Хроники Расколотого Мира

 
ХРОНИКА ПЕРВАЯ.
…Слёзы заливали глаза, текли по щекам, смешиваясь с летящими в лицо комьями земли. Тонкие руки с обломанными ногтями тщетно пытаются подтянуть легкое тело к краю ямы. Земля влажная после недавнего дождя, она осыпается с жутким шуршанием. Земля повсюду: в носу, во рту, земли больше, чем воздуха. И страшный удар по голове уже не отмечается гаснущим сознанием. Последняя мысль: нечем дышать…

 Ставоград, год 2000 от Разделения миров.

Аэлина Лют помотала головой, отгоняя жуткое видение. Практика, долгожданная практика в рядах Стражи оказалась начисто лишена романтики. Хуже того – сами Стражи были от романтики дальше, чем мусорщики. Да по сути, не так от последних и отличались, имея дело в основном с нежитью, нечистью да колдунами разного толка.
Чем отличается маг от колдуна? Маг – это дипломированный специалист, вполне законопослушный гражданин, переходящий дорогу строго в отведённых для этого местах. Колдун – это нечто сугубо вредное и явно противозаконное, имеющее гнусные намерения и уклоняющееся от уплаты налогов. Среди колдунов распространены целители, не имеющие лицензии на медицинскую практику, а также всевозможные ворожеи и заклинатели, за энную сумму предсказывающие будущее, наводящие порчу и торгующие из-под полы приворотными зельями. На основе акондского ирура, после которого любой столб за милого сойдёт. 
О храбрости Стражей ходят легенды. Далёкие от реальности, как выяснила Аэлина. Вчера, например, доблестные Стражи удирали от выскочившей из Врат скальной выверны (семейство драконовые, класс опасности 1, плюётся огнём и ядом). Причём Аэлину грубо выдернули из красивейшей боевой стойки и уволокли в укрытие, где и дожидались прибивших выверну Рыцарей. Ничего полезного, кроме трёх новых ругательств, Аэлина не узнала.
Или вот ещё – работа для штатного мага Стражи – поиск пропавших. Пятидесятилетняя  красавица этэрэ-ле с роскошной гривой платиновых волос, чуть раскосыми зелёными глазами, изящным маникюром и фарфорово-розовой кожей просто обязана была сбежать с неодобряемым родичами Прекрасным Принцем. А вовсе не лежать с посиневшим от удушья распухшим лицом на дне скверно зарытой ямы под зреющей жимолостью. Аэлина почувствовала, что её тошнит.
А ведь как, дурочка, огорчалась, что девушек в Академию Стражи не принимают! Как завидовала поступившему туда брату! Как гордилась, что всё-таки попадёт в Стражу, и даже годом раньше него, поскольку обучение в Колледже Магов ровно на год короче! На душе было погано.
На аллею Ставского откоса лихо спикировал патрульный гларт Ордена Солнечного Креста. Вообще-то расследование убийств было не совсем по части Рыцарей, но наверняка община этэрэ (упаси Всесветлый назвать эльфами – удавят на месте) в связи с пропажей девушки поставила на уши все службы быстрого реагирования, включая Орден.
Пилот гларта, худенькая огненно-рыжая девчонка, сочувственно подмигнула Аэлине:
- Что, подруга, небось, ждала романтики? Ничего, привыкнешь, я первый месяц службы тоже чуть не топиться собиралась от разочарования!
Утешать леди-рыцарь не умела совершенно.
- Мне нельзя топиться, - мрачно ответила Аэлина, думавшая совсем о другом, - у меня через две недели госэкзамен. И выпускной бал. 
Напарник рыжей меж тем осмотрел яму и её жуткое содержимое, и теперь вежливо ждал, когда дамы закончат беседу. Это был уроженец Аконда – соседнего мира – среднего роста, голубоглазый, с неопределённо-русыми волосами и не слишком уверенной походкой. Жители Аконда пешком ходили редко и мало из-за обилия опасной нежити, перемещаясь преимущественно в глартах.
- Что-то нашёл? – поинтересовалась рыжая.
- Помнишь своё первое дежурство? Знаю, дурацкий вопрос. Мне кажется, убийца тот же.
- Точно определить это может только маг, - проворчала рыжая. – Твоё чутьё в отчёт не запишешь, – и обратилась к Аэлине: - Ты могла бы сравнить отпечатки ауры здесь и там?
- Там – это где?
- Лис, расскажи, - кивнул акондец.
                ***
Аэлина Лют.

Край Света – интересное место. Здесь частенько сочетается несочетаемое и бывают самые невероятные явления. Например, я.
Слушая Рыцарей, я думала о своём брате. Рассказывать ли ему? Мы близнецы, и до сих пор особых секретов друг от друга у нас не было. Слепок ауры – штука нестойкая, а неопытные маги, вроде меня, в первую очередь улавливают знакомые следы. Но зачем он был здесь?
Месяц назад на Лукоморье (это окраина Ставограда) пропала послушница храма Света, Смерти и Голубого Льда. Это храм сэппхо, они когда-то были ночным народом и жили в тёплых краях, поэтому свет и лёд у них связаны со смертью. Сэппхо – природные маги, а Избранные Светом ещё и не нуждаются в общепринятом обучении. Кто же посмел, и, главное, кто сумел напасть на белую сэппхо накануне посвящения в жрицы? Для этого надо быть очень сильным магом, или же обладать невосприимчивостью к магическому воздействию наподобие Рыцарей Солнечного Креста.
Словно прочитав мои мысли, рыжая сказала:
- Всех наших мы проверили в первую очередь.
А, впрочем, окажись там поблизости Рыцарь, может, сэппхо и не оплакивали бы свою дочь. 
Надо поговорить с братом. Даже если разговор ничего не прояснит, я хотя бы смогу собраться с мыслями.
                ***
Наш город стоит на двух островах, образованных тремя рукавами реки Треглавы при впадении её в более крупную реку – Ставу, рассекающую Край Света почти пополам. Острова называются коротко и ёмко: Западный и Восточный. Мы живём на Западном. Дом, выстроенный прадедом, стоит на высоком речном угоре. За садом убаюкивающее журчит Треглава (русло у неё каменистое, этэрэ зовут её Тиринтаэль – Поющая река). Сад зарос жимолостью, вишенником и шиповником, щедро увитыми хмелем вперемешку с ежевикой. У калитки топорщится куст чубушника, цветы которого пахнут зелёным яблоком. Крыльцо оплетает дикий виноград, им же полускрыт лаз в гнездо дракона. Наш дракон (вообще-то они дикие и ничьи) всегда встречает нас на перилах крыльца и клянчит угощение. Он крупный, с кошку, золотистый с алыми крыльями. Зимой он спит где-то под домом, а летом надо держать ухо востро: чуть зазеваешься, и царапучий дракоша либо попортит одежду своими коготками, либо оцарапает лицо. Он делает это не нарочно, но кому от этого легче?
Дом большой: пять комнат, подвал и чердак, оборудованный под жильё. Семьи во времена прадеда были не в пример нынешним, да и вообще численность населения была побольше. Коренного населения, я имею в виду. Но с тех пор прокатились две войны, и после Противостояния людей стало больше, чем нас.
Мой народ зовётся «апху», на Всеобщем это означает «двое». Апху – одна из пяти древних магических рас Эгрона. Двести лет назад сказали бы – Высших рас, но с тех пор представители этих самых рас до того заигрались с мудрёными словами вроде «политкорректности», что незаметно перестали быть высшими. А более слабые, но более плодовитые люди провозгласили себя венцом творения. Венец корявый и тесноват, но такая нынче мода. Я ничего не имею против людей, у каждой расы свои недостатки, но почему-то именно люди больше всех склонны эти недостатки искать в первую очередь у соседей. Впрочем, они умудряются воевать даже между собой.
Маги среди апху редкость. Вернее, редки НАСТОЯЩИЕ маги. А вот способность к внушению и мысленной передаче образов у нас врождённая, потому всё с этим связанное и зовут «магией апху». Вероятно, ещё и поэтому меня часто принимают за человека – при неплохом магическом даре внушение даётся мне с трудом. В отличие от моего брата, способного даже к пространственной проекции образов.
Главное же наше отличие – это наше второе тело – «ар-апху», «двойник». Это довольно странное на придирчивый взгляд существо, внешне похожее на сиддскую лайку. Только с рысьими лапами. Зачем и для чего – можете не спрашивать, я не знаю. Почему, например, у нас с вами две руки, две ноги, и одна голова? Трансформация у нас происходит легко и незаметно, хотя мне приходится долго концентрироваться, чтобы поменять облик. Зато мой брат способен к частичной трансформации – это когда изменяется только какая-то часть тела. Причём делает он это совершенно неосознанно.
Но что это я всё «брат», «брат»? Вон же он, смотрит тоскливым взором куда-то вдаль поверх свисающей с подоконника грязной тряпки! Это он вчера клятвенно пообещал маме навести чистоту в своей берлоге, и теперь страдает. А заодно, подозреваю, ждёт меня, дабы переложить уборку на мои не особенно хрупкие плечи. Нет, у меня замечательный брат, только иногда немного лентяй.
Устин живёт на чердаке. Он перебрался туда лет десять назад, подальше от бдительного ока родителей и бабушки. Дед помогал ему с переездом, поскольку сам в юности тоже занимал самый верх дома. Чердак удобен тем, что летом можно приходить и уходить по верёвке, спущенной из окна. Чего я никогда не пойму, потому что боюсь высоты. Устин учится на предпоследнем курсе Академии Стражи, чем отчаянно гордится, полагая службу в Страже единственным достойным разумного существа занятием. Мой брат очень красивый – высокий, как все апху, голубоглазый блондин с живым и подвижным лицом. Иногда ему необязательно даже говорить – всё выражается мимикой. Он ещё не приобрёл приличествующей взрослому апху серьёзности, но совершеннолетия мы достигли только нынешней весной, и некоторое легкомыслие нам прощают.
Конечно, Устин сразу радостно предложил мне помочь ему с уборкой (читай – убраться за него),  и я согласилась, взамен потребовав подробного отчёта о том, где он был вчера и что делал.
                ***
Велериан Тэро.

- Как думаешь, она что-то нашла? – спросила Эрелиса.
Я задумался. Магию мы все чувствуем в той или иной степени, у меня это чутье развито чуть лучше, потому что в родне имеются магические существа.
Это я специально смягчаю, а то ляпни, что в родстве с нежитью, тут же начнутся косые взгляды. Конечно, не следует Рыцарю в седьмом поколении обращать внимание на подобные мелочи, но все равно неприятно.
Я был уверен, что какой-то след ведьма - прошу прощения – магичка-практикантка, конечно же, нашла. Только нам об этом сказать не пожелала. Всесветлый знает, из каких соображений. Может, мы ей не понравились, а, может, не мы, а след. К примеру, она знает, кем он оставлен.
- А сама как думаешь? – вопросом на вопрос ответил я, не желая глупо выглядеть в глазах молодёжи.
Пусть дама выскажется первой, а там видно будет. Я не люблю, когда Эрелиса начинает указывать мне на мои ошибки. С ней очень неприятно ссориться, хотя бы потому, что любой конфликт она предпочитает решать с помощью оружия. Мечом она владеет не хуже меня, хотя я старше и в два раза тяжелее.
Эрелиса прищурила глазищи цвета энитарских изумрудов, унаследованные от прабабки этэрэ-ле, и со своим музыкальным арвернским акцентом почти пропела:
- Нашла, нашла, к гадалке не ходи. Сразу задумчивой такой стала…надо бы найти её, пока она не нашла того, кто там наследил. А то, чего доброго, в следующей яме закопают именно её, - при этом она так комично наморщила носик, что я ужаснулся бесстрашию подрастающего поколения. Я, взрослый мужик, после сегодняшней находки на Ставском откосе никак в себя не приду, а девочка ещё и шутит на эту тему! Видно, с подобной барышни и списали ту, что шапку из волка носила мясом наружу…
- Отправь запрос в Магический корпус Стражи, вряд ли у них там много практиканток. Узнай, где она живёт, и давай попробуем поговорить с ней ещё разок, - предложил я.
Эрелиса кивнула в знак согласия и подняла гларт в воздух.
Практикантку звали Аэлина Лют, и жила она в старой части города, на Западном острове. То есть, по всей вероятности, она принадлежала к коренному населению Края Света. Не то чтобы это имело какое-то значение, но наш начальник, Магистр третьей степени сэр Алексис Рен, помешан на политкорректности. И убеждён, что если мы общаемся с представителями магических рас, то непременно их унижаем, обижаем и по-всякому притесняем. Его можно понять: до принятия командования лучом  Край Света он служил в Каталане, а там люди и нелюди  живут очень недружно и обособленно. 
Край Света населён преимущественно апху – одной из древних магических рас. Столица Края Света – Ставоград – наверное, самый многонациональный город мира Эгрон. Здесь есть общины сэппхо, этэрэ, хагров, даже шэртэ иногда наведываются из своего Подгорья. Причём у каждой общины свои храмы, свои обряды, и никто ни к кому не лезет. Потому что иначе апху всех выгонят. А воевать с ними не хочет никто, потому что апху становятся ненормальными, когда дело доходит до боевых действий. Мало того, что они почти нечувствительны к боли, так ещё и зубы-когти у них похлеще иного оружия. Счастье, что они совершенно неагрессивны. У них и гражданская война-то была всего одна – сто лет назад, в то время как люди умудряются что-то делить каждый год, особенно в Каталане. Вообще я, стыдно признаться, не могу отличить апху от человека, пока не увижу трансформацию. И даже все мои неафишируемые таланты в этом не помогают.
Когда-то давно, ещё до Школы Мечей, слышал я предание о том, что апху созданы в секретной магической лаборатории этэрэ ради истребления каких-то жутких чудовищ. Но впоследствии никакого подтверждения этому я не нашёл, а тот разговор закончился обычной дракой и вызовом в школу родителей. Подозреваю, что дома кое-кто получил ещё и ремня, во всяком случае, тему происхождения народов больше не поднимали.
Эрелиса посадила гларт на краю речного обрыва (когда же она повзрослеет и избавится от манеры лихачить?) и выжидательно посмотрела на меня. Я так же уставился на неё, поскольку предполагал, что к ведьме пойдёт именно она.
- Ты старший по званию, ты и иди! – заявила рыжая нахалка.
Я прикинул, стоит ли выяснять отношения при помощи оружия, и решил, что не стоит. Во-первых, это противоречит Уставу Ордена, во-вторых, Эрелиса всё-таки дама, хоть и похожа на сорванца, а в-третьих, она помешана на оружии и в искусстве ведения боя точно меня превосходит. 
- Эрелиса, - самым проникновенным тоном начал я, - ты, конечно, барышня современная и с широкими взглядами, но подумай, как бы ты отреагировала, если бы в гости к твоей дочери припёрся незнакомый мужик с откровенно бандитской физиономией?
Эрелиса несколько секунд озадаченно меня разглядывала, ища признаки бандитской физиономии, потом ласково погладила меня по голове и сказала:
- Стеснительный ты наш! Иду уже, иду, только не плачь!
Я и не собирался. Проводив напарницу, я извлёк из-под сиденья книгу, термос с кофе и пакет с пирожками, и настроился на длительное ожидание. 

Ставоград, год 2000 от Разделения миров.

Эрелисе Герт было двадцать лет. Она обладала присущей этому возрасту широтой взглядов, часто поддавалась минутным порывам и редко думала о последствиях. В её рыжей голове не то что ветер свистел – совсем нет, просто жизнь ещё не успела макнуть её конопатое личико ни во что гадкое. Перспективы захватывали дух: через четыре года можно будет попробовать силы в квалификационном турнире на степень Магистра Силы, ещё через три – Магистра Опыта и…собственно, всё. Идти ещё через семь лет на степень Магистра Разума – это не для неё. Вот Велериан запросто уделал бы умников из Комиссии по званиям уже сейчас, не дожидаясь возрастного минимума для прохождения отбора на третью степень. Иногда напарник её немного раздражал своей излишней рассудительностью. Вернее, просто бесил, потому что Эрелиса переходила от лёгкого раздражения к неуправляемому бешенству незаметно ни для себя, ни для окружающих. Кроме тихого и несколько мечтательного Велериана с ней не сработался бы никто.
Вспомнив напарника, Эрелиса улыбнулась. У неё не было способностей к ясновидению, но она точно могла сказать, что в данный момент делает акондец. Наверняка читает очередной исторический роман очередного акондского литературного гения, и наверняка слопает все пирожки. Если бы не книга, конечно же, он оставил бы напарнице её долю, а так он и не заметит, что пирожки закончились. Пристрастие к чтению, по мнению Эрелисы, не могло принести ничего, кроме больших неприятностей. Но акондцы всегда славились редкой непрактичностью, поэтому на воркотню напарницы Велериан только снисходительно улыбался.
Перед калиткой Эрелиса, надо признать, немного замешкалась. В её родном Арверне к ведьмам относились настороженно, и не без оснований. Дело в том, что в ближайшем к Арверну городе – Верле – находился Магистериум, высшее магическое учебное заведение. Колледжи Магов имелись в большинстве крупных городов Эгрона, Магистериумов же было всего два: в Верле и ещё в Эледаре, столице Сидда. Но Эледарский Магистериум готовил целителей. А в Верле учились боевые маги и маги-погодники. Именно поэтому в окрестностях Верле не занимались сельским хозяйством – кому понравится, когда посреди зимы вдруг наступает палящая жара или в пору цветения клубники выпадает снег по колено глубиной? Это уже не говоря о всевозможных возмущениях магического поля и искривлениях пространства, возникающих без всякого предупреждения в самых неподходящих местах. Между прочим, именно такое искривление пространства лет двадцать пять назад зашвырнуло в Аконд отца Эрелисы, и обратно вернуться ему стоило немалого труда. Словом, Эрелиса слегка побаивалась людей, наделённых магическими способностями, притом, что на Отмеченных Солнцем – Рыцарей – магия не действует.
Но отступать было некуда, и ещё раз оглянувшись в направлении оставшегося в гларте напарника, Эрелиса непреклонно нахмурилась и открыла калитку. Ничего страшного не произошло, только слегка колыхнулся цветущий белыми душистыми шариками незнакомый кустарник. Эрелиса беззаботно двинулась по дорожке, и у самого крыльца подверглась нападению какого-то жуткого создания навроде лягушки (которых леди-рыцарь терпеть не могла), только с крыльями. От совершенно нерыцарского визга страшилище юркнуло под дом, а на крыльцо выскочила давешняя ведьма в компании какой-то жертвы магического эксперимента – это был здоровеннейший детина с волчьей вроде бы головой, но Эрелисе никогда не случалось видеть волка с такой перекошенной мордой. Вдобавок вместо правой руки у существа была когтистая рысья лапа. Это было уже чересчур, поэтому Эрелиса забыла не только поздороваться, но и вообще, зачем пришла. А из всех подходящих к случаю слов у неё в голове вертелась только одна не очень длинная акондская фраза, иногда употребляемая отцом (если он был уверен, что дочка не слышит), и почему-то вызывавшая приступ хохота у Велериана (впрочем, переводить он отказался наотрез).
Наконец, выяснилось, что лягушка с крыльями – это просто дракон, в Крае Света они исполняют ту же роль, что ёжики в Арверне. Жертвой магического эксперимента оказался брат-близнец ведьмы, очень симпатичный парень (апху вообще поразительно красивый народ), если бы не излишне плутоватое выражение лица. 
- Должен вас огорчить, сударыни, но я никого не убивал, - заявил апху. – Хотя, действительно, вчера у моей группы была тренировка на Откосе, а месяц назад нас гоняли маршем на Лукоморье. В тот день шёл дождь…
Как обычно, он предпочёл не рассказывать, а показывать. Во-первых, так было привычнее, во-вторых, понятнее, а в-третьих, у очаровательной гостьи стало такое потрясённое лицо, что захотелось продемонстрировать всё, на что способен.
Итак, шёл дождь. Мокрые усталые курсанты скользили по глине, так замысловато выражаясь, будто сквернословие им преподавали отдельным предметом. Наставник бегал вдоль колонны, подгоняя отстающих и раздавая обычные в таких случаях указания – не так дышишь, не так…кхм…пусть будет «бежишь». В стороне виднелась голубоватая громадина Храма Льда, невероятно красивое строение сложной планировки. Курсанты заметно ёжились, словно здание излучало холод.
- Это в самом деле лёд? – поинтересовалась Аэлина.
- В самом деле, - подтвердил брат, - я даже потрогать отбежал – чуть пальцы не отморозил! Уж не знаю, как змееголовые умудряются поддерживать там постоянный холод, но говорят, Храм не тает даже в самую жару.
- И пока ты бегал, ничего странного не заметил? – спросила гостья.
- Нет, - с сожалением покачал головой Устин, он, в самом деле, очень хотел помочь, - разве только Наставник…
- Что Наставник? – насторожилась Эрелиса.
- Да странный он какой-то. Дядька, в смысле, Наставник Деймир, всыпал бы мне по первое число за нарушение дисциплины. Но Дядьку накануне покусала какая-то мелкая нежить, и он был на больничном. А на Лукоморье нас гонял его помощник…вот леший, никак имя не запомню!
- Такое корявое имя? – удивилась леди-рыцарь.
- Да нет, обычное, только запомнить никто не может…
Интересно, подумала Аэлина. Внешности Наставник тоже был самой серенькой, а это наводило на нехорошие размышления.
- Если бы не то, что в Академии Стражи такие вещи невозможны, я решила бы, что это фантоморф, - нахмурилась ведьма, и пояснила в ответ на непонятливое моргание:
- Фантоморф – это магическая кукла, весьма точно имитирующая поступки живого существа. Изобретение времён Первой Магической войны. Фантоморфов вовсю использовали в качестве шпионов и диверсантов, их же не жалко, потому что ненастоящие, и военную тайну их выдать не заставишь, по той же причине. Энергозатраты на создание фантоморфа небольшие, а управлять им может любой, кто при создании будет указан как хозяин. Заказчика же отследить практически невозможно, даже если найти изготовителя: разглашать имя заказчика запрещает Гильдейский Кодекс, а его клятвы скрепляются заклятием-связкой. И в случае нарушения договора происходит небольшой фейерверк, только вместо конфетти падают мелкие кусочки нарушителя.
- Прелесть какая, - проворчал Устин.
- Интересно, - задумалась Эрелиса, - а если там вправду что-то нечисто, не попробовать ли посмотреть на вашу Академию поближе? Нового Наставника по физической подготовке, пожалуй, могут и принять. У меня даже есть идея, кто с этим справится…

                ***
Велериан Тэро.

Нет, право, на меня будто порчу навели! Я взрослый человек, до сих пор считался вменяемым, и согласился на дичайшую авантюру, достойную студента-мага, но никак не приличествующую Магистру первой степени Ордена Солнечного Креста.
Это проносилось у меня в голове, пока я тупо смотрел на подписанное командиром луча прошение о бессрочном отпуске по семейным обстоятельствам. Если сэр Алексис узнает, во что я ввязался, он с меня шкуру спустит. Да ещё он учился вместе с моим отцом, а уж если отец узнает…об этом вообще думать не хочется.
Но отступать было поздно, и я отправился устраиваться на работу в Академию Стражи, втихомолку надеясь, что мне сразу укажут на дверь по причине моей принадлежности к роду людскому. И я ошибся. Никто не только не спросил рекомендаций, а даже и не взглянул на меня. Хотя специфическое свечение ауры Отмеченного Солнцем способны видеть многие даже не наделённые магическим даром.
Отмеченный Солнцем – Рыцарь – это всегда человек. Ни среди этэрэ, ни среди сэппхо, ни среди хагров, шэртэ и апху не рождаются Отмеченные Солнцем. Способные выстоять против любой магии и практически любой нежити. Призванные защищать Населённые миры от зла, с которым не под силу совладать магам. Ну, и там заодно помогать всяким обездоленным, убогим и слабоумным…
Вообще странно, я считал, что в Академии Стражи и учатся, и преподают только апху. Стража – это очень древняя воинская организация, и апху безумно ею гордятся. О Стражах ходит масса легенд, написаны целые шкафы книг в разных жанрах, и, конечно, правды не знает никто. В том числе сами Стражи.
Ставоградской Академии Стражи в прошлом году сравнялось пятьсот лет. За это время её трижды достраивали, в результате чего здание приобрело вид до крайности внушительный, а внутри стало до жути напоминать многолетнюю барсучью нору с массой входов-выходов и паутиной коридоров. Прибавьте сюда пять этажей и мракобесье число лестниц, и тогда вам тоже станет жаль курсантов и Наставников.
Я искал библиотеку. В мою пользу было то, что я точно знал, что библиотека в Академии есть. Против меня работали неисчислимые коридоры и курсанты, каждый раз указывавшие разное направление. Так и бродить бы мне до скончания века, но мне посчастливилось встретить Устина, который меня проводил до самой двери. Оказалось, я проходил мимо аж четыре раза.
- Что вы хотите найти в библиотеке? – поинтересовался апху.
- Какую-нибудь литературу по общей магии,- мой собеседник непонимающе округлил глаза, и мне пришлось пояснить, - Мне очень не нравится поведение здешней администрации, очень уж они беспечны, словно находятся под действием какого-то заклятия.
- У нас есть штатный маг, может, стоит обратиться к нему? Вы ведь не специалист в магии, да и в нашей библиотеке вряд ли есть что-то подходящее, все-таки не Колледж Ведьм…
Идея с магом мне понравилась, и мы направились в самую старую часть здания. Кабинет мага напоминал скорее коптильню, нежели административное помещение: количество табачного дыма в воздухе было таким, что хоть топор вешай. Сам маг восседал в ободранном кожаном кресле и курил устрашающих размеров трубку. Рядом, на столе, меж кипами бумаг примостился пустой кофейник ведра этак на полтора. Бессмертие этому магу явно не грозило.
Маг оказался неприятным мужичком неопределённых лет, с порядочным количеством седины в бороде и сияющей плешью. Выслушав меня, он спросил:
- Ну и что?
Я слегка растерялся. По моему скромному разумению, должностными обязанностями мага предполагалась защита вверенного ему здания и находящихся в оном существ от всяческой вредной магии, но ведь не учить же его, как это делается?!
- Молодой человек, я сижу в этом кресле скоро полвека, за это время ничего страшного тут не случилось, не случится и ещё полвека, вы зря трепыхаетесь. И потом, вам-то зачем всё это нужно? Вы что преподаете? Фехтование? Вот и занимайтесь им, а в мою работу не лезьте, нос не дорос, ясно?
Я ощутил холодное дуновение, а маг удивленно приподнял брови:
- Настоящий Рыцарь? В этом клоповнике? Неужто в наше время у Рыцарей нет занятия поприличнее, чем натаскивание всяких щенят-оборотней?
Отвечать я не стал, просто вышел вон из вонючего логова. Хорошо ещё, что Устин со мной не пошёл, а то лежать бы старому сморчку с перегрызенным горлом. И я бы подтвердил, что это была необходимая самооборона.
Война Рас закончилась сто пятьдесят лет назад, итогом её явилось исчезновение названия Высшие расы применительно к сэппхо, апху и этэрэ, а также кажущееся равноправие людей и нелюдей. Почему кажущееся? Да потому что в Энитаре, например, людей едва терпят, в Шаттре нет ни одного храма традиционной религии сэппхо, а в самом терпимом ко всем и вся Крае Света встречаются такие вот плесневые грибы. О, мой родной Аконд! Благословенно будь, изобилие нежити, позволяющее Разумным расам не терять разум!
Однако, похоже, что насчет заклятья не такая глупая мысль, как показалось мне сначала. Беда в том, что знакомых магов, которые могли бы дать пояснения, у меня нет, разве что Аэлина Лют, но она ещё студентка. Правда, выпускница, но всё же…
И кстати, странного Наставника я так ни разу пока и не увидел, хотя ищу его все эти три дня, а ведь мы с ним вроде бы должны пересекаться, фехтовальный зал в Академии всего один.
Каково же было мое удивление, когда я столкнулся со странным типом в библиотеке! Трудно сказать, что меня потрясло больше: сам факт встречи или мои ощущения при этом. Я уже упоминал о своем родстве с кое-кем из коренных обитателей Аконда, открою и ещё один секрет – я оборотень, точнее волкодлак, это редкое наследственное состояние встречается только у людей. Так вот, благодаря этим двум обстоятельствам восприятие у меня острее, чем у обычного Рыцаря, хотя с теми же апху я вряд ли могу тягаться. Но довольно хвастаться! Итак, проходя мимо своего коллеги, я… ничего не почувствовал, как если бы прошёл мимо стены. Я не воспринимал его ни как человека, ни как нежить, словом, вообще никак!
Мне приходилось слышать легенды о людях без души, такие будто бы существовали во времена Первой магической войны, но я как-то не очень верю легендам, если не видел документального подтверждения. И вот я сам столкнулся с необъяснимым. Нет, определенно без консультации мага не обойтись…

Аэлина Лют.

Апху - странные существа. Иногда я думаю, что этэрэ не так уж и врут, когда заявляют, будто создали нас. Нет ни одного народа, столь же близкого и к людям, и к нежити. Например, семейные пары у нас создаются раз и на всю жизнь, поэтому безответное чувство в нашем случае оборачивается тем, что неудачно влюблённый навсегда остаётся один и, естественно, без потомства. В случае смешанных браков дети рождаются только у апху с людьми, ни с этэрэ, ни с хаграми, мы, в отличие от людей, потомства не даём. Да и люди…
 Во времена Противостояния был у нас один деятель, вернее сказать выродок, занявшийся выведением Сверхоборотней, гнусные подробности я опущу, но результатом его экспериментов явилось появление мерзостнейших тварей. Так вот, наиболее жутким стал его собственный сын-полукровка, чья мать оказалась носительницей ликантропии – довольно редкого наследственного заболевания людей. Не знаю, обладала ли сама она способностью к трансформации, скорее всего да, этим и заинтересовала вырожденца-экспериментатора (его имя я не помню), но самое жуткое в том, что ребёнок оказался натуральной нежитью и вместо того, чтобы нормально родиться, сожрал собственную мать. А затем и восхищённого папашу, чем положил конец всем исследованиям.
 Хуже всего оказалось то, что он сумел сбежать (только нежить, да и то не всякая, способна резво бегать уже через час после рождения), а впоследствии как-то размножиться, точно ничего неизвестно, но всего через пять лет Край Света наводнили зубастые твари. Их прозвали «орсы» - «зубоноги», если буквально переводить на Всеобщий, поскольку главным у них были зубы и впечатляющая скорость. Кстати, на обед они предпочитали апху, хотя не гнушались и другой добычи.
Истребить орсов до конца не представляется возможным, поскольку никто не знает, сколько их всего и откуда берутся новые, ведь все смешанные браки контролируются, собственно, для разрешения на брак с апху людям предоставляется возможность сдать анализ на ликантропию. Конечно, разрешение будет дано в любом случае, вот только при положительном анализе детей у смешанной пары не будет. Соответствующее заклятие накладывается в Ставоградской Целебнице – это больница, где работают маги-целители, а лечат они как различные магические поражения, так и не поддающиеся обычным врачам болезни, ну и занимаются разработкой и наложением (равно и снятием) так называемых телесных заклятий: ночное зрение для тех, кто лишён его от природы(по спецразрешению), выносливость, быстрота, острый слух…Вот только заклятие бездетности не имеет обратной силы, а потому на людях оно не применяется, ведь это у апху повторный брак невозможен…
Почему я взялась об этом рассуждать? Наверное, из-за Рыцаря. То есть, Рыцарь, конечно, позвонил по делу, но ведьминские мысли зачастую крутятся не в самом желательном направлении, а потому о деле я как-то подзабыла. К реальности меня вернул брат, примчавшийся домой в крайнем возбуждении, о чем свидетельствовала «боевая маска» - предельно жуткая смесь черт зверя и человека в одном лице. Считается (причем самими же апху), что набрасывание «боевой маски» сопровождается боевым безумием, поэтому от Устина на улицах шарахаются. Не все же знают, что у моего брата способность к частичной трансформации, и стоит ему занервничать, как его мордашка превращается в устрашающую харю. Причем сам он этого может и не заметить.
- Ну, Элька, ну дела творятся! Твой Рыцарь раскрыл целый заговор! Ну, то есть, ещё не раскрыл, но я печёнкой чувствую, что-то там нечисто. Ох, как он в них вцепился! И в мага, и в ректора, и в этого нового Наставника, жуть! Ему нужен совет настоящей ведьмы, что скажешь?
Я отчего-то рассердилась.
- Что спросишь, то и скажу. И прекрати называть Рыцаря моим, он такой же мой, как и твой.
- Ага, я так и понял, - Устин успокоился и заинтересованно потрогал карандаш, на котором я отрабатывала задание по телекинезу и последние несколько минут крутила его в воздухе.
Теперь карандаш торчал из ствола липы, под которой я сидела на травке в тенёчке.
- Привет, не помешал? – спросил от калитки Велериан.
Я почувствовала, что краснею, но Устин, гаденько хихикая, уже скрылся в доме, так что оторвать паршивцу хвост не получилось, и пришлось изображать радушную хозяйку.
                ***
Ставоград, год 2000 от Разделения миров.

- И что, заказчика вообще нельзя отследить? – Велериан заметно расстроился после рассказа Аэлины о фантоморфах. Он-то думал, что маг может прояснить ситуацию, но на деле всё запуталось ещё больше.
- Способ есть, - неохотно проговорила ведьма, - но он сугубо неофициальный. Я вообще не уверена, что он известен кому-то кроме меня, магический дар у нас редок и его проявления плохо изучены.
- Насколько это опасно? – интерес интересом, но о своих обязанностях Рыцарь помнил.
- Неопасно, но не факт, что точно. Это какая-то часть магии апху, и нет никакой гарантии, что результат не является плодом моего воображения. Впрочем, сам сейчас всё увидишь, идём.
В комнате ведьмы, к разочарованию Велериана, ничего ведьминского не оказалось. Более того, обстановка до странности напоминала таковую в комнате сестры Велериана, жившей с родителями в Аконде. Шкаф, кровать под пёстрым пледом, на подушке старенький плюшевый медведь, со шкафа таращат стеклянные глаза нарядные куклы. У окна в кадке цветёт шатрская роза, за кадкой прячется бутылка с водой для полива. В углу столик с зеркалом, покрытый кружевной салфеткой, на столике скляночки-флакончики, будильник в виде избушки и конспект по пространственной магии. Ведьма готовилась к госэкзамену.
- Садись,- неопределенно махнула рукой Аэлина. Сама она устроилась на пуфике перед зеркалом, Рыцарю ничего не оставалось, кроме как сесть на кровать, хотя в покоях незамужней девицы это считалось верхом неприличия. Но апху, видимо, смотрели на жизнь проще.
Аэлина извлекла из ящика стола кривоватый трёхсвечник, не без труда установила свечи в закапанные воском гнезда и водрузила всю конструкцию между собой и зеркалом. Закрыла глаза.
Какое-то время ничего не происходило, и Велериан заскучал было, но тут свечи одна за другой вспыхнули ровным зеленоватым пламенем, а поверхность зеркала словно всколыхнулась, и в глубине начали проступать очертания помещения. Рыцарь запоздало признал кабинет штатного мага Академии Стражи. Только внутри будто ураган пронёсся. Хозяин кабинета по-прежнему сидел в кресле, но был мёртв, тут Рыцарь ошибиться не мог.
 Невозможно оставаться живым, когда голова не на плечах, а на столе рядом с кофейником.
                ***
Велериан Тэро.

- Охренительно, - откомментировала ситуацию нахохлившаяся, как воробей, Эрелиса.
Что именно она подразумевала, я не стал выяснять. Дело в том, что помимо убийства штатного мага Академии Стражи, за прошедшие двое суток в Ставограде случилось что-то невообразимое. Просто массовый психоз.
Молодёжь примерно старшего школьного возраста вдруг ни с того, ни с сего устроила беспорядки на улицах. Молодёжь была всевозможная – от воинственных и всегда готовых к драке хагров до склонных к созерцанию сэппхо, которые не воюют вообще уже лет триста.
Притом, что юнцы не преследовали никаких иных целей, кроме уничтожения себя и себе подобных. Они без раздумий кидались на вооружённых Стражей, прыгали с мостов и повисали на проводах. А один из задержанных патрулём мальчишек вообще разбил себе голову о стену. Причём он был апху, а апху презирают самоубийц, считая суицид верхом трусости. По их рассуждениям, умереть любой дурак может, а вот ты попробуй, выживи, да ещё и доброе имя не потеряй.
 Не то чтобы я не разделяю их убеждений, просто вполне понимаю, почему так происходит. Дело всё в том, что апху находятся практически на грани вымирания. И это, вероятно, от того, что они стоят ближе всех других народов к нежити, и любовь у них случается один раз на всю жизнь. Я не осуждаю, но представляю, как редко чувства бывают взаимными. А безответно влюблённый остаётся без семьи. Наверное, именно поэтому в Крае Света нет детских приютов – если и случается где-то сирота совсем без родни, всегда найдутся желающие взять ребёнка на воспитание. Но проблему это не решает. Да и вообще речь не о том.
Мы сидели в коридоре верхнего этажа Академии Стражи на длинном подоконнике напротив моей комнаты. Весь пятый этаж занимает общежитие, условно разделённое на два крыла: для преподавателей и для курсантов, у кого нет родни в Ставограде. Мы – это очень злая после ночного дежурства Эрелиса, крайне смущённый Устин, и ваш покорный слуга, которому, как выразилась Эрелиса, блоха под хвост попала. Обсуждали, помимо последних событий в городе и убийства штатного мага Академии, одну легенду. Вернее, часть истории Ордена Солнечного Креста.
О Хранителе Свеч меня спросил Устин. В Крае Света Хранителя считают не более, чем легендой, и говорят, что на него уповают только лентяи, дураки и романтики, успешно сочетающие два предыдущих качества. Поговорку предоставила собирательница местного фольклора Эрелиса, чем вогнала Устина в краску. Бедный парень так старался произвести впечатление на мою бессердечную напарницу, что я не мог не вмешаться, хотя бы из мужской солидарности.
- На самом деле Хранитель Свеч – вполне реальный исторический персонаж, - сказал я, рискуя быть осмеянным языкастой напарницей, - его звали сэр Элгарт де Бри. Около двухсот лет назад он возглавлял Орден.
- Ага, - подтвердила Эрелиса, - я тоже читала сборник детских сказок про храбрых Рыцарей.
- Тогда ты должна знать, что такое Свечи, - не зря я оборотень и в роду у меня полно акондской нежити, я не ввязываюсь в спор, если не уверен, что могу доказать свою правоту.
Эрелиса смутилась. Она нахмурилась, явно выуживая из памяти ту самую книжку, но, поскольку читать она не очень любит, ничего не вспомнилось. Да в книжках этого и нет. Потому что Военная Тайна.
- Свечи, дети, это оружие против Тьмы. Не надо ехидно улыбаться. На самом деле это оружие не в привычном для нас понимании. Это скорее ключ.
- Если есть ключ, должна быть дверь, - задумался Устин.
- Верно, только в данном случае не дверь, а Врата. Врата в Междумирье.
                ***
Тысячу лет назад никаких Рыцарей не было и в помине. Мне трудно судить, как жили в те времена, но мир тогда был всего один. А затем произошло что-то ужасное, чего я не могу даже вообразить: из Внешней Пустоты, из непредставимой дали прилетела глыба чёрного льда, в которой был заключен некий Дух, могущественный и озлобленный.
 Был ли он одним из Богов, или и Богам он был чужд? Известна только его разъедающая злоба, а более ничего.
Темница со своим страшным узником врезалась в прекрасный целостный и совершенный мир с ужасающей силой, и мир дрогнул, раскололся, и осколки разошлись энитарским веером из множества лепестков. В самой середине образовалась пустота, называемая Междумирьем, где и остался чудовищный гость, именуемый ныне Князем Тьмы. Каждый «лепесток» стал отдельным миром, чем ближе к Междумирью, тем отвратнее и злее.
И так случилось, что из Междумирья нет выхода. Чтобы построить переход оттуда нужно затратить колоссальную энергию, проще говоря, убить прорву народа, но в Междумирье никакого народа нет, сплошная нежить. А нежить в жертву приносить бесполезно, частица Света, содержащаяся в подобных созданиях, ничтожно мала и не обеспечит даже минимальных энергетических потребностей мага.
 Так бы и сидел Князь Тьмы в своем логове, да только после его появления завелись в Населенных Мирах колдуны, отравленные его злобой. И начали они пытаться пробиться в Междумирье извне, чтобы освободить своего владыку.
Пришлось Светлым магам создавать Совет по охране Населенных Миров, который следил за колдунами и пресекал их вредоносную деятельность.
                ***
- Рассказываешь, как по книжке! – восхитилась Эрелиса.
- Я и рассказываю по книжке. Это отрывок из мемуаров одного моего очень дальнего родича. Он жил двести лет назад, и тоже был Рыцарем. И служил под началом сэра Элгарта де Бри.
- И что, он видел Свечи? – хором спросили Устин и Эрелиса. Глаза у обоих горели просто фанатичным блеском. Тут они были два сапога пара, ненормальные, помешанные на всевозможном оружии и способах обращения с ним.
Мой предок, сэр Мартиус Тэро, в самом деле, видел Свечи в действии. Но его мемуары написаны в витиеватой манере тех времён, да к тому же на староарвернском (сам он был родом из замка Скол, что на западе Арвернской вольницы). И, каюсь, читал я невнимательно, потому что была хорошая погода и меня звали играть в «дикий мяч».  Да и было это пятнадцать лет назад.
- Я не помню, - признался я, - но, скорее всего, видел. По крайней мере, он упоминал, что Хранилище находится в Крае Света. Где-то на берегу Ставы недалеко от Ставограда. Вероятно, теперь это место в черте города.
- Ставский Откос? – вскинула брови Эрелиса. – Там же половина городских коммуникаций проходит! Да его только за последний месяц перекапывали в четырёх местах! Неужели же за две сотни лет никто не наткнулся бы на Хранилище?
Возражения звучали убедительно, но мне не понравилось задумчивое лицо нашего апху. А задумался он, когда Эрелиса сказала о перекапывании Откоса. Я ни разу не видел родителей Устина и Аэлины, но, как преподаватель Академии, пусть и временно, имел доступ к личным делам курсантов. Конечно, проявлял неуместное любопытство, но узнал, что отец их служит в Страже уже в немаленьком чине, а мама как раз занимается тем, что принято называть «благоустройством города». И всевозможные перекопы находятся в её ведении. И очевидно, Устин дома слышал что-то, связанное со Ставским Откосом.  Но спросить я не успел. Эрелиса хищно прищурилась куда-то вглубь коридора, а потом сказала:
- У меня, конечно, не такие знаменитые предки, но зато я знаю, что нашло на местных подростков! Это одержимость.
Мы с Устином непонимающе переглянулись, и Эрелиса пояснила:
- Кто-то выпускает из Междумирья демонов. Мелких, почти не влияющих на общий магический фон. Но мелкий демон не может жить в Населённых мирах без хозяина. Этим и объясняется состояние одержимости: демон захватывает тело и подчиняет себе обитающую в нём душу, после чего разумное существо превращается в безумное, не ведает и не помнит, что творит. Чем слабее демон, тем труднее ему захватить жертву. Поэтому одержимости наиболее подвержены существа с неустойчивой психикой: подростки, душевнобольные, или колдуны. Которые могут стать одержимыми даже добровольно.
- Откуда ты всё это знаешь? – поразился я.
Напарница довольно улыбнулась и пояснила, что всё это ей рассказывал отец, в молодости несколько лет проживший в Аконде и даже испытавший на себе состояние одержимости.
- И как же он вылечился? – заинтересовался Устин.
- Как обычно, - пожала плечами Эрелиса, - его спасла ирия.
                ***
Давным-давно по Населенным мирам вживую разгуливали существа, впоследствии ставшие богами. Странный тип по-прозвищу Триединый  в основном развлекался, пугая мирное население и творя существ, способных к перевоплощению. Огнь Изначальный, он же Очищающее Пламя, жёг все, что горело, попутно призывая себе на службу фанатиков-пироманов, из коих вырос не существующий ныне Орден Очищающего Пламени. А Всесветлый помогал страждущим. Однажды услышали боги отчаянный призыв какого-то акондского бедолаги, осаждаемого демонами, и Всесветлый сказал:
- Братья! Справедливо ли, что Аконд, населённый нежитью, терпит бедствия ещё и от демонов?
Братья согласились, что несправедливо, а Князь Тьмы в своем Междумирье вообще зажрался (это Триединый сказал), и так этого оставить нельзя.
И тогда Всесветлый повелел быть в Аконде Победителям демонов.
Огнь Изначальный наделил воинов Света оружием, а Триединый из чистого озорства и без всякой практической пользы даровал им облик прекрасных медноволосых дев с чёрными крыльями.
Так появились в Аконде ирии, Воительницы Всесветлого. Они побеждали демонов любой мощи и исцеляли одержимых. Бывало, что после исцеления у Воительниц рождались дети, всё больше девочки, и как одна крылатые.
                ***
- Только ирий в Аконде больше нет, они куда-то ушли, - вздохнула Эрелиса.
Да, я даже помню, как их провожали. Зрелище, надо признать, величественное, шестилетнего меня просто потрясшее. Длинная вереница крылатых существ в сияющих доспехах могла впечатлить кого угодно. Перед городскими воротами ирии разворачивали крылья, взлетали и исчезали в предзакатном небе. Среди магов тогда царила лёгкая паника, но беспокойство оказалось напрасным – демонов в Аконде не осталось. Слышал я ещё какое-то пророчество насчёт того, что ирии вернутся, чтобы спасти Населённые миры. Но это, по-моему, сказка.
                ***
Ставоград, 2000.

Утро выдалось чудное. Долгожданный дождь всю ночь мягко шуршал по крыше, и город наутро предстал умытым и свежим. От воды даже довольно ощутимо тянуло прохладой, так что подставить спину тёплым солнечным лучам было очень приятно. Не хотелось думать, что всего через пару часов солнце опять начнёт припекать и от свежести останутся одни вздохи. Над Ставой завивался постепенно редеющий туман, прибрежные островки словно парили в нём, не касаясь воды. В этот ранний час набережная и Откос были почти пусты, только где-то далеко внизу, на собачьей площадке, слышались взлаивание да редкие свистки. Впрочем, человеческое ухо свистков не слышало. Аэлина Лют стояла у ограждения набережной и бездумно смотрела на клубящийся туман.
Странные события последних нескольких дней дополнились погромом в лаборатории кафедры Алхимии. Некто или нечто перевернул всё, что переворачивалось, и разбил всё, что билось. Поначалу алхимики заподозрили очередного фантоморфа, коих в преддверии госэкзамена во множестве плодила кафедра Экспериментальной магии, большую часть для своих нужд, немного – для кафедры Боевой магии, немного – для кафедры Целителей. Ежегодно один – два фантоморфа терялись и бродили по Колледжу, пугая привидений. Могли по глупости и погром устроить, особенно если предназначались для отработки боевых заклинаний. Но потом вскрылась пропажа ряда алхимических ингредиентов, которые фантоморфу даром не нужны, если только он не за ними послан. Но официальному посланнику нет смысла крушить лабораторию…Пропал хлороформ, канистра ведёрного объёма, и магически запечатанный контейнер с гремучей ртутью. Вещества, в неумелых руках представлявшие нешуточную угрозу. А главное, непонятно, зачем и кому они могли понадобиться!
И вот буквально вчера Аэлина неожиданно приблизилась к разгадке. Роясь в библиотеке Колледжа на предмет дополнительной литературы по экспериментальной магии, она наткнулась на трактат о демонах, написанный две сотни лет назад неким Бависом Арвернским. Книжка раскрылась на жутком обряде открытия Врат, так для краткости именовали вход в Междумирье. А если вспомнить, что именно двести лет назад он и открывался в последний раз, то книжечка должна была обрасти солидным слоем пыли. Но этого как раз не наблюдалось, стало быть, совсем недавно её кто-то читал, или, что вероятнее, вот также втихую листал прямо у стеллажа. Вчитавшись, ведьма аж взмокла. Описанный способ предполагал использование пяти Светлых душ, исторгнутых из тел при удушении. То есть по одному представителю каждой из Разумных рас требовалось удушить или живьём зарыть в землю, далее вызвать мелкого демона и с помощью гремучей ртути выжать у него липкие слёзы, в которых вязнет отлетающая душа, которая, в свою очередь, помещается в ёмкость с хлороформом, где и хранится сколь угодно долго. Поскольку, как отмечалось в том же трактате, души следует ловить в полнолуние, а содержание пленников экономически нецелесообразно. Особо отмечалось и то, что единовременно с помощью одного демона улавливалась только одна душа, и массовое убийство также не поощрялось, ввиду редкости Избранных Светом.
Аэлине сразу вспомнился рассказ Рыцарей о сэппхо – послушнице из Ледяного Храма. Уж тут неизвестный злодей маху не дал: у сэппхо избранность Богами видна невооружённым глазом вскоре после рождения. Сэппхо в большинстве своём покрыты серой чешуёй и имеют средние магические способности, требующие обучения. Иногда рождаются чёрные дети, Избранники Воды, их магия неуправляема и связана с водой: они регулируют погоду, тушат пожары, следят за жизнью рек и озёр, и если что, вполне способны вызвать потоп, прецеденты были. Обуздать их силу могут только белые сэппхо, ещё более редкие. Они с одного взгляда могут обратить в лёд всё, что содержит воду, и могут одним словом растопить лёд любой толщины. Именно они спасли свой народ в Долгую Зиму, грянувшую после Разделения миров. Нападать на белых не рискуют даже во время войн, в Храмах Льда оружие под запретом, а жрецам оно вовсе ни к чему, ведь у всех есть кровь, а кровь содержит воду, и нет среди Разумных рас никого, кто может замёрзнуть и оттаять, как ни в чём не бывало. Даже фантоморф после размораживания если и не разрушается, то портится здорово. Кто же сумел напасть на Белую Посвящённую?
Ответ у Аэлины был, и он ей не нравился. По всему выходило, что убийца был хорошо знаком жертве, и подвоха она не ждала.
Что касается этэрэ-ле, тут можно гадать до посинения и не прийти ни к чему. Религия этэрэ – лес, маги они все от рождения, если и учатся, то у себя в Энитаре, поскольку гордецы ужасные. И ещё: если верить их заявлениям, так всё их племя Избрано Светом. Правда, есть и те, что остались во Тьме, и между собой братские народы грызутся похлеще крыс у кормушки. Хотя если бы удалось вычислить общего знакомого у обеих девушек, то, скорее всего, он и окажется убийцей. И ещё: весьма вероятно, что это маг.
Подобные мысли не приводят в хорошее расположение духа, а потому, когда Аэлина обернулась на звук шагов, подошедший слегка попятился, а на лице его отразилось полнейшее недоумение. Ещё бы – пригласил девушку на свидание, а она смотрит так, словно вот-вот укусит.
Георгин Гресс не отличался беспримерной храбростью. Проще говоря, он был трусом. Аэлина немало удивилась, когда её однокурсник по-прозвищу Жук-Паук, не мямля и почти не дрожа коленками, предложил встретиться с утречка на набережной и немного погулять. Так удивилась, что согласилась прийти, хотя подобное приглашение от Жука-Паука выглядело просто насмешкой судьбы. Вот если бы… Но времени сожалеть о несбывшемся не было. Первые же слова Жука-Паука заставили ведьму принять охотничью стойку: кавалер заговорил о своём приятеле, жившем неподалёку и будто бы очень интересовавшемся алхимией. Правду сказать, о приятелях Георгина слухи по Колледжу ходили весьма двусмысленные, но среди магов это не редкость, да и замуж за него Аэлина не собиралась. Но слово «алхимия» настораживало.
 Приятель жил позади Ставоградского Музея, архитектурного памятника, последние лет десять пребывавшего в состоянии капитального разрушения, тьфу, ремонта, а потому закрытого для посещений. Идея сократить путь через территорию Музея ведьму, мягко говоря, насторожила, так что она не особенно удивилась сунутой в нос воняющей хлороформом тряпке, и уже теряя сознание, успела вцепиться зубами в державшую её руку.
                ***
Велериан Тэро.

