О любви не говорят

Слэш!!!!

О любви не говорят. Никогда не говорят. Вслух.
О любви говорят поступки. Взгляды, жесты, порой даже неуловимое, как ветерок, дыхание около виска, но не говорят, не говорят, ею даже занимаются, но молча. Без слов. Трех самых важных слов.
«Любить- это прекрасно», говорила мама, помешивая в кастрюльке топленый на водной бане шоколад, и протягивая ложку для пробы ему, сидящему на большом барном стуле рядом.
«Любовь - свет и радость всего живущего»- продолжала она говорить, и помешивать, потом замолкала на несколько мгновений, пока он облизывал шоколадные усы над губой, добавляла: «И не живущего тоже». Тогда , в детстве, не хотелось выяснять, что мама имела ввиду, а до одури до колик в бурчащем животе мечталось о кастрюльке, о полной кастрюльке шоколада, и только для него, Адриана.
Он давно вырос, превратился в красивого парня. Немного смазливого, немного капризного, но...
В этом «но» крылось так много, и никто с кем сводила его судьба, не могли найти нужного ключа к закрытой на стальной замок дверце. Или не хотели? Ведь поиск- это работа. А слова - это просто слова. Так легко, не чувствуя сказать: «Я люблю тебя». Но как сложно доказать то.
Адриан же без слов, молча, закрывал за собой очередную дверь, как выбрасывают докуренную до фильтра сигарету. Он уходил и уходил молча.
И всем тем, кто оставался по ту сторону закрытой двери казалось, ему все равно. Он бездушный. Капризный.
Может и так.
Но никто не видит, как открыв дверь в квартирку под самой крышей, Адриан сбрасывает грязные и мокрые кеды, за темным окном идет бесконечный осенний дождь, а зонт он оставил в «прошлой» истории, денег на машину, естественно не нет, вот и пришлось пешком идти через весь городок, и вот «капли дождя» застыли на кончиках ресниц, а в голове пусто, как и за окном. А дождь все капает и капает, щекоча ресницы, делая капризные губы еще пухлее и еще краснее, чем они есть на самом деле, и это дома, когда на огне стоит ржавая кастрюлька, а он громко хлюпая ломает плитку дешевого шоколада.
Три года назад умерла мать, так и не сказав ему таких важных, теплых и нужных слов, Адриан все равно знает, мама его любила. Ведь не говорить о любви, не признаваться , действовать - вот был ее девиз.
Уже после, никто никогда не укутывал его каждую ночь теплым ватным одеялом, чтобы он не Дай Бог простудится, а если горло драло словно наждачной бумагой по необтесанной древесине, не грел ему теплый ромашковый чай, не садился рядом, зная что голова раскалывается, а глаза слезятся, не брал книгу лежащую на тумбочке, и как ни в чем не бывало не продолжал читать ее с того места, где он остановился. Только мама. Зачем нужны слова?
А сейчас, когда ее нет, Адриан заглядывает в сердца людей, встречающиеся ему на пути, он открывает свое сердце молча, без лишних слов, впускает и Салли, и Мэгги, и даже Дэнни, так глубоко, что потом, уходя, приходится выдирать их не только с кровью, но и с добрым куском собственного сердца. Но молча.
Ведь когда у него есть или Салли, или Мэгги, или даже Днни, он готов отдать за них само малое что у него есть - свою жизнь, но и получить в ответ хочет тоже. Просто в ответ. Нет, не жизнь, но хотя бы кусочек сердца, бьющегося в груди. Да, они говорят: « Я люблю тебя, Адриан», но стоит ему заболеть, или у него задерживают зарплату и не на что купить цветы, конфеты или билет на матч « Риал», так надувают губы, и змеиное шипение: «Ты меня не любишь».
Нет, я люблю, люблю, в моих карманах и так нет ни цента, завтра, все завтра, потерпи. Терпения нет. Так же как и любви.
