Патруль

1.
– Слышь, Максимка, а, правда, что в русской армии домой отпускают один раз за два года?

Слева проплыла небольшая арабская деревня. Два направленных в ярко синее небо минарета, низкие дома, старые машины. На окраине новый дом местного богача. Три этажа, большие окна, покрытая, как в еврейских поселениях, красной черепицей крыша.

 По улице, что-то крича, бежали полуголые дети. За ними неслись две грязнобелые собаки, со втянутыми как у борзых животами.
Через несколько секунд деревня осталась позади. Максим положил автомат на колени и плюнул через открытые задние двери джипа на появляющуюся и стремительно убегающую дорогу. Ему нравилось сидеть так близко к несущемуся асфальту. Движение зачаровывало.
– Глухой что ли? Я тебя спрашиваю...
Яцкевич проследил за исчезающим плевком и поднял глаза на напарника. Гай был моложе его лет на десять. Недавно после срочной. Максим снял очки и протер тряпочкой линзы.
– Молодой человек. Попрошу обращаться ко мне с уважением. Я старше тебя не только по возрасту...
– Обиделся, что ли? Ну, извини... Ну, поговорить-то нам надо, или будем молча шесть часов ездить? Хочешь?
Гай протянул ему шоколадку. Максим примирительно фыркнул. Поговорить, действительно надо.
– Да нет. Дурачусь. Один раз отпускают, если повезет. Меня не отпустили. Но, давай не об армии. Работа и политика тоже – табу. Мы в милуиме. Отдыхаем от всего.
– Что?! Два года не был дома?! Я, если месяц форму не снимал, на стенки бросался! Как тут можно не застрелиться?!
– Ну... Застрелиться были более серьезные причины. А жалеть меня не надо, как можно быть счастливым, не зная, что такое несчастье? Вот ты, например, счастлив, но не догадываешься...
– А... философия... – отмахнулся тот.
- Эй! – Крикнул водитель. – Об армии, политике, работе – нельзя. О чем же говорить?
Максим закрыл глаза и зевнул.
- О чем нормальные солдаты говорят? – Его клонило в сон. – О бабах, конечно…