В Академии Стражи, несмотря на сходство с барсучьей норой, жить было достаточно уютно. Курсанты не из Ставограда родом селились в общежитии, которое занимало большую часть верхнего этажа здания. Остальное было отдано преподавателям, комнаты одноместные, со всеми удобствами. Кормёжка в столовой была более чем хорошая, что ещё нужно Рыцарю, чтобы пребывать в уверенности, что неплохо устроился?
Ученики, кстати, меня радовали. Никогда не думал, что с молодняком может быть интересно, мне всегда казалось, что пелёнки и сопли – сугубо женская стезя. Нет, ну насчёт пелёнок я загнул, конечно, возраст курсантов минимум восемнадцать лет, а некоторые ведь поступают не сразу после школы, выпускники так и вовсе есть постарше меня, но я запретил себе об этом думать, иначе на кой нужна субординация? Если магистру третьей степени всего тридцать пять, это не значит, что он должен расшаркиваться перед семидесятилетним мастером, которому не хватило мозгов дотянуть до тех же чинов. Всесветлый Боже, с ними поэтом станешь! Особенно же удивили меня два мальчишки-первокурсника, естественно, близнецы. Апху как апху, но я уже упоминал о своих скрытых талантах, так вот, временами этих парней я воспринимал как…Рыцарей! Нет, я знаю, что нелюди Рыцарями не бывают, но понять, почему так, не в моих силах. Надо будет спросить  Устина.
Помяни демона к ночи… Только успел вспомнить Устина, как в дверь постучали. Вообще-то, стрелки подбирались к полуночи, отбой прозвучал полтора часа назад, а дисциплинированные апху Устав, как правило, соблюдают. Да и Устин местный, живёт дома… Но в карауле сегодня его однокашники, и только он нарушает Устав с завидным упорством. И всё-таки я удивился, когда за дверью обнаружился именно Устин. Да ещё в компании Эрелисы!
- Э…- только и сказал я.
- Элька не пришла ночевать домой, - хмуро сказал апху.
Я едва не ляпнул, что у меня её тоже нет, но появившееся смутное ощущение чего-то непоправимого не дало и рта раскрыть.
- Чего замер? - ткнула меня кулаком в живот напарница. - Собирайся давай!
От неожиданности я согнулся пополам (хотя от неё вполне можно такое ожидать), оделся по-походному, и мы вышли в ночь. Караул у дверей пожелал нам удачи.
По дороге выяснилось, что все подружки уже опрошены, никто не в курсе, где она может быть. Я было заикнулся насчёт кавалера, но Эрелиса ТАК на меня глянула, что я едва не остался заикой на всю жизнь. Равно не стоило спрашивать, каким образом Устин отыскал её саму в её законный выходной. Это и пикси  поймёт…

Гларт завис над Верхней набережной Ставы.
- Дальше куда? - спросила Эрелиса.
Устин прикрыл глаза, словно прислушиваясь, потом сказал:
- Давай вдоль набережной потихоньку, я её чую, она жива…Но не отвечает почему-то.
Над Ставой величаво всходила луна. Ещё не полная, нет конечно, но большая и какая-то зловещая.
-Здесь, - вдруг сказал Устин.
Эрелиса посадила гларт, и я запоздало разглядел полускрытое кустами сирени разваливающееся здание давно закрытого Ставоградского музея.
Апху уверенно повёл нас внутрь здания. Из боковой комнатки высунулся старичок-сторож, но не любящая пенсионеров Эрелиса мимоходом ткнула его согнутым пальцем куда-то в шею и дедок обмяк. Мне этот приём всегда казался не очень рыцарским, но сёстры по Ордену моим мнением не особо интересуются.
В одном из коридоров Устин толкнул нас обоих в какую-то нишу в стене и сделал знак молчать. Мимо прошли двое мужчин в чёрных энитарских плащах-невидимках. Лицо одного показалось мне смутно знакомым, но вспомнить я, конечно, не вспомнил. Мы осторожно двинулись следом, и вскоре оказались перед дверью в темноту. Устин скользнул внутрь, послышался тонкий вскрик, звук удара, треск рвущейся материи, потом полыхнуло зелёное магическое пламя, из дверей выскочили оба «невидимки», причём одного явно рванул когтями и зубами крупный зверь. Эрелиса бросилась за ним, а его напарнику я от души по-рыцарски врезал в челюсть. Пострадавший упал, брыкнул ногой и притих.
 В комнате горели портьеры, дым ел глаза, но два тела на полу я углядел. Ведьма была без сознания, но приводить её в чувство времени не было, оставленный магами огонь и не думал погасать. Я вытащил в коридор Устина и обомлел: в жутком создании черты моего знакомого угадывались с большим трудом. Мало того, дома мне приходилось видеть апху во второй ипостаси, так он и их напоминал весьма отдалённо! Больше всего он походил сейчас на инеру, злющую акондскую нежить и главных идейных врагов Разумных рас в Аконде. У человеческого тела (крупного и мракобесьи тяжёлого) откуда положено свисал пышный собачий хвост, левая рука (инеру бы передохли от зависти) оканчивалась когтистой рысьей лапой, а вместо лица было нечто вроде перекошенной волчьей морды с клыками такого размера, что разорвать ими можно было даже шкуру демона.
 Пока я разглядывал эту жуть, не забывая коситься в сторону разгорающегося пожара, и обдумывал, как же я потащу сразу двоих к выходу, вернулась злая Эрелиса, пинками гнавшая сторожа. Оценила обстановку, сдёрнула с двери портьеру под душераздирающие стенания сторожа об исторических ценностях, выругала нас обоих так, что дед сразу умолк и деловито начал помогать мне с транспортировкой пострадавших, которых мы без лишних сложностей на портьере отволокли на крыльцо. Эрелиса вызвала по рации пожарных и целителей. А заодно патруль, которому передала пришибленного мной незнакомца. «Своего» Эрелиса упустила, но не сожалела об этом, поскольку хлопот и без него хватало, а уж отыскать подранного в Ставограде проще простого: крупных больниц всего две, в которую-нибудь да обратится, вряд ли станет ждать утра или заниматься самолечением. Судя по слышанному нами визгу.
                ***
        Аэлина Лют.

Сказать, что пробуждение было неприятным, это не сказать ничего. Даже если опустить подробности вроде тошноты и гадкого привкуса во рту. Хуже всего было выражение лица сидящего рядом с кроватью Устина. Брат у меня вообще умеет рожи корчить, но тут он просто сам себя переиграл: от укоризны в его глазах мне полагалось изойти дымом на месте. Чего от меня, само собой, не дождутся, не будь я ведьма!
Собственно, я бы должна ощущать себя виноватой, не следовало так глупо лезть в откровенную ловушку, тем более, что подозрения у меня были. Зато теперь я знаю, что Георгин причастен к этой истории. Не скажу точно, что он был знаком с обеими жертвами, но он маг, он имел доступ к лаборатории… В конце концов, напал же он на меня! Хотя зачем? Даже если допустить, что я Избранная Светом (о чём за двадцать один год я уж как-нибудь узнала бы), до полнолуния ещё далеко…
 Если только моё похищение не является частью какой-то сложной комбинации с целью захватить кого-то из тех, кто гарантированно кинется меня искать. Но кто? Родители? Брат? Знакомство с Рыцарями мы не афишировали, ведь не следил же этот недоумок за мной? Я бы заметила…
 Интересно, как он собирается появиться на госэкзамене? Или не думал об этом, или рассчитывал, что меня уже не будет в живых и никто ничего не узнает. Глупо, Ставоград не так велик, а мой народ живёт достаточно сплочённо, пропажа обнаружится быстро, а, со способностью моих соплеменников идти по следу, самого Жука-Паука найдут в течение суток, даже если он сбежит из города. А когда найдут, то…
Нет, ведьма, не о том думаешь! Устин сказал, что похитителей было двое, второго-то я не видела, но его поймали Рыцари, можно спросить у них.
- А ты чего сидишь весь такой таинственный? – спросила я Устина.
Братец расплылся в клыкастой улыбке и сказал:
- Угадай, кого мы поймали?
- Мы?
- Ну что ты цепляешься к словам? Ладно, я валялся в отключке, этот молью битый маг хорошо меня приложил, а добычу поймал твой Рыцарь, довольна? 
- Он не мой, - привычно отбрыкнулась я.
- Да на здоровье! Ты будешь слушать или нет? Это наш второй учитель фехтования!
- Фантоморф?! – я аж подскочила.
 - Лежи-лежи, действительно фантоморф. А изготовил его некий Георгин Гресс, знаешь такого?
 Я обречённо кивнула.
 Ниточка с треском лопнула.
                ***
    Бояться государственного экзамена глупо. Тем более что где-то в глубине подсознания сидела мыслишка, что дипломы давным-давно лежат себе подписанные, а экзамен – чистая фикция. В самом деле, неужто за пять лет наши Наставники не поняли, кто на что способен? И, тем не менее, коленки дрожали не у меня одной. Даже Ир-Гвена, единственная сэппхо в нашем выпуске, и та призналась, что ей слегка не по себе. А сэппхо – прирождённые маги.
 Когда я рассказала подружкам историю с Жуком-Пауком, все были в ужасе, от него никто не ожидал такого коварства. Зато в день экзамена не только я с любопытством ожидала явления злодея. Рыцари его не нашли, ни в одну больницу он не обращался, а вломиться к нему в дом без ордера они не могли. Ордер получить, впрочем, тоже, поскольку, хотя моё заявление и лежало в полиции, но ход делу давать не спешили. У матушки нашего колдуна были обширные связи, кроме того Эрелиса, решившая растолковать начальнику участка, что к чему, вылетела из его кабинета красная, как свёкла и злющая, как стая мракобесов. Устин её, в конце концов, разговорил, и выяснилось, что начальник одержим мелким демоном, но кроме Эрелисы этого почему-то никто не видит, в том числе полицейский маг. Вообще при виде Эрелисы у меня появляются какие-то неопределённые мысли о том, что я упускаю что-то важное.
Ир-Гвена раздражённо дёрнула хвостом и зашипела. Я проследила направление её взгляда и увидела во дворе Колледжа Жука-Паука, как ни в чём не бывало беседующего с прочими однокурсниками. К нам подошла третья участница нашего «маленького шабаша», как мы сами называли нашу компанию, Леверина Дин. Вообще мы дружили впятером: я, Ир-Гвена, Леверина – хагра, Винка Эвор и Кларина Марр, вполне человечные ведьмы.
 По признанию наших однокурсников мы считались самыми способными, но не самыми красивыми. Ир-Гвена – ладно, красота сэппхо не во внешности, откровенно говоря, они все весьма похожи друг на друга, мужчину от женщины отличишь с трудом, но они и не напрашиваются. Подозреваю, что прочие расы им представляются тоже не совершенными эстетически, но они держат своё мнение при себе.
 Леверина хорошенькая, светлые кудри, большие зелёные глаза, но для хагры она слишком тонкокостная и высокая, так что в своём племени записной красавицей не числится.
 Я…внешности я самой обычной, как для апху, так и для людей: волосы светло-русые, слегка вьющиеся, очень длинные – до колен, заплетены в толстую косу, которой у девушек-апху принято гордиться, но кроме неудобств и лишней возни никакой пользы это украшение не приносит. Правда, в старину, когда мир был моложе, а жители его глупее, девичья коса могла стать поводом для вражды между семьями. Например, захотел какой-нибудь псих жениться на барышне, которая его не любит, умыкнул её из родительского дома и прислал родичам отрезанную косу, мол, хотите или нет, а придётся согласится на брак, а то вдруг дети пойдут и всё такое…Ну псих – он псих и есть, во-первых, дети ещё никому не мешали, это не заразно, а во-вторых, жена ему такое семейное счастье устроить может, что он сам топиться побежит. Но что было, то было, ещё лет двести назад подобные обычаи были в ходу хоть не по всему Краю Света, но кое-где в глухих деревнях бытовали. Это потом, после Противостояния молодёжь снималась с мест и уезжала в города, девушки стали носить короткие стрижки по энитарской моде, а жениться и выходить замуж стали только по обоюдному согласию. Моя коса скорее всего так до старости и будет мешать мне, поскольку с длинными волосами легче колдовать, а замужество…Увы, моё сердце уже несвободно, но никто об этом не знает, даже ОН. А ему вряд ли нужны «сложности с коренным населением». Я слышала, как он ворчал на Эрелису…
Кларина маленькая, почти как хагра, плотненькая и всё время ест. Волосы она красит примерно дважды в месяц, по настроению, и сказать, какого они цвета на самом деле не может никто. Глаза у Кларины серые, большие, как у этэрэ-ле, и при желании она может так ими играть, что мужчины теряют голову, а она делает оскорблённое лицо и заявляет, что ничего такого в виду не имела и не надо приставать к честной ведьме.
Винка, наоборот, высокая, худая и временами болезненно застенчивая. Она работает над собой, пытается участвовать в самодеятельности, но мечтает всё равно о маленькой избушке далеко в лесу, где никто не помешает писать диссертацию. Колледж Ведьм для многих – промежуточный этап, и после госэкзамена солидная часть выпускников отправится в Верле, поступать в Магистериум, куда сразу после школы, даже и с углублённым изучением магии, пробиться крайне сложно. Винка как раз и мечтает поступить туда и заниматься магией на чисто научной основе, а не ловить нечисть по закоулкам. Волосы у неё тёмные, прямые и гладкие, глаза чёрные, а высокие скулы и прямой нос делают её похожей на немногие сохранившиеся шадарские портреты.
За пять лет мы достаточно хорошо сдружились, чтобы надеяться не терять связь и в будущем. Подруги на то и нужны.
И сейчас девчонки собрались возле меня, ожидая, когда Гресс поднимется к аудитории, где должен быть экзамен. Винка и Кларина к тому же притащили цветы, которые по традиции ставят у стола комиссии, чтобы знания цвели пышнее. Это всегда акондские розы, при виде которых я почувствовала, что краснею. Просто эти розы уже двести лет выращивает семья одного моего знакомого Рыцаря, и цветы вдруг показались мне его родственниками, на которых следует произвести хорошее впечатление. Глупо, конечно.
Но тут с лестницы начали появляться дрожащие перед госэкзаменом сокурсники, и, наконец, подошёл давно ожидаемый Георгин Гресс. Я помимо воли принялась жадно его разглядывать: никакая магия не поможет за сутки с небольшим залечить раны от когтей и зубов апху. Тем более, что у моего брата зубы и в нормальном-то виде очень похожи на волчьи. Что ж, несомненно, Георгин производил впечатление потрёпанного, хотя и магически подштопанного. Самому себя лечить не очень сподручно, к тому же уровень свежих выпускников Колледжа не настолько высок. Но затереть следы возможно вполне, что выродок и сделал, теперь не разобрать, ранил ли его апху или он сам свалился в колючие кусты.
Не знаю, как развивались бы события, если бы Гресс не возомнил себя героем, победителем великанов. Возможно, я просто сглазила бы его на экзамене. Но он решил, что теперь всё можно, и с глумливой улыбочкой подошёл поздороваться.
- Как поживает твой приятель алхимик? – свой голос я узнала с трудом и краем глаза заметила, что девчонки шарахнулись от меня, а Ир-Гвена, наоборот, подошла почти вплотную.
- А что, хочешь встретиться ещё раз? – но голосишко уже почти срывался на визг, а мерзкие глаза цвета ржавой селёдки наполнял ужас.
Я щёлкнула зубами и брезгливо облизнулась, совсем как Устин при воспоминании о том, что кусал это ничтожество. А урода от страха уже несло:
- Кстати, мой друг не прочь украсить гостиную ковром из шкуры твоего братца. Он ещё не подох? А-А-А!
Мир съёжился до полных ужаса глазёнок и точки на горле, куда следовало впиться зубами. Прыжок! Но тут мне на спину всем весом рухнула Ир-Гвена. Свалить не свалила, сэппхо мельче и легче апху, но воодушевлённые её примером девчонки вцепились в меня со всех сторон, и Жук-Паук удрал. Постепенно до меня дошло, что меня держат вчетвером, а в коридоре неестественно тихо стоят все наши однокурсники и государственная комиссия в полном составе, и все таращатся на меня, как старая дева на привидение.
Мне стало стыдно. В самом деле, мало ли, что нёс этот Паучина, можно было съязвить в ответ. Ну да, хмыкнул внутренний голос, через пару дней точно придумала бы, что сказать. Подруги видя, что я успокоилась, выпустили меня. Хотелось виновато повилять хвостом, но момент был упущен, хвоста уже не было.
- Дурочка, - сказала Кларина, она старше меня на два года и время от времени ведёт себя несколько покровительственно, до тех пор, пока Ир-Гвена не напоминает, что старше нас всех на двадцать лет, хотя и считается ровесницей, проведя полжизни в спячке, как все сэппхо.
- Да уж, - согласилась Леверина, - пришибёшь Жука-Паука, а отвечать потом, как за разумное существо.
- Да ладно, ведь не загрызла же, - сказала Винка. - Зато теперь народ уже не боится экзамена.
- Кстати, я пойду в один заход с тобой, - заявила Ир-Гвена, - и всем скажу, что я твоя подруга. Комиссия, небось, тоже жить хочет!
Конечно, экзамен сдали все. Даже Жук-Паук, явившийся последним и с видом оскорблённой невинности занявший угловое место в аудитории. Мы получили две недели отдыха, затем следовало распределение и выпускной бал.
Через две недели было полнолуние.
                ***
                Велериан Тэро.

Гларт качнулся, выравнивая курс, Эрелиса перестала мурлыкать песенку на староарвернском и почему-то шёпотом сказала:
- Смотри, кто идёт.
Тот, кто шёл, слышать нас никак не мог, потому что, во-первых, у гларта хорошая звукоизоляция, и при выключенных внешних динамиках ни мы никого не слышим, ни нас никто не подслушает, а, во-вторых, мы находились достаточно далеко, чтобы он нас не услышал и так. Да к тому же Эрелиса для перестраховки спряталась в кроне дерева, здоровенного  вечнозелёного энитарского ясеня.
А по аллее Ставского Откоса шёл Георгин Гресс. Шёл не скрываясь, нагло, хотя после всех своих подвигов должен был бы сидеть тише мыши. У Эрелисы в глазах зажглись нехорошие огоньки, и она стала жутко похожа на заметившую добычу кошку.
- Куда это он? Давай проследим за ним! 
С ума сошла, подумал я, но… Мне тоже вдруг захотелось узнать, куда этот господинчик направляется. Более того, мне дико хотелось сломать ему что-нибудь, хотя бы нос.
Гларт хорош прежде всего тем, что перемещается бесшумно. Лошади топают, хагрские повозки грохочут, гудят и жутко воняют, да кроме Сидда нигде и не используются, потому что нет для них топлива. Шаттрские вуры, конечно, тоже ступают бесшумно на мягких лапах, но лично я видел живого вура один раз в жизни, они и на Митаре-то редки. Гларт к тому же не гадит, и его не нужно ни кормить, ни заправлять.
Мы держались справа и чуть позади от мага, слева блестела Става, нас же прикрывали кроны деревьев.
- К музею идёт, - сказала Эрелиса. - Кстати, ничего странного не замечаешь?
Странного? Да этот тип насквозь странный, возможно, просто псих. Эрелиса улыбнулась моему недоумению и подсказала:
- Посмотри на его тень.
Тень… Все отбрасывают тень, даже те, кого не видно простым глазом. Даже демоны. Одержимого можно опознать именно по двойной тени. У мага она была аж тройная, демоны, незримые для всех, кроме ирий, сидели у него на обоих плечах.
- Справа его собственный демон, некрупный, три уха, а левого он куда-то несёт, тот совсем мелкий, одноухий, - сказала напарница, и я изумлённо на неё вытаращился:
- Ты их видишь, что ли?!
- Вижу, - призналась Эрелиса, - не знаю, как и почему, началось это недавно, я сперва думала, что мне мерещится. Помнишь, я говорила о массовой одержимости? Так вот, все демоны были такие слабенькие, что только подростки под их влияние и попадали, и то не все. Хотелось бы знать, кто и зачем навыпускал этой дряни.
Где-то я совсем недавно слышал что-то такое… Аэлина сказала? Может быть. В последнее время я стал замечать за собой странную рассеянность, когда встречаюсь с ней. Голос слышу, а смысл слов ускользает, хочется просто сидеть и слушать, слушать… Как музыку. Ей, само собой, я в этом не сознаюсь, обидеться может.
- Смотри-ка, точно в Музей пошёл! Ну, что теперь?
- Ты оставайся здесь, мало ли… А я за ним, - решил я.
Эрелиса поворчала, но согласилась обеспечивать прикрытие, а я последовал за магом. Сторож его словно бы не увидел, а меня пропустил без звука, сначала при виде кулака, а уж потом просто узнал.
 Маг направлялся в то же помещение, где был пожар. Полусгоревшие портьеры почти не закрывали окон с закопчёнными стёклами, и солнечный свет, причудливо изломанный в треснувшем от жара стекле, бросал радужные блики на мрачную обстановку комнаты. В прошлый раз я не присматривался, да и темно было, но здесь явно был выставочный зал, посвящённый событиям двухсотлетней давности. Вдоль стен выстроились помятые доспехи всех тогдашних армий, в том числе не без удивления рассмотрел я орденский герб на одном из шлемов. В пыльной стеклянной витрине, чудом не разбитой две недели назад, лежало холодное оружие, а над витриной на цепочках свисала первая модель хагрского громострела, появившегося где-то в те же годы.
А одну стену полностью занимала громадная рама с подложенной тёмной тканью. Зеркало? А почему без стекла? Искусно вырезанные из тёмного от времени дерева переплетённые между собой змеи, составлявшие раму, казались живыми в радужных отблесках. А перед рамой на коленях стоял колдун. Вынимал из-за пазухи и расставлял на подзеркальнике хрустальные флаконы. Четыре с плотно притёртыми свинцовыми пробками и один пустой, без крышки. Меня он то ли не видел, то ли не счёл достойным внимания, ну и я решил не отвлекать его вульгарным «эй, ты, что тут делаешь?», а просто посмотреть, что дальше будет.
 А посмотреть было на что. Колдун облачился в принесённый с собой чёрный плащ, откуда-то из его складок достал кривой ритуальный кинжал старинного вида, порезал себе запястье и намазал раму кровью. Потом гнусаво затянул какое-то песнопение, напоминающее гимн Очищающему Пламени, только на незнакомом мне языке, по одному открывая флаконы. Их содержимое поднималось над горлышком светящимися облачками и втягивалось внутрь рамы…Рамы?! Приглядевшись внимательнее, я похолодел: внутри рамы была пустота, казавшаяся осязаемой. Когда опустел четвёртый флакон, из пустоты явственно потянуло ветром и запахом погреба.
- Владыка! – прогнусил колдун. - Сегодня я освобожу тебя!
- Ты больной что ли? – раздался у меня за спиной голос Эрелисы.
Колдун вздрогнул, обернулся и словно только сейчас меня увидел. И как оказалось, вовсе даже не меня.
- Сама пришла… - выдохнул он.
Я немного сдвинулся в сторону, как раз настолько, чтобы закрыть дверной проём. Эрелиса у меня за спиной заругалась и попыталась меня оттолкнуть, естественно, безуспешно, я всё-таки в два раза её тяжелее. Колдун тоже шагнул к двери. Неприятный факт: он оказался на полголовы выше меня. Впрочем, это мало помогло бы ему, магия на Рыцарей не действует, а боевого опыта у меня, несомненно, больше.
- С дороги, оборотень! – прошипел Гресс.
А вот это он зря. Я почему-то не люблю, когда всякие посторонние называют меня оборотнем. Как-то кстати вспомнилась акондская поговорка, что ведьма – это настроение, а колдун – физический недостаток. Вот и проверим. И я совсем не по-рыцарски, не очень по-мужски, зато по-оборотневски и от души заехал ему коленом в пах.
Очень больно, я знаю.
 Колдун оказался круче, чем я ожидал: охнул, конечно, и согнулся, но сообразил шарахнуться от меня в сторону (не то получил бы ещё и по шее), метнулся к витрине, разбил стекло и цапнул с побитого молью сукна первую попавшуюся железяку. Неудачно. Это оказался оркский двуручник, неудобная орясина весом с полугодовалого телёнка, сразу из шаловливой ручонки и выпавший. Двуручник потому так и зовётся, что одной рукой его не удержишь, тренировка нужна. Вот тонкая каталанская рапира пришлась выродку как раз по руке, ещё бы он не размахивал ею, как мухобойкой…
Эрелиса любит холодное оружие и меч таскает с собой постоянно, чем я и воспользовался, просто потому, что мой меч висит себе у меня над кроватью и ножны покидает крайне редко. Напарница возмущённо вякнула, но я захлопнул дверь, и она осталась в коридоре. Хитрый замок щёлкнул, оставив нас с колдуном один на один. Что ж, пообщаемся!
- Чего ты пытаешься добиться?
- Не твоё дело, оборотень! Хочешь жить, не лезь!
Рапира свистнула у меня едва не перед носом, я еле успел отклониться назад, следующий удар принял эрелисин меч, а я инстинктивно толкнул противника. Не рассчитал. Колдун качнулся, шагнул назад в попытке сохранить равновесие и влетел спиной вперёд в раму без зеркала. Пустота сыто чавкнула и застыла демоновым стеклом.
Замок позади меня скрежетнул ключом, пропуская в зал сторожа и встрёпанную Эрелису, которая, впрочем, от изумления растеряла весь боевой пыл и оставила меня живым и невредимым. Но меч отобрала, старательно протёрла его суконкой и сунула в ножны за спину.
- Ты и замуж выходить с мечом будешь? – неуклюже съязвил я.
- Не знаю. Если ты будешь дружкой, то придётся, а то ещё нападёт опять на тебя колдун какой…Не дуйся, Вел. Скажи лучше, какая я умничка, что таскаю с собой оружие.
- Умничка, - машинально повторил я. - А что, у тебя ещё что-то есть?
- Обижаешь! Конечно, есть: ножи, громострел-жук, световая шашка и пара свинчаток. Извини, но нежить водится не только в Аконде.
Это против какой же нежити нужна свинчатка, подумалось мне. Хотя понятно теперь, почему у моей напарницы такой увесистый удар кулаком.
- Вел! Ну что ты опять замечтался? Не слышишь меня, что ли? Конечно, нет! Вел, ну будь лапочкой, посиди вечером один пару часиков, а?
Это с какой же стати? Ах, оказывается, её пригласили на ведьминский выпускной, и поскольку она умничка, мне предлагается вечером подежурить одному, отчего я сразу стану лапочкой. Гнусная перспектива, но попробуй, откажись…
- Кстати, странное зеркало, - вслух подумал я, - тебе оно ничего не напоминает?
Эрелиса помотала головой. И тут я вспомнил, где о таком читал.
- Лис, я готов стать лапочкой, но только после тебя. Подежурь до вечера одна, я быстренько смотаюсь домой.
- В Аконд? – изумилась напарница.
Я кивнул:
- По Тропе это доли секунды, а там я живу совсем рядом. Надо взять почитать кое-что.
Эрелиса заныла, что я и так читаю неприлично много для Рыцаря, но я пояснил, что на сей раз чтение не развлекательное.
- И что ты хочешь почитать?
- Мемуары сэра Мартиуса Тэро. Того самого, который служил под началом Элгарта де Бри. Кажется, там упоминалось о том, как выглядят Врата в Междумирье.
                ***

Сэр Мартиус Тэро, год 1800 от Разделения миров.

Снег падал крупными хлопьями и таял в лужах. Серый осенний день почти угас, и в лесу в этот час было особенно неуютно. Копыта арвернского скакуна тяжело хлюпали по глинистой дороге, а в мои невеселые думы все чаще и настойчивее лезли образы костра, вина и сна.
Об этих лесах давно ходили нехорошие слухи, потому я здесь и поехал. Что ж? Лихие люди знакомиться со мной не пожелали, оставив мне бурдюк скверного вина и солидный кусок копченого окорока. Правда, поблагодарить их за щедрость я не сумел – просто не догнал.
Лесной нежити я перестал бояться лет пятнадцать назад, да и не так много в этих краях нежити.
Будь здесь изобилие нежити, не водились бы тут разбойники.
По окончании последней государственной службы я остался не у дел. Вернее, без денег, рекомендаций, и окончательно утратившим доверие к женщинам. Виной всему королевство Фарифар, где вся власть в юбке, и где я служил последние три года.
Путь я держал на север, в королевство Сидд, где короля до того одолела нечисть, что он набирал армию Рыцарей, причем брал всех, и зелёных Мастеров, только что прошедших Посвящение, и успевших повидать жизнь вояк.
Почему именно Рыцарей? Да дело все в том, что Рыцари невосприимчивы к магии.
 Следует заметить, что Рыцарь – это ни в коем случае не звание, не национальность и не вероисповедание.
 Рыцарем надо родиться, но на деле это означает лишь несомненно человеческую природу и громадную ответственность.
Ни один человек в мире Эгрон не может быть уверен, что в его роду Рыцарей не было и не будет. Избранные Светом рождаются одинаково и в семьях сильных мира, и в семьях простолюдинов, и в семьях отщепенцев, поскольку изначально все люди, видимо, равны, как не пытаются святые отцы доказать обратное. Божья милость, к счастью, не зависит от святых отцов, хоть те и недовольны.
Тысячу лет назад никаких Рыцарей не было и в помине. Мне трудно судить, как жили в те времена, но мир тогда был всего один. А затем произошло что-то ужасное, чего я не могу даже вообразить: из Внешней Пустоты, из непредставимой дали прилетела глыба черного льда, в которой был заключен некий Дух, могущественный и озлобленный.
 Был ли он одним из Богов, или и Богам он был чужд? Известна только его разъедающая злоба, а более ничего.
Темница со своим страшным узником врезалась в прекрасный целостный и совершенный мир с ужасающей силой, и мир дрогнул, раскололся, и осколки разошлись энитарским веером из множества лепестков. В самой середине образовалась пустота, называемая Междумирьем, где и остался чудовищный гость, именуемый ныне Князем Тьмы. Каждый «лепесток» стал отдельным миром, чем ближе к Междумирью, тем отвратнее и злее.
И так случилось, что из Междумирья нет выхода. Нет там существ, жертвенная кровь которых помогла бы открыть Врата.
 Так бы и сидел Князь Тьмы в своем логове, да только после его появления завелись в Населенных Мирах колдуны, отравленные его злобой. И начали они пытаться пробиться в Междумирье извне, чтобы освободить своего владыку.
Пришлось Светлым магам создавать Совет по охране Населенных Миров, который следил за колдунами и пресекал их вредоносную деятельность.
Так продолжалось восемьсот лет.
А в год восьмисотый от Разделения Миров из Внешней Пустоты явилась новая беда, прозванная Лихом Иномирным. Что это была за сила, понять не удалось, но уничтожала она равно Тёмных и Светлых, даже Князь Тьмы едва не был сожран. Все маги Эгрона были бессильны.
И тогда впервые громко заявили о себе люди, прежде не считавшиеся Высшими расами за разумных существ.
 Вот как говорит об этом первая летопись Ордена:
«В год восьмисотый от Разделения Миров явилось Лихо, пред которым бессильны были маги. Гибель грозила Высшим расам и всем Населенным Мирам.
Тогда из Арвернских лесов вышли семеро, называющие себя братьями, кровь их несла в себе чистый Свет. Братья выковали оружие не из серебра, не из железа и не из золота, а из одних лишь солнечных лучей.
Всемером вышли они на битву с армией Лиха и бились семь дней и семь ночей, и всё это время не было в небе светил, а Населенные Миры пребывали во мраке. И наутро восьмого дня взошло солнце, и сделалось видно, что Лихо повержено и кости его горят. Но и братья лежали мертвые, и Солнечная кровь из ран пропитывала землю Светом.
Тогда пришли семь народов человеческих и взяли каждый по частице крови Озарённых, чтобы хранить как святыню. У тех же, кто прикасался к крови, родились потом дети, отмеченные Солнцем.
И когда дети выросли, они оставили свои народы и назвались опять братьями, и основали Орден Солнца, и символом его выбрали Солнечный Крест».
Так говорит легенда. Странно, когда я учился в Школе Мечей, мне казалось, что никогда не запомнить мне это предание, но прошло полвека, живу я совсем в другом мире, а составляя для потомков эти строки, я с удивлением замечаю, что память меня не подводит.
Да, но я отвлекся. Итак, я заночевал в лесу. Костер догорел, сон смежил мне веки. Однако вскоре что-то разбудило меня. Для Отмеченного Солнцем ничего нет проще, как зажечь факел, и в свете факела я увидел странное создание, приблизившееся к моему коню.
Это была юная барышня, не то чтобы очень красивая, но невероятно милая. Правда, конь смотрел в никуда расширенными глазами, явно находясь под воздействием каких-то чар, и вряд ли много девиц шатается по лесу в эту пору, так что я решил, что передо мной нежить. Вот только не чувствовал я поблизости никакой нежити. Может, просто ведьма?
Долго молчать неприлично, и я спросил, не могу ли быть ей полезен (знаю, лучше бы спросил, какого лешего она тут делает, но проклятое воспитание опять вылезло вперёд здравого смысла). Дивное создание назвалось Таяной, слегка ведьмой, и напросилось в попутчицы.
Возражать я не стал.
                ***
Моя нежданная попутчица оказалась не только весьма милой особой, но и сведущим в повадках нежити магом. За три дня совместного пути я узнал едва не столько же, сколько за десять лет в Школе Мечей.
По мере приближения к границе королевства Сидд селения начали попадаться всё чаще, наконец, вечер третьего дня пути застиг нас в полуверсте от лесной деревушки в семь дворов, где мы и решили заночевать. Конечно, я привычен к суровой походной жизни, но путешествуя с дамой, следует думать не только о себе. Хотя моя спутница и не проявляла особого восторга при известии о ночёвке под крышей. Тогда я приписал это природной скромности леди Таяны, ведь о молодой девушке, путешествующей в обществе незнакомца, неизбежно станут дурно отзываться.
 Время показало, что я ничего не смыслю в девушках, но обо всем по порядку.
Сейчас название той деревни стёрлось из моей памяти, но ещё лет двадцать назад я его помнил, столь сильно было потрясение от пережитого там.
Итак, о ночлеге я спросил первого же встречного селянина, причём спросил, как полагается родовитому дворянину, а не скромному Рыцарю (каюсь, грешен, хотел произвести впечатление на спутницу). Селянин, туповатого вида мужик, широким жестом указал на пустующий дом своего брата, якобы подавшегося с семьёй искать места в ближнем городке.
Дом был справный, но меня насторожило обилие вещей. Конечно, не всё можно забрать с собой при переезде, но остатки расходятся по родне и соседям (что в деревне такой величины одно и то же), тут же дом выглядел так, словно хозяева на короткое время вышли и вот-вот должны вернуться. Моя спутница пояснила эту странность тем, что обитатели дома были поедены нежитью, потому и скарб никто не тронул: известно, что взявший хоть пуговицу из дома, где пировала нечисть, сам вскоре станет обедом.
«А впрочем, - загадочно добавила леди Таяна,- упырям имущество ни к чему.»
Слова об упырях мне не понравились, но уточнять я не стал, дабы не выглядеть излишне боязливым. Впрочем, леди Таяна пояснила, что ночью следует ожидать визита кровожадных гостей, а потому время до заката лучше посвятить сну, что я не преминул сделать.
Во сне, как сейчас помню, я видел леди Таяну своей невестой, правда, это была вроде бы не совсем она. Забегая вперёд, скажу, что сон оказался вещим, но всему своё время.
Так вот, солнце село, я проснулся как раз с последними его лучами, и буквально через мгновение стало темно, а в печной трубе завозилось нечто крупное, явно не галка и не сорока.
А дальше всё происходило одновременно и гораздо быстрее, чем можно рассказать: из печной трубы, из подполья и из чердачного лаза на меня кинулись омерзительные существа, напоминающие крупных, с собаку, пауков, только с человеческими головами. В дверь с улицы ломилась воющая толпа, и только я успел смахнуть мечом голову одного из нападавших и отшвырнуть себе за спину сунувшуюся было вперёд леди Таяну, как дверь не выдержала, и в избу ввалились местные жители во главе с давешним туповатым мужиком. Только теперь у всех них глаза горели алым пламенем, а с подбородков капала вонючая слюна. Я успел заметить, что в толпе были и бабы, и ребятишки, и, похоже, людей-то в деревне не было вовсе, но тут они с воем бросились на меня, и я больше ни о чём не думал. Удивляюсь, как я вообще успевал отбиваться. 
И вот тут-то случилось самое невероятное: упыри шарахнулись от меня, а из-за моей спины на середину комнаты выскочило существо, напоминающее степную рысь, только более крупное и со странными передними лапами, похожими скорее на руки человека, чем на лапы зверя. Не успевшие убежать упыри с воем заметались по комнате, не обращая на меня никакого внимания, а странный зверь настигал их и обезглавливал одним ударом когтистой лапы.
Когда с упырями было покончено, существо повернулось ко мне, и я с запоздалым удивлением признал свою попутчицу, поскольку черты лица почти не изменились. И глаза…
О, прекраснейшие на свете голубые глаза, правда в тот момент у меня мелькнула мысль, что я вижу глаза своей смерти. Конечно, я ошибся, но до сих пор я не могу понять, каким образом случилось так, что самая страшная нежить прониклась симпатией не просто к человеку, но к Рыцарю, опаснейшему из своих врагов. По-моему, она и сама не понимает, по крайней мере, за последние полвека так и не ответила на вопрос, почему тогда меня не убила. Дальнейшее мне помнится смутно, но, по словам Таяны, со мной случился обморок.
                ***
    «В Эгроне и Аконде насчитывается пять разновидностей нежити, способной менять облик. Это акондские инеру, или как они сами себя называют Ночные Охотники – крупная человекоподобная нежить, населявшая некогда весь мир Аконд, ману, метаморфы, волкодлаки и ристлы.
У инеру есть письменность, свой язык, традиции и всё, что позволяет считать их полноценной народностью, только непомерная кровожадность и нежелание сотрудничать ставят их вне Разумных рас. Инеру изменяют облик по своему желанию, превращаясь в существо, которое более всего напоминает псиглавца из сказок Сидда.
Ману легко переходят из мира в мир, они чёрные, огромного роста, и напоминают скорее медведей, чем людей, во второй ипостаси представляют собой туманоподобную субстанцию. О физиологии ману до настоящего времени мало что известно: они боятся солнечного света, размножаются делением, причём новая особь может сформироваться из самой мелкой частички, не повреждённой солнечным светом или пламенем. Пищей ману служат преимущественно крупные животные, для человека этот вид нежити считается потенциально опасным, на представителей магических рас ману не нападают.
Метаморфы встречаются редко, облик изменяют по своему желанию и потребности, легко приспосабливаясь к любым неблагоприятным условиям. Уничтожить метаморфа невероятно сложно, но есть сведения о чувствительности этого вида нежити к препаратам корневища мандрагоры изменяющейся.
Волкодлак, как в настоящее время установлено, нежитью не является, это редкое наследственное заболевание, которому подвержены исключительно люди.
Ристла по праву считается самой опасной нежитью, равно и самой малоизученной. Известно, что до вторжения Лиха Иномирного ничего подобного в Населенных мирах не водилось.
Ристла является одинаково опасной для всех обитателей Населенных миров, но основной её добычей следует считать всё же людей, поскольку именно человек используется ристлой в качестве физического тела.
Ристла – это разновидность воплощённого духа, вне воплощения не опасная и определяющаяся только с помощью аппаратуры, наибольшее количество подобных субстанций регистрируется вблизи больных детей, но жертвами воплощения становятся только девочки до начала полового созревания, так как у них ещё активно растут и меняют плотность кости. Ристла захватывает тело, покинутое душой или уничтожает слабую душу, после чего с девочкой начинают происходить более или менее заметные изменения, результатом которых становится появление существа, сочетающего в равной степени черты человека и кошки, причём смена ипостаси происходит очень быстро и незаметно. Пищей ристле служит жизненная энергия её жертв, поэтому человек наиболее предпочтителен, поскольку из всех Разумных рас люди обладают наибольшей скоростью психорегенерации, то есть максимально быстро восстанавливают утраченную жизненную энергию. Поэтому ристла стремится как можно скорее выйти замуж и весь остаток жизни человеческого тела спокойно питаться энергией мужа. Вопрос о принадлежности ристл к Разумным расам поднимался на Втором, Седьмом и Десятом Конгрессах Магов, в конечном итоге было вынесено решение считать ристл паразитическим видом нежити и рассматривать целесообразность их уничтожения в каждом конкретном случае особо, поскольку точно не определено влияние ристл на мировое равновесие.
Ристлы не способны к размножению, поэтому их количество постепенно уменьшается, что также требует наблюдения. Ристлы сохраняют привязанность к родственникам захваченного ребёнка, никогда на них не нападают, и нередко даже узнав, что в доме появилась ристла, люди отказываются выдать её магам, продолжая считать своей дочерью.»
                ***

