Ниточка

Посвящается Кате.

Блестящий белый хром коридоров. Яркий искусственный свет, заливающий каждый уголок. Плавные линии отделки, универсальный и, уже порядком приевшийся, дизайн.
 Я несся через госпиталь, чуть ли не расшвыривая со своего пути людей. Работников, одетых во все белоснежно белое, блестящее не хуже отполированного полимера стен. Пациентов, неспешно шаркающих между кабинетами и посетителей, навещающих своих родственников и знакомых. Все они на меня смотрели, и все по-разному. Кто-то равнодушно, кто-то удивленно, кто-то раздраженно. Были и такие, что смотрели с сочувствием и пониманием в глазах. У многих тут лежали больные родители, друзья и иже с ними.
 Но никто из них не мог представить, что творилось в моей душе. Только получив сообщение, я сразу отправился сюда, не медля не секунды. Тогда я перестал думать о чем либо, почти впал в апатию, чтобы не сойти с ума. Теперь же мысли словно прорвало. Они метались в моей голове, подгоняя, вселяя панику. Несвязные, абсолютно хаотические: - «Как же так?.. Что же теперь?.. Почему? Почему?!..»
 Распахнув дверь, я ворвался в палату. Внутри все оборвалось, сердце болезненно сжалось. Ну как тебя угораздило?.. Она лежала в медицинском модуле, опутанная белыми трубками системы жизнеобеспечения. Голограммы беззвучно мигали синими огоньками. Обычный человек решил бы, что она просто не спала пару суток. Но диагноз, - вот он, от него не уйдешь. Чуть потемневшие белки глаз, мелкая сыпь на щеках, нет, это все-таки то-самое. Черт, ну за что? Она посмотрела на меня. Вымученная улыбка, еле слышное - «Привет.» Я взял ее за руку, прохладную, уже холоднее моих, вечно ледяных рук. «Как ты?» - хотя и так знаю, что шансов нет. Она не ответила, только заглянула мне в глаза, как перед долгим расставанием. В такие моменты приходит ощущение, что нужно сделать что-то очень важное, что-то сказать и ты смотришь в ее глаза, пытаясь наглядеться на всю жизнь.
 Было больно от вставшего в горле кома, дыхание сдавило так, что я еле дышал. Мысли роились в моей голове, но не находили выхода в словах. Я только отрывисто качал головой и что-то шептал, сам не разбирая, что говорю. На глаза навернулись слезы. Мир сжался до одной маленькой палаты, мой разум ощущал только горечь, всепоглощающую и бесконечную горечь. Я чувствовал смешанные жалость, любовь и злость на мое бессилие. Я был так близко к ней и ничего не мог сделать. Теперь медицина бессильна, как и я. Эпидемический котел на всех планетах разный, с этим ничего не поделаешь. Боже мой, какая она бледная…
 Я сидел рядом с ней и держал ее за руку. Она была слишком слаба, что бы тратить силы на слова, молчала. Мы долго смотрели друг на друга, безмолвные, лишь во взгляде можно было прочитать то безумное, пылающее. Потом она уснула, а я остался сидеть у белой капсулы наедине со своими мыслями, слушая тихое попискивание систем и ее тихое, еле заметное дыхание. Она дышала столь слабо, что я перестал замечать движения грудной клетки. То и дело смотрел пульс и успокаивал себя. «Нет… - только и мелькало в моей голове, - не уходи…»


 А ведь я помню, как все начиналось… Как я, еще совсем зеленый, начинал свою карьеру. Свою жизнь.
 Наконец закончив общее обучение А класса, я столкнулся с тем, что я не имею не малейшего понятия, что мне делать дальше. Мне, не представлявшему толком, на кого можно выучиться, не нравилась не одна из известных мне специализаций. Отработанная и давно эксплуатируемая мною схема сплава по течению дала сбой. Я сел на мель и мне было необходимо что-нибудь предпринять самому, чтобы двинуться дальше.
 Рассматривая множество предлагаемых профессий, я по одному отсеивал варианты. Некоторые мне просто не нравились, в некоторых были чрезвычайно неудобные условия, (Шутка ли, ради работы свалить практически на другой край галактики!) большинство же требовали от меня множества знаний, которых у меня, хронического раздолбая, и в помине не было. Кроме того, меня угнетала перспектива провести еще пол дюжины лет за изучением, что бы стать узким специалистом, навсегда отрезав себя от всех остальных сфер деятельности.
