О Тебе

Я хочу написать о тебе. Написать так, как не писала никогда. Сказать то, что говорила много раз, вкладывая душу. А теперь. А теперь мне страшно. Я впервые за эти месяцы вспомнила наш разговор, когда мы засыпали вместе:
- Чего ты боишься, - спросила я, лёжа чуть сверху, и гладя твои волосы.
- Не знаю, - ответил ты, касаясь губами моего носа.
- Но ведь боишься, - продолжила я чуть шепотом и запустила пальцы в твои волосы вновь.
- Боюсь потерять это, боюсь, что когда-нибудь это пройдет. Пройдет у тебя или у меня, и вот тогда я не знаю, что делать. Если мы потеряем это. Если отпустим. Что произойдет тогда с нашими жизнями?
Наверное именно поэтому мое подсознание запомнило все. Что значит терять, что значит уходить.
Ты такой. Такой, какой есть. С голубыми глазами. С особенными для меня губами. У них вкус корицы, не выпитого вина с тобой вместе и сожженных свечей в ночи, когда мы были вместе. Чуть золотые волосы, которые ты периодически стрижешь. И я помню, помню все. Просто не вспоминаю. Занимаясь танцами совершенно с другим человеком, я забываю ссоры, забываю проблемы и мне становится невыносимо после, когда вспоминаю о том, что нас еще ждет.
Выключила свет. Снова. Все снова повторяется. Кто-то звонит, кто-то пишет мэссаджи, а я все чего-то жду. Кажется, что вот-вот и…не то. Совсем, но на этот раз жду с хорошим настроением. Это для меня отныне не маловажно. Закурила. Я заметила, что вдруг стала проще относиться к жизни. Проще относиться к людям, которые делали когда-то больно мне. Стоит относиться впредь осторожнее к ним, а то, что в душе узнают лишь самые, самые близкие. Села на пол с ноутбуком, потянула ноги. Да, тренировки даются с трудом. Теперь невозможно даже одеть балетки. Это я обнаружила сегодня: раны расположены таким образом, что края туфель давят на них, и даже сквозь пластырь это невыносимая боль. Что ж, душа дает о себе знать. Душа говорит, что всякое наслаждение требует жертв. Для меня – это стертые ноги в мясо. И лучше этого зрелища не видеть. Осознала, что гармония приходит не от вещей. А от эмоций, которые ты к ним испытываешь. Одела Будду на правое запястье и стало легче. Проще. Стресс давит на организм и он сопротивляется пище, но это всего лишь мелочи. Такие мелочи нашей жизни, что за трафиком прожигания ее не замечаешь их.
Ты заметил это только тогда, когда потерял меня на неделю молчания и созвонов на пять минут. Ты заметил, что у меня стали длиннее волосы. Но ты не заметил самого главного. Того, что теперь в глазах. Хотя мы смотрели друг на друга только когда прогуливались, разговаривали, но это малость. Большую часть я просто целовала тебя. Целовала, как в последний раз. Отныне я понимаю, как это было когда-то для тебя. Теперь так для меня. Однажды я могу не вернуться. Знай это. Однажды я могу замолчать. И я знаю, что если мы ничего не изменим: так и произойдет. Мы потеряем то единственное, что держит нас рядом друг с другом. И это страшно, хотя никогда не стоит ничего бояться. Это разрушает, но еще разрушительнее – это воспоминания. Они давят на тебя, душат внутри тебя что-то и ты задыхаешься от нехватки воздуха в твоих прокуренных легких.
Я стала ценить семью, потому что только напротив своего отца, чуть плача или смеясь, отныне я могу закурить, только рядом с матерью я могу быть тем человеком, каким хочу: истеричным или нет, грустным или веселым, глупым или умным, только старшую я могу обнимать и говорить, что она у меня такая маленькая и такая хорошая, только старшего я могу целовать в его полуседую макушку, и он будет фыркать, чувствуя запах табака, зажеванного жвачкой. Я стала ценить время. Потому что каждую секунду, проходившую рядом с тобой в тот день мое сознание помнит. Оно прокручивает это все и наслаждается тем, какими мы были и какими мы стали.
Мои обычные дни проходят с отцом, протекают и заканчиваются тоже рядом с ним. Они бегут незаметно в зале, рядом с друзьями, дома за книгами и языками, информатикой и математикой, за прослушиванием музыки. Они летят. Видишь? И однажды мы проснемся либо вместе, в одной постели, либо порознь. А еще хуже: с другой и другим. И тогда мы поймем, что каждый наш вдох и выдох принадлежит не только нам. Я дышу тобой. Я живу тобой. До сих пор. Ты был необходим в начале марта прошлого года. Ты стал необходим в первый же день. Таким ты и останешься не смотря ни на что. Я буду продолжать писать, нервничать, жечь свечи по ночам, иногда молчать в трубку, гладить кошку, просыпаться поздно днем и пить молоко, отращивать волосы, краситься, принимать ванну с маслами и…мало видеть тебя. Нам остается только это. Но я не жду эти минуты: забиваю время встречами, другими глазами, добрыми разговорами. Иначе я давно бы сошла с ума, и попросила бы небо забрать меня далеко-далеко. И меня пугает. Что однажды я могу сказать: «Прощай». Не почувствовать твоих обнимающих рук с утра. Не увидеть глаз и самое (!) не почувствовать ничего к тебе, к твоему существованию, к твоим интересам. И если однажды так произойдет, да простит меня Бог за мои согрешения, ошибки и боль, что я приношу людям. За мои сигареты, за мои плохие мысли по ночам, хотя днем я всегда приветлива и мягка. Да простит, за все, что я когда-то натворила, но я развернусь и уйду. Исчезну. И вот тогда я перестану жить. Я начну влачить свое существование среди каменных громад города, среди старых дворов, пустых утренних скамеек, чашек кофе не в постели, а в кафе. Просто вспоминай меня. Просто знай, что где-то там есть я, и очень тебя жду. Просто знай, что я совершила ошибку. Ты можешь меня ненавидеть, ты можешь меня проклинать, но прошу, не думай обо мне. Не думай о прошлом. Потому что когда оно становится таковым – оно теряет всякое значение. Есть только сегодня. Есть только сейчас. И сейчас я люблю.

С мыслями, К.

21. о8. 2о11 год