– Гай! Почему без каски? Приказы тебе уже не обязательны? – командир патруля, Офер, обернулся к солдатам. – И вообще, Бузагло затормозит, ты башкой в рацию хрякнешься, а армия потом тебе страховку плати! И больничный за счет государства. – Лейтенант ворчал, скорее по привычке, понятно, что если вдруг появится начальство, то солдаты увидят его раньше, чем оно рассмотрит, что кто-то в джипе без каски. Офер же, как начальство не воспринимался, да и сам так не считал, что после советской армии поначалу поражало Макса.
– Да студент я. Больничный мне не к чему. Значит, могу и без каски ездить, правильно? А если зачешется, как быть? – отбрехивался Гай, но каску нацепил.
– Через каску и чеши. Самсон хренов...
Кучерявый Гай улыбаясь, заскрежетал ногтями по железной голове.
– А чего Бузагло, Бузагло... – возмутился бородатый водитель. – Я без предупреждения не торможу... Предупреждаю!!! – заорал он. Все ухватились – кто за что успел. Он рассмеялся.
– Вырабатываю безусловный рефлекс!
– Шутник, тоже мне, – незлобно заворчал офицер и хлопнул водителя ладонью по спине. – А если кошка под колеса прыгнет?
– Кошку, конечно, жалко, но студенческая голова дороже. – Бузагло переключил передачу. – А как шмякнется кумполом о рацию, из него все формулы и повыскакивают, что нам с ними делать?
– На дорогу смотри! А у тебя, Яцкевич, почему бронежилет расстегнут? Жарко, что ли?
– Липучка не прилипает...
– Не ври! Перед выездом проверял?
– Проверял... – сказал Макс, пришлепывая край бронежилета. – На улице плюс сорок, это у вас впереди кондиционер, а у нас тут двери раскрытые, весь холод и выдувает. Давай, Офер, поменяемся, ты сюда, а я вперед. Или двери закроем, тогда и застегнусь...
– Ага! Двери закроем, а смотреть как? Через выхлопную трубу? А выскакивать через окно бронированное? – Офер, уже стоя на коленях и обняв подголовник, болтал с солдатами.
– А выскакивать зачем? Джип пуленепробиваемый. Тут и пересидим.
– Пересидим, пока не подожгут, – рассмеялся Гай. – Тогда плюс сорок Сибирью покажутся, и кондиционер не поможет.
– Ладно, уговорили, но так все равно нечестно. Почему у офицеров кондиционер, а нам пыль глотать? – Максим разломил шоколадку, и половину вернул Гаю.
– Потому что офицеры в израильской армии идут в бой первыми! – гордо заявил Офер. – Это тебе не Россия!
– Первыми и последними, – засмеялся Гай. – Нам и в бронированном джипе хорошо.
– А я в русской армии тоже был офицером! – Максим почесал щеку. – Майором войск специального назначения. Про спецназ слышали?
– Что?! – удивился Офер. – Ты же в двадцать лет в Израиль приехал, когда же ты успел майором стать?!
– Ну, почти майором. Антисемитизм, к тому же интриги... Я же коммунистом не был. Поэтому дослужился только до сержанта ПВО...
В джипе рассмеялись.
– Зато сейчас ты программист, богатенький стал... – командир патруля зацокал языком.
– Зря завидуешь. Работа нелегкая.
– А чего тут тяжелого? – возмутился Бузагло. – Сиди себе, кнопки нажимай под кондиционером. Вокруг девушки в коротких юбках, все вокруг вежливые, да еще и обед бесплатный в ресторане…
– Все верно, но знаешь... – Макс задумался, припоминая, – бывает, пишешь – здорово. Второй день пишешь – здорово. А через неделю смотришь – что за бред я написал? И все стираешь. Или придет начальник проекта и скажет, что корневую функцию изменили, и выкидывай все, над чем мозги ломал две недели. Знаешь, как обидно?!
– Я бы за такие деньги не обижался...
Офер повернулся к водителю.
– Ну а ты, Бузагло, чем на гражданке занимаешься?
То ли небритый, то ли бородатый солдат надул щеки и, прищурившись одним глазом, почесал седую щетину.
– Ничем. На гражданке я главный начальник всего.
– Чего? – недоуменно переспросил Гай.
– Всего.
– Вау! Так всем и руководишь?
– Нет. Всем руководят начальники поменьше. Я задаю главное направление развития...
– И что? – Гай был готов расхохотаться. – Все тебя слушают?
– Только моя собака. И только если у меня в руке шоколад....
-  Так вот оно что! - буркнул Офер. - То-то мне этот мир не нравится. Оказывается, Бузагло рулит...
Под раскаты хохота Бузагло остановил машину.
– Офер, проси перерыв, курить хочу.
– Ладно. Попрошу, но рановато еще, только полчаса, как выехали. Он поймал болтающийся под потолком передатчик, и растягивая крученый шнур, позвал:
– Стойбище от Сорок второго.
– Здесь Стойбище, прием.
– Здесь Сорок второй. Прошу разрешить Манго;. Десять маленьких;. Спички; просят отравиться туманом.
– Здесь Стойбище. Не понял, что просят?
– Курить хотят!
– Отрицательно. Сорок второй, продолжайте движение. Сорок третий на Манго, как выйдет с перерыва, разрешу.
Бузагло тронул машину.
Рация продолжала скрипеть.
– Первый верблюд от Стойбища.
– Здесь Первый верблюд, слушаю.
– Проверка связи.
– Слышу хорошо.
– Сорок первый от Стойбища?
– Слышу хорошо.
– Принял, Сорок третий?
– Грм-м кх кх, грм-м.
– Не принял, Сорок третий?
– Гр-р-р, пст.
– Сорок третий от Стойбища, перейдите на мобильную связь.

¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬; манго – перерыв
; маленькая – минута
;спичка – солдат. Сломанная – раненный, сгоревшая – убитый

– Макс, ну расскажи про ту армию.
– Не хочу. Плохо там было. Хватит об этом. Ты, Гай, женат?
– Нет. Куда торопится? Еще успеют заарканить. Правда, есть одна... Думаем. Ну, а как ты? Ты ведь недавно женился, и как оно?
– Год уже... Мне нравится.
«Танюша... Скоро увидимся, милая.»... – Максим улыбнулся.

– Сорок третий! Если меня принимаешь, нажми три раза.
– Пст, пст, пст.
– Сорок третий, вернитесь на Стойбище. Сорок первый и Сорок второй, возьмите его зону. Сорок первый, от Стойбища до Малахита, Сорок второй, от Стойбища до Первого верблюда.
– Сорок второй принял.
– Сорок первый принял.
– Четвертый верблюд от Стойбища, проверка связи.
– Здесь Четвертый, слышу ... А-А-А!!! ЗЕЛЕНАЯ МОЛНИЯ;!!! ЗЕЛЕНАЯ МОЛНИЯ!!!!!! – завопила рация. Послышались щелчки выстрелов и далекий крик: «Я ранен, я ранен!!!» В наступившей тишине раздался ни капли не изменившийся голос оперативного дежурного:
– Сорок второй, бегом туда. Сорок первый, вся зона - твоя...
– Сорок первый, принял.
– Сорок второй уже в дороге...
Офер выпустил микрофон и ухватился за скобу. Бронированная машина разворачивалась. По полу, шурша, поползла пластиковая канистра с водой.

