Возвращение из ада. Гл. 8

Первые листки воспоминаний:
Я ухожу;
Беда одна не ходит;
Внезапное решение;
Распределен в разведроту;
Чечня – мясорубка человеческих душ;
Почему?

  Прежде, чем приступить к чтению присланных Валентином воспо-минаний, я позвонил Наташе, решив обрадовать ее.
  -А я только что хотела звонить вам – у меня тоже от Валентина письмо. Ребята чуть не до  потолка прыгали. Они только сейчас, ока-зывается, мне поверили, что папа пошел на поправку. Все думали, что я что-то от них скрываю
   После разговора с Наташей, я даже не стал смотреть футбол с уча-стием любимого «Спартака», а ушел в спальню и, устроившись под бра, принялся за  присланные листки с воспоминаниями.
  « Итак, я ухожу. Собрав свои вещи в рюкзак, я направился к выходу.  Если бы в этот момент  Наташа остановила бы меня и попросила
остаться, я наверняка никуда бы не ушел. Но она промолчала. И я вышел из дому. И такая вдруг обида накатила на меня, за то, что она не поверила мне, что не захотела понять одинокую женщину и сло-жившуюся ситуацию. Что в силу своего неверия ни в Бога, ни  в черта, ни в судьбу, поставила на одну доску с собою глубоко верующего че-ловека, превратив ее и меня в безнравственные,  похотливые сущест-ва. Боль сжала мое сердце. Растерев левую часть груди и, укротив тем самым приступ, я, накинув на плечи рюкзак, отправился к себе на да-чу, рассчитывая пожить там до холодов, а после, получив зарплату, попытаться найти жилье. Но произошло непредвиденное:
во время моего отсутствия, в  дачу залезли бомжи и утащили весь мой запас продуктов и вещей. Верно говорят, что беда в одиночку не хо-дит, А уж если пришла, то две другие за собою ведет.   Что делать, ес-ли в кармане нет ни рубля, ни еды в запасе, ни теплой крыши над го-ловой?
   Решение пришло внезапно. Проходя мимо горвоенкомата, я встре-тил своего старого знакомого, и спросил его, что он здесь забыл? Ока-залось, что он уже более двух месяцев, как безработный и нигде не может найти ничего подходящего, И у жены зарплата – курам на смех. А тут еще за ребенка детсаду задолжали.
  -Вот от отчаяния и решил поступить на контрактную службу для участия в военных операциях в Чечне, - рассказывал он мне.  Деньги пообещали хорошие. Буду жене высылать, чтобы смогла и за комму-нальные услуги заплатить, и за ребенка в детсад, и из одежды хоть что-нибудь купить. Ну, а если убьют, так это даже лучше – от такой жизни сам скоро в петлю полезешь.
   Расспросив у приятеля, Что? Где? Как? я уже  на следующий день проходил медкомиссию, а на шестой – в составе группы таких же, от-чаявшихся бедолаг, был отправлен на сборный пункт. 
  В Чечню мы прибыли  в начале октября. К этому времени нас успели заставить вспомнить когда-то пройденное, и подучить новому.
Трудностей я в период подготовки особых не испытывал, т.к. давно приучил себя к физическим нагрузкам. Да и стрельбы, метания и ру-копашный бой тоже были не в тягость,  опыт от былой службы сохра-нился неплохо. Вот только рука побаливала в месте ножевого ране-ния, но приходилось терпеть. Вскоре нас рассортировали и отправили по подразделениям. Я попал в разведроту.
   О Чечне я читал много и самые откровенные издания. Но одно дело читать, ничего не видя, и совершенно другое – видеть все творящееся там своими глазами. Это не просто страшно, это -  ужасно! А в пере-воде на мое понимание человечности – это ад! Из него нормальному человеку невозможно вернуться психически здоровым. Это мясорубка человеческих душ. Если бы вы знали, как меняется здесь человек под жестоким прессом воинской дисциплины, от постоянной угрозы смер-ти, от искусственно создаваемой ненависти, от беспощадной жестоко-сти воюющих сторон, от жажды наживы, толкающей людей в про-пасть бесчестия. Особенно страшно и до тошноты противно становит-ся,  когда в первых рядах, скатившихся  в эту пропасть отморозков, видишь чиновников офицерского состава, превративших войну в средство обогащения, не стесняясь самых низкопробных методов, вплоть до предательства. Это действительно ад: убийства, насилие, грабежи стали здесь обычным явлением. И тем не менее к этому не-возможно привыкнуть, если ты нормально воспитанный человек, если ты пытаешься дать объяснение происходящему.
   Чечня – это боль. Боль не только тысяч матерей и отцов за погибших детей, но и  боль и десятков тысяч физически и психически искале-ченных  здоровых зрелых мужчин и еще совсем юных ребят. Это  боль  многотысячного народонаселения за разоренные и разрушенные города и селения. Это боль каждого честного гражданина огромной России, в груди, которых бьется  не просто перекачивающий кровь движок, а трепетное, не очерствевшее человеческое сердце. Чечня – это огромная, состоящая из множества вопросов ЗАГАДКА. И чем больше думаешь о ней, тем больше становится вопросов:  Как вообще могли такое допустить  при некогда мощнейшей системе государст-венной безопасности?
  Как можно было с преступным легкомыслием оставить на разграб-ление горы оружия и тем самым вооружить исторически неспокойный народ?
   Почему против боевых испытанных опытных чеченских командиров так поспешно и бездарно  были спланированы боевые операции, в ад которых были брошены совершенно не подготовленные к военным действиям юнцы?
   Почему вместо главных возмутителей спокойствия за все содеянное ответчиками стали в большинстве своем безвинные старики, женщи-ны дети?
   Почему сам чеченский народ, в составе которого не малая доля ин-теллигенции, бывших советских партийных работников, ветеранов Великой отечественной войны, поверил кучке сепаратистов, которые в силу своих национальных традиций, могла лишь вернуть крошеч-ную горную страну в феодальное прошлое, насадив повсеместно из числа членов своих семейных кланов, князьков, духовенство и других правителей разных рангов, превратив остальной народ в наемных по-лу рабов?
   На что рассчитывали сами экстремисты, выступая в роли Шавки против Слона? На неразворотливость громоздкой государственной машины? Или, наоборот, на свою темпераментную разворотливость и неуязвимость? Но ведь разъяренный Слон страшен: в порыве гнева
Он сметает на своем пути все, что стоит на пути.
   Почему у народов, разгромивших фашистское нашествие, столь ко-роткая память? Почему они, заклеймившие  ФАШИЗМ, повторяют все, присущее ему?
   ПОЧЕМУ? ПОЧЕМУ? ПРЧЕМУ? – этот вопрос можно задавать снова и снова, то получая запоздалые ответы, или не получая их во-обще».
   Я дочитал последний листок, в конце которого было написано:
   -Виктор, это пока все,    что я на сегодняшний  день смог написать. Если позволит голова: быстро утомляюсь до головных болей, то неде-ли через две вышлю продолжение моих записок.
      До свидания. Вечно ваш В.
                Продолжение следует.