Фаина. Часть вторая

Отца своего Фаина Петракова никогда не видела, но со слов матери кое-что знала о нем. Врать о том, что он был летчиком и погиб при испытании самолета, мать не стала. Все равно рано или поздно найдутся «добрые люди» или «милые соседи», которые раскроют все тайны. Да и откуда в сибирском рабочем поселке мог взяться летчик? Лет в десять-двенадцать Фая узнала о том, что ее отцом стал обычный командировочный мужик, приехавший в поселок на неделю. В те послевоенные годы в голодной и разрушенной России самым большим дефицитом были мужики, особенно в деревнях и захолустных провинциальных городишках. Поэтому мама и не смогла устоять перед обаянием и настойчивостью командировочного, а результатом этой неустойчивости стала Файка.

 Мама работала разнорабочей в столовой, с домашним хозяйством приходилось справляться тоже самой, поэтому времени на воспитание дочери у нее не было, Файку воспитывали школа и улица. Но все-таки два маминых наставления девочка хорошо усвоила. Первая мамина заповедь гласила, что профессию надо выбирать такую, чтоб она была связана с продуктами. Тогда даже при небольшой зарплате голодной не будешь. А вторая – нельзя быть доверчивой, в общении с людьми надо быть осмотрительной, особенно в отношениях с мужиками, потому что все они – гады, а лучше вообще их к себе не подпускать, а научиться жить одной.

Восемь классов Фая закончила достаточно прилично. Но в девятый класс не пошла, а поступила в техникум торговли учиться на товароведа промышленных и продовольственных товаров. Из дома пришлось уехать в райцентр, где находился этот техникум. Так началась самостоятельная жизнь пятнадцатилетней девчонки в студенческом общежитии. Поселили ее в комнату со старшекурсницами, и это сыграло немалую роль в дальнейшей жизни Фаинки. С этими же старшекурсницами она поехала и на уборочную.

Именно там, на этой уборочной, как-то между делом, мимоходом, не заметно для себя Фаина лишилась невинности во время дня рождения одной из подруг, на который были приглашены шофера, приехавшие на помощь в уборке зерновых из Пермской области. Фаинка впервые выпила спиртное, и голова у нее побежала куда-то и совсем перестала соображать, а ноги наоборот не могли не только бежать, но и хоть как-то передвигаться. Она сидела за общим столом, пьяно улыбаясь и не понимая происходящего вокруг.
Подвыпившие подруги и их кавалеры завели разговор о каком-то не понятном для Файки сексе. И ей, наивной и невинной девчонке, было совершенно невдомек, что мамины наставления не подпускать к себе мужиков и этот непонятный секс как-то связаны между собой.

Проснувшись утром с головной болью, в расстегнутой на груди кофте и бесстыдно задранной юбкой, девчонка никак не могла сообразить, что же с ней произошло ночью. Вчерашняя именинница, взглянув на перепуганную и ничего не понимающую Файку, ехидно процедила сквозь зубы: «Ну что, с половым крещением, Петракова!». И захохотала. А Файка даже заплакать не смогла, медленно и неуклюже сползла с кровати и полураздетая вышла на улицу. Она спряталась в туалете и уже там не сдерживала ни рвоты, ни слез. Проревевшись и изрядно замерзнув, вернулась в комнату. Но вернулась уже другая Файка: теперь она точно знала, что мать была права, говоря, что нельзя доверять людям.

Оправилась от случившегося Фая довольно быстро, но вместе с невинностью ушла и наивность. Теперь девушка жила, как черепаха в панцире, никому не верила, никому не открывала душу, ни на что никогда и никому не жаловалась, потому что защитить все равно было некому. Так за четыре года учебы в техникуме она стала закрытой, как будто замороженной, расчетливой и циничной.

В техникуме, помимо знаний по спецпредметам, Фаина Петракова приобрела и другие, не менее важные знания. К своим девятнадцати годам она отлично знала, что природа подарила ей красивое тело, тело, «аппетитное для мужиков», и даже научилась пользоваться им с пользой для дела. Так благодаря своему «аппетитному» телу, она получила прекрасное распределение: в областной центр на ОРСовскую базу промышленных и продовольственных товаров. Конечно, такое распределение в годы повального дефицита потребовало так называемого «морального падения». Но ЭТО уже нисколько не смущало девушку, ведь ЭТО нужно было для дела.

