Море, море, мир бездонный

      Окончив 10 класс,  я поехал с родителями на море, в город Туапсе, что в Краснодарском крае. Родители настояли на моей поездке с ними, и, как я их не убеждал оставить меня на 20 дней одного в квартире, они не согласились, вполне справедливо предполагая, чем я могу там без них заниматься.
Секс к тому времени у меня уже состоялся, правда с Маринкой, которая  училась до 9 со мной в параллельном классе, а теперь успешно получала профессию маляра-штукатура в СПТУ. Маринка имела солидный опыт сексуальной жизни, и это не было ни для кого секретом,   с шофёром такси Артуром, парнем кавказской национальности. Вообще мне на это было глубоко плевать, и предложение с её стороны «выпить кофе и посмотреть видик» я принял охотно, хотя проблемы начались у меня с нею практически сразу. Член мой вставал неохотно, и даже не после того, как Маринка, стоя на коленях в течение 10 минут, его отсасывала, а лишь тогда, когда я начинал представлять одноклассника Димку, играющего в волейбол на физкультуре. Он подавал мяч, подняв вверх руки, задиралась его футболка, обнажая полоску кожи и плоский живот, натягивалась ткань на трениках, рельефно демонстрируя Димкино достоинство. В этот момент мне всегда хотелось его спросить: «У тебя что, стоит постоянно?» Ещё во время Маринкиных стараний я вспоминал случайно увиденный отрывок из порнофильма, где 2 мужика, мускулистых и небритых,  имели друг друга по очереди (надо сказать, что раньше это было редкостью, даже гетеропорнуха, про гей сцены и говорить нечего).
     Но ближе к теме… На море я скучал. Хотелось секса, вообще хотелось оторваться по полной и тянуло на приключения. Однако публика, выражаясь языком сегодняшнего подростка, была, что называется, «унылое говно».  В основном матушки с детишками, добропорядочные семьи, типа моей, старушки всякие. На море мы ходили утром и вечером, а днём спали, наплававшись. Море часто волновалось, и мне нравилось это, когда очередная волна накрывала меня с головой, было так упоительно, так тепло и захватывающе, что напоминало мне оргазм, и я снова и снова лез в воду, не обращая внимание  на мамино «смотри, в открытое море унесёт». Но именно этого, образно говоря, мне и хотелось. Открытое море, без всяких условностей и ограничений, мне хотелось себе позволить всё…
Вечерами я один ходил сидеть на берег. Глядеть на волны можно бесконечно, как и слушать шум моря. Когда же на поверхности воды начинала серебриться лунная дорожка, я представлял себе морское дно, мне казалось, что ночью оно особенно зловещее, и никакие силы не заставили б меня пойти купаться после захода солнца.
Там, на берегу, я познакомился с Петькой. Ему было где-то 23-24 года на вид, среднего роста, подкаченный, смазливый такой. Приехал (уж не помню откуда) в Туапсе подработать летом, катать на катере отдыхающих.
-Чего не купаешься?- спросил он, сел рядом, закурил.
-Да темно уже, отвечаю, конечно, я не смог бы ему признаться , что  попросту боюсь.
-А я купнусь!- Петька стащил майку, шорты и пошёл.
-Петя, подожди.
Бегу следом, ныряю. Петька плывёт, не оборачиваясь, красиво плывёт.
-Ты здорово плаваешь, мне за тобой не угнаться.
Парень  ложится на спину, на море штиль. Я подплываю к нему, в сумерках рассматриваю его загорелое лицо, кожа на носу шелушится, потому что он на солнце работает постоянно. 
-Я ж на море родился. Вода – моя стихия! – разворачивается, ныряет и хватает меня за ноги. Я беспомощно барахтаюсь, ухожу под воду, ощущаю коже его тело, руки, ноги, волосы. Боже.. вот бы начать тонуть…. Тут же представляю, как он выносит меня на берег, ну и само собой – искусственное дыхание рот в рот)). Но ничего такого не происходит, Петька прекрасно знает, что ночное море – не место для игр, и плывёт к берегу.  Я разочарованно следую за ним и, выплыв, падаю на остывающий песок. Петька угощает меня сигареткой . спрашивает:
-Чем ты здесь занимаешься?