К Эледару, столице королевства Сидд, мы подъехали на рассвете, когда, как любят говорить жители Сидда, солнце было подобно знамени. Флаг Сидда, действительно, ало-золотой, а в Эледаре столько башен со шпилями, что утреннее небо и впрямь будто реет на них, как на флагштоке.
Эледар построили не люди и даже не хагры (в Сидде их зовут гномами, и они, что удивительно, не возражают, хотя в любой другой стране тот же самый хагр полезет в драку, назови его гномом), а древний и таинственный народ шадары. Шадары в древности населяли весь материк Митар, но постепенно их потеснили появившиеся откуда-то племена этэрэ (их две ветви: светлая и тёмная), сэппхо, а затем и людей. В Сидде и Каталане население сохранило, вероятно, как многие внешние черты, так и частично язык шадаров, но точно об этом мне ничего неизвестно, я не настолько хорошо образован.
Так вот, Эледар представляет собой город-крепость, или крепость-город, это уж кто как называет, но так или иначе, город целиком врезан в скалу и является, по сути, гигантским замком. Поселения вне городских стен издревле запрещены, чтобы не потерять величия постройки.
Вообще размеры королевства таковы, что от границы до столицы три дня пути в любом направлении, это объясняется расположением Сидда внутри почти идеально круглой системы гор, называемых Оскольчатые. Горы эти выглядят как остатки стен огромного строения, повреждённого то ли огнём, то ли какой-то иной силой, начисто снёсшей кровлю и расколовшей стены. Впоследствии я читал рассуждения одного акондского учёного, так тот прямо утверждает, что Сидд находится в кратере древней огненной горы, подобной Дымным горам острова Млан в Срединном море. Гора эта взорвалась, вероятно, ещё до Разделения Миров, или как раз в тот момент, иначе весь Митар был бы погребён под слоем пепла и обломков скал и на нём до сих пор бы никто не жил. Любопытно, что у этэрэ есть легенда о Великом бедствии, случившемся, будто бы, за пару веков до Разделения Миров.
Нынешний король Сидда Дар Шестой (все короли в Сидде при коронации принимают древнее шадарское имя Дар) слыл весьма мудрым правителем, он создал в своём королевстве систему оповещения о появлении нежити.
 Система эта представляла собой множество сигнальных вышек, вроде маяков, при каждой из них находилось по паре дежурных, в чьи обязанности входило следить как за обстановкой в своём селении, так и за соседними вышками, чтобы своевременно открыть заслонку сигнального фонаря и передать световой сигнал в направлении столицы.
Свет распространяется быстро, о появлении опасной нежити становилось известно сразу же, и, самое позднее, через три дня на выручку прибывал отряд Рыцарей. За три дня даже самая кровожадная нежить не нанесёт непоправимый урон, так что народ Сидда своего короля ценил и уважал.
Сам же король, конечно, заботился не только о благополучии подданных…
 Хагры в Сидде всегда жили наособицу и номинально подданными короля не являлись. На деле, во избежание возможных притеснений со стороны людей, хагрские старейшины выплачивали в казну некие суммы, а чаще поставляли ко двору всевозможные готовые изделия из металлов и камней, от оружия и драгоценностей до простейшего инструмента вроде лопат, топоров и прочего. Взамен их не грабили и охраняли от горной нежити, от которой хагры могли защититься и сами, но это отвлекало от работы. Да и народ этот в те времена был малочисленный, а нежить, как правило, кушает всех без разбора, так что хаграм проще было отсидеться за крепким забором, пока с нежитью будут воевать профессионалы.
Для профессионалов, то бишь для нас, Рыцарей, в Эледаре выделили целый ярус скальных построек, чем-то напомнивший мне Казармы Карнийской Школы Мечей, где я провёл свою юность. В них разместились согласно Орденскому боевому порядку: в каждом зале (называть эти громады комнатами язык не поворачивается) поселялся отряд из пяти Рыцарей, семь отрядов – отделение, семь отделений – луч (в Аконде говорят «крыло»).
Отряд, в который по прибытии был зачислен я, возглавлял сэр Элгарт де Бри, Магистр Третьей степени и на тот момент старший из нас по званию. Имя сэра Элгарта было овеяно легендами и известно всем, служить под его началом было большой честью.
Магистром Второй степени была леди Ферана Мланская, в ту пору единственная в Ордене женщина, девочки в Эгроне почему-то рождаются Отмеченными Солнцем реже, чем мальчики, тогда как в Аконде тех и других примерно поровну (моя супруга говорит, что виной всему охота на ведьм, которой не было в Аконде).
Два Магистра Первой степени - я и мой однокашник сэр Хельг Ардонский - нам также довелось вместе послужить в Фарифаре. 
И один Мастер: свежий выпускник  Гралонской Школы Мечей, смешливый черноглазый каталанец по имени Сатор.
Самое же интересное произошло с моей попутчицей. Есть нежить, умело притворяющаяся человеком или безвредным существом, и распознать её порой сложно, так вот для этого почти в каждом отряде был ясновидец. Попадались таковые и среди Рыцарей, но чаще брали колдунов, которых в Сидде много. А чтобы избежать самозванства, ясновидцев проверял Наблюдатель Совета по охране Населённых Миров при короле Сидда Мастер Гэ-Дар, он был сэппхо, а они прирожденные маги. Предположу ещё, что Мастер Гэ-Дар был слегка предсказателем, а не то, почему бы он оставил ристлу в человеческом поселении? Не иначе предвидел её роль в мировой истории и судьбе одного малоизвестного Рыцаря…
                ***
Сигнал из Берсклы в Эледар пришел два дня назад, мы выехали тотчас по его получении, а потому на месте были уже с рассветом. Днём нечисть малоактивна, у нас оказалось предостаточно времени, чтобы осмотреться.
Нашим взорам предстала картина, достойная кисти знаменитого ныне Ильзора Акондского (которому инеру поклялись оторвать всё, что отрывается, если, конечно, поймают): земля вздыбилась, как норовистая лошадь, среди сломанных вековых деревьев тут и там зияют провалы, дышащие серным дымом, кое-где песок сплавлен непредставимым жаром в чёрную массу, так называемое «демоново стекло». Для полноты картины недоставало только какого-нибудь мерзкого порождения Тьмы (хотя надо признать, что человеческий гений превыше: тот же Ильзор Акондский выдумывает ТАКИЕ рожи, что Тьма опухнет со страху, если увидит).
Подобные следы оставляет только один вид нечисти: демоны.
Со слов Таяны (а у меня нет оснований ей не верить), демонов существует великое множество, но все они имеют одну общую черту, а именно уши. Бывают демоны, целиком состоящие из уха, а бывают с сотней ушей, но такие, по счастью, не выходят из Междумирья, бесконечно слушая своего владыку. Чем меньше ушей, тем слабее демон, потому что ему хуже слышны ядовитые речи Князя Тьмы, дающие всем демонам силу вредить в Населённых мирах.
Только в мире Аконд демоны не имеют силы, потому что Аконд охраняют ирии, воительницы Всесветлого, крылатые девы, побеждающие волею Всесветлого демонов любой мощи.
Для того чтобы победить демона, следует лишить его ушей.
Берскленского демона никто толком не видел, местные жители всю нежить делят условно на два вида: «аграмадна страхавидла» и «кусача мелачь», но вряд ли демон относился ко второму виду.
Во всяком случае, деревенский староста был подозрительно гостеприимен, ещё бы, с Рыцарями на постое никакой нежити можно особо не бояться. Если сидеть дома и не высовываться даже по нужде.
Таяна ночевать в доме отказалась. После упырьего селения я тоже на удобствах не настаивал, поэтому ночевать мы ушли в овин. Он был выстроен поодаль от жилых построек ради пожарной безопасности.
Не знаю, сыграли роль сонные чары ристлы (за последние полвека я убедился, что они на Рыцарей очень даже действуют, имея, должно быть, немагическую природу), или же просто утомительный переход по Сиддскому бездорожью вымотал меня, но уснул я очень быстро. Пробуждение было бодрым до омерзения.
Вряд ли прошло более двух часов, ночь едва перевалила за полночь. Ристла куда-то пропала, но её не без успеха попытался заменить демон: открыв глаза, я обнаружил, что пытаюсь целовать омерзительнейшую харю. Демон от такого коварства несколько опешил, что меня и спасло, его замешательства как раз хватило на то, чтобы выдернуть меч из висящих на гвозде ножен.
Мне прежде не доводилось биться с демонами, но мой противник, как видно, с Рыцарями тоже дел не имел, так что мы доставили друг другу по паре неприятных сюрпризов.
Демон был ростом примерно вдвое выше человека, покрыт чешуёй, тускло отсвечивавшей позолотой, между пластинками чешуи пробивалась жёсткая рыжая щетина. Морда наподобие собачьей оканчивалась свиным пятаком. Восемь ушей располагались по всей голове самым причудливым образом. Два из них мне удалось отсечь почти сразу.
Не ожидавший такого поворота демон поспешил поменять тактику и в ближний бой больше не лез, предпочитая плеваться серным дымом и сгустками пламени. Конечно, силы были неравны, и я, вероятно, стал бы геройски павшим, не подоспей ко мне подкрепление в лице (или лицах?) моих братьев по оружию и взбешённой ристлы, вцепившейся демону в загривок.
Зачем она это сделала неизвестно до сих пор, ведь ей ничего не стоило просто поглотить демона как чуждую магическую сущность. Все хотят быть героями.
Хотя справедливости ради должен заметить, что подобных циничных мыслей полвека назад у меня не было, и одержанная над демоном победа не принесла особой радости, поскольку едва не стоила жизни Таяне.
В почти безнадёжном состоянии мы доставили её в пограничный с Арвернской вольницей Яспег, где была лечебница нашего Ордена. И там я первый и последний раз в жизни напился до невменяемого состояния, поскольку ничего полезного сделать на тот момент не мог.
                ***
Нежить живуча, как ни парадоксально это звучит, а потому Таяна вернулась в строй уже через три дня. Весьма вовремя, ибо в Яспег прибыл нарочный от короля Дара с новым заданием для нашего отряда.
И вот уже опять лошади трясут нас по бездорожью Сидда, на сей раз цель пути лежала далеко на севере, места были совсем дикие, почти необитаемые, нам изредка попадались стада коротконогих северных оленей, сопровождаемых невозмутимыми пастухами и вертлявыми сиддскими лайками.
 Ночевали под открытым небом, и как всегда перед полнолунием проклятие рода Тэро начинало напоминать о себе неясной грызущей тоской, луна помимо воли притягивала мой взгляд, словно звала излить душу во вдохновенном вое, подобно сиддским волкам. Я терпел, иначе все волки Сидда разбежались бы кто куда. До сих пор не знаю, чем объясняется ужас, внушаемый мною волкам и собакам, лошади и кошки относятся ко мне ничуть не хуже, чем к прочим людям.
Я оборотень. В Аконде это почему-то никого не смущает, но мой родной Эгрон не принимает моей второй сущности. Я помню из далёкого детства страшные сказки, рассказываемые у костра мальчишками из деревушки Скол, ближайшей из владений рода Тэро. Время от времени я тайком выбирался поиграть с ребятами, рискуя навлечь гнев отца, пару раз даже бывал в ночном, и под всхрапывание пасущихся лошадей внимал жутким байкам о виргах из замка Тэро. Самое странное, что меня мальчишки словно не причисляли к проклятому роду, вот бы теперь повидать своих тогдашних приятелей да расспросить, почему так. Чувствовали Рыцаря?
Детство закончилось в ночь, когда умерла тётушка Йола, младшая сестра отца, бездетная вдова, заменившая мне рано умершую мать. В ту страшную грозовую ночь мне сравнялось десять лет.
Никогда прежде не выходил я ночью из своей комнаты, но в тот раз словно что-то толкнуло меня. Факелы в коридоре не горели, и я проявил малодушие, пробежав те несколько саженей, которые отделяли меня от двери тётушкиной комнаты.
 Дверь была приоткрыта, в комнате горела свеча, и в трепещущем свете я увидел зрелище, страшнее которого мне не приходилось видеть во всю мою последующую жизнь. У стены стояла кровать под белым пологом и белым покрывалом, теперь покрывало было сплошь красным, а полог пятнали алые брызги, я даже не сразу понял, откуда они, настолько был потрясён увиденным.
В комнате находился волк. Громадный бусый зверь, не чета мелким рыжим арвернским лесным волкам! Как он попал в замок?
Увы, очень скоро мне это стало известно, ибо волком был мой отец, вирг Лерий Тэро. Мои потомки, читающие эти строки, удивятся, вероятно, узнав, что злодеяние моего отца осталось безнаказанным. Дело в том, что в Эгроне и до сих пор знатный человек всесилен и всемогущ на своих землях, а своих домашних волен казнить или миловать по своему усмотрению, равно как и незнатных родом. Только убийство равного по происхождению карается законами Арверна, Каталаны и Сидда, да ещё  Рыцари за своего брата призовут к ответу всякого. И хотя непатриотично так думать и говорить, но я рад, что мои потомки будут жить в Аконде.
 Меня волк не тронул. Протиснулся мимо меня в дверь, обдав запахом анисовки, и мешком свалился в коридоре, не дойдя до своей комнаты. Что мне было делать? Первой мыслью было бежать без оглядки, второй – утопиться во рву, в итоге я до рассвета просидел, запершись у себя в комнате, всхлипывая от горя и ужаса. А на рассвете в ворота замка постучал Искатель.
Искатели не Рыцари, но у них есть дар видеть Отмеченных Солнцем, знать время и место их рождения и в канун десятилетия являться за юными Рыцарями, дабы забрать их в Школу Мечей. Порой не обходится без скандалов, поскольку по Уставу Ордена Отмеченный Солнцем умирает для своей прежней семьи, а всякий ли отец захочет лишаться наследника? В Аконде людей меньше, и Устав Ордена мягче, дети в Школу Мечей ходят как в обычную школу, ночуют дома и сохраняют родовое прозвание и данное родителями имя. В Эгроне родовых прозваний за Рыцарями не водится, а имя…Имя чаще всего даётся созвучное прежнему, чтобы легче было привыкнуть.
Так я попал в Карнийскую Школу Мечей. Остров Карн – торчащая из Северного моря скала, давным-давно выкупленная Орденом у Арвернской вольницы. На камнях чудом держатся прихотливо изогнутые ветрами лиственницы, вдоль берега гнездятся морские птицы. И всё. Выжить без сообщения с Митаром практически невозможно. Впрочем, во время одной из многочисленных Арвернских гражданских войн Карнийская школа выдержала трёхмесячную блокаду, по счастью, случилось это в летнюю пору, когда кое-какой подножный корм раздобыть всё же можно.
Вот там-то моё родовое проклятие и проявилось во всей красе. Мне оставалось два года до Посвящения, и с тех самых пор я не снимая ношу амулет, изготовленный для меня самим Верховным Магистром. Не будь я Отмеченным Солнцем, и не родись в семье знатного вирга, меня ждал бы костёр. Это в Аконде людей мало, и потому ценен каждый, а в Эгроне в то время святые отцы пытались чесать всех под одну гребёнку. Только Край Света счастливо избежал этой напасти, но об этом речь впереди.
Итак, наш отряд продвигался к северу. Конечная цель была в исконных землях хагров, поэтому на дорогу от столицы ушло не три дня, а добрая седмица, поскольку всё время приходилось подниматься в гору, а лошади у нас были арвернские, а не местные, то есть нормальные лошади, а не горные козлы.
 О том, что мы прибыли, нам сообщили птицы. Вернее, белые северные грифы, кем-то из современных поэтов прозванные «белыми лебедями смерти». Рудник охраняли королевские гвардейцы, они почти в полном составе валялись у входа в штольню, притом, что следов насилия на телах я лично не приметил. Лейтенанта мы (вернее, Таяна) нашли в самом конце прорытого хаграми водоотводного штрека. Он был жив, но одержим каким-то нечистым духом. Я с запоздалым удивлением признал в нём принца Аризара, наследника сиддского престола.
Кстати, лет двадцать назад он от престола отрёкся, объявил Сидд вольницей с выборным правительством и женился на каталанской цыганке, чем спровоцировал долгий и до крайности неприличный скандал в высшем свете Эгрона.
Что произошло, нам объяснила Таяна. Хагры дорылись до обиталища Хранителя Гор – древнего духа, способного вселяться в тела разумных существ. Духи-хранители встречаются редко, считается, что их создавали шадары для охраны своих секретов, но точно мало что известно. Также бытует мнение, что если за охраняемыми ценностями приходит законный владелец, дух-хранитель развеивается, и о его замене приходится думать отдельно.
Что стерёг Хранитель Гор, потревоженный хаграми, я узнал этой же ночью, когда несчастный принц был устроен в хагрской деревне, а сэр Элгарт принял решение не оставлять без присмотра столь тщательно охранявшуюся прежде шахту. Первая очередь быть в дозоре выпала мне, а Таяна, естественно, увязалась следом.
 Костёр горел ровным жёлтым пламенем и немилосердно вонял, древесина в здешних местах редка, но хагры используют в качестве топлива горючий сланец, дающий не меньше тепла, чем дрова, вот только запах…
Над горами всходила луна, красная и неправдоподобно большая. Мне же она и вовсе казалась заполнившей весь мир. То есть, как говорят святые отцы, от греха я был на вершок, и когда моя нежить начала меня целовать, я думать не думал, что она добирается тонкими пальчиками до шнурка, на котором висел сдерживающий сущность проклятого амулет, который я несколько лет не снимал. В ту ночь я постиг всё коварство нежити, и хотя она до сих пор клянётся, что понятия не имела, как происходит трансформация у волкодлаков, я при одном воспоминании начинаю сердиться. Могла бы и предупредить…
Когда снимаешь амулет осознанно, заранее готовый к выворачиванию наизнанку, боль перевоплощения не кажется такой уж сильной, но когда безделушку сдёргивают неожиданно…
Многие потом жаловались на жуткие звуки, доносившиеся ночью с гор, полвека спустя признаюсь – это был я.
И вот странно: оставаясь человеком, ничего подозрительного в этих горах я не замечал, но едва утихла боль, мне захотелось поджать хвост и удрать оттуда подальше, чего я, будучи Рыцарем, сделать никак не мог. Хагры всего полверсты не дорыли до магически запечатанного сердца горы. А сердце, как полагается, было пылающим и большим, то есть три четверти территории Сидда поглотило бы пламя, а оставшуюся четверть и с ней добрую треть Арвернской вольницы и Шаттры засыпало бы раскалённым пеплом.
Мы нашли припасённую хаграми для проходческих работ взрывчатку и обрушили все водоотводные штреки, так что местная речка в два дня заполнила водой все нарытые хаграми норы. Дух-хранитель покинул тело принца, правда, с затоплением рудника это не связали, потому, что в деревню прибыл Верховный Инквизитор.
                ***
История Ордена Очищающего Пламени не насчитывает ещё и пяти сотен лет. Первоначальной целью его создания являлась защита Разумных рас от колдунов, с которыми Орден Солнечного Креста не мог бороться: то есть от людей. Постепенно влияние нового Ордена росло, и вскоре культ Очищающего Пламени, прежде почитавшегося наравне с Триединым, Всесветлым и Небесной Матерью, занял главенствующее положение в Эгроне.
Орден Очищающего Пламени никогда не призывал к войнам, но воинов при Семинариях воспитывали всегда. Большей частью для охраны святынь, на которую Рыцари не желали терять время. Вот паломников, людей и нелюдей, Рыцари охраняли, потому что идущий по пути Солнца уважает жизнь во всех её проявлениях, а священные предметы…
У всякого Рыцаря есть меч и Солнечный Крест - медальон, выдаваемый при Посвящении и в течение всей жизни Рыцаря служащий одновременно компасом, указывающим направление на восток, и маячком, позволяющим отыскать попавшего в беду собрата. И ещё одно его свойство проявилось во время Битвы при Верле – он не позволял владельцу замёрзнуть насмерть даже после нескольких часов, проведённых на морозе в неподвижности.
Но придуманные святыми отцами (так именовали себя жрецы Очищающего Пламени) святыни Рыцари сторожить отказывались. Да и от кого? Максимум от ворья, поскольку большая часть священных предметов содержала золото, серебро и драгоценные камни. Нежити было наплевать и на золото, и на святость, а вообразить чтобы последователи Всесветлого, Триединого или Небесной Матери опустились до кражи костей какого-нибудь извращенца, перед смертью покаявшегося и за это объявленного святым… Ну, уж нет.
Так вот, лет за десять до описываемых событий паладинов – Воинов веры – стало едва ли не больше, чем простых священников. Всесветлый знает, почему, то ли немногие уже помнили Истину, то ли наоборот, слишком многие её постигли, а постигший Истину не ищет власти, уступая дорогу тем, кто задолбил каноны и изощрился в словопрениях, но света Истины за стопками трактатов о вере разглядеть не смог…   
Во главе Ордена Очищающего Пламени стоит Великий Инквизитор, Властитель Душ, не имеющий реальной власти ни в одной из земель, ему подчинены Верховные Инквизиторы, по одному в каждом государстве.
Верховный Инквизитор уже весомая фигура, поскольку в его распоряжении отряды фанатиков-паладинов, тюрьмы, пытки, костры во славу веры и прочие прелести. Соответственно, правители не спешат ввязываться в споры с Инквизиторами, справедливо опасаясь за собственную шкуру.
Верховного Инквизитора Сидда звали Готарис, вернее, Магистр Готарис, у Инквизиторов принявшие посвящение тоже зовутся Магистрами. Всесветлый Боже, как приятно говорить в прошедшем времени о таких людях! Когда я впервые увидел сиддского Инквизитора, я думать не думал, сколь надолго затянется наше неприятное знакомство. Магистр Готарис был черноволос, что редкость для белобрысого Сидда, желтоглаз и обладал неподражаемо ядовитым голосом. Мне сразу не понравился взгляд, брошенный им на Таяну: этакая сложная комбинация из восхищения, омерзения и какого-то нездорового интереса сродни охотничьему азарту. Я готов поклясться, что ни один Инквизитор не опознал бы в моей очаровательной спутнице нежить, но Готарис был весьма непрост. Я неосознанно встал так, чтобы закрыть от него Таяну. Меня поймут те, кому случалось видеть вблизи бешеное животное: понимаешь, что не убежишь, но и остаться на месте – верная смерть.
Впрочем, с нами Инквизитор держался вежливо. Мало того, когда на другой день после его прибытия в рудничный посёлок прискакал взмыленный гонец из соседнего селения с нижайшей просьбой о посещении достопочтенным Магистром и их тоже, Готарис так заморочил сэра Элгарта, что тот в нарушение всех своих принципов разделил отряд и выделил почётному уроду охрану. Урод затребовал леди Ферану и меня.
Поначалу я думал, что дело в нашем с ней сходстве, нас нередко принимали за брата и сестру (не по Ордену, а по крови, изредка бывает, что в одной семье несколько детей рождаются Отмеченными Солнцем), но последующие события показали, что дело в другом. Кроме меня с Таяной теснее всех общалась леди Ферана: две женщины среди мужского окружения неизбежно будут держаться вместе, кроме того на острове Млан, откуда родом наша леди-рыцарь, народ много веков живёт в теснейшем соседстве с нежитью и не усматривает в том ничего плохого. Так вот, соседнее селение было недалеко, в паре часов конного пути от нашего лагеря, но мерзкий Готарис умудрился застрять там на два дня.
А по возвращении я узнал, что Таяна пропала. Сутки я метался из угла в угол не находя себе места, а потом под вечер ко мне подошёл сволочной Инквизитор и завёл разговор о коварстве нежити. И вот тут до меня дошло…
Задушить выродка не дали оттащившие меня леди Ферана и сэр Элгарт, но надеюсь, что говорить он не мог ещё с неделю.
Свою любимую я нашёл через три дня. В самом жутком месте, какое только можно себе вообразить: в инквизиторской тюрьме Садара, в те времена имевшего прозвище Город Костров. У меня при себе было разрешение на одно свидание, подписанное Его Высочеством, большего он тогда не сумел выбить из проклятого Готариса.
Я – мужчина, Рыцарь, к своим двадцати пяти годам успел повоевать и повидал немало, но тюрьма смертников в Садаре произвела на меня тяжелейшее впечатление. Говорю об этом, дабы мои потомки не сочли меня круглым дураком: под влиянием момента глупостей я натворил с избытком. Увиденное мною в стенах Садарской крепости можно описать и издать в виде отдельной книги ужасов, вроде тех, что вошли в моду в последнее время: крови столько, что она едва не капает со страниц, а кучи костей отчётливо постукивают из-под обложки. Поэтому я опущу здесь тяжёлые подробности, всё-таки я пишу мемуары для потомков не с целью перепугать кого-нибудь до обморока.
Так вот, вернувшись на постоялый двор, я до мелочей продумал, что я стану делать завтра. С рассветом мою нежить должны были сжечь на костре. Живьём. Это люди могут иногда рассчитывать на снисхождение в виде повешения перед сожжением, нелюди этого лишены, а потому ещё раз благословен будь Аконд, куда не проникла инквизиторская зараза!
Я вычистил доспехи, привёл в парадный порядок всё рыцарское снаряжение, вещевой мешок сложил на стол, предполагая, что он мне более ни к чему. Короче, я приготовился к смерти, не видя иного пути вызволить мою любимую, кроме как ввязаться в безнадёжный бой с паладинами, охранявшими подобные мероприятия. Впоследствии я придумал несколько весьма хитроумных способов всем остаться в живых, но тогда, повторюсь, на меня просто затмение нашло.
Рассвет был истинно зимний, холодный и тусклый. Солнце в этих широтах зимой вообще едва приподнимается над горизонтом, так и то за плотными снеговыми тучами поди его разгляди. Площадь Веры даже присыпанная снежком оставляла гнетущее впечатление. Зачем нужна такая вера, ради которой предают мучительнейшей смерти себе подобных? И последние полвека, прожитые в Аконде с его пёстрым населением, только укрепили мои тогдашние воззрения.
 Я ждал. Гром перебирал копытами и пофыркивал, он любил поваляться в снегу и не понимал похоронного настроения хозяина. Наконец из кованых ворот Садарской крепости показались повозки с дровами, скамьями, коврами и прочей мишурой, которую так любят святые отцы. Далее потянулись вереницы служек, факельщиков и собственно инквизиторов рангом пониже. Замыкала процессию телега, где и сидела связанная жертва. Я встретился с ней взглядом, но сказать ничего не смог, горло словно стиснула невидимая рука в кольчужной перчатке. Но ОНА поняла всё. И когда я совсем уже приготовился спешиться и дать бой этой орде святош, Таяна картинно лишилась чувств.
И что прикажете с ней делать?!
Мы вывалились из города как оживший лубок «Побег из приюта для умалишённых». Прекрасная дама, которую я мечтал спасти лет с пятнадцати, висела поперёк седла, как мешок с картошкой, не держи я её, точно свалилась бы. Малочисленные по раннему времени зеваки свистели и улюлюкали нам вслед…
Ни подвигов, ни славы, одним словом. А самое паршивое, что я не позаботился о вещах ни для себя, ни для неё, «очнувшейся» немедля по выезде из города.
 Мы устроились в лесу под большой елью. От Садара нас отделяла широкая замёрзшая дельта Саны, считавшаяся границей Диких Пустошей. Моя спутница, истерзанная до того, что не могла залечить всех своих ран, как это свойственно нежити, то и дело проваливалась в забытьё, уже по-настоящему и оттого очень жутко.
А когда лес окрасился розовым от последних дневных лучей, я услышал стук копыт. Приготовился достойно встретить погоню, и…
- Ты забыл вещи, брат, - сказал сэр Хельг.
- И дама тоже, - добавила леди Ферана, сбрасывая с седла второй мешок.
- Рыцари своих не бросают, - пояснил сэр Сатор в ответ на мой непонимающий взгляд.
Сэр Элгарт де Бри широко улыбнулся.
                ***
Лошади рысили вдоль болотистого берега Саны. Углубляться в Дикие Пустоши никому не хотелось, но переправляться обратно было неосмотрительно, наверняка мстительный Готарис выставил паладинов на всех дорогах.
Конечно, мы – Рыцари, и не побоимся открытого противостояния с превосходящими силами противника, но зачем же нарываться? Тем более, что Таяне требовалась лекарская помощь. Леди Ферана, особа со многими талантами и в том числе сведущая в лекарском деле, сказала, что нам не обойтись без хорошей чёрной ведьмы. А где искать таковую, как не на границе Диких Пустошей?
Дикие Пустоши – несчастливая земля. Говорят, когда-то и они были населены, города шадаров и этэрэ прославляли эти земли, шумели леса, радовали глаз возделанные поля, сады и бесчисленные стада…
Сейчас всё это невозможно даже представить. Две катастрофы, прокатившиеся по благодатному краю, убили его, и мёртвая земля могла рождать только зло. Каждые десять-пятнадцать лет из этих краёв вылезает новый вид нежити. Местная почва при добавлении всего нескольких её крупинок в пищу является сильнейшим ядом. А немногие посетители Диких Пустошей (в основном охотники за «демоновым стеклом») рассказывают жуткие байки о призрачных армиях, подземных хищниках, затягивающих в свои логова всё движущееся, чёрных колдунах-отшельниках, владеющих искусством мгновенно перемещаться на огромные расстояния и крадущих младенцев из колыбелей…
Врут больше, конечно.
Насчёт призраков не скажу, я бывал в Диких Пустошах трижды, но все три раза трезвым, поэтому призраков не видел. В существовании подземных жителей тоже сомневаюсь, прохожие в Диких Пустошах столь изобильны, что если и был кто под землёй, давно сдох от бескормицы. Младенцы кроме собственных мамочек тоже мало, кому нужны. Что касается колдунов, то волею Князя Тьмы Дикие Пустоши служат им убежищем в любое время как в древности, так и по сей день.
Дикие Пустоши граничат с Сиддом с северо-запада, Арвернской вольницей с юго-запада, Фарифаром и Шаттрой с юга и Оркистаном с юго-востока. Естественной границей с запада служит река Сана, а с востока в неё впадает Орка. Орка образует широкую болотистую дельту, непроходимую в летнее время, но зима заявляла о себе всё более властно, и конские копыта с хрустальным цокотом проходились по застывшим ручейкам и протокам, и гулко топали над страшными трясинами Орки, схваченными в объятия мороза. Большая часть неразумной нежити уже впала в спячку, и мы никого не встретили на пути.
Через четыре дня дороги от Садара мы увидели хижину на болоте. Метнувшаяся чёрная собака и нехотя снявшийся с крыши ворон (явно ручной, дикий давно бы откочевал на юг) убедили нас в том, что мы удачно заехали.
Старуха была не сказать чтобы уродливая, скорее даже угадывались следы былой красоты, но что-то отталкивающее проскальзывало то ли во взгляде, то ли в выражении лица…
На добрую бабушку она никак не походила.
Я задумался на миг, что будет, если она откажется помочь, но то ли сыграло роль моё проклятие, то ли несомненная принадлежность моей подруги к нечистой силе, но достойная женщина приняла её на лечение и даже не очень сквернословила по этому поводу. Поскандалила скорее для поддержки образа, а так сразу видно было, что бабка стосковалась по разумным собеседникам. А то с вороном да собакой либо взвоешь, либо каркать начнёшь.
Через три дня Таяна вновь была в строю, тихая и задумчивая, но здоровая. Скинувшись из королевского жалованья, мы, согласно традиции, заплатили бабке золотом (обычно лекари берут дороже, кстати), вернулись на берег Саны и направились к переправе близ города Герот, что в Арвернской вольнице. А по дороге Таяна поведала нам бабкину историю…
                ***
Не было в Берскле, а может и во всём Сидде другой такой красавицы как Марита, дочь мельника. Мельник был вдов, а завистливые соседи, чьим дочерям он отказал в сватовстве, и вовсе говорили, что женат по людским законам он никогда не был, а дочь ему родила русалка из мельничного омута. Что ж, и это могло быть, ведь Марита помимо красоты имела ещё и магический дар. Отец её, не в пример деревенским, вреда в том не видел, и, когда дочка достигла восьмилетнего возраста, отправил её на обучение в Эледарский Магистериум, откуда через десять лет она вернулась с дипломом целителя. И всё было бы тихо и гладко, нашёлся бы со временем жених подходящий, дети-внуки…
Да на беду по дороге из Эледара повстречала Марита Рыцаря.
 Рыцаря звали сэр Готарис. Он был молод, хорош собой и в меру беззаботен. Вдобавок вступился за неё, когда на выезде из города к Марите попытался пристать пьяненький стражник. И всё. Марита зазвала Рыцаря погостить, а так как он не проявлял инициативы, то за неделю, проведённую на мельнице, Рыцарь испытал на себе семь приворотных эликсиров. Увы, на Рыцарей они действуют весьма кратковременно, и спустя неделю Рыцарь уехал.
Мельник был хорошим отцом. Заметив растущий живот дочки, он всё сообразил сам и отправился в ближайшую ставку Ордена с жалобой. Сэр Готарис был человеком чести и непременно женился бы на дочке мельника, но, увы, на тот момент он ровно месяц, как пал в бою.
Так Марита, не побывав невестой, сделалась вдовой. В положенный срок родился мальчик, названный в честь отца.
Деревня редко бывает благосклонна к незаконным детям. Мальчишку травили, как могли, особенно после смерти деда, простывшего, когда прорвало мельничную запруду. Только священник из храма Очищающего Пламени привечал мальчика. Это и решило его судьбу. В девять лет под водительством того же священника Готарис отбыл в Садарскую Семинарию.
В семинариях послушники проводят по девять лет (девятка – священное число силы в религии Очищающего Пламени), затем либо получают приход и становятся священниками, либо продолжают учиться до Инквизитора.
Точных сведений у меня нет, единственный Инквизитор, с которым я вполне дружески общался в своё время, был в меру жуликоватым типом, склонным к странноватым шуткам, так что его спрашивать не имело смысла, но у меня создалось впечатление, что послушников в Семинариях разделяют по наличию магического дара. Ничем иным я не могу объяснить некоторые странности в поведении прошедших инициацию Инквизиторов. Те, у кого способностей к магии нет, становятся простыми священниками, иногда фанатичными, иногда несколько бестолковыми, но, в общем, они остаются людьми. Инквизиторы же…
Достаточно сказать, что по возвращении в Берсклу первым подвигом Инквизитора Готариса стала попытка сожжения собственной матери за ведовство. Пришлось несчастной женщине бежать в Дикие Пустоши, а по дороге ей встретился старый колдун, научивший её запретной магии. Целителя, кстати, в Берскле нет до сих пор.
                ***
Мы намеревались добраться до Шаттры, вернее, до Эш-Кора, пограничной крепости на реке Сане. На противоположном, арвернском, берегу стоял Герот, знаменитый самым медлительным в Населённых мирах паромом. От Герота была прямая дорога на Арверн, где располагалась главная ставка Ордена. В Сидд мы вернуться по понятным причинам не могли, а где ещё можно узнать последние орденские новости и подыскать место службы, как не в Башне Солнца, что стоит в Арверне на площади Креста?
Эш-Кор встретил нас сутолокой, обычной для пограничных городов. В речном порту стражники увлечённо гоняли контрабандистов, на рынке разномастнейшие торговцы тысячеголосо зазывали покупателей. Над городом колыхался пар от купален: сэппхо – дети воды, и водным процедурам уделяют повышенное внимание. Самое интересное, что наши дамы, вроде бы не состоящие в родстве со змееголовыми (да это и невозможно), заявили, что не посетив купальню, никуда не поедут.
В результате мы застряли в Эш-Коре на три дня. Кто посещал купальни сэппхо – тот поймёт и не удивится. О времени там забываешь начисто, а уж какая расслабленность наваливается после горячей воды, душистого пара и национального напитка сэппхо под названием «чай»! В Сидде тоже моются неприлично много, и тоже любят пар, но помывку запивают хагрским квасом, напитком скорее бодрящим, поскольку хаграм некогда рассиживать без дела. А сэппхо более созерцательный народ, они вообще могут сидеть по нескольку часов, глядя в одну точку и даже не мигая, погружённые в свои мысли. Когда-то они и вовсе впадали в зимнюю спячку…
Наконец мы добрались до пристани. Там как всегда обреталась в ожидании вечно опаздывающего парома слегка раздражённая толпа. Разговоры в преддверии зимы были о ценах на зерно, погоде и ожидаемом с зимы на зиму разгуле нежити. Что меня всегда удивляло, половина нежити зимой спит. Светло-серый от старости  сэппхо, державший под узцы меланхоличного ездового вура, неожиданно подмигнул мне красным глазом.
- Ну, вы-то, сэр Рыцарь, уж наверняка нежити не боитесь, а?
Я неопределённо пожал плечами. Не люблю, когда меня пытаются втянуть в заведомо бессодержательный разговор. Но старик, похоже, был общительным, а потому мой жест истолковал как положительный ответ.
- А слышали вы о Кайне-Недоучке?
- Слышали, - сказал подошедший к нам сэр Элгарт, - но это старая история. Он давно в тюрьме для магов в Верле, странно, что его не сожгли, преподобный Бавис вообще-то любит подобные развлечения.
И правда. Оба упомянутых человека были уроженцами Арвернской вольницы, то есть можно сказать моими земляками. Оба учились в Семинарии в Турне, но если Бавис окончил курс с отличием, стал Инквизитором и занял впоследствии пост Верховного Инквизитора Арверна, то его друг и однокашник Кайн увлёкся магией, да не простой, а запрещённой. А уж когда узнал, что его родителей отправили на костёр по обвинению в ведовстве, то устроил форменное светопреставление, перебив кучу народа, в том числе тогдашнего арвернского «Верховного Поджигателя», чьё место и досталось Бавису. Кайна скрутили не без помощи Рыцарей, и сэр Элгарт принимал в том участие. Кайн был заключён в замок Верле, чьи верхние покои занимает Магистериум. А не сожгли его потому, что Бавис призвал не умножать зло, и наказать злодея пожизненным раскаянием в своих зверствах. Ага, так он и раскаялся!
- В том-то и дело, судари! Ведь он сбежал и собирает в Диких Пустошах армию!
Сбежал из-под носа у двух сотен магов? Я не поверил, но по лицу моего командира догадался, что угроза может быть нешуточной. Мы вернулись к отряду, и сэр Элгарт сказал:
- Надо спешить. Если старик не соврал, а для сэппхо враньё нехарактерно, то мир ожидает очередное потрясение. Кайну известен способ открытия Врат, в тот раз, когда мы его взяли, ему не хватило одной жертвы. Если он на свободе, то подготовится к обряду основательно,  а тогда…- он не договорил, предоставив каждому из нас возможность потешиться собственными кошмарами. Мои друзья враз посмурнели, даже Таяна о чём-то задумалась.
С парома мы направились прямо к Арверну.
                ***
   Арверн гудел, как потревоженный улей. По пути мы немало наслушались всевозможных версий побега Кайна из тюрьмы, от превращения в туман до разрушения крепости Верле. Крепость, кстати, до сих пор целёхонька.
Башня Солнца по обыкновению была полна народу. Я с изумлением увидел делегацию отцов города, которые чаще посещали храм Очищающего Пламени, не без оснований опасаясь магистра Бависа.  Впоследствии я узнал, что они приходили просить у Верховного Магистра персонального убежища на случай нападения нежити. Словно Рыцари когда-то кому-то отказывали в защите и помощи.
Башня Солнца заслуживает отдельного рассказа. Сооружений, подобных ей, в Эгроне ровно пять: Дом Света на острове Млан, Каменный Шар в Фарифаре, Стеклянный Дворец в Торсу, столице Каталаны, Зеркальная Башня в Ги-Шаде и Казармы на острове Карн. Все они построены неизвестно кем в незапамятные времена из странного материала, напоминающего «демоново стекло», только не чёрное, а медового цвета, светящегося изнутри, как янтарь. Нигде в Эгроне такой не встречается. В Аконде, впрочем, я такого тоже не видел, даже акондский Штаб Ордена и тот построен просто из магически укреплённого стекла на металлическом каркасе. Башня Солнца справедливо считается одним из чудес света, кстати, если долго смотреть на её стены, то в толще камня начинают проступать силуэты диковинных существ, странные цветы, причудливые строения, словно бы кружевные мосты, замки, парящие по небу корабли и никем невиданные звёзды. Причём эти картины может видеть кто угодно, по утрам площадь Креста заполнена художниками всех племён, стремящимися запечатлеть увиденное.
 Внутри Башни семь этажей. На первом расположены административные помещения, библиотека и архив Ордена (это на случай пожара, с первого этажа бумаги при случае можно просто выкинуть в окна). На втором находятся гостевые, где размещаются недавно прибывшие в Арверн братья, не нашедшие места в орденском странноприимном доме, или не попавшие туда за поздним временем, или по соображениям секретности вынужденные искать другого пристанища. Кстати, нас впоследствии тоже там поселили. Третий этаж занимают Верховный Магистр и его ближайшее окружение, там же располагается зал для закрытых торжеств. Следующие три этажа представляют собой подобие оружейных складов, но оружие там хранится особое: церемониальное либо настолько древнее и легендарное, что им не только пользоваться – смотреть пристально не рекомендуется – распадётся в прах. Последний этаж представляет собой открытую площадку, обнесённую колоннадой.
 Эта площадка служит для выбора Верховных Магистров: всех претендентов на это звание специальный Хранитель выводит в пасмурный день наверх, и после произнесения ритуальной клятвы достойнейшего озаряет солнечный луч. Не знаю, откуда он берётся, но Посвящение проходит так же, и на моей памяти не было, чтобы кто-то из братьев был лишён милости Солнца.
Итак, Башня была полна народу. Мы даже несколько растерялись, потому что обычно здесь соблюдают порядок и относительную тишину. И тут к нам подошёл человек, которого мы менее всего ожидали увидеть в Арверне – это был Наставник Гермиус, Рыцарь и Наставник Рыцарей, он обучал сэра Элгарта, леди Ферану и многое множество достойных Рыцарей, в том числе скромного меня. Наставник крайне редко покидает остров Карн, потому что в последние пять лет заведует Карнийской Школой Мечей, а это требует постоянного присутствия на острове. Ответив на наши несколько чрезмерно восторженные приветствия (что поделать, мы все действительно любили старого ворчуна и были очень рады его видеть) Наставник поверг нас в шок, объявив, что нас ожидает сам Верховный Магистр.
                ***
Верховный Магистр Теграний был немолод, но ещё крепок телом и духом. Несколько лет назад в одной из бесчисленных стычек с орками пал его брат-близнец, и с тех пор Магистра крайне редко видели где либо, кроме его рабочего кабинета. Его умение блюсти интересы Ордена вошло в легенды, он мог договориться, кажется, даже с Инквизиторами.
Собственно, примерно это и произошло. Во всяком случае, крупный светловолосый мужчина в тёмной сутане явно принадлежал к Ордену Очищающего Пламени. Нам он был представлен как Волек Хвост, Верховный Инквизитор Края Света.
Край Света – меньший из двух материков Эгрона. Отделился от Митара он не так давно, во времена Лиха Иномирного. Большую часть населения Края Света составляют апху – третья Высшая раса Эгрона. Внешне апху мало отличаются от людей. Разве что черты лица у них очень уж правильные, словно над целым народом потрудился великий скульптор. Некрасивых апху не бывает. Они почти не подвержены болезням, и хотя живут лишь немногим дольше людей, старческие немощи обходят их стороной. Семьи у апху очень крепкие, вместе обычно живут несколько поколений: родители, дети, внуки и правнуки. Дети у пары рождаются один раз, как правило, двойня, причём между собой они никогда не дерутся и не враждуют, как то нередко случается у людей. А главное их отличие – их второе тело, или ар-апху, «двойник». Это существо, сочетающее черты волка и рыси, сохраняющее память и разум, даже способное к членораздельной речи. К примеру, волкодлак говорить не может, сам сколько раз пытался – не получается.
Вторую ипостась Магистр Хвост нам не показал. Впоследствии он признался, что потому и пошёл в Инквизиторы, что очень уж сильно отличался от нормальных апху. Зато его сестра обладала способностью меняться по частям, к примеру, выпустить на дамской ручке рысьи когти или оскалить в очаровательной улыбке волчьи зубы. Или кокетливо помахать пушистым хвостом, чего под юбками всё равно не видно.
А к нашему Верховному Волек Хвост пришёл с просьбой выделить ему пару сопровождающих для вылазки в Дикие Пустоши. Как он сам пояснил, он сбегал бы и один, но особе его ранга это не совсем прилично. В итоге он выбрал меня и нижайше просил Таяну украсить наш поход. Причём отказать было невежливо, но оставалось непроходящее ощущение, навроде оскомины, что Магистр издевается.
Даже после долгих лет знакомства я так до конца и не понял, может ли этот жуткий тип быть серьёзным. Он прожил сто лет, для апху это приличный срок, пятнадцать лет, как его нет с нами, но мне до сих пор кажется, что вот-вот принесут от него письмо или он сам заявится в гости, пробравшись в Аконд с кем-нибудь из Рыцарей.
Но довольно о грустном! Впереди нас ожидали настоящие приключения и подстерегали нешуточные испытания.
Мы отправились в путь на рассвете следующего дня, без осложнений добрались до Герота и переправились в Шаттру, откуда почти до границы Пустошей весьма удачно доехали на запряжённой вурами телеге с сеном, под которым, само собой, пряталось приличное количество контрабандных товаров. Мы не стали заострять на этом внимание. Как сказал Магистр Хвост, это внутренние дела змееголовых и не надо ловить блох на чужом хвосте. При этом так на нас посмотрел, что Таяна фыркнула, а мне захотелось прижать уши и зарычать, что, согласитесь, выглядело бы странно.
За околицу последнего шаттрского селения мы вышли в сумерках. Время показалось мне неудачным, но тут Магистр Хвост воровато огляделся по сторонам, закрыл глаза, глубоко вздохнул и…перед нами встряхивался роскошный светлошёрстный зверь величиной с сиддскую лайку. Лобастая волчья башка хитро прищурила магистровы зелёные глаза и ехидно поинтересовалась:
- Ну?
Мы непонимающе переглянулись, и Магистр раздражённо рыкнул:
- Полно сиротой-то прикидываться, снимай свою побрякушку, становись на четыре точки и побежали! Думаешь, я не знаю, что ты оборотень? Да на лешего бы ты тогда сдался мне в попутчики, я бы взял Элгарта и Ферану, она неплохая магичка. Чего глазами хлопаешь?
- Как вы узнали? – только и нашёлся спросить я.
- Подумаешь! – махнул хвостом Инквизитор. - Я сразу заметил твой амулет, сам понимаешь, что по роду деятельности мне приходилось сталкиваться с оборотнями, а потом я просто уточнил у Теграния, мы старые приятели, и он сдал тебя с потрохами. И вот ещё: я, конечно, старая развалина, но работать нам предстоит в связке, поэтому давайте не будем разводить энитарские церемонии, меня зовут Волек, можно просто Оль, если не стесняешься, зови Хвостом, это родовое прозвание, так что ничего обидного. Идёт?
- Март, - я протянул руку, и в полной мере смог оценить тяжеленную лапу не меньше моей ладони и даже ощутил острые кончики втянутых когтей. М-да, не хотелось бы мне воевать с апху.
Таяна крутилась около меня беспокойной тенью, но, наконец я собрал разъезжающиеся лапы, и мы тронулись. Сперва вроде бы без определённой цели, но потом Оль словно определился с направлением, и мы с возрастающей скоростью двинулись на север.
Ужином нам послужил загнанный Магистром снежный заяц, довольно крупная местная зверушка, немного напоминающая зайцев, которыми в основном и кормилась. Ночлег под руководством нашего командира и при его активном участии был вырыт в сугробе, где к моему крайнему изумлению оказалось тепло. Волек с невозмутимейшим видом свернулся клубочком и приготовился спать, когда Таяна спросила:
- А куда мы всё же идём? Меня смущает присутствие некой силы, которая для вас двоих может быть небезопасной. Вы уверены, что надо туда идти?
- Что вы знаете о королевстве Фарифар? – вместо ответа поинтересовался Оль.
                ***
Королевство Фарифар расположилось на берегах Срединного моря, где зима мягкая и короткая, почва плодородная, и всё растёт и цветёт почти без участия земледельца. Когда-то этими землями владели сэппхо, но они в то время были ночным народом, а люди под предводительством некоей Ифары-воительницы разыскивали их убежища и безжалостно вырезали спящих от мала до велика. Сэппхо пожертвовали куском земли, но сумели сохранить остатки племени и удержать за собой Шаттру. На захваченных землях после ряда междоусобиц образовалось королевство Фарифар, возглавляемое потомками той самой Ифары.
Точнее, дочерью, затем внучкой и правнучкой. Теперешняя королева приходится основательнице правнучатой племянницей, потому что правнучка при всём старании не родила ни одной дочери. Зато произвела на свет не то семь, не то восемь сыновей, к тайной зависти и досаде короля Каталаны, которому позарез был нужен наследник, но в результате пяти браков миру были явлены семнадцать каталанских принцесс - одна другой носатее.
Королева Ринара была дамой симпатичной, но с отвратительным характером. Собственно, уроженки Фарифара никогда и не славились кротостью нрава, но королева перещеголяла всех. Дошло до того, что в королевстве вспыхнул бунт, итогом которого явился исход большей части мужчин в соседние государства, а оставшиеся женщины несколько дней развлекались тем, что выдирали друг дружке волосы.
 Всё это было бы весьма забавно, если бы наблюдать за этим со стороны, но на свою беду я тогда служил в охране дворца. В Фарифаре сложно быть мужчиной, хотя бы потому, что женщины ведут себя не совсем по-женски. К примеру, не очень приятно чувствовать себя племенным бараном на ленточке, который идёт, куда поведут, и с каждой, кому понравился. А я, не буду скромничать, нравился многим. Но вот такой у меня недостаток – я предпочитаю выбирать сам, а не ждать, когда выберут меня. И попробуйте в такой ситуации сохранить достоинство и не сорваться на грубость. Тем более что и королеве я чем-то приглянулся. Так что воспоминания о Фарифаре у меня были не самые светлые.
Но Магистр Хвост со своим неподражаемым обаянием может хорошо устроиться где угодно. Не сомневаюсь, что королева Ринара обращалась с ним учтиво и почтительно, поскольку он нелюдь, Инквизитор, да ещё иногда делает такое лицо, словно раздумывает: устроить костёр здесь и сейчас, или подождать до ужина. Кстати, Инквизиторов боятся всё же не зря: Оль наглядно продемонстрировал нам зажигание огня взглядом на любой поверхности, и, хотя впоследствии я много слышал о магии внушения, которой владеют апху, огонь у Магистра получался самый настоящий.
Так вот, в Фарифаре Магистр побывал примерно неделю назад, по приглашению тамошнего коллеги, который хотя и был в силу своей должности на привилегированном положении по сравнению с другими мужчинами, но права голоса, всё же, не имел, а в стороне оставаться не мог.
Пропала наследница престола, трёхмесячная принцесса Айлорна. Обстоятельства похищения ближайшее окружение королевы старательно замалчивало, и хотя некоторое количество голов полетело с плеч, плечи были сплошь широкие, а Инквизитор Фарифарский справедливо считал, что вряд ли возле наследницы было много мужчин, ведь королевы в Фарифаре замуж не выходили, и отца у наследницы вроде как не было. Ерунда, конечно, но всех претендентов на отцовство отправили на плаху в первую очередь. Зато вместе с принцессой исчезла Советница, фигура загадочная, в мою бытность в дамских владениях об этой особе поговаривали, что она балуется магией.
Впрочем, в Фарифаре все чем-нибудь баловались, и никто ничем не занимался всерьёз, поэтому на слухи я не обратил внимания. Зря, как оказалось. Потому что Оль заподозрил Советницу в первую очередь.
- Вы можете смеяться, конечно, - с самым похоронным видом сказал Оль, - но королевы Фарифара через одну рождаются Отмеченными Солнцем.
Я чуть язык не прикусил от изумления. Эх, ну почему волки не могут говорить?
- А почему никто об этом не знает? – поинтересовалась Таяна.
- Знают, дочь моя, - Магистр покровительственно улыбнулся, но вспомнив, что перед ним ристла, несколько подувял. - И даже Искатели за ними приходят, только уходят ни с чем. Теперь сама подумай: как можно использовать такого ребёнка?
То ли нежить коварна, то ли Таяне не приходилось использовать детей так, как предполагал Магистр, поэтому ему пришлось объяснять дальше.
- Это идеальная жертва для обряда открытия Врат. Взрослые Отмеченные Солнцем тоже годятся, но поди ещё справься с ними, а ребёнка, не будучи Искателем, попробуй найди. Принцесса же – беспроигрышный вариант.  Насколько я знаю Кайна, он этим воспользуется.
- Вы знаете Кайна? – удивилась за нас двоих Таяна.
- Они с Бависом мои однокурсники.
Стоп, но Бавис – старикан, не учился же Оль в младенчестве! Он верно истолковал изданный мною звук и пояснил:
- В молодости я был рыжим. Апху стареют медленно, и почти не меняясь внешне. Мы не дряхлеем и не выживаем из ума, просто в какой-то момент отказывает сердце – и всё. Мне шестьдесят пять лет, так что лет двадцать-тридцать я ещё поскриплю, - апху клыкасто улыбнулся. - Потому я и потащил с собой в Дикие Пустоши вас двоих. Ты, Март, уж извини, я должен был предупредить сразу. Нам с тобой предстоит найти ребёнка и прикрыть отступление нашей прекрасной дамы, которая, я надеюсь, не заинтересована в воцарении Князя Тьмы и доставит принцессу домой.
Таяна пожала плечами:
- Мне вообще всё равно, кто правит этим миром, без корма я в любом случае не останусь. Мне странно, что сударь Магистр мне так доверяет. Нет никакой гарантии, что я не съем девочку. Или не оставлю себе, на непредвиденный случай. Человеческое тело хрупкое и недолговечное…
- Если тебя убьют, телом ребёнка ты воспользоваться не сможешь, она же Отмечена Солнцем. А пока дождёшься естественной смерти, девочка вырастет и, чего доброго, сделает тебя бабушкой, - усмехнулся Оль.
- Вот именно, - подтвердила ристла, - я, может, триста лет о внуках мечтаю.
- Никогда не слышал, чтобы ристлы были бабушками. Вы хоть сами-то знаете, откуда берётесь?
Таяна задумалась.
- Мне кажется, я была всегда. Предыдущих воплощений я не помню, а последнее…
                ***
Ристла очнулась в канаве, в холодной жидкой грязи. Это было очень неприятно, поскольку свежепокинутое душой тело находилось не в лучшей форме. Наскоро просмотрев память, ристла огорчилась.
 Девочка была подкидышем неизвестного происхождения и росла в трёх деревеньках сразу, не имея ни дома, ни семьи, ни заступников. Четырнадцать лет беспросветного отчаяния, и никаких перспектив. Невыносимо болело горло. Смятые безжалостными руками нежные хрящи гортани медленно и страшно болезненно расправлялись под действием новой сущности, но голос вернётся ещё не скоро. Приподнявшись над краем канавы, ристла увидела убийцу: нестарый дородный мужик, старательно оправлявший одежду. Козёл, подумалось ристле. Ну что ж, надо начинать жить! Место было безлюдное, и ристла позволила мужику от души поорать при виде воскресшей покойницы, а потом не спеша вытянула из него жизненную силу. Всю до капли, чего обычно не происходит.
 Вскоре по округе разнёсся слух об упыре. И первой жертвой стал всеми уважаемый церковный староста…
 Это уж после, через пять лет, выяснили, что нежитью оказалась сиротка. К тому времени местные парни уже считали её весьма привлекательной, правда в отсутствие приданого замуж звал только один, хроменький и некрасивый. Он же оказался единственным, кто попытался заступиться за приговорённую к сожжению девушку. Что с ним стало? Этого ристла не знала, Рыцаря в тот раз поблизости не оказалось, поэтому выбираться пришлось самой. Правда, Инквизиторов тоже не было, а жечь нежить решили в старом амбаре, где она иногда пережидала непогоду, так что улизнуть оказалось проще простого. Идти ей было некуда, разве что в Сидд, где можно было попытаться прикинуться ведьмой в поисках работы. А по дороге в Сидд в то же самое время ехал очень симпатичный Рыцарь…
                ***
Довольно скоро Магистр начал подозрительно прислушиваться, а вскоре и я тоже различил словно бы детский плач. Правда, детей было, кажется, несколько. Таяна с любопытством принюхалась, прислушалась и сказала:
- Странно. Впереди большая стая болотных крухов, которые в стаи не сбиваются и вообще должны зимой спать.
- Насколько это опасно? – деловито спросил Волек.
- Со мной – безопасно, но зачем они собрались стаей и куда направляются?
Додумать нам предстояло самим. Крух – нежить величиной с сиддского волкодава, только на длинных, вроде птичьих, ногах. Руки у него тоже есть, длинные и загребущие, на каждой по три пальца по два когтя. Головы практически нет, глаза в шерсти не видно, а пасть помещается прямо на брюхе. Крухи не сильно сообразительны, но прожорливы и способны к длительному преследованию добычи. Стая таких милых созданий опаснее, чем равная по величине стая волков.
На нас крухи не обратили внимания, пробежав всего в нескольких локтях, так что нас обдало волной характерной вони, из-за которой их и зовут болотными. Бежали они на юго-запад, в сторону Арверна.
Магистр Хвост нахмурился, зачерпнул горсть снега, уколол себе палец ножом, слепил из снега с пятнами крови корявенькую птичку, дунул на неё, и, к нашему изумлению, птичка полетела за крухами, постепенно увеличивая скорость, так что можно было не сомневаться – через час она их далеко опередит.
- Надо предупредить Теграния, - пояснил Инквизитор. - Только никому не говорите, что я так умею, а то может быть скандал.
Вот интересно, Инквизиторы магию не одобряют, однако тишком используют. Чего доброго, кашу с открытием Врат Кайн заварил не без помощи однокашников…
 Время показало, что я не ошибся.
Над Дикими Пустошами поднималась холодная луна. Круглая, неестественно большая и какая-то зловещая. Мне даже выть расхотелось. Устали мы жутко, апху за весь день не давал ни минуты передышки, торопясь как на пожар. Он пояснил, что вычислил наиболее вероятное место проведения обряда по летописям, которые утверждают, что «место зла» - это примерно центр Диких Пустошей, именно туда попадали и Князь Тьмы, и Лихо Иномирное. По всей видимости, либо мир так расположен по отношению к Внешней пустоте, либо там находится…
Он не досказал, потому что мы сами всё увидели. В самом сердце Диких пустошей стояла башня. Отражение арвернской Башни Солнца, только из чёрного камня, скорее всего, «демонова стекла». В глубине стен проступали клубящиеся, как тучи, фигуры чудовищ, сцены битв и древних жертвоприношений.
- Так я и думал, - выдохнул Оль, - у них тут целый кагал! Вот откуда лезет нежить, там, похоже, большой стационарный телепорт, древний, ещё шадарский. Только его активация требует огромной энергии. Кайн, видимо, решил воспользоваться раритетом. Придётся лезть внутрь. Март, держи свои пожитки и украшения.
Предложение лезть внутрь меня не сильно обрадовало, но Рыцари привыкли исполнять приказы, не рассуждая на тему «нравится - не нравится». По гладким стенам вскарабкаться не смог бы и апху на своих кошачьих когтях, но мы, немного покружив, нашли служебный вход. Вовремя замеченное Таяной искажение пространства, оказавшееся телепортом, выплюнуло к подножию башни потрёпанного мужичка, тащившего в поводу упирающегося вура. Мужичок отбил замысловатую дробь по стене, и тут же обрисовались контуры двери.
 Мы пристроились в хвост вуру, после чего длиннорукий Магистр наотмашь ударил невольного проводника по голове. Мужичок брыкнул ногами и свалился под лапы зашипевшему вуру, а мы двинулись на поиски принцессы.
Апху с шутовским поклоном пропустил ристлу вперёд, и Таяна повела нас извилистыми коридорами, руководствуясь каким-то неведомым чутьём. Я шёпотом спросил Магистра, что он велел ей искать, но  Оль только жестом приказал мне молчать. Солнечный Крест у меня на груди неприятно зашевелился и начал нагреваться, сообщая, что кто-то из братьев по Ордену находится в опасности. И похоже, здесь, в башне. Я уже хотел вытащить его и посмотреть направление, как вдруг мы с разгону выскочили в круглый зал.
 В жертвеннике горел огонь, а чуть в стороне знакомая по Фарифару Советница деловито распелёнывала верещащего младенца. Она и охранявший её воин заметили нас одновременно. Воина перехватил Магистр, а ведьма досталась мне. Не знаю, чего она хотела достичь, на Рыцарей не действует магия, и хотя я ощущал направленное на меня воздействие, заметного эффекта не было.
Пока я раздумывал, насколько этично воевать с ведьмой, и женщина ли она, вмешалась Таяна. Я не понял, что она сделала, но ведьма вскинула руки ко рту, словно силясь сдержать крик, побледнела и упала бездыханной. Ристла подхватила ребёнка, глаза у неё слабо светились синим. Подошедший Магистр с мрачным лицом продемонстрировал нам изогнутый паладинский меч, позолоченный знак Очищающего Пламени и длинную царапину у себя на плече, явно оставленную тем самым клинком.
- Этот…кхм…он меня узнал. И напал. На Инквизитора, то бишь старшего по званию. Свинство! Ладно, пошли отсюда, а то ещё кто-нибудь нагрянет.
Назад к потайной двери мы вернулись очень быстро, видимо, ушли недалеко. Оль подхватил державшую ребёнка Таяну, усадил её на вура, открыл дверь и хлопнул зверя по крупу. Вур взвизгнул и понёсся по заснеженной равнине на юг. Магистр сноровисто связал начавшего приходить в чувство посетителя башни, и мы двинулись по следам вура.
                ***
Конечно, догнать вура пешему нереально, но мы и не ставили такую цель. Магистр рассчитывал добраться до побережья, чтобы вернуться домой. Меня ждали в Арверне, Таяна из Фарифара тоже должна была вернуться туда. Колдуна Оль собирался сдать властям в ближайшем крупном городе. Поскольку шли мы в Шаттру, то либо в Эш-Коре, либо в Ги-Шаде, столице змееголовых.
Но жизнь, как водится, внесла свои правки. Под вечер третьего дня пути, уже на границе с Шаттрой, мы пережидали метель в сугробе. Магистр морочил голову колдуну, я под их воркотню задремал, мне снился мягко падающий снег за окном, огонь в камине, смеющиеся детские мордашки, предвкушающие праздник Середины Зимы, с танцами, играми и подарками. И вдруг из всего этого меня швырнуло во тьму, боль, ужас…
Когда я снова смог дышать, то увидел перепуганные лица магистра и колдуна, пытавшихся привести меня в чувство. Я кое-как сел, вытер испарину со лба, меня колотило, как в ознобе.
- Что с тобой? – Оль заглядывал мне в лицо и как никогда напоминал собаку.
- Таяна,- выговорил я. - С ней что-то случилось.
- Тогда идём в Фарифар, - решил магистр.
- Лучше в Ги-Шад, - подал голос колдун.
 Мы недоумённо воззрились на него, и он пояснил, что моя подруга могла и не добраться до цели, а чтобы оказаться точно поблизости от неё следовало в Ги-Шаде на улице Редкостей купить Глаз Дракона.
Недоумение на наших лицах плавно перетекло в абсолютную тупость, колдун жалостливо на нас поглядел, но объяснил, что Глаз Дракона – это одноразовый телепорт, перемещающий одномоментно до трёх человек в любую точку пространства, заданную владельцем. Более того, он может быть настроен по ориентиру, в том числе живому, и использоваться как поисковик. Технологией изготовления Глаз Дракона владели шадары, она утеряна, а остатки шадарских запасов продаются из-под полы по диким расценкам, но возможен и обмен на другую редкость.
- Тебя как звать-то? – спросил Оль.
- Зачем тебе?
- Приговор писать буду, - буркнул Магистр, - дались тебе эти Пустоши. Нормальный ведь мужик, плюнь ты на Кайна, а?
Колдун покачал головой:
- Нормальным не предлагают предательство, извини, Инквизитор. Да ты не огорчайся, я завтра умру. Нет, я не болен, просто я иногда удачно предсказываю.
Ничего себе, удачно! Да ещё так спокойно говорит об этом, словно собрался в гости к бабушке! И тут я услышал какой-то ритмичный гул, земля задрожала, с потолка нашей норы посыпался снег, а там и весь потолок рухнул нам на головы.
                ***
Это была не Шаттра. Мы слишком отклонились к востоку и оказались в землях орков. Чёткой границы там нет, орки просто занимают часть территории Диких Пустошей. Славятся дикостью нравов и первобытными верованиями в Предков-Зверей, особо почитаются Волк и Волчья Бабушка.
 Орки – людское племя, собственно, орк – это большой барабан, любимый музыкальный инструмент народа тбахи, таково их самоназвание. Интересно, что среди орков встречаются Отмеченные Солнцем, хотя и меньше, чем среди прочих народов.
Почему я был так уверен, что попал к оркам? Да просто в себя я пришёл на грубом, но действенном подобии дыбы, и не будь я оборотнем, плечи оказались бы вывихнутыми непоправимо. Мои спутники висели справа и слева от меня, причём Магистра я с трудом узнал, он, очевидно, оставался в сознании и пытался сопротивляться. Невыносимо болел затылок, а к горлу подкатывала тошнота.
Они появились сзади, видимо, нас подвесили спиной к становищу. Их было трое, низкорослые, кривоногие, с тяжёлыми челюстями и скошенными лбами. Лишённые растительности рожи гнусно ухмылялись. Всеобщий они знали плохо, ужасно коверкали слова, и мы не без труда поняли, что нам оказана великая честь послужить главным развлечением на местном диком празднике. Пока я пытался выяснить, что эти трое имели в виду, появился вождь. Он здорово отличался от своих подчинённых, видна была заметная примесь крови пленников, вернее, пленниц, которых поколения его предков брали в жёны. Он был на голову выше своих воинов, хорошо сложен и даже не уродлив, хотя орочье своеобразие никуда не делось, и по-волчьи близко посаженные глаза придавали лицу вождя хищное выражение. На Всеобщем он тоже изъяснялся достойно.
- Вам выпала великая честь! Сегодня мы чтим память Кахартха Победителя, моего прадеда! Вы будете биться с необъезженным грифоном, и ваша кровь усладит дух великого Кахартха!
Сомнительная честь. Но понятно, по крайней мере.
- А если мы победим грифона? – я здорово охрип за время висения и свой голос узнал с трудом.
Вождь окинул меня ледяным взглядом:
- Ты – ещё не победил, Рыцарь.
Он отошёл в сторону и повелительно хлопнул в ладоши. Откуда-то привели на растяжке грифона – здоровенную зверюгу, напоминающую помесь козла и вороны, крылья, передние ноги и клюв вполне птичьи, задние ноги с копытами, на голове острые рога, а шерсть ощутимо попахивала козлом. Зверушек орки по сию пору используют в качестве ездовых, грифон способен нести двух всадников и две-три овечьих туши, при этом двигаться без роздыха до суток. В пище грифоны неприхотливы, напоминая этим ворон, но предпочитают, конечно, мясо. Не обязательно свежее, чем отчасти и объясняется исходящее от них зловоние. Впрочем, орков этот запах не беспокоит.
Грифона спустили с растяжки и одновременно освободили колдуна. Мы с Магистром возмутились, поскольку решили, что с грифоном будем биться втроём. Вождь презрительно хмыкнул, сказал что-то смешное своим воинам, а затем перевёл для нас:
- Рыцарь совсем чурка, считать не умеет! Грифон один, да? Или у Рыцарей за обычай бить втроём одного?
Пока мы препирались с вождём, бой окончился. Грифоны, оказывается, невосприимчивы к магии, и несчастный колдун лежал на снегу с раскроенным черепом. Клюв у грифона остротой и тяжестью не уступит топору.
Я почувствовал, как ослабли верёвки, а в следующий миг очутился в снегу на четвереньках. Это натолкнуло меня на дельную мысль: я откатился в сторону, подальше от разящего клюва, швырнул в зверя курткой, кое-как выпутался из штанов и рубашки под одобрительные крики орков (впоследствии я узнал, что подобные бои у них принято проводить нагишом, исключения делаются только для теплолюбивых чужаков), позавидовал апху, у которых одежда становится частью шкуры, увернулся от вороньих когтей…
Ни до того, ни после не удавалось мне так быстро собраться после смены облика. Грифон подобрался опасно близко, когти чиркнули по боку, выдирая шерсть, и я прыгнул, целя твари в горло. До сих пор меня мутит при воспоминании о той битве. Грифона я загрыз, но вонючая шерсть во рту, мерзкая солоноватая горячая кровь…Фу!
Когда меня перестало рвать, я сообразил, что вокруг ненормально тихо. Огляделся. Орки во главе с вождём пали ниц и не смели шелохнуться. Я принял нормальный вид, собрал одежду, взял у вождя свой меч, отсёк грифону крыло и накрыл им мёртвого колдуна. Потом пнул вождя под рёбра, не сильно, но обидно, чтобы впредь думал, в каком тоне говорить с Рыцарями. Вождь опасливо поднял голову, и я кивнул в сторону Магистра:
- Друга моего отпусти.
Приказ был торопливо исполнен, Оль не растерялся и тут же сменил ипостась, чем добил орков окончательно. Они хором затянули приветственное песнопение, явно приняв нас за своих сошедших на землю богов. Магистр, расчувствовавшись, произнёс длинную занудную проповедь, быстренько приобщил всё племя к Очищающему Пламени, и организовал торжественное запекание грифоновой туши. Я не участвовал, я спал. Во сне я видел живого и довольного жизнью помолодевшего колдуна, гулявшего по летнему лугу в обществе красивой женщины и двух маленьких девочек.
                ***
Ги-Шад – старый город, один из древнейших на Митаре. Узкие улочки, толстые глинобитные стены. Он не отличается изяществом более новых, построенных наёмными хаграми городов, но в нём чувствуется основательность и надёжность, свойственные немногочисленным постройкам самих сэппхо. Разумеется, очень много купален, а на каждой площади устроен фонтан. Город окружён двойным кольцом стен, во внутренний, Старый город, пропускают не всех и не во всяком виде, поэтому нам с Магистром пришлось сначала хорошенько вымыться, а то мы за два дня путешествия на грифоне так пропитались его запахом, что стража у ворот Ги-Шада приняла нас за орков. Что неудивительно, поскольку все люди для сэппхо на одно лицо.
Улица Редкостей, к моему удивлению, оказалась одной из центральных улиц. Вся она состояла из лавчонок и магазинчиков, где продавались диковинки со всего света. Зайдя в первую же попавшуюся лавку, мы узнали, что Глаз Дракона раздобыть не так-то просто. Во-первых, большинство продавцов предпочитали иметь дело с проверенными клиентами, во-вторых, к Инквизитору относились с подозрением, и, в-третьих, за последнюю неделю спрос на Глаза Дракона резко возрос, так что если они у кого и остались, то по запредельной цене.
В унынии брели мы по дороге, как вдруг Оль застыл возле одной вывески. Надпись на резной доске гласила: «Магические путешествия», а чуть ниже на обычной шаттрской бумаге было написано каллиграфическим почерком: «Путешествия в любую точку мира за одну минуту. Студентам скидки». Я вопросительно посмотрел на Магистра, и он сказал:
- Не уверен, что это нам нужно, но тридцать лет назад эта вывеска была в Ставограде…
Ставоград – столица Края Света, родины апху. А если вместе с вывеской переехали и знакомые Магистра, так это вообще большая удача.
 В глубине дома мелодично звякнул колокольчик, и нам навстречу вышла самая красивая женщина из всех, что я до тех пор видел. Она была ослепительна. Высокая, статная, очень правильные черты лица, зелёные глаза и пышные волнистые рыжие волосы – да к тому же обворожительно улыбалась. Я покосился на Оля, стоявшего с совершенно оглушённым видом – и только тут сообразил, откуда взялось ощущение, что я видел раньше красавицу-хозяйку: она просто удивительно была похожа на Магистра Хвоста.
- Простите, - хрипловато выговорил Магистр, - могу я видеть госпожу Ксантию Клык?
- Сожалею, - покачала головой хозяйка. - Мама умерла десять лет назад. Но, может быть, я смогу вам помочь? Меня зовут Малета Клык.
Мы тоже представились, оказалось, что у себя на родине Магистр не только достаточно известен, но и пользуется всеобщим уважением и любовью, что для Инквизитора большая редкость. Хозяйка устроила нас в своей гостиной и обещала посодействовать в приобретении Глаза Дракона, поскольку всех на улице знает и со всеми дружит. А все торговцы мужского пола, небось, ещё и влюблены в неё по уши.
В комнате на полке с книгами стоял небольшой портрет темноволосой женщины, кажется, даже ещё более прекрасной, чем хозяйка дома. Оль долго разглядывал портрет, а когда отвернулся к окну, я заметил, что глаза у него подозрительно блестят.
- Ты её знал? – и так ясно, что знал, но надо же начать разговор. Печальный Магистр меня нервировал, и не хватало только затяжной хандры, а там и я присоединюсь, поскольку есть о чём сожалеть. Нет уж, пусть выговорится.
- Да ты, наверно, и сам всё понял, не ребёнок, - печально улыбнулся Оль.
- Так в вашем Ордене, кажется, обет безбрачия? – осторожно уточнил я.
- Вот и она так сказала. И исчезла. А тридцать лет спустя извольте – её уже нет, зато есть дочь, которой я даже не могу сказать, что я её отец, просто потому что свинство это, тридцать лет не знать о существовании дочери, - отчего-то рассердился Магистр. - Я потому и стал большой шишкой, что не для кого было жить. А так…- он махнул рукой.
- Ну, может, она того и хотела? Или вообще за другого вышла…
Спустя полвека признаюсь: в тот раз я испугался. Во-первых, я не успел понять, каким образом апху оказался рядом со мной, хотя только что был в другом конце комнаты, а, во-вторых, у него было такое лицо…
- Глупый, - выдохнул Оль. - Только потому, что ты человек, и ни хрена не понимаешь…Не могла она за другого выйти. И я жениться на другой не мог. Потому что мы не люди, у нас пары образуются раз и на всю жизнь. Других – понимаешь, их не существует! Извини, Март, я тебя чуть не убил.
- Ты прости, я, наверное, правда глупый. Слушай, а здорово у тебя получилось, я прямо поверил, что мне крышка! Я тоже так хочу людей пугать.
Магистр внимательно на меня посмотрел и обещал подумать.
                ***
Я проснулся от пристального взгляда. Малета Клык стояла около меня и опасливо косилась в сторону сопевшего Магистра. Заметив, что я не сплю, она сделала знак молчать и поманила меня за собой. Осторожно прикрыв дверь гостиной, чтобы не разбудить Оля, апху страшным шёпотом сообщила, что нашла Глаз Дракона, только владелец отказывается его продавать. Но согласен на обмен.
- Ты не знаешь, где можно поймать оборотня? Только чтобы Магистр не знал, он их недолюбливает.
- А что, в обмен просят шкуру?
- Мальчик, шкура оборотня ценности не представляет, потому как то лысая, то лохматая. Просят десяток волосков из хвоста.
- Ну, пойдём менять, - проворчал я, обидевшись на «мальчика». Подумаешь, на пять лет меня старше!
- Ты обиделся, что ли? Ну, прости, я в двадцать лет тоже была обидчивая, просто забыла. А что, все Рыцари носят при себе шерсть с хвоста оборотня?
- Только те, кому уже давно не двадцать, не надо обращаться со мной как со слабоумным. Я и есть оборотень. И Оль знает.
Апху молчала всю дорогу до чумазой лавчонки, где продавали энитарских бабочек.
- Немногие называют Магистра по имени, - сказала она наконец. - Он у нас вроде национального героя, понимаешь, лет пятнадцать назад его хотели заменить кем-то, прислали десяток паладинов для солидности. А он их раскидал, как котят, не хуже настоящего Стража, а потом говорит: «Пока я жив, никакой заразы в Крае Света не потерплю». И нет у нас паладинов. И костров нет, и вообще очень спокойно и хорошо. Страшно подумать, что мог устроить НАСТОЯЩИЙ Инквизитор. Мы пришли, хозяина зовут Шнок, он полухагр, очень вспыльчивый, ворчливый и брюзгливый, так что не обижайся.
Полухагр оказался старичком лет девяноста, лысым, но с длиннющей бородой. Долго выяснял, не поддельная ли у нас шерсть, в конце концов, я попросил Малету выйти, разделся и продемонстрировал недоверчивому деду очень пушистого оборотня.
Наглый старикашка на радостях ободрал мне полхвоста, но взамен я получил шарик величиной с шаттрский орех, переливавшийся красным и чёрным, словно внутри кто-то смешивал энитарскую тушь.
Магистр к нашему возвращению проснулся, но ругаться, что ушли без него, не стал. Более того, сделал таинственное лицо и сообщил, что узнал, кто скупает Глаза Дракона, не скупясь на цену. Я уже успел понять, что лучше сделать вид, что это мне не интересно, в противном случае апху полдня не скажет, что он вызнал, лишь бы голову кому поморочить. А так он уже через полчаса не выдержал, и ворча, что его не уважают, поведал о случайной встрече с двумя юными выпускниками Садарской Семинарии, находящимися на службе у Готариса, мальчишки не устояли перед обаянием старшего по званию (либо просто струсили), и выболтали, что у них ответственное поручение и им надо найти как можно больше неких редких предметов… Остальное Магистр додумал сам.
- Я, кажется, понял, что случилось с нашей ристлой. Не попалась ли она Фарифарскому Инквизитору, он большой приятель Готариса, а у того виды на кресло главы Ордена. Если, конечно, Бавис, который сам не прочь там посидеть, допустит молодого выскочку. Но ристлу, вероятно, могут попытаться использовать в качестве наёмного убийцы.
- Так она и согласится, - скептически заметила Малета. - Меня бы нипочём не заставили.
- Так ведь у тебя нет пропавшего в Диких Пустошах Рыцаря, - возразил Магистр. - Готарису ничего не стоит сказать, что Март в его руках, и его жизнь зависит от её сговорчивости.
- Она нежить, - напомнил я, - её не так легко обмануть.
- Она женщина, Март, и влюблена к тому же.
- Тем более я обязан быть рядом. Ты со мной?
Естественно! Чтобы неугомонный Магистр, да пропустил такое приключение!
                ***
Перенос с помощью Глаза Дракона занял доли мгновения. Только что мы стояли в светлой чистой комнате, и вдруг оказались в пахнущей пылью тьме. Несмотря на отсутствие света ощущалось, что помещение огромно. Я протянул руку и наткнулся на стол, загромождённый стопами книг. Оль, видимо, тоже нашёл книги, но сказать об этом не смог – начал безудержно чихать.
- Я, - чхи! – понял, - чхи! – где мы! – чхи! – Руку давай! – чхи-чхи-чхи!!!
И непрерывно чихая, Магистр потащил меня во тьме неведомо куда. Но вскоре тьму прорезал прямоугольник света: Оль открыл дверь, и мы вышли в длинный пустой коридор. Белый пол, высокий сводчатый потолок, белые стены, большие стрельчатые окна вдоль одной стены и ряд дверей вдоль другой. Из окон было видно море, стоящие на рейде корабли и тёмную тучу у горизонта.
- Ффу! – выдохнул Оль. - Проклятые книги! Мы в Гралоне, в Белой башне, только здешняя библиотека вызывает у меня такую жуткую аллергию. Через полчаса вообще задыхаться начинаю. Чем-то они тут книги опыляют от жучков и мышей. Интересно, где твоя нежить, здесь нет ни подвалов, ни вообще подходящих помещений.

