Ремарки. Часть 30

123
Прибыв на место, первым делом обратились в Российское посольство. Высказали свою просьбу. Чиновник не стал вникать в подробности. Записал фамилию, имя, год рождения, адрес и велел прийти через месяц.
- Какой месяц? У нас путёвка на две недели. Нельзя ли ускорить поиски?
Чиновник замахал руками:
- Это у вас там коррупция. В Германии другие законы.

Эльза пыталась показать  записку Ивана Марьяновича, Грета начала говорить что-то своё, но Илона выпроводила их из офиса. Оставшись сама, подошла к чиновнику, положила на стол конверт:
- Мы не можем здесь надолго задерживаться. У нас дома большой бизнес.

Оказалось, ускорить можно, только стоит это очень дорого. Пересчитав деньги, смахнул в стол. Попросил номер телефона. Илона написала название гостиницы и свою фамилию.  Чиновник обещал позвонить при первой возможности. Туристы пошли знакомиться с достопримечательностями Берлина.

Видимо, всю полученную сумму чиновник посольства употребил по прямому назначению, ибо в тот же вечер позвонили и велели прийти завтра к десяти утра по такому-то адресу. Тут уж было не до экскурсий! Мать с дочерью всю ночь разрабатывали сценарий встречи. Илона их успокаивала.

Первые же слова архивариуса привели их в замешательство:
- Вы уверены, что в Вашем заявлении написано всё правильно?
- Да, уверены.
- Такого адреса, который Вы дали, сейчас нет, и до войны не было.
- Адрес написан рукой Курта Гюнтера.
- В датах ничего не напутано?
- Зачем нам путать?
- В каком году Ваш отец уехал из России?
- Сразу после разрушения Берлинской стены, в 1990, наверно.
- А когда Вы родились?
- В 1970 году.
- Когда он уезжал, Вам было двадцать лет. И Вы его не помните?

Эльза смутилась. Только теперь поняла всю нелепость затеи. Илона, не посвящённая в тайну романа «Ремарки», ничего не понимала.

- По-вашему, сколько лет сейчас должно быть Курту Гюнтеру?
- Ну, где-то, около восьмидесяти. Может, чуть больше.
- И Вы утверждаете, что он Ваш отец?
- Да.
- Сколько лет Вам?
- Тридцать шесть.
- А сколько было ему, когда он уезжал?
- Лет семьдесят. Его провожал друг, которому сейчас…

Эльза надолго задумалась. Она знала, что Курт и Клим одногодки. Но Климу пятьдесят шесть, а Курту сейчас должно быть восемьдесят три. Как так могло произойти? И если Курт отец, то когда родилась она? Клим  говорил, что во время войны. Тогда, почему ему пятьдесят шесть? А если я родилась во время войны от Курта, который отбил маму у Клима, то почему мне всего тридцать шесть? Должно быть не менее шестидесяти. По возрасту, для отца больше подходит Клим…

- Так сколько ему сейчас?
- Получается, восемьдесят три.

Собираясь в поездку, Эльза думала, что одна минутная встреча прояснит все её вопросы. Теперь поняла, что ошибалась. Надо было с собой брать не Грету, не Илону, а Клима. Впрочем, от него тоже мало толку. Сам ничего не может вспомнить.

- В 1922 году ни один Курт Гюнтер в Германии не родился. И после 1989 года ни один Курт Гюнтер в Германию из России не въезжал. Адрес Вы дали не правильный. Где же он сейчас? Может быть, он родился в России, и остался в России?
- Курт отбил маму у моего отчима. Он его ровесник… А ему сейчас пятьдесят шесть.
- У Вас большая путаница с датами. Получается разрыв лет в тридцать.

Эльза показала записку Марьяна Ивановича. Архивариус разбудил компьютер, пощёлкал по клавишам. Через несколько минут подал листок:
- Вам надо проехать на Русское кладбище. Обратитесь к смотрителю, он покажет место захоронения.

Значит, Мурженко есть, а Гюнтера нет… Эльза вспомнила слова Клима о том, что после чтения романа в его голове всё перепуталось, и у неё поплыли круги перед глазами. Пообещав завтра явиться с уточнёнными данными по Курту Гюнтеру, они навсегда покинули кабинет архивариуса.

