история шестая Светлана и Александр

     история шестая Светлана и Александр

      Шум дождя за окном настраивал на  спокойный рабочий ритм. Сидя спиной к окнам, за которыми бушевала стихия, молодая женщина,  стараясь вслушиваться в бьющие за приоткрытой форточкой по подоконнику капли,  заканчивала на компьютере набор последнего реферата к научной конференции.  Дело формулирования отчета и стучания по клавишам было для неё нельзя сказать — нелюбимым, но монотонным и рутинным, и хотелось посему всё  завершить  поскорее. Причем то, что дождь только прибавлял в это время в силе и громкости капели, нравилось  своим внешним задаваемым ритмом, пальчики оттого прыгали по клавиатуре в такт его перестуку все проворнее и проворнее.

      Вдруг, дверь в кабинет отворилась и,  стряхивая зонт,  вошла коллега, начальник одного из отделов, на что  женщина, подняла голову от бумаг и, оторвавшись от своих занятий,   в который раз отметила, как замечательно похорошела вошедшая  девушка за время очередного отсутствия:  еще больше постройнела,  втянув в осинку талию, оголённые до середины бедра ножки, видно, подтонировала   нездешним  солнышком. 

      —  Добрый день, Светлана Аркадьевна, такой дождь, - прокомментировала вошедшая погоду за окном, — Хорошо, что догадалась одеть ботинки.
      И Света непроизвольно опустила глаза на обувь. Да, всё в тон основному наряду —ботики были красного, несколько  приглушенного цвета, с небольшими коричневыми пятнышками, имитирующими кожу какого-то экзотического животного. Свете давно приходило в голову, что девушке явно повезло на поклонника — на их зарплату так было не одеться, и пользуясь тем, что старше на десяток лет, она ответила на ты:
      — Здравствуй, Наташа. Выглядишь просто исключительно, как обычно, тебе даже непогода к лицу. Может быть снова Египет пошёл на пользу?

      Комплимент сотрудница встретила как обычно с сознанием, что заслужила, с одной стороны - внешностью боги не обидели, а со второй -  с годами из того несколько сероватого мышонка, каким была, пришедшая к ним впервые сразу после своего экономического вуза девушка, и этим обращающим на себя внимание в любой компании женским началом лежит пропасть. И, машинально бросив взгляд в зеркало на соседней стене,  к своему огорчению  Света поняла — а она-то только уже и стареет, не по дням, а по часам, как говорилось в одной сказке про живую и мёртвую воду. Чем больше пьет она из своего источника, тем печальнее и непригляднее результат. Уже и уступать место перестали в транспорте, и пропускать вперед в дверях магазинов, и в целом возраст как-то резко даёт о себе знать, наступая по всем фронтам. Казалось бы,  давно ли могла так же открыть коленки и пройтись по улице. И вот в мгновение ока получалось — давно. В другой жизни, когда ещё была человеком. Сказки, ведь,  не всегда имеют хороший конец, особенно если ты не главная героиня, а так нечто побочное, фон. « Пусть тебе приснится Пальма Де Майорка», — как пел когда-то один бородач. Побалуй себя снами, если сумеешь.

       — Ты видимо где-то подхватила очередную порцию солнышка? – Света никак не может огорчаться из-за своих неурядиц на девушку, поэтому голос абсолютно искренен в своем любопытстве и дружелюбии.

      Польщенная высокой оценкой своих качеств Наташа задерживается в кабинете Светланы Аркадьевны.
      — Да мы были на международной конференции в Красноярске. Там стояла удивительная  погода, нас принимали в местном санатории, и после заседаний – вода, катамараны, шашлыки на природе, так замечательно, народ исключительно интеллигентный  и обаятельный, иностранцы, особенно японцы, просто преприятнейшие люди, — Наташа сияла и была вне себя от счастья.

     — А на какую тему позволь спросить прошёл симпозиум? — глаза спрашивающей несколько сузились от неожиданной информации.
     — По поводу повышения сопротивляемости организма человека воздействию радиации. Я выступала с докладом по экспериментальным данным, полученным в исследованиях повышения потенции у мужчин, как побочном эффекте при назначении пациентам экстракта из вешенки,  — девушка уже присела на стул перед офисным столом Светы и, сбросив легкий коротенький пиджачок, вводила коллегу в курс дела.

