Подумать только, она его полюбила!

 Во времена Советского Союза коммунистическая партия заботилась о подготовке рабочих, для чего были созданы различные училища. Случай, который послужил основой данного рассказа, произошёл в профтехучилище, в группе электриков.
  Инженер Артём Осипович проводил урок электротехники. Учащиеся, юноши пятнадцати-семнадцати лет, облачённые в синие форы, по двое сидели за светлыми столами. Большинство курсантов  относилось плохо к изучению теоретических предметов. Женя Стрижёв, находясь за последним столом, скучал, не открыл даже тетрадь и учебник. Преподаватель потребовал:
— Стрижёв! Попытайтесь решить простенькую задачу, условие которой написано на доске.
— Меня не интересует ни ваша задача, ни ваша электротехника, — задиристо ответил Женя.

Учитель посоветовал:
— Есть специальности, для которых не требуется знания технических дисциплин, например, журналистика. Вот и шёл бы ты, Женя, учиться на журналиста.
— Фи-и-и. Журналистика! Я терпеть не могу писанину и газеты не читаю. Я хочу стать рабочим, чтобы хорошо зарабатывать и содержать семью в достатке. И чтобы по вечерам от заботы у меня голова не болела, как у начальника.
— Ты мечтаешь купить квартиру и дорогой автомобиль? — спросил педагог.
— Однокомнатная квартира у меня имеется. Пока хватит. Машина не нужна. Я хочу жениться.
— Похвальное желание, — констатировал инженер-преподаватель. — Только какая девчонка за тебя выйдет замуж, если ты даже не имеешь среднего образования?
— Найдётся. Вот убедитесь вскоре сами, — рассуждал юноша. — Я хоть по документам не очень грамотный, но жизнь понимаю хорошо и жену не обижу, обеспечу всем необходимым; моя хозяйка горевать не будет, если, конечно, не окажется сукой.
— Как хочешь, так и поступай, — с досадой пробурчал учитель.
 
 В субботу Артём Осипович по привычке задержался в  лаборантской комнате и готовил демонстрационное  и лабораторное оборудование для  уроков следующей недели. Осеннее солнце светило в широкое окно. Техничка вымыла пол и на стеллажах вытерла  пыль. Сверкали приборы. Неожиданно в дверь тихо постучали.
— Войдите! — сдерживая раздражение, громко произнёс инженер-педагог. Он не любил, когда ему мешали работать.
Белого цвета дверь отворилась. Вошёл Стрижёв, аккуратно закрыл за собой дверь и встал как столб.
— Чего тебе?
— У меня необычная просьба: дайте, пожалуйста, до понедельника ваш институтский значок.
— Зачем? — насторожился учитель.
— Я хочу познакомиться с девушкой, сказать ей, что мне двадцать три года, что я окончил политехнический институт и работаю начальником по ремонту автомобильных двигателей.
Инженер-преподаватель удивился. У него поднялись и опустились брови, и он высказал сомнение:
— Вряд ли из твоей затеи получится что-то путное. Ты хочешь себе приписать шесть лет  — это много. Если она грамотная, то по твоей речи поймёт, что ты — неуч. Женя, скажи: она учится или работает? Сколько ей лет?
— Я ещё с ней не знаком. Узнал лишь, что  ей двадцать один год, окончила техникум, работает мастером на радиозаводе. Очень красивая. Я её полюбил с первого взгляда.

Наставник скривил лицо и высказался:
— Фразу «Я полюбил с первого взгляда» ты часто слышал и непроизвольно повторил. Суть в том, что у тебя природное, непобедимое, страстное желание жить с женщиной. Тебе понравилась особа женского пола, и ты хочешь с ней познакомиться. Это — естественно.
— Вовсе не так! — вскипел юноша. Я полюбил её по-настоящему! Я не мальчик. Ещё раз  вас прошу: дайте мне, пожалуйста, значок на два дня!
— Ладно. Я выполню твою просьбу. Мне самому стало интересно, что из этого получится. Ты мне расскажешь.
— Конечно, сообщу, если вы этот факт ни с кем не будете обсуждать, — ответил учащийся.
Артём Осипович отстегнул от пиджака институтскую регалию и отдал юноше. Женя зажал значок в руке, ещё раз поблагодарил учителя и поспешно удалился.