Порядок, который они увидели на Русском кладбище, поразил их воображение. Смотритель взял записку, посидел пять минут у компьютера, нажал несколько клавиш, и из принтера вылетел лист с адресом могилы Мурженко Панаса Прокоповича, 1918 года рождения:
- Восьмой сектор, ряд одиннадцатый, место 285. Найдёте сами, или дать Вам сопровождающего? Это будет стоить…

Прежде чем идти непосредственно к могиле Мурженко, проводник, отрабатывая полученные деньги, показал  памятники нашим воинам Первой и Второй Мировых Войн, могилы неизвестных солдат, памятник Советским воинам, погибшим во Второй Мировой Войне. По пути осмотрели могилы князя Голицына, барона Врангеля, писателя Набокова. Затем подошли к  маленькому обелиску с фамилией Мурженко. Проводник поинтересовался:
- Если нужен официальный документ о месте захоронения, можем выдать. Это будет стоить…

Грета шёпотом обратилась к Илоне:
- Это, случайно, не твой родственник? Тоже всё меряет на деньги.

Заплатив полагающуюся сумму, взяли для Ивана Марьяновича справку и пошли дальше, знакомиться с достопримечательностями Берлина.

Позвонили домой. Там всё шло своим чередом. Совместно приняли решение догулять оставшиеся дни в Германии.

РЕМАРКА 56
Поступком Греты Мария была возмущена. Она старалась не давать повода к увольнению. Вела себя тихо, достойно. Её пребывание в клубе, не причиняя никакого вреда, увеличивало приток клиентов, а соответственно, и доход. Причина одна – месть. Разумеется, с вводом Торгово-развлекательного Центра, спрос на неё упал, а доходы резко возросли. Но она никому не мешала, места много не занимала, зарплату не просила и Грета могла безболезненно держать её дальше. А что теперь? Клим живёт с Эльзой. Иван постарел. Новых знакомств у неё нет. Выходить на панель в её возрасте не прилично, да и кому она нужна? А потребность, несмотря на климакс, сохранилась. Такие мысли привели её к принятию серьёзного решения. На месть надо ответить местью! Обратилась к мужу:
- Ваня, пока я жила у Греты, соскучилась за компьютером. Ты отдохни, а я сама закончу наш роман. Делать мне нечего, будет хоть какая-нибудь забава.
- Знаю я твои желания. Не первый десяток лет живём вместе. Хочешь отомстить Грете?
- А если и так, тебе что, жалко её?
- У меня свои соображения  по концовке романа.
- Я сначала напишу свои, а потом, если тебе не понравится, ты исправишь.
- Да я не возражаю. У меня есть несколько вариантов, но все они не нравятся.
- Чем они тебе не нравятся?
- Роман пора заканчивать, а в архиве ещё много материала. И каждый вариант требует не менее сотни страниц. А это уже перебор.
- Мне, чтобы рассчитаться с этой стервой, достаточно пяти страниц. Полдня работы, и роман будет готов.
- Ну, попробуй.
Мария села за компьютер.

124
Лишившись покровительства Греты, и, особенно, Илоны, Назар зажил спокойной жизнью. Девушки его не интересовали. Деньги от него Грета не прятала. В баре ему отказа не было. В казино входить никто не препятствовал. Постояв у рулетки два вечера, увидел, как много денег люди проигрывают по глупости, и понял, что тут, кроме азарта и потери времени, нет никакого интереса.  А покер ему понравился. Увидев новый, вращающийся стол, вспомнил армейские опыты постижения этой игры. Тогда ему везло. Почему сейчас фортуна должна от него отвернуться?

Зашёл, посмотрел. Шесть человек играли в Техасский Холдем.  Круглый пластиковый диск,  баттон, перед каждой сдачей перемещался на одного игрока по часовой стрелке, определяя положение дилера. Такого у них в Армии не было. Да ещё раздающий карты крупье. Это тоже новость. В Армии крупье не было, карты раздавали сами, по очереди. Это давало возможность нечестным на руку игрокам подтасовывать себе нужную карту. Здесь всё честно. Для крупье все игроки равны в правах. Правда, в Армии  ставку они повышали только на величину, определяемую лимитом стола. Эти ребята играли в Безлимитный Холдем. Находились смельчаки, ставящие на кон сразу все свои деньги, а иногда и имущество.

