Эй, Винсент!

     Существует версия, что Ван Гог не сам отрезал себе мочку уха,  а ему ее
 откусил его приятель Поль Гоген.

Гнев овладел им целиком, а потом и вовсе вышел за пределы Гогена, словно океан
из берегов. Эмоциональное наводнение, цунами. Дело дрянь.
Интересно, как он это сделал? Просто подошел к художнику и с аппетитом откусил
от него кусочек? Или же предварительно окликнул его в толпе: «Эй, Винсент!»
А когда тот обернулся, все уже было кончено.
Или же Гоген долго планировал свое преступление против уха импрессиониста и лишь
ждал удобного момента, чтобы воплотить свой план в жизнь.
Доподлинно неизвестно.

    Произошло сие событие осенью 1889 года, когда великий художник Поль Гоген
гостил у не менее великого художника Винсента Ван Гога. Чей очаровательный желтый
 домик покоился на земле небольшого французского городка Арль. В Провансе осень
призвана приносить прохладу и свежесть после изнуряюще - жаркого лета. Так было и
 на этот раз. Необъятные поля солнечных цветов превратились в терпкое душистое
масло, и Винсент уже не в первый раз отправился искать вдохновение в дешевых
кабаках и проститутках. В этом нелегком деле художнику вызвался помочь его
отважный друг Поль. Тогда-то Ван Гог и потерял мочку уха, а жизнь его,
блистательная и неистовая, стремительно покатилась под откос.
   О, Винсент...

    Веком позже, колеся по дорогам Прованса с ярым желанием истребить все местные
запасы божоле,  я попросила сделать остановку у поля подсолнухов.  Оно
простиралось до самого горизонта, не признавая никаких физических границ. Мне
хотелось вдохнуть аромат своих самых любимых картин и ощутить себя частью
оранжево –огненного безумия, которое так вдохновляло Винсента Ван Гога сто лет
 назад. Я мерила поле шагами  и не чувствовала ничего кроме радости летнего дня
и удивленных взглядов моих спутников на затылке. Пришлось закусить губу и
отправиться искать утешения в дешевых кабаках и мимолетных приключениях, как мой
 любимый художник когда-то. К счастью, меня миновала его участь, и  мое ухо
осталось при мне. Я списала этот бонус на полное отсутствие художественного
таланта.

    Спустя еще несколько славных лет, в музее Ван Гога, я поняла свою ошибку.
Я искала его там, где его не могло быть. На всех его картинах он сам,
бесчисленные отражения его чарующей Вселенной в обыденных, порой примитивных
 вещах, которые  по сути не имеют значения. Они лишь  зеркала, в которые он
заглядывал и  удивляясь увиденному, запечатлевал их широкими мазками на холстах.
Как хороши его работы и как хорош на них он сам. И как жаль, что его гения больше
нет с нами.

    Как жаль, что он теперь так далеко. Стоит рядом со своей треногой и мольбертом
 посреди пустынного растрескавшегося пейзажа Меркурия. Там странно, как он любит.
 Разве что погода неподходящая для его льняной рубашки и грубых фермерских
ботинок. Слишком жарко.  Зато у самого Солнца, ближе не куда! Он занят своим
любимым делом и никто не может ему помешать – вокруг ни души. А Солнце доходя до
 горизонта, поворачивает обратно, чтобы художник мог быстрее закончить картину и
 начать следующую. При желании, можно увидеть его напряженное, задумчивое лицо в
телескоп. Он там, в кратере на Меркурии, названном в его честь. Где-то по-
поседству с кратером его верного друга Поля Гогена.

    Эй, Винсент!