Гай с размаха хлопнул Максима по колену и, расплываясь в ухмылке, заорал:
– Добро пожаловать в интифада-лэнд, развлечения для настоящих мужчин! Бесплатное трехразовое питание и ночевка на свежем воздухе! Сон и еда, впрочем, не гарантируются. Двадцать восемь дней невероятных приключений с настоящим боевым оружием! Оплата седыми волосами и дырками в теле! – он нервно хохотал.

– Четвертый верблюд! Бросайте туманные груши; и тащите сломанные и сгоревшие спички за бетонаду. Помощь идет, – спокойным голосом сказал оперативный. – Одна маленькая с начала столкновения...

;Зеленая молния – боевое столкновение.
;Туманные груши – дымовые гранаты.

(Здесь и далее: Кодовые слова, произносимые по радиосвязи изменены, во избежание конфликта с военной цензурой. )

2.
Джип летел по пустой дороге, связывающей Хеврон с Идной. На поворотах тяжелая машина опасно кренилась.
– Потише, Бузагло, перевернемся, кто им тогда поможет? – голос Офера, сорокалетнего лейтенанта, звенел от напряжения, хотя по лицу никак нельзя было сказать, что он волнуется.
– А чё Бузагло, Бузагло... Сама летит... – забубнил водитель, но скорость снизил.

– Стойбище от Четвертого верблюда, Стойбище! – радио искажало истеричный крик сержанта– писаря. – Поломанная спичка теряет много красной жидкости! Не можем остановить! Срочно нужна полезная помощь! Нужны конфеты! Конфеты заканчиваются!
– Помощь идет, – голос оперативного был преувеличенно спокоен. – Определили местоположение и количество чумазых;? Взрывающихся хватает?
– Нет! Не определили! Взрывающиеся не нужны! Где помощь?!
– Восемь маленьких с начала столкновения. Полезный вертящийся; вылетел из Щебенки, будет через пол-круглого, даже двадцать пять маленьких. Два вредных вертящихся уже на выходе. Два полутяжелых; по дороге к вам, будут через сорок пять маленьких. Сорок второй на подходе. Сорок второй от Стойбища!
– Сорок второй на связи, – Офер прокашлялся.
– Когда на Четвертом верблюде?
– Через пять маленьких, – лейтенант покосился на водителя и добавил, – с Божьей помощью...

;чумазый – террорист.
;полезный и вредный вертящиеся – санитарный и боевой вертолеты.
;полутяжелый – бронетранспортер.

Максим представил, как сейчас возле палатки координационного центра собрались все свободные и не спящие, покидав карты и нарды, внимательно вслушиваются в происходящее. Не раз Макс стоял в этом кругу сопереживающих, глядя на голого по пояс оперативного, отсчитывающего время с начала столкновения. Иногда кто-то обливал его водой из пластиковой бутылки. По его мнению, оперативный дежурный потел куда больше солдата в каске и керамическом бронежилете.

Вот и его выход. Ждал и представлял это многократно.
«Не подведу ли я? Справлюсь ли?» – Максим дрожал, не замечая этого. – «Четверо в джипе, еще четверо на блокпосту. Писари, из них двое ранены. Толку от них мало, но вроде не паникуют, уже хорошо. Эх, салаги. Держитесь».

Взвод «офисных» солдат с курса молодого бойца из-за разгара интифады был прикомандирован к его роте бронепехоты 393 резервного бронетанкового полка. И надо же, именно они стояли на злополучном четвертом верблюде, самом, до сих пор спокойном месте.

«Наверное, забились за бетон, дымовые гранаты кидают. Хорошо, что арабы это не поняли – спустились бы и перебили всех».

Сзади, за водителем и командиром, сидели солдаты – Максим и кучерявый, белокурый, вечно улыбающийся Гай. Гай был молод, 23 – 24. Года три после срочной. Шевелюра его была настолько пышной, что, поднимаясь, закрывала каску почти до середины.