Тут он толкнул дверь в конце коридора, и мы очутились в громадном зале. Стены были завешены гобеленами с изображениями деяний святых, вдоль одной из стен тянулись три ряда скамей, а в углу…
Клетка была серебряная, да ещё, видимо, заговорённая, к тому же маленькая – ног не вытянуть. Она так и стояла посередине клетки на коленях, чтобы не касаться жгущих кожу прутьев. Из одежды ей оставили только её собственные волосы, видимо, чтобы не выбралась из клетки, используя тряпку в качестве прихватки. Мне, как ни странно, серебро не вредит - ни в волчьей шкуре, ни в человечьей, а потому я попросту выломал из клетки два прута, а ещё два отогнул, чтобы проход был пошире. Я отдал Таяне свою куртку. Правда, босым ножкам было холодно на каменном полу, но взять её на руки я не мог – свободные руки могли понадобиться в любую секунду. Оль для пробы со свистом рассёк воздух одним из выломанных мною прутов и остался доволен: из оружия у него были при себе только зубы и когти.
- Ну, пойдём отсюда! – скомандовал он, - Целоваться будете после, успеете ещё. Не хватало нарваться на каких-нибудь паладинов.
- Вот именно, - подтвердил Готарис.
Оказывается, за некоторыми гобеленами скрывались двери, из которых в зал высыпали с десяток совсем молодых Инквизиторов и столько же паладинов.
- А вот и один из старичков-заговорщиков! – обрадовался Готарис при виде Волека. - С потрохами продали Орден чёрным колдунам, вместе с Бависом и Дарисием!
Я не сразу сообразил, кто такой Дарисий, но потом догадался, что имелся в виду Великий Магистр Ордена Очищающего Пламени, имени которого я, если честно, не знал.
- Мальчик перегрелся на каталанском солнце, - заметил Оль.
Мы почти неосознанно встали с ним спина к спине, словно всю жизнь вместе сражались.
И тут паладины начали один за другим валиться на пол, а за ними и половина Инквизиторов. Моя куртка оказалась не особенно нужна и без того довольно пушистой ристле. Глаза Таяны светились синим, как в Диких Пустошах, только ещё ярче.
- Остыл? – спросила она Готариса. - Сколько твоих людей тебе не жалко, Инквизитор?
Готарис, видимо, сообразивший, отчего начали падать крепкие мужики, времени тоже не терял. Подлый тип умудрился подобраться ко мне на расстояние броска, и я ощутил под подбородком холодное лезвие кинжала. Вот придурок!
- А тебе? Меняю всех оставшихся на одного Рыцаря, шевельнись, и ему конец. Ты, Хвост, тоже стой смирно, я наслышан о твоих талантах, равно и о том, что ты бывший паладин. Взять их!
Оставшиеся в строю Инквизиторы двинулись было к Таяне и Волеку, но пришлось менять планы. Я как-то не привык быть безответным заложником, а Готарис не учёл, что за мной десять лет воинской выучки и пять лет боевого опыта. И удар головой пришёлся ему как раз по носу. Мне нос ломали трижды, и все три раза очень больно, а я отнюдь не неженка. Не готовый к такому повороту Инквизитор просто на пару мгновений ослеп от боли. Правда, оцарапал мне кинжалом шею и ухо, и как всегда при пустяковых царапинах кровь потоком хлынула за воротник, перепугав Оля и Таяну и испортив почти новую рубашку. Я хотел ещё добавить Готарису коленом в пах, но решил, что это как-то не по-рыцарски. Волек тоже не растерялся, вывернул карманы у остолбеневших от моего самоуправства юношей и торжественно продемонстрировал обнаруженные у них три Глаза Дракона.
Дальше мы предоставили Инквизиторам разбираться без нас и отбыли в Арверн.
                ***
Вестник от Магистра Хвоста опередил стаю крухов на сутки. За это время сумели организовать оборону Арверна, а жителей близлежащих селений укрыть внутри городских стен. По окрестностям деревенский люд прятался в замках землевладельцев, кое-как обороняясь от всё более наглых стай всевозможной нежити.
К нашему возвращению уже определилось место решающего сражения с собранной Кайном в Диких Пустошах армией – это было широкое поле между Арверном и Верле, ближайшим соседом с востока. В Верле, к тому же, помещался Магистериум, старший брат Эледарского. Эледарский Магистериум готовил целителей, а Магистериум Верле – боевых магов, предсказателей и погодников, поскольку все три специальности традиционно были немногочисленны, в отличие от целителей. Зато могли весомо помочь в битве с нежитью.
На битву мы собирались, как на парад. Шутка ли – целая тысяча Рыцарей! Всего тысяча, вздыхали после битвы. Накануне прошёл снег, и поле казалось застеленным белой скатертью. Вороны только портили впечатление. Против воли напрашивалась мысль, что скатерть для них. Впрочем, любое сражение даёт пищу воронью.
Рассвет был багровый, холодный и ветреный. Не успевший слежаться снег поднимался в воздух и кружился, бросался в глаза и мешал дышать. Погодники пытались усмирить ветер, но вышло только хуже, поднялась настоящая метель. И из этой метели начали выступать враги.
 Точная численность армии Кайна неизвестна, но на каждого Рыцаря приходилось до десятка всевозможных кровожадных тварей. По счастью, их было всё-таки слишком много, и они больше мешали друг другу, не говоря уж о выучке – это была не армия, а бессмысленная орава, охваченная жаждой крови. К закату нежити стало меньше, но близкая ночь придавала оставшимся тварям сил и наглости, так что Рыцари вынуждены были отступить под защиту стен Арверна.
Невредимых не было, убитыми Орден потерял шестьсот семьдесят человек. То есть от Ордена практически ничего не осталось. Шестеро считались пропавшими без вести, в том числе я. О судьбе пяти братьев по Ордену мы узнали только спустя год. Меня, легкораненого, но потерявшего амулет и застрявшего в доспехах, нашла ристла. Нежить сильнее человека, поэтому ей удалось уволочь меня в пустующее охотничье зимовье в ближнем лесу. Тащить меня в таком виде в город она не рискнула, опасаясь осложнений с Инквизиторами.
 Кстати, единственным представителем Ордена Очищающего Пламени в той битве был Волек Хвост, израненный так, что целители сомневались, выживет ли он вообще. Впоследствии я спросил его, зачем он принял участие в том сражении, ведь Инквизиторы остались как-то в стороне, так он обиделся, и заявил, что хотя и стал Инквизитором, но мужчиной быть от этого не перестал, и если я не хочу получить в ухо, то впредь не следует задавать таких вопросов.
Я пробыл в полубеспамятстве до весны. Боюсь, за это время в окрестностях Верле прибавилось жутких баек про оборотней, потому что сам я ничего не помню, но ристла на все просьбы рассказать, что же я делал всё это время, уже полвека старательно переводит разговор на другие темы. А пожив в Аконде среди его разношёрстного населения я всё больше убеждаюсь в том, что самое страшное и опасное создание в Населённых мирах всё-таки человек.
Но пришла весна. Однажды я проснулся совершенно нормальным, удивился незнакомой обстановке и больше того первоцветам в плошке у окна. Потом вернулась выходившая за водой Таяна и рассказала мне новости минувшей зимы.
Орден Солнечного Креста не прекратил своё существование, но весомой военной силой быть перестал. Несмотря на всё дипломатическое искусство Верховного Магистра Теграния отношения с Орденом Очищающего Пламени обострились до предела. Великий Магистр Дарисий, подстрекаемый Бависом, готов был объявить Рыцарей врагами веры, и как только это случится, можно, как выражается Волек Хвост, обивать гроб кистями, поскольку народ всегда откликается на призывы к войне, исходящие от Властителя Душ. Рыцари сейчас к войне не готовы.
О моём отряде Таяна знала немногое: сэр Элгарт и леди Ферана были живы, Сатор погиб при Верле, а Хельг потерял руку, но выжил ли после этого, ристла не могла сказать. Словом, дела обстояли не слишком хорошо.
В Эгроне Рыцари нечасто обзаводятся семьями. Мир этот обширен, а Рыцарь принадлежит прежде Ордену, а уж затем жене и детям. Бывает, что несколько лет проходит вдали от семьи. Всякая ли женщина на такое согласится? В Аконде гораздо проще, там весь мир можно за два дня облететь в гларте, либо за неделю обойти пешком, что проделал не так давно знаменитый путешественник  Альвий Коготь. Но он апху, а потому нежить не сумела его сожрать. Впрочем, последние две версты до Города он преодолел бегом в рекордное время, чем очень огорчил двух вырр, присмотревших его себе на обед. Аконд невелик, и Рыцари возвращаются домой после дежурства, да и длится оно всего полсуток.
Мне горько было видеть, как Таяна радуется, что я пришёл в себя, поскольку она не знала, что как раз для неё ничего хорошего нет, и я должен вернуться в Арверн. Меня считают без вести пропавшим, и остаться в лесной избушке, как того хотела моя возлюбленная, означало бы дезертировать, а в Ордене Солнечного Креста такое немыслимо. Когда я попытался ей это объяснить, она закономерно разозлилась, потом заплакала, потом…
В общем, утром я проснулся с замечательной идеей вернуться в Арверн вместе. Вот только Таяны рядом не оказалось. Я прождал до полудня, но она так и не вернулась. Ещё сутки я искал её по всей округе, а через день то же самое мы проделали втроём с сэром Элгартом и леди Фераной. Тщетно.
 А потом Магистр Теграний получил письмо из Края Света, в котором содержалось приглашение для леди Фераны, сэра Элгарта, меня и ещё двух Рыцарей по выбору Магистра. Волек Хвост договорился о приёме пяти Рыцарей в Ставоградскую Академию Стражи, где мы обучались бы воинской науке апху и учили бы тамошних курсантов чему-нибудь, что вдруг мы умеем, а они нет.
 Неделю спустя я стоял на палубе корабля и, глядя на удаляющийся берег Митара, мысленно прощался с моей любимой, которую, как я тогда думал, я больше не увижу. Само собой, я ошибался…
                ***
 Апху в человеческом облике от людей практически не отличаются, то есть средний апху не владеет мечом, и от нежити может разве что убежать, громко вопя. Поэтому триста лет назад появилась Ставоградская Академия Стражи. Да, собственно, и сама Стража.
Первые Стражи обучались воинской науке где и как придётся, большую часть премудрости получая на практике, вкупе со шрамами. Но народ это обстоятельный, и знания систематизировались по мере приобретения, постоянно дополняемые Энциклопедии, изданные в Ставограде, заслуженно славятся во всех уголках Эгрона. Да и в Аконде среди учёных больше половины апху.
Поступить в Академию достаточно непросто: нужно быть апху, мужчиной, закончить обязательную для всех детей Края Света общеобразовательную школу, быть достаточно тренированным, и самое сложное, иметь в голове что-то, кроме ветра. Рыцари, кстати, зачастую обходятся без мозгов, скажу больше: преуспевшие в боевых науках бывают удручающе тупы. Именно поэтому Магистров первой степени, Магистров Силы, очень много. Магистров второй – Опыта - уже меньше, Магистров третьей степени – Разума - вообще единицы. Собственно, турнир на третью степень больше напоминает школьный экзамен, нежели воинское состязание. На первую степень может рассчитывать любой Мастер, прослуживший со времени Посвящения четыре года. Не прошедшие турнир четыре года спустя могут попробовать снова. Вторая степень может быть получена через три года после первой, а третья – через семь лет после второй. Для обретения разума времени надо больше, чем для приобретения опыта.
Итак, Стража. Служит она прежде всего для охраны Границы – системы нескольких Врат между мирами, из которых периодически вылезает что-нибудь гадкое, от колдунов и нежити до воинственно настроенных троллей, родиной которых считается Аконд, но со своей способностью без помех шататься между мирами в состоянии опьянения они могут оказаться где угодно. А пьяные тролли всегда агрессивны.
Конечно, против колдунов апху мало что могут, поскольку магическому воздействию противостоять удаётся лишь Рыцарям, но любого колдуна можно взять хитростью, скоростью либо числом, чем вовсю пользуются орки. Апху не столь многочисленны, поэтому предпочтение отдают скорости и хитрости, а то и другое требует времени на обучение.
В Академии Стражи учатся пять лет, после чего ещё год свежие выпускники проходят стажировку, набираясь боевого опыта под присмотром старших. Мне сначала казалось, что чересчур трясясь над новобранцами, апху вырастят из них трусов, но впоследствии убедился, что иначе нельзя: лет до двадцати пяти – тридцати у апху отсутствует чувство опасности, и если молодёжь не сдерживать, стареть очень скоро станет некому. Вероятно, и семьи у апху такие сплочённые именно из-за необходимости постоянно держать на виду детей, познающих мир с полным пренебрежением нормами безопасности.
Мы занимались отдельно от курсантов-апху. Как пояснил Оль, для нашего спокойствия, поскольку хоть апху и похожи на людей, но всё же не люди, а молодёжи свойственно пытаться доказывать своё превосходство.
Наставников у нас было двое, племянники Магистра Хвоста. Леннард Лют преподавал в Академии Стражи, а его сестра Эрлиана взялась обучать нас траволечению, поскольку подошло время заготовки некоторых зелий. Траволечение мне давалось, как ни странно, с трудом. Казалось бы, оборотень должен обладать нюхом на целебные зелья, но мне этого не дано, возможно, есть другие скрытые таланты. А так я с превеликими сложностями научился отличать репей от подорожника, и дальше этого дело не пошло.
Зато боевые науки пришлись очень кстати, учитывая понесённые зимой потери и обострение отношений с Инквизиторами. Апху владели искусством рукопашного боя, позволявшего не просто выстоять безоружному против вооружённого, но и победить. У сэппхо есть похожая борьба, но там приёмы рассчитаны на существо с длинным мощным хвостом, и для других рас не подходят. Правда поначалу нам показалось, что и борьбу апху (она называется «арр-кхо», буквально «вышибить дух») нам никогда не освоить. Не хватало ни скорости, ни выносливости. Но прошёл месяц, и мы втянулись в бешеный темп тренировок, заданный Наставником Леннардом, а там как-то неожиданно пришло понимание, и заниматься стало легко и приятно. Суровый Наставник довольно улыбался в пышные усы, но на похвалы скупился, зато его более разговорчивая и мягкосердечная сестра поведала, что он гордится нашими успехами, что мы опережаем даже его племянников, её сыновей, которые через год должны закончить Академию.
Как-то утром Наставница Эрлиана подняла нас ни свет, ни заря. Велела собраться по-походному, и мы вышли в росистый предрассветный сумрак. По дороге Наставница пояснила, что нас хочет видеть Магистр Хвост. Она очень волновалась, и я никак не мог отделаться от ощущения, что нас ведёт девчонка. Притом что мне было отлично известно о её совершеннолетних сыновьях, а у апху совершеннолетие наступает не в восемнадцать лет, как у нас, а в двадцать один. То есть Наставнице было никак не меньше сорока лет.
- Не знаю, что случилось,- слегка заикаясь, говорила она, - но дядюшка Хвост решил устроить вам экзамен. Учтите, он одинаково владеет обеими руками. И хоть не Страж, но Стражам ни в чём не уступит, несмотря на возраст.
Волек Хвост поджидал нас на опушке леса верстах в трёх от окраины Ставограда. Ничего не объяснил, даже не поздоровался. Просто кинулся на нас на всех сразу. Молча, быстро, и, признаюсь, жутко. Из оружия у него был только монашеский посох, и этим посохом я сразу получил по макушке. Стыдно, но нас пятерых: сэра Элгарта, леди Ферану, меня и близнецов Валиса и Гресина, последних выпускников Наставника Гермиуса, он расшвырял, как котят. Окинул нас мрачным взглядом и сказал:
- Неплохо. Лучше, чем я ожидал за столь краткий срок. Но недостаточно…- он вздохнул. - Господа Рыцари, леди Ферана, я вынужден прервать ваш визит в Край Света, поскольку официально объявлена война между Орденом Солнечного Креста и Орденом Очищающего Пламени.
Мы с леди Фераной застыли, близнецы слаженно охнули, сэр Элгарт каким-то странным голосом спросил:
- Нам следует считать себя военнопленными? Или…
- А я не сказал? – апху покачал головой. - Старею…Война объявлена вчера. А позавчера магистрат Край Света отделился от Ордена Очищающего Пламени. Великий Магистр Дарисий был против, но я его послал, не скажу при дамах, куда. А вас я ни за что не отпустил бы, но сами знаете, после зимы у Теграния каждый человек на счету, так что…- Оль сожалительно развёл руками. - С вами я отпускаю ещё десяток ребят из моей гвардии, больше не могу, потому что их всего-то десять, а Стража нужна здесь. Ну, и добраться помогу.
                ***
Гора Шапка торчит посреди невысокого плато на мысе Встречи, как свечка на первом именинном пироге. Добраться до неё оказалось не так сложно, как опасался Оль. Лето выдалось удивительно жаркое для Края Света, и на перевалах не было снега.
Вблизи Шапка оказалась совсем не проста. Во-первых, бросалось в глаза её явно искусственное происхождение, во-вторых, она чем-то неуловимо напоминала Чёрную Башню, в-третьих, Волек Хвост заявил, что это древний телепорт, и он почти понял, как его активировать. Я молчал, потому что дорога не располагала к беседе, но в глубине души надеялся, что Магистр не заявит, что для активации телепорта нужна человеческая жертва.
Жертва не понадобилась. Волек позаимствовал у одного из своих гвардейцев нож, основательно поранил себе руку и принялся вычерчивать кровью на камне какие-то знаки, неразборчиво бормоча. То ли колдовал, то ли непечатно ругался на своём языке.
Как бы то ни было, но ворожба Инквизитора оказалась действенной: по гладкому боку горы побежала трещина, заснеженная вершина сдвинулась в сторону, и внутри горы открылась площадка телепорта (так её назвал Оль). Театральным жестом предложив нам всем занять места, Оль снова сказал какое-то невразумительное слово…и нас окутал туман. Это было совсем не то, что при использовании Глаза Дракона, туман не мешал нам видеть друг друга, но скрывал окружающую обстановку и глушил все звуки.
Но вот постепенно туман стал бледнеть, как если бы сквозь него просвечивало солнце, потом до нас донеслись неясные звуки, показавшиеся мне похожими на отголоски битвы. Я инстинктивно сомкнул пальцы на рукояти меча, спутники последовали моему примеру, это нас и спасло. Внезапно исчезнувший туман оставил нас на верхней площадке Башни Солнца в окружении нескольких десятков паладинов. Вернее, изначально они окружали Верховного Магистра Теграния и двух уцелевших Рыцарей из его сопровождения. Снизу поднимались клубы чёрного дыма, и моё чутьё подсказывало мне, что Башня горит.
Впрочем, вдаваться в подробности было некогда, апху среагировали на долю секунды раньше нас и молча бросились на паладинов, положив на месте сразу восьмерых. Мы присоединились, и Башня Солнца впервые за всю историю Ордена превратилась в подобие мясорубки, новомодного акондского изобретения для домохозяек. Только вместо мяса были мы. Краем глаза я увидел, как упал один из близнецов (я, к стыду своему, так и не выучился их различать), а сражавшийся рядом с ним апху вдруг принял вид какого-то невероятного, но очень страшного создания, и принялся рвать паладинов зубами и когтями. Когда он свалился, я запоздало сообразил, что парень, видимо, был смертельно ранен, и перед смертью решил припугнуть врагов. Кстати, это сработало: укушенные им паладины заверещали, как поросята, правду сказал Оль, что деревенского дурня можно натаскать махать мечом, но воином это его не делает. Они вопили, что укус оборотня заразен, и пропали их души.
- Март, Магистр! – крикнул мне сэр Элгарт.
Я развернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как Верховный Магистр Теграний оседает на пол. Упасть ему я не дал, но спасти не мог: старый Рыцарь не был ранен, но белое лицо в каплях пота ясно указывало, что Магистр умирает. Слухи о его больном сердце ходили уже несколько лет. Пальцы умирающего с неожиданной силой стиснули моё запястье, и он прошептал:
- Ты сможешь, сынок, я верю…
И прежде, чем я успел что-то понять, над Башней раскрылся ещё один телепорт, выплюнувший пятёрку мерзостнейших демонов, вооружённых до зубов. За ними следовала разъярённая ристла. Моя бесценная нежить…
А потом сбоку мелькнуло что-то тёмное и со страшной силой ударило меня в висок.
                ***
Я очнулся в снегу. Отчаянно болела голова, а нос, похоже, был опять сломан, так что холодный компресс из откуда-то взявшегося в начале лета снега оказался весьма кстати. Тут послышались шаги, чьи-то руки перевернули меня на спину, и я увидел крупного блондина лет тридцати, совершенно мне незнакомого, странновато одетого, но – тут я ошибиться не мог – он тоже был Рыцарем.
- Ты живой? Встать сможешь? – на Всеобщем он говорил с незнакомым акцентом.
Я кое-как сел и огляделся. Место было не просто незнакомое, а откровенно чужое. Высоченные дома, в иных я насчитал по пять этажей, и, судя по занавескам и цветочным горшкам, там тоже жили люди; вдоль улицы фонари, горевшие ровным, не коптящим пламенем; наконец, странная штуковина, навроде яйца, лежащего на боку, низ белый, верх прозрачный. Судя по следам, незнакомый Рыцарь пришёл от этой штуки, но следов перемещения самой штуки я не заметил и терялся в догадках, что же это такое. Почему-то мысль о том, что ЭТО летает, мне даже в голову не пришла.
- Где я?
- В Городе.
Я и сам понял, что не в чистом поле, рассердился я. Оказалось, что Город в мире Аконд всего один, название у него когда-то было, но других городов так и не построили, поэтому название первого и единственного очень скоро забылось, и все звали его просто Город.
В Городе жила большая часть разумного населения Аконда. Было ещё несколько хуторков, где жили отошедшие от дел маги, но их с завидной регулярностью осаждала нежить, которой Аконд в основном и населён.

Собственно, маги и Рыцари в Аконде имели статус национальных героев, ведь если бы не они, ни людей, ни хагров, ни сэппхо в Аконде не было бы, нежити всё равно, кого есть. А под защитой Рыцарей и магов все Разумные расы уживались в Городе вполне мирно, каждый занимался своим делом, помогая другим и себя не забывая. Правила Акондом уже две сотни лет королевская семья Розаль, чьи предки некогда владели Арверном, но были изгнаны собственными вассалами, делившими потом земли и власть, как стая дворняг делит кости. Арверн с тех пор стал вольницей, но единого правителя там нет по сие время, и каждый из виргов творит на своих землях что пожелает, по временам зарясь на соседей. В Аконде который-то из королей почти сразу завёл выборный Совет, помогающий управлять разношёрстным миром-королевством, а заодно позволяющий королевской семье жить в безопасности. Ведь Совет выборный, и если подданным не нравится манера управления одних людей-нелюдей, то всегда можно выбрать других. А чтобы не зарывались, выборы проводят каждые три года.
Мой новый знакомый назвался Алексом. Полностью его звали сэр Алексис Торм, в Аконде, как я, вероятно, уже отмечал, Рыцари сохраняли родовое прозвание, и связи с семьями не теряли. Но в небольшом мире все Братья друг друга знали, а потому в ходу были краткие имена, а то и вовсе прозвища. Кстати, это было выгодно ещё и тем, что некоторые виды разумной нежити способны здорово навредить человеку, настоящее имя которого стало им известно. Причём Рыцарю в том числе, некоторые разновидности акондских шаманских обрядов, бытующих у коренного населения, имеют, вероятно, немагическую природу, и хотя действуют не на всех, но я знаю несколько весьма неприятных случаев с братьями по оружию.
Алекс попытался отдать меня на растерзание лекарям, но я отказался. Подумаешь, нос! Ещё если бы мне его первый раз ломали…Странная штука, похожая на яйцо, была представлена мне как гларт, местный заменитель лошади, несъедобный для нежити. В самом деле, внутри гларта обнаружились два чересчур, на мой взгляд, удобных кресла, одно из которых занял Алекс.
За прошедшие полвека я вполне освоился с глартами, мало того, спустя три месяца я уже в одиночку вылетал на патрулирование Города, что считается достаточно непростым делом, но тот первый полёт не забыть мне до смертного часа. Мало того, что сама способность гларта летать явилась для меня потрясением, так ещё и Алекс имеет весьма смутное представление о верхе и низе, и частенько они у него меняются местами во время полёта. Конечно, пассажиры гларта пристёгнуты специальными ремнями, но внутренности-то предоставлены сами себе, и уж не знаю, кто как, а лично я не очень люблю, когда их пытаются из меня вытряхнуть. Мало того (надеюсь, один из нас покинет эту юдоль раньше, чем наши общие внуки научатся читать и доберутся до этих записей, дабы пересказать их деду), прошло полвека, но летать с Алексом я не соглашусь ни за какие коврижки. Но довольно старческого брюзжания!
В тот же день я был представлен Верховному Магистру Керрану, главе Ордена в Аконде, и первые слова Магистра, обращённые ко мне, потрясли меня едва ли не больше, чем все прочие события этого в высшей степени удивительного дня.
- Кто шёл за тобой по Тропе?
                ***
Переходы между мирами существуют с момента Разделения. Когда мир-сфера раскололся, и осколки разошлись, получилось подобие энитарского веера, который, в отличие от каталанского, не плоский, а состоит из нескольких пересекающихся плоскостей. Вот эти места соприкосновения соседних миров и являются проходимыми. Но не для всех.
 Существует заклинание межпространственной телепортации, но оно требует колоссального вложения энергии и усилий как минимум десятка магов высокого уровня.
 Ещё есть заклинание Каскада, при использовании которого объект дробится на микроскопические частицы, которые порциями пересылаются в соседний мир. Заклинание Каскада требует, помимо обучения, ещё и врождённых способностей именно к перемещению объектов, а также дара ясновидения, позволяющего переслать объект в нужное место без неприятных последствий вроде вмуровывания в стену или ствол дерева. Владеют Каскадом только некоторые этэрэ, и, возможно, шэртэ, о которых мало сведений.
И ещё есть Тропа. Первые упоминания о Тропе относятся ко времени основания Ордена Солнечного Креста. Этот переход доступен всем Отмеченным Солнцем, в том числе имеются сведения о раскрытии Тропы для женщины, беременной Отмеченным Солнцем младенцем. По Тропе одномоментно могут пройти двое, либо переход можно совершить в гларте, но, опять же, не более двух пассажиров, один из которых – это обязательное условие – должен быть Отмеченным. Около тысяча шестисотого года от Разделения миров произошло искажение Тропы вследствие вмешательства некой твари, о которой Орден имеет (или делает вид) весьма скудные сведения. В любом случае функционирование Тропы спонтанно восстановилось в момент смерти Верховного Магистра Теграния двести лет назад.
Но мне почему-то кажется, что с этим связана какая-то романтическая история… 
                ***
               