 Тогда я обратил внимание на особенно продвигаемую правительством программу волонтерства. Добровольного труда то есть. По фактам: для участия было достаточно моего скудного образования, все участники обеспечивались качественным жильем, пищей и прочими благами, а по достижении определенных сроков работы вознаграждались собственностью, ради которой, по моим представлениям, и стоило работать. Главное, работа обещала быть интересной и разносторонней. Картину дополняли довольные отзывы людей, принявших участие.
 В общем, я решился. Честно говоря, жалеть о своем выборе мне не пришлось. Волонтерство позволило мне опять расслабиться и продолжить плыть по течению. Хорошо помню, как я прибыл регистрироваться на правительственную станцию. Я раньше редко вылетал на орбиту, ибо жил и учился на поверхности милой планетки Цитрии. Полет в транспортнике был для меня чем-то грандиозным, я чувствовал себя первооткрывателем, отправляющимся в неизведанные пучины Вселенной. Забавно, ведь я просто добирался до орбитальной станции…
 Помню большой транспортный ангар этой самой станции, металлические стены со множеством мелких деталей, потолок, уходящий на пол сотни метров вверх, очередь и регистрация. Я немного побаивался и сомневался, но вместе с тем радовался. Эйфория движущегося процесса затянула меня и повлекла вперед.
 Я был взволнован и рад. Меня разместили в гигантском общежитии на станции. Правила были просты: существовала система контрактов. Все волонтеры были обязаны с относительной частотой участвовать в таких, своего рода, заданиях. Ты просто открывал огромный, постоянно меняющийся список, и подписывался на то, что тебе было по душе.
 Мне повезло с моим первым контрактом, я сумел записаться на помощь в организации парада военной техники, где-то за полтора сектора от станции. Это был мой самый первый перелет на столь большие расстояния. Я с замиранием сердца глазел по сторонам. В память запало, как мы летели на пассажирском крейсере. Длинный, вытянутый на километр корабль пролетал по одной прямой линии маршрута, периодически пролетая через разгонные станции. Эти мощнейшие ускорители разгоняли крейсер до невероятной скорости. На моих глазах доселе неподвижный звездный полог вокруг пришел в движение. Скорость была такой, что я различал смещение звезд, расположенных от меня за многие тысячи световых лет.
 Это можно было сравнить с ощущением, когда ходишь пешком и смотришь на облака в полный штиль, такие огромные, далекие и неподвижные. Ты идешь, долго-долго, а они все так же висят там, где ты их видел полчаса назад. А потом садишься на антигравитационный катер, или, на худой конец, на самолет и наблюдаешь, как неподвижные гиганты быстро остаются позади. Незабываемо…
 Открывшаяся по прибытии картина тоже стоила запечатления. Очерченная иллюминационными дроидами сфера полигона диаметром в четыреста километров переливалась разноцветными огнями. Вокруг были сотни тысяч кораблей. Внутри сферы висела военная станция с полными ангарами легких суден и военные же корабли помельче: крейсера, эсминцы, фрегаты и еще черт знает что.
 Десантный катер доставил нас на альфа-станцию. Мы стояли с открытыми ртами и глазели на выстроенные квадратичной сеткой истребители. Гладкие, элегантные машины, черные, настолько, что казались пятнами темноты в залитых светом ангарах. Четыре подвижных крыла с маленькими, но очень мощными движками на каждом. Еле заметная на черном корпусе зеленая точка – орудие. Размеры совсем небольшие, внутри едва ли уместился бы человек. Как я узнал потом, пилотов у них и не было, исключительно искусственный интеллект.
 Нам все объясняли по ходу. Ничего сложного в работе не оказалось, каждый занялся наиболее подходящим для него делом. Я проверял состояние ракетных шахт на одном из парадных фрегатов. Забавно и немного страшновато, особенно когда было необходимо залетать внутрь и осматривать отводные люки, подающий механизм и прочее. Летишь в скафандре по трубе раза в три толще тебя и знаешь, что по ней скоро будут пролетать боевые снаряды.
 Когда с подготовкой было покончено, нам удалось застать часть представления. До прибытия крейсера оставалось еще несколько часов и я, смешавшись с многотысячной толпой, стоял на наблюдательной площадке за огромным стеклом и наблюдал действие.