Прошло два дня. Как обычно, Женя Стрижёв тосковал на уроках. Ему казалось, что время тянется бесконечно медленно. Не лучше вёл себя на лабораторной работе по электротехнике. Учителю было неудобно подойти к ученику и потребовать вернуть знак о высшем образовании. Вот и последний  урок закончился. Артём Осипович не на шутку забеспокоился, нервно шагал по лаборантской комнате — два шага от стеллажа с приборами до двери — туда и обратно. Наконец вбежал Стрижёв, бурно поздоровался, вернул институтский  значок и, сияя счастьем победителя, поведал:
— Всё получилось отлично. Я надел чёрный костюм, белую рубашку, тёмно-серый галстук, приладил ваш институтский значок на правый лацкан пиджака и пришёл в клуб имени Ленина на танцы. Моя возлюбленная появилась чуть позже с подругой лет двадцати пяти, видимо, старой девой.  Я подошёл к своей избраннице и пригласил её на танец. Она впилась глазами в значок, потом осмотрела меня с ног до головы. По её тёплому взгляду понял, что я ей понравился. Её зовут Юля. Такая милая, нежная, умная, рассудительная. Я не отходил от неё до самого окончания танцев. От нас догадалась отлипнуть  её подруга. Во втором часу ночи я проводил Юлю до двери её квартиры. На прощание она меня поцеловала.
— Она хоть поинтересовалась, какой институт ты закончил? Ха-ха-ха! — засмеялся учитель.
— Не-е-е. Наверное, девушкам важно, чтобы у парня было высшее образование, а какое — для них не имеет значения.

Педагог оглядел ученика, чтобы оценить его как мужчину:  рост метр семьдесят, крепкого телосложения, лицо узковатое, добродушное; узкая чёлка спадает на прямоугольный лоб; из-под рукавов видны широкие запястья. «Да, пожалуй, он выглядит вполне взрослым» — пришёл к выводу преподаватель.

Во второй половине октября похолодало. Артём Осипович утром вышел на работу пораньше, чтобы, не торопясь, прогуляться. Жёлтые листья дружно осыпались с деревьев. Учителю стало грустно. Такое ощущение, будто была весна, а уже промелькнули и весна, и лето, и перевалило на вторую половину осени. «Надо обязательно в воскресенье оставить все дела, поехать в пригород, побродить по осеннему лесу, пошагать по опавшим жёлтым листьям», — мечтательно подумал он, когда входил в фойе училища. Вахтёр деловито предупредил его, что уроки начнутся с опозданием на 15 минут, потому что всем учителям велено явиться в кабинет директора. Артём Осипович повесил пальто в своей лаборантской комнате,  прибыл в кабинет директора и занял свободное место.  Преподаватели, мастера производственного обучения — мужчины и женщины —  сидели на стульях вдоль оклеенных светлыми обоями стен. 

Директор, среднего роста мужчина, с копной начинающих седеть волос,  встал перед столом и с искренним сожалением сообщил, что минувшей ночью его оповестили из милиции: была совершена кража драгоценностей из ювелирного магазина. «Поймали двух воров — один, ранее судимый, другой», — директор замолчал, так как не в силах был говорить. После продолжительной паузы страдальчески произнёс: — «Другой, к величайшему нашему огорчению… — Евгений Стрижёв. Я пообещал, что наш педагогический коллектив возьмёт его на порки, и Женю отпустили до суда под подписку о не выезде…»