-Ничем. Скука.
Он  треплется  безумолку, рассказывая про свою работу, байки из жизни отдыхающих, что устаёт, как собака, но нужны деньги, про то, как его выгнали из института торговли. Я не слушаю, я смотрю на его руки, как он берёт горсти песка и пересыпает их из ладони в ладонь.
     Песочные часы, я вне времени, оно становится вязким, почти останавливается. Я роняю голову на руки, пряча лицо.  Интересно, слышит ли он, как бьётся моё сердце? Струйка песка сыплется мне на спину, вдоль позвоночника.
-Петь, что ты делаешь?
-Тебе нравится?
-Я не знаю…
Яне имел тогда никакого представления о том, как себя вести, как дать понять парню, что не против секса с ним.  Я чувствовал  страх, но желание было сильнее.    
-Что ты делаешь?
-Пойдём да вымоемся. Чего ты?   
Петька начинает стряхивать песок, гладя ладонями по спине:
-Хочешь. Массажик сделаю?
-Давай завтра, - встаю и начинаю вытираться.  Мне почему-то кажется, что если он меня поимеет сейчас (ну или я его, не знаю, чего больше хочу), то завтра уже ничего не будет, он исчезнет из моей жизни и я его больше не увижу.
-Ты б вымылся вначале, полотенце всё в песке.
Он сидит, опершись на локти, красиво закинув голову, мокрые волосы достают до плеч, улыбается спокойно и открыто.
-Уходишь уже?
-Родители волноваться будут.
-Давай завтра в полдесятого, я как раз освобожусь.
-Давай.
  Наследующий день, выпросив у мамы денег, будто бы на дискотеку, я уже в 21.30 сидел на берегу  в  своих праздничных белых брюках, в облегающей футболочке, облитый папиным одекеолоном. Сейчас смешно вспоминать, а тогда думал сердце выпрыгнет. Вдруг я ошибся, вдруг мне показалось и вовсе нет ничего, с чего я взял, что он хочет того, что и я?
Я прождал минут сорок, Петьки не было. Думаю, ещё 5 минут подожду – и всё, ухожу, как вдруг вижу идущего быстрым шагом, почти бегущего Петьку. Он был одет так же, как и вчера, правда чисто выбрит. Ага, решил я, значит ему тоже не всё равно, хотя с лёгкой  щетиной он нравился мне больше. Оглядев мои мои белые штаны, Петька со смехом спросил:
-Пижон. В Рио-де-Жанейро собрался?
-Да нет, можно просто погулять, пивка попить, у меня деньги есть.
-Можно и погулять. Чачу пробовал?
-Нет.
-Ну пошли тогда.
Чачу продавал в кафешке под навесом армянин Маис, он же и шашлыки жарил. Вкусные такие, жарил целым большим куском, а потом резал на маленькие, посыпая зеленью.
Чача пахнет виноградом и кажется сладкой, поэтому я почти не чувствую, теряю тот момент, когда пьянею. Как хорошо!
-Шторм сегодня будет, - Петька задумчиво смотрит в сторону моря.
-Откуда знаешь?
-Я ж на море родился. По ветру, и птицы летали  ближе к берегу.
Вдруг, приблизившись ко мне через стол, шепчет, подмигивая:
-Пойдём, искупаемся.
На том месте, куда мы пришли, был галечный пляж, какие-то валуны, темнота и не единого человека. Море выглядело страшным, волны с шумом накатывали на берег, бились всё сильней, белея пеной во мгле.
-Снимай всё, -  закричал Петька и, зашвырнув подальше от берега свою одежду, нырнул  в набежавшую волну. «Мой звёздный час!»
