Пустота

               

Дверь заперта. Три врезных замка намертво приросли своими зубами к косяку, образовав единое целое со стеной. Отличная защита от непрошеных гостей. Но всё равно дверь являлась воплощением небезопасности, некой потайной лазейки в наглухо забетонированный кров.

Не внушала покоя и тишина, мёртво царящая в обители четырёх стен. Она лишь усугубляла пустоту и давила на мысли, заставляя те насторожиться и прислушаться к внешним звукам, которые не имели права проникать сквозь шумоизолирующие обои.

Мебель не создавала уюта, а наоборот наполняла комнату отрешённой холодностью. Интерьер одиноко выл, осознавая свою схожесть с камерой заключенного. Какими бы цветными не были обои, стены всё равно являлись серым бетоном.

По зеркалу отполированной белизны подоконника ползли лучи тонущего в бездне горизонта солнца. Лёгкий сквозняк похлопывал открытой створкой. Воздух проникал внутрь, превращаясь в чужеродные тени на стенах. Я с ужасом наблюдал за ними, ощущая, как страх впустить что-то постороннее в свою обитель пустоты, скользит по пояснице. Ноги стали ватными, во рту пересохло, я уговаривал себя закрыть окно, но не мог пошевелиться. Тени тем временем подползали ближе, входили новые. Собрав все свои силы, я с грохотом хлопнул створкой и вонзил все щеколды. Задёрнул шторы, опустился на пол, чувствуя, как страх вновь сковывает меня. Теней уже не было, изоляция вновь возвратила некий покой, но дыхание по-прежнему прерывалось, как-будто лёгкие думали иначе. Я не мог встать на ноги, тело всё ещё сотрясалось и сжималось от пережитого ужаса. Как мучимый жаждой и измотанный жарой путник в пустыне, я пополз к противоположной стене, пытаясь скрыться от обители страха, коим являлось окно.

Спокойствие начало потихоньку вновь наполнять мою грудную клетку. Сердце в висках перестало биться. Дыхание вернулось в обычную систему «вдох-выдох». Дрожь покидала тело, скользя по рукам и ногам, чтобы в итоге агонировать  в кончиках пальцев. Я почти полностью расслабился, как внезапно волна ужаса вновь вонзилась в сердце, прилетев сквозь стук в дверь. Удар, ещё один удар, это вошло в меня, пульсируя в ответ как маятник в теле. В тиши между ударами моё дыхание эхом разносилось, откатываясь от стен, и опять вонзаясь в лёгкие. Пространство комнаты покачивалось перед глазами.

Три раскрытых книги, валяющиеся в разных углах комнаты, перехватывали моё внимание, я переводил взгляд с одной на другую. В голове что-то щёлкало, дверь ещё сотрясалась от стука, страх превращался в нечто иное. Книги начали ползти к центру комнаты в чёткий круг света от лампы. Я принялся судорожно моргать, пытаясь отогнать это видение. Меня уже не охватывал страх, сознание заволокла пелена иного восприятия. Книги слились в одну, неведомые силы листали страницы. Меня это действо пугало, заставляло сжиматься, поджав ноги к груди и обхватив колени руками, но глаза неотрывно следили за происходящим. Откуда-то из-под переплёта, из-под корешка, держащего листы вместе, выползла змея, шипя и извиваясь. Я по-прежнему моргал, разум не воспринимал картинку сего явления, сознание летало где-то далеко и упорно отказывалось вернуться назад в черепную коробку. Я собрался и сфокусировал своё зрение на стене, на которую отбрасывалась тень сумасшедшего танго гадюки. Она сворачивалась в символы, иероглифы, выпрямлялась, агонировала, рассыпая чёткость и, наконец, замерла, застыв в знаке бесконечности.

Стуков в дверь больше не было. Зловещая тишина мешала успокоиться. Сердце грохотало как адский метроном, периодически сбиваясь с ритма, превращая тахикардию в хард-кор. Я всё смотрел на знак бесконечности, созданный змеёй из собственной тени, пока странное ощущение не отдёрнуло мои глаза от стены и не бросило их на мою ладонь. На ней сидел паук. Его хитиновая головогрудь поблескивала в рассеянном свете, чётко выделяя непонятный символ на чёрном фоне. Мохнатые лапки цеплялись за мои пальцы, щекоча мои нервные рецепторы. Он был великолепен, он был тёплый, живой…

Я невольно залюбовался необыкновенной красотой паука. Это существо не вселяло в меня омерзения или неприязни, а скорее наоборот вызывало ощущение некоторой симпатии. Какое-то незнакомое чувство зашевелилось у меня в груди… Кажется, люди называли его нежностью. Он начинал мне определённо нравиться, и я уже раздумывал о том, чтобы приютить его в качестве домашней зверушки. Но вновь где-то в области затылка щёлкнуло, и моё сознание расширилось, выпустив страхи и фобии плясать пред моим взглядом. Паук с невероятной скоростью увеличивался в размерах. Он уже полностью обхватил мою ладонь своими шершавыми лапками. Я резко вырвался из оцепенения, сбросил мерзкое насекомое с руки и раздавил, обрушив на его хрупкое тело свою ногу в ботинке. Хруст, лёгкий и совсем мгновенный, и брызги непонятной субстанции и внутренних органов. Меня затошнило от этой картины.

