ПисАть

Писать… иногда просто не можешь этого не делать. Просто не можешь не писать, потому что изнутри пробирается что-то, продираясь сквозь тебя, с болью, требует твоей крови, и побольше, и выхода наружу. Бывало и такое. Бывало всякое. Раньше невозможно было не писать, и вся жизнь состояла из слов – в голове, на бумаге, на экране, сотни обильно сдобренных слезами черных значков, вырывались из-под моих пальцев, исполняющих кан-кан на клавиатуре, и нарушали девственную чистоту  белого листа на голубом фоне Ворда. Тогда, давно, внутри поселилась боль, и не было от неё спасения, кроме как писать, писать о ней, смаковать, в разных ипостасях и образах, но всё она – боль. Может быть, это было графоманство.. Может быть – о боже – и сейчас им остается. В отношении графоманства я и не знаю, что сказать. Вроде, сразу ясно, кто графоман, а кто писатель от Бога, но это до той поры, пока речь не идет о твоей личной писанине. Тут начинаются всякие отступления и допущения.  Впрочем, тут мне, простите, всё равно, что и кто думает по этому поводу.. Равно как и считает ли кто-нибудь мой танец Танцем или просто дерганием под музыку. И считает ли кто-нибудь мои редкие ныне стихи банальщиной. И мои тексты графоманией. Вот моей душе угодно именно так дергаться под музыку. И расстилаться буквами и растекаться мыслью по древу. И вообще. Душа на кончиках пальцев, стучащих по клавиатуре, выстукивающих ритм, сплетающих в слова, душа в каждом взгляде, жесте, движении – и тогда всё настоящее.  И ничего не имеет значения.

Боль ушла из моих слов, а что же осталось?.. Когда-то я думала, что она никогда не покинет меня,  и всегда будет сидеть внутри маленькой червоточиной, о которой  знаю только я, но она – увы -  знает обо мне то, что я предпочла бы забыть. И мы проживем долго и счастливо, или не очень, и умрем в один день и она ни минутой раньше.  Но потом боль ушла из меня, видимо, найдя себе более подходящее пристанище, а может ею просто овладела охота к перемене мест… И забрала себе кое-что на память. Или в награду. Или в наказание. Мне. Нет сил разбираться. Но в любом случае желание писать ушло вместе с нею. И способность , и потребность облачать свои мысли и чувства в форму «черным по белому». Пусть будет так. Белое останется белым.
Но вот прошло сколько-то лет, черных, белых, разноцветных, грязноватых,  в бурых разводах, ярких, поблекших.. И вот. Слова вновь просятся наружу, стесняясь, несмело, неумело выходят на авансцену листа, слегка коряво цепляясь друг за друга. Они не выхолощенные, не вылизанные, они – странные. Не такие как все. И сами до конца не поняли, что хотят сказать. Может, им просто охота покрасоваться. Оставить свой след на белой бумаге. Может, они больше не могут молчать. Может, они кричат здесь о чем-то. Прямо-таки вопят и топают своими кривыми ножками. От безысходности и невозможности. Или силясь что-то до кого-то донести. Я сама не знаю, зачем им это надо.
Зачем опять – танец пальцев по клавиатуре, песок букв в глазах, ого, а уже 2 часа ночи, застывшая поза, затекли мышцы – пишу. Что? О чем? Для кого?
Никогда не писала ручкой.
Писать… иногда просто не можешь этого не делать.