 Начали с тех самых истребителей. В одно мгновение из ангаров боевой станции хлынул рой черных тел. Они двигались с потрясающей быстротой и ловкостью, переплетаясь и роясь, как осы, оставляя за собой короткие зеленые полоски отработанного топлива. Они строились в эскадры, проводили маневры, от чего у меня зарябило в глазах. Это было красиво, я бы даже сказал, грандиозно. Столь же грандиозно, сколь и бесполезно. Общий флот человеческой цивилизации насчитывал несколько миллионов боевых судов и ни одно из них не использовалось по прямому назначению. Убивать и уничтожать в галактике было некого. Люди готовились к нападению иных рас, к межгалактической войне, к мелким стычкам в конце концов. Ни чего подобного не случилось. Других разумных существ обнаружено не было, войн удалось избежать, ибо человечество понемногу объединилось под один флаг. Незначительные конфликты исчерпывающе решала полиция. Все. Огромная куча железа осталась стоять на складах и в ангарах, изредка выбираясь вот так размять привода.
 И все же, это стоило видеть. Маневрирование сменилось демонстрацией вооружения. Десяток ракетных фрегатов, выстроенный в линию, дал залп. Из незаметных с такого расстояния отверстий шахт выныривали светящиеся точки ракет. Они быстро набирали скорость и мчались навстречу рою черных истребителей, чертя пространство зеленоватым инверсионным следом. Быстрые черные тела интерсепторов стали роиться огромным шаром, напоминая стаю океанических рыб. Этот маневр заставлял ракеты, каждая из которых преследовала свою цель, лететь зигзагами, теряя скорость. Когда рвущиеся к цели снаряды подлетели на радиус обстрела, из кишащего шара ударили еле заметные зеленые лучи, лазерное вооружение черных крох. Ракеты не пролетали и десятка метров, все взрывались под сверх точным огнем легких лазеров. Взрыв в вакууме выглядел очень необычно. Ярчайшая вспышка, почти тут же гаснущая, и летящие дальше по инерции газы с оранжевыми крапинками расплавленных обломков. Выполнившие задачу истребители построились квадратичной сеткой. Ни команд сверху, ни раздумий, ни дрогнувшей руки. Идеально точные действия машины.
 Большего мне застать не удалось, мы торопились на транспортировочную станцию.
 Я вошел во вкус и время полетело вперед. Контрактная система оказалась очень снисходительной, я мог браться за работу раз в два месяца, пропадать на пару дней, и оставшееся время расходовать по своему усмотрению. Без подвоха, правда, не обошлось. Во-первых, с такими темпами работы момент получения награды за выслугу неслабо отдалялся, во-вторых, на еще одну, параллельную работу меня бы уже не взяли. Правительство придумало действительно хороший стимул к работе. Впрочем, задания действительно были интересными, и я втянулся в процесс.
 Кстати, правило работало и в обратную сторону, за усердный труд личный кораблик, а потом, чего уж, и автономный космический дом скользили в мои руки гораздо быстрее. Так я, контракт за контрактом, побывал во многих уголках разведанной людьми части галактики и многое повидал. Я окончательно устроился в лодке и поплыл по самому фарватеру…


Помню я, и как встретил ее…
У меня тогда уже был тот самый заработанный кораблик. Свеженький, блестящий, прямо с конвейера. В серых цветах, плавные обводы, эх… Я был чертовски доволен, этот летающий кусочек металла мне жутко льстил. Хоть он и не был способен сам садиться на поверхность планет, но я мог свободно путешествовать в пределах целой фазы! Это много секторов, в которых очень много систем, в которых еще больше планет!
 Много миров я тогда избороздил. Бывал на Тайфоне, Мируне, даже на Терру слетал. Воистину, потрясающее место. Колыбель человечества.
 Когда люди с трудом выползли с нее в космос, она звалась Землей. На тот момент планета была выжата до предела, и с орбиты выглядела отвратным черно коричневым шаром, покрытым непроглядными черными облаками, я видел это на древних съемках. С того дня прошло много времени и люди приложили массу усилий, что бы их дом выглядел лучше, чем любой другой заселенный мир. Теперь это был ярко-голубой шар, с огромными морями, пышными зелеными лесами и парящими городами, тонущими в белоснежных облаках.
 Орбита же была устлана огнями всех цветов радуги. Там располагалось невероятное количество станций всех возможных назначений. Все они медленно вращались по просчитанным траекториям, не сталкиваясь, образуя шевелящийся ковер из светлячков всех цветов радуги. Стоило жить, что бы такое увидеть.
 Я бывал и на многих космических станциях. Торговых, военных, развлекательных, жилых… Я бывал в целых городах, висящих в нигде. Любопытство толкало меня на полеты в самые разные уголки галактики.
 И вот, остановившись как то на одной из многих торговых станций, я повстречал ее. На саму станцию я прилетел не только из интереса, я немного спекулировал. Серьезной выгоды это не приносило, наверху баланс цен в разных секторах контролировали, как могли, но небольшие лазейки были. Делал я это больше из интереса, было в нарушении закона что-то приятное.