Проведя весь вечер у стола, убедился, что сложностей для него нет. Вечером зашёл в интернет, скачал всё о покере. Большую часть он знал. А вот теория вероятностей в покере его заинтересовала. Штудировал три дня. Решив, что усвоил на отлично, сел за стол.

Ему и тут повезло. В первый вечер выиграл пятьсот долларов, во второй – полторы тысячи, а в третий – пять. Так получалось, что ели у него был Стрит флэш, у противника оказывалось Каре. Он торговался с Фул хаусом на руках, а противник открывал Флэш. Пробовал рисковать даже, имея на руках Сет, и выигрывал, ибо у противника оказывалось всего лишь Две пары.

Выиграв семь с половиной тысяч, воспрянул духом. Его мозги вновь защекотала мысль о строительстве храма. Если так пойдёт дальше, то он очень скоро выиграет свой миллион, и, никому не подчиняясь, никого не слушая, никому не давая отчёта, построит свой храм для своей, вновь созданной веры, для своей паствы. Туда не будет входа оголтелым олигархам, помешавшимся на долларах. Им он не будет отпускать грехи. Он никому не будет отпускать грехи, потому что, к новому Мессии будут приходить не Новые русские, а новые, верующие в него, безгрешные люди.

Мечты его сбывались на глазах, будто по щучьему велению. Ему привалило счастье: он попал на нефтяного магната, который  смело хвалился своим несметным богатством. Туфли и папку носил из кожи страуса, кольца с бриллиантами, часы за десять тысяч долларов. Небрежно лежащая на столе борсетка  из крокодиловой кожи стоила, по его словам, не меньше.

Чтобы соответствовать ему, и чувствовать себя хозяином, Назар, перед тем, как сесть с ним играть,  купил дорогой, шитый золотом персидский халат. Каждый вечер он выигрывал по одной нефтяной скважине, и каждый раз у него оказывался Флэш Роял. Нефтяной магнат был деловым человеком. Проиграв скважину, он открывал ноутбук, через интернет оформлял документы, и уже на следующий день Назар получал с неё доход.  После выигрыша четвёртой скважины Назар решил, что на храм капитала уже достаточно. Да и магната было жалко. Тот его успокоил:
- Не волнуйся, меня ты не разоришь. У меня этих скважин, как в лесу грибов.

За прошедшие две недели Назар стал самым популярным клиентом клуба, самым счастливым игроком, самым удачливым хозяином. Ему чертовски везло. Все завидовали, хвалили, поощряли на крупные ставки. Он соглашался, делал ставку и всегда выигрывал. Поддавшись на уговоры,  сел за стол, последний раз,  чтобы скважин у него было пять, для круглого счёта.

Когда последняя игра достигла апогея,  нефтяной магнат, решив отыграться, поставил на кон весь свой бизнес. Назар должен был или спасовать, сбросить свои карты, не претендуя на выигрыш,  и быть осмеянным, или поставить на кон свой бизнес и всё, что выиграл прежде. Крупье сделал попытку остановить азартного игрока:
- Хозяин, надо пасовать. Эту ставку Вам перебить нечем. К четырём выигранным скважинам придётся добавить весь бизнес. Насколько мне известно, им управляет Ваша жена.

Это подхлестнуло Назара:
- Вот именно, ты правильно сказал: управляет моим бизнесом. Только она мне не жена. И бизнес не её, а мой.

Ни на минуту не задумываясь, сходил к себе, открыл сейф, взял документы по бизнесу и небрежно бросил на стол.  Наступила мёртвая тишина. Назар, имея на руках Флэш Роял – наивысшую комбинацию в покере, пять карт одной масти от десятки до туза,  уже видел перед собой величественное здание, не уступающее храму Христа Спасителя, заполненное истинно верующими прихожанами, воспевающими хвалу новому Мессии. Нефть его не интересовала. Все скважины он продаст во имя служения Богу. Наконец его мечта осуществится!

Ожидание длилось долго. Назар был уверен в выигрыше. Чтобы у обоих игроков одновременно был Флэш Роял – такого в истории игры ещё не было ни разу. Нефтяной магнат медлил. Когда открыл карты, публика оживилась. У него на руках был бубновый Флэш Роял. Все загалдели, зашумели, стали успокаивать Назара. Но он-то знал, что, если не выиграл, то и не проиграл! Небрежно бросив на стол пиковый Флэш Роял, гордо заявил:
- Вам повезло. На этот раз – ничья!
Публика смолкла. Назар потянулся за своими документами, но крупье его остановил:
- Мне не понятно, как у Вас на руках появился пиковый туз? Его сбросили час назад. Я не мог Вам сдать пиковый туз!