В это мгновенье я почувствовал давящую пустоту. Она окружала меня снаружи – ни звуков, ни шевеления тени, отсутствие чего-либо в целом, и внутри – забираясь под самые тонкие складки души.

Тишина четырёх стен, молчание засовов, лишь моё собственное дыхание. Я оглядывался вокруг, пытаясь хоть чем-то отвлечь своё внимание от царящего внутри меня убийственного безмолвия. Все чувства исчезли, желания были подавлены. Я ощущал себя пустой оболочкой человеческого тела, способной лишь на банальные действия.

Я принял единственно-возможное решение – заткнуть пустоту – и включил музыку. Лёгкая мелодия рассыпалась по комнате, я откинул голову назад, прижавшись затылком к стене, и закрыл глаза. Расслабляющий голос и ненавязчивый мотив проникли в тело, заполняя его как чашу. Стало легче дышать.

Я почти почувствовал себя в равновесии, как внезапно моё сознание чётко через анахату произнесло: «ПУСТОТА» и опять стало расширяться. Доселе приятная слуху мелодия зашипела и абсолютно неритмично заскрипела. Воображение тут же подсунуло мне иллюстрацию – кот пытающийся выбраться из металлической бочки, скрябающий её поверхности когтями. Тот бархатистый голос из песни так же стремительно метаморфизировался. Теперь комнату заполняла адская симфония: скрежет, хрип, крик, боль…

Я прижал ладони к ушам, но всё моё тело слышало, воспринимая звуки каждой клеткой кожи. С надеждой выдернул шнур электропитания из розетки – никакой реакции, шум по-прежнему рыдал.

Я не мог этого выносить.

Голова была готова взорваться, я чувствовал пульс в затылке и в висках. В безумии я схватил телефон и набрал номер службы спасения, абсолютно не представляя, как объяснить сложившуюся ситуацию и чем они могли бы мне помочь. Но это было и не к чему – на том конце провода меня не слышали. Я кричал в трубку, но тщётно – лишь  линия радиопомех. Я в отчаянии выронил трубку на пол, она рухнула и, как-будто фарфоровая чашка, разлетелась на осколки, которые превратились в тараканов и бросились в рассыпную по комнате, рябя шерстистую поверхность ковра.

Лампа под потолком замигала. Я вновь почувствовал разбегающийся по спине страх. Я не мог сфокусировать зрение на каком-нибудь конкретном объекте, глаза блуждали по помещению, натыкаясь на тараканов. Рассеянный свет лампочки заполнился крупинками пыли, бледно-оранжевый туман поглотил все предметы, размыл очертания стен. Я неуверенно отступал назад, не видя и плохо ощущая под влиянием расширенного сознания опору под ногами. Темнота поглощала меня, казалось, я в любое мгновенье сольюсь с ней, превратившись в крупинки света и скрип того, что когда-то называлось музыкой.

В то же время я начал хорошо ощущать пустоту. Она проникла в меня, попала в кровь и лимфу, со скоростью света перемещалась по телу. Я закричал, пытаясь подавить шум и вибрацией голоса рассеять туман. Но больше всего мне хотелось усмирить, перекричать ноющую пустоту внутри меня. Но как уничтожить то, чего нет?!...

Тем временем моё сознание продолжало расширяться, стирая границы реальности и выпуская наружу фантомные мыслеформы. Комната покачивалась пред взором, глаза метались от предмета к предмету, улавливая их молниеносные метаморфозы. Мебель как тающий пластилин теряла свои привычные очертания, превращаясь в пластмассово-мохнатые лужи на полу. Стены покачивались, приближались ко мне, пытаясь лизнуть мои руки своими выпуклыми поверхностями. Лампочка по-прежнему мигала, добавляя атмосферу дьяволиады во всё происходящее.

Мои внутренности сковывались судорогами страха. Я не мог ни пошевелиться, ни отступить назад. Лишь мои глаза с бешеной скоростью улавливали чертовщину вокруг и посылали сигнал SOS в мозг.

Потолок медленно опускался, скрипя уничтожаемыми на своём пути препятствиями. Весь пол залили растаявшие предметы, превратившись во что-то липкое и мерзкое.

Разум, наконец, дал команду спасаться. С трудом управляя телом, я начал отступать к двери, стараясь выкинуть свой страх открыть замки и щеколды. Ноги не слушались, прилипали к отвратительной жиже на полу, подгибались колени, вибрируя сумасшедшим страхом. Тахикардическое биение сердца вылетало из груди, приглушая скрип и визг искажённой музыки. Глаза заволокло дымкой, темнота вновь окутывала пространство, входя в мозг и усиливая дурноту.

Моя рука уже легла на дверную ручку, несмотря на сопротивляющееся естество моих мыслеформ. Страх от дьяволиады внутри был сильнее страха неизвестности снаружи.

Мысли стали спокойнее, ослабили ритм своего потока, медленно и чётко формируясь, дабы добиться полного осознания для принятия единственно важного решения.

Я медленно нажал на ручку, дверь со скрипом отворилась. Убив в себе остатки страха, я взглянул вперёд – в незащищённое стенами моего убежища пространство…и в ответ на меня взглянуло дуло пистолета.

15.08.2011
Э.Деринг

 For Incongruous Carrier