 Договорившись с толстым, усатым торговцем пожилых лет, я перевел ему на склад партию… уже и не помню чего, получил свои циферки на счет и, довольный, оправился вдоль стыковочных шлюзов к своему серому красавцу. Настроение у меня было веселое, я только что сделал деньги из ничего и был этим очень доволен. Я не спеша топал по серебристому металлу дороги и барабанил пальцами по перилам. Слева от меня были маленькие отделения торговых точек, справа шел вдоль дороги цилиндрический проем, остекленный снизу. За стеклом были видны кораблики, то исчезающие в люках, то прилетавшие вновь. Я нашел взглядом хребет своей посудины далеко впереди.
 Тут я заметил сидящую у меня на пути девушку, на вид немного моложе меня. Она сидела на краю дороги, держась за поручень и свесив ноги в проем. Поскольку генераторы гравитации располагались только под путем, где ходили люди, длинные красные шнурки развивались в невесомости в такт раскачивающимся ногам.
 Я продолжил идти, но взгляд мой зацепился на сидящей впереди девчушке. «Хе, очень даже миловидная…» - пронеслось у меня в голове. Темно-каштановые волосы, стройный силуэт, не теряющий своей прелести даже в таком сгорбленном виде. Невольно залюбовавшись, я шагал, задумавшись о чем-то несущественном, в итоге поймал себя на том, что замедляю шаг, что бы отдалить момент, когда я пройду мимо и потеряю ее из вида. Я хмыкнул, - «Забавно я наверное выгляжу со стороны… Идет парень, пялится на незнакомую ему девушку, будто он ее тут ждал два года… Блин, да я что, остановлюсь что ли перед ней?! Уже не иду, а ползу почти…»
 Удивляясь себе самому, я встал столбом в паре метров от нее. Так. Что я делаю? Мыслишки заметались в голове. Какие-то варианты, как поступить дальше, воспоминания, примеры из литературы, вообще не в тему… А чего это я так занервничал? Только что шел себе спокойно и тут нате. Она перестала болтать ногами, заметила. О Господи, что же делать?
 Я, надо отметить, никогда не любил ни одну из знакомых мне женщин. Симпатии и дружеские отношения с прекрасной половиной сообщества не счет. Многие назовут меня неудачником, но на мнение таких людей мне плевать.
 Она посмотрела на меня. Внезапное наваждение на секунду ворвалось в рассудок. Глаза цвета бирюзы, с янтарными отблесками… Лицо, чистое, доброе, неуловимо задорное. «А она прекрасна…» - некстати возникло в голове.
 Ее взгляд, любопытный, вопрошающий, мол «Чего?» вывел меня из ступора. Я дал себе пинка и начал:
 - «Привет, чего сидишь? Ждешь кого то?» - хотя куда более уместен ее вопрос – «Чего уставился?»
 - «Да нет, никого не жду…» - видимо мое ничем не мотивированное появление и ее сбило с толку, - «Корабль без меня улетел, давно уже.»
 Ее глаза сверкнули злобой и вновь погрустнели.
 - «Почему?» - на моей памяти такого нигде не случалось, хотя я и видел не многое…
 - «Я жила с семьей потомственных торгашей, на их корабле… Летали, путешествовали туда-сюда, выторговывали свой грошик» - глядя на отчаливающий за стеклом корабль сказала она. – «А вчера эти сволочи меня бросили»
 Я перестал удивляться ее откровенности, не каждый спокойно перенесет такое.
 - «Вот как…» - я был впечатлен ее историей и растерянно вперился в стекло внизу.
 - «Да…» - на выдохе сказала она и затихла.
 У меня в голове перетягивали канат два взаимоисключающих решения. Девушка будто перестала меня замечать. Я ведь могу спокойно уйти и не забивать себе голову чужими проблемами. Да, какая мне к черту разница… Я глянул на нее. А ведь если я сейчас уйду, я ее не увижу. Никогда. Я вдруг понял, что я не хочу от нее уходить. Что хочу увидеть эти глаза еще раз.
 Я мысленно кинул монетку. Странно, всегда, еще с институтских времен, получалось, а теперь не выходит. Не получается внести случайность. Грани вертятся, но выдавать ответ не хотят. Ждут ответа от меня. Я себе представил реку, по которой плыл уже не первый год и развилку на ней. А ну, лети оно все к чертям.
 - «Слушай, а…» - до жути неуверенно сказал я.
Она подняла голову, снова посмотрела на меня.
 - «О… Ты здесь…» - обращение на Ты лизнуло слух. Не в смысле, что неплохо бы на Вы, а сам факт… - «Думала, тебя нет… Что?»