Город пробудился глубокой ночью от грохота, сравнимого с пушечной пальбой. На Реке начался ледоход. Река была и остаётся естественной границей между землями Города и территорией нежити. Вдоль реки ежегодно расчищается приграничное пространство, так называемая Полоса, шириной примерно в акондский перестрел.  Служит она для своевременного обнаружения нежити, перешедшей границу. На лишённой растительности Полосе видна и сама нежить, и оставленные ею следы. Расчистка Полосы является главным весенним праздником в Аконде, всё население высыпает на берег, на радость нежити, поэтому патрули в этот день усиливают втрое.
Гларт плыл в густом тумане, и я мечтательно представил себе, что никакого гларта нет, а это я сам, сэр Мартиус Тэро, лечу над Рекой и пустынной Полосой. Как сказал Магистр Керран, по Тропе я пришёл не один. И я с большой долей вероятности предполагал, что именно Таяна последовала за мной в Аконд, потому что успел увидеть её на площадке Башни Солнца. И она меня наверняка заметила. Но сколько не пытался я её отыскать, всё тщетно.
 Мой друг и сосед Алекс тоже переживал личную драму. Как раз накануне нашего знакомства от него ушла жена, своенравная красавица из народа инеру. В принципе, инеру в Город не то чтобы не допускали, но строго контролировали. Что при их склонности к людоедству, ловкости, хитрости и кровожадности неудивительно.
 Алекс уверял, что его Лиэ не такая, и тем не менее, шрам у него на загривке оставили именно её зубы. Я не критиковал, поскольку считал себя женатым на ещё более жуткой особе. Но у инеру своеобразные порядки, женщин в их племени мало, всех невест распределяют в момент их рождения. Лиэ считалась невестой сына вождя племени, и за те два года, что она прожила с Алексом, инеру раз двадцать пытались его убить, что его нимало не смущало, даже наоборот. Он из тех людей, для кого смертельная опасность превратилась в жизненную необходимость. Даже сейчас он то и дело рвётся в бой всё равно с кем, а ведь восьмой десяток доходит, пора бы стать посмирнее.
Почти три месяца мы тихо страдали по нашим дамам, а как раз в то утро Алекс заявил, что после патрулирования возьмёт гларт и махнёт за Реку, повидать Лиэ. А если племени это не понравится, так они в полном составе могут утопиться. Я вызвался с ним, но он только головой помотал. В самом деле, с него станется просто увезти свою нежить из деревни, тогда место в гларте лучше держать свободным.
Я давно заметил, что стоит мне начать о ком-то думать, как почти сразу этот человек появляется в поле зрения. Гларт тонко запищал, предупреждая о появлении нежити, да я и сам успел заметить в Реке среди льдин что-то странное, то ли корягу, то ли…
Додумывал я уже на бегу, кубарем выкатившись из гларта. Остальные патрульные заметили мой манёвр и слетались поближе, обеспечивая прикрытие. Позже мне рассказали, что таким вот образом лет десять назад инеру выманили и убили тогдашнего командира патруля.
Алекс орал в наушнике, чтобы я не сходил с ума, но я уже был в воде. Странно, но холода я не ощутил, наоборот, показалось, что окунулся в кипяток.
Это была женщина, молодая и очень красивая. Выбравшись кое-как на берег, я заметил большой отчаянно шевелящийся живот и связанные руки. Попытался распутать стынущие на ветру верёвки, и тут красавица очнулась…
Здоровенные клыки лязгнули на полпяди от моего горла, и она явно намеревалась повторить попытку. Дальше всё происходило одновременно. Два из пяти глартов, зависших над нами, выпалили парализующими зарядами. У меня мгновенно отнялась правая сторона тела, задетая синим лучом. Алекс отчаянно кричал, чтобы прекратили стрельбу, сам он уже был в двух шагах от меня. Только меня, кажется, не заметил. По щекам у него текли слёзы, и он страшно бранился непонятно в чей адрес, распутывая верёвки на запястьях жуткой незнакомки. До меня постепенно начало доходить. Я до сих пор не видел живых инеру, и уж тем более не мог подумать, зная их сложности с невестами, что они способны на такое зверство. Оказалось, способны. Полукровки рождаются в Аконде нередко, обычно инеру младенца убивают, а мать выдают замуж как положено, если, конечно, у неё хватит глупости уйти от человеческого мужа. Но тут оказалась задета честь вождя…
В итоге, Алекс, сдав жену лекарям и убедившись, что она и очень скоро будущий ребёнок вне опасности, собрался всё же за Реку. Как я подозревал, не просто посмотреть, и уж тут-то я никак не мог отпустить его одного, поэтому ждал в коридоре орденской Лечебницы, пока он выдумает для жены какую-нибудь служебную необходимость. Алекс вышел с каким-то странным выражением лица и сказал, что Лиэ хочет со мной поговорить.
Вид у красавицы был вполне бодрый и в меру таинственный. Начала она издалека, с весьма неискренних, на мой взгляд, извинений. Я понимал, что женщина в её положении имеет право на причуды, поэтому сделал вид, что не замечаю, как она на самом деле довольна, что перепугала меня до полуобморочного состояния. Но потом она сказала такое…
Оказывается, у неё была в деревне подруга. Появилась она в начале зимы, никто не знал, кто она и откуда, равно и то, почему негостеприимные вообще-то инеру приняли её, как родную. Обычно они сначала убивают, а потом разбираются. Подруга была единственной, кто вступился за Лиэ этим утром, но что с ней стало, инеру уже не видела, в Реку её всё же скинули и стало не до наблюдений. Подругу звали Таяна, и она как-то обмолвилась, что в Аконд последовала за Рыцарем…
Я не дослушал. За время полёта до деревни инеру я успел перебрать тысячу вариантов, один другого хуже. Но воображения, как всегда, не хватило. Догнавший меня Алекс хрипло выругался в наушнике удалённой связи.
Песок был пропитан кровью, повсюду виднелись отпечатки тел, а у кромки воды лежал, как мне сперва показалось, мёртвый инеру. Алекс объяснил мне мою ошибку: отпечатки тел принадлежали, несомненно, погибшим, их унесли в деревню и с почётом похоронят, а оставшийся на берегу – раненый, брошенный добрыми сородичами умирать в одиночестве. Если умрёт до заката, его похоронят честь по чести, если же нет, сожрут ещё живого. Бегло оглядев одеяние раненого, Алекс без большой осторожности ногой перевернул его на спину. Мне стало нехорошо. Без того жуткую морду рассекли сразу десять острейших когтей, рассекли неглубоко, но явно со знанием обычаев инеру – глаза пострадали непоправимо, а до заката умереть бедняге не светило.
- Кто ты? – Алекс говорил на языке инеру не хуже, чем на Всеобщем, я же пока только понимал с пятого на десятое.
Раненый ответил не сразу, но, видно, приняв нас за сородичей, назвался и попросил о милости: убить его сейчас.
- Ага, - перешёл на Всеобщий Алекс, - сейчас тебе! Нет, моя жена, которую ты, недоносок, пытался утопить, думаю, не хотела бы твоей скорой смерти. Она же собиралась вернуться к тебе, верно? – он зло сплюнул и пошёл обратно к глартам.
Я хотел сказать, что мстить, тем более так, недостойно Рыцаря, но тут же и устыдился: мой друг просто сообщил в Штаб Ордена наши координаты и попросил прислать лекаря.
- Может, подождём? – предложил я.
Алекс помотал головой:
- До вечера эти твари сюда не придут, а этот ублюдок сам не сдохнет, так что поищем лучше твою пропажу, не валяется ли она дальше по берегу в ещё худшем состоянии.
Аргумент оказался решающим, все придуманные по пути к Реке ужасы вновь воскресли в моих мыслях, и уже я начал торопить Алекса с поисками.
Но никого мы, разумеется, не нашли.
                ***
Акондский Лес – на самом деле, конечно, не единственный в мире, но ближайший к Городу, к тому же находящийся на городской стороне Реки.
Лес считается местом нехорошим, но сказывается ли это страх первых поселенцев перед возможным обиталищем нежити, или же тут виной суеверия инеру – степных жителей - неизвестно. Зато со времён заселения Аконда Разумными расами в Лес бегают подростки ради доказательства своей храбрости, вроде как арвернские мальчишки ходят на рыбалку с ночёвкой. Неприятные случаи, правда, бывали, лес есть лес, но никто не погиб, а место всё равно честят нехорошим.
Интересно другое: чтобы попасть в Лес, из Города надо выйти, но как это удаётся детям – непонятно, ведь даже в пределах городских улиц детям без сопровождения взрослых появляться запрещено. Улицы патрулируются и Рыцарями, и магами, да и любой взрослый человек в Аконде никогда не пройдёт мимо детей, которые гуляют без присмотра, обязательно отведёт если не по домам, то или в Штаб Ордена, или в Башню магов. Ведь дети – самая лакомая добыча для нежити, и рисковать ими в таком малонаселённом мире, по меньшей мере, неразумно. Но всё равно в Лес ходят. Что греха таить, мой сын в детстве тоже убегал, и все три дочери Алекса, да и сам Алекс признавался, что в юности бывал в Лесу.
Лес привлёк моё внимание не случайно. Во-первых, оборотня всегда тянет в лес. Во-вторых, моя бесценная нежить тоже не прочь прогуляться по лесу. В-третьих, где ей поселиться, как не в дупле большого дерева, хотя зима и кончилась, но до тепла было далеко, да и дождь, знаете ли, лучше пережидать в тёплом гнёздышке.
И я отправился в Лес. Амулет и одежду оставил под кустиком, встряхнулся и пошёл. Пахло хвоей, хотя местные деревья кажутся лиственными. Впрочем, на зиму они не опадают. Землю под деревьями покрывает плотный ковёр изумрудного мха, на котором так и тянет поваляться. В общем, неожиданно для себя я заснул.
Приснилась мне, конечно, Таяна, попытавшаяся от меня убежать. Я догнал её почти на краю Полосы, там, где каждую весну цветут акондские песчаные лилии, и эти лилии мы основательно помяли…Но проснулся я на том же месте, где заснул, одежда и амулет тоже нашлись там, где я их оставил, словом, я не знал, что и думать. А на другой день во время патрулирования Полосы я решил взглянуть на цветы…И со стороны Леса они были поломаны!
Алекс выслушал мою сагу о походе в Лес с непроницаемым лицом, а потом сказал:
- Тебе ещё повезло. Как раз вчера в Лесу прогуливалась компания молодых бездельников во главе с графом Скиром, ты, наверное, слышал о нём. И на одну из дам напала нежить. Съесть не съела, с ними был маг, но перепугала здорово. Не знаю, состоится ли завтра спектакль.
- Какой спектакль?
Алекс посмотрел на меня с жалостью. Ну конечно, вспомнил я, завтра же открытие  Дворца Искусств, большое событие для Города. Вообще в Аконде народ очень трепетно относится к тому, что претендует на звание искусства, достаточно посмотреть полотна кое-кого из современных так называемых художников. В отличие от живописцев, изображающих простые и понятные вещи, художники малюют на своих полотнах ТАКОЕ, что зрителю становится худо.
Ну и Дворец Искусств…не зря он получил негласное прозвище Дворец Надругательства над Архитектурой. Чей воспалённый мозг породил это кошмарное творение, мне неизвестно, но это был подлинный художник. К зданию просто страшно приближаться. Его потому так долго не открывали, что королева Ниара, покровительница этих самых Искусств, по-моему, тихо надеялась, что это чудище само рухнет. Увы, мерзкое строение стоит уже больше полувека, и падать, кажется, не собирается. Но что в нём хорошо, так это акустика. В зрительном зале можно бить в оркский барабан, но происходящее на сцене всё равно будет слышно до последнего шёпота.
 И как раз завтра по случаю открытия Дворца должна состояться премьера новой оперы больного на всю голову поэта и композитора Валора Гранка, полухагра-полутролля, никогда не виданного трезвым. Но! Ведущую партию должна была исполнять леди Тениза Тиэ, известная как Золотой Голос Аконда. И вот на неё-то и напала нежить.
Катастрофы я не увидел. Жива, невредима – и ладно. Но Алекс переживал, они с Лиэ собирались пойти (я подозреваю, что Лиэ просто хотелось подразнить местных кумушек своим появлением в обществе), да и леди Ариана из координирующего крыла большая поклонница Золотого Голоса. Эту блажную девицу всё пытались мне сосватать, чему я сопротивлялся всеми силами. Она меня раздражала, да вдобавок имела просто потрясающее сходство с королевой Фарифара. Ну и понятно, что взгляды на жизнь у нас не совпадали. К тому же я любил другую. И идти в жуткий Дворец на дурацкую оперу не хотел совершенно. Но моего мнения не спрашивали. Лиэ, очаровательно оскалившись, ОЧЕНЬ просила меня пойти. Леди Ариану, как я уже успел понять, она не любила ещё больше, чем я, не знаю, за что.
Отказать я не мог, инеру злопамятны и мстительны, особенно дамы в интересном положении.
                ***
Зал был полон. Мы с Алексом усадили наших спутниц и сами устроились так, чтобы дамы не могли дотянуться друг до дружки. За Лиэ водится манера царапать и щипать исподтишка неугодных ей. Леди Ариана вообще смотрела на инеру с нескрываемым омерзением.
Вот этого я не понимал. Ну да, нежить, враги и могут быть впечатляюще страшными, но в нормальном состоянии инеру, особенно женщины, весьма привлекательны. У них бронзового оттенка кожа, прямые блестящие чёрные волосы, раскосые густо-фиолетовые глаза и почти классически правильные лица. Впечатление немного портят лиловые губы, но женщины их всё равно красят. А добавьте ещё грацию опасного хищника…
Я пришёл к выводу, что леди Ариана просто завидует: пухленькая блондинка, обожающая розовое и со Школы Мечей не посетившая ни одного турнира. Лиэ же даже на сносях умудрялась выглядеть изящной.
Потом подняли занавес, зазвучала музыка, и я перестал дышать. Там, на сцене, была ОНА. Моя нежить. Её мурлычущий голос, интонации, хрупкая фигурка в облаке медовых волос…Я не мог этого объяснить. Семейство Тиэ жило в Аконде две сотни лет. Их предками были этэрэ, и семья славилась своими цветами, особую же славу деду леди Тенизы принесли розы. Выведенная им розовая душистая роза непрерывного цветения очаровала всех. Назвали её в честь родившейся в тот год принцессы Илики, и с тех пор эти розы занимают видное место во всех дворцовых церемониях. Выросшая среди цветов внучка великого садовника оказалась ещё и музыкально одарённой, и к шестнадцати годам стала не менее известной, чем дед. Но около двух лет назад случилось несчастье: семья отправилась навестить давнего знакомого, удалившегося от дел мага, и попала в засаду инеру. Выжила только двадцатилетняя Тениза, её спас героический граф Скир, знаменитый бездельник, гуляка и бретёр. Он же считался её женихом, хотя родственники девушки были не в восторге от такого кавалера, да и сама она не пылала к нему нежными чувствами. Так что нападение нежити пришлось как-то очень ко времени. Полагавшиеся три года траура по родным изрядно бесили графа, но его мнения никто не спрашивал, и он бесился молча. Тем более, что от недостатка женского внимания отнюдь не страдал.
Это не могла быть Таяна. Но это была она. После спектакля, не слушая восторженного верещания леди Арианы, я сумел увидеть леди Тенизу вблизи. На сцене она была в парике. Вживе волосы у неё оказались цвета красной меди, что очень шло к голубым глазам. Она заметила меня и так обрадовалась, что граф Скир поспешил увести её. А я остался стоять дурак дураком.
Вечером ко мне в окно постучался белый почтарь с привязанной к лапке запиской. На певицу напала ристла. И благодаря вмешательству пьяного мага произошло невероятное: в одном теле оказались две души. Причём боевая нежить быстро подмяла под себя благовоспитанную барышню, которой, впрочем, знакомый ристле Рыцарь тоже понравился. Вот так я неожиданно оказался поклонником чужой невесты.
                ***
Турнир на звание Магистра второй степени был назначен на первый день после новолуния. Мне как раз накануне исполнялось двадцать семь лет, первую степень я получил три года назад и теперь имел полное право претендовать на повышение. К тому же я учился у апху, что повышало шансы на победу. И потом, я был влюблён и ощущал крылья за спиной, так что мои противники были заранее обречены на неудачу. Вообще реальный шанс меня победить был только у Алекса, которому я показал несколько специфических ухваток, но Алекс не участвовал, поскольку вторую степень получил в прошлом году (он старше меня на год и пять дней), а в общую часть турнира попасть у него не получилось, поскольку Лиэ как раз в то утро придумала рожать.
В Аконде турниры проходят достаточно своеобразно. Кроме отборочных тренировочных боёв на магистерскую степень проводят ещё два состязания, в которых могут поучаствовать все желающие старше восемнадцати лет.
Первое состязание командное, и представляет собой гибрид между мланским боксом и традиционной сиддской забавой «стенка на стенку». В отличие от бокса, бой командный, в отличие от «стенки» -  нельзя выдернуть из забора дрын.
Второе состязание появилось примерно за полвека до моего переселения в Аконд. Называлось оно Битва Роз. Каждый из участников перед состязанием объявлял выбранную им даму Королевой Роз, и потом пытался отстоять свой выбор. Бой вёлся до первой крови, причём оружие участникам выдавалось самой скверной заточки, поэтому иногда все присутствующие дамы становились Королевами, к вящей радости покрытых синяками воинов. Звание Королевы Роз было действительно год, наградой победительнице служил венок из роз «Принцесса Илика», победитель получал розу из венка, поцелуй прекрасной дамы и, нередко, предпочтение перед прочими поклонниками, чем вовсю пользовались влюблённые, которым родители девушки по каким-либо соображениям отказывались отдать её в жёны.
Собственно, именно так граф Скир добился статуса жениха леди Тенизы Тиэ, и вот уже два года она оставалась Королевой Роз, поскольку граф считался лучшим фехтовальщиком Аконда, а свадьба была отложена из-за траура по родителям невесты. В этом году она будет Королевой Роз в последний раз, вот только графу придётся потесниться.
Первую часть турнира я одолел, не скажу, что легко, но победа была заслуженной. Кроме того Магистр Керран весьма заинтересовался неизвестными в Аконде приёмами боя, и предложил мне попробовать себя в качестве Наставника Школы Мечей (кем я и являюсь по сию пору). Правда, услышав о моём участии в Битве Роз, Магистр помрачнел и посоветовал остерегаться графа, известного некоторой дикостью нрава. Но я, будучи оборотнем, тоже вряд ли мог считаться покладистым и кротким, поэтому предостережение Магистра пропустил мимо ушей.
Трибуны гудели. Графа в Городе недолюбливали и побаивались, леди Тениза была звездой оперы, а кроме того, нечасто бывает, чтобы одну даму сразу двое провозгласили Королевой Роз. Само собой, это вызвало нездоровое оживление, особенно среди женщин. А на меня опять стали смотреть, как на полоумного. Только успели привыкнуть к моим иномирным чудачествам, и вдруг нате! Но шушукались одобрительно, всё-таки на фоне графа я со своей волчьей шкурой выглядел вполне достойно. Кстати, ума не приложу, откуда весь Аконд чуть ли не через два дня после моего появления узнал, что я оборотень. Последним узнал Алекс, и то, кажется, только на свадьбе моего сына и своей младшей дочери.
В качестве оружия полагались мечи-полуторники навроде Орденских, только тупые. Скорее палка, чем меч, да и удары наносились больше плашмя, народу в Аконде не так много, чтобы ещё и на турнирах нести потери. Всего было восемь участников, шесть прекрасных дам отчаянно краснели в отдельной ложе, леди Тениза сидела бледная, как полотно. Битва была недолгой, поскольку противники попались неопытные и слегка трусоватые, и очень скоро мы с графом сошлись один на один.
Я сразу сделал два неприятных открытия: во-первых, у графа был боевой меч, во-вторых, граф перед боем хлебнул сока травы ирур.
Трава ирур растёт за Рекой, на землях инеру, они же используют её сок в шаманских обрядах, поскольку он вызывает галлюцинации. В маленькой дозе сок травы ирур мощный стимулятор, он даёт силу, скорость, выносливость. Правда, действие его кратковременно, и похмелье, говорят, тяжелее, чем от бочки сиддского самогона (что неудивительно, потому, что после бочки любимого в Сидде напитка наступают похороны, а не похмелье). И самое страшное, кто хоть раз пробовал сок травы ирур, уже не сможет без него обходиться. А чем дольше принимает, тем скорее гибнет, поскольку это ещё и яд. У любителей ирура быстро прогрессирует слабоумие, потом начинаются приступы судорог и, в конце концов, во время припадка наступает удушье. Купить ирур можно только у инеру, которые всё ещё надеются очистить Аконд от людей, и считают, что ради высшей цели все средства хороши.
Мне ничего не оставалось, кроме как тянуть время. Зрачки у моего противника так сузились, что глаза казались сплошь зелёными, как у пикси, и такими же бессмысленными. Пару раз он меня едва не задел, что означало бы конец боя, потом рассвирепел и начал наносить размашистые рубящие удары, что означало бы конец мне, не будь я так проворен, спасибо апху. Наконец капли пота у него на лбу превратились в ручьи, колени подломились, и меч выпал из задрожавших рук. Мне ещё пришлось помогать ему подняться на ноги, прежде чем подбежала его свита. На прощанье граф ожёг меня ненавидящим взглядом и каркнул хриплым от ирура голосом:
- Ты пожалеешь…
Но я уже не слушал. Сердце прыгало, как сумасшедшее, и я думал только о том, что всё лицо у меня покрыто пылью и мокрое от пота. Как меня такого целовать?!
                ***
Гларт тихо гудел, скользя над улицами в режиме автопилота. Я дремал в кресле, вспоминая родину, где такое тихое и приятное времяпрепровождение выпадало на долю Рыцарей исключительно редко. Я подменял одного парня из городского патруля, после своего дневного облёта Полосы. Здесь суточное дежурство считается подвигом. Да, а ДОМА, бывало, сутками мечом махали…И не видели в том ничего особенного. Как-то там сейчас мои друзья, живы ли?
Меня отвлекло от раздумий зеленоватое свечение над соседней улицей. Час был ранний, вряд ли кто из магов затеял эксперимент в такую пору, маги – они поспать любят. А вот для нежити самая пора, все ещё спят, только праздные гуляки возвращаются по домам с полуночного бражничанья. Лучшей добычи не найти.
Это не было нежитью. Свечение исходило от одного из тех самых гуляк, сына пекаря, жившего со мной по соседству. Пекарь был мужик правильный, но супруга его была с вывертом по части подходящих занятий, и то, что муж, будучи хозяином пекарни, сам ни свет ни заря отправлялся месить тесто, вынуждало её морщить тонкий носик. Старший сын помогал отцу, а вот младшенького мамаша закогтила накрепко, сама воспитывала. В итоге парень не хотел ничего, кроме как гулять, пить и нарушать общественный порядок  в компании графа Скира и ещё нескольких им подобных.
Похоже было, что парнишка перекушал ирура, вот только свечение…Я вызвал лекаря и спустился посмотреть, нельзя ли чем помочь прямо сейчас, и тут парня согнуло в дугу, подбросило, и у него изо рта, носа и ушей потекла светящаяся слизь, очень быстро окутавшая его плотным комком. Комок покачался, словно приноравливаясь, а потом раззявил пасть и кинулся на меня.
Рискуя быть заподозренным в трусости, признаюсь, что швырнул в пасть парализующую шашку и запрыгнул в гларт я в рекордно короткое время. Уже с воздуха я увидел, что шашка никак на чудище не подействовала. Вот тут мне стало по-настоящему жутко. Скоро Город проснётся, а если тварь неуязвима…додумать не дал бодрый до неприличия голос Алекса:
- Горючка есть?
Горючкой зовётся созданная магами на основе каменного масла липкая смесь, горючая, как явствует из названия, и применяемая крайне осторожно, поскольку, попав на кожу, оставляет ужасные ожоги. Горючкой выжигают Полосу, зачастую вместе с притаившейся в зарослях нежитью. Поскольку я дежурил на Полосе днём, горючка у меня была. В пределах Города её разрешается применять только в крайних случаях, но тут край был – дальше некуда. И всё же мне сделалось нехорошо, когда посреди выжженного пятна я разглядел стиснутую в кулак обугленную кисть руки. Этого парня я знал…
Прибывший вместе с Алексом лекарь объяснил загадку. В сок ирура часто добавляют ведьмин мох, тот, что так понравился мне в Лесу. А ведьмин он потому, что в нём часто поселяются личинки слизунца, грозы акондских огородников, пожирающего на своём пути всё и вся.
Проглотивший личинку слизунца обречён. До сих пор не найдено способа лечения, хотя маги бьются над решением не одно поколение. В последние годы появился специальный состав для обработки овощей и фруктов, раньше же просто тщательно мыли, чистили, а лучше – варили, поскольку в кипятке слизунец погибает. Сок ирура пьют сырым, кипячёный он теряет галлюциногенные свойства. Сменившись, я решил поискать графа Скира. Что, если слизунец был не один?
Граф нашёлся у леди Тенизы в саду. Слизунца он не съел, но в настроении был прескверном, что и вымещал на хозяйке сада, отпуская такие замечания, которые при девицах недопустимы, да и при дамах предосудительны. Я, как Рыцарь, не мог не вмешаться, отчего с графом произошли некоторые внешние изменения в виде синяка под глазом, я получил вызов на смертный бой, а леди Тениза велела нам обоим убираться прочь.
Смертного боя я не боялся. Ведь боевого опыта у меня было не меньше, чем у графа. Правда Алекс и Лиэ, которых я посвятил в детали моей утренней прогулки, сделали одинаково мрачные лица. До назначенного на другое утро боя следует ещё дожить, заметила Лиэ, что, зная подлый норов графа, могло стать проблемой. Я только пожал плечами. Семь смертей на роду писаны, а помрёшь-то от одной, как говорят в Сидде.
Дожив до утра, я решил жить и дальше. Утро было из тех, которые хочешь запомнить на всю жизнь, но потом всё равно забываешь. Граф явился с двумя подручными, но мог приводить хоть целую армию, я их не боялся.
 Конечно, напали они втроём, но того, кто сражался при Верле, сложно смутить такими мелочами. Одного я оставил на песочке зажимать длинный порез на бедре, второму отсёк кисть руки с так и не брошенным ножом. И тут граф швырнул мне в глаза песком и сшиб с ног. От его меча я увернулся, потом послышался дробный перестук копыт, злой взвизг лошади, хруст и чавканье, какие бывают, когда человек попадает под копыта.
Это оказалась моя будущая супруга на злой, как собака, акондской лошадке, не только лягающейся, но и кусачей. Графа Скира коняшка лишила возможности в будущем держать хотя бы ложку, с хирургической точностью поломав ему обе руки. Впрочем, руки ему вскоре не понадобились вовсе, поскольку его зарезал его же старый слуга, отомстив таким образом за честь своей внучки.
А вечером на том самом месте, куда меня выкинула Тропа, нашли леди Ферану, невредимую, но очень мрачно настроенную.
                ***
Новости мира Эгрон выглядели не блестяще. После смерти Верховного Магистра Теграния моим друзьям пришлось отбиваться от превосходящих сил противника, и дело закончилось пленением сэра Элгарта, леди Фераны и серьёзно раненого Волека Хвоста.   
После неприятного допроса в инквизиторской тюрьме леди Ферану признали ведьмой и приговорили к сожжению на костре, Оль был обменян на кого-то из пленённых апху паладинов, а сэра Элгарта неосмотрительно отпустили, и очень скоро пожалели об этом. Он сумел в сжатые сроки собрать остатки Ордена, штурмовать с этими остатками тюрьму, захватить её и превратить в оборонительный форт.
К Рыцарям начали присоединяться землепашцы из окрестных деревень, особенно те, чьи матери, жёны, дочери или сёстры были обвинены в ведовстве. Сэр Элгарт наскоро обучал новобранцев, остальное довершали злость и решимость победить во что бы то ни стало.
Война велась неведомыми до сих пор методами: отряды вооружённых рогатинами землепашцев с кое-как нашитыми на одежду Солнечными Крестами нападали на инквизиторские обозы, отбивали фураж и оружие. Члены этих отрядов и их потомки с тех пор зовутся крестьянами, и могут рассчитывать на поддержку Рыцарей в любое время. Кузнецы и оружейники как могли портили заказанные Орденом Очищающего Пламени оружие и доспехи. Потом сэр Элгарт из негласного командира стал Верховным Магистром, и попросил помощи у Совета по охране Населённых миров.
 Но инквизиторы неожиданно объединились с армией Диких Пустошей. Это случилось всего три дня назад, оказывается, Верховный Инквизитор Сидда Магистр Готарис, о котором я упоминал прежде, унаследовал от своего отца не только имя. Попав в Семинарию в девять лет, он оказался потерян для Искателей, но Отмеченность Солнцем никуда не делась. И Магистр Бавис, борясь за трон главы Ордена Очищающего Пламени, выдал его своему бывшему однокашнику Кайну для проведения обряда открытия Врат. Избранный Светом. Последняя жертва-ключ. В момент открытия Врат сместились магические меридианы, и леди Ферана неожиданно оказалась в незнакомом мире.
- Впрочем, - грустно заметила она, - хорошего в этом немного, ведь Князь Тьмы на свободе. Да и переход в соседний мир произошёл при падении с крепостной стены, так что, кто знает, братишка, может, нас с тобой обоих нет в живых?
Я не разделял её мрачных мыслей. Уж кем-кем, а покойником я точно себя не ощущал. И я предложил попросить помощи у Магистра Керрана, ведь если Семь Братьев побили Лихо Иномирное, неужели два Ордена, соединившись с Советом по охране Населённых миров, не загонят Князя Тьмы обратно в его берлогу? Мы же Избраны Светом, кому, как не нам, воевать против Тьмы?
Магистр был со мной полностью согласен, тем более, что у акондских братьев имелся некий древний предмет, часть Солнечного Меча Семи Братьев. Вторая часть должна быть в Эгроне, и кто знает, вдруг Оружие удастся восстановить?
И вот настал день – или миг? – возвращения домой. Дома ждала война и, возможно, смерть, в Аконде оставалась любовь, которая, как поют менестрели, сильнее смерти. Я верил, что вернусь.
                ***
Зима властвовала над Дикими Пустошами. Снег то падал крупными хлопьями, то сыпал мелкой крупкой. Ветер нещадно сёк лица и запутывал дорогу, но нас вели орки, хотя и обращённые в Огненную веру, но посчитавшие главным богом Волека Хвоста, который ими и командовал. С ним из Края Света прибыли две сотни Стражей, лучших воинов апху. Этэрэ выставили полутысячный отряд лучников, хагры ковали оружие и доспехи, сэппхо накладывали на всё это древние заклятья против нежити. Все знают, что на сэппхо нежить не нападает даже в Аконде.
Штурм Чёрной Башни начался на рассвете. Впрочем, в этих землях солнце зимой только чуть приподнимается над горизонтом, но боги не зря разделили День и Ночь как Время Света и Время Тьмы.
 Ещё до полудня мы прорвались в Башню, и бой кипел в узких коридорах и на лестницах. Погибло много орков, их двуручники оказались слишком велики и неудобны в тесном пространстве. Зато каталанские Рыцари были на высоте. Их излюбленные рапиры, прежде служившие в Ордене предметом шуток, оказались созданы именно в расчете на бой в тесноте. Сэппхо трудились над снятием магических ловушек, безвредных для Рыцарей, но опасных прочим союзникам. Этэрэ зачехлили луки и перешли на длинные кинжалы, которыми владели с изумительным изяществом. Хагры со своей Магией Камня расширяли коридоры, выравнивали лестницы, делали проходы в стенах. Апху были повсюду, и казалось, что их не две сотни, а не менее пары тысяч.
В полдень мы достигли Врат. Это оказалось огромное зеркало в тяжёлой бронзовой раме, свитой из переплетённых змеиных тел. Змеи казались живыми и внушали отвращение. В Зеркале отражалась Тьма.
Оба Верховных Магистра встали против Зеркала.
Эгронской частью Оружия оказался эфес, акондской – рукоять. Их соединили хагры, но что делать дальше, никто не знал. Тогда сэр Элгарт предположил, что если Врата открылись при посредстве насильственно исторгнутых душ Избранных Светом, то не может ли служить для запечатывания добровольно отданная кровь Озарённого? Известно, что заклятия на крови самые сильные. Он порезал себе запястье ножом, несколько капель крови попали на остатки Оружия…и в руке у сэра Элгарта появился клинок в виде пламени двойной свечи, весь словно сотканный из солнечного луча. Магистр ударил по Зеркалу и с лёгкостью рассёк его пополам. Из глубины Врат послышался ужасающий вой, полный злобы и разочарования, тьма развалилась на куски и осыпалась стеклянным дождём к ногам сэра Элгарта. Мы все преклонили колени, а Магистр Керран сказал, что отныне оружие должно храниться в Эгроне.
Моя повесть об удивительных событиях моей молодости подошла к концу. Что осталось добавить? Леди Ферана, доблестно сражавшаяся в Чёрной Башне, покорила сердце Магистра Керрана, возвратилась с ним в Аконд, и жили они долго и счастливо.
Волек Хвост официально признал свою дочь и спустя три года радовался внукам.
Орден Очищающего Пламени перестал существовать, и нынешние святые отцы равно чтят Всесветлого, Триединого, Небесную Матерь и Огнь Изначальный, что символизирует всё тот же Солнечный Крест, ведь солнце создано богами сообща.
Сэр Элгарт дожил до глубокой старости, соблюдая предписанный Рыцарям в старину обет безбрачия. Злые языки, впрочем, поговаривали, что он попросту был влюблён в леди Ферану, но я свидетельствую – ничего подобного! Почувствовав приближение смертного часа, сэр Элгарт сложил с себя полномочия Верховного Магистра и удалился в Край Света, где, говорят, не умер, но построил Хранилище для Клинка, поименованного Свечи, и остался там Хранителем, удостоившись бессмертия. Но рассказал это Волек Хвост, а у него с возрастом всё заметнее стала тяга к сочинительству, он не врал, нет, но дети слушали его побасёнки разинув рты.
А ваш покорный слуга вернулся, как и обещал, в Аконд, женился, обзавёлся сыном, потом закономерно и внуком, а недавно ещё и внучкой, постарел и составил эти записки, дабы потомки помнили, что Зло существует, и обязанность Избранных Светом – противостоять Тьме. 
                ***
Ставоград, 2000.

 На измученный жарой Ставоград опустился тихий вечер. Парк на Ставском Откосе дышал прохладой, маня прохожих сойти с душных мостовых и погулять по зелёной травке босиком. Что и проделала Аэлина. Новенькие туфли на высоких каблуках за два часа официальной церемонии вручения дипломов превратились в пыточное орудие, натёртые подошвы горели огнём, икры сводило от перехода на непривычные каблуки. Хорошо Леверине, она маленького роста и высокие каблуки ей привычны. Аэлина, как все апху, была барышней рослой, и казаться ещё выше из-за обуви не хотела. Общалась-то она в основном с людьми.
- Эля! Ты где? – из кустов вылезла слегка запыхавшаяся Эрелиса с туфлями в руках. Ей тоже была привычна другая обувка. - Фу, еле тебя нашла! Уж испугалась, не случилось ли чего.
- Что могло случиться? – удивилась ведьма.
- Нет, ну ты меня удивляешь! – всплеснула руками леди-Рыцарь. - У тебя хлороформ не выветрился, что ли? Или полагаешь, что если твой придурочный однокурсник провалился к мракобесам, то опасности нет?
- А разве есть?
- Ты веришь, что он сам всё придумал? Он слишком труслив и соплив, наверняка за ним стоит кто-то посерьёзнее. Я тебе не рассказывала про мага из Академии Стражи?
Про мага Аэлина и сама знала. Просто так не хочется в начале лета и в начале новой, взрослой жизни, верить в существование Вселенского Зла! Ну ладно двести лет назад, но в наши дни? Когда в Диких Пустошах ведётся добыча полезных ископаемых, от Ставограда до Арверна летают пассажирские гларты, соседний мир Аконд ближе, чем соседний город? Да даже войн сто лет не было!
Ведьма вздохнула. Не хотелось признавать, что Эрелиса права, осторожность никому не вредит и прочее, и прочее…
Оставались, конечно, ещё вопросы. Например, почему Гресс активировал Зеркало, не дожидаясь пятой жертвы? Где он взял ещё две? Вряд ли в Крае Света, здесь новости распространяются быстро, хоть Рыцари знали бы ещё о двух убийствах…
Аэлина вдруг вспомнила, что слышала от кого-то, что Гресс проходил стажировку на Митаре, где-то в Сидде, кажется, у него там родня. Но кто это говорил?
Послышался мелодичный звон, и на аллею вышла Ир-Гвена. Звенели колокольчики браслетов на её руках, ногах и хвосте.
- Ты не помнишь, кто говорил, что Жук-Паук проходил стажировку как-то неправильно? – спросила её Аэлина.
Сэппхо пошевелила хвостом в раздумье, а потом сообщила, что Аэлине об этом сказала как раз она сама, а вот кто сказал ей? Винка или Леверина? У них, кстати, тоже в Сидде родня.
Эрелису такая рассеянность в важных, на её взгляд, вопросах страшно нервировала. Она предложила прямо сейчас пойти их поискать, и спросить. И вообще не мешало держать весь шабаш под присмотром. Собственно, ради этого она и напросилась к ведьмам на выпускной, чтобы приглядывать как минимум за Аэлиной. Леди-рыцарь не могла внятно объяснить, чего следует опасаться, но было у неё препакостное предчувствие… А в Карнийской Школе Мечей к предчувствиям относились серьёзно. И хотя Эрелиса, выросшая в Арверне, не слишком любила ведьм, зато любила одного очень симпатичного апху, сестра которого в данный момент с бараньей тупостью гуляла по безлюдному парку, хотя только две недели назад едва не отправилась на тот свет. Вряд ли Устин обрадуется, если эта недоделанная ведьма опять во что-нибудь влезет. Поэтому, когда ведьмы, наконец, приняли решение присоединиться к остальным выпускникам, Эрелиса от всей души поблагодарила Всесветлого, ниспославшего подругам капельку ума.
Но боги никогда ничего не делали просто так, без назидания будущим поколениям. Ведьмы решили сначала посмотреть, не поднимется ли из древнего склепа дух основательницы Колледжа. Говорят, в полнолуние сия достойная дама гуляет по кладбищу и отвечает на самые животрепещущие вопросы своих верных последователей.
Эрелиса только зубами скрипнула. Толку в капле ума, упавшей в океан безрассудства! Конечно, на Старом кладбище нежить не водилась, поскольку хоронить там перестали лет сто назад, но чисто по-человечески очень трудно понять всю прелесть прогулки между могилами под полной луной. Леди-рыцарь вообще не любила ходить на кладбище без служебной надобности, поскольку служебная надобность допускала наличие гларта с кучей примочек и солидного арсенала, ограничиваемого только грузоподъёмностью гларта. Притом, что почти всё оружие осталось как раз в гларте, а всего лишь с парой ножей, скрытых длинной юбкой, Эрелиса ощущала себя голой. А учитывая эту самую длинную юбку (вернее, умопомрачительное платье, одолженное у знакомой), вместо привычных штанов, да ещё туфли на каблуках – не только голой, а ещё и связанной. И даже восхищение напарника не утешало. Подумаешь! Вот если бы её видел Устин…
Замечтавшись, Эрелиса едва не пропустила метнувшуюся к ведьмам тень, гибкую, быструю, да к тому же магически защищённую: успевшую среагировать Ир-Гвену отбросило в сторону и прокатило по земле её собственное отражённое заклинание. Зато эрелисины ножи ушли по адресу, тень охнула, замерла и осела, переломившись посередине. Подбежав, Эрелиса увидела, что апху перевернула таинственное существо на спину и пыталась заговорить кровь. Зря старалась, оба ножа попали в живот, справа и слева под рёбра, две смертельных раны, на выбор. На секунду леди-рыцарь испугалась, что непоправимо ошиблась, но тут Аэлина откинула с лица тени капюшон, и в свете луны черты лица страшно исказились: миловидная девушка превращалась в кошмарного монстра, к счастью, почти мёртвого.
- Кто это? – глаза у апху были квадратными от ужаса.
- Твоя клиентка: нежить, - пояснила Эрелиса. Сама она таких не встречала, но от напарника слышала. - Это инеру. Интересно, кто протащил её в Эгрон? Они обитают в Аконде, и путешествовать между мирами могут только с проводником.
- То есть? – спросила подошедшая сэппхо. Чешуйки у неё на голове торчали во все стороны, а из носа сочилась кровь, которую она периодически слизывала раздвоенным языком.
- Теория Тропы, - пояснила Аэлина, - тебя не было на той лекции. Между Эгроном и Акондом существует два типа переходов, Тропа и Каскад. Каскад доступен только некоторым этэрэ, они сами им воспользоваться не могут, но могут раздробить и переслать любой объект, в том числе живой. А Тропой путешествуют Отмеченные Солнцем, не обязательно прошедшие Посвящение, и они же выступают в роли проводников, имея возможность провести из мира в мир одного спутника. Ну, ещё тролли пьяные шатаются туда-сюда, но как и почему это происходит, пока не понял никто, в том числе сами тролли.
- И почему ты думаешь, что эта тварь пришла по Тропе? – спросила Ир-Гвена Эрелису.
- Просто инеру обитают в Аконде, а все этэрэ, владеющие заклинанием Каскада, живут в Энитаре.
- Ты откуда знаешь? – удивилась сэппхо.
- Служба такая,- фыркнула Эрелиса, но под укоризненными взглядами ведьм застеснялась и пояснила уже серьёзно:
 - Их всего-то семь, один мужчина и шесть дам, и одна из них приходится мне прабабкой, хотя и выглядит моложе меня. В детстве меня отправляли к ней на лето, вернее, на зиму, в Энитаре-то лето круглый год. Так что всех бабулиных знакомых я видела, этэрэ же общаются не со всеми подряд, а кучками по шесть-семь пар ушей, а прочих едва замечают, но зато наблюдать за ними очень забавно.
Она говорила, а на душе кошки скребли. Инеру издавна используют в качестве наёмных убийц, и то, что инеру подослали к Аэлине, могло означать только то, что музейное зеркало не поглотило колдуна, а перенесло куда-то, откуда он продолжает гадить. Или же за ним стоит некто настолько могучий, что…
Додумать она не успела. Порыв ледяного ветра в тёплый вечер. Обе ведьмы без единого вздоха повалились наземь. А из тени древнего склепа выступил Георгин Гресс, сопровождаемый крупным, о семи ушах, демоном. В руках колдуна была удавка.
- Ну что, Избранная Светом? Страшно?
Эрелиса не сразу сообразила, что обращается он к ней. Демон, вот кто был по-настоящему опасен. Не только для неё. Ах, Велериан Тэро! Успеешь ли вызвать подмогу, когда поймёшь, во что влипла напарница?
Идея возникла неожиданно. Воспоминание о Велериане заставило Эрелису припомнить Пропавших при Верле, пятёрку Рыцарей, захваченных в плен армией нежити двести лет назад. Тогдашний открыватель Врат, имени его не любившая историю Эрелиса, конечно, не помнила, решил использовать пленных в качестве Ключа. Удушить одного за другим в полнолуние возле Врат, а души связать едкими слезами демонов, массово вызванных из Междумирья. Такое количество демонов не могло не привлечь внимание Совета по охране Населённых миров, но Совет был слишком занят обороной от предварительно выпущенной на Митар нежити. Но Рыцари сорвали обряд. Они нарушили Устав Ордена, убив друг друга, а последний покончил с собой с помощью тонкого кинжала – мизерикордии, с тех пор считавшейся священным оружием. Враги отобрали мечи, но кинжал под доспехами одного из раненых не заметили. 
Эрелиса криво усмехнулась. У неё было два ножа. Она перехватила их поудобнее и отступила на шаг, словно собираясь обороняться. Колдун широко улыбнулся, покачал головой и жестом выслал вперёд демона. Но девушка опередила его. Вскинула руки и накрест полоснула себя ножами по шее. Не без удовлетворения отметила горестный вопль колдуна и визг демона, явно обожжённого попавшей на шкуру кровью, а потом весь мир залил лунный свет, и Эрелиса погрузилась в него с головой.
                ***
Велериан Тэро.

Неприятное ощущение, грызшее меня с начала дежурства, усилилось с наступлением темноты. Я даже влез на территорию другого патруля, чтобы посмотреть вблизи на Колледж Магов. Здание как здание, типовая застройка середины прошлого века. Почти все учебные заведения строятся по этому проекту, и в Эгроне, и в Аконде. Во дворе никого не было, очевидно, торжественная часть закончилась, основное веселье в Ставограде по многовековой традиции переносится на Откос, где, собственно, мне и полагалось дежурить.
Ведьминский праздник был заметен издалека благодаря впечатляющих размеров костру, в который торжественно побросали чучела под названиями «Неуд» и «Пересдача». Вокруг костра носились косматые тени, но своей напарницы я среди них не приметил. Потом пискнул датчик обнаружения нежити, и я двинулся в указанном направлении, в район Старого кладбища.
Возле ограды мелькнула какая-то тень. Я разглядел свесившиеся на лицо волосы странной расцветки и большой энитарский лук в чехле. Спортивная стрельба в такую пору? Сомнительно. Подкравшись к подозрительному существу сзади я, недолго думая, попытался его скрутить. Что мне почти удалось. По-птичьи тонкокостное существо оказалось неожиданно сильным и увёртливым, да вдобавок больно кусалось. Кое-как зажав прокушенное запястье я ослепил неведомого противника лучом фонаря, о котором только сейчас вспомнил. Этэрэ? Пожалуй, во всяком случае, фигура, уши и вооружение. Верхнюю половину лица закрывала тёмная маска, а волосы были выкрашены чёрными полосами. Я назвался и потребовал предъявить документы. Странный этэрэ покачал головой:
- Извини, Рыцарь, как раз сегодня я без документов. Можешь попробовать задержать меня для выяснения личности.
- Я тебя лучше убью из осторожности, а личность пусть потом Стража выясняет, - прокушенная рука болела просто зверски, - ты хоть зубы-то чистишь?
- Не волнуйся, они у меня ядовитые, - хмыкнул странный тип, и тут я вдруг понял, кто это.
Это был шэртэ. Тёмный родич этэрэ. Шэртэ обитали в Энитарских горах, вернее, в пещерах, за что светлые братья прозвали их «дроу», что буквально обозначало помёт летучих мышей. Шэртэ, в свою очередь, именовали родичей эльфами, что бесило тех страшно, поскольку все личные имена у этэрэ оканчиваются на «-эль», язык называется Элле-этэрэ-эйле, а словечко «элле-фи» обозначает тяжёлую травму головы. Этэрэ жили в Ставограде большой общиной, но шэртэ почти не покидали своих гор. Почти. Потому что главным ремеслом шэртэ были заказные убийства. Шутку о ядовитых зубах я оценил, поскольку мне рассказали эту историю в первый же день моей эгронской службы.
Несколько лет назад один из множества хагрских кланов поссорился с соседями. Ну и что? Они в своём Сидде ссорятся дважды в день, скажете вы. Но то в Сидде, там хагры сами себе хозяева, к тому же сиддские законы достаточно примитивны и подобные конфликты разрешаются простой всеобщей дракой. В Крае Света просто так драться нельзя.
Желаете почесать кулаки? Пожалуйста: секция мланского бокса, или национальной борьбы сэппхо, или арр-кхо, если уж вы совсем без хвоста…Но хаграм это скучно. И они наняли шэртэ, дабы он умертвил главного обидчика как-нибудь экзотично и зрелищно. Не знаю, какие соображения были у того шэртэ, но он смазал клыки ядом скальной выверны и укусил заказанного. После чего оба весьма зрелищно умерли как раз к прибытию бригады целителей. У шэртэ весьма своеобразное чувство юмора.
- Здесь нельзя так просто подойти и убить, - пояснил я. - Если у тебя заказ, вывози его за пределы Края Света.
- Не могу, - шэртэ печально оскалился, и я только сейчас понял, что на лице у него не маска, а татуировка, верхняя половина чёрная, нижняя – мертвенно белая, что особенно заметно было при загорелой шее. Такую татуировку этэрэ и шэртэ наносят в знак неутолимой скорби, то есть парня вела месть, а не заказ. Такого проще убить, чем вразумить.
- Кого ты выслеживаешь?
- Колдуна. Человеческого колдуна. Он убил мою сестру и племянников два месяца назад. Я поклялся отомстить. Сегодня утром колдун вызвал большого демона и привёл его сюда. По-моему, подходящий случай.
Демона? И тут Солнечный Крест у меня на груди разом раскалился почти докрасна. Эрелиса!!! Рыжая бесстрашная бесшабашная Эрелиса, влюблённая в оружие и одного очень славного молодого апху. Эрелиса, всерьёз пытавшаяся обсуждать со мной, ни лешего не понимающим в этих делах, цвет свадебного платья. Апху выходили замуж в зелёном, изумительно шедшем к её изумрудным глазам и огненной гриве. В Арверне свадебный наряд невесты испокон веков белый.
- Немного шокирую местную общественность, - решила в конце концов Эрелиса.
У апху белый был цветом траура. Я схватил изумлённо вякнувшего шэртэ за шиворот, кинул его в гларт, и через несколько секунд мы были на месте. И безнадёжно опоздали. Я вызвал подкрепление, и целителей, и обездвижил демона парализующей шашкой…
Но моя сестра по Ордену лежала на земле в луже крови, и ничего исправить я уже не мог. Мой попутчик выдохнул сквозь зубы, и мы, не сговариваясь, взялись за мечи.
                ***
Ставоград, 2000.

Бывают в жизни скверные моменты, бывают очень скверные, а бывают просто хуже некуда. Рыцарь спал. Спал, как убитый, что было, впрочем, неудивительно. Когда маг исчерпает свою силу до самого донышка, есть три варианта: отлежаться в Целебнице, умереть на месте или занять энергии у кого-нибудь другого. Именно к третьему способу почти неосознанно прибегла вчера Аэлина Лют, и теперь мрачно смотрела на спящего на соседней подушке мужчину. Способов занять энергию много, но ведьма была влюблена, а Рыцарь, видимо, просто растерялся от её настойчивости…И вот теперь ей припомнилось, что он что-то такое пытался сказать…Она смотрела на его серебряный амулет в виде сложно завитой Спирали Триединого, какие носят все волкодлаки, и размышляла, что же теперь будет. Конечно, в детей вот так с первого захода она не особо верила, даже у людей бывает, что приходится пару лет подождать, прежде чем получаются наследники, у апху и вовсе дети раз в жизни рождаются…Но именно в этот раз не хотелось ужасно, поскольку от волкодлака и апху рождаются орсы, да и не рождаются, а просто пожирают мать. И именно этого мужчину ведьма хотела видеть отцом своих детей. Но тогда она не всё о нём знала.
События вчерашнего вечера тоже не радовали. Припоминалось смутно, как сквозь туман. Она очнулась от ощущения чего-то страшного, непоправимого, увидела лежащую без сознания Ир-Гвену, а потом зло улыбнувшуюся Эрелису и сверкающие ножи…И почти увидела, как заметался по комнате Устин, который, конечно, всё почувствовал. Потом был гларт, синие вспышки, которыми бьют нежить, застывший, но быстро очнувшийся демон, Рыцарь и незнакомый шэртэ в Маске Скорби, пытавшиеся демона обезвредить. А потом…
Странно, что никто больше этого не заметил, но от лежащей Эрелисы в небо ударил столб света, и в этом столбе начали появляться крылатые фигуры, какие Аэлина видела только на картинке. Ирии. Воительницы Всесветлого, около двадцати лет назад куда-то ушедшие из мира Аконд.
Разлетелись, как стая больших птиц. Демон начал терять силы, а ведьма отважилась подобраться поближе к Эрелисе. Зрелище было страшное, но она была жива! Дышала с непередаваемо жуткими хрипами и кровавыми пузырями вдоль раны на горле. Что на Аэлину нашло, она так и не сумела понять, ей преподавали только основы целительства, поэтому объяснить свои действия она не могла. Взяла раненую за запястья, а потом вместе с ней погрузилась в океан лунного света. В этом лунном свете Эрелиса беседовала с почтенным старцем, державшим на ладонях странный клинок, напоминающий два свечных пламени, чудесным образом держащихся вместе, как у старинных обрядовых свеч-близнецов, отливавшихся в особых формах. Старец уговаривал, Эрелиса раздумывала, и тогда апху решилась окликнуть её.
И всё вдруг стало как было, полная луна над Старым кладбищем, беспомощно хрипящая девушка с перерезанным горлом, молодой помощник целителя, вежливо отстранивший Аэлину. И смотревший с восхищением и почти ужасом. Около Ир-Гвены тоже хлопотали целители, она с очумелым видом сидела под кустом и пыталась осмыслить происходящее.
А потом подошёл Велериан, потрёпанный, грустный, и ведьма повисла у него на шее с требованием немедленно увести её отсюда…
Нет, надо уходить, одёрнула сама себя апху. Не без труда собрала валявшуюся как попало одежду и тихонько прикрыла за собой дверь.
Рыцарь, оказалось, жил совсем недалеко от Целебницы, куда и направилась ведьма. Почему-то ей подумалось, что пострадавших доставят туда, и она не ошиблась.
Ир-Гвена с родителями сидела в холле на диванчике, вид имела бодрый и радостно замахала вошедшей подруге.
- Ну ты сильна! – восхитилась сэппхо. - Тут весь народ удивляется, как тебе такое удалось, она ведь умирала!
- А сейчас как?
- Не знаю. Там твой брат и наши девчонки, только их никого не пускают. Ты где была, кстати?
Аэлина неопределённо махнула рукой и пошла по коридору в указанном Ир-Гвеной направлении.
Устин лежал поперёк двери с надписью «Реанимационное отделение» с видом покинутого пса. Девчонки сидели на топчанчике у стены и уговаривали Устина не дурить. Аэлина вздохнула, брата ей было жаль безумно, и вместе с тем она не знала, что ему сказать и как помочь. И лежание поперёк двери тоже понимала, на покрытой шерстью морде слёзы заметны не сразу, а брат отчаянно пытался сохранить остатки гордости.
- Родителям сообщили? – поинтересовалась Аэлина.
Ведьмы недоумённо переглянулись, а Устин сказал, не поднимая головы:
- У неё отец, дед и бабушка в Арверне. И ещё в Энитаре кто-то, я точно не знаю. Наверное, Рыцари сообщили.
Ну да, учитывая, что напарник и старший по званию провёл ночь в компании набиравшейся сил ведьмы и теперь проснётся не раньше полудня. Аэлина жестом попросила подруг потесниться и тоже уселась ждать новостей.
Новости явились в лице очень старого и сердитого этэрэ, помнившего, должно быть, Разделение Миров, поскольку этэрэ очень долго живут и очень медленно стареют. Он едва не пришиб дверью вскочившего Устина, обругал всех присутствующих, но потом всё же сжалился и выдал неудобопонимаемую фразу о средней тяжести, стабильности без динамики, аппаратном дыхании и что-то ещё в таком духе, чего никто не понял, но оставалась надежда, что Эрелиса пока жива. О смерти всё-таки сообщают покороче.
Около полудня в Целебнице поднялась беготня и суматоха, и в то же отделение провезли виденного Аэлиной накануне шэртэ. Парень был без сознания, но Аэлина почему-то знала, что у него всё будет хорошо.
Впоследствии выяснилось, что шэртэ выследил сбежавшего под шумок Георгина и убил его, но сам при этом схлопотал смертное проклятие, гадкую штуку, налагаемую на всякого, кто убьёт чёрного колдуна. К счастью, Георгин Гресс не был очень силён в колдовстве, поэтому проклятие, должное убить шэртэ, всего лишь оглушило его на несколько дней.
Потом пришёл Велериан, и Аэлина поспешно убежала. Объясняться сейчас не было никаких сил, и вообще не имело смысла, потому что…
Потому что он должен завести нормальную семью, с детьми и всем прочим, а она – ведьма, а это лечению не поддаётся.
Ноги сами принесли её на Старое кладбище. Днём всё выглядело проще, и даже тёмное пятно на месте, где лежала Эрелиса, не казалось таким пугающим. Внимание ведьмы привлекла стена гробницы. Раньше, бывая здесь, Аэлина особенно не вглядывалась в изображения на серых гранитных плитах, но при свете солнца картинки словно ожили. Вот с неба летит бесформенная глыба, вот из неё выходит нечто непонятное, но страшное, а за ним следуют странные существа, напоминающие длиннолапых кошек. Вот семь одинаковых человечков грозят непонятному пришельцу огромной свечой, вот человечки лежат на земле, а рядом куча горящих костей, а длиннолапые кошки бегут во все стороны. Вот перед волнистым прямоугольником стоит на коленях человечек, держащий за шеи целый пучок других человечков, вот башня, около которой идёт бой, а вот человечек со свечой в руке стоит около того самого прямоугольника.
Аэлина так увлеклась, что не услышала шагов за спиной, и вздрогнула от неожиданности, когда старческий голос поздоровался с ней в витиеватой старинной манере. Старичок был смутно знакомый. Он улыбнулся, и тут ведьма вспомнила, что именно он беседовал с Эрелисой в лунном свете. Это был Рыцарь, ауру апху видела отчётливо, но было в нём что-то странное…
- Догадалась, - с улыбкой констатировал старичок. - Ничего не хочешь спросить?
Спросить Аэлина хотела сразу столько всего, что вопросы не помещались в голове. Тщетно попытавшись выбрать важнейший, она спросила:
- Вы – Хранитель Свеч?
Старичок кивнул:
- Долгое время я был уверен, что место для Хранилища я выбрал самое спокойное, но потом оказалось, что здесь бесконечно бегают колдуны, демоны, ирии, апху и просто оборотни. Мало того, вчера ночью едва снова не оказались открыты Врата в Междумирье. Хорошо, девочка не растерялась, она ведь наполовину ирия, вот сёстры и явились ей на выручку. Теперь демонов можно не опасаться, ирии выловят всех.
- Но почему их никто не видел, кроме меня? Да и сейчас где они?
- Здесь. Просто ирии невидимы во всех мирах, кроме Аконда. Тебе повезло увидеть момент их перехода между мирами, хотя я и не понимаю, каким образом. Равно как и то, что ты видишь меня. Не делай такое лицо, ведьмочка, ты в здравом рассудке, просто маги среди апху очень редки… Собственно, последнего мага-апху я видел двести лет назад, его звали Волек Хвост, слышала о таком?
Ещё бы нет, учитывая, что упомянутый апху был не только видной исторической фигурой, но и приходился Аэлине родичем, по меркам апху не особенно дальним. Двоюродный пра-пра-пра-пра-прадед. Интересно, его сестра была, как Устин, способна к частичной трансформации?
- А что же с Вратами?
- Они не открылись до конца, а сейчас и вовсе захлопнулись, ирии постарались. Вообще, будь они двести лет назад в этом мире, может быть, и не было бы той войны, и многих жертв удалось бы избежать…- Хранитель помолчал. - Хотя, кто знает…Всё к лучшему, ведь та война объединила Эгрон и Аконд.
- Но откуда Жук-Паук узнал секрет открытия Врат? И почему решил воспользоваться?
- Власть, деточка. Трусы часто стремятся к власти, не понимая, что власть – это ответственность, а не возможность отплатить обидчикам. Кроме того, осмелюсь предположить, что он тоже не чужой в этой истории. Мало кто знает, но ходили слухи, будто у Кайна, того, что открыл Врата двести лет назад, была жена. А раз так, то могли быть и дети, предки этого…как ты его назвала?
- Что же будет дальше?
- Я не предсказатель, - покачал головой Хранитель. - Будущее мне неведомо, его надлежит творить вам, молодым. И каким оно будет, тоже зависит от вас.
- Но я всё же не понимаю…Жук-Паук не просто трус, он ещё и не очень умён, неужели он всё это затеял в одиночку? Ну, сделал фантоморфа себе в помощники, но всё остальное?
- Что ж, в таком случае Зло повержено, но не уничтожено, а значит, это не конец истории. Возможно, ты ещё встретишься с тем, кто за этим стоит. Слушай своё сердце, потому что в нём нет Тьмы.
Сзади захрустел гравий под чьими-то шагами, и Хранитель исчез.
- Аэлина…- на дорожке стоял Велериан.
Сердце подскажет…Размытая фраза. Аэлина шагнула к Рыцарю, неожиданно быстрым движением выхватила у него с пояса кинжал, отсекла себе косу, чудом не порезав пальцев, сунула рассыпающиеся волосы в руки опешившему мужчине, и ушла, не оглядываясь.
Спустя неделю на палубе уходящего на Митар корабля стояла девушка с небольшим дорожным мешком. Ветер ерошил короткие светлые волосы и кидал в лицо солёные брызги, за которыми слёз почти не видно.
                ***
Аэлина Лют.

