бабушка

съешь овсяной каши с мёдом. вдруг ранка затянется да покроется корочкой, как курагашка или черносливинка?

это так совершенно - ехать в машине по неведанной прежде дороге в пасмурный день. вокруг оседает пьяный туман и ветром заносит не то крохи-снежинки не то промершие капелюшки(их сквозит из стороны в стороны). а у ветра длинные такие рученки, они то и дело лепят пощечены по стеклу. и где-то в машине ютится букет из полевых трав, немного промокших под дождем. сказочный аромат, волшебный, домашний. а ты сидишь на заднем сиденьи, в ногах приятная, сладкая усталость. на лице довольная сонная улыбка. продолжаешь упорно сопротивляться грядущему сну, но глаза предательски покалывают.

проходит такое время, когда не знаешь что чувствуешь.

в детстве бабушка пахла любимыми пирожками с капустой. к приезду нас, всех всех, она готовила пару огромных мисочек с разными варениками. какие же изумительные они были, воздушные, нежнейшие на вкус. с клубникой, вишней, картошкой, капустой. я любила с домашним медом развозить по тарелке сметану и обволакивать каждый кусочек в него. но больше, я любила перебои с электричеством. тогда бабушка доставала керосиновую лампу, и это было волшебством. мы садились рядом и пели песни, которые она в молодости распевала с хором. перед сном я целовала ее в лоб и бежала под холодное пуховое одеяло. а когда закрывала глаза, то темнота всегда была насыщенно оранжевой и приторно красной, это со мной засыпали огоньки из печки.

-бабушка, я хочу к маме.
-пока она не вернется, я буду твоей мамой.

проходит такое время,