 - «Я так подумал… Если тебя здесь ничего не держит, пошли со мной?» - я в очередной раз осознал навязанность этого знакомства, и как, наверное, подозрительно выглядит мое предложение.
 - «Как?» - она была удивлена, - «В смысле вообще?»
 - «Да, в смысле, полетели со мной? На моем корабле?»
 Мне очень хотелось чем-нибудь аргументировать предлагаемое решение, но ничего не придумал и оставил этот сомнительнейший план неподкрепленным.
 - «Блин… - на ее лице блеснула еле заметная смущенная улыбка, - Я даже не знаю… А вообще куда?»
 Я рассказал ей, кто я, где я работаю, ибо туда же я намеревался лететь. Она была обрадована и взволнована, да я и сам был порядком удивлен своими же действиями.
 Буквально несколько секунд раздумья.
 - «Ладно»
Вот так. Я и не представлял, как много значил этот миг. И сколько раз я буду его вспоминать.
Ловко подтянувшись на поручне, она вскочила, метнулась в торговое отделение напротив, и вскоре вышла оттуда с небольшой черной сумкой на ремне. «Все, что у нее осталось от прошлой жизни» - подумал я, - «и так уверенно держится, с ума сойти…»
Привезя ее на орбиту Цитрии, я вновь думал отпустить ее, помочь разобраться с ситуацией, с работой, и отпустить. И вновь желание быть рядом перевесило.
За одним днем следовал другой, я устроил ее в общежитие, она пошла в ту же волонтерскую контору. Она видела мои сомнения, и несколько раз давала мне возможность избавиться от нее, не вступая в войну с собственной совестью, но я ни разу ей не воспользовался. Чем дальше шло время, тем больше мы узнавали друг друга. Вместе шли на одни и те же контракты, вместе путешествовали, жили вместе, в конце концов.
 Много запоминающихся моментов мы встретили вдвоем. Собирали землянику на полях Терры, наблюдали рассвет с орбиты Дивината, рыскали в астероидном поле в поисках затерянной там станции-передатчика и еще много-много чего.
 И я впервые в своей жизни полюбил. И это была не просто привязанность или влечение. Я чувствовал, что этот человек мне дороже всего в моей жизни. Что любые ценности, достижения, радости не идут ни в какое сравнение с ней. Я любил ее всем сердцем, как никого другого, и она отвечала мне взаимностью. Мы проводили вместе каждый день и не расставались ни на минуту. И самой большой радостью для меня стало видеть ее улыбку… Я понял, что хочу видеть ее, просыпаясь каждое утро, что с ней я хочу провести всю свою жизнь.
 И все было прекрасно. Не идеально, ничто не может быть идеально, мы многое пережили… но это ничего не меняет. Я нашел свое счастье…
 И это было так недавно… Ба, будто это было совсем вчера…
 Я открыл глаза.


 Да… Она все так же лежала в капсуле и тихо-тихо дышала. Ко мне вернулась непереносимая боль. Я снова взял ее ладонь и прижал к губам. Холодная, почему такая холодная…
 Она проснулась. Взглянула на меня.
 - «Спасибо… тебе…» - еле слышный шепот.
 В моих глазах стояли слезы. Я наклонился и поцеловал ее, наверное в последний раз. Прямо у меня из рук от меня уходил самый дорогой мне человек. Моя половинка.
 Я закрыл глаза, и передо мной предстала река. Уже давно плывшую рядом вторую лодку несло на водопад. Я же плыл в сторону уходящего в бок ручья. Посмотрев на все это, я плюнул и принял третий для себя ключевой поворот. Сиганул в соседнюю лодку, что бы помочь выгрести, уйти от приближающегося конца, хоть и знал, что даже вдвоем у нас нет шансов.
 Я встал, коснулся голограммы, всего пара пассов руки. Техника частично руководствовалась моими мыслями. Отошел, забрался в появившийся рядом еще один модуль. К моей руке приползла белая трубка с захватами, тонкая, не толще мизинца. Игла безболезненно вошла в вену. Сверху вспыхнуло красное оповещение. «Подтвердить переливание крови? Смешение повлечет заражение…» Дальше я читать не стал. «Делай, что говорят» - невесомая мысль долетела в систему. Мигнул значок пошедшего процесса.
 Я знаю, что шанс выжить у нас минимален, на такие шансы не делают ставки.
 Помнится, когда-то мы клялись умереть в один день. Пускай оно лучше будет именно так, чем я останусь без нее.
Просто, жить, потеряв все, можно. Но потеряв смысл жизни, я жить не смогу.