Сердце подскажет… Может, я не одну и не две ночи буду плакать из-за поспешного решения, но это только моё решение. И ОН мог бы меня остановить, но…
По-видимому, ему не нужны сложности с коренным населением. И я заранее попросила прощения у брата и его невесты, что не буду присутствовать на их свадьбе, хотя зелёное свадебное платье наверняка изумительно пойдёт к рыжим волосам и изумрудным глазам Эрелисы. И она обещала беречь моих маму и папу. И брата, конечно. Она же Рыцарь.
А я поселюсь где-нибудь в лесу, попробую поступить в Магистериум, напишу диссертацию…
 Или просто буду страшной злой ведьмой, стерегущей добрых молодцев на лесных дорожках.
В любом случае, моя история не окончена.
                ***
ХРОНИКА ВТОРАЯ.

Колдунова Падь, Вольница Сидд, Митар, год 2001 от Разделения миров.

               
Над лесом медленно, словно потягиваясь, вставало зимнее солнце. Его холодные лучи заиграли радугой на замёрзшем окне лесной избушки, позолотили угол остывшей за ночь печи. На одеяле сладко мурлыкала кошка, намекая, что неплохо бы, между прочим, протопить печь и сготовить какой-нибудь завтрак посытнее. Кроме того, в сенцах уже добрых полчаса требовательно верещала недоенная коза. Потом послышался скрип снега снаружи, кошка насторожилась, а в дверь робко постучали.
Кого несёт в такую рань? То есть, по деревенским меркам было вовсе не рано, но ведьма не была бы ведьмой, если бы не поворчала. Впрочем, говорят, клиент всегда прав, поэтому ворчала ведьма исключительно про себя, в глаза же при этом мило улыбалась и сочувственно кивала, чем завоевала в округе славу «уж до того до всякой беды чуткой, что молиться на неё впору». Гонорар это не повышало, но хоть в наведении порчи не обвиняли. А то предыдущему магу пришлось бежать отсюда без оглядки, поскольку за хмурый нрав его окрестили Неклюдом, а после чуть не убили за болезнь чьей-то коровы, которая и без того от старости еле копыта переставляла.
За дверью, кроме ощутимого мороза, оказалась девчонка лет двадцати, хотя, наверно, меньше, человеческие девчонки в деревне к двадцати годам становятся бабами. А эта, небось, только заневестилась. Ведьме самой было всего двадцать два, но, согласитесь, признаваться в этом как-то несолидно. Вот если бы две сотни… Но апху не живут так долго, да и люди, и хагры тоже, независимо от наличия магического дара. Единственно, маги не страдают от старческих хворей, если, конечно, пользуются целительскими заклятьями, но апху наделены такой особенностью от природы, и стареют медленно, мало изменяясь внешне.
Стуча зубами от холода и страха, девчонка вошла в избушку. С ней ворвалось облако морозного пара, так что ведьма, не тратя времени попусту, затопила печь. Сухие, с вечера припасённые дрова разгорелись быстро, посетительница оттаяла, наблюдая за вполне понятными и потому нестрашными утренними хлопотами, и поведала, наконец, зачем её мракобесы потянули из тёплой избы в стылый лес к едва проснувшейся ведьме.

                ***

Жили-были два брата. Жили хорошо, дружно, что у людей редкость. Женились оба в один год, невесты попались ладные, хозяйственные, умные. Вот только про старшую поговаривали, будто у неё глаз недобрый. Придёт ли на огород к соседям, в дом ли – что не похвалит, тут же это портится, ломается, а если живое, то хиреет.
Прошло положенное время, и почти день в день обе жены разрешились от бремени. Старшему брату боги дали сына, младшему – дочку. Да только роженица на белом свете не задержалась, своего целителя в деревне не было, а пока послали в город, она уж умерла, осталась девочка сироткой. Братья долго не думали, отдали её тётке кормить, та баба здоровая, не то, что двоих, четверых выкормит.
Ох, и злилась баба. Да только, от злости видно, никак у неё не получалось мужнину племянницу уморить. Уж она её и на лавке оставляла, и на улицу едва одетую в холод выставляла, и из бани незапелёнутую носила: авось да простынет, да девчушка будто заговорённая оказалась. Зато свой сынок из болезней не вылезал, то кашляет-задыхается, то упадёт откуда ни есть, то животом мается…
Потом, года через три, родилась ещё и дочка, и тоже здоровьем слабая. А племянница знай подрастает, кое-как одетая, полуголодная, без присмотра почти – и ничего, словно кто отводит от неё напасти, да на двоюродных братике с сестричкой оставляет.
Прошло время, дети выросли, оба брата один за другим умерли, осталась баба злая полной хозяйкой себе и детям. На ту пору к племяннице свататься начали, и тётка, долго не думая, отдала её замуж, долой со двора. Увезли девчоночку на чужую стороночку, а прошло ещё с год, донеслась весточка, племянница нелюбимая родами умерла, муж с горя утопился, а был сам круглый сирота, осталась девочка, по всем законам надлежит её родне воспитывать.
 Тут со злой бабой просто корчи сделались, да куда деваться, пришлось приёмыша брать. Сын как раз женился, взял девочку к себе. Через две зимы овдовел он, жена бельё полоскала, оступилась и ушла в прорубь. А сестра к тому времени замуж собралась, да свадьбу отложили, раз такое горе приключилось.
Истёк срок траура, приготовили свадьбу, и вдруг в самый девичий вечер невеста побледнела, схватилась за голову, упала и умерла.
Тут уж всякие слухи поползли, один другого страшнее, но до правды, как водится, не добрались.
Шло время. Баба старела, толстела, как квашня; сынок бобылём жил, выпивать стал, полысел; девочка, Литка, росла потихоньку. Вот под праздник Середины зимы сравнялось ей семнадцать лет, скоро и о женихах пора думать. Бабка двоюродная тоже не бездельничала, лет десять уже свахой была она, другим свадьбы устраивала, да и себе невестку приглядывала. И как раз в ту зиму присмотрела она сыну подходящую невесту: и не то чтоб красивую, не шибко и молоденькую, зато богатую и, главное, бабка её ведьмой была настоящей, учёной, а внучку хоть в обучение и не отдали, но бабка её и дома неплохо учила.
Под праздник Середины зимы девицы по всем Населённым мирам ворожат о судьбе-замужестве, воск льют в воду студёную, гребни под подушку прячут, ворожат и на кольцо, и на уголёк из банной печи, и, самое жуткое гадание, бегают к овину слушать, что овинник скажет. Литка девочка не из смелых, бабкой двоюродной зашуганная, к тому же. Но подружки гадают, и ей не сидеть же под печкой! Кто-то и придумал у овина послушать о судьбе. Собрались, побежали. Ночь вьюжливая была, овин еле отыскали. Назвались и по очереди окликать стали: Овинник, батюшка, какой мне судьбы ждать? Дошла очередь Литки, прижалась она ухом к доскам, постояла, да мешком в снег и рухнула. Подружки перепугались, затормошили её, поволокли в ближайшую избу, как раз к одной из подруг. Отогрелась Литка, плакать стала, а на расспросы, что слышала, только зубами стучит от страха. Тут подружкина бабка и говорит:
- Реви не реви, а надо судьбу править, к ведьме идти.
Литка пуще затряслась, но старушка её как-то уговорила. Ведьма по виду не зловредная, глаза светлые и волос как у эльфов, вреда не сделает. Да за те полгода, что она в Колдуновой Пади живёт, ни одна корова окрест не пала, а по осени ведьма ещё и кузнецову жену мало не с того света достала, когда та нечаянно подпалила на себе платок и сильно обгорела.
Это и решило дело. Молодую, красивую, хоть и бестолковую, кузнечиху все жалели, и Литка видела её как раз на днях: после ведьминого лечения следов огня на лице не осталось, Литке показалось даже, что уже и брови кузнечиха не рисует угольком, потому что выросли свои.
«Схожу к ведьме, - решила Литка,- хуже-то, поди, некуда!»

                ***

Аэлина Лют.

Поражаюсь всё-таки, до чего странный народ люди! Ну всеми страхами уже пуганы, нет, ещё хоть чего-нибудь, но боятся. Вот чего этой дурочке деревенской дома не сиделось? Ай, овинник напугал! Ой, ведьма страшная, волком перекинется и съест! Так сиди тихо, жди, пока помрёшь, не зная точной даты, чтобы заранее не дрожать. Историйка, конечно, неприятная, но будь у них здесь приличный маг, давно бы уже со всем разобрались. Одна только эта бабуля вызывает у меня заочную антипатию и аллергический зуд в левой пятке. Я уже не говорю о том, что пришедшая ко мне девочка явно обладала талантом целителя, по идее, лет десять назад услали бы её в Эледар, и проблем бы не было. Но здесь, на окраине Сидда, у подножия Хагрских гор, время течёт не так, как в остальном мире. Здесь живы дикие суеверия, дипломированного мага кличут ведьмой, связь очень плохая, а почту доставляют редко. Да что почта! Даже вездесущая Сеть, придуманная магами Аконда лет пятнадцать назад и накрепко связавшая оба соседних мира, даже Сеть, для работы которой только и требовалось, что чёрное зеркало,  магические способности либо специальный амулет-активатор, нуждающийся в периодической подзарядке, так вот, даже Сеть в этом богами забытом месте работала с перебоями.

- Ладно, - вздохнула я, - в общих чертах ясно. От меня чего конкретно хочешь?
Что ещё меня потрясает в местном населении, так это их феноменальная неспособность понимать собственный родной Всеобщий. Девочка вытаращилась на меня квадратными глазами, и бухнись она сей миг на пол, забейся в корчах и начни верещать что-то вроде: «не заколдовывайте меня, госпожа ведьма», я бы, наверное, не удивилась.
Но, конечно, я просто слишком строга к людям. Девочка поняла меня, только слегка растерялась, как теряются большинство разумных существ, когда им задают конкретный вопрос, требующий конкретного ответа.
- Что мне делать-то теперь?

Тут уже растерялась я. Действительно, пришла девчонка за советом, и что ей сказать? Соврать, что всё будет хорошо? Или до полусмерти напугать конкретными указаниями, что следует делать?
О-хо-хо… Так и придётся самой поучаствовать. Коза недоена…
- Ты живёшь-то далеко?
Девчонка кивнула. Интересно, сумею я быстро подоить рогатую негодяйку, размеренно мемекающую в сенцах?
- Иди не торопясь, и кого встретишь по пути, зови в гости.
На немой вопрос, кто может встретиться в зимнем лесу, кроме волка, я отвечать не стала, козьи требования были важнее, мне это молоко пригодится, не говоря уж о кошке. Посетительница ушла, я с максимально возможной скоростью подоила козу, процедила молоко, и, не заморачиваясь мытьём цедилки и подойника, выскочила из дома.
Апху в Сидде очень мало, здешние жители и вовсе никого из моих сородичей не видели, поэтому я надеялась сойти за собаку, тем более, что местная порода ездовых лаек, как и я, имеет голубые глаза. Вторая ипостась повинуется мне плохо. Большинство моих сородичей меняют облик не задумываясь, мой брат-близнец вообще владеет частичной трансформацией, иногда независимо от собственного желания, просто разволновавшись, он может показать окружающим такую устрашающую харю, что, как говорит наша бабушка, у коров молоко прокисает. Мне надо пару минут старательно концентрироваться, вспоминать брата и едва ли не командовать каждой шерстинкой. Хотя пара минут – это большое достижение, результат упорных тренировок последнего полугодия, прожитого вдали от дома и вообще в одиночестве. Провожаемая недовольным козьим криком и укоризненным кошачьим взглядом через полуоттаявшее окно, я углубилась в лес.

                ***
Колдунова Падь, 2001.

Литка брела по своим же следам, недоумевая, почему ведьма велела тащить домой первого встречного. А если волк? Или медведь-шатун, как тот, что о прошлом годе заломал мимоезжего купца, сдуру сунувшегося в лес в надежде сократить дорогу. Уж какая дорога в лесу зимой? На собаках разве…
 И только успела подумать, как на тропу выскочила лайка. Большая, пушистая, изумительного платинового окраса, хагры таких продают и покупают за равный вес серебра. Собака приветливо вертела хвостом, всем своим видом выражая радость от нечаянной встречи. Странно. Обычно лайки недоверчивы к чужим. Уж не бешеная ли? Но собака пробежала немного вперёд по тропе, обернулась на Литку и вопросительно гавкнула. Бешеные собаки так себя не ведут, и Литка, поколебавшись, двинулась следом, тем более, что собака вела её к дому куда более коротким путём. Литка нарочно с утра по нему не пошла, по-детски оттягивая момент встречи с ведьмой. Кстати, ведьма как раз говорила о первом встречном, уж не о собаке ли? А собачка красивая, и умная вроде. Может, позволят домой взять. Дядя точно не будет против, он зверьё привечает, а вот бабка…Если собака бабке не понравится – выгонит без разговоров, если понравится…Литка поневоле содрогнулась. Всякая животина, похваленная бабкой вслух, вскорости начинала чахнуть и гибла. Обруганная, правда, тоже не здоровела, но как же страшно было наблюдать за неотвратимым угасанием недавно полного сил живого существа! Литка пыталась лечить больную скотину травками, откуда-то она знала их полезные свойства, да только после бабкиной похвалы никакие травки не помогали.   
В таких раздумьях и добрела она до дому. На краю деревни вспомнила, что не сказалась, куда идёт. Бабке поди скажи, да и незачем ей знать, что к ведьме бегала, а вот что соврать, если вдруг спросит, где была да откуда собака?
Тут собака, действительно умная, приволокла в зубах толстенный обмёрзший сук. Ну конечно! За дровами ходила, помочь по хозяйству хотела. И собачка в лесу приблудилась. Не очень-то и враньё.
Литка даже попыталась вспомнить мудрёное слово, обозначавшее такую недоговорку, но, конечно, не вспомнила. Она училась в школе, а как же, восемь лет, как положено, но что делать дальше с бумажкой, заверяющей окончание обязательного общего образования с оценками «удовлетворительно» по всем предметам, никто в деревне не знал. Ну то есть были и отличники, они подались в город, а один паренёк даже в столицу, учиться дальше. Но Литка не представляла, на кого ей учиться. Кто собирает травки для целителей? Да и не учили этому в школе. Книг, кроме школьных, Литка не читала, да в деревне они и были только у учителя, да ещё у ведьмы небольшая полочка.
Собака каким-то пугающе привычным движением передней лапы подцепила дверную ручку, и Литке на миг показалось, что лапа была не совсем собачья, а навроде кошачьей. Но это, конечно, ей померещилось. Никто не спросил, где она была, дядя ещё не отоспался после Середины зимы, а бабка молча зыркнула злым глазом, и ушла кормить кур. Собака нахально стянула со стола блин, съела и указала носом на кашник со сметаной. Потрясённая Литка положила в миску блинов, бухнула две ложки сметаны и поставила на пол. Собака ухмыльнулась, но съела всё, что дали.

                ***
Аэлина Лют.

Ведьма не ведьма, а блины печёт вкусные, подумалось мне. Я так и не освоила премудрость обращения с блинной сковородкой в условиях отсутствия газовой плиты. Хлеб, правда, печь поневоле научилась, но как вспомню, какие жуткие колобки выходили поначалу…Их даже коза не ела.
Дурной глаз, кстати, не признак магических способностей, как считают многие, а симптом родового проклятия. И часто такие люди неосознанно вредят окружающим, и очень страдают, когда узнают, что причина чужого несчастья в них. Но эта старушенция была другой породы. Достаточно было один раз взглянуть на тонкогубый брезгливо поджатый рот, полный сознания собственного превосходства взгляд, послушать нарочито тихий, дабы прислушивались, голос, неожиданно переходящий в отрывистый командный выкрик – всё становилось ясно. Она знала свои особенности и использовала сознательно и во вред окружающим. Двести лет назад её ждал бы костёр, но нынче можно было либо добровольно лечить, либо принудительно обезвредить, чем я и собиралась заняться.
Но это подождёт, для начала стоило пообщаться с овинником.
Овинник, тихий и весьма пожилой бес, говорить не очень хотел. Пришлось припугнуть, а потом посулить миску сметаны, чтобы он рассказал, как было дело.
Дело, как я и предполагала, было несложное. Девчонка по смерти родителей осталась богатой наследницей, хоть ей о том и не говорили. Но бабка знала, а потому замуж выдавать внучатую племянницу ох, как не хотела. Ведь тогда и сундуки уплывут из рук. Вот и придумала она, что девчонку извести надо. У самой сил не хватило, поскольку дурной глаз иметь мало, а у Литки и свой магический потенциал очень неплохой. Тогда-то и присмотрела баба ведьму недоученную, и сосватать её за своего сына решила не без задней мысли: тут и ведьме плата, и добро всё ж в своём доме останется. Ну, ведьма замуж хотела, денег тоже хотела, за дело взялась не откладывая. На ближайших посиделках незаметно сняла волосок с литкиной косы и завила на этот волосок то, что в просторечии именуется порчей на смерть. Наводится она на отшибе от жилья, чтобы домовые не помешали. Овинник же, хотя домовым родич, в людские дела лезть не любит, но если его спросить в ночь Середины зимы, не ответить он не вправе, ибо за исполнением договора о добрососедских отношениях людей и нечисти следят силы, с которыми лучше не связываться.
Ну овинник и ляпнул, что судьбы Литке нету, порча на ней смертная.

Нет такой порчи, которую нельзя снять. Мало тех, у кого сил хватает, ведь умело наведённая порча может ударить по тому, кто снимать возьмётся. Я не боялась, уж чем-чем, а порчей меня испугать сложно. Поэтому я отправилась к ведьме. Нарочно не говорю «коллеге», поскольку таких, что, не учась путью, лезут гадить ближним своим, не переношу на дух. Ладно бы помогать пыталась…
Ведьма жила недалеко, через три дома от Литки. Я нахально влезла во двор, испугав до лужи на снегу местного сторожевого пёсика, который тоже никогда апху не видел, но, как многие собаки, мага чуял и опасался. Поскреблась в дверь. Закрыто. Поскреблась ещё, а потом просто прошла сквозь доски. Заклинание несложное, много сил не требует, зато эффект потрясающий. Сидевшее за столом семейство уставилось на меня в немом изумлении. А когда я, хищно улыбнувшись любимой улыбкой своего брата, пожелала всем приятного аппетита, двое или трое особо впечатлительных со стуком выпали из-за стола. Из магически одарённых на завтраке присутствовали старушенция лет под сто, дряхлая до потери рассудка, и девица моих примерно лет, только объёмом превосходящая меня втрое, а я вовсе не худенькая.
- Демон… - худея лицом, прошептала девица.
- Ты, что ли, порчу навела? Давай рассчитываться! – я решила подыграть селянским суевериям, тем более, что «учёная» бабка от таких слов поспешно поползла куда-то за печь.
- К…к…как? – не сразу выговорила горе-ведьма.
 - Душу давай! – заявила я. Тут уже в обморок брякнулись все присутствующие.
Да, слабонервный нынче народ пошёл. Покрутив носом, я нашла светёлку, принадлежавшую ведьмочке на выданье. О… Да тут просто храм Князя Тьмы, с поправкой на тесноту и пылищу. Сушёные змеи, летучие мыши, склянки с чем-то тёмным, вонючим даже на вид… Притом что профессионалы уже больше ста лет не пользуются собственноручно добытыми компонентами для зелий, поскольку всё продаётся в специализированных лавках в заводской фасовке, в том числе смеси для стандартных зелий с точной дозировкой. И как только ей не противно жить среди этой помойки? Ага, вот и то, что мне надо: не сильно далеко запрятанная шкатулочка с ворохом лоскутков, в каждый из которых был запелёнут чей-нибудь мудрёно завязанный волос. Ишь ты! Оптом работает! Собрав всё из шкатулки, я огляделась в поисках подходящей замены. Один флакон показался мне особенно отвратительным, и я, недолго думая, перевернула его над шкатулкой. Фу! От вони пришлось зажмуриться, но вряд ли после этого дурищу потянет на колдовские свершения. Вернувшись к медленно приходящим в чувство селянам, я продемонстрировала внушительные клыки и когти, а потом намекнула, что если ещё раз услышу от здесь присутствующих обращение к тёмным силам…
Что будет, я предоставила им додумывать самим, и с достоинством вышла вон.

                ***

Теперь попробуем разобраться с родовым проклятием. Конечно, снять его проще в молодом возрасте, лучше даже с ребёнка, поскольку именно в детстве проявлений типа дурного глаза как раз и нет, человек сам страдает, но не вредит окружающим. Потом накапливается то, что священники называют грехами, а маги – загрязнением ауры. Происходит это как при участии внешних сил (это и мелкие демоны, и воздействия таких же проклятых, и контакт с магами, неизбежно оставляющий следы, даже если воздействие мага не было вредным), так и по воле самого человека. Разозлиться на кого-то, позавидовать, пожелать зла, предать, убить даже защищаясь, солгать… Все мелкие и крупные поступки, исконно осуждаемые всеобщей моралью, ведут к загрязнению ауры и активизации проклятия, которое, если не убьёт человека в раннем возрасте, затухает на какое-то время. Обычно лет с пяти-шести и до двенадцати-тринадцати, что, вероятно, связано с человеческой физиологией, которую я, каюсь, не очень внимательно изучала, поскольку собиралась служить  в Страже, где больше нужно неестествоведение.   
Для снятия родового проклятия надо не особенно много: просто слегка убить пациента. Как раз этого многие и не умеют, кому-то не хватает духу начать, кого-то сложно остановить. Ну что ж, у каждой профессии свои издержки. Всё это я обдумывала, подходя к дому, где жила Литка. Моё внимание привлекли странные звуки, доносившиеся из курятника. Заглянув туда, я обнаружила ту, о ком думала, и вид её мне не понравился. Бабу буквально выворачивало наизнанку, а это кое о чём говорило.
 Одна из моих подруг и однокашниц, Кларина Марр, большая любительница хорошей кухни и одновременно поклонница здорового питания, однажды накопала в библиотеке Ставоградского Колледжа Магов изумительное заклинание. В древности его любили всякие правители. Суть его в том, что при попытке отравить того, на ком это заклятие, симптомы отравления проявляются у самого отравителя. И Кларина, просто на всякий случай, заколдовала весь наш маленький шабаш. В итоге мы едва не потеряли нашу хагру, Леверину Дин, вздумавшую угостить нас национальным хагрским напитком. Сиддский самогон заклинание расценило как однозначно яд, и бедняжке пришлось три дня провести в Целебнице, а потом над нами всеми ещё очень долго потешались все знакомые.
Но мне было не смешно. Блины или сметана? Апху отравить сложно, природные яды мы перевариваем без особых последствий, магические тоже серьёзного вреда не наносят, так, лёгкое недомогание. Но магии я не почуяла, да и не была баба ясновидящей, чтобы припасти яд для странной находки внучатой племянницы. А вот для самой Литки…Нет, вы только не подумайте, что я так и стояла в курятнике. Едва увидев старуху, я метнулась к избе, на бегу принимая привычный облик. Блины или…
Сметана. На полу черепки, в углу надрывно, на одной ноте воет погибающий толстый кот. Сонный импульс в сторону несчастного зверька, лечить его пока нет времени, пусть хоть не страдает зря; людей не видно, но им вряд ли много лучше, чем коту. И точно: скорчившийся на лежанке мужичок успел окоченеть, а Литка без сознания валялась в светёлке.
Дальнейшее помню смутно. Кадка была полна воды, так что желудок девчонке я промыла основательно, остатки воды изведя на кота, которого почему-то было жальче всех. Зрачки во весь глаз. Это где же столько красавки набралось? 
 Кота я привела в чувство быстро, конечно, пару дней он будет вялым и потеряет аппетит, но похудеть ему не помешало бы. А вот с девчонкой оказалось сложнее. Мало того, что она крупнее кота, так ещё её способности позволяли отчаянно сопротивляться любому постороннему воздействию, и я изрядно намучилась, прежде чем сумела убедить её жить дальше. В сознании она будет ещё не скоро.
Теперь в курятник! Скверная старуха, конечно, была жива, всё-таки она отравила одну заколдованную меня, а не четырёх, как уже упоминавшаяся хагра. Но то был несчастный случай, не более, сейчас же налицо злой умысел, а это уже дело местного аналога Стражи, называемого Храной. Храна, впрочем, занимается только поддержанием общественного порядка, нежить на Митаре ловят исключительно Рыцари, базирующиеся в Эледаре, находящемся в трёх днях конного пути к северу от богами забытой дыры, где я занимаю должность практикующего мага. Храна же здесь представлена одним-единственным мужиком в непонятном мне чине, так что отравительница – с проклятием или без – это его головная боль. Подхватив бабку за шиворот (а средний для апху рост вполне позволяет это проделать), я поволокла её к представителю закона.
 Представитель закона был, мягко говоря, не в восторге от моей добычи. Выражение его лица, в принципе не очень-то дружелюбное, при моём появлении сделалось просто ледяным. Признаюсь честно, встреть я этого типа в тёмном переулке, без колебаний шарахнула бы его каким-нибудь боевым заклинанием. Почему-то он вызывал у меня совершенно необъяснимый страх, притом, что апху напугать не так просто, даже впечатлительную меня. Он определённо не был чистокровным человеком, но какие ещё народы принимали участие в его сотворении, не взялся бы сказать никто. Уже один его рост не вписывался ни в одну из Разумных рас, апху далеко не коротышки, но я макушкой не доставала ему даже до плеча, хотя на большинство людей смотрю сверху вниз. Особенно в Сидде, где примесь крови низкорослых хагров заметно сказывается на среднем росте. Помимо общего вида трёхстворчатого шкафа с антресолями, представитель Храны обладал волосами такого интенсивного оранжевого цвета, какой встречается, по-моему, только у демонов. А волос у него было много, почти как у апху, отчего казалось, что с него не сходит загар. Косматая шевелюра имела такой вид, словно единственным её предназначением было скрыть заострённые уши, какие бывают у этэрэ, шэртэ и некоторых видов нежити. Он никогда не улыбался, говорил мало и так невнятно, как будто прятал чересчур большие зубки, которые нужны известно, для чего. Классический людоед.
Однако, странностей за ним водилось немного, пожалуй, кроме внешности да некоторой угрюмости, и никаких. Но у него ещё была собака. Кажется, сиддский волкодав, косматое существо ростом с полугодовалого телёнка. Вот только волкодавы серые, а этот пёс был золотисто-красным. Вдвоём они представляли собой незабываемое зрелище, и я никак не могла сообразить, кого же эта пара мне напоминает.
Сейчас, правда, собаки не было видно, но к концу моего несколько сбивчивого рассказа пёс появился, сел возле хозяина и воззрился на отравительницу с немой укоризной.
 Сдав бабу представителю властей, я вернулась к Литке. Девчонка уже пришла в себя настолько, чтобы впасть в истерику при виде трупа дяди. Мне пришлось надавать ей пощёчин, но и тогда она лишь выть перестала, зато начала икать. Я отволокла её к одной из подружек, той самой, на краю деревни, у которой умная бабка, а сама поспешила домой. Я же, как вы помните, живу не одна.

                ***

Апху плохо переносят одиночество. Мы живём большими семьями, дети чаще всего рождаются двойняшками, так что всегда есть, с кем словом перекинуться. Увы, моя жизнь сложилась так, что пришлось покинуть и родину, и семью. Конечно, можно было, наверное, найти менее радикальное решение, но я не нашла. Апху влюбляются один раз в жизни. Хорошо, когда взаимно. Мне же не повезло просто поразительно: мой возлюбленный не апху, он человек, Рыцарь, Отмеченный Солнцем, обладающий врождённым иммунитетом к магии, и, самое неприятное, волкодлак. Нет, он не впадает в безумие каждое полнолуние, я вообще его ни разу не видела в волчьем обличии, он носит специальный амулет, да и в нормальном состоянии волкодлак не опасен, если его не провоцировать на нападение. Но в этом случае, как говорит мой брат, и ёжик может укусить. Дело всё в том, что апху в случае смешанного брака потомство дают только с людьми, а если человек является носителем ликантропии, то на свет появляется устрашающая нежить, а не нормальный ребёнок. Собственно, около ста лет назад такое впервые и произошло, с тех пор в лесах моей родины небезопасно собирать грибы и ягоды, потому что орсы, или зубоноги, хитры, коварны, кровожадны и вечно голодны. Никому не известна их точная численность, равно и то, откуда берутся новые, ведь все смешанные браки контролируются, и если один из супругов носитель ликантропии, то на второго накладывается заклятие бездетности. Почему не на волкодлака, спросите вы? Потому что у апху семьи создаются раз и на всю жизнь, у нас не бывает разводов и повторных браков, так что другой семьи всё равно не будет. А человек…Венец Творения и Царь Природы. Да в моём случае речи о браке и не было, сама повисла у парня на шее, самой и отвечать. Вот я и уехала подальше. Нет, сбежала. Чтобы не оправдываться, не объяснять, и самое главное, чтобы не разочароваться. Если мне остаются только воспоминания, пусть они будут светлыми, а мой Рыцарь сохранит романтический ореол, который придаёт влюблённость.
Трусость? Возможно, но я никогда и не лезла в неробкий десяток.
 
Итак, я покинула Край Света. Долго выбирать, где поселиться, не пришлось. После всех странных и страшных событий, участницей коих мне довелось стать, меня словно магнитом тянуло в Сидд. Прямого сообщения с Сиддом в порту Бри не было, пришлось сначала ехать в Арверн, столицу одноимённой вольницы. Там я почти неделю стесняла своим присутствием очень милое семейство Герт, вернее, Дедулю и Бабулю, как их отрекомендовала мне невеста моего брата, Эрелиса, ослепительно рыжая леди-рыцарь. Я проводила время в основном в бесконечных рассказах о ней, поскольку Дедуля и Бабуля не видели внучку достаточно давно, чтобы изрядно соскучиться. Опять же, уже упоминавшиеся мною события едва не лишили их этой самой внучки. Потом вернулся досточтимый Мартий Герт, отец Эрелисы, с известием, что из Целебницы её выписали и через месяц свадьба. По крайней мере, маги-целители именно за месяц обещали избавить мою будущую родственницу от шрама на шее.
Мартий Герт не зря именовался досточтимым. Это дополнение к имени получают лишь действительно уважаемые люди-нелюди. Досточтимый Герт был учителем. И не просто учителем, а директором школы. И в числе его бывших выпускников кого только не было. Он и устроил мне досрочные и почти внеконкурсные экзамены на заочное отделение Магистериума Верле, факультет практической и боевой магии. Экзамены я сдала успешно, и до установочной сессии получилось достаточно времени на обустройство. Я выбрала для жительства глухую пограничную с Сиддом деревушку под милым названием Упырище. Недалеко от неё, в урочище Колдунова Падь, нашлась пустующая избушка изгнанного местным населением мага-практика, чьё место после небольших формальностей досталось мне, как молодому специалисту со средним образованием. К тому же, будучи студенткой-заочницей я пользовалась некоторыми налоговыми льготами, короче, при всей скудости существования хотя бы не оставалась должна тому же Магистериуму.
Избушка была ветхая, мой предшественник то ли не заморачивался такими мелочами, как худая крыша, то ли латал дыры магией, которая, понятное дело, ремонта не заменит. Полтора месяца я героически боролась с проблемами самостоятельно, но приближающаяся осень заставила воззвать о помощи. Устин, конечно, поворчал, что некоторых трусих хотел бы видеть в числе гостей на своей свадьбе, но крышу починил, подновил крылечко и поправил упавший забор. После отъезда брата я ревела два дня, а потом пришла коза.
Коза была серая, однорогая, с жёлтыми нахальными глазами. Она съела уголок конспекта по пространственной магии и утянула с верёвки свежепостиранное полотенце. Представление о том, как доить коз, я имела весьма смутное, но отзывавшаяся на Поганку коза не настаивала, а потому я отбыла на установочную сессию, предоставив животину самой себе.
Верле поразил меня обилием кошек. Кошки с важным видом восседали в окнах домов, кошки грелись на солнышке, кошки, помахивая хвостами, переходили улицы, и возницы придерживали вожжи, уступая им дорогу. Кошки меня очаровали. Не то чтобы я никогда их не видела, просто в ТАКОМ количестве они производили неизгладимое впечатление. В Колдунову Падь я возвращалась с мешком учебников, ворохом конспектов и комком чёрного пуха, к зиме выросшим в очень подвижную зеленоглазую кошку с пышнейшими усами. Кошка полюбила пить кофе из моей чашки, не стесняясь, ела прямо на столе, спала на кровати и качалась на занавесках. Поганка, кстати, в начале зимы порадовала меня парой козлят, от которых я недавно избавилась, отдав их за полугодовой запас компонентов для зелий. Милый пожилой лавочник заодно показал, как доить козу, рассказал, чем и как их кормят и посоветовал не выпускать одну в лес, потому что с одним рогом от волка она не отобьётся. С кошкой коза быстро сдружилась, и по утрам они соревновались в галопе.
Дома меня ждали, помимо кошки и козы, засохшая цедилка для молока и немытый подойник, требовавшие немедленного нагревания воды. За домашними хлопотами незаметно стемнело, я почти машинально развесила в углах магических светлячков, поскольку электричества в избушке не было, а огня я как-то слегка побаиваюсь.
Я кое-как отмыла подойник, взбила в тазике мыльную пену, окунула туда цедилку и вот тут, по закону подлости, постучали в дверь. Поганка вопросительно мемекнула в сенцах, за дверью неразборчиво пробурчали нечто пояснительное. Открыв, я некоторое время изумлённо таращилась на представшую передо мной композицию. В центре возвышался непонятный чин из Храны, у него на шее сидела давешняя бабка-отравительница, а откуда-то из-за спины выглядывал отчаянно борющийся со смехом шэртэ. Причём его гримасы настолько не вязались с траурной татуировкой на лице, что создавали впечатление некой умственной неполноценности. Под ногами у всей компании вертелся пёс.

Я даже не сразу нашлась, что сказать. Потом они все четверо принялись давать пояснения, в итоге я не поняла ничего, кроме собачьего лая.
- А ну тихо! – рявкнула я так, что даже коза у меня за спиной умолкла на пару мгновений. - Говори ты, - и я наугад ткнула пальцем, попав на шэртэ.
- А что я? – гаденько ухмыльнулся он. - Я просто решил посмотреть на нового здешнего мага, заодно приятеля навестил. Кто ж знал, что у него в предвариловке сидит эта ведьма? Она всё голосила, что на ней какое-то заклятье нерушимое, я попытался её утихомирить, мой приятель сказал, что мы навязались на его шею, на что баба завопила, что на таком, как он, где сядешь, там и слезешь. И в тот же миг оказалась у него на закорках, причём, кажется, прилипла. Вот я и повёл их к магу. Рад тебя видеть, кстати.
И тут я сообразила, что видела его прошлым летом в Ставограде, даже два раза, правда, мельком. Первый раз он помогал бить демона, а второй раз его без памяти везли в реанимацию после победы над чёрным колдуном по имени Георгин Гресс, едва не открывшим Врата в Междумирье, тюрьму Князя Тьмы.
 Но выражать радость от встречи с незнакомым совершенно типом я не стала. Смеяться над незадачливым хранцем тоже. Похоже, бабу не только прокляли при рождении, а ещё и зачаровали модным полвека назад способом, результатом чего явилось бы исполнение самых заветных пожеланий, высказанных вслух и с должной эмоциональностью. Искажённое родовым проклятием заклинание вело себя непредсказуемо. К счастью, мой предшественник оставил кое-что из своих конспектов, и как раз недавно я перечитывала их, и точно видела, как это заклинание применять и как деактивировать. Совсем просто, кстати. Достаточно сказать: спасибо, вам того же, и вас туда же. Разумеется, с приложением собственной магической энергии, иначе так каждый сможет колдовать. Освобождённый хранец от души выругал бабку, сгрёб за шиворот и поволок в деревню, пёс потрусил следом, а шэртэ остался у моей двери.
- Переночевать-то пустишь? – спросил он.
С какой бы стати, подумала я.
- А, мы же незнакомы! Ну, это мелочи, меня зовут… - тут он выдал некую зубодробительную тираду, менее всего напоминающую имя. - Но все называют меня просто Лесс. Ну что?
- Аэлина, - проворчала я, посторонившись и пропуская Лесса в дверь.
                ***
- А избушка-то у тебя не ахти, - заметил мой непрошенный гость.
Я промолчала. Хотел королевские палаты, так и шёл бы к королям ночевать. Но шэртэ, похоже, наплевать было на мои соображения, потому что он продолжал:
- Вот я и подумал, что подзаработать тебе не помешает. Ты как?
От работы бегать я не привыкла, поэтому насторожила уши, и Лесс пояснил, что предшественник мой как раз с ним и работал, да с местными рассорился совсем некстати. Лесс занимался делом не совсем законным, но прибыльным: он водил Легион Смерти.
Легион Смерти – это орава рудознатцев и рудокопов, в основном, понятное дело, хагров. Водил он их либо в Дикие Пустоши, что было небезопасно, либо в копи шэртэ, что было совсем уже смерти подобно, потому что если шэртэ поймают в своих рудниках воришек, мало не покажется. Хагры – народ практичный, поэтому, понимая, на какое опасное дело идут, рудокопы заранее справляли по себе поминки, ведь после смерти на своих поминках не погуляешь, а разухабистей хагрских поминок только хагрская же свадьба. Затем Легион уходил, кто-то возвращался, кто-то нет, но зарабатывали и выжившие, и семьи погибших, поэтому дело процветало. Но нужен был маг. Во-первых, зачаровать кое-какой инструмент и оружие, во-вторых, наготовить впрок амулетов для отпугивания нежити, в-третьих, кое-что из рудников сородичей Лесса требовало магической обработки, в-четвёртых, среди магов многое из добычи легионеров имело повышенный спрос.

- Интересно, - без особого энтузиазма сказала я, - а как насчёт законности?
О, с этим, заверил меня шэртэ, никаких проблем! Местный представитель закона его близкий друг, поэтому тактично закрывает глаза на очень многое.
 - Кстати о друге. А кто он, вообще, такой?
Шэртэ взглянул на меня с весёлым недоумением:
- И чему только вас, людей, учат? Не признала вельта, а ещё магичка!
Вельт! Вон оно что! Честно говоря, я не думала, что они ещё существуют. Вельты – одна из разновидностей оборотней, интересная тем, что обе ипостаси всегда ходят вместе, у них общее сознание. Иногда, впрочем, они могут разделяться, но ненадолго, потому что сознание неделимо, а без сознания, сами понимаете, обходиться тяжко. Второй ипостасью вельта является лошадь или собака, до странности похожая на хозяина. Вельты некогда были широко распространены, но вскоре после пришествия Лиха Иномирного почти исчезли. К счастью.
Поскольку они древние исконные враги апху. Если есть для апху по-настоящему опасный противник, то это, без сомнения, вельт. Легенды повествуют о кровопролитнейших войнах вельтов и апху, стращают жуткими подробностями резни в Каменном Лесу (это город в Центральном округе Края Света), и, главное, ничего толком не объясняют. Хотя, подозреваю, что если есть легенды у вельтов, так они отзываются о моих сородичах не менее пугающе. Кроме того, за полгода здешний вельт меня ни разу не съел, поэтому я решила пока не лезть с расспросами, а просто понаблюдать.   
Лесс зевнул, лязгнув внушительными клыками, скосил янтарные глаза в сторону печной лежанки и выразительно вздохнул. Я погасила половину светлячков, домыла посуду, сунула на ночь охапку сена Поганке, и с кошкой у живота улеглась спать.
                ***               
 Колдунова Падь, 2001.
               
Снег ещё не таял, но синицы уже звонко окликали весну. Аэлина Лют просыпалась теперь на рассвете, к радости козы и кошки, бегала вокруг избушки и мечтала, что и где она посадит, когда сойдёт снег.
Ах, в Ставограде конец зимы встречают цветущие гиацинты почти на всех окнах! А потом приползает с Лукоморья туман, съедает снег, и город наполняется всевозможными первоцветами. По всему Западному острову золотятся кусты жимолости, качает серёжками орешник, вдоль дорог, зимой похожая на мотки ржавой проволоки, вдруг душистыми жёлтыми колокольчиками зацветает форзиция. А там и корольки , тюльпаны, фиалки. Наконец, бело-розовой пеной одеваются сады, леса благоухают черёмухой, в парках тяжёлые лиловатые кисти готовит сирень. И ландыши, ландыши, ландыши…
В Сидд весна приходит поздно. На юге, в Шаттре, уже сейчас цветёт миндаль, а в Энитар зима совсем не заглядывает, но у подножия Хагрских гор в это не верится. Но! Садоводы верят в лето, и в Эледаре можно уже в середине зимы купить семена для весеннего посева, что как раз и проделала Аэлина. А если Лесс не соврал, то лето в здешних краях вполне нормальное для уроженки Края Света, и огород развести можно. Конечно, картошка – это перебор, но несколько грядок с зеленью, морковкой и капустой никому не вредили. Только козу надо будет изолировать…
За такими приятными мыслями Аэлина не заметила странную большую тень, и подняла голову, только услышав гул летящего к земле…
Гларты не падают. В этом были уверены все вот уже три сотни лет. То есть, в Эгроне две, но в Аконде гларты известны дольше. Этот гларт падал. Нёсся к земле, словно огромное яйцо неведомой птицы, уроненное великаном. И если он пассажирский…Помоги, Триединый!
Аэлина так перепугалась, что ей даже померещилась огромная рука с тёмными когтями, поддержавшая гларт и замедлившая падение. Но, конечно, померещилась. Лес содрогнулся от удара, Аэлина схватила сумку со снадобьями и кинулась к месту катастрофы.

                ***
Аэлина Лют.

Здравый смысл подсказывал, что торопиться уже некуда. Вряд ли, при всей магической защите, кто-нибудь выжил при падении с такой высоты. Да и защита могла отказать, если уж отказало управление. Вот и он. Стеклянный купол над кабиной седой от трещин, вокруг тишина. Кристалл связи  мерцал жёлтым, намекая на отсутствие сигнала. Конечно. Это же Колдунова Падь, из дыр дыра.
Никогда не видела пассажирский гларт так близко. И огромный же он! Как туда забраться? Внутри может быть рация, и, если повезёт, можно ей воспользоваться, у рации устройство попроще, чем у изобретённых хаграми лет десять назад кристаллов связи, но и работает она почти где угодно. 
Заклинание левитации я не очень люблю, но иного способа забраться на высоту второго этажа я с ходу не придумала. Треснувшее при падении стекло кабины пилотов осыпалось дождём сияющих осколков. Естественно, в кабине живых не было. Но не падение было тому причиной. Оба пилота, по-видимому, Рыцари, они лучше всех управляются с глартами и нередко водят рейсовые пассажирские, были застрелены. Радист скорчился в уголке, маленький даже для хагра. Заметных повреждений на нём не было, но я достаточно сильный маг, чтобы ощутить всё ещё витающую в тесной кабине остаточную магию. На Рыцарей магия не действует…Я прислушалась, но в салоне было тихо. Идти туда проверять пассажиров было боязно – если убийца не спрыгнул на лету, что вряд ли, и если он жив, честное слово, знакомиться с огнестрельным ранением на собственной шкуре не хотелось бы.
А вот заблокировать дверь и воспользоваться рацией, судя по зелёному огоньку, исправной, это как раз сделать стоило.