     — У тебя был целый доклад? Когда же ты его подготовила? Ведь судя по уровню — это серьезное мероприятие, — Свету, вдруг начало подташнивать, но она старалась не подавать вида, что-то не так.
     — Нет, конечно. Я была содокладчиком Александра Игоревича. Это только часть из его доклада, для большей убедительности он мне выделил этот материал. Нашими данными и темой заинтересовались японские представители — так что не за горами  налаживание связей с тамошними производителями, как мне по секрету сказал Александр Игоревич, это очень разумеется перспективно  и для всех, ну и для меня лично, но это пока между нами.  Противодействие последствиям техногенных катастроф такого плана — это верный конёк в бизнесе особенно с нашими эксклюзивными предложениями. Так примерно там говорилась. Да и потом,  в прениях по докладу  удобнее участвовать вдвоём.  Я как женщина отвлекаю на себя внимание оппонентов, и создаю, как говорится микроклимат, — Наташа горела ещё этой поездкой и видимо Светлана была первой её слушательницей, а  девушке по всей вероятности  не терпелось кому-то рассказать о новостях.
      — И часто приходится создавать? — Света не сдержалась — несколько язвительно.

      Наташа как натура крайне ранимая и уязвимая, тут же непроизвольно вспыхнула. Она очень болезненно относилась к своему Я. И сейчас, почувствовав со стороны Светланы Аркадьевны нескрываемую нотку чего-то сродни ехидству — она внутренне вся напряглась. Заметив реакцию коллеги, Света вспомнила, как когда-то еще на заре начала их совместной работы, случайно в присутствии девушки обмолвилась кому-то из сотрудников:  Наташка — со стороны почувствовавшей ущемление своего статуса сиюминутно  последовала столь красноречивая отповедь:  не меньше, чем Наталья Анатольевна, если уж тяжело произнести одно имя Наталья.

      Сейчас видимо был случай чем-то сродни этой давно забытой неприятной  сцене.  Но теперь, помимо задетого самолюбия знающей себе цену молодой сотрудницы, ещё было затронуто  достоинство Светы. Хотя  сидящей перед ней девушке сие и было видимо невдомёк. Она, что-то там пролепетала о срочной работе и ушла в свой кабинет.

      Оставшись в одиночестве, Светлана набрала воды в чайник, бросив так и не дописанную срочную работу, заварила себе азербайджанский крепкий чай с лимоном. Развернула  рабочее кресло  так, чтобы видеть улицу за окнами кабинета, и, отпивая из чашки небольшими глотками, стала наблюдать за птицами нахохлившимися от сырости на карнизах соседнего здания. Работать не хотелось. Радиация, которую она представляла в виде огромного спрута, вытягивающего свои конечности все дальше в пространство, наподобие раковой опухоли, от которой умерло несколько её близких родственников, стала ей неожиданно  представляться  тенью за собственной спиной.

      Она очень любила между делом  и чтением специальной литературы отвлекаться старыми забытыми детскими книжками. Вот допустим Грин. Только не эти слегка поднадоевшие и затертые до дыр алые паруса. Бегущая по волнам. Эти три его эфемерных создания.  Одна, которая все ж таки пошла по водам, по морским волнам Фрези. С первого прочтения книги, лет в семь, твердая уверенность в собственные силы. То есть если очень-очень хочешь – то сможешь. Так Светик думала в детстве. Но теперь к ней лицом стояла – Дези. Дезинформация – информация. И из всего вышесказанного следовало:  это даже не конец – это просто фиаско.