– Все в порядке? – улыбаясь Гай положил руку на колено дрожащего Максима.
– Какое там в порядке? – попытался отшутиться тот. – «Барселоне» вчера проиграли...
– Не волнуйся, Макс, тебя много лет этому учили. Тело само знает, что делать, лишь бы голова не паниковала. Ну и меня слушай...
– Десять маленьких с начала столкновения, – голосом радиодиктора говорил оперативный, – Четвертый, изменения?
– Отрицательно. – Сержант-писарь уже не вопил.
– Колеса; Сорок второго?
– Сорок второй здесь.
– Колеса Сорок третьего не встречали? Связи у них нет.
– Отрицательно, – Офер оглянулся. – Никаких колес вообще. Ни зеленых, ни цветных.
– Принял.

;зеленые и цветные колеса – армейские и гражданские автомобили.

«А чего мне, собственно, бояться?» – Максим зажмурился и несколько раз глубоко вздохнул. – «Если убьют – сразу в лучший мир. Отдохну. Если ранят – совсем хорошо, не убили. А если вообще не заденет... ну-у-у... скучновато, конечно, через десять дней служба кончится – и на работу. Функции писать да встроенные циклы. И – Таня, Таня, Танечка…».
Вспомнив о жене, он улыбнулся. На душе потеплело.

– Стойбище! Стойбище! – снова заверещал Четвертый верблюд.
Офер обернулся к солдатам.
– Еще три минуты. Готовы?
Они кивнули.
– Патрон в ствол, оружие на предохранитель...
Максим передернул затвор и щелкнул рычажком.
«Все-таки хорошо, что «Галиль», а не М-16. Хоть и тяжелее, но надежнее».
Мотор уютно урчал...

3.
– Четвертый от Стойбища, спичка-дырка у вас? Не сломана? Сообщите состояние...
«Спичка-дырка?» – изумился Максим – «Что это? Все время придумывают новые слова».

Офер обернулся к солдатам:
– Магазины, гранаты, аптечки, все на месте?

Макс и Гай кивнули.
– Максим, не боишься? В первый раз под огнем.
– А чью палатку вчера ночью обстреляли? – возмутился Яцкевич. – Ты, что ли, за ними бегал?
– Обстреляли, обстреляли... Сам, небось, сопел в два отверстия, – улыбнулся лейтенант.
Максим и в самом деле спал, и очень удивился утром, увидев над головой четыре дырки, через которые било солнце.
– Но... но... мне такие кошмары снились!
– Ладно, к делу! – Серьезно сказал Офер, и джип остановился.
Раздались редкие выстрелы. Вдруг застучал пулемет.
– Откуда на блокпосту пулемет? – удивился Бузагло.
– Это не их, то есть не наш. Почему раньше не сказали? – Офер был сосредоточен. – Ну ладно, без разницы. План таков... – он помолчал, раздумывая. – За поворотом – блокпост. Очевидно, на холме – террористы. Где и сколько – неизвестно. Максим и Гай: идите к повороту и смотрите внимательно – откуда стреляют. Гай старший. Я и Бузагло едем к блокпосту и провоцируем огонь. Когда вы, – он указал на Гая, – определите источник огня, обходите слева и сверху, и уничтожаете их с тыла. Если не попадете под наш огонь – вы в дамках. Все ясно?
Макс задумался. Вроде все просто, но наверняка будет какая-нибудь заподлянка. Какая? Да... Пока не случится – не узнаешь.
– Рацию берем? – Он кивнул на МК-77 с длинной антенной.
– М-м-м... нет. Ни рацию, ни воду. Максимально легко и тихо. И еще. Гай, меняемся автоматами. Тебе нужна штурмовая винтовка, а мне снайперская. – Офер снял с шеи «Глилон».
– Думаю, ты не прав. – Гай обнял свой Эй-3, вариант М-16, но с толстым стволом, раздвижными сошками и оптическим прицелом. – Пристрелян то под меня, тот же М-16, только менее удобный. Нужно магазинами меняться, времени нет, да и вообще, дурацкое это дело, с чужим оружием в бой идти.
– Ну ладно, как знаешь. – Офер шлепнул ладонью Максима по каске, сжал плечо Гая.– С Богом!
– И вам удачи! – Гай сглотнул.
– Бузагло! – позвал Макс водителя и, когда тот обернулся, поднял сжатый кулак. – С Богом...