                ***
Ставоград, 2001.

Небо над Ставоградом плакало дождём. Весной здесь такая погода не редкость, но Велериану Тэро казалось, что город просто откликается на настроение жителей. Утро-то было ясным. А когда стало известно, что где-то над Сиддом пропал пассажирский гларт, следующий рейсом Ставоград-Эледар, небо затянуло тучами и посыпалась нудная серая морось.
Гларты не падают. В этом Велериан был уверен, но за два года, прошедшие с момента его прибытия к последнему месту службы, он успел повидать столько невероятного, что готов был поверить во что угодно. В Населённых мирах возможно всё. Среди апху раз примерно в сто лет рождаются маги, Врата в Междумирье может попытаться открыть выпускник Колледжа Ведьм, девица с перерезанным горлом может ожить, выйти замуж и…
Собственно, это самое «и» нервировало Рыцаря больше пропавшего гларта, хотя и понятно было, что это недостойно мыслящего существа и чистой воды эгоизм. Сегодня Велериан получил нового напарника, а помешанная на оружии рыжая Эрелиса осталась в командном пункте на бумажной должности, и хотя бесилась от этого страшно, но Устав есть Устав, и приказы командира не обсуждаются. Да и нечего беременной женщине нечисть гонять по закоулкам, пусть лучше детские носочки вяжет. Да, за истекший год они с Эрелисой отлично сработались, но Велериан был человеком миролюбивым и несколько склонным к созерцанию, потому сработался бы с кем угодно…
Это он так думал до сегодняшнего дня. Поразительно, но дважды за одно утро ему безумно хотелось сдёрнуть с шеи серебряный амулет, сдерживающий трансформацию, и разорвать в клочья вполне конкретного человека. Другое дело, что амулет Велериану достался от далёкого предка, и трансформации-то как раз особо не мешал, поскольку всякий уважающий себя акондец немного в родстве с нежитью, а в родне у Рыцаря этой нежити набиралось на редкость много. Даже странно, что седьмое поколение подряд в семье Тэро рождались Отмеченные Солнцем. Да к тому же мальчики, первенцы и носители ликантропии. Оборотни, проще говоря. И серебряная спираль Триединого, каким-то образом влияющая на других волкодлаков (а, к примеру, на острове Млан ликантропия отмечена у половины жителей), Велериану нужна была просто как семейная реликвия и лишнее напоминание о дисциплине. Трансформация у него происходила легко и почти безболезненно, другое дело, что он не считал приличным к ней прибегать. И уж подавно не стоило марать зубы, если можно просто засветить по морде, что, конечно, тоже не очень достойно, но хотя бы понятно окружающим.
Напарников не выбирают. Поразительно, как ЭТО вообще могло родиться Отмеченным Солнцем. Тарний Фарр был самым странным Рыцарем за всю историю Ордена Солнечного Креста, а это всё-таки тысяча с лишним лет. Маленький, толстый, в самой скверной физической форме, да к тому же крайне невоздержанный на язык и имеющий весьма смутное представление о приличиях. Эрелиса уже убила бы его тридцатью тремя способами. При этом брат Тарний обладал раздутым самомнением, и хотя за всё время службы выше Мастера не поднялся, но пребывал в уверенности, что его просто не замечают, а то, что для получения звания следует участвовать в квалификационных турнирах до его сознания как-то не доходило.
И со всем этим можно было бы мириться, если бы не одно «но»: Тарний Фарр свято верил в превосходство людей над прочими народами и ратовал за полное истребление этих прочих. Вот именно этого Велериан Тэро терпеть не мог. Если бы его новый напарник видел в тот момент выражение лица старшего по званию, он, вероятно, замарал бы штаны. Магистр первой степени Велериан Тэро был снисходителен к человеческим слабостям, поэтому отпустил напарника к лотку с пирожками (сам он, будучи оборотнем, в еде был крайне разборчив, и уличные пирожки не стал бы есть ни в каком случае, поскольку собачий дух начинки не заглушали никакие приправы, впрочем, тбахи, из которых происходила продавщица, собачатину кушали с удовольствием), но вот слушать хамские замечания в адрес той же продавщицы магистру порядком надоело. Девчонка, конечно, тоже за словом в карман не лезла, но она всё же ДАМА. И пусть сейчас времена проще, чем, скажем, двести лет назад, но должно же оставаться хоть что-то святое…Напарник не замарал штанов, но притих и даже пирожки не взял. Видно, побоялся, что поперёк горла встанут.
 - Ну, чего ты завёлся? – сделал попытку оправдаться Фарр. - Да если хочешь знать, эти нелюди проклятые собачатины в начинку напихали!
- Не нравится – не ешь. И, кстати, тбахи – людское племя, среди них рождаются Отмеченные Солнцем, - голос магистра звучал глуховато, что объяснялось крайней степенью раздражения и тронутыми трансформацией голосовыми связками, но напарник не обратил на это внимания.
- Подумаешь! Да скоро весь Эгрон заполонят такие отмеченные! Вон твоя рыжая как родит своему оборотню двойню…
Не следовало ему трогать Эрелису. Мужем её, действительно, был не человек, но уж и подавно не оборотень. Апху были одной из древних магических рас, а Край Света был их исконной вотчиной.
А кроме того, у мужа Эрелисы была сестра…
От немедленной и жуткой смерти незадачливого расиста спас включенный на общей частоте радиопередатчик, который вдруг скрипнул, засвистел, а потом заговорил слабым прерывающимся женским голосом:

- Внимание всем! Потерпел крушение пассажирский гларт…координаты…нужна помощь…Внимание…
Этот голос Велериан узнал бы где угодно. Голос Единственной в мире Женщины, которая исчезла из его жизни, ничего не объяснив, оставила на память только отрезанную его же ножом косу, знак вечной любви. И запретила брату выдавать своё новое место жительства даже родителям, что для апху было почти немыслимо. С этим братом, мужем Эрелисы, Велериан пытался несколько раз поговорить, но Устин только сочувственно кивал, понимающе вздыхал и разводил руками – рад бы помочь, но увы…Рыцарь страдал, были даже не очень чёткие мысли о бессмысленности собственного существования, но теперь…Теперь он знал, что делать!
Сэр Алексис Рен, магистр третьей степени и командир луча  Край Света, пребывал в раздражении. Он вообще легко выходил из себя, но сегодняшний день не задался прямо с утра. Сначала замена в одной из патрульных пар, причём рыжую барышню с бандитскими наклонностями сэр Алексис желал бы видеть где угодно, только не в командном пункте. Потом пропал пассажирский гларт, а оба пилота были его сослуживцами. А теперь ещё гадкий мальчишка, сын его собственного лучшего друга, отмочил такое…
Ишь, стоит! Башку нагнул, да ведь не покаянно, а набычился упрямо, точно как отец, только глазами сверкает! Волчья морда…
Нет, если бы такое выкинул сам Маркус Тэро, сэр Алексис ничуть не удивился бы, поскольку нрав у приятеля был несколько буйный, но Велериан, знакомый с самого рождения, всегда был тихоней. Послушный, вежливый, рассудительный мальчик, не склонный к глупым авантюрам. И нате, пожалуйста!
- Ну что, нельзя было словами сказать? Ты видел, во что ты его превратил? Он твой Брат, Брат никогда не поднимет меч на Брата! – процитировал Устав сэр Алексис.
Голубоглазый оборотень хмыкнул:

- Так то меч, а про кулак ничего не сказано…- ни малейшего раскаяния он не чувствовал, наоборот, был весьма доволен, что сумел сдержаться и не разорвал урода в мелкие клочья.
- Да?- в голосе командира было столько яда, что менее устойчивый подчинённый уже лежал бы трупом на потёртом ковре начальственного кабинетика. - А ты по-нормальному не мог ему морду набить? Обязательно было напугать, чтоб обгадился? Гларт отмывать кто будет? Что вот с тобой теперь делать, а?
- А вы меня накажите, - посоветовал Велериан.
- И какого же наказания ты хочешь? – неподдельно удивился командир.
- Переведите меня в Эледар.
- Что-о?!
Следующие полчаса сэр Алексис только по потолку не бегал. Мальчишка сошёл с ума, не иначе! Эледар слыл самым опасным местом службы для Рыцарей Эгрона, во-первых, Хагрские горы изобиловали нежитью, во-вторых, близость Диких Пустошей отнюдь не добавляла ему очарования, и, в-третьих, служившие там почему-то очень быстро спивались. Да если родители узнают, что их бесценный первенец вместо тихого Края Света служит в Сидде…
Да пусть бы он даже сожрал этого слизняка Фарра!

                ***
Аэлина Лют.

Удивительно, но падающий гларт заметили немногие. Вообще только я. Зато меня услышали все, даже те, кого я не очень бы хотела видеть.
- Эй, госпожа ведьма! Вы там?
Я выглянула наружу, постаравшись не задеть осколки стекла. Внизу стояли рыжий вельт с неизменным псом, Лесс, обещание которого вернуться из похода в день Новогодья  я напрочь забыла, и, самое невероятное, Литка.
- Чего застыла? – крикнул Лесс. - Там есть большая стеклянная штука специально для ведьм, подключайся к управлению и открой аварийный люк!
Вот сам бы и открывал, раз такой умный. Я впервые в жизни видела пассажирский гларт, а уж как им управлять и вовсе едва представляла. Но, как ни странно, сфера из горного хрусталя, сердце гларта, отзывчивое на магию и весьма капризное, на мои попытки подключиться к управлению отозвалась тихим звоном и окуталась сеткой голубых молний. Ого! Гларт, оказывается, не механизм, а магическое создание сродни фантоморфу, только лишённое возможности перемещаться без команды, а так вполне разумное. Жаль только, что разум у него чисто технический, и дальше сообщения о повреждениях беседа не пошла.
Где-то что-то лязгнуло и зашипело, я высунулась и увидела надувающийся аварийный трап. Потом по обшивке скрежетнули когти, и в кабину через дыру в стекле ввалился вельт.
- Лесс пошёл с той стороны, - пояснил он, - но там есть, где спрятаться, если что, да и не так легко его прибить. Я как услышал вас по рации, сразу смекнул, что дело нечисто. Дверь была закрыта?
Закрыта, точно, я же сразу добавила заклятие замка, чтобы она вдруг не открылась, но теперь замок можно было снимать.
В салоне всё было с виду неплохо, три четверти пассажиров спали под действием магической защиты гларта, одной старушке из тех, кого сон не берёт, Литка сноровисто обрабатывала царапину на щеке, Лесс вполголоса беседовал с двумя своими сородичами, смурными, но так и не заснувшими. Я быстренько осмотрела всех спящих. Ну да, сотрясение мозга получили все, несмотря на магический сон, однако тяжёлых травм не было, что не могло не радовать. Вельт мрачным взглядом окинул пассажиров и шепнул мне:
- Его здесь нет.
Как, интересно, он это определил? Мне наибольшее подозрение внушали незаснувшие. Особенно бабулька, которая была весьма хорошо защищена от любого магического воздействия. Я предложила вельту поискать у присутствующих огнестрельное оружие, чем он и занялся, но не преуспел. Неудивительно, я бы на месте преступника тоже поспешила избавиться от громострела. Вопрос, как. Необысканной оставалась только старушка, когда Литка бочком подобралась ко мне и страшно стесняясь, поведала, что бабка и её насторожила. Я ведь говорила уже, что у девочки неплохой магический потенциал?
- Старушка эта…она неживая какая-то…
И тут старушка зашипела, задымилась и осыпалась на пол кучкой лёгкого пепла. Фантоморф!!! Да ещё самоуничтожающийся! Прав был Хранитель Свеч, зло повержено, но не уничтожено. Таинственный противник либо сам был магом не ниже магистерской степени, либо имел такого в своём распоряжении, стало быть, обладал немалой властью.
- Ох, не нравится мне это… - за всех высказался Лесс.
                ***
Мы сидели за грубоватым столом и пили чай с плюшками. Стол был мой, травки для чая тоже, заваривала Литка, у девчонки несомненный талант травника, плюшки по пути догадался купить Лесс. Вельт со своим псом (у них обоих было одно длиннющее имя, но хозяин отзывался на Морана,  что очень ему подходило, а пёс - на Пса) за стол не сели из-за отсутствия четвёртого стула, но они не огорчились, плюшки и на кровати отлично едятся. Разговор крутился, конечно, около глартов, колдовства и катастроф. Я рассказала о событиях прошлого лета, здорово напугав Литку, а Лесс добавил неизвестные мне детали.
История во владениях шэртэ разыгралась довольно жуткая. У Лесса была сестра. Младшая. Однажды встретила она молодого прекрасного принца и влюбилась по уши. Нормальная житейская ситуация, если бы не одно обстоятельство: принц был этэрэ. То есть заклятый сородич. Свадьба спровоцировала долгий и крайне неприличный скандал, а уж когда родились дети…Шэртэ не находят ничего ужасного в появлении на свет сросшихся близнецов, однако впечатлительный этэрэ упал в обморок при виде двухголового младенца, а затем исчез в неизвестном направлении. Но у шэртэ подобные дети считаются особенной милостью подгорных богов, поэтому глупого беглеца пожалели, но не преследовали, делая скидку на эльфийское тупоумие. Дети росли, Лесс по возможности заменял им отца, поскольку и сестру очень любил, да и вообще хороший парень, если кто не заметил (это он адресовал нам с Литкой). И вот под прошлое Новогодье он вернулся со своими хаграми из очередного похода в Дикие Пустоши, и на пороге дома нашёл свою сестру мёртвой, дети пропали. Вся община встала на уши, через два дня малышей нашли, но было поздно, они погибли под небольшим, но качественным обвалом. Шэртэ не очень сильны в магии, но убийца даже не попытался затереть следы, его вычислили, Лесс нанёс на лицо траурную татуировку и отправился мстить. Вскоре след привёл его в Край Света, где он около двух месяцев следил за колдуном и даже видел, как тот убил послушницу Храма Льда, а о судьбе одной этэрэ-ле вольного поведения догадаться было несложно.
- А скажи, побратим, как человечий маг попал в Благословенные Земли?  – спросил вельт.
Интересный вопрос, кстати. Я сама хотела спросить. Да, преддипломную практику Георгин Гресс, мой покойный однокашник и недруг, проходил не как все, по месту учёбы, а, благодаря связям маменьки, отправился к родне в Сидд. Но ведь не в Подгорье же у него родственники! Мы все выжидающе уставились на Лесса, но он только руками развёл:
- Понятия не имею! Честно говоря, пока Моран не спросил, мне это и в голову не приходило…да и не интересовало особо. Убийца он, точно, а остальное мелочи, тем паче, что злодей получил по полной.
- А ты уверен, что его не подставили? – спросила я.
- Нет, вы, люди, меня изумляете! Как вы готовы выгораживать друг друга, когда не надо! Пойми, девочка, мой народ обладает недоступными людям органами чувств, мы иначе воспринимаем магию, и если мы видим след, то идём по нему до конца!
- Госпожа ведьма права, - мрачно поддержал меня вельт, - если вы видите след, то не даёте себе труда задуматься, почему вы его видите именно здесь. Из вашего рассказа у меня сложилось впечатление, что твоих убили для того, чтобы ты устранил колдуна. Для открытия Врат ни Эвора, ни близнецы не годились по причине принадлежности к шэртэ. Среди вас ведь нет Избранных Светом. Или есть?
- Нет, - покачал головой Лесс, - но почему именно моя семья попала под удар?
- Ты сам себе ответил, побратим. Шэртэ – домоседы, и только ты вечно где-то болтаешься. И вы же славитесь как непревзойдённые мастера убийства. Нет, история не просто гадкая, она ещё и с продолжением.
Словом, аппетит был испорчен. Не знаю, кто как, а я при излишнем волнении есть не в состоянии. Сразу полезли в голову мысли одна другой гаже, да ещё этот не без умысла упавший гларт…И никаких зацепок. Исполнитель – самоуничтожающийся фантоморф, не только заказчика, даже изготовителя не отследишь; пилоты и радист погибли, а пассажиры пребывали в полубеспамятном состоянии после защитного сна. Да и вряд ли они вспомнят кого-то, кроме старушки-фантоморфа. Голова гудела, как шмелиное гнездо при перекопке грядки. Самое неприятное, что где-то на краю сознания плавала мысль, будто я знаю разгадку, но поймать эту мысль никак не получалось.
Стемнело. Я мимодумно развесила по избе магических светлячков, но даже в их тускловатом свечении было заметно, как зарделась собравшаяся уходить Литка в ответ на предложение вельта проводить её до дома. Зато шэртэ уходить, похоже, не собирался. Уже и вельт с девчонкой успели до деревни дойти, и рабочие вопросы относительно добычи Легиона Смерти утряслись, а Лесс всё сидел у стола, подперев голову рукой.
- Знаешь, ведьма, а ведь мой побратим прав, меня подло использовали. И я кажется догадываюсь, кто мог подать такую идею. Понимаешь, я странный. В смысле действия на меня магии, а не то, что ты подумала. Меня нельзя убить убойным заклятием, но можно вылечить насмерть, что едва не случилось прошлым летом.
- То есть, захоти я, чтоб ты провалился, ты взлетишь? – уточнила я.
- Вероятно, - пожал плечами шэртэ. - Но эту мою особенность знали очень немногие, и в их числе Гарт, твой предшественник на посту местного чародея. Мы знакомы около десяти лет, мужик он хваткий, но главное волшебное слово для него – «деньги». Родную мать продаст, глазом не моргнёт. И спиртное, конечно…Мог по пьяни с кем-то пооткровенничать, а потом за монетку уточнить детали. И отсюда слинял неспроста, и Морану он страшно не нравился. А неплохо было бы найти его и тряхнуть…- на лице Лесса появилось хищное выражение, отчего он стал до странности похож на вельтова пса.
А я бы ещё не отказалась узнать, каким образом в Эгрон попала акондская нежить, сражённая храброй Эрелисой прошлым летом. Очень не хотелось верить, что кто-то из Рыцарей причастен к гадкой истории, но, увы, других версий у меня не было. Ах, если бы только один раз ещё увидеть Велериана!
                ***
Колдунова Падь, 2001. 
               
Весна пролетела, как один день. Снег, которому, казалось, не будет конца, растаял всего-то за четыре дня, превратив подножие Хагрских гор в непролазное болото. Но солнце грело, дни становились всё длиннее и теплее, наконец, просохла земля, и реки грязи сменились реками цветов. Потом леса утонули в белой пене черёмух, и их горький аромат помешал Аэлине своевременно оценить происходящие в её жизни перемены. Запах дыма от Упырища до Колдуновой Пади и без того не очень-то доносился, но уж пропустить пожар ведьма вряд ли смогла бы, если бы не перебивающий все остальные запахи черёмуховый дух. И появление возле избушки прокопчённой Литки с зажатым под мышкой гадко орущим котом застало ведьму врасплох.
Оказалось, кто-то где-то уронил печной уголёк, заполыхали сначала разом две крайние избы, стоявшие крыша в крышу, а весенний ветерок подхватил искры и за несколько минут превратил Упырище в пепелище. Хорошо ещё, что случилось это днём, потому никто не погиб, но домов отстоять не сумели. Уцелели только Хранский Приказ да ещё две избы, поскольку располагались за небольшим овражком с чисто символической речкой, на лето вовсе пересыхавшей. Всех погорельцев они не вместили, народ разбрёлся по соседним деревням, по родне и знакомым. Литке идти оказалось некуда, вернее, Моран бы с радостью её приютил, но что про неё стали бы болтать по округе? Ведьма была всё же предпочтительнее.
Вот так Аэлина обзавелась помощницей и ученицей. Да, правду сказать, стало намного веселее. Один только наглый кот, которого звали Мракобес, скучать не давал, особенно с учётом проживания в избушке очаровательной чёрной кошечки. Аэлина, впрочем, была рада таким переменам, ведь не за горами была летняя сессия, а как уехать на две недели в Верле, бросив козу и огород, ведьма не представляла. Да и кошку теперь можно было с собой не тащить. Подготовка к экзаменам в присутствии Литки тоже прошла успешно, удалось обучить девчонку основам магии, попутно повторяя и закрепляя необходимое к сессии.
Вообще можно бы разузнать насчёт сдачи Литкой экзамена в Эледарском Магистериуме экстерном через три года, будет тогда полный комплект: практик с высшим образованием и травник-целитель со средним. А что? Литку, правда, идея не вдохновила, но Аэлина надеялась, что компаньонка (да практически подружка) передумает. Немного надоел постоянно торчавший в пределах видимости вельт, но весна закончилась, а Литка оказалась девушкой не по-деревенски строгой, и сразу пояснила, что до двадцати лет замуж не собирается, а коли замуж не зовёшь, то нечего глаза мозолить. Так что вельт появляться стал изредка, хотя и с цветами. Аэлина к нему даже привыкла и перестала воспринимать как потенциального врага.
А потом была сессия, поглотившая все помыслы, зато по возвращении Аэлина обнаружила новое прибавление в своём разношёрстном семействе.

                ***
Аэлина Лют.

Это был котёнок. Вернее, я так подумала, когда странное создание выскочило мне навстречу. И только сидя на дереве, где я непонятно как оказалась, я сообразила, что котёнок величиной примерно с козу. На дерево за мной он не полез, а уселся внизу и завопил. На шум выскочила растрёпанная Литка с ухватом наперевес, от смеха уронила ухват, увела зверюгу в дом и пояснила, что ЭТО теперь живёт с нами.
Она подобрала его в лесу на следующий день после моего отъезда. Отправилась на поиски переевшей привязь козы, а в итоге наткнулась на тушу самки вура, зверя редкого, особенно так далеко на севере. Возле туши жалобно, совсем по-человечески плакал слепой детёныш. Как маленькая тщедушная девчушка дотащила такую громадину? Не иначе, Моран ходил с ней, да и вообще, небось, в моё отсутствие околачивался тут постоянно.
В любом случае, вурий детёныш считал Литку мамочкой, козу Поганку её первой заместительницей, а кота и кошку старшими братцем и сестричкой. Мне, вероятно, отводилась роль бабушки с веником. Позлившись немного для поддержания ведьминского образа, я смирилась. В конце концов, вуры – ездовые животные, и в Шаттре, к примеру, их содержат не реже, чем ослов и лошадей. А вот дикие вуры очень редки, собственно, я полагала, что они вымерли ещё сто лет назад.
Вуры похожи на кошек. Только лапы у них наподобие собачьих, с твёрдыми невтягивающимися когтями. У детёнышей коготки втягиваются, шёрстка мягкая, серая в коричневых пестринах. Взрослый зверь однотонного окраса, обычно песочного или бурого, но попадаются и серые, а иногда даже белые, чёрные и, совсем редко, рыжие. Но это домашние. Дикого вура я представляла себе смутно, поскольку видела только нецветную картинку да побитое молью линялое древнее чучело неопределённой масти. А ещё Литка сказала, что к нам приходит в гости волк.
- Агромадный волчище! – она развела руки, силясь изобразить размеры волка. - Рыжеватый, я сперва думала, собака, нахальный такой, смотрит в упор и не убегает. Жуть как страшно! Вдруг болдырь ? Оголодает к зиме, и сожрёт нас.   
- Не сожрёт, - отмахнулась я. - Мы из него к зиме коврик сделаем, снег с валенков обтрясать. Пусть появится ещё, я его!
Рассказ о нахальном рыжеватом волке меня слегка взволновал, и вот почему.
Из Верле прямого транспорта до Колдуновой Пади не было, добираться приходилось через Эледар. Я, само собой, не упустила случай пробежаться по столичным магазинам, где купила кое-каких мелочей для колдовства, подарок к приближающемуся дню рождения брата (надеюсь, он приедет в гости), и неспешно шла к автостанции, когда заметила странно знакомую фигуру. Понятия не имею, каким ветром занесло моего Рыцаря в Эледар, но встречаться с ним именно сейчас отчего-то было боязно. Я шмыгнула в первую попавшуюся по пути лавчонку, но то ли он меня не заметил, то ли я обозналась, встреча не состоялась.
И вот теперь странный волк посетил моё обиталище, но дома меня не застал…Или у меня неладно с головой, и не было никакого Рыцаря, и волк самый обычный, только молодой и любопытный, и приходил наверняка на козий запах…
Как бы то ни было, я стала держаться настороже, и потому очередная неожиданная встреча закончилась для меня благополучно. Просто я подсознательно готовилась к чему-то вроде нападения, и даже не удивилась, когда на меня в самом деле попытались напасть. Я готова была поклясться, что впервые вижу сидящего под сосной и хватающего воздух ртом типа. Тип не ожидал, что нападает на коллегу, и силовая волна, сгенерированная мной с перепугу, протащила его локтей двадцать до ближайшего дерева. Отдышавшись, незнакомец одобрительно покивал:
- Давненько тут не водились приличные маги. Какая специальность?
- Общая магия пока. Я учусь заочно на практика в Верле, - пояснила я, - А вы кто?
- Ваш предшественник. Меня зовут Гарт. Гарт Иресен. Странствующий истребитель нежити. Говорят, тут завелась оборотниха?
Не слышала. Или он про виденного Литкой волка?
- Не всякий оборотень нежить, и я что-то не в курсе, чтобы здесь кроме вельта водилось что-то ещё.
- Он её и видел, точнее, его пёс. Волчица, немолодая уже…
Да что он мне лапшу на уши вешает? Волчица! Больные ликантропией  не подлежат истреблению, это давно известно. И вельту, если на то пошло, я не слишком доверяю в этом вопросе. А если вспомнить упавший весной гларт и подозрения Лесса относительно этого субчика…
А ведь он Истребитель, или, как их называют в народе, ведьмак. Значит, квалификация не ниже магистерской. Полтора года здесь не был, поссорился с местными жителями, и вдруг явился с глупейшей басней про оборотня. Странно, да?
Видимо, выражение лица у меня было достаточно негостеприимное, потому что незваный бывший хозяин избушки на ночлег не набивался, только установил зачарованный капкан в стороне от тропы и попросил проверять изредка. Сам он, если что, будет пока в Садаре, это крайний север Сидда, но магический вестник долетит туда за какой-то час.
Угу, подумала я, прямо так и разбегусь вестников посылать. Утром деактивирую заклятье и разряжу капкан, не хватало, чтобы кто-нибудь покалечился. А вельта сегодня же расспрошу, кого и где он видел. И видел ли вообще.

                ***

 Колдунова Падь, 2001.
               
 Что такое скверная ситуация? Велериан Тэро как-то раньше не задумывался о таких вещах, ибо жизнь его бежала хоть и размеренно, но быстро, только успевай поворачиваться. Год назад Рыцарю показалось, что его жизнь остановилась и больше бежать некуда, да и незачем, ведь Единственная в мире Женщина почему-то исчезла, ни словечка не сказав (даже не написав ни строчки!) на прощание. Это было достаточно скверно, но теперь появилось, с чем сравнивать.
Скверная ситуация – это когда правая рука (или, если угодно, лапа) намертво зажата в стальных челюстях хорошего волчьего капкана. И жизнь уж точно никуда не бежит.
Нормальный волк нипочём не наступил бы в довольно-таки неумело замаскированный капкан, но волки обычно бегают по своим волчьим делам в стороне от людских троп, да и не мечтают при этом, забыв о суровой реальности.
Он попробовал сменить ипостась – вышло только хуже: во-первых, немыслимым образом вывернул руку, и без того наверняка сломанную, а, во-вторых, осознал, какое дикое зрелище являет собой стоящий на четвереньках поперёк тропы голый мужик с зажатой в капкане рукой. Просто мечта извращенца. А освободиться всё равно не вышло: одной рукой капкан не разжать. Пришлось перекинуться обратно и ждать сердобольного прохожего, что тоже было нехорошо, поскольку дара речи волкодлаки лишены, а просто волка с большой долей вероятности сначала убьют, а уж потом освободят.
Поток невесёлых мыслей прервали лёгкие шаги на тропинке. Девушка и волк увидели друг друга одновременно, и глаза у обоих стали одинаково квадратными. Девушка с чувством произнесла что-то на неизвестном волку наречии, волк опустил уши, поджал хвост и заскулил.
- Чудненько, - зло пробормотала барышня уже на Всеобщем, - только покалеченного волка в моём лесу не хватает! Сиди смирно, я сейчас вернусь!
До Велериана не сразу дошло, что сказанное относится к нему, он уже замечал прежде, что поразительно тупеет в присутствии девушки своей мечты, кажется, долгая разлука ничего не изменила. Вскоре опять послышались шаги, на сей раз торопливые, и появились уже две девушки – похожие, как сёстры, только вторая на голову ниже. Эту вторую оборотень видел в избушке, решил было, что обознался, но потом сообразил, что у ведьмы вполне может быть помощница, а сходство…Апху вообще-то весьма похожи на людей. За девушками вприпрыжку скакал детёныш вура.
Ведьма с помощницей действовали удивительно слаженно, будто всю жизнь спасали волков из капканов: на морду сноровисто накинули косынку (унизительно, но понятно), помощница обхватила зверя за шею, как собаку, чтобы не рванулся и не покалечил лапу ещё сильнее, а ведьма разжала стальные капканьи челюсти. Просто руками, без рычага. Правду говорят, что апху сильнее людей. Потом накатила дурнота, вызванная дошедшей до сознания болью и жутким видом раны на лапе. Кости были целы, но хорошо видны. Зря он экспериментировал с трансформацией. Голоса спасительниц доносились как сквозь воду, потом оборотень ощутил нечто вроде порыва ветра, и заметил недоумение на лице ведьмы. Но в следующую секунду она гневно сдвинула брови и сказала:
- Ах, так…Ну, сам виноват! Литка, отвернись и не дыши! – высыпала себе на ладонь щепотку синего порошка из вынутой из сумки скляночки и сдула порошок прямо волку в морду. Волк вдохнул, раскрыл изумлённо необычные для лесного зверя голубые глаза и мешком повалился наземь.
               
                ***
Аэлина Лют.

- Говорила я, что болдырь, - пропыхтела Литка, помогая мне втащить мракобесьи тяжёлую бесчувственную тушу в дом. - Чего с ним возиться, хотели же коврик…
- Лучше мазь принеси и бинты, - перебила я её. - И с чего ты решила, что болдырь?
- Да у него глаза голубые, как у лайки!
- И что? У меня тоже голубые. Это не волк, Литка. Это человек.
 Глаза у моей помощницы сделались ещё больше, чем обычно:
- Заколдованный?!
Велик Триединый, ну до семнадцати лет верить в сказки! Ну это только люди могут! Пришлось объяснять, что такое ликантропия. Просто поразительно, до чего дикая жизнь в этом уголке Населённых миров. Несмотря на обязательное общее образование. К тому же романтическая литкина душа настоятельно требовала чудес, в список коих непременно входила встреча с заколдованным принцем. Что ж, Вел (если это он) и впрямь в некотором роде принц, по крайней мере, происходит из весьма известной в Населённых мирах семьи. Интересно, разбирается ли он в розах? Ох, ведьма, ну что за мысли дурацкие! Лучше подумала бы о том, что будет, когда он очнётся, действие снотворного закончится через полчаса…
- А почему он не перекинулся обратно в человека, когда мы пришли? – полюбопытничала Литка.
Меня этот вопрос тоже занимал, но не слишком сильно, поскольку ответ я отчасти знала: мне не доводилось видеть трансформацию волкодлака, но, говорят, зрелище довольно мерзкое, кроме того, человеку перед сменой ипостаси приходится раздеваться донага, а Вел слишком хорошо воспитан, чтобы предстать перед дамами в таком виде. Ещё была бы я одна…Тут ведьминские мысли приняли такое направление, что меня кинуло в жар, и я поспешила рассказать помощнице всё, что мне было известно о других разновидностях оборотней, чтобы хоть немного успокоиться.
Наш пациент зашевелился, в некотором недоумении осмотрелся, окончательно убедив меня в своей неволчьей природе (настоящий зверь ещё и принюхался бы, да порычал), повязку на лапе, опять же, не обнюхал, а только оглядел, вытянув лапу до странности человеческим образом, потом виновато вильнул хвостом и выскочил в открытую дверь.
- И спасибо не сказал, - разочарованно протянула Литка.
- Может, ещё вернётся, - предположила я, не очень-то в это веря. Вернётся – и нам обоим придётся что-то объяснять, неловко оправдываться, а ни я, ни он явно не готовы к серьёзному разговору.
Серьёзный разговор состоялся неделю спустя, когда Литка совсем уже убедила меня в том, что мы лечили не оборотня, а самого обыкновенного волчье-собачьего вымеска, который ещё доставит нам немало хлопот в зимнее время. И вот в одно прекрасное, хотя и излишне раннее, после ночной охоты на упыря в ближнем селе, утро, меня разбудили негромкие голоса. Разговаривали снаружи. Литка убеждала кого-то, что я ещё сплю и гостей не принимаю, смутно знакомый мужской голос настаивал на встрече со мной. Я вышла на крыльцо. Ранним посетителем оказался прежний хозяин избушки, тот самый ведьмак, в чей капкан попался наш волк-не-волк. Литка его знала, и отчаянно трусила, но всё же в дом не пускала. Молодец.
- О, вот и госпожа ведьма! – Гарт отвесил шутовской поклон. - Что же вы не известили меня о добыче? Капкан, смотрю, разряжен…
И вот тут я взбесилась. Возможно, виной тому оказалась бессонная ночь в крайнем напряжении нервов, возможно, сразу возникшая неприязнь к странному колдуну, возможно, то обстоятельство, что вельт не видел никакой оборотнихи никогда в жизни…
Колдун, правду сказать, растерялся. И даже несколько струсил, не ожидал, похоже, что я так хорошо изучила местный диалект Всеобщего (вернее, его непечатную часть). Он попятился к колодезному срубу, и тут…
Я даже не успела толком сообразить, что произошло. Отчаянно закричала Литка, от колдуна ко мне потянулось какое-то незнакомое заклятье, для меня выглядящее как липкие щупальца, и вдруг откуда-то выскочило нечто большое, сбившее меня с ног. Я прокатилась по мокрым от росы фиалкам, катастрофически их перемяв, услышала какой-то непонятный шлепок и следом тошнотворный хруст, какой бывает, когда ломаются позвонки. Литка потрясённо охнула и кинулась ко мне, но я уже поднялась на ноги, отряхивая перемазанное землёй и травой платье, с сожалением констатировала гибель моей фиалковой клумбы и, наконец, рассмотрела место происшествия.
Ведьмак валялся у колодца в недвусмысленно мёртвой позе, над ним склонялся незнакомый Рыцарь. Но вот Рыцарь повернулся к нам, и я поняла, что зря бегала по Эледару, как заяц. Вовсе не Велериана я тогда видела. Встреть я его при других обстоятельствах, сразу вряд ли узнала бы: он отрастил волосы по моде Края Света и стал похож, действительно, на сказочного принца. К тому же за прошедший год он умудрился сломать нос. Но улыбка осталась прежней. И глаза. Коленки у меня стали ватными, я почувствовала, что сейчас ткнусь лбом ему в плечо, разрыдаюсь, и пусть он утешает меня, и плевать на возможное последующее появление нежити…
Спасибо Литке, вовремя охнула, указывая на мёртвого колдуна. Тело медленно таяло, словно было из снега. Такого мне ещё видеть не случалось, не приходилось даже слышать ни о чём подобном!
- Изумительно, - сказал Рыцарь таким тоном, каким обычно произносят ругательства. - Сударыня Лют, у вас поразительная способность влипать в неприятные истории. Стоило ли убегать на край географии, чтобы всё равно оказаться в гуще событий?
Не знаю, что меня больше обидело, справедливое замечание или подчёркнуто официальное обращение, только я сама испугалась своего голоса:
- Вас, милостивый государь, тоже никто не просил совать лапы в капкан.
Литка, предательница, всё поняла и, пискнув что-то про непривязанную козу, сбежала, бросив меня на произвол ведьминского характера.
- Да ладно, не дуйся, - примирительно сказал Рыцарь. - Я слишком долго тебя искал и набирался храбрости для серьёзного разговора, чтобы разругаться именно теперь. Чаем-то напоишь?
                ***
Ставоград, 2001.

Велериан Тэро принадлежал к той категории людей, у которых тяжёлые жизненные обстоятельства вызывают не хандру от сознания своей беспомощности, а деятельное желание что-то менять. Рыцарь перестал стричь волосы, дабы отрастить гриву наподобие тех, какими щеголяли апху, свёл знакомство с хранителем Ставоградского Архива, и погрузился в исторические исследования. Разумеется, в свободное от службы время.
 Результаты ошеломили не только его. Оказывается, орсы, или иначе зубоноги, водились в Крае Света задолго до Противостояния. Они были кровожадны, но глупы и немногочисленны. Собственно, они вымирали. В одном покрытом пылью веков свитке Рыцарю попалось не совсем чёткое упоминание о неких вельтах, будто бы орсы какое-то отношение имели к их второй ипостаси. О вельтах Велериан впервые слышал, а, поискав другие упоминания о них, ужаснулся: оказалось, что это были кошмарные чудовища, истреблявшие апху без всякой жалости. Нашлось и ещё одно упоминание орсов, согласно древнему трактату о нежити, они представляли собой остатки недобитых вельтов, получавшиеся, если человеческое воплощение погибало, а звериная часть при этом не присутствовала. Вероятно, этим и объясняются гастрономические предпочтения орсов: они остаются врагами апху.
А потом он на несколько дней выпал из реальности, похудел и поседел. Виной тому оказалась рукопись, созданная в год Противостояния. Рыцарь уговорил архивариуса разрешить ему взять увлекательнейшее чтение на дом, и читал каждую свободную минуту. Потому что это были записки сумасшедшего учёного по имени Алирен Хват. Того самого, которого считают родоначальником современных орсов.
Жуткий эксперимент был расписан во всех подробностях. Алирен Хват не был родителем орсов, он был их создателем. Настоящие орсы послужили основой, их самки вынашивали то, что им подсаживали в чрево. Оказывается, самки орсов очень заботливые мамаши.
Но для такой работы требовался маг, а Хват, судя по всему, имел обычные для апху магические способности, то есть, не имел их вовсе. И вот, наконец, Велериан нашёл упоминание о маге. Это была женщина, в документе приводилось только имя Отра, довольно широко распространённое на острове Млан, где и магов много, и половина населения – волкодлаки. И никаких указаний на то, что её связывали с ненормальным учёным какие-то отношения помимо чисто рабочих. У Велериана вообще создалось впечатление, что помощница Хвата была немолода и некрасива.
Последняя страница была залита кровью и недописана, но явилось тому причиной вмешательство одного из творений учёного, или же его рубанул палашом кто-то из ополченцев, захвативших крепость, где находилась лаборатория – сказать было сложно. Судя по тому, что в Архиве дневник значился в числе документов, изъятых при захвате мятежного замка Когти, развалины которого видны на мысе Встречи на южной оконечности Края Света, учёный псих пал от рук своих же сородичей, а творения, должно быть, разбежались. И кто-то из командиров Ополчения, не желая отвечать за сбежавших тварей и стыдясь убийства соотечественника, сочинил историю, сломавшую жизнь сотне семей.
Просто жуть как захотелось отыскать могилу урода и сотворить на ней нечто гадкое и мыслящего существа недостойное.
Дневник Велериан показал Эрелисе и Устину, к которым частенько наведывался в гости, надеясь услышать что-нибудь о своей возлюбленной, но Устин ограничивался воспоминаниями детства и юности, меняя тему разговора всякий раз, как Рыцарь пытался задавать лишние вопросы.
Прочтение дневника вызвало противоречивые эмоции. Эрелиса, чудовищно бранясь, потребовала немедленно эти сведения довести до широкой общественности. Устин же покачал головой: нельзя. Страшно представить, какой резонанс это вызовет. Но Городскому Совету дневник показать стоит, через отца, к примеру, он же там в охране служит, и не рядовым. А уж дальше пусть как-то снимают запрет на рождение детей в смешанных браках с волкодлаками. Жаль только тех, кто уже попал под заклятие бездетности, которое, в отличие от многих телесных заклятий, обратной силы не имеет, раз наложенное, снять его уже нельзя. 
Окрылённый надеждой на счастье, Велериан не оставил и поисков того, кто мог протащить в Эгрон инеру. Не то чтобы он лез к каждому с расспросами (это было не в его характере), но тщательнейшим образом проверил регистрационные журналы за прошедшие весну и лето. Маявшаяся бездельем Эрелиса была только рада в этом помочь. И вот что получилось: подозрительно отсутствующих на службе набиралось всего три человека. Сам Велериан, который как раз исследовал Академию Стражи, Эрелиса, которая бегала на свидания со своим апху, и - тут Велериан нисколько не удивился – Тарний Фарр. Оставалось доказать, что он был именно в Аконде и именно нанимал убийцу по чьей-то указке. И вот тут как раз Велериана перевели в Эледар.
                ***
Колдунова Падь, 2001.
- Интересно, - совершенно индифферентным голосом произнесла ведьма.
Велериан хотел было уточнить, что именно интересно: дневник сумасшедшего учёного или бывший новый напарник, но у апху было такое выражение лица, что он решил промолчать. Аэлина смотрела куда-то сквозь собеседника и явно пребывала мыслями далеко от предмета разговора. И, если уж говорить до конца честно, Рыцаря это несколько обидело. Год назад он был безумно влюблён и верил, что чувство взаимное, просто обстоятельства сложились не лучшим образом. Теперь ему начало казаться, что влюблён он не только безумно, а ещё и безответно. А сумасшедшая ночь, предшествовавшая разлуке, была всего лишь непредвиденной случайностью, ему приходилось слышать, что маги иногда восполняют энергетический резерв таким способом. Но как же не хотелось в это верить!
- На тебя не действует магия, но ты ведь можешь её ощущать?
Рыцарь не сразу сообразил, о чём она спрашивает, настолько погрузился в горестные мысли. Ну, направленное воздействие ощущает любой Отмеченный Солнцем. Кто-то сравнивает это с порывом ветра, кто-то чувствует покалывание в теле, обладающие магическим даром говорят о чувстве нехватки воздуха…
- Нет, можешь ли ты видеть направленную на других магию?
Тут уж Велериан окончательно вернулся к действительности и удивился. Он-то считал, что когда маги плетут заклинания, это видят все. А как же всякие светящиеся кончики пальцев и прочее? Аэлина усмехнулась:
- Нет, милый, свечение от рук работающего мага видят только магически одарённые. И то не все.
- Как ты меня назвала? – опешил Рыцарь.
- Магически одарённый. А ты предпочитаешь слово «проклятый»? Извини, но это терминология святых отцов, я её не очень люблю.
- Нет, перед этим…
Ведьма вздохнула:
- Не смотри так, пожалуйста. Сегодня и так слишком много событий, мне…надо всё это осмыслить…извини. Я понимаю, тебе кажется, что я тебя вроде как использовала в своих целях и сбежала, но это не так. И мне это решение далось нелегко, но так, в самом деле, оказалось лучше, правда? Иначе не полез бы ты в Архив и ничего не нашёл…
Тут Велериан, как и год назад, обнаружил, что в присутствии возлюбленной катастрофически тупеет. Она говорила ещё что-то, он согласно кивал, но смысл слов до него не доходил, только чарующая мелодия любимого голоса.
И когда она вдруг вскочила и убежала, заявив, что с ним совершенно невозможно разговаривать, он остался в недоумении, что ж он сделал не так.
                ***
Ставоград, 2001.

Эрелиса пребывала в бешенстве. Собственно, последние несколько недель это состояние стало привычным, но сегодня буквально всё раздражало её. Во-первых, Устин уехал на военные сборы куда-то на другой край страны, на мыс Встречи. Во-вторых, странные ощущения последних двух недель начали превращаться в самые натуральные родовые схватки, что было весьма некстати, хотя и вполне в срок. И, в-третьих, именно сегодня Эрелисе удалось подловить Фарра на махинациях с переходом в Аконд.
 А началось всё как-то очень буднично: в Штаб Ордена явилась дама в трауре, спросила мастера Фарра, которого как раз не было, согласилась подождать…Эрелисе было скучно и неуютно (да что там, себе ведь не соврёшь – предстоящих родов она отчаянно трусила, но храбрилась). Стараясь отвлечься хоть как-то, разглядывала посетительницу (потихоньку, всё же не в крапиве найдена, воспитание где-то было), и заметила странное сходство с кем-то давно забытым…вспомнила, конечно. Дама явно приходилась родственницей одному неумному недоученному колдуну, знакомство с которым едва не стоило Эрелисе жизни. Даже, пожалуй, это была мать колдуна. Вопрос, что ей надо в Ордене и при чём тут Фарр?
 Оказалось, они родственники, не так чтобы очень дальние, и брат Тарний благородно попрал Устав Ордена ради семейных ценностей. Вероятно, Устав предполагал отлучение от семьи, наверное, как раз на такой случай, когда один из кровных родичей окажется…кхм…в общем, давить надо такую родню. Но Фарр рассуждал иначе. Любимый племянник будет отомщён. Способ есть, вопрос в оплате. Нет, платить надо не родичу, а наёмникам из Мира Соседнего.
Больше Эрелисе подслушать не удалось, потому что живот заболел совсем безобразно, а потом стало не до чего, кто-то из сослуживцев вызвал целителей, и жутко злую Эрелису увезли в родильное отделение Орденской лечебницы.
Роды прошли на удивление гладко, на свет появились очень зубастые рыжие двойняшки, на которых сбежалась поглазеть вся лечебница. Не то чтобы зубастые новорождённые были в диковинку, у апху дети родятся с полным набором зубов, и полукровки тоже нередко наследуют это качество, но никогда ещё в Населённых мирах не бывало, чтобы дети от смешанного брака оказались Отмечены Солнцем. Эрелиса, впрочем, так устала, что не удивлялась. Кроме того, она тоже была человеком лишь наполовину, матерью её была ирия, тем не менее, в положенный срок за ней явился Искатель, к немалому изумлению и некоторой досаде отца, считавшего, что леди-рыцарь вряд ли порадует его внуками. И представив, какое выражение лица будет у досточтимого Мартия Герта, Эрелиса заснула.
Пробуждение было неприятным, словно что-то толкнуло её в бок. Поначалу, не сразу сообразив, где находится, Эрелиса встревожилась, но, проснувшись окончательно, всё вспомнила и попыталась успокоиться. Не тут-то было. Беспокойство нарастало и, наконец, оформилось в совершенно неуместное в родильном отделении чувство смертельной угрозы. Леди-рыцарь привыкла доверять своим ощущениям, накинула больничный халат и выскользнула в коридор. Тут было тихо и пусто, кое-где горели синие кварцевые лампы, и тянуло сквозняком. Медперсонала видно не было, и Эрелиса направилась в сторону двери с надписью «Детское отделение».
И тут увидела шлёпанец. Одинокий кожаный шлёпанец, которому совсем не полагалось валяться бесхозно на полу. Хозяйка обуви обнаружилась за стойкой поста, на первый взгляд она показалась Эрелисе спящей, только очень уж бледной, белой, как её халат. Потом леди-рыцарь сообразила, что акушерка была мертва. На шее возле левого уха виднелась малюсенькая дырочка, а в теле, кажется, не осталось ни капли крови. А потом в тишине послышался цокот копыт, медленный, словно лошадь шла неспешным шагом и всего на двух ногах. Когда начала приоткрываться дверь одной из палат, Эрелиса была уже у каморки, где хранился уборочный инвентарь, и схватила швабру – единственное, что могло сойти за оружие.
Какой дурак придумал, что в роддом в полном вооружении нельзя? Меч, а лучше громострел и несколько парализующих шашек сейчас были бы очень кстати.
Потому что из палаты вышла никогда не виданная Эрелисой тварь: на лошадиных задних ногах держалось мешковидное туловище, поросшее серым мехом, на боках топырились сложенные крылья вполне куриного образца, тонкую шею венчала узкая костяная черепушка с вытянутым рылом и горящими фосфорической зеленью провалами глазниц. Вряд ли такая образина состояла в штате лечебницы. Тварь покачала головой, словно принюхиваясь, и двинулась к Эрелисе. Вот чего Эрелисе совершенно и не хотелось! Мало того, что швабра – не совсем подходящая для подобного случая вещь, так ещё за спиной дверь в детское отделение, куда нежить нельзя допускать ни в коем разе.
- А ну, кыш отсюда! – прикрикнула Эрелиса, не особенно, впрочем, надеясь на успех.
Тварь в ответ дёрнула головой и завопила, совершенно беззвучно, но Эрелисе показалось, что на голову упал кирпич, из носа и ушей потекла кровь, и вообще безумно захотелось упасть и потерять сознание.
Эрелиса выругалась сквозь зубы и ткнула нежить шваброй куда-то в середину туловища, совершенно наугад, так как понятия не имела, что перед ней за существо и как с ним бороться. Тычок шваброй произвёл ошеломляющее действие: тварь снова завопила, из костяного рыла высунула самого стального вида жало и бросилась в ближний бой. Эрелису обдало трупной вонью и она успела ещё подумать, что вот это и есть настоящая нежить – живые так не пахнут…
Потом сознание странным образом раздвоилось, одна часть почувствовала головокружение и желание заснуть немедля, другая увидела возникшее вокруг твари алое свечение, которое почти сразу сменилось зелёным, тварь выгнулась, словно её подвешивали за хвост, а потом лопнула, забрызгав весь коридор и саму Эрелису мерзкими красными ошмётками. Эрелиса ощутила себя сидящей на полу, а перед ней стояли встревоженные Велериан и Аэлина, которые, как отлично было известно Эрелисе, находились сейчас на другом континенте и никак не могли присутствовать в загаженном коридоре Орденской лечебницы. Они, кстати, тоже все были перемазаны, а, стало быть, не мерещились.
- Вы как сюда попали? – Эрелиса себя почти не слышала, вместо слов в голове звучал прерывистый гул, но Велериан пустился в пояснения, которых, впрочем, его бывшая напарница тоже не услышала. Хотелось спать.
Аэлина сказала что-то, порылась в сумке, извлекла тёмный флакончик, свинтила пробку, понюхала содержимое, одобрительно кивнула, подошла к Эрелисе и капнула ей в уши по нескольку капель, а остатки жестом велела выпить. Эрелиса послушно глотнула, позеленела и опрометью кинулась к туалету: содержимое флакона мало того, что было неописуемо гадкое на вкус, так ещё отчётливо воняло навозом. Прополоскав кое-как рот, Эрелиса с удивлением отметила, что чувствует себя намного лучше, и звуки, хотя и слышатся как сквозь вату, но всё же перестали быть просто гудением.
- Два вопроса, - попросила некоторое время спустя отмытая и устроенная на кровати Эрелиса у акушерки, собравшейся выгонять непрошеных посетителей. - Что это было и как вы тут оказались?
- Это была акондская мора, - сказал Велериан. - А здесь мы благодаря Аэлине, это она почувствовала, что ты в опасности и придумала быстрый способ до тебя добраться.
- Телепорт? – удивилась Эрелиса, знавшая, что межконтинентальный переход да ещё для двоих не каждому магистру под силу.
- Нет, мы прибыли по Тропе, через Аконд, - улыбнулся Рыцарь. - Очень удобно, кстати.
                ***
Колдунова Падь, 2001.

Пока Рыцарь говорил, у Аэлины постепенно нарастало беспокойство. В конце концов, она не выдержала, выскочила из дому и тогда поняла, что беспокоится за брата. Такое изредка бывало. Изредка – потому что Устин нечасто попадал в переделки, этим в основном занималась сестра. Связаться с братом оказалось сложно, но можно. Находился он от дома за тридевять земель, и всё у него было хорошо, а значит…
Устин тоже переполошился, конечно, о рождении детей ему уже сообщили, но что там может ещё стрястись? Аэлина предполагала, что многое.
- Вел, скажи, Тропа ведь открывается туда, куда именно тебе надо попасть, а не куда угодно?
Рыцарь не сразу осознал вопрос, но потом кивнул:
- При переходе в Эгрон – да, а в Аконде Тропа всегда открывается в одном и том же месте, недалеко от Штаба Ордена, а что?
- Ты ведь не пешком пришёл сюда? Отлично! Идём, нам надо срочно попасть в Ставоград, кажется, моя новая родственница опять готовится угодить в герои посмертно, а это слишком многих огорчит. Не знаю, откуда я знаю, просто поверь мне и помоги, если не трудно.
Да даже пусть было бы невозможно, он рад был бы помочь, и не только потому, что помогать женщине – святое право мужчины и Рыцаря. Братьев и сестёр по Ордену негоже бросать в беде, этот закон нерушим уже тысячу лет, поэтому поднявшийся с лесной полянки маленький патрульный гларт миг спустя исчез, чтобы тотчас появиться в Мире Соседнем, где Аэлина прежде не бывала, там снова нырнул в туман Тропы и выскочил уже над спящим предутренним Ставоградом.
- Где она может быть? – вслух размышляла Аэлина. - Правильно, в Лечебнице Ордена Креста.  Ты не знаешь, где тут родильное отделение? Что?
Рыцарь, до этой минуты озадаченно хмурившийся, вдруг встревожился не меньше самой Аэлины, покрутил головой и уверенно свернул в один из множества одинаковых на первый взгляд коридоров. Аэлина еле за ним поспевала, в конце концов они вообще побежали.
Успели вовремя. Ведьма никогда не видела настоящую акондскую мору, но подходящее к случаю заклинание всплыло в памяти само собой. Моры в Аконде встречаются часто, единственно, Город от них охраняют, поэтому представителям Разумных рас не приходится с ними общаться. А вот инеру…
Они, конечно, храбрятся, но вымирают. И не в последнюю очередь благодаря морам, которые появляются в селениях, где есть больные, раненые или роженицы. Поэтому инеру добивают раненых, истребляют хилых младенцев, избавляются от больных, а рожениц изгоняют из селений на девять дней. А мора тут как тут.
 Вот и получается, что милосердие, над которым смеются инеру, пытаясь оправдать свои обычаи перед прочими обитателями Аконда - милосердие помогает народу выжить.
Потому что среди слабых хилых младенцев очень много способных магов, которые, вырастая, становятся защитниками народа не худшими, чем могучие воины.
К слову, море воины не помеха, убить мору под силу лишь магу, да и то не всякому. Между прочим, заклинание против моры переводится на Всеобщий как «Чтоб тебе лопнуть!»