      Светлана неспешно сопоставляла факты. Постепенно её аналитический холодный ум привел всю эту картинку к завершённому состоянию. Нет, она не негодовала, она не плакала над неудавшейся карьерой – на которую так рассчитывала, она была морально убита.  Её работа, которая отняла столько сил, которая дала о себе знать ревматизмом ног и осложнением на легкие после воспаления, подхваченного ею в том бывшем,  выведенным из употребления за ненадобностью бомбоубежище, которое она переоборудовала под  цех по выращиванию экспериментального материала для своих исследований  в подвешенных к потолочным крючкам полиэтиленовых сетках с питательной смесью — грибов вешенок. Опытный материал только-только учились разводить в этих краях, он был привередлив: требовалась определенная влажность, температура, режим питания – до всего женщина доходила методом проб и ошибок, пропадая возле этих подвесных необъятных кашпо дни и ночи, так как весь процесс шёл только на её собственном энтузиазме. А микроклимат бывший для грибов живительным, для человека, особенно пропадающего там с рассвета до заката  - оказывался если и не губительным, то мало здоровым. Та же самая живая и мёртвая вода – ничего не даётся даром.
 
      Потом ещё сырье требовалось превратить в экстракт, проверить степень и направление его воздействия на организм человека. И она проверяла на себе, на знакомых – своеобразных добровольцах. Все шло, как тогда казалось безнадежно долго. От первых посевов  спор до первых анализов, подтверждающих  снижение уровня радиации в организме. Ну,  и как побочный эффект — повышение потенции, по которой в первую очередь,  болезненнее всего для мужнин била невидимая стрела мстительных фурий — детей Урана.

      Постепенно, понимая, что в одиночку такой пласт ей не поднять, Светлана по совету своей знакомой  Маргариты Львовны, женщины имеющей связи в местных властных структурах, и занимавшейся инвестиционным проектированием, заключавшимся как раз в своеобразном сводничестве разработчиков технологий с потенциальными инвесторами, вышла на Каравайного.

      Александр Игоревич не на шутку заинтересовался предлагаемой темой, да и самой разработчицей.  И дело приняло совсем иной оборот. Можно сказать, они нашли друг друга — как казалось Свете,  еще недавно совершенно в одиночку бившейся с тенями  своего детища. Она в последнее время готовила много исследовательских программ подтверждающих, что полученные ею первоначальные результаты не случайность, а естественный потенциал природы, дающий человеку возможность противостоять  нездоровой окружающей среде и патологии, вызываемой  противодействием необузданных природных сил, вступивших с  человечеством в нечеловеческую схватку.  А что это сеча не на жизнь, а на смерть,  Света, как много всестороннее изучавшая проблему, была  уверена  однозначно. И вот итог её многолетней деятельности разбился о коленки очаровательной девушки, может быть не менее достойной всего в этом мире, но что это меняло для Светланы лично. Её чадо благополучно перекочевала на другие пути и убыло, не оставив прощального письма.

      Света не пошла,  выяснять отношения к Каравайному. Это было невозможным, понимая, что ничего доказать нельзя. Раз уж он ведет игру только от своего лица,  да, надо понимать, лица своей любовницы — дело проигрышное по своей сути.

      Вместо этого визита Света, поразмыслив надо всем ещё раз и предварительно договорившись по телефону, направилась на встречу с Маргаритой Львовной. Знакомая приняла её у себя в кабинете. Огромном, овальном, с длинной застекленной зеркальными стеклами стеной, выходящей на шумный городской центральный проспект.

      Дождь, не прекращавшийся с утра,  и в этом просторном светлом помещении для конференций давал о себе знать, стекая по витринам-окнам долгими-долгими струйками.  Струйки змеились, перебегая от капли к капле и падали с третьего этажа на асфальт внизу.

       Это всё Света непроизвольно отметила, стоя лицом к городу, к этим колышущимся  разномастным зонтам, плывущим по тротуарам,  автомобилям, бросающим в разные стороны  шлейфы брызг,  отблесками красного и зеленого, расплывающимся  в лужах от светофорных сигналов. За Светиной спиной Маргарита готовила  кофе, которое они предпочли чаю, и аромат его пленительно витал по залу. Слегка звякала посуда под руками хозяйки, накрывавшей небольшой сервировочный столик рядом со столом для заседаний.