Проверили сброс. Нашли новенький пиковый туз. Осмотрев карты Назара, пришли к единодушному мнению: его туз из другой колоды: он уже достаточно потёртый,  а они играли новой колодой. Крупье вежливо сказал:
- Вы, молодой человек, злоупотребляете своим правом хозяина. В клубе обязаны честно играть не только клиенты, но и хозяева. Это записано в уставе. Теперь понятно, почему Вам так везло. Вас никто не контролировал. Никому в голову не приходила мысль, проверить Ваши карты. Даже мне, Вашему крупье. Все Ваши выигрыши липовые. Больше всего меня сейчас беспокоит то, что клиенты могут заподозрить меня в благосклонном к Вам отношении. Я не хочу, чтобы моё честное имя было опозорено. Завтра утром  подам прошение об отставке.

Нефтяной магнат забирал со стола  выигрыш.  Уложив бумаги в борсетку, вежливо напомнил:
- Завтра в восемь утра мой адвокат займётся оформлением документов.

Назар встал, подошёл к стойке бара, выпил стакан водки и удалился. Придя в свою комнату, долго, будто впервые, скрупулёзно осматривал потолок, люстру, стены, двери окна. Не найдя подходящего места, поднялся в мансарду. Открыл окно, привязал один конец верёвки к батарее, другой обмотал несколько раз вокруг шеи, и прыгнул на кучу строительного мусора, не достав до него ногами метра полтора.

125
В аэропорту вернувшихся из поездки туристов встретил крупье. Грета поинтересовалась:
- Что нового в нашем центре?
- Для начала, расскажу новый анекдот.
- От Назара услышал?
- Вот именно, от него. Чапаев вернулся из очередного рейда. Петька ему докладывает, как положено по уставу:
- Василий Иванович. За время Вашего отсутствия в полку никаких происшествий не случилось.
Василий Иванович козырнул, пошёл в штаб. Сделав несколько шагов, услышал реплику Петьки:
- Только Шарик издох…
Василий Иванович остановился, повернулся, спросил:
- А отчего издох Шарик?
- Мяса объелся, - невозмутимо ответил Петька, глядя командиру в глаза.
- Вы с Фурмановым совсем распоясались! У меня красноармейцы репой питаются, а вы собак мясом кормите. Где взяли?
- Так, это… Конюшня сгорела, коней забили. Куда мясо девать?
- А отчего конюшня сгорела?
- Да, Фурманов закурил, спичку бросил, она и сгорела.
- Постой, постой.  Фурманов же не курит!
- Не курит. А когда узнал, что полковое знамя украли – закурил!

Грета, с нетерпением дослушав до конца неоднократно слышанный анекдот, спросила:
- Говори, что случилось?
- Назар повесился!
- С чего бы это вдруг?
- Не вдруг. Он проиграл в покер весь свой бизнес.
- Бизнес мой, - закричала Грета.
В разговор вмешалась Илона:
- Совершил первый мужской поступок! А я знала, что именно так всё закончится. Не раз советовала тебе оформить документы на себя.

Грета набрала Бориса Петровича:
- Назар повесился.
- Жаль. Очень жаль. Прими искренние соболезнования.

Петрович знал, что соболезнования ей не нужны. Много лет он безропотно решал проблемы и её, и Назара, и её бизнеса, и сейчас должен выполнить очередной долг – организовать похороны.
- Хорошо, сейчас приеду.
- Хорошо, что Назар повесился? Он тебе так сильно досаждал?
Петрович выключил телефон, положил в футляр.
-  Всё-таки, повесился…  Надо же…

126
Грета задумалась. В заботах о  бизнесе, она совсем забыла, кому обязана своим существованием. Вспомнила о романе «Ремарки». Да, именно Иван Марьянович и Мария Ивановна всё это время руководили  судьбами героев романа. Как хотели, так и писали. И сейчас, как захотят, так его и закончат. И никто, кроме них, не может повлиять на ход событий. Не следовало выгонять Марию из клуба. Обозлившись, старуха, решила отомстить. Придётся просить у неё прощения, возвращать в клуб. Чем она мне мешала? Назара не воскресить. Иван Марьянович говорил, что его судьба уже давно определена. А бизнес, может быть, удастся вернуть. Извиниться перед Марией Ивановной, пригласить в клуб, пообещать хороший оклад.
Высадила у Центра Илону, завезла домой Эльзу и поехала к Ивану Марьяновичу в больницу.

