Глава 17. Лели и Мелли

«Куда же теперь мне идти? Как же так получилось! Назад нельзя…» - до Максима все еще не дошел страшный смысл произошедшего, хотя его сердце тревожно убыстряло удары в предчувствии чего-то ужасного…
Дух на автомате отплывал все дальше от туннелей и скоро вообще покинул древний мрачный Шугил. А был ли он когда-то за его пределами, путешествуя не по небесам и в подземельях, а так, по земле? Теперь он может побывать везде и отсутствие денег ему не помеха. А то, что его больше никто не видит…
«В этом, наверное, есть свои плюсы, - решил дух, хотя сердце сжалось при этих мыслях. – И мои друзья тоже не заметят… Но разве они забудут? Конечно нет! Дружба не кончается смертью одного из друзей. Дружба вечна! Да и Лайза меня никогда не забудет… Ведь даже когда я ее отвергал, она все равно была рядом. Жаль, что я так и не смог ее полюбить, да и не особо старался… Почему меня раздражало это ее постоянство? Чистейшее существо!... И никого из них, из моих друзей, я больше не увижу! Ни-ког-да…» - Максим попытался себе представить это и вдруг откинул на минуту спасительную занавесу непонимания.
От осознания страшного слова и значения парень упал на колени. Горло сжало, он стал задыхаться, взгляд остановился в одной далекой точке, в глазах возникли слезы.
- Да как же так! – прокричал он с горечью и досадой.
Максим зарыл лицо в коленях и просидел таким образом без движения до самого рассвета, даже не заметив его наступления. Спустя некоторое время он поднял лицо и с недоумением заморгал на свет. Солнце поднялось уже где-то на метр от земли.
«Рассвет?» - пронеслась удивленная мысль.
Максим совсем забыл обо всем, кроме своего несчастья. Он уже около четырех дней не видел неба, только подземелья, да и сейчас был бы не прочь променять это холодное небо с его гордым одиночеством на дружески-теплую пещеру, теплую от того, что в ней обитает Эровратий, его лучший, который видит его. Но это невозможно…
- Невозможно…
Он поднялся и поплыл по воздуху, даже не трудясь передвигать ногами, не смотря даже вперед. Внезапно он прошел сквозь дерево, по его призрачному телу пробежали мурашки. Сам он тут же впал в легкий шок, ведь он никогда раньше не проходил сквозь что-то, особенно через толстые деревья. Это немного отвлекло его. Максим подплыл к другому дереву, постоял рядом – оно такое толстое! – и резко попытался пройти сквозь него. И понял, что лежит на мхе под деревом, а на лбу плавает боль. Именно плавает, очень странное ощущение.
«Что за черт?! - дерево оказалось твердым и непроходимым. – Почему я не смог пройти?»
Дух поднялся, провел рукой по лбу и дотронулся другой рукой до дерева.
«Твердое, шершавое, крепкое… - Максим недоуменно навалился на него, дерево даже не покачнулось. – Хм…»
Он подплыл к тому дереву, через которое ранее проплыл.
«Может быть, это возможно только на особых видах деревьев или только при определенной толщине?»
Максим неуверенно попробовал пройти сквозь это дерево. Снова неудача.
«Почему? – дерево на ощупь было очень твердым, очень трудно было поверить, что недавно он прошел сквозь него, а теперь казалось вообще нереальным. – Может быть, мне показалось?»
Хоть это все и вызывало интерес, парень перестал искать причину и ощупывать дерево. К нему вернулась его тоска и грусть, руки опустились, резко расхотелось что либо делать. И он снова поплыл в ту сторону, в которую направлялся до прохождения сквозь дерево. Только теперь Максим переставлял ноги и обходил деревья, пни, болота. И кроме грусти и размышлений о смерти, о дружбе и о судьбе, он думал об этом недавнем случае и о том, как много ему еще предстоит узнать. Вокруг становилось темней, освещение было бледно-серо-зеленым, хотя солнце должно было достаточно подняться, чтобы было довольно светло. По-видимому, лес был такой густой, а деревья стояли так близко и так сильно ветвились, что почти не пропускали солнечный свет. Внезапно под ногами захлюпало. Здесь деревья стояли гнилые наполовину в воде – здесь было болото.
Максим услышал какие-то звуки, исполняемые женским высоким голосом, звук этот завораживал и тянул к себе. Парень не заметил, как оказался в трясине по грудь. Он услышал звонкий торжествующий смех, а потом увидел и саму смеявшуюся девушку. Она легко плыла в этой трясине, выражение ее лица было очень довольным, глаза ее выискивали кого-то в том месте, где стоял Максим. Парень замер. Ее лицо стало чуть озадаченным, а потом и вовсе сильно удивленным с тенью огорчения.