      — Всё готово – садимся, — гулко раздалось в просторном кабинете, имеющем соответствующую акустику для усиления голоса, Маргаритино приглашение к столу.
      Светлана повернулась. «Как в лучших домах Парижа и Лондона» - улыбнулась она про себя . Это не было целью угодить гостье — это было многолетней привычкой сервировать стол в соответствии  с установленным этикетом.  Когда беседа от общей скатилась постепенно к цели визита, Света почувствовала в воздухе лёгкое напряжение. Поэтому душу изливать не стала:  в конце концов,  их связывал только бизнес — ничего личного. Выслушав посетительницу и изо всех сил стараясь  оставаться равнодушной, Маргарита Львовна предложила по такому случаю добавить по капельке ликера — для разрядки и борьбы с промозглостью погоды.  Светлана не возражала.

      Действительно хмель её взбодрил, но при этом   настроил еще обречённее. Жизнь преподносит различные сюрпризы — так примерно стала формироваться тема беседы. «В конце концов, каждый смиряется», —  стало приходить в голову изречение специалистов по психологии, на которую делали такой упор все современные информационные порталы. Этого по всей вероятности Марго, как называли хозяйку кабинета близкие знакомые, и добивалась. Она прошлась к окну и посмотрела на ту же картину городского дождливого летнего дня. Постучала кончиками ухоженных  ноготков по зеркальным стёклам какой-то мотив и заговорила. Собственно за этим Светлана и пришла. Ей нужен был взгляд на происходящее со стороны.

      — Дорогая моя, наш с тобой возраст сама понимаешь, — начала Маргарита, явно льстя в своем понимании этой мало ухоженной собеседнице, потому как она давала сто очков вперёд —  её и радом не поставить с этой погрузневшей,  дешево выглядящей женщиной.

      Эту интонацию та, которой собственно адресовывался монолог, немедленно уловила. «А ведь мы одногодки,  – печально констатировала Света, -  но разница на лицо». Стройная в своем темном  элегантном брючном  костюме фигурка хозяйки смотрелась на фоне оконного проёма, казавшегося со Светиного места слегка затемненным,  ничуть не хуже Наташиной.  Разве что светлые волосы у этой дамы были уложены с напускной небрежностью, в отличие от длинных ровных прядей её двойника. Да десть лет это не фатально, а экспериментально. У Наты и Марго десять лет разницы в возрасте   были снивелированы достойными доходами от жизнедеятельности, в отличает от запущенного полурабского Светиного существования.  Поэтому все всё должны были понимать, чтобы где-то прибыло, нужно, чтобы откуда-то убыло.  Она понимала. Вот только трудно было это осознать и принять. Но психология, разработанная и преподносимая с учетом интересов тех, кто заказывает музыку, и на это давала ответ: не будь завидливой — бог делит не ровно, но на то, он и бог. Смиряйся и терпи.

      — Александр Игоревич и должен был бы иметь с этого вложения девиденты, — голос Марго действительно чем-то напоминал хорошо поставленные голоса телевизионных психо-кунсультантов, — Согласись,  тебе в его компании стало намного проще работать. Ты вспомни себя, кому была тогда интересна и нужна, когда я вас познакомила?  А ведь  дело пошло как по маслу. Результаты естественно не заставили себя ждать – и кто-то из вас должен был представлять дело на международной арене, так сказать, продукт требует рекламы. И не мне тебя учить,  что в интересах дела роли обычно распределяются в соответствии в целью: в данном случае кпд вашего проекта – это сумма технологий. Твоих наработок. Твоих же материалов, так как кто лучше тебя изложит мысль, блуждающую по  твоей светлой головке, — между делом  Марго взяла паузу, а Светик подумала: «Да,  головку хвалили действительно часто. И именно такой тавтологией: Светлая головка Светланы». В целом и  волосы она любила на пару тонов красить светлее своих настоящих. Так что свет свету, как когда-то мир миру. Но только не за горами время,  когда  и осветлять будет не нужно – сколь они уже стали седыми. А светлая головка приказала долго жить вместе с несветлой жизнью, постепенно съехав к этой бесформенной тетке в необъятных юбках и кофтах. Да,  сегодня был далеко не её день. Хорошо, что она не пошла к Каравайному, а может поставить себя на место сама, здесь под гуляющий лёгким эхом менторский тон Маргариты Львовны.