4.
Согнувшись, они добежали до поворота. Залегли. Осмотрелись.
Дорога. На дороге красные треугольники с восклицательными знаками. Компьютерное кресло, рядом поваленный солнечный зонт. Бетонные кубы. Никого. Тишина. Из-за кубов, вдруг раздались торопливые выстрелы. В ответ застучал пулемет, ему вторил автомат.
«Знакомый звук. Калаш». – Определил Максим.
Гай поднял руку и махнул. Джип взревел мотором и рванул к блокпосту.
Со всех сторон огонь усилился. По бронированной машине застучало. Максим напряженно вглядывался в перелесок на холме пытаясь определить, откуда бьют.
Джип, развернувшись остановился. Распахнулись двери.
– Не тот угол!!! Назад!!! – заорал Максим.
Гай стукнул его прикладом по каске и приложил палец к губам.
– Поперек надо! Дверью прикрыться, – прошептал Макс.
Выскочивший из-под брони Офер сделал два быстрых шага, крутанулся – и упал на спину, раскинув руки. Под его головой быстро увеличивалась красная лужа.
– ****ь! – Максим закусил губу и почувствовал вкус крови.
Бузагло швырнул дымовую гранату и, не дожидаясь пока дым поднимется, бросился к Оферу. Вокруг бегущего водителя заплясали фонтанчики пыли. Внезапно его отшвырнуло назад. Дым застлал машину и блокпост.
– ****ь. *****. – пробормотал Максим.
«В бронежилет попало. Из автомата не пробьет, а из пулемета?»
– Блад, – согласился Гай. – Максимка, слушай внимательно, теперь каждый сам за себя. Через минуту дым рассеется, и если Бузагло жив, его добьют. Я к машине, оттащу их за джип и попробую козлов достать. У меня ведь Эй-3. Ты их высмотри, – и наверх. Не убьешь, так отвлечешь, а скоро вертолеты будут.
Максиму мучительно не хотелось идти туда одному. Он просто не мог это сделать. Все тело одеревенело. Ноги не слушались.
- Не могу. – Прошептал он дрожащими губами. – Извини…
Он прерывисто дышал. Ужас охватил программиста, внезапно оказавшегося в месте, где он должен убить или умереть. Гай приблизил свою голову к голове Яцкевича так близко, что только каски не давали солдатам соприкоснуться носами. Сержант схватил Макса за шкирку и с ненавистью замычал сквозь зубы:
- Слушай ты, дерьмо! – Гай брызгал слюной. – Там дети! – Он махнул на блокпост. – Месяц как форму надели! А у них уже двое раненых!
- Да. – Макс постепенно приходил в себя. Кровь снова прилила к голове. Мозг заработал со сверхъестественной скоростью. Он решил, что сделает это, чего бы не стоило. – «Дети… Во всех войнах гибнут пацаны. И русские и немцы. И арабы и евреи…»
Максим оттолкнул сержанта и уперся ладонями в колени. Он несколько раз глубоко вздохнул.
- Ну? – Спросил Гай. – Если не можешь один, я пойду с тобой. Тогда смерть Бузагло на твоей совести.
- Я иду. - Выхода действительно не было.
- Уверен?
- Да. Я их сделаю. – Макс снова опустился на колено и стал высматривать террористов. – Минутная слабость. Забудь, пожалуйста.
- Ладно. Проехали. – Гай сплюнул. – Давай, Макс. Ты теперь главный. Не дай им нас убить.
- Постараюсь. Иди уже к раненому. Добавь дыма. Я в порядке.
- Хорошо. Смотри внимательно. Надеемся на тебя.

Но Гай все не уходил. Он тоже пытался высмотреть террористов, хотя надежды на это, в тот момент, когда те не стреляли, практически не было. Арабы грамотно выбрали место для засады и в глаза солдатам било уходящее солнце. Максим до рези, до слез вглядывался в перелесок, однако все было тщетно. Яцкевич даже подумал, что те ушли, но заставил себя отказаться от этой малодушной надежды. Дым редел. Нужно чтобы Гай пошел к джипу и открыл огонь, но советовать сержанту он не стал.

Вдруг возле джипа разорвалась еще одна дымовая граната.
«Жив водила!» – обрадовался Макс.
– Слава Богу, – прошептал сержант.
Дым загустел, и оттуда раздалась очередь. В ответ сверху зачастил пулемет. Гай, сидя на одном колене, водил стволом снайперской винтовки.
– Есть! Нашел! – возбужденно зашептал он.
– Где?
– Прямо под кривым деревом. Он у меня на кресте, пулеметчик хренов.
Макс посмотрел наверх, кривое дерево недалеко, метров двести пятьдесят, но больше он ничего не увидел.
– Бей, – сказал он,
– Нет уж! – Кровожадно осклабился Гай. – Одного подстрелю, остальные уйдут. Не-е-ет, они мне все, гады, нужны.
Сержант секунду подумал, и принял решение:
- Ладно. Бузагло о себе сам позаботится. Я иду с тобой. Тебе я не доверяю. – Максим виновато улыбнулся. - Готов? Ориентир – кривое дерево. План прежний.
Они согнувшись отошли за поворот и распрямились.
– Жаль, воды нет. – Гай поправил жилет. За поворотом виднелся джип, к нему вел кровавый след. Бузагло оттащил тело и сам спрятался за машиной.
Макс попрыгал. Ничего не звенело и не брякало. Скрытность сейчас жизненно важна. Гай боднул Максима. Каски столкнулись с глухим стуком.
– Готов?
– Попрыгай, Гай.
Сержант попрыгал. Каска сползла на ухо. Макс подтянул ему ремешок.
– Готов. – Максим внезапно осип.
– Ну, да поможет нам Бог.
– Амен.
Они пошли...