Приехав в областной центр на работу, Фая получила койко-место в общежитии. Но она уже устала от общего житья по 5-6 человек в одном комнате, поэтому решила снимать комнату, пусть и за собственные деньги. Так девушка и поселилась в квартире у сестер, Маши и Сони. Сначала держалась очень отчужденно и настороженно, но атмосфера бесхитростности, бескорыстия и доброжелательности, царившая среди подруг, постепенно подкупила и ее. Она оттаяла и довольно быстро подружилась и с сестрами, и с Сониными институтскими подругами. И эта дружба была искренней, не то что в техникумовские годы. Эти два года, кажется, были самыми радостными и безмятежными. Ее умиляли чистота и целомудренность новых подруг, их платонические влюбленности в однокурсников,и иногда по ночам она горько плакала в подушку оттого, что сама не сумела сохранить этой чистоты. Но постепенно в ее авантюристической душе поселилась тоска от такой правильной, почти праведной жизни. Фаине не  хватало азарта, страсти, риска.

 Однажды на пару дней у них на базе появился капитан Негода, получал что-то для армии. После работы организовался небольшой сабантуйчик. В конце вечера изрядно подвыпивший капитан начал бахвалиться своей службой на Севере. Фаину его рассказ заинтриговал, она старательно выпытывала, есть ли там работа для гражданских лиц и как можно попасть туда. Но за дополнительную «секретную» информацию капитан потребовал «плату», и опять  "аппетитное тело" сыграло свою роль. Раздобыв нужную информацию путем очередного «морального падения», Фаина загорелась желанием уехать работать на Север.

Расставание с девчонками было слезным и трудным, но еще более трудной была сама дорога на Север. Со слов капитана, девушка знала, что военный городок – закрытая территория. И  не только въезд, но и вся жизнь там по пропускам,  которые оформляются очень долго через многие инстанции. Но, как часто случается в России, есть, конечно, и «окольные пути». Вот таким «окольным путем», в сорокаградусный мороз, заплатив немалые деньги водителю, ночью,  прячась между флягами и ящиками с тушенкой в кузове крытого брезентом грузовика, с «липовым» пропуском в кармане Фаина въехала на территорию военного городка. Хорошо, что в кузове случайно оказались два овчинных тулупа, они-то и спасли девушку от неминуемой холодной смерти.


В штабе комендант городка майор Краснов, выслушав ее, дрожащую мелкой дрожью и от страха, и от холода, и внимательно рассмотрев пропуск, приказал дежурному принести два стакана горячего чая. Сам же достал из шкафа початую бутылку коньяка, два стакана и нарезанный лимон. Разлив коньяк по стаканам, приказал Фаине выпить его как лекарство. От коньяка и чая Фая согрелась и сняла наконец-то пальто и шапку. Разомлевшая, с красными от мороза щеками, сидела перед майором в тоненькой вязаной кофточке, ладно облегающей ее фигурку, и коротенькой юбчонке. Она ощутила на себе  взгляд еще молодого мужчины, в жизни которого даааавно не было женщины...Она сама подошла к нему, и прильнув к его сильному телу, поцеловала. К поведению мужчины-офицера, в течение года живущего без жены, потому что она не хочет прозябать в глухомани, трудно подходить с критериями «порядочно - непорядочно». Здесь превалирует здоровая физиология.

Майор Краснов оказался человеком порядочным.  С первого взгляда поняв, что пропуск «липовый», он все же сделал Фаине не только разрешение на проживание в городке, но еще выбил комнату в общежитии и даже помог устроиться на работу в заготконтору по приемке от местных охотников шкурок соболей и песцов.  И потом еще не раз приходил на помощь в трудную минуту.

Так Фаинка прожила на Севере год и не могла нарадоваться выпавшей ей удаче. Первая же зарплата ее ошеломила: на «земле» столько не заработать и за полгода! Единственная сложность в ее работе заключалась в том, что в дни приема пушнины приходилось работать с аборигенами непосредственно. И от их немытых тел, от свежих шкурок в конторе стоял такой невообразимый запах, что Фая не знала, куда от него скрыться. Несмотря ни какой мороз все двери конторы открывались настежь. Но когда становилось совсем невмоготу, она убегала, хоть на несколько минут, отдышаться к подруге в отдел кадров.

Вниманием офицеров она не была обделена, но ни с кем не вступала  в сколь-нибудь серьезные отношения.
С капитаном Александром Самойленко Фая познакомилась за новогодним столом в Доме офицеров. Когда их взгляды случайно встретились, девушке показалось, в нее ударила молния: она влюбилась сразу и безоговорочно. Роман завязался бурный и страстный, и особую пикантность ему придавало еще и то, что он должен был оставаться тайной для всех окружающих. Но все равно Файка была несказанно счастлива. Полгода счастливого сумасшествия!

В начале лета Александр сказал, что уезжает в длительную командировку. Прощаясь, плакала навзрыд, но знала, что расспрашивать ни о чем нельзя: военная тайна. Дней через десять после отъезда Саши Фая поняла, что беременна и очень обрадовалась этому, предположив, что теперь они выйдут из подполья и смогут пожениться. Она сразу же полюбила своего будущего ребенка. Но свою беременность от всех держала в тайне.