 Артёму Осиповичу стало душно. Он не слышал, что дальше говорил начальник, и после окончания короткого совещания вывалился из кабинета, словно из жаркой бани.
И вот Артём Осипович ведёт урок  электротехники в группе, в которой учился Женя Стрижёв. Преподаватель старался не смотреть на ученика, замаравшего честь учебного заведения. Прозвенел звонок на перемену. Педагог сердитый ушёл в лаборантскую комнату, и устало плюхнулся на стул. Появился Стрижёв и смущённо остался стоять у  двери. Учитель демонстративно не смотрел на него, отвернувшись к окну. Женя хриплым басом виновато заговорил:
— Вы уже знаете от директора, что я участвовал в краже. Простите меня за преступление. Я больше такое совершать не буду. Понимаете, я задумал Юле подарить золотое кольцо и добыл его.
Артём Осипович прервал словоизлияния юноши:
— Так-то оно так. Только жизнь человека складывается из его поступков. Ты уже вписал чёрную страницу в свою биографию.
Женя переступил с ноги на ногу, заискивающе посмотрел в карие глаза наставника и продолжил свои признания:
— Что теперь поделаешь. Я вообразил, как обрадуется она моему подарку. И не подумал, что могу загреметь в тюрьму. О! Это было бы хуже смерти! Чёрт меня попутал согласиться с Вовкой на хищение из ювелирного магазина. Я-то всего-навсего стоял около магазина и должен был тихо свистнуть, если кто-то появится на улице. Вовка, наверное, минуты две был в магазине, выскочил в разбитое стекло, сунул мне в руку коробочку с кольцом и побежал. Его перехватила милиция. Я помчался через газон, сделал вид, что споткнулся, поэтому упал. Мне удалось спрятать кольцо под опавшие листья у ствола каштана. Меня, конечно, задержали, но ничего краденого при мне не нашли.

Учитель и ученик ещё долго обсуждали это неприятное событие.

В начале морозного декабря состоялся суд по факту ограбления ювелирного магазина. Вовке, тридцатилетнему, как ранее судимому, назначили большой срок тюремного заключения. Евгению Стрижёву, с учётом ходатайства коллектива учителей о помиловании, присудили три года условно, то есть без лишения свободы. Когда Женя пришёл в лаборантскую комнату, Артём Осипович спросил у него:
— Как себя чувствуешь после суда?
— Как после урагана, — мрачно ответил юноша и добавил: — Приговор суда, наверное, справедлив, но реально было не так, как представили следователи. И куда делся один перстень, не смогли объяснить. Вот теперь я его подарю Юле.

Замелькали насыщенные праздничными хлопотами предновогодние дни. На улице разыгралась метель. В прохладном большом актовом зале училища украшали ёлку. Артём Осипович курил под лестницей, а Женя, стоя перед ним, хвастливо рассказывал о своих взаимоотношениях с возлюбленной:
— Юля не хотела принимать от меня щедрый подарок. Потом надела перстень на указательный палец правой руки и залюбовалась камнем. В общем, приняла подношение и спросила, где я взял деньги на его покупку, ведь, всем известно, что советские инженера имеют маленькие оклады. Она верит, что я инженер. Я ей сказал, что получил приличную премию за первое место в социалистическом соревновании за экономию электроэнергии. — Ученик помолчал и сообщил: — Я с товарищем нанялся пожилым людям срочно отремонтировать кухню, в которой случилась авария с водой. К Новому году у меня будут деньги.

Начался Новый календарный год.После шумного утомительного праздника у ёлки, уборки зала и однодневного отдыха Артём Осипович в лаборантской комнате проверял неторопливо тетради и  мысленно беседовал с каждым учеником. Появился Стрижёв. Он словно весь излучал счастье. Гордо поздоровался, важно присел на стул и, глядя в пол сияющими глазами, заново  переживая случившееся, рассказывал:

— Мы с Юлей встречали Новый год на балу в клубе имени Ленина. Я никогда не приглашал её к себе домой — робел перед ней. В два часа ночи мы танцевали около ёлки, и она спросила: «Правда, что у тебя имеется собственное жильё?» Я ответил: «Да, просторная однокомнатная квартира со всеми удобствами — наследство покойной бабушки». Юля, глядя мне в глаза, предложила: «Продолжим вечер в твоей норе, если ты купишь бутылочку шампанского». Я, не показывая радости, согласился. И вот мы с покупками в моей квартире. Она повела себя как жена. Мы пили шампанское, закусывали шоколадом и апельсинами, танцевали под магнитофон и в четыре ночи легли спать. Произошло всё хорошо. Проснулись в одиннадцать часов первого января. Я встал на колени перед кроватью и сказал, что открою сейчас удивительную правду. Она повернулась на бок, подпёрла голову рукой, сделала сердитое выражение лица, шутливо повелела: «Говори истину, раб нерадивый!». Краснея от стыда, признался, что я вовсе не инженер, а всего лишь учащийся второго курса училища, и мне не двадцать три года, а семнадцать». Она смеялась до икоты и хвалила меня за новогоднюю шутку. Тогда я показал ей ученический билет и форму. Юля пришла в ужас. Я, стоя на коленях, клялся ей в любви, верности, что я свою вину перед ней полностью искуплю. Моя любимая молчала, сидя на кровати, поджав колени к груди и обхватив ноги руками. Видимо, обдумав ситуацию, через некоторое время промолвила: «Негодник, я проверю досконально всё, что ты мне только что наговорил. Обязательно приду в училище и побеседую с учителями о твоей успеваемости». Я обрадовался — она меня простила! Можно, я приведу её к вам, в ваш кабинет?
— И когда ты свою пассию представишь мне?
— В конце февраля, когда успею по всем предметам получить хорошие оценки.

— Ты признался ей, что был соучастником кражи и осуждён  условно, обязан регулярно бывать в милиции для беседы?
— Конечно, нет, — поспешно ответил юноша. — Я спросил,  случались ли в её жизни ошибки, которые она мучительно старается забыть навсегда, и чтобы о них никто не знал? Она с минуту молчала и честно ответила, что, пожалуй, когда-то совершила необдуманный поступок, за который ей всегда будет стыдно, но она об этом никому не расскажет, — Женя замолчал, попрощался и ушёл.

Отстояли свою пору январские морозы. Снежными метелями заявил о себе февраль. В субботу, через полчаса после окончания уроков, когда четырёхэтажное здание училища обезлюдело и наполнилось гулким эхом,  Стрижёв  привёл   в лаборантскую комнату, к Артёму Осиповичу свою гражданскую жену, которая в ондатровой шапке и в коричневых сапогах на высоких каблуках, была на пол головы выше Жени, облачённого в зимнюю ученическую форму. Юля носила очки с толстыми вогнутыми стёклами. Приталенное пальто подчёркивало её изящную фигуру. Стрижёв познакомил свою возлюбленную с учителем. Ей дали классный журнал. Она присела за стол, деловито протёрла очки, надела их на переносицу и, переворачивая страницы, изучила журнал, потом закрыла его и отодвинула от себя.  Женщина посмотрела на учителя, хотела что-то сказать и вдруг, словно окаменев, уставилась на институтский значок на лацкане его чёрного пиджака. Затем перевела глаза на Женю и снова глянула на педагога. Юля рассмеялась и ласково, нежно промолвила:
— Ах, вы, мои милые мошенники! Не мешало бы вам обоим задать взбучку, да придётся простить. Прошу вас, уважаемый Артём Осипович, пожаловать к нам завтра в гости к двум часам — отметить наше с Женей оригинальное начало семейной жизни. Его адрес записан в журнале. Придёте?
— Приду, — смущённо согласился он.
Юля нежно смотрела на Женю. Её лицо светилось любовью, что придавало ей очарование. «Подумать только: она его полюбила!» — восхитился учитель.

Спустя полгода Стрижёву исполнилось восемнадцать лет. Он сумел накопить деньги и полностью заплатить в ювелирный магазин за украденный перстень, чтобы перед свадьбой у него не было проблем перед законом. Женя и Юля стали готовиться к свадьбе.