РЕМАРКА 57
Иван Марьянович Мурженко, писатель средней руки,  журналист по образованию, корреспондент областной газеты по должности, и гражданин  выше средней   обеспеченности по благосостоянию, мог позволить, после сытного обеда, подремать часик-другой в любимом кресле. Выключал мобильный телефон, устанавливал звук телевизора на минимальный, таймер  на тридцать минут – столько ему хватало, чтобы уснуть – раскрывал книгу, журнал, или газету, и вступал с таймером в борьбу, из которой всегда выходил победителем.

Дневной сон шёл  на пользу его здоровью, повышал работоспособность, активизировал мыслительные процессы, побуждал к творчеству. Приходящие сновидения давали пищу для новых сюжетов, поэтому  Иван Марьянович не торопил события, не спешил просыпаться, а  последние годы – не препятствовал плавному переходу дневного сна в ночной, зачастую просыпаясь на следующий день к завтраку.

Жена его, Мария Ивановна Мурженко, охотно стареющая женщина, большую часть времени проводила на кухне, стараясь меньше греметь кастрюлями: Иван Марьянович не любил, если будили раньше времени.

Сегодняшний день исключением не был. Вчера его торжественно проводили на пенсию. Вечер продлился до утра. Домой привезли  к десяти часам, без сознания. Мария вызвала скорую помощь. Врач, констатировав алкогольный токсикоз, увёз в больницу. Под капельницами пролежал три дня.

Мария Ивановна встретила Грету, как родную. Рассказала о болезни Ивана Марьяновича. Вместе пошли его проведать.

Иван Марьянович был в коме третьи сутки. Капельницы сменяли одну за другой, но улучшения не наступало. Грета не стала беспокоить Марию Ивановну своими проблемами. Пожелала мужу быстрее поправиться, и собралась уходить… В это время Иван Марьянович пришёл в себя. Открыл глаза, повернул голову. Увидев Грету, спросил:
- Как съездили в Германию?
- В какую Германию? – не поняла Грета.
- Были на Русском кладбище в Берлине? Я просил Вас найти могилу прадеда, погибшего при штурме Берлина.
- Он бредит, - тихо сказала Мария Ивановна.

Позвали доктора. Тот задал несколько дежурных вопросов. Иван Марьянович отвечал на них чётко.
- Вам нечего беспокоиться. Психика его в порядке. В таком возрасте нельзя много пить.
- Мы пили армянский коньяк, - похвастал Иван Марьянович. - Эльза ездила в Германию искать отца, Курта Гюнтера. Я просил найти могилу деда. А Грета не говорит, нашли, или нет.
- Мы не ездили ни в какую Германию. И Вы нас ни о чём не просили.
- На белую горячку не похоже, - сказал врач.
- Какая горячка? Я пишу роман «Ремарки». А Курт, Настя, Клим, Эльза, Грета и Назар – герои романа.

Грета его успокоила:
- Я Ваша соседка по площадке. Вот, пришла с тётей Машей Вас проведать. Назар мой муж. Никакого Курта не знаю, и про деда Вы ничего не говорили.
- Что, и роман мой не читали?
Тут вмешалась Мария Ивановна:
- Какой роман? Совсем мозги пропил.
Доктору пояснила:
- Как пришёл три дня назад пьяный, так всё время бредит каким-то романом. В голове одни ремарки. Спрашивал:  пора  Назару повеситься, или пусть ещё поживёт страниц сорок. Ничего не понимаю.

Иван Марьянович приподнялся, обвёл всех осмысленным взглядом:
- Вы это серьёзно? Назар не повесился? Настя в монастырь не ушла? Ты с немцами мне не изменяла? Никакого романа не было? Это мне всё приснилось?
Грета его успокоила:
- Мама Настя в монастырь уходить пока не собирается.

Мария подошла, поцеловала в лоб, обняла:
- Успокойся. Какие немцы? Война шестьдесят пять лет, как закончилась. Но если ещё раз так напьёшься, найду с кем изменить.
- Ура! – закричал Иван Марьянович на всю больницу, и окончательно проснулся.