- Лели? – ее голосок был таким высоким и нежным, что Максим едва не позабыл, что двигаться не стоит.
- Что, дорогая? – этот голос был на тон ниже, но не менее прекрасный, раздался всплеск, такой тихий, что парень едва его разобрал. Он понял – обладательница второго голоса плыла сюда.
- Здесь никого нет, - расстроено и растеряно пролепетала юная девушка.
- Не может быть! – появилась вторая дева с густыми длинными каштановыми волосами.
Вгляделась прямо в то место, где стоял дух.
- Странно, - пробормотала сбитая с толку девушка. – А может быть, его кто-то вытащил?
- Хм… Не знаю. Я такая голодная! А утопленников в этом болоте нет, уже всех съели, да и рыбы тоже нет – слишком гнилая вода. Почему же здесь так дремуче! – девушка расстроено поджала алые губки. – И кроме нас с тобой – больше никого!
- Мелли, девочка моя, не переживай, вдруг кто-нибудь забредет, - мягко сказала Лели, но что-то Максиму в этом голосе не понравилось.
- А ведь мы можем умереть тут от голода!
- Не надо паники, иди пока, побереги силы, а я проверю окрестности, если чего-то найду – позову.
- Ты такая добрая, Лели! Спасибо тебе! – Мелли уплыла.
Вторая девушка подождала, прислушалась к только ей слышным звукам, а потом выдохнула со злобой:
- Ну наконец-то! Не бойся, я от голода не умру – в конце концов, съем тебя, дорогуша, - последнее слово она выделила особым злым ехидством.
Внезапно она напряглась, а потом почти полностью скрылась под водой и медленно, прячась, стала подплывать к берегу. Было что-то крокодилье в ее подкрадывании. Потом она резко выбросила руку из воды. Пришел конец неосторожной юной крысе, пробегавшей там.
Лели, абсолютно голая, вылезла из воды и жадно вгрызлась в добычу. Она от жадности и торопливости несколько раз подавилась и один раз тяпнула свой палец, тихонько взвыв, как не воют даже звери. Хотя ни капли, ни кусочка, ни шерстинки на землю не упало. Доев, Лели вылизала свои руки и тщательно осмотрела себя и землю рядом с собой, прежде чем зайти в воду.
- Ну как? Нашла чего-нибудь? – послышался голосок Мелли.
- Нет, ничего, - отозвалась Лели, слизывая с губ следы крови, последние и уже невидимые.
Максим скривился, он понял, что эти двое обречены. Скоро и крысы уйдут от сюда, и Лели съест Мелли, а через некоторое время умрет сама от голода. Он подождал, пока девушка отплывет подальше, и стал выбираться на берег. Получалось это у него плохо, он умудрился еще сильнее запутаться в водорослях.
Обе дамы мгновенно оказались рядом, с хищными, предвкушающими кровавый пир, лицами, но, не увидев жертвы, остановились в полном недоумении и изумлении.
- И где? – рот у Лели раскрылся, жадный блеск в глазах угасал и сменялся злобой.
- Не знаю, но мне уже надоело все! В том числе и ты! Я жрать хочу! – вдруг страшным от злобы и рыка голосом  зашипела Мелли, казавшаяся до этого невинной жертвой Максиму, и бросилась на Лели.
- Ах ты тварь! – тяжело зашипела застигнутая врасплох шатенка.
Схватка была такой бурной, что вода в болоте взволновалась и выбросила Максима вместе с обвившими его водорослями на берег. Он врезался в дерево и едва не потерял сознание, но все-таки увидал конец схватки. Мелли секунд за двадцать умяла живую и сырую Лели, свою бывшую подругу. Духу стало так противно, что его бы вырвало, если бы он был живым. Несколько минут Мелли сидела словно в трансе, а потом вдруг заревела. И ревела долго, протяжно, с надрывом. Ей не хватало воздуха, она задыхалась и не могла остановиться. И, может быть, Максиму показалось… Да, наверняка показалось, что она кричала: «Лели, зачем я тебя убила! Зачем!». Наверняка, потому что спустя некоторое время она встала, пошатываясь, зашла в гнилую воду и дико рассмеялась, взгляд ее блестел мертвым матовым блеском, а все другое в нем потухло.
Настроение духа упало до нуля, ему было жутко и грустно.
«Что за жизнь!... А вдруг бы их что-то спасло? А я ускорил их гибель… Но ведь я не хотел!…»
Но исправить ничего было нельзя и Максим, поморщившись, поднялся, срывая с себя путы водорослей, отряхнулся и побрел прочь.