      Та, видимо собравшись с мыслями, продолжила:
      — Ты хочешь сказать, что могла бы сама довести до такого уровня свои разработки. Это же глупость, согласись. Кто бы знал о твоих мыслях вообще. Кому это интересно? Ты подумай, сколько начинаний погибло в этом хаосе, в этих брошенных научных институтах, закрытых лабораториях, распущенных бюро. А у тебя возник своего рода шанс — заниматься любимым делом и при этом получать за него зарплату. Согласись, когда ты пришла в его компанию, и думать не думала, что когда-то приревнуешь его к молоденькой интересной девушке. А почему это он должен был вести отшельнический образ жизни, если у него есть возможность — получить своё? Я видела эту его протеже на одной из встреч — хочу сказать, вполне достойный выбор. Тебе тут, сколько осталось — всего ничего. А у той впереди как минимум твои десять лет. Согласись. Ты не можешь вдруг стать злобной ревнивой супругой. У тебя нет на это никаких прав. Ты ж ему, как говорится, наёмный работник и ничего более. Отработала своё и до свидания. Он мог свои деньги может ещё удачнее вложить. Деньги, дорогуша, деньги — это начало и конец счастья, любви, веры, надежды. Да тут за потёртый наш рубль, тебя могут и обесчестить, и раздеть, и лишить жизни. А здесь же — сумма. Понимаешь  ты это — сумма сумм.  Они (голос Марго дрогнул) имеют на это право. Это из их карманов идёт оплата за весь  этот ваш мозговой штурм.

      Видимо, Маргарита Львовна выдохлась, хотя и брала время от времени паузы, перемежавшиеся мелодией на кончиках пальцев по стеклу кабинета. А возможно,  она сказала всё, что хотела. Одно только Светлана поняла сейчас  безоговорочно — Марго была готова к такому повороту событий и видимо заранее обдумала свою позицию. Они выпили еще по чашке кофе с  ликером.  Слегка пожурили лето этого года. Тема основного диалога по всей вероятности считалась оконченной.

      — Ты считаешь, что, такие как я, обречены всю жизнь работать на того парня или девушку с длинными ножками, у которой есть соответствующий орган для доставки удовольствия в определённые мозговые точки? — Света уже стояла в пол-оборота у  двери  кабинета, и теперь её голос  бился в пространстве.
       — Понимай, как хочешь, — Марго сидела с чашкой кофе в руках, с воротничком рубашки, шаловливо разложенным над бортами жакета, заложив ногу на ногу,  и покачивала туфелькой висящей на пальчиках ноги. Да, специалистка по промышленному сводничеству была на высоте. «Видимо, это хорошо оплачиваемая работа, недешёвка» — подумала, закрыв за собой дверь Светлана.

      Она вышла на холодный  мокрый проспект.  Желания возвращаться к себе отсутствовало напрочь.  С самого утра, роившиеся с ритмичным жужжанием мысли по докладу,  разметало в пух и прах. Рой покинул промежуточный пункт сбора и убыл в неизвестном направлении. Она направилась на ближайшую остановку общественно транспорта и в почти пустом, в виду рабочего времени и отвратительной погоды, автобусе благополучно доехала домой. Придя в пустую квартиру, прошла на кухню, поставила чайник, хотя чая совсем не хотелось, но, может быть, это согреет и перестанет бить легкая дрожь. Потом сняла юбку, подол которой насквозь  промок, стряхнула её в лоджии и повесила там же на сушку.

      Вернулась в кухню на свисток чайника. Заварила черный, почти чифирный напиток. Постояла над чашкой, глядясь в зеркало кухонного гарнитура. Всё это время Света как бы видела себя со стороны. Вот она сделала то. А вот – это. Вот она полезла в карман жакета за мобильником, и к удивлению его там не обнаружила. Женщина вернулась в прихожую, взяла трубку домашнего телефона, присела на диванчик у кухонного  стола, и позвонила сама себе: возможно  забыла на работе, или у Марго, или в сумочке – так чтобы уж не искать напрасно. «Абонент не доступен», — ответил ей металлический голос. Светлана дала отбой. Отодвинула, чтобы не забрызгать водой,  на краешек кухонного стола оставленный с вечера после работы ноутбук, потом передумала — вернула его к себе. Включила экран — высветились вчерашние  наброски сегодняшнего реферата. Ещё раз бегло их просмотрев, женщина выключила экран. Всмотрелась в  своё изображение в темном экране. Да компьютер  — это единственный мой собрат по разуму и собеседник. Как она сегодня выяснила. Ему тоже ничего практически не нужно – трудоголик. Гол, как сокол, или как ощипанная курица. Ну, что ж будь, по-вашему.

