Осень

На той фотографии главной была поляна, укрытая маняще-мягким ковром, любовно постелленым дубами-великанами. Рядом находился небольшой пруд, в чьё зеркало любовались собой, прихорашиваясь, дубовые жены. Листья шуршали в такт заданной ветром мелодии. Пруд задумчиво ждал Зимы, мечтая уснуть под её ледяным покрывалом. А я бродила в этом царстве одиночества и слышала песни и голоса подданных Осени.
Как и все вокруг, я готовилась к приходу Зимы, забывая, отдаляясь, ставя пресловутые точки для надежности над всеми буквами алфавита. «Не жалею, не зову, не плачу. Все пройдет…», да, пройдет, твердила я вслед за Есениным. Как бы ни менялся мир, ночь всегда сменяет день, Осень легкой поступью приходит вслед за жарким летом, и, несмотря на прошедшие тысячелетия, мы так ничему и не научились: все так же предаем, причиняем боль, и эгоизму нашему нет предела. Это законы природы, не признающие время и не поддающиеся его власти.
Мои осенние мысли сливались с царившем вокруг смертельным равнодушием, и, подобно окружающему шуршанию и перешептыванию, я перебрасывала воспоминания, мечты с одного края своего внутреннего мира на другой. От того-то я и заметила фотографа лишь когда столкнулась с ним что называется нос к носу. Увлеченно веденный разговор между мной и множеством моих «Я» резко прервался, я взглянула на мужчину и вновь обратила взор к своим прежним собеседникам.
-Взгляните.
Он протянул мне фотоаппарат, посмотрев на экран которого, я не сразу узнала себя. Совершенно особый свет окружал мою фигуру в черном пальто, розовый шарф нежно обнимал мои плечи, волосы были слегка взъерошены, я шла и … улыбалась. Не поверив своим глазам, я закрыла их, но взглянув снова, я увидела ту же картину: улыбка, спокойный силуэт и счастье, сиявшее в моих глазах.
-Это я? -удивленно спросила я, глядя на фотографа
-Да.
Он смотрел мне прямо в глаза, как будто желал разгадать какую-то тайну. Он молчал, и я молчала. Стоя друг напротив друга, не отводя глаз, мы оба разгадывали загадки вмиг распахнувшихся душ.
«Я думала о Зиме, ожидая конца, собирая свое сердце для долгой зимней спячки, и мысли мои были безрадостны».
«А я год за годом фотографировал Осень, желая в одном снимке показать её всю, обреченно умирающую на закате летних страстей».
«Но не обманешь сердце, оно не боится стуж и сквозь темноту надуманного ярко освещает путь».
«И сегодня я наконец увидел: восходящая на эшафот, Осень безразлично закрывала глаза, покидая выдавший ей смертный приговор мир. Я смотрел на неё, слышал биение её сердца, но чувствовал не смерть, а дурманящий аромат весенних ландышей».
«Я искала тебя».
«И я нашел тебя».


Зима в том году была снежная, морозная. Снеговик с настоящей морковкой в носу  и обмотанный, -о, берегись, кто это сделал!- моим любимым розовым шарфом. И ледяной город… Мы катались на лыжах по скрипучему снегу, а потом, дома, укрывшись теплым пледом, согревали друг друга горячим чаем, любимым фильмом и поцелуями. А следующей  осенью, вопреки всем законам природы, попирая их своими маленькими ножками, случилось РОЖДЕНИЕ.

Я порой смотрю на ту фотографию, отдаленную от меня уже годами и ясно вспоминаю шорохи веток под моими ногами, терпкий запах сырых листьев, всю ту смертельную атмосферу мрачного осеннего дня. Не могу забыть! И, так же, как тогда, улыбаюсь. Что там, впереди?