Выход из Лабиринта

          Старый лабиринт уходил в бесконечность. Вправо и влево, в прошлое и настоящее – он не знал ни начала, ни завершения и был замкнут сам на себя, как шершавая мёртвая планета в холодном космосе. А будущее? Кто из затерянных в лабиринте мог говорить о нём, ибо их будущее было помножено на пустоту настоящего и, умирая, превращалось в ничто.
          Я помню, как попал в лабиринт далёким осенним утром, и как чёрные коридоры поглотили мою жизнь. Внутри спиралевидных переходов не видно света и выхода, лишь боль и колючие стены обреченности. И не было сил заглядывать за повороты, за которыми, оскалив гнилые зубы, пряталась всё та же непреодолимая тоска.
          Я бродил в нём до тусклого рассвета; смотрел, как стены уходили в облака и разрывали пугливые тучи в ржавые клочья, разбрасывая их на грязно-сером небе. На ощупь искал выход, но находил лишь вздрагивающую тревогу и стонущий страх. Я чувствовал, что сам превращаюсь в ничто, в свою жалкую тень, и лишь леденящая душевная боль напоминала о моём существовании.
          Солнца не было. Я шёл, увязая в мокрой глине и затхлом воздухе; липкие узловатые корни держали мне ноги – я снова спотыкался и падал, с каждым движением лишь плотнее погружаясь в сероватую паутину оцепенения. Стены лабиринта становились всё ближе, и не было никакого смысла идти вперёд. Это всё равно, что сражаться с едким всепроникающим дымом. Я был в тупике и молился о смерти.
          Мне говорили, что это депрессия, и что лабиринт существует только в моём пропитанном грустью воображении. Но что мне от этих слов, если как Узник впереди я всегда вижу только непреодолимые стены, и каждая стена говорит: «здесь нет выхода, это конец, конец всему». А стены разума мы строим твёрже стен рукотворных.
          Я ничего не знал про тебя, но мне сказали, что именно ты можешь вернуть мне надежду и смысл. Я не верил. Ведь надежда и вера, любовь и желание остались вне лабиринта. Но именно тогда что-то случилось. Я всем естеством ощутил это новое чувство, и словно видел, как оно наполняет мои опустошенные нейроны и орошает целебной влагой каменистую землю в моём сердце. Сначала из небытия вернулось время. Печальные стены уже не цеплялись за звёзды, и жидкий сумрак коридоров стал менее плотным. Через десять ночей был полдень, и я лежал, глядя на небо. Солнце светило мне прямо в лицо. Я изменился, и лабиринт стал другим. Я был спокоен, и где-то рядом за дверью играла магия жизни. Я сделал шаг и был на свободе. Я знал, что это хорошо и так будет всегда. Свежий ветер с востока осторожно касался моей одежды; новый день в его чарующих красках только начинался.

Дмитрий Ли, 2006
(Старичков Дмитрий Алексеевич)