Конец сказки глава 8

              Глава восьмая. Тёмное пещерное счастье

Грязные, пропахшие болотной тиной и едким дымом, но живые, мы осторожно выбирались из пещеры в долгожданную прохладную темноту. Вокруг дымились остовы сгоревших деревьев, в небе улыбалась печальная луна.

Владислав с отвращением выбросил перепачканную в грязи и саже куртку, снял водолазку и вытер закопчённое лицо. Я, кажется, впервые видела его обнажённым по пояс. Уловив мой взгляд, он обернулся и улыбнулся. Так открыто, светло, почти по-детски. Сейчас он выглядел не старше Георгия. Да, собственно, все мы в этот момент ощущали себя заново родившимися.

-- Как там духи? Говорят что-нибудь? – спросил Георгий у Далган.
-- Духи говорят: теперь хорошо. Теперь великий шаман родится.
Мы удивлённо переглянулись. Какой ещё шаман? Далган решила снизойти до объяснений:
-- В том городе женщина была. Скоро она родит. Её сын великим шаманом будет.
-- Так мы что, спасали одну беременную женщину? А остальных – так, заодно? – не выдержал Георгий.
Далган изумлённо посмотрела на него:
-- Мы всех спасали. Только без шамана народ всё равно умрёт. А с шаманом – нет.
Георгий махнул рукой, не силясь больше постигать замыслы многомудрых духов, и отошёл в сторону. Я пошла за ним.
Поднявшись на вершину скалы, он стал смотреть на луну, потом тихо заговорил:
-- Мы убили… на всех четверых… скажем, тысячу людей. А спасли, включая вчерашнюю ночь, в несколько раз больше. Как ты думаешь: в какой-нибудь бухгалтерии это зачтётся?
Я подошла и обняла его.
-- Рано или поздно мы это узнаем.
-- Лучше всё-таки поздно.
-- Да, лучше всё-таки поздно.


Идти через Сибирь, объятую пожарами, нам больше не хотелось, и Владислав нанял частный самолёт в ближайшем поселении, где был аэродром. Решили долететь до Екатеринбурга, а там разделиться: мы с Георгием собирались продолжить изучение истории наших пращуров в наскальных рисунках и барельефах ( Георгий сказал, что летом нашёл много нового), а Владислав и Далган хотели лететь дальше, домой.

-- Только, пожалуйста, выброси из дома все бубны и барабаны, – попросила я Владислава, отведя его подальше от Далган. – Я больше не хочу сюда возвращаться.
-- Обязательно, – серьёзно ответил он.
А Далган между тем весело разговаривала с Георгием:
-- Сто лет назад духи сказали шаманам, что будет взрыв, и шаманы увели людей. А теперь духи сказали нам…
-- Сто лет назад? Взрыв? Подожди. Ты про Тунгусский метеорит сейчас говоришь? – спросил Георгий.
-- Ага. А теперь мы увели людей. Дед сказал, я молодец. Духи меня простили. И теперь наш род продолжится.
Георгий даже сделал шаг назад от изумления, а я, наоборот, подошла, чтобы ничего не пропустить. Далган продолжала щебетать, ничего не замечая:
-- Помнишь, ты говорил, что видел моего брата? Он раньше пил много, совсем плохой был. А теперь он другой стал. И у него будут дети, много детей. Так дед сказал, а дед правду говорит.
-- Ясно. Я рад за тебя, Далган. Твои узлы развязаны.



Мы запаслись кровью в одном из донорских центров Екатеринбурга и проводили Владислава и Далган на самолёт. И пошли в горы, на этот раз намного севернее, чем раньше.
Приполярный Урал прекрасен: там самые высокие и крутые вершины гряды, очаровательные виды и практически полное безлюдье. Как будто этих мельтешащих человечков с их радарами, камерами наблюдения и сканерами вообще не существует.

-- Теперь я люблю горы ещё больше: здесь нечему гореть, – сказал Георгий, когда мы забрались на одну из вершин, чтобы полюбоваться окрестностями.
-- Зато в горах случаются вулканы.
-- Не в этих. По крайней мере, не теперь. Я приглашаю тебя в путешествие к центру Земли, – и он торжественно подал мне руку, словно намереваясь вести меня под венец.

Я приняла приглашение, и мы стали спускаться. Нам, в отличие от людей, не нужны для таких путешествий ни альпинистское снаряжение, ни палатки со спальниками, ни тёплая одежда, ни еда с топливом. Только запасы крови и фонарики. Ну и оборудование для работы: видеокамера, фотоаппарат, записная книжка, в которую Георгий заносил мысли по поводу (гипотезы, вопросы, заметки) и футляр для образцов.