      Светлана подошла к холодильнику, достала, приобретенный ею по случаю несколько лет назад, когда казалось — жизнь такая, что путь уж всё будет под рукой,  набор таблеток. Самый действенный из тех, что можно было здесь раздобыть. Кружочки высыпала один за другим на стол. Потом, собрав в горсть постаралась проглотить вместе с горьким напитком.  Еще раз глянула на темный силуэт в экране. Собственно как таковой её нигде не было, этот силуэт как капля в море, таких же силуэтов, разбросанных по экранам всего мира пользователями. Обратной дороги с этой минуты не было.

      Женщина прошла в спальную комнату, боковым зрением в зеркалах шкафа-купе отметив, что Марго права — тюха, с которой стыдно появиться в элитном обществе.   Света, зашторила окошко,  спокойно легла в комнате на диванчике и решила ждать. Итог, каким бы он не был,  был ей обеспечен. Звонил телефон. Иногда он разрывался. Но так мог её добиваться только кто-то по поручению Каравайного.  Дело в офисе несколько застопорилось, надо думать. К обеду та её работа должна была быть у шефа на столе.

      В конце концов, почувствовала, что сознание серьезно мутится, местами как бы выключаясь от происходящего. На очередной вызов она неожиданно протянула руку и нащупала рядом злополучный телефон, который как, оказалось, перекочевал с ней из кухни в спальню. Почему-то  она впопыхах сразу этого не заметила.  Нажав клавишу, неожиданно   услышала  голос брата, которому оказывается срочно были нужны деньги. И не слишком  давая себе отчет в происходящем, Светлана обрисовала  звонившему ситуацию так,  что неважно себя чувствует, поэтому вернулась домой — а деньги, которые тому требовались, разумеется, одолжит. Пусть заезжает.

      Когда брат заехал и стал звонить во входную  дверь, ей было почему-то абсолютно безразлично происходящее, и открывать — Света не пошла. «Сколько  тут осталось, чтобы не отдохнуть по-человечески», — однозначно размышляла  женщина.  Брат, тем не  менее, не отступился и открыл дверь своим ключом. Зайдя в комнату, он молча постоял в двери, на удивление  ничего не сказав, потом, прогулявшись по квартире,  нашел Светин ярко красный халат – с аппликацией по левому рукаву «DANСE», помог  ей одеться и отвез на своей машине в больницу скорой помощи. 

      Дело в приемном двигалось медленно — таких желающих покончить с этим светом, по всей вероятности хватало, возле каждого не насуетишься. Врач и сестры реагировали спокойно: так что не дети чай,  знали типа,  что делали -  отношение к пытавшимся расстаться с жизнью было соответствующее — равнодушное. Это сквозило во всей  катавасии с оформлением документов, бюрократической волокитой:   а может,  вам не к нам: где паспорт? Забыли? Кто подтвердит, что вы это вы? Только когда брат оставил в залог свой паспорт, пообещав привезти паспорт сестры, Светлана наконец-то была отправлена в отделение.

       Итогом лечения стало банальное промывание из резинового шланга желудка, от которого Свету мутило,  и капельница с каким-то раствором. Женщина  лежала одна в мужской палате, среди таких же специалистов по снижению средней продолжительности жизни народонаселения и не могла уснуть. Хотя в окно за спиной гляделась ночь. В палате стоял ужасный запах тел, несмолкающие стоны, какие-то полубредовые бормотания, в отсветах коридорного освещения, попадавшего в палату, можно было видеть как по капельной системе вверх и вниз курсируют три черных крупных мухи. Но из-за боязни сместить иглу в вене, прогнать их никак не удавалось. Только к утру Света впала в забытьё. И слышала свой сон. «Это тебе не шестикрылый серафим. У него своя избранница есть. Могутный боже.» Может он вправду был могутным. Засветло. Затемно. Буднично. Празднично. Лишь за тебя я молюсь.