5.
На вершине холма остановились.
– Три минуты отдыхаем, – тихо сказал Гай, усаживаясь на землю. – Отсюда до кривого дерева метров сто пятьдесят. Когда пойдем, разговоры только руками. Эх, Офер, Офер, без воды отправил.
Макс тяжело дыша, протирал очки.
– Зато без рации...
– Когда дойдем, бросаем по гранате. После взрыва – на колено и огонь. Пока они оглушены – нужно всех кончать. Мой – крайний левый, твой – крайний правый, потом следующий – твой правый, мой левый. И так далее. Стреляй экономно, я первый меняю магазин, тебе с «Галилем» проще. Нельзя, что бы у нас кончились патроны одновременно.
Максим кивнул.
– Когда всех нейтрализуем – лежать, наблюдать и не вставать, пока я не скажу. Возможно – мы не всех обнаружили. Приготовь гранату и запасной магазин. Скорее всего, чумазые сейчас уходят. Не растеряйся, если наткнемся. Сними с предохранителя. Палец от курка. Держись за ручку. Идем беззвучно, слушаем внимательно.
Макс снова кивнул и попытался улыбнуться.
- Давай, друг. Не подведи. Готов? Пошли.
Гай поднял руки с выпрямленными указательными пальцами и махнул два раза.
– Псс, псс.....

6.
Сержант остановился и поднял руку.
Максим опустился на колено и вытер лоб, мокрый от пота, бежавшего из-под каски.
Гай поманил его. Сержант показал на кривое дерево и на пальцах объяснил: «Пятьдесят метров до цели, отдыхаем одну минуту, ты» – он ткнул Макса пальцем в грудь – «смотришь назад и влево, я» – он показал на себя – «вперед и вправо».
«Что я здесь делаю?» – Думал Максим – «Я, программист, с чудесной зарплатой, новой машиной, красавицей женой на пятом месяце. Случись со мной что, как она будет, одна с малышкой?»

Впоследствии оказалось, что очень даже неплохо.

«Ведь можно откосить от армии навсегда. Что я, приключений ищу? Почему, какой-то идиот, который и читать-то не умеет, сейчас, возможно, подстрелит меня, знающего 5 человеческих языков, и 26 компьютерных?»
Он знал, что дело не в поисках приключений, они сами находили его с завидным постоянством. К тому же, Максим сознавал, что ценность человеческой жизни не определяется количеством выученных языков.
Но..., слишком уж удачно все складывалось в его жизни. Максим знал, что так не бывает и подсознательно ожидал какой-нибудь беды. Пока он не был женат, это касалось бы только его одного. Теперь все изменилось. Они ждут ребенка.
«Эх, Наташа, Наташа»... – думал он с тоской – «Как я люблю тебя»...

Макс посмотрел вниз. Пустынный блокпост – как на ладони, метров 300. Возле дерева передвигалось красное пятно. Он тронул сержанта за плечо и отрицательно покачал пальцем. Максим так волновался, что, казалось, больше не выдержит. Он ткнул двумя пальцами в очки и указал на пятно. Гай поднял автомат и стал смотреть через оптический прицел. Затем, улыбаясь, обернулся, поднял большой палец и пояснил: «Вижу одного. 40 метров. Следующий переход 20 метров. Готов?»
Макс кивнул.
– Псс. Псс.

...Они остановились на расстоянии броска гранаты до врага. Террористов было двое. Левый, в красном платке, свернутым в полоску и обвязанным вокруг лба, типа Рэмбо, целился из пулемета.
«Маскировочка, блин. Фильмов насмотрелся». Сердце билось так сильно, что, казалось, слышно на блокпосту.
«Жди!» – Показал Гай. – «Думаю, их больше».
Правый, цель Максима, сидел под деревом и набивал магазин. «Калашников» лежал рядом.
«Приготовить гранату». – Жестом приказал сержант и прижал палец к губам, предостерегая автоматический вопль «Римон!!! *» после броска. Затем он поднял левую руку с растопыренными
пальцами.