Мария не поняла, чему он обрадовался: тому, что она ему не изменяла с немцами, или тому, что найдёт, с кем изменить…

127
Вернувшись из больницы, Грета обнаружила в почтовом ящике повестку. Квартира была опечатана. Побежала в милицию. Молодой следователь учинил допрос:
- Когда Вы  последний раз видели мужа?
- Сегодня утром, перед уходом в больницу.
- В котором часу это было?
- В половине восьмого.
- А в десять он повесился.
- Этого не может быть. Мы жили хорошо, дружно, любили друг друга.
- Тем не менее, это так. Вы ничего не можете сказать по этому случаю?
- Мне нечего сказать. Разве только… В больнице Иван Марьянович спрашивал, повесился Назар, или нет. А жена сказала, что он бредил: пора Назару повеситься, или пусть поживёт ещё несколько страниц. Откуда он мог знать?
-  Мистика какая-то! Нам надо произвести в Вашей квартире обыск.

Ни в квартире, ни в комнате Назара оперативная группа ничего подозрительного не обнаружила. Но компьютер был включен.
- Ваш муж всегда оставлял компьютер включенным?
- Нет, он никогда ничего не забывал. Может быть, специально не выключил?

Лейтенант пошевелил мышку. Компьютер проснулся.
- Посмотрите, нет ли чего подозрительного на экране монитора?

Грета подошла, внимательно осмотрела. Слева покоились стандартные ярлыки: «Мои документы», «Мой компьютер», «Корзина», «Internet Explorer», «Outlook Express». Справа одиноко скучал «Документ Microsoft Office Word.docx», без названия. В центре красовалась композиция из трёх геев, занимающихся развратным неподобством.
- Назар отличался аккуратностью. Он никогда не оставлял на столе случайных документов. И заставок таких я у него раньше не видела.

Лейтенант открыл документ. Его содержание всех озадачило.


«Сказать, что я не люблю целоваться с мужчинами, - значит не сказать ничего. Я боюсь это делать. Первый оргазм я испытал в пятнадцать лет,  седьмого ноября. Сбежавший зэк, встретив меня в лесу, сначала поцеловал, потом склонил к сожительству. Мои брюки сразу отсырели. Я испугался и обрадовался. Было больно, приятно и стыдно одновременно. Больше я его не видел. Говорили, что умер в заключении. С тех пор девушками я не интересовался. Во мне произошёл какой-то сдвиг, начала преследовать неодолимая тяга к особям своего пола. Я с тревогой и нетерпением ждал седьмое число каждого месяца, мой организм, аналогично женскому, готовил себя к этому дню, возбуждался, напрягался, и облегчение наступало от одной мысли о том дне. Я боролся с этим всеми силами своего разума. Женился, пытался жить нормальной семейной жизнью. Но сексуального удовлетворения не получал. Занимаясь с женой любовью, думал о том случае. Даже делая жене кунилингус, я представлял не её, а мужчину с красивым, упругим членом, которого мне всю жизнь не хватало для полного счастья. Я терпел это до тех пор, пока не прочитал роман «Ремарки». Всё, что там написано, не имеет ко мне никакого отношения. Я никогда не был склонен ни к вуайеризму, ни к фроттеризму. Тем более не имел желания заглядывать под юбки. Всё это выдумки автора Ремарок. Ему не хватило фантазии, чтобы приблизиться к моим сокровенным желаниям. Его сюжет с электрофаллоимитатором банален. Будь у меня такая игрушка, я нашёл бы ей применение, не выходя из своей комнаты. Но, если мои желания недоступны даже фантасту, то осуществить их я не осмелюсь никогда. После того, как Илона пригласила в Клуб Луку, я, чтобы соблазнившись его формами, не опозориться, сменил стойку бара на покерный стол. Бросив пить, начал играть в карты. Что из этого вышло, вы знаете из «Ремарок». Я дарю Ивану Марьяновичу эту концовку романа. Надеюсь, она ему понравится. Ведь именно этого он хотел.  Так всем будет лучше. 
В жизни моей прошу никого не винить.
В смерти тоже. 
Прости меня, Грета.
Назар Ыргенович Ыргенов».

В начало http://www.proza.ru/2011/01/16/823