      Все ж таки Могута, в понимании славян, историю которых она в детстве прочла в библиотеке от корки до корки – это не выдумка, так отложилось в сознании — ведь, что знаешь с детства, знаешь всю жизнь. Вот, допустим, имя бога, который потом в русских былинах был воспет как Соловей-разбойник, побеждённый Ильей Муромцем.  Этот-то бог и жил в лесах, и одним из его способов борьбы с неприятелем и был свист, видимо своеобразная звуковая волна, которая  в покат клала всё, что попадалось под руку: животных, людей,  деревья, вырывая столетние дубы с корнем. Об этом,  и ни о чём другом, почему-то Светик думала утром, когда врачи  производили обход.

      — Умышленное отравление, — пояснял вчерашний молодой доктор из приёмной историю болезни. 
      Однако Светлана, которой ещё вчера было всё безразлично,  сегодня  не желала, чтобы это выглядело как неудавшийся суицид. «Мы все знаем», - казалось, думали врачи, а она стояла на своем. Случайность. Не более того. И ничего толком не подтверждала.

      — Выпишите меня. Тут так душно, меня тошнит от одного запаха.
      — Тебя выпиши, а ты пойдешь да с моста в реку. Может лучше вызвать бригаду. Ты знаешь, где стоят на учете неудавшиеся специалисты по прерыванию жизни.

      Но Света ничего не хотела слышать – случайность.
      — Смотри же: на первый раз простим, — врачи вели себя так, словно оказали великую милость, — И в журнале фиксировать не будем. Полежишь пока ещё под капельницей физраствора в соседней палате. Подальше от этих алкашей да наркош. Вишь. Нормальная женщина оказалась, а попала к этим вот  отморозкам.

      И её переложили в палату рядом, но из соседней, не имеющей с новой палатой дверей,  и сюда тянуло отвратительным запахом, да ещё рядом лежал молодой парень – живой труп, у которого от жизни не осталось даже реакции зрачка на свет.
      — Смотри. Смотри, что бывает, если не рассчитать дозу или средство. И куда его теперь?  Кому такая обуза?

      Когда к вечеру второго дня в больнице  капельницы закончились, Светлана встала. Привела себя сколь можно в божеский вид у раковины в палате и отправилась пешком домой. Денег-то у неё с собой не оказалось, а даром кто тебя повезёт.  Вот  и мобильника, как на грех.  Больше она его не видела — свой темно синенький, довольно дорогой для неё аппарат.

       На следующий день  она вышла на работу, и шеф тут же вызвал к себе. Все смотрели на неё с некоторой долей заинтригованности – что теперь будет? Света вошла в начальственный кабинет, но садиться не стала, пока Александр Игоревич не напомнил.

       — Присаживайтесь и потрудитесь объяснить ситуацию. С работы ушли в разгар рабочего времени, никого не поставив в известность о причинах отсутствия. Дома Вас нет. Мобильник Вы отключили. Никто не понимает почему не готов отчёт – это, что Ваша частная лавочка, хочу хожу на работу, хочу что хочу? – голос Караваевского звенел в небольшом его кабинете негодованием и металлом.

       Но ей было безразлично. Она долго думала что сказать. Однако  в голову ничего не приходило, кроме того, что она не согласна быть приложением головы к чьим-то очаровательным ножкам и не менее очаровательному ротику. Да жизнь ушла под откос, столкнувшись на встречке с чьей-то избранницей.

       Светлана  отдала этому проекту всё здоровье. Все свои знания. Не считалась ни с чем. Вот и осталась ни с чем. Потрепанная. Выброшенная на берег молочной реки без кисельных берегов.  Если руководство устроит, она может заниматься своими прямыми обязанностями. Проводить исследования. Выводы из этих работ, как и само направление исследований, лежит всецело на руководстве проекта — мозговом центре, кто бы туда отныне не входил, она только исполнитель. Как-то так кратко её удалось донести основной смысл её понимания ситуации. И директор, глядя в окно,  её отпустил, увидев по глазам – спорить бесполезно. Поимей кого другого.

      