*Граната!!! (ивр)

«Пять, четыре... » – он загибал пальцы, держа в правой гранату без чеки. Максим с удовлетворением отметил, как побелела сжимающая гранату рука. «Надеюсь, они заняты, отбросить не успеют», – отрешенно думал Макс. – «Очень уж длинные запалы у израильских гранат. Четыре секунды».
«Три, два, один.»...
Они метнули гранаты и бросились на землю. Четыре секунды казались вечностью. Наконец, оглушительный сдвоенный взрыв. Вскочив, они открыли огонь. Макс стрелял одиночными, в едва различимую в поднятой пыли фигуру. С такого расстояния промахнутся невозможно, но, тем не менее, Максим тщательно целился в дергающееся от ударов пуль тело. Пыль оседала. Когда Гай стал менять магазин, Макс перенес огонь на уже явно не живого пулеметчика.
– Меняй! – крикнул Гай, и он тренированным движением сменил магазин на подготовленный заранее.

– Хадаль! *

Хадаль  – Прекратить огонь. (ивр)

Они затихли, прислушиваясь.
Снизу раздалось несколько выстрелов.
«Куда, в кого, зачем?» – Досадливо удивился Максим. Они полежали еще немного.
– Прикрывай! – Гай поднялся. Пригнувшись, постоянно поворачиваясь в разные стороны, он подошел к телам.
Макс внимательно смотрел по сторонам, не шелохнется ли где куст, не хрустнет ли ветка.
Грохнуло два, затем еще два контрольных выстрела.
Сержант присел, рассматривая обувь убитых.
Затем еще раз обошел полянку, внимательно смотря на землю. Потом разогнулся и сказал нормальным голосом:
– Порядок. Следы двух человек. Этих. – Он кивнул на окровавленные трупы.
Максим подошел к нему, посмотрел на иссеченные осколками, пробитые пулями тела.
«Совсем еще дети. Лет 16-17. Поиграли в войну... Пидоры». – Он прикусил пересохшие губы, вспомнив армейскую мудрость: «13-летняя девочка с РПГ не девочка, а Ракетный Противотанковый Гранатомет»... Многие бы остались в живых, если бы помнили это. Кверху сошками лежал пулемет. Из него змеилась желтая лента.
– «Маг», стандартный пулемет израильской армии. Производство Бельгии, калибр 7.62, скорострельность...
– Какая скорострельность? – заинтересовался Гай.
– Ну... Не знаю.
– Дурак. Скорострельность переменная.
– Точно. Но ты сам дурак, хоть и ориентировался в ситуации здорово. – Максим хлопнул сержанта по плечу.
– Не впервой...

6.
От блокпоста снова раздались выстрелы.
– Хадаль!! Прекратить огонь, верблюд траханный!! Писарюги недоделанные!! – Вопил Гай.
– Нихт шисен, их капитулирен! Гитлер капут!! – Дурачась вторил ему Макс.
– Хадаль!! – Закричал снизу девичий голос.
«Ничего себе!» – Удивился Максим, – «У писарей-то девушки. Хорошо устроились».
Он понял, что значит «спичка-дырка».
Гай подбежал к просвету.
– Э-э-эй! Дорогая, не уписалась!?
Девушка вышла из-за бетона. Бронежилет, легкий, не керамический, расстегнут.
«Только от ножа и помогает», – подумал Макс.
В одной руке каска, в другой короткий М-16. Макс залюбовался некрасивым, грязным лицом. Русые волосы растрепанны.
– Не твое дело, маньяк! – Ее голос дрогнул. – У меня тут, может быть, месячные, а вы тут балаган устроили! – она бросила каску и, схватив с бетона фляжку, стала жадно пить, успокаиваясь. Вода лилась по ее лицу. – Спасибо, конечно...
Солдатка-новобранец поставила локоть на бетонную плиту сбив находившуюся на ней темно-зеленую жестянку с патронами. Желтым на ней было крупно написано: «5.56. 40Х25». Коробка упала на асфальт и открылась. На дорогу вывалилось несколько белых пачек.
«Мы устроили?» – удивился Максим.
– А причем тут мы? – Закричал Гай.
– Почему так долго ехали?! – И она, роняя автомат, зарыдала, по-бабьи подвывая.

«Еще Офера не видела. Истерика гарантированна. Не место тут женщинам. Впрочем, и ни для кого вообще», – расстегивая каску, подумал Макс.

Снизу заскрипела рация:
– Двадцать три маленьких;, с начала столкновения. – Так же спокойно вещал оперативный. – Четвертый верблюд. Тайланд;?
– Здесь Четвертый верблюд. Тайланд. Две сломанные спички;.
– Сорок второй?