И он молчит и уходит. Уходит.
Капризный, красивый и... грустный.
Дождь за окном прекращается утром, а в квартирке на чердаке через неделю, и Адриан наглухо закрывшись на все футболки, рубашки, куртки выходит на работу.
- Привет!
Голос молодой, веселый.
Адриан молча закуривает и пожимает протянутую руку. Мальчишка, примерно его ровесник, громко хлопает соседской дверью и следом шаркает по лестнице вниз.
-Я Лео, твой сосед. Ты же мой сосед? Я приехал только неделю назад, а квартира у тебя такая же?
Лео говорит, говорит спине, пока они спускаются пролет за пролетом, и врезается в спину Адриана у выхода из подъезда:
- Ты чего? Ой?! - Лео прикрывает рот ладошкой, и хихикает, да именно хихикает. - Я много болтаю? Прости-прости. Приходи ко мне. А?
Адриан вздыхает и просто уходит. Его сердце возбужденно стучит, прорываясь сквозь заскорузлые бинты, и кричит, кричит, кричит.
Адриан не приходит ни сегодня, ни завтра, ни через месяц. Он крадучись выходит на работу и так же крадучись возвращается. На автоответчике море сообщений от Мегги, два от Салли и истерика от Дэнни.
А там за стенкой всегда смех, музыка и Лео.
Битов больше нет, на сердце нет, но они ест на левом запястье.
Сезон дожей прошел, и вот однажды утром Адриан просыпается и видит не свой потолок, а какие-то разноцветные бабочки и яркие звезды над головой. Нарисованные. Изящные.
- М-м-м? Нравится? - Чья-то рука мягко касается его плеча, а дыхание нежно опаляет шею.
Адриан разворачивается и тонет в ярко зеленых шальных глазах, и целует такие манящие губы.
- Красиво,- переведя дыхание, соглашается он.
И Лео смеется.
Он говорит, смеется, тискает его всегда. Адриан словно большая плюшевая игрушка для него.
Лео другой, он не требует, он отдает, отдается и говорит, говорит обо всем на свете. Только о главном молчит. Молчит и Адриан.
И хочется задать главный вопрос или самому сказать: « Лео я люблю тебя».
Но...
У Лео тоже много «но», во-первых он позитив, вечный двигатель и сколько он интересно вытерпи вечно мрачного и задумчивого Адриана, проводящего почти все свободное время за книгой.
Нет, у них нет ничего общего, и очень скоро он найдет себе такого же жизнерадостного друга, без пореза на левом запястье и имеющего всего одну четвертушку сердца. Да-да Мэгги, Салли и Дэнни- это больно, без анестезии. Но у него еще есть немного времени и сердца.
И он ждет. И дожидается.
Лео не приходит ночевать. Он не приходит и на следующий день, и через день.
За окном как на зло солнечно, а в глазах Адриана - непролитые слезы
Через трое суток он все понимает и прощает.
Достать бритву, и нежно-нежно, как когда-то, почему когда-то всего три дня назад, целовал его Лео, провести по правому запястью
- Черт, черт!
Адриану кажется, началась гроза, потому что его волосы мокрые на щеках соленые капли дождя. Но глаза сухие.
- Как ты мог, Адриан?!
- Лео?!
Адриан чувствует себя тепло и уютно как в детстве, под одеялом, а сейчас в руках Лео.
Символично.
- Я ездил домой, они согласны,- шепчет Лео.
- А? - Андриану все равно, пусть он просто говорит. Его голос- лучшее на свете лекарство.
- Я женюсь !- сообщает Лео. И пока Адриан пытается вырваться из теплых объятий, поясняет:
- На тебе.
Потом приносит одеяло укрывает им засыпающего Адриана.
- Спи, - шепчет он. Потом берет книгу с тумбочки и читает.
Вслух.
Тихо-тихо.
«О любви не говорят. Никогда не говорят. Вслух.
О любви говорят поступки. Взгляды, жесты, порой даже неуловимое, как ветерок, дыхание около виска, но не говорят, не говорят, ею даже занимаются, но молча. Без слов. Трех самых важных слов».


Конец.