Степной. Награда. Ростов-на-Дону. Зоя. Осень 1943

  Мемуары Петряковой Г. А.

   В этом, 1943 г., Лена решила поступить в Ростове в училище Морфлота; образование у нее из-за войны было только 4 класса, поэтому могли принять только в училище. Там и одевали, и кормили, а это было самое главное. Лене было уже 15 лет, а в октябре 16.
   У нас на хуторе Чернухино, в 2-х км. от нас, открылась школа. Мы пошли: Манька, Степка и я. А оказалось, что школа начальная, всего 4 класса. Маньке и Степке можно было учиться, Маньке в 1-м классе, а Степке во 2-м или в 3-м. Но мне не интересно было снова идти в 4-й класс, я все знала и перестала ходить. Почему я называла их Степкой, Манькой и Колькой? Да потому, что матери их так называли. Бывало только и слышишь:"Степка, а где Манька?" или "Степка, а ну занеси дрова." А тетя галя Родина кричала:"Колькя, Манькя, а ну идить домой, я стярать вас буду," - по-кацапски. Мы с Леной хохочем:"Тетя Галя,  почему вы Колькю и Манькю стяраете, это ж вам не белье. Надо говорить "купать"." -"А, многа вы понимаяте, у нас в Пензе всех так стярають." Вот отсюда и пошло. А нас мама звала  Лена и Галя и другим неудобно было звать нас Ленка и Галька, хотя мы, когда сердились, называли друг друга так: "Галька, не трожь мои туфли!", а я:"Ленка,  не пачкай мою книжку!"- и тому подобное. А по-хорошему всегда Лена, Галя и Галчонок.
   Манька сказала матери, что без меня она в школу ходить не будет. "А что, вырастешь и будешь быкам хвосты крутить?" -"Нет, я буду как ты, дояркой." -"Не примут тебя дояркой, я хоть считать умею и расписываться, а ты ничего не умеешь." -"Почему, я умею творог продавать." -"Ха, про-дав-щица,  в одинаковых посудах возите в Ростов творог продавать, а денег Галя привозит домой 110 рублей, а ты 80 или 85. Какой из тебя продавец? Давай, учись, Колькя тебя будя провожать в школу и встречать будя. Сколько потратила денег на тетрадки да книжки, а она не пойдеть... ишь ты..." Я успокаивала  Маньку и тетю Галю, что я помогу первое время, несколько дней похожу с Маней, а потом она привыкнет и будет ходить со Степкой.
   Подходил 1944 г.. Убрали урожай с огородов. Закопали в яму картошку. Засолили в кадушках капусту и огурцы. Семечки и фасоль прятали от мышей. Вешали на стенках, на виду, на глазах, чтоб мыши не поели. Их так развелось, что шуршали внутри стен днем и ночью. Разразилась болезнь туляремия и мама заразилась. Долго и тяжело она мучилась, лечилась и, слава Богу, выздоровела. Врачи утверждали, что мама заразилась от мышей на работе. Их в сене и соломе кишело тысячами. А доярки сами кормили коров, сами чистили и вывозили навоз, подстилали солому под коров. Естественно, мама больше всех старалась, по своей натуре мама настоящий трудоголик. Недаром, когда бригадир на запрос района, кто лучшая доярка на ферме, ответил:"Медведева Анастасия Алексеевна," и когда приехали награждать( это было, по моему, в 1944 г., когда немцев уже от нас выгнали, а война продолжалась), то награду вручал сам директор совхоза, Нижник, он был еврей, очень образованный, большинство его любили, уважали. Он оставлял немцам совхоз, и теперь вернулся руководить. Обращаясь на собрании к награжденным, он сказал:"Дорогие наши труженицы, вы простите нас, что мы награждаем вас значком "Отличник Социалитического соревнования Наркомсовхозов СССР", но этот значок приравнивается к Ордену Славы. Сейчас нам дорог каждый грамм металла, которым мы добъем врага в его собственной берлоге. Враг будет разбит, победа будет за нами! Ур-ра!"  Был большой праздник по этому поводу. Из Ростова был приглашен гармонист Николай. С ним приехала его жена красавица Зоя эстонка, ее папа Савельев и бабушка Рая. Вот тут мы с ними познакомились. Савельев папа Зои, часто и до этого приезжал в наше отделение и только теперь мы узнали, что семена вкусной, сладкой тыквы маме достал он. Лена сразу же влюбилась в Зою, а Зое понравилась Лена. Они долго разговаривали, и Зоя сказала нашей маме, что Лене не следует жить в общежитии, где много хулиганов и девочки курящие:"С этого дня она будет жить у нас. Мы живем отдельно от папы и бабушки, и нам с нею будет веселее, пока у нас нет детей."
   С этих пор я чаще стала ездить в Ростов, чтоб что-нибудь продать или проведать Лену. Зоя с Николаем жили хорошо. Свадьбы, дни рождения богатых людей, на которые приглашали гармониста, хорошо оплачивались, да и работал он водопроводчиком, посменно, на высоком окладе. Зоя не работала, следила за мужем, чтоб он всегда лучше всех выглядел и сама не отставала от жизни. Часто они ходили в театр и Лену с собой брали. Лена рассказывала, что в театре, человек на 700, она оглядывала кругом и галерку, и весь зал, искала глазами красавиц, но красивее Зои не находила. Во первых, на Зое была модная дорогая одежда, украшения и красивые, блестящие серые глаза, длинные ресницы, прямой нос и бантиком губы. А в шубке с лисьим воротником она была ни с кем не сравнима. Коля в ней души не чаял, соседи поговаривали, что он у нее "под каблуком". Благодаря этой Зое, у Лены появилось желание быть такой же неотразимой и жить так же хорошо, как Зоя. Когда я приезжала к ним в Ростов, Лена в первую очередь знакомила меня с подругами, которые чего нибудь уже достигли.