Аэлина Лют. 
                ***
Лето было в разгаре. Над всем Сиддом маревом колыхался густой сенной дух, в который вплетались ароматы малины и зреющих лесных яблок, а вблизи деревень – укропа и огурцов. Литка учила меня косить, но без особого успеха, поэтому заготовка сена для Поганки шла у нас медленно. Вся надежда была на какое-нибудь происшествие, требующее нашего вмешательства. Мы уже решили, что плату брать будем сеном. Веников, то есть необходимого козе грубого корма, мы насушили и сами. К моему великому огорчению, ни один из наших кавалеров не представлял себе реалий сельской жизни, а отрывать Устина от семьи, чтобы он мне ещё и сено заготовлял…ну уж нет уж! Я, конечно, ведьма, но не до такой степени.
Но не только сено занимало мои мысли. Исследовав, пусть и с запозданием, место исчезновения моего коллеги, я столкнулась с остаточной магией фантоморфа. То есть, можно предполагать, что Велериан сломал шею не живому человеку, а магической кукле. Подумав немного, я решила связаться с подругами, благо погода стояла ровная, и Сеть работала без сбоев.
Винка, Леверина и Кларина озадаченно нахмурились, выслушав мой рассказ, а Ир-Гвена самодовольно покачала хвостом и сообщила, что вот уже полгода работает в лаборатории, где создают фантоморфов нового образца: с одним встроенным заклинанием, автоматически активирующимся через полчаса после начала работы фантоморфа. После ухода заклинания фантоморф саморазрушается, пополняя природный магический фон. Разработала новинку группа ставоградских магов с кафедры Экспериментальной магии. Результатами работы сразу заинтересовались Министерство обороны, Совет по охране Населённых Миров, Стража и…
- И ещё приходил какой-то надутый павлин из Ордена. Затребовал фантоморфа под заказ, по фотографии, якобы для ликвидации какой-то банды нежити, с которой работал их человек, которого намеревались подменить фантоморфом. Что-то я не слышала, чтобы нежить собиралась организованными группами, да ещё и с людьми бы имела дела, - сообщила сэппхо.
- Может быть, речь шла об инеру? – предположила я, но Ир-Гвена со мной не согласилась.
- Я так поняла, что использовать его предполагалось в Эгроне, какие инеру? Мутная история, на мой взгляд. Начальник лаборатории, увы, этэрэ, к нему очень легко подольститься, начни нахваливать его мудрость, и попадёшь в список фаворитов, он даже не станет проверять, кто к нему пришёл, так как исходит из соображения, что если гость разглядел его мудрость, стало быть, недостойным оказаться не может никак.
- Это при условии, что он сам не заинтересован в деле…- задумалась я.
Вспомнилось, и, кстати, Ир-Гвена при этом была, что Эрелиса рассказывала о своей родственнице из Энитара. Вроде бы эта родственница (прабабушка?) из тех этэрэ, что владеют заклинанием каскадного перехода в другие миры. И всего их таких шесть, не то семь, но вряд ли родня есть только у эрелисиной прабабушки. Возможно также, что Эрелиса во время своих энитарских гостин что-то видела или слышала, что может повредить таинственному злодею, второй год отравляющему жизнь мне и моим друзьям. Иначе кому могло понадобиться так упорно пытаться устранить её? Ну не верю я в могущественных врагов, которых рядовая леди-рыцарь могла себе нажить всего-то за год службы. А вот если она случайно вспомнит что-то такое, чему, возможно, сама не придаёт значения…
- А имя у вашего начальника есть?
- Я знаю только сокращённый вариант: Линерэль Гвиэ, полное его имя, боюсь, не выговорить и не запомнить никому, кроме самих этэрэ. И то мне кажется, что они собственные имена на бумажке пишут и в кармане носят, чтоб не забыть, - фыркнула Ир-Гвена, сэппхо недолюбливают этэрэ с тех времён, когда обитатели Цветущего Леса (так название «Энитар» переводится на Всеобщий) не ответили на призыв о помощи истребляемых людьми соседей. Сэппхо, конечно, не вымерли, но и былой теплоты отношений не осталось.
Энитарский след надо проверить, потому что неизвестно, что придумает таинственный враг дальше. Уже и на Велериана капкан ставили, и меня пытались фантоморфом напугать, и, кстати, Лесс тоже может быть как-то причастен, не зря же, в конце концов, погубили его семью? И Георгин Гресс, возможно, был науськан на шэртэ вовсе даже не потому, что его надо было устранить после открытия Врат, а потому, что сестра Лесса кому-то мешала. А уж потом заодно ему и Эрелису указали в качестве жертвы. Будь он хоть трижды родич древнего Кайна Недоучки, для его навязчивой идеи восстановить славу рода могла сойти и другая какая-нибудь леди-рыцарь, не так уж их и мало. И если так, то под угрозой все, кто общался с Эрелисой последние полтора года, а это и Устин, и – о, ужас! - папа с мамой, дед и бабушка! Да не будь я ведьма, если позволю какому-то уроду причинить вред моей семье!
                ***

 Ставоград, 2001. 
 
- Ну же, Эрелиса, подумай!
Подумай! Да если бы поспать хоть пару часов! Двойняшки же не давали матери ни секунды передышки, категорически не соглашаясь оставаться с кем-либо из родни, причём их несогласие слышно было за два квартала от дома. Ко всему прочему, их вообще нельзя было оставлять без присмотра ни на сколько, потому что у девочки прорезались способности стихийного мага, и не какого-нибудь, а огненного, и при малейшем недовольстве она взглядом поджигала всё, что могло вспыхнуть, грозя спалить и дом, и всех его обитателей.
- Не приставай, Вел, - сказала Аэлина, - не до того ей сейчас. А я попрошу Ир-Гвену подыскать няню для малышей.
Эрелиса, как ни устала за этот месяц, няне воспротивилась. Но золовка её успокоила: няня нужна из сэппхо, чёрная, иначе рано или поздно малышка устроит грандиозный пожар. Кстати, стихийные огненные маги потому так редки – рождается их немало, но выживают немногие, потому что лет до семи-восьми контролировать свою силу не могут, а выбраться из собственного пожара не всегда удаётся.
- А тебе не знакома, случайно, фамилия Гвиэ?
- Нет, - Эрелиса задумалась, - хотя, кажется, слышала…вот только где и от кого? И было это давно.
Догадка, как это часто бывает, плавала где-то на поверхности, но поймать её не удавалось. С тем Эрелиса и заснула, вернее, отключилась, сидя в кресле, под видом глубокой задумчивости. И проснулась от того, что вспомнила.
- Гвиэ – это не фамилия, - сказала она, так что Аэлина и Велериан, думавшие, что она спит, вздрогнули. - Гвиэ – это прозвище, означает «колючка». При мне так называли единственного этэрэ, владеющего заклинанием Каскада, его коллеги-этэрэ-ле. В самом деле, ядовитый старичок. А тебе зачем? – поинтересовалась она у золовки.
Аэлина вздохнула и пояснила:
- Я думала, что это фамилия начальника магической лаборатории, где сделали одного моего знакомого фантоморфа, но, видимо, он предпочитает, чтобы подчинённые обращались к нему «господин Колючка».
- Ха-ха, - мрачно сказал молчавший до сих пор Устин, - размечталась сразу всех поймать! Но насчёт прозвища я могу вас утешить, мне такое знакомо. Их так прозвали совершенно официально, за то, что оба они жуткие бабники, я имею в виду вашего начальника лаборатории и его братца. Колючка в данном случае…ну, вы поняли… - он покосился на настороживших ушки детей и не стал вдаваться в подробности. - Младший из этих братьев был даже одно время женат на шэртэ-ннэ .
Это было удивительно, потому что братские народы считали друг друга омерзительными во всех отношениях, и не только не заключали смешанных браков, но даже лишний раз друг на друга не смотрели. Кроме одного скандального случая. Аэлина сразу подумала, что неплохо бы порасспросить Лесса. Уж не на его ли сестре был женат тот этэрэ?
- Мало ли на свете бабников? – пожала плечами Эрелиса. – Законом это не преследуется.
- И, возможно, зря, - всё так же хмуро отозвался Устин. – Наверное, ни для кого из вас не секрет, что в квартале этэрэ полно публичных домов? Так вот, младшего Гвиэ буквально на днях уволокли из одного такого заведения под белы рученьки, потому что вёл он себя там совершенно безобразно. Этэрэ от природы сильные маги, но тамошней охране он оказался не по зубам, они позвали Стражу и Рыцарей.
- Стесняюсь спросить, что ты вкладываешь в понятие «совершенно безобразно»? – нахмурилась Аэлина.
Устин покосился на задремавших детей и решил, что проще рассказать, чем показывать. Зрелище не для слабонервных получилось бы.
- Он притащил с собой набор древних железяк, используемых при неправдоподобно мерзких жертвоприношениях. И вознамерился применить этот инструментарий к одной своей соотечественнице весёлой профессии. И даже весьма неплохо справился, прежде чем его сумели повязать. На девицу просто страшно было смотреть, чудом осталась жива. При Колючке нашли связку незаряженных накопителей магической энергии. Очевидно, ради их зарядки он и пришёл в весёлый дом. Но зачем ему накопители, я не понимаю. Он же сам себе маг, ему даже для работы с Сетью накопитель не нужен. Эли, я прав?
- Частично, - задумчиво проговорила Аэлина, - накопители нужны магам для работы в экстремальных условиях, далеко от природных источников магии. Или близко, но без возможности пополнить резерв. К примеру, в Диких Пустошах. Или в Подгорье, где шэртэ отслеживают малейшие колебания магического фона, и запросто выловят любого нарушителя своих границ. Особенно заклятого сородича. Впрочем…- она замолчала, глядя куда-то в пространство.
- Кажется, я поняла, о чём ты молчишь, - хмыкнула Эрелиса. – Ты думаешь о том, что при помощи каскадного перехода можно добраться до любой точки Населённых миров и не только. И захватить с собой запас энергии для построения обратного перехода. В том числе из Междумирья. Так?
Именно об этом ведьма и подумала. Но потом сама себе начала возражать: во-первых, мало кто владеет технологией Каскада, и все они входят в Совет по охране Населённых миров; во-вторых, для построения обратного перехода накопителей понадобится столько, что их и в гларте не свезёшь; в-третьих…в Населённых мирах возможно всё.
- Можно ли как-то проверить, не родственники ли братья Гвиэ и тот старичок, что владеет заклинанием Каскада?
Эрелиса задумалась:
- Официальный запрос, скорее всего, будет отклонён, этэрэ очень трепетно относятся к тому, что именуется приватностью. Кроме того, такой запрос легко отследить, а мне почему-то кажется, что чем меньше мы афишируем своё расследование, тем больше у нас шансов выжить. Но мне никто не может запретить навещать прабабушку. Тем более, праправнуков она ещё вживе не наблюдала.
- Гениально, - проворчал Велериан, - не хватало ещё тебе вместе с детьми куда-то вляпаться. На месте Устина я бы тебя вообще дальше уборной не отпускал.
Эрелиса одарила его сияющей улыбкой:
- Именно поэтому ты не на его месте! – но посмотрев на задумавшегося мужа, вздохнула, - Ладно, леший с вами! Спрошу у неё через Сеть, всё равно этот способ сообщения отследить труднее, чем переписку или связь через Кристаллы.
                ***
Аэлина Лют.

Противостояние – гражданская война апху – долго ещё будет будоражить умы историков и романтиков. Главным образом потому, что документов той поры сохранилось до обидного мало, и никто не может сказать, из-за чего начались боевые действия. Наиболее популярная версия событий столетней давности, вошедшая в учебники истории, звучит примерно так: сто лет назад северные и южные кланы апху не смогли договориться о том, как им жить дальше. Северяне предлагали не нарушать естественный ход истории и позволить представителям других рас селиться в Крае Света. Тем более, что в Ставограде уже существовали не самые малочисленные общины этэрэ, хагров и сэппхо, да и людей тоже, особенно после появления в Ставограде подразделения Ордена Солнечного Креста. Южане стояли за то, чтобы выгнать всех инородцев в их исконные земли. А если северянам они уж так дороги, то их никто не держит за хвосты, и они могут валить за море вместе с прочими народами. Дальнейшее очень хорошо передаёт картина Ильзора Акондского «Противостояние» - два апху в «боевых масках» стоят нос к носу, оскалив страшенные зубы. Кто за что – непонятно, противники похожи, как отражения. Картина была написана за полтора века до войны в Крае Света, но именно по ней война получила название. Немногие учёные-историки из числа апху, которые изучают то время, в обсуждениях между собой употребляют слово «грызня», и оно до жути соответствует действительности, потому что в боевых действиях принимали участие поголовно все, от мала до велика, и при отсутствии оружия грызли противников зубами. Это тем более жутко, что в нормальных условиях ни один апху не позволит себе напасть на женщину, старика или детёныша. Но во время Противостояния всё население Края Света словно потеряло рассудок. Мало того, были даже попытки создать идеальных воинов, этаких Сверхоборотней, которые при всех достоинствах апху были бы более воинственными и меньше думали о том, что хорошо и что плохо. Найденный Велерианом дневник эксперимента меня заинтересовал не только как профессионала, но и потому ещё, что там содержалась кое-какая информация, от Рыцаря ускользнувшая. Пометки на полях. Сделанные кем-то, кто читал этот документ до Велериана. Этот кто-то либо сам был апху, либо просто владел нашей старинной письменностью, которая сейчас почти забыта и изучается только немногими энтузиастами. Я совершенно случайно тоже с ней знакома. Не буду утомлять подробностями старинной каллиграфии, но из завитушек по полям рукописи, принятых несведущим читателем за украшения, мне стало известно вот что.
Сто лет назад любой магический эксперимент можно было проводить только с разрешения Совета по охране Населённых миров. Всякая неразрешённая магическая деятельность отслеживалась и пресекалась. Сейчас, в принципе, дела обстоят почти так же, за одним исключением: самовольного исследователя не убьют, он отделается денежным штрафом, а в случае серьёзного нарушения – лишением способностей на время или насовсем. Так вот, сто лет назад Алирен Хват (вот как его звали) либо имел разрешение, либо был убит с ведома и по приказу Совета. Из того, что дневник попал в Ставоградский Архив, я делаю вывод, что разрешение у него имелось, иначе вся документация была бы засекречена и хранилась в Магистериуме. А из пометок на полях следует, что его работа контролировалась Советом, и даже выплачена премия, правда, не ему, а его помощнице-магичке, весьма, кстати, известной исследовательнице ликантропии. И получается, в Совет тогда входил кто-то из моих сородичей, кто-то, кто оставил эти записи. Маги среди апху – огромная редкость, рождаются они примерно раз в сто лет. В моей семье, к примеру, до меня магом был Волек Хвост, Верховный Инквизитор Края Света, живший двести лет назад. Я происхожу из потомков его сестры, но у самого Магистра была дочь, а сведений о её детях нет. Не то чтобы их не было совсем, но они пропали во время Противостояния. Именно тогда наша семья и раскололась окончательно, часть осталась в Ставограде, на севере, а другая часть, как раз прямые потомки Волека Хвоста, поддержали южан и затерялись в мясорубке войны. Их даже никто не пытался найти, просто потому, что до сих пор считается предосудительным поддерживать отношения с теми, чьи взгляды на жизнь сто лет назад были  объявлены мятежными. Мне это кажется изрядной придурью, хотя бы потому, что противоречит самой природе апху. Мы издревле славились крепкими родственными связями, и рвать отношения с кровной роднёй из-за политики по меньшей мере глупо. И вот, читая пометки на полях дневника сумасшедшего учёного, я вдруг подумала, что, вполне возможно, эти пометки оставлены моим родичем.
Дома я ничего не смогла узнать о дальней родне, и в Колдунову Падь вернулась ни с чем. А потом со мной связалась Ир-Гвена.
- Хочу спросить тебя, не знакомо ли тебе такое имя, как Эрлиана Коготь? – подруга смотрела на меня из Зеркала с обычным для сэппхо непроницаемым выражением, но кончик её хвоста подёргивался, выдавая волнение.
Я честно напрягла память, но единственная знакомая мне Эрлиана, бывшая моя одноклассница, носила совсем другую фамилию.
- Вообще в Ставограде вряд ли есть кто-то с таким прозванием, - честно сказала я. – Замок Когти был столицей южан во время Противостояния, так что все Когти живут в Южном округе. А тебе зачем?
- Это не мне, а тебе. Я тут совершенно случайно наткнулась на кусочек истории Совета по охране Населённых миров, представляешь, сто лет назад в его состав входила дама с таким именем. Я подумала, что она, наверное, твоя соотечественница, а зная вашу редкую неспособность к магии, возможно, что и родственница.
- Возможно, - я сразу вспомнила пометки на полях дневника сумасшедшего учёного, - а с чего вдруг она тебя так заинтересовала?
Ир-Гвена пояснила, что по спецзаданию начальника лаборатории занимается убийственной ерундой – разыскивает по архивам сведения обо всех, кто занимался экспериментальной магией, в частности, работал над созданием живых и псевдоживых существ. Зачем это нужно господину Гвиэ, никто, естественно, младшей научной сотруднице не объясняет, но у неё много свободного времени и мало развлечений, так что она и сама делает кое-какие умозаключения. И они ей не нравятся.
- Помнишь историю с фантоморфом под заказ? – я прекрасно помнила, и Ир-Гвена продолжала: - За последнее время ни одного подобного заказа не поступало, хотя тот заказчик и пел, что изобретение будет очень востребованным. И вот буквально на днях Колючка озадачился поиском сведений по старым экспериментам над нежитью. Прозвучало словечко «орсы», которое я как-то слышала от тебя в контексте некой страшной сказки. Зачем этому козлу орсы? Он же тупее сиддского валенка, и вдруг вот так решил исследовать чью-то незавершённую работу? Странно, правда? И вот я искала-искала, и нашла эту самую Эрлиану, которая тоже интересовалась созданием всякой жути. Но она была в Совете, ей вряд ли приходилось рыскать по архивам.
- Не понимаю, к чему ты клонишь, но кое-что тебе расскажу. Это нашёл Велериан в Ставоградском Архиве, он любитель истории. Вот слушай…
Чем дольше я рассказывала, тем больше становилась амплитуда раскачивания хвоста моей подруги. В конце концов она смахнула что-то стеклянное у себя за спиной, огорчённо зашипела и сказала:
- Элька, мы влезли в очевидно гадкую историю. Кто-то за всем этим стоит такой, что нам не по зубам. У меня язык сводит от ощущения близких неприятностей. Мне страшно.
Ир-Гвена никогда не была сильна в предсказаниях, но она же из всего нашего шабаша всегда была самой невозмутимой. Напугать её вообще казалось невозможным, и уж если она говорит, что ей страшно, происходит что-то действительно скверное. Кому и зачем могли понадобиться орсы? Главное, как раз в то время, как мы вплотную подобрались к разгадке их тайны.
Потом на связь вышел Лесс, который успешно сводил свой Легион в Дикие Пустоши и возвращался с добычей. Я велела ему по дороге придумать правдоподобное объяснение, кому могла понадобиться смерть его родичей. Шэртэ нахмурился, но обещал пошевелить мозгами. 
- Погоди со своими вопросами, - вскинул он руку, едва переступив порог моей избушки, - сначала я тебе кое-что расскажу. В Пустошах происходит что-то странное. Мы с парнями там не в первый раз, но раньше заброшенных рудников было только два, а теперь мы насчитали семь. И если два заброшенных раньше просто истощились, то пять новых выглядят вполне подходящими для дальнейшей разработки. Но они опустели. Мы поковырялись с краешку, в дальние забои не полезли, так даже у самой поверхности есть и горный хрусталь, и демоново стекло. А в самом последнем руднике даже инструмент остался валяться. Это в какой спешке надо убегать, чтобы бросить недешёвое оборудование? На большинстве тамошних шахт работают артели, и инструмент у них свой. Даже у кого-то была проходческая машина, последнее изобретение хагров. Ребята там серьёзные, к глупым страхам не склонные, простой нежитью их не напугаешь. Да нежить на рудники и не лезет особенно, знает, что получит отпор. Это на отряды вроде нашего можно напасть, вдруг повезёт и не пришибут на месте. Но опустевшие рудники – не самое странное. Ты меня знаешь, я не страдаю избытком воображения, но мне всё время казалось, будто за нами наблюдают. Это не то ощущение, как в Подгорье, там точно следят, и если поймают, шкуру спустят. Но тут…словно кто-то крался по нашему следу. Не спрашивай, зачем, я сам всё время об этом думал, и то, что я придумал, мне не понравилось. Оно наблюдало. Выжидало. Мы убрались оттуда на неделю раньше, чем собирались. Погода отличная. Никто не мешал. Но ребята даже не ворчали. Только что в пляс не пустились, когда мы переправились через Сану. А у меня в Легионе одни хагры.
Сказано это было таким многозначительным тоном, что мне сразу представились суровые бородатые рудокопы, у которых вместо носовых платков куски сланца. Понятно, что таких ребят напугать непросто, если уж они даже во владения шэртэ ходили. Но вот странность – чем страшнее Лесс рассказывал, тем любопытнее мне становилось.
- Ты когда опять туда собираешься?
У шэртэ стало такое лицо, что знай я его похуже, решила бы, что он перетрусил и сейчас ответит, что ноги его больше не будет в проклятых землях.
- Если хочешь, могу провести ознакомительную экскурсию персонально для тебя, - сказал Лесс. – Просто ребята, боюсь, ещё морально не готовы вернуться в Пустоши даже в компании ведьмы. Только, чур, не ныть.
- Торжественно клянусь, - фыркнула я.
- Вот и славно. Тогда я передохну пару дней, и можем отправляться!
                ***
Дикие Пустоши – неуютное место. Во все стороны, насколько хватает глаз, простирается безлесная равнина, по весне заливаемая водами бесчисленных речек, летом – иссушенная солнцем. Многочисленные овраги не придают пейзажу очарования, и в общем, название для этих мест подобрано удивительно точно.
Мне было интересно всё. И шахты, брошенные и всё ещё действующие, и шныряющие под ногами пёстрые ящерицы (пока Лесс не сказал, что их укус смертельно ядовит даже для вельтов, невосприимчивых к большинству ядов), и воздвигающиеся над нашими головами пирамиды облаков, похожие на огромные комья сахарной ваты. Интереснее всего было наблюдать за постепенно теряющим всякое выражение лицом шэртэ. Насколько я успела понять за время нашего знакомства, Лесс отчаянно боялся быть заподозренным в трусости, и поэтому совершенно сознательно лез именно туда, где было страшно и опасно. Не надо спрашивать меня, зачем он так делает – шэртэ все немного сумасшедшие, они и сами это признают. Так вот, Лесс чего-то отчаянно боялся. Притом, что я не ощущала ни малейшей опасности. Разве что…
Странное чувство появилось у меня вечером второго дня пути. Словно кто-то настойчиво убеждал меня не ходить дальше, а вернуться домой, к Литке, кошкам и козе. Это было занятно. По словам Лесса, в той стороне находился самый центр Пустошей, его называли Проклятым Местом, и туда никто не ходил. На вполне невинный вопрос о причине такой непопулярности Проклятого Места Лесс ответил почти медвежьим рычанием и так оскалил свои жуткие клыки (не намного меньше, чем у апху, честное слово!), что спрашивать мне расхотелось. Но тайна притягивала любопытную меня, словно магнит. И в конце концов мы пошли туда, куда очень хотелось мне и очень не хотелось моему проводнику.
Чем ближе к Проклятому Месту, тем сильнее было чувство, что всё это я уже однажды видела. И я почти не удивилась чёрной башне, появившейся в пределах видимости к полудню четвёртого дня. Лесс к этому моменту уже несколько часов со мной не разговаривал, только ругался сквозь зубы, надеясь, что я услышу и одумаюсь. Зря, потому что языка шэртэ я не знаю (а знала бы – кто бы кого ругал ещё).
Башня потрясала воображение. Подозреваю, что если долго смотреть на её стены, можно сойти с ума. Материал, напоминающий демоново стекло, казался живым. Или, вернее, наполненным жизнью. Жуткой, противоестественной злобой. Сонмы чудовищ боролись там друг с другом, но не для того, чтобы выживать, а для того, чтобы истребить самую память по себе. Уродливые человекоподобные фигуры совершали страшные тёмные ритуалы, убивая на жертвенниках не менее уродливых животных. А может, и не совсем животных. Или даже совсем не животных, но подробнее рассмотреть помешал Лесс, вкативший мне отрезвляющую оплеуху.
- Не смотри туда больше, - велел он.
Я не стала спорить.
- Как ты думаешь, внутрь попасть можно?
Шэртэ так на меня посмотрел, что не будь я ведьмой, изошла бы дымом на месте.
- Вы, люди, ещё большие сумасшедшие, чем мы, - заявил он. – Что я скажу твоему Рыцарю? Извини, брат, твоя ведьма сунула голову в пасть вырре, а я ей помогал? Долго я после этого проживу?
Я попыталась было вякнуть, что ничего ему Велериан не сделает, на что получила ответ, что Лессу уже давно не пятьдесят, он всякое повидал, и не надо вешать ему на уши кишки. Я не стала уточнять, чьи именно.
Оставаться на ночь возле башни было по меньшей мере неразумно, и я не без сожаления поплелась за шэртэ в ближайший овраг. Из оврага башню видно не было, но костёр зажигать мы не стали, съели омерзительный сухой паёк, и Лесс объявил, что завтра пойдём обратно. Не исследовав башню. Я еле-еле справилась с соблазном попробовать на своём проводнике сонные чары. Не стала только памятуя о его странном восприятии магии. Пожалуй, чего доброго, от сонных чар он вовсе не будет спать до конца жизни. Наконец, шэртэ уснул, а я осторожно выбралась из оврага.
Я не сильна в звездословии, но небо над Дикими Пустошами показалось мне абсолютно чужим. Ни одного знакомого созвездия. После довольно жаркого дня ночь оказалась удивительно холодной, в лунном свете то тут, то там поблёскивал иней. Хорошо, что у второй ипостаси тёплая шубка.
Направилась я, разумеется, к башне. Нытьё напуганного шэртэ меня мало тронуло. Смотреть на стены я не собиралась, я хотела попробовать попасть внутрь. Легенды утверждают, что двести лет назад Чёрную башню взяли штурмом, а раз так, должен быть вход. Вход был. Не очень сложно запечатанный. Мне удалось подхватить обрывок заклинания-ключа и достроить его. Дверь оказалась участком стены, заметно поменявшим плотность. Ходить сквозь стены мне и раньше приходилось, но впервые – сквозь демоново стекло. Да ещё такое странное. В какой-то момент мне показалось, что все изображённые на башне страшилища кинутся на меня, но это заняло один удар сердца. Вот я и в башне.

Колдунова Падь. 2001.

- Они ушли три дня назад, - хмуро сказал капитан Храны, огненно-рыжий вельт.
Велериан от злости только зубами скрипнул. Уйти в Дикие Пустоши и ни словечка ему не сказать! Только ведьма на такое способна! Когда утром его разбудил истошный писк Кристалла, Рыцарь думать не думал, что его ожидают настолько скверные новости. Но когда непривычно обеспокоенная Эрелиса сообщила, что Устин перестал чувствовать сестру, сон слетел с Велериана, как одуванчиковый пух. Куда эта ведьма могла опять влезть? И вот, пожалуйста, ответ.
- Что им там понадобилось?
- Эля сказала, что просто хочет посмотреть, - слегка напуганная поднявшейся суматохой Литка нервно гладила вурьего детёныша, так что у того в конце концов начала искрить шерсть. – Лесс вернулся на неделю раньше, чем собирался, потому что в Пустошах происходит что-то непонятное…
Только этого не доставало! Велериан едва не зарычал от досады. Ведь всем известны были истории о тех бедолагах, которые оказались в Пустошах именно тогда, когда там начинались очередные странности. Большинство этих историй заканчивалось словами «и с тех пор их никто не видел». Даже думать не хотелось о том, что там могло происходить.
- Ну, вот что: я отправляюсь за ними. Моран, если кто-то будет спрашивать Аэлину или Лесса - хватай и сажай под замок, после разберёмся.
Вельт понимающе кивнул, Рыцарь запрыгнул в гларт и через мгновение исчез в тумане Тропы. Вновь появился он уже над Дикими Пустошами, у берега Саны. До Чёрной Башни Велериан решил добираться без помощи Тропы, справедливо опасаясь возможных искажений пространства в центре Пустошей. Зашвырнёт куда-нибудь в Акондское Пустоземье, или вовсе в чужой мир…
Гларт несколько раз подавал сигнал о появлении нежити в пределах досягаемости, но Рыцарь предпочёл не отвлекаться на охоту. Да и нежить была всё больше известная и малоопасная. Уж точно не способная сколько-нибудь серьёзно навредить дипломированной ведьме и чокнутому шэртэ. Но где же они могут быть? С воздуха видно далеко, не могли же они совсем не оставить следов?
Следы он нашёл уже совсем недалеко от Чёрной Башни. В овраге валялись два вещевых мешка, причём один был украшен атласными фиалками и точно принадлежал Аэлине Лют. Помимо мешков имелись обрывки кожаной куртки, клочья бурой шерсти и кровавые пятна. Пятна Велериану особенно не понравились. Оставленная кем-то шерсть была Рыцарю незнакома. Она не напоминала ни волчью, ни медвежью, ни собачью, так что оставалось предположить только вмешательство какой-то нежити. Но чтобы Аэлина не справилась с нежитью? Вдруг немного в стороне что-то блеснуло. Велериан только собрался рассмотреть хорошенько, что это такое, как его со страшной силой ударили по голове.
 
Дикие Пустоши.2001.

Коридор закончился неожиданно. Только Аэлина собралась заглянуть за очередной поворот, как очутилась в узком помещении со сводчатым потолком. Мебели не было никакой, зато прямо посередине комнаты стояла женщина. Аэлина готова была поклясться, что никогда прежде не видела её, и тем не менее, отчего-то появилось странное чувство давнего знакомства. Или даже родства. Женщине было на вид лет тридцать пять, но если она апху, то могло быть и больше. Очень длинные иссиня-чёрные волосы плащом падали на спину до самого пола. Зелёные глаза смотрели оценивающе, но, в общем, одобрительно.
- Так-так-так… - по-южному растягивая слова, проговорила незнакомка, - это кто же к нам пришёл? Неужели та самая Аэлина Лют?
- Мы знакомы? – удивилась ведьма.
- Заочно. Но, думаю, настало время познакомиться поближе. Заодно проверим, насколько ты сообразительна.
У Аэлины появилась вдруг странная мысль, что именно эта женщина оставила пометки на полях рукописи Алирена Хвата. Но только не сто же лет назад?
- Кем вам приходилась Эрлиана Коготь?
Незнакомка расхохоталась:
- Дурочка! Умна, а всё-таки дурочка. Эрлиана Коготь – это я. И мне уже сто сорок шесть лет.
- Как же вам это удалось?
- Магия, деточка. Магия гораздо более сложная, чем та, что преподавали тебе в Колледже. Даже более сложная, чем та, которой владеют магистры из Верле. Хочешь ей научиться?
- Зачем?
- Неужели ты не хочешь жить вечно? Оставаться молодой и красивой столько, сколько тебе захочется? 
- Я имею в виду, зачем вам учить меня этому? И почему именно меня?
- Ну, что ж…
Эрлиана Коготь, в самом деле, приходилась Аэлине родственницей. Во время Противостояния ей чудом удалось спастись из горящего замка, но она потеряла дневник Алирена Хвата. Алирен Хват был влюблён в неё с юности. Безответно. Но всю свою жизнь он посвятил служению даме сердца. Талантливый, почти гениальный целитель, он занялся поиском средства, позволившего бы его возлюбленной всегда оставаться молодой и красивой. Да, апху стареют медленно, но всё же стареют, и какая женщина не пожелает сохранить очарование юности? Эрлиана была сильным магом, успешно закончила Магистериум Верле, несколько её работ по боевой магии оказались настолько хороши, что ей предложили войти в состав Совета по охране Населённых Миров. Это открывало широчайшие перспективы. В родовом замке Когти была устроена лаборатория, о какой можно было только мечтать.
И начались эксперименты. Хват установил, что из зародышей живых существ можно получить вещества, заметно тормозящие старение. Тогда он озадачился поиском этих самых зародышей. Мыши и кролики для апху всё же не очень подходили, действие «эликсира молодости» быстро заканчивалось. Тогда вспомнили об орсах, остатки которых доживали своё в горах Южного округа Края Света.  Они были частью существ, подобных апху, хоть и не владели трансформацией. Но это можно было исправить с помощью магии, требовалось только детально изучить особенности всех способных к трансформации существ. В помощь Алирену Хвату была вызвана из Млана профессор Отра Ни Филху, крупнейший специалист того времени по вопросам наследственных заболеваний и большой знаток оборотней. Профессор Ни Филху сама была больна ликантропией, и все её труды были направлены на поиск средств, позволивших бы облегчить состояние волкодлаков. Дело в том, что у большинства больных ликантропией время от времени случаются неконтролируемые приступы, когда больной не помнит себя после трансформации, становится опасен для окружающих и, помимо прочего, во время таких приступов трансформация протекает настолько тяжело, что часто заканчивается смертью больного. Подобный приступ случился у самой Отры как раз накануне штурма замка Когти.
Эрлиане Коготь, может, и не было бы дела до какой-то там мланской волчицы, но у неё самой к тому времени вырос сын. Один-единственный. И надо же было такому случиться, что этот единственный сын полюбил не свою соплеменницу, а как раз приглашённую матерью заморскую специалистку. По меркам апху, отчаянно некрасивую: маленькую, худую, лопоухую и конопатую, как три четверти жителей Млана. И для объяснения с возлюбленной выбрал тот трижды неудачный день. Нормальный средний апху весьма посредственный воин, да даже и хорошему воину не всегда под силу справиться с обезумевшим волкодлаком. Сын Эрлианы погиб, а виновница его гибели умерла во время обратной трансформации. А на другой день при штурме замка пал Алирен Хват.
Эрлиана осталась одна, но ей удалось унести пробирку с последним вариантом «эликсира молодости». И она продолжала жить, меняя имена и место проживания, потому что многим южанам сначала было небезопасно жить под своим именем, а потом слишком долгая жизнь вызвала бы подозрения. Из Совета Эрлиана ушла тогда же. Более того, в Совете считали, что она погибла в замке Когти. Но она жила, и старалась отомстить всем, кто, по её мнению, был повинен в постигших её бедах. Последней, кого ей никак не удавалось достать, была Фларинэль Карэль, одна из этэрэ-ле, владевших заклинанием Каскада. Фларинэль одно время помогала Эрлиане в поиске помощников для её исследований, энитарку забавляли мало живущие, на взгляд этэрэ, существа, пытавшиеся достигнуть долголетия.
Потом Эрлиана поняла, что делает всё неправильно. Нужно было не мстить, а сделать так, чтобы все они поняли, как ошибались на её счёт. Следовало построить магическую империю, где правили бы вечно живущие, благодаря эликсиру, апху из пострадавших в Противостоянии семейств. А потом можно было поквитаться и с этэрэ, и с северянами, и вообще со всеми. Выставить Совет не просто дураками, но лишить их доверия всех мыслящих существ. Благо, лазеек было множество. К примеру, у одного знакомого этэрэ из Совета были идиоты-сыновья, младшего из которых Эрлиана сумела заставить доставлять ей заряженные накопители для пополнения магического резерва. Триединый знает, где он их брал. 
Увы, никто из соотечественников Эрлиану не поддержал. Один так вообще заявил, что предпочитает достойно сдохнуть раньше срока, чем вечно жить, ощущая себя последней сволочью. Этот гордец приходился Эрлиане родственником, поэтому она его не тронула, но запомнила…
- Погодите, так это вы так упорно нам пакостите? – ужаснулась Аэлина.
- Пакощу? Я?! – возмутилась родственница. – Я вовсе не пакощу, я восстанавливаю справедливость. Рыжая полукровка, жена твоего брата, приходится правнучкой Фларинэли Карэль. Мало того, эта гадкая девчонка однажды помешала мне заполучить Амулет Каскада, тот самый, который позволяет объединить энергию магов для создания каскадного перехода. Маленькая паршивка заметила меня, когда я пробралась почти к самому Амулету, хотя на мне было очень сильное заклятие невидимости. Моё собственное, никто им не владеет больше. Я оттачивала формулу тридцать лет, даже пограничная стража Энитара не заметила меня, даже шэртэ не распознали моих следов, а эта как завопит только! Увидела! Надо бы свернуть ей шею, да я ограничилась молнией, и, видимо, не попала, а там уж было не до девчонки. Но теперь-то кто свяжет её внезапную гибель с той давней историей? Разве что прабабка…
Попасть-то попала, подумала Аэлина, потому Эрелиса и не может вспомнить ничего такого. Прабабушка, небось, побоялась, что правнучку ей не доверят больше, вот и поработала с девочкой. Магия-то на Рыцарей не действует, а вот гипнозу подвержены все, надо только правильно методику подобрать. Этэрэ в этом мастера.
- Я вовсе не собиралась выпускать Князя Тьмы, и ваш драгоценный шэртэ без моей помощи вряд ли одолел бы твоего покойного однокашника. Но как удачно вышло бы всё, не вмешайся ты со своим дурацким магическим даром и вечной готовностью бежать кому-то на выручку, виляя хвостом и повизгивая. Сдохни рыжая год назад, и всё было бы проще, а теперь мне придётся ещё добираться до её выродков. Одного не пойму, кто сумел обезвредить мору? Ведь она сожрала того слизняка из Ордена, который притащил её в Эгрон, и так напиталась силой, что даже сэппхо с ней не совладали бы!   
- Ты больная, - сделала вывод Аэлина, - свихнулась от потрясений. Тебе не местью заниматься надо, а головушку лечить.
- Головушку, говоришь… - Эрлиана неприятно усмехнулась. – Только потому, что ты мне родня, и потому, что ты тоже имеешь дар, ты ещё жива. Мне нужна помощница. Подумай.
И не успела Аэлина ничего ответить, как вокруг неё воздвиглась тускло светящаяся клетка.
- А это тебе, чтобы лучше думалось, - в руках у сумасшедшей появился замурзанный мешок, - Говорят, одна голова хорошо, а две лучше, - и она вынула из мешка и кинула под ноги Аэлине окровавленную волчью голову, явно слишком крупную для обычного волка.
                *** 
- Да очнись же ты! – смутно знакомый голос сорвался почти на плач, перемежаемый ругательствами на нескольких языках.
Велериан Тэро попытался открыть глаза, но тут же снова их закрыл, потому что потолок завертелся, как карусель, и от этого Рыцаря немилосердно затошнило. Голова просто раскалывалась. Зато он успел увидеть, кто его так настойчиво вызывал из небытия. Лесс. Потрёпанный, избитый и растерявший три четверти своей обычной задиристой самоуверенности. 
- Где мы? – с трудом выговорил Рыцарь.
- Живой! – обрадовался шэртэ и пояснил, что находятся они в самом сердце Диких Пустошей. Внутри Чёрной Башни.
- И кто здесь теперь хозяин?
- Не хозяин, хозяйка. Изумительной красоты стерва, которой родиться бы в Подгорье. Или лет на двести пораньше, чтобы точно не миновать костра. У неё в услужении какие-то непонятные твари, похожие…ни на что не похожие. У них волчьи головы, только очень крупные, и тела вроде хагрских, коренастые, коротконогие, но с очень уж длинными руками и сплошь покрытые бурой шерстью. Безумно быстрые. Очень острые зубы. Вдобавок, беспрекословно слушаются Хозяйку. И ещё – о нашей ведьме не спрашивай. Я её упустил. Когда проснулся, её уже не было, все вещи на месте, а я в окружении жутких тварюшек, вырра их заглодай! А вот как ты сюда попал?
Язык ещё плохо повиновался, но Велериан всё же сумел рассказать Лессу, почему пришлось отправиться в Дикие Пустоши. Шэртэ выслушал, задумчиво покивал головой каким-то своим мыслям, а потом сказал:
- Думать не думал, что среди апху бывают маги. Но вот что я тебе скажу: если брат нашей ведьмы не может определить, где находится сестра, значит, она тоже в Башне. Это ближайшее странное место. Вообще таких сооружений в Эгроне много, ты не бывал в Арверне? Там есть Башня Солнца, полная противоположность этой жути. Так внутри Башни Солнца время течёт немного иначе, чем снаружи. Да и в других подобных местах странностей хватает. Все они не принадлежат ни одному из миров. Понимаешь, некоторые представляют Населённые миры подобием энитарского веера. Наверное, правильно, только не все знают, что энитарский веер держит форму не из-за какой-то там магии, а благодаря гвоздикам. Вот и все эти Башни, Казармы, мланский Дом Света, Каменный Шар – все они как бы гвоздики, на которых держаться миры. Но сами эти сооружения ни одному из миров не принадлежат. Потому и нельзя почувствовать того, кто вошёл, допустим, в Чёрную Башню…- и добавил шёпотом, - Но если эта гнусная ведьма жива, я ей устрою!
- Я, кажется, догадываюсь, кем могут быть незнакомые тебе твари, - Велериан попытался сесть, и это ему удалось, только пришлось прислониться к стене и опять закрыть глаза, чтобы меньше тошнило. – Это орсы. Слыхал про таких? Они не звери и не совсем нежить, довольно разумны и вполне смертны. Можно попытаться обмануть их, а можно тупо перебить.
Лесс криво усмехнулся, отчего его и без того не слишком приятное лицо стало напоминать морду тролля. Не нужно было владеть телепатией, чтобы догадаться, о чём он подумал.
- Ну, да, - ответил на его ухмылку Рыцарь, - для тупо перебить у нас сил недостаточно, - и вдруг он изумлённо раскрыл глаза и воззвал к Всесветлому, так что Лесс испугался, не собрался ли его неожиданный компаньон умирать, но тут и сам шэртэ ощутил что-то странное.
Мелко завибрировал пол, и шэртэ чутьём подземного жителя определил землетрясение. В самом деле, скоро стены содрогнулись и на пол посыпались мелкие чёрные осколки. А потом дверь в узилище слетела с петель.
- А вот и мы! – жизнерадостно возвестило появившееся в проёме косматое страшилище, в котором с большим трудом угадывался апху. Велериан признал Устина больше по голосу, да ещё по выглядывающей у него из-за спины Эрелисе.

Ставоград. 2001.

Устин смотрел на жену, и отчётливо понимал, что вот-вот станет вдовцом. Эрелиса с лицом решительным и мрачным складывала в рюкзак всё, что, по её мнению, могло пригодиться в Диких Пустошах. Поклажа состояла в основном из разножутких железяк убийственного назначения. Когда же в карман рюкзака отправилась упаковка взрывчатки, Устин не выдержал.
- Ты не забыла про детей? – это было последнее средство заставить её одуматься.
Эрелиса смерила мужа взглядом, но промолчала. Ободрённый Устин начал было расписывать, как плохо деткам без мамы, но Эрелиса перебила его:
- По-твоему, лучше пусть у них будет вместо матери струсившая клуша?
- По-моему, живые родители, какими бы они ни были, однозначно лучше мёртвых, будь они хоть трижды герои! 
Эрелиса хотела было сказать в ответ что-нибудь обидное, да вовремя вспомнила, что у апху мировоззрение немного не такое, как у людей. Они больше боятся показаться безответственными, нежели трусливыми, тем более, что как раз Устин трусом не был никогда.
- Хорошо, - тихо сказала она, - с чего ты взял, что я непременно должна погибнуть?
Устин просиял, и заявил, что очень рад, что она берёт его с собой. Вдвоём они точно разнесут половину Населённых миров. Ещё через четверть часа маленький двухместный гларт, одолженный на время у Ордена, пропал в тумане Тропы.

Дикие Пустоши. 2001.

Чёткого плана у Эрелисы, конечно, не было. Но кое-какие соображения имелись. Она сразу предположила, что тот, кто пропал в Диких Пустошах, вполне мог достигнуть их центральной части. А что там, в центре? Правильно, Проклятое Место. И известная по легендам Чёрная Башня. Эрелиса ни секунды не сомневалась в том, что Аэлина обязательно найдёт способ пролезть внутрь этой самой Башни. Значит, и искать её следует там. Велериану, небось, и в голову не придёт такая глупость. Поэтому маленький гларт вынырнул с Тропы прямо посередине чёрного сводчатого зала.
Зал выглядел до того впечатляюще, что супруги многозначительно переглянулись и выбрались из гларта. При ближайшем рассмотрении помещение оказалось закопчённым, словно в нём совсем недавно бушевало пламя. У дальней стены валялось нечто обугленное и оплавленное, напоминающее большой клубок стальной проволоки в руку толщиной. Двери отсутствовали, вырванные из проёмов вместе с косяками. Пол избороздили трещины. Эрелиса вопросительно посмотрела на мужа.
- Надо поскорее найти Эльку, - сказал Устин, - а то, чего доброго, она тут всё разнесёт.
Пол мелко задрожал, стены зашатались. Ругаясь, Эрелиса и Устин выскочили в коридор, где очень скоро повстречали четвёрку каких-то враждебно настроенных тварей. Эрелиса хотела было возмутиться, что ей не оставили ни одного противника, но посмотрев, во что безоружный апху превратил неведомых врагов, позеленела и промолчала. Впервые ей пришло в голову, что в их семье вовсе не она самая грозная и опасная.
Мимо неприметной двери они сначала пробежали, но Эрелиса не зря была Отмеченной Солнцем, и присутствие брата по Ордену определить сумела. Дверь была заперта, и Устин её просто вышиб.   
- Вы как сюда попали? – удивился Велериан. Голова у него была в крови, лицо бледное, вокруг глаз кошмарные багровые синяки. Форменный упырь.
- Долго объяснять, - тряхнула рыжими косами Эрелиса, - где наша ведьма?
Никто не успел ответить, потому что Башня затряслась так, что все попадали на пол.
- Колдуют где-то в той стороне, - махнул рукой шэртэ, чуткий к магии и землетрясениям.
Быстро идти не получалось. Пол то и дело норовил уйти из-под ног, с потолка сыпалась каменная крошка, вдобавок у Велериана был такой вид, словно он вот-вот потеряет сознание. Эрелиса подозревала, что напарника держит на ногах чистейшее упрямство. Коридоры петляли так, будто их проложили нетрезвые хагры. У Велериана от бесчисленных поворотов кружилась голова, иначе он непременно обратил бы внимание, что идёт ровно тем же путём, что и его далёкий предок двести лет назад. Кое-где стены сохранили следы той страшной битвы, но присматриваться было некогда. То и дело на пути попадались отряды орсов, правда, Устин никому не уступал исконных врагов своего народа и скоро стал выглядеть страшнее самих орсов.
Наконец, коридоры закончились ещё одним круглым залом. Велериан предположил, что именно здесь и находились когда-то Врата в Междумирье, перевезённые затем в Ставоградский Музей, где их двести лет никому в голову не приходило искать.
Теперь в зале с воем летали огненные шары, врезавшиеся в стены и сотрясавшие Башню до основания. А посреди зала ожила старинная картина Ильзора Акондского «Противостояние»: две апху в «боевых масках» стояли нос к носу, оскалив страшенные зубы. Только на картине апху были совершенно одинаковые, а в Чёрной Башне сошлись разные. Аэлину можно было вычислить по светлой шерсти. Её противница была чёрная. Неподвижными они оставались лишь несколько мгновений, а потом сцепились в рычащий чёрно-белый клубок, то и дело плевавшийся огненными шарами разного цвета. Пара минут ярости – и снова застыли глаза в глаза.
Тут Эрелиса не выдержала. Громко послала по неприличному адресу пытавшихся удержать её мужчин, выхватила из заплечных ножен меч и в один замах снесла чёрную голову. Может, не очень по-рыцарски, но теперь всем стало видно, что ещё немного, и Аэлины не было бы в живых. Мало того, что она вся была искусана и изодрана, так ещё и магический резерв израсходовала почти полностью. Эрелиса хотела было съязвить насчёт того, что они с Велерианом теперь отлично смотрятся – просто парочка упырей, но сказать ничего не успела. Стены и потолок понеслись навстречу друг другу. Чёрная Башня рушилась.
Дальнейшее Эрелисе припоминалось смутно. Кто-то схватил её за руки, по огненным ладоням она догадалась, что это Велериан. Аэлина, Устин и Лесс оказались втиснуты между ними, и длины рук отчаянно не хватало. Туман Тропы не давал дышать, всё плыло и кружилось, ещё чуть-чуть – и пальцы соскользнут, и случится что-то страшное и непоправимое с теми, кто дорог сердцу более всего. «Держись, Сестра! Держись. Не разжимай рук».  Эрелиса знала, что переход по Тропе занимает один удар сердца. Никогда в жизни её сердце не билось так ужасающе медленно. «Всё, - подумала она, - больше не могу!» - и тут они все впятером рухнули в снег.
- Добро пожаловать в Аконд, - выдохнул Велериан, и потерял сознание.

Аконд. Десять дней спустя.

- Может, останетесь ещё на пару дней? Всё-таки, наверное, Аконд и твоя родина, раз ты наполовину ирия? – вообще-то разговаривать Велериану целители не разрешали, но рот зашить пожалели.
- Мы лучше выберемся как-нибудь в гости, - улыбнулась Эрелиса. Они с Устином возвращались домой, в Ставоград. – Дети без нас затерроризируют всю улицу.
- Бросаете меня на растерзание медицине, - вздохнул Велериан.
- Аэлина останется с тобой, - утешил его Устин, - да и этот ненормальный шэртэ тоже где-то здесь околачивается.
- Вот это меня и тревожит…
                ***
- И что, будете жить долго и счастливо, и умрёте в один день? – насмешливо спросил Лесс.
Аэлина поёжилась. Зимний денёк, хотя и солнечный, радовал морозцем.
- Ну, не знаю, - проговорила она, - такая формулировка мне не очень нравится, звучит как намёк на вселенскую катастрофу, раз все умерли разом. Но не могу же я его сейчас оставить!
- Как раз сейчас и можешь! Всё у него нормально, лежит тихо, под присмотром, накормлен, ухожен, чего ещё? Поднимется – шиш куда отпустит. Особенно после свадьбы, - шэртэ поганенько ухмыльнулся, но Аэлина предпочла сделать вид, что не замечает ничего такого.
Действительно, ну когда ещё выпадет шанс посмотреть Подгорье? А тут официальное приглашение, всё покажут, всё расскажут. И почти не опасно. Тем более, интересно же опробовать этот новый Дальний Переход – изобретение акондских магов, вдохновлённых разрушением Чёрной Башни. Как раз сегодня торжественно открыли рамку стационарного телепорта, позволяющего всем желающим путешествовать между мирами. И билеты не дороже, чем на обыкновенный рейс в гларте.
- Ну хорошо, - сказала она, оглянувшись зачем-то на здание Орденской Целебницы, - только туда и обратно, всего пару дней.
- Разумеется! – шэртэ улыбнулся во всю пасть, страшно довольный. – Я тебе покажу такие места! Ну, и ещё там всякие зверушки забавные водятся… - старейшина рода давно уже требовал от него найти ненормального мага, который изведёт вырр на ртутных копях и при этом не запросит в качестве оплаты половину Подгорья.
Зимнее солнце валилось за Реку, и небо было подобно знамени.
КОНЕЦ.