Сначала Георгий показал мне то, что уже успел открыть раньше: наскальные рисунки охоты на оленей, в другой пещере – изображения каких-то странных существ, похожих на космонавтов, в третьей – спрятанный клад золотых самородков и самоцветных камней. Показывая первобытных космонавтов, он предположил:
-- Может быть, так наши предшественники защищались от солнца?

Исследуя пещеру за пещерой, все эти бесконечные туннели, развилки, трещины, мы чудесно проводили время. Интересные открытия и бурные дискуссии с выдвижением самых смелых, даже сногсшибательных гипотез перемежались с моментами такого острого наслаждения, что я почти всегда после этого проваливалась в кратковременный сон. Георгий подтрунивал надо мной за это и называл сурком и соней в чайнике. Однажды мы так разбушевались, что вызвали камнепад в какой-то непрочной пещерке, еле успели убежать на безопасное расстояние. Думаете, нас это остудило? Ха. Мы же супергерои, спасители мира  и отважные первопроходцы.

Наше тёмное пещерное счастье длилось целых две недели. А потом мы вышли на поверхность, и Георгий набрал номер Владислава, чтобы узнать, как у них дела.
Ему вежливо ответили, что абонент временно недоступен. Он немного удивился и набрал номер Далган.


-- Здра... – успел сказать он, а потом долго молча слушал.
Я видела, как лицо его на глазах меняется. Недоумение, ужас, злость, промелькнув по очереди, уступили место каменной маске напряжённого ожидания.
-- Я понял. Жди нас, – наконец, сказал он, положил телефон в карман и посмотрел на меня.
-- Что…
-- Владислав. Заболел.
-- Как?!
-- Думаю, этот проныра Дэни где-то подцепил чуму, а Владислав заразился от него. Хорошо, что Далган была рядом. Сначала звонила нам, потом догадалась найти номер его брата.
-- Брата…
-- Да, Яромира. Тот оказался неподалёку и обескровил его. Теперь надо искать противоядие.

Бросая фразы на лету, мы уже спускались вниз так быстро, как могли. Я вспоминала всё, что узнала про вирусы на курсе вампирологии. Немного, только общие сведения. Вирусы бывают не только у людей и компьютеров. У нас тоже случаются эпидемии. По аналогии мы называем их эпидемиями чумы, но на самом деле это совсем другое. И каждый раз – новое. Раньше вампиры, как и люди, не умели с этим бороться, и болезнь выкашивала целые кланы. Чума уродует тело и лишает разума. Жуткие средневековые картинки безумных монстров с землянистой кожей, скрюченных и безволосых – это фотороботы заражённых и агонизирующих вампиров. Такая агония, при нашей живучести, могла продолжаться недели и даже месяцы. Гния заживо от болезни и от страха скорой смерти, они нападали на людей, убивая налево и направо, и уже не от жажды, а из ненависти – и к людям, и к вампирам, которых не тронула чума. Люди объединялись и начинали охоту. Наш европейский подвид оказался на грани исчезновения…

И вот тогда было создано ядро, матрица нашей системы: учёные объединились в месте, недоступном для людей, и стали изучать вирусы и создавать вакцины, а охотники снабжали их всем необходимым и защищали. Со временем образовалась и прослойка бюрократии, которая регулировала отношения учёных с охотниками и вампиров в целом с миром людей. Так было несколько веков.

Новые вирусы возникали примерно раз в сто лет. Они действовали по-разному, но приводили в основном к одному результату: кровь в организме не усваивалась, а разлагалась.

Нарушались процессы нашей уникальной физиологии, и тело разрушалось изнутри. Одним из первых открытий учёных стало то, что вовремя обескровленный (то есть очищенный от гниющей крови) вампир впадает в кому. И может находиться в таком состоянии долго, очень долго, пока другие не придумают способы его спасения.

Глупый, глупый Дэни. Подцепил где-то посреди своего бесконечного путешествия очередной вирус. Где он его нашёл?! В Антарктиде, что ли? Эпидемий давно не было – и бессмертные расслабились. Забыли, что вирусы в первую очередь поражают древних, накопивших усталость тысячелетий. Даже камни рассыпаются в пыль…

Но про Дэни я подумала вскользь. Владислав. Нужно как можно быстрее добраться до дома и узнать, чем мы можем помочь учителю. Только не умирай, только не умирай! Я снова и снова видела его там, на фоне сгоревшей тайги, облитого светом полной луны, живого и весёлого. Открытого, на миг сбросившего с себя, словно длинный тяжёлый плащ, все эти бесконечные столетия. Разве я могла не заметить его взгляд, брошенный на Далган? Никто не говорил об этом, и сама Далган, скорее всего, ещё не догадывалась…

Только не умирай.

И опять в голове закрутились те слова, вышептанные в небо: мы же спасли твоих людей…
И ещё, другие слова: учитель, создатель, Пигмалион… отец.