;маленькая - минута
;Тайланд - конец
;спичка – солдат. Сломанная – раненый. Сгоревшая – убитый.

– Здесь извозчик; сорок второго. – Хрипло заговорил Бузагло. – Бугор; сорок второго сгорел. Тайланд столкновения.
– Где Подбугорок; сорок второго?
– Подбугорок наверху, со сгоревшими чумазыми. Это он их сжег. Он и русская спичка.
– Их состояние?
– Вроде целы.
– Принял.

;водитель
; командир
;заместитель командира

Максим смотрел, как из приземлившегося вертолета с красным Маген Давидом выскочили и побежали солдаты с носилками. Бежали к бетонаде, видимо, зная, что к Оферу можно не спешить...

– Всем станциям Стойбища от Стойбища, внимание! Всем станциям Стойбища от Стойбища...

Макс слышал, как ушло напряжение из деланно спокойного голоса оперативного.

– Всем силам Стойбища от Стойбища, Тайланд зеленой молнии, повторяю Тайланд...


7.
Максим повернулся.
Гай, уже раздевшись до пояса, лежал на куртке и жевал травинку.
– Курить есть?
– Нет, а у тебя? – Макс с остервенением срывал ненавистное железо. На траву полетели автомат, каска, бронежилет, разгрузочный жилет с карманами, полными магазинов, гранат, бинтов и прочей полезной дряни.
Полегчав килограмм на двадцать пять, он стал прыгать. Напрыгавшись Яцкевич сел возле Гая.
– А Бузагло-то. – Гай смотрел в небо. – Неделю теперь с синей грудью ходить будет.
– Почему с синей? – Макс не понимал.
– Синяк знаешь какой? Что Маг, что «калаш», калибр 7.62. Видел как его откинуло?
– Видел.
– Надо сказать, чтоб сфотографировался. Потом никто не поверит, что он пулю животом поймал.
– Угу.
Гай замолчал, думая о другом.
– Представляешь, как Оферу обидно?..
Максим вопросительно посмотрел на сержанта.
– Столько времени таскать это дерьмо... – Он кивнул на двенадцатикилограммовый пуленепробиваемый бронежилет. – И получить пулю в голову....

8.
– Максимка, будь другом, поищи воды. У этих бойскаутов должна где-то быть...
Максу не хотелось вставать, а он как-то не подумал, что раз сержант хочет, пусть сам и идет. Правда, и его немилосердно терзала жажда.
– Ты с ума сошел? Вода у них наверняка отравлена.
– Думаешь, они пили отравленную воду? Или предвидели, что солдаты их убьют и захотят напиться?
– Ну... Все равно, у них в воде полно бактерий, хочешь заразиться брюшным тифом?
Гай разозлился.
– Слушай, не пудри мне мозги, воду мы получаем из одной трубы. Не хочешь идти, так и скажи, я пойду.
– Почему сразу не пошел?
– Вставать не хочется. Ладно, все равно военную полицию ждать. Скажут, – «и зачем это вы убили двоих детей». А ты, вдруг героем стал. На себя бы посмотрел полчаса назад! Когда я сказал тебе идти одному. Я таких белых людей еще не видел!
- Отвали. – Яцкевич хотел бросить в него ботинком, и даже приподнял ногу, но сил не было. - Сам ведь сказал – проехали…
- Ладно, не обижайся. Я, в первый раз тоже, так боялся, что думал уписаюсь.

Они лежали рядом. Ветер обдувал их разгоряченные лица. Солдаты наслаждались покоем. Рядом валялись их автоматы, каски, бронежилеты. Невдалеке лежали трупы убитых ими юных арабских террористов, однако все было уже позади. В голове у Макса была полная пустота, и это было очень приятно. Он приподнял голову и спросил:
– Гай, ты хорошо его знал?
– Офера? Ну... Примерно как тебя. Три месяца в милуиме, правда месяц жил с ним в одной палатке.
Сержант посмотрел на Макса думая, что бы он почувствовал, если бы Максим был бы на месте Офера.
– Хороший мужик, лет сорока, четверо детей, уже сирот. Учитель математики из Тель-Авива. Говорил, что у его учеников есть только два органа – член и желудок... 

Он перевернулся на живот и замолчал.
– Гай? Гай?
Максим увидел, как трясется его тело, затем услышал звуки рыдания.
Он подполз к сержанту и стал гладить его по затылку.
– Все хорошо Гай, все хорошо. -  Приговаривал он вытирая слезы. - Мы их кончили…