Снимаю всё и направляюсь в море, где меня тут же сбивает с ног.  Дальше всё происходило  стремительно или мне так показалось? Я почувствовал, как вначале его пальцы, а потом и член входят в меня. Больно ли было? Не знаю, особо не было, да и алкоголь помог расслабиться.  Нас швыряло в такт Петькиным движениям и накрывало сверху волной. Яне чувствовал ни боли, ни страха, ни возбуждения – ничего. Мне казалось, что я наблюдаю за происходящим как будто со стороны, как будто сверху… Петька крепко держит меня, целуя, даже кусая мне шею и губы, но человек бессилен перед стихией, будь то морская буря или же человеческая страсть - нас расшвыривает в разные стороны очередной «девятый  вал».
Совершенно обессиленный, я пытаюсь выползти на берег, но у меня это плохо получается. Обдирая коленки, я полз на четвереньках наперекор волнам, упорно отбрасывающих меня обратно в воду, если б не Петя, плавать бы мне в открытом море. Оттащив чуть ли не на себе моё полуживое тело к камням, Петька долго и старательно делает мне минет, а когда я кончаю ему в рот, шепчет, спрятав лицо у меня на животе:
-Какой ты вкусный. Что ж ты не предупредил, что в первый раз?
Не знаю, ты не спрашивал, а я постеснялся.
Хорошо, что всё в море произошло, думал я, гладя Петькины мокрые волосы, шею, плечи. Если б в постели это случилось, я б, наверно, умер со стыда... Я тогда ещё толком не знал, как там надо готовиться, подмываться и прочее.
На сей романтической ноте и можно было бы закончить повествование, но у меня в жизни без п*здецов ничего не бывает.
Стали мы одеваться, вернее одеваться стал Петька, а я в ужасе осознаю, что моих шмоток нету.
-Да уж, - говорит Петька. – видно, волной смыло.
-Петь, что делать?   
-Ну, хочешь, посиди тут, я до пансионата своего сбегаю.
О нет, голым, среди ночи, в одиночестве у моря – ни за что! Короче, пошарив как следует, обнаружили мы трусы, футболку и один сандаль, а штанов как ни бывало.
-Ладно, - говорю, давай по домам, не ночевать же здесь.
  Совершенно потерявшись во времени, я не предполагал, что уже три часа ночи, что мама не спит, а папа нервно курит, я не обратил внимания, что в нашем бунгало, как мы окрестили снятый для отдыха деревянный домик, горит свет. Думал – предки спят и проберусь незаметно, однако предстал перед ними: мокрый, без штанов, с одним сандалем  в руке.
-Хорош! – изрёк отец
- Изверг! -  сказала мама и добавила любимое. – Нет у тебя ни сердца, ни совести!
 - Нет, согласился я, - только можно я спать пойду.
Во сне мне приснились шашлычник Маис и таксист Артур и я вместе с ними на заднем сидении его рабочей «шестёрки»…

Наутро болело всё. Голова – от чачи, спина – вся в синяках,  шея – в засосах, анус – оттого, что не было ни смазки, не подготовки, да и в первый раз не стоило в морских волнах, наверное. Умом я всё понимал, но ни о чём не жалел.
 - Где ты коленки ободрал, чудо? - спросила мама.- Давай зелёнкой смажем.
Когда я «ойкал» от прикосновений облитой зелёнкой ваты, а мама причитала: «У всех дети как дети, а у меня один сын и тот  - дурак»,- на пороге возник Петька:
-А я сегодня не работаю, из-за шторма ночного. И я штаны твои нашёл. Представляешь, к нашим катерам прибило… Вот совпадение.
 - Судьба!  - мне стало смешно.
В оставшиеся десять дней мы ещё несколько раз встречались в его комнате в пансионате. Петька на самом деле оказался очень нежным и ласковым, и отдавался он тоже классно.
Мы расстались, обещая друг другу писать и увидеться следующим летом, но так и не написали друг другу и больше никогда не встретились.