Прошла еще пара недель в томительном ожидании. Все рухнуло в один из тех дней, когда она в очередной раз принимала пушнину. То ли из-за беременности, то ли из-за жары, которая установилась в эти летние дни, но сегодня этот запах был для нее особо омерзителен. Фаинка просто впала в отдел кадров и, рухнув на стул, попросила Зинаиду  поставить чайник. Но Зина не сразу смогла оторваться от бумаг, с которыми работала.
- Подожди минутку, предписание заполню.
Затем положив ручку, потянулась и сказала, показав на стопку документов на ее столе:
- Вон сколько их за два дня надо оформить и отправить по адресам!
- А что это за документы?
- Личные дела тех офицеров, у кого закончился пятилетний срок службы на Севере. Теперь их отправляют в другие точки. Некоторые везунчики, например, Самойленко, поедет в Германию. А вот Краснов -  в Термез.  А если жена и туда с ним не поедет, то и вообще в Афган могут отправить. Ладно, пойду наберу воды в чайник и перекурю заодно.
Зинаида вышла, а Фаина подошла к столу и нашла личное дело капитана Александра Самойленко.  На титульной странице анкетные данные: ФИО, дата и место рождения, родители, семейное положение...
Очнувшись, Фая увидела над собой лицо Зины, подносившей ей к лицу ватку с нашатырем.
- Ты чего это надумала бахнуться в обморок? Хотя от такой вони немудрено. Полегчало? Вот попей чайку и отправляйся домой, с начальством твоим я ужу договорилась.
По дороге домой и дома Фаинкин мозг сверлила только одна мысль: обманул, обманул, обманул... Он женат, двое сыновей, сейчас не в командировке, а в отпуске, греет пупок на Черном море. А она размечталась... Дура, дура, дура. А как же теперь ее ребенок?  Нет,  никаких детей не будет, не нужен ей сын павлика морозова.
Неделю истязала себя девушка прыжками с высоты, поднятием тяжестей. Парила ноги чуть ли не в кипятке, добавив в воду горчицы для верности. А когда поняла, что своими методами не справиться, оформила отпуск и улетела домой, потому что вспомнила, что у Сониной школьной подруги мама – гинеколог. Соне соврала, сказав, что у нее появились женские проблемы. Но и тут Фаину ждало разочарование: гинеколог отказалась делать аборт из-за большого срока беременности, хотя девушка предложила  бешеные  деньги. В отчаянии Файка приехала к матери, в надежде, что где-нибудь в деревне смогут найти бабку. Но мать, выслушав дочь, сказала:
- Ты эти глупости оставь! Роди, воспитаем.
И Фаина приняла решение, как безысходность: пусть живет. Но соседям и знакомым врала, что замужем, муж – военный летчик в длительной командировке за границей, а она приехала рожать сюда ради блага ребенка.
Сын родился в срок, крепкий и здоровый. Фая все свое время отдавала малышу, который, как в сказке, рос не по дням, а по часам. Так прошло полгода, а потом она опять затосковала по  свободе. И однажды ночью, когда мать и Славик, так назвали малыша, спали крепкий сном, она, наскоро собрав чемодан, оставив матери записку и деньги, сбежала из дома, чтобы вернуться на Север.
С десяток лет прожила весело и азартно: многочисленные романы, поездки на море и за границу. Но были в эти годы в ее жизни не только взлеты, но и падения, от которых на душе оставались многочисленные шрамы. Но она каждый раз возрождалась, как Феникс из пепла, и продолжала жить весело. Или делала вид, что живется ей азартно и весело. К матери с сыном не приезжала ни разу, но деньги, и хорошие деньги, чтоб они не знали финансовых трудностей,  посылала регулярно.
Но наступили  «лихие девяностые». Делать на Севере уже было нечего, а в армии и тем более. Вот тогда она и поехала к матери и сыну. Двенадцатилетний Славка держался отчужденно, мамой не называл. Общаясь с соседями и знакомыми, Фаина часто врала, чтобы приукрасить свою жизнь и скрыть неблаговидные моменты своей биографии.

Как-то раз встретила она на улице своего одноклассника Николая Стрельцова. Немного поболтали о  детстве и разошлись. Фая вдруг вспомнила, что в школьные годы Коля был влюблен в нее. Узнала от матери, что он недавно вернулся домой из города, потому что развелся с женой. В ее умной голове быстро созрел план. Правдами и неправдами ей удалось сохранить добрую часть своих северных накоплений. Эти деньги вполне позволяли начать собственный бизнес. Но в этом начинании ей нужен был надежный и преданный мужчина. Таким мужчиной мог стать Николай, значит, надо было выйти за него замуж. Соблазнить его и забеременеть оказалось делом несложным, и уже через три месяца она впервые в жизни стала замужней женщиной.

При ее опыте и ловкости бизнес развивался быстро и хорошо. Фаина Михайловна умела поладить и с ментами, и с рэкитирами, и с поставщиками, и с покупателями. Ее материальное благосостояние увеличивалось  в геометрической прогрессии. Но в одной Фаина все-таки просчиталась: Николай был для нее плохим помощником, не было у него крепкой коммерческой хватки, которая так необходима в период первоначального развития бизнеса и накопления капитала. Может, именно по этой причине не складывалась  и их семейная жизнь. Более чем прохладными были и взаимоотношения с детьми. Сын Славка держался особняком, а дочь Олеся больше тянулась к отцу, чем к матери. Может, от недостатка семейного тепла, а может, по старой привычке, но в жизни Фаины Михайловны вновь стали появляться мужчины. Сначала она старалась скрывать от мужа свои романы, но заметив, что его это мало волнует, начала изменять в открытую, махнув рукой на сетования матери.

Годы летели незаметно. Сначала ушел в армию Славка, потом не стало мамы. Но самым неожиданным ударом для Фаины стал уход мужа к другой женщине. Точнее, не сам уход, а то, к кому, к какой женщине ушел Николай. В свои пятьдесят Фаина Михайловна выглядела  лет на десять моложе. Стройная, элегантная, ухоженная. А он ушел к бабе, которая зимой и летом носила одно и то же застиранное ситцевое платье и калоши на босу ногу. И фигурой напоминала кадушку. Фаина чувствовала себя униженной и оскорбленной. Еще больше унизило и оскорбило ее то, что Николай не стал претендовать ни на имущество, совместно нажитое, ни на деньги. А ведь за эти годы ими приобретена шикарная машина, был построен огромный двухэтажный особняк, пожалуй, лучший во всем их районе. Жить вдвоем с дочерью в таком доме было жутковато. А когда Олеся, закончив одиннадцать классов, уехала учиться в город, то дом стал пугать Фаину своей огромностью.

Незаметно промелькнули еще пять лет. Бизнес по-прежнему процветал и давал неплохие доходы. Но все чаще Фаина Михайловна стала задумываться: а зачем все это? Муж счастливо живет с другой женщиной, сын, отслужив срочную службу, домой не вернулся, остался на Дальнем Востоке. Олеся заканчивает институт и хочет остаться в городе. Ответа не находила.

В последнее время часто чувствовала недомогание. Но в тот злополучный день ей было особенно плохо: раскалывалась голова, ломило все тело, цифры расплывались в глазах, и она не могла составить отчет. Пришлось обратиться к врачу, и оказалось, что у Фаины очень высокая температура: 38.8. Недельный курс антибиотиков положительного результата не дал, и когда доктор посмотрел анализы, то выписал направление в областную больницу. Взглянув на направление, Фаина Михайловна оторопела: это было направление в онкологический диспансер. Врач успокаивал, что это всего лишь обследование. Но результат обследования был ошеломляющий: рак сигмовидной кишки с многочисленными метастазами в печень.

Последующая жизнь складывалась из операций, химиотерапий, лечений у экстрасенсов, но, несмотря на все усилия, динамика заболевания была отрицательной. Фаина боролась за жизнь изо всех сил, продолжала работать, следить за собой, каждый месяц ездила на химиотерапии, но постепенно сил становилось все меньше. Вернувшись домой после очередной «химии», она устало опустилась на постель, посмотрела на себя в зеркало и ужаснулась: скелет, обтянутый кожей, с черными кругами под глазами. Фая легла, свернувшись калачиком, и укрылась с головой. Пару месяцев назад домой вернулась Олеся, чтобы ухаживать за матерью. Фаина слышала доносившуюся из ее комнаты песню Сергея Трофимова, и слова этой песни непроизвольно оседали в ее мозгу:

И наш обыденный уклад, сложившийся годами,
Где суета сует владеет всем,
Мешает нам расслышать крик седого мирозданья,
Что мы живем не так и не за тем.

- Боже, до чего же верно сказано…Не так и не за тем…,- думала Фая. – Вот и я прожила свою жизнь не так, а исправить уже ничего нельзя.  Не дает Бог нам второй попытки для того, чтоб прожить жизнь по-другому, лучше...
Подумалось и о том, что она, крещенная матерью еще в детстве, за всю свою жизнь в Храме была от силы три-четыре раза.Фаина позвала дочь, позвонив в специальный колокольчик, и, отвернувшись к стене, чтобы Олеся не увидела ее слез, попросила пригласить в дом священника. Батюшка Алексий пришел на следующий день. Он пробыл в комнате у больной больше часа. Исповедь отняла у Фаи последние силы, у нее на лбу выступила испарина. Причастив женщину и помолившись у ее постели, батюшка вышел из комнаты и закрыл за собой двери, сказав, что теперь больная успокоилась и ей нужно уснуть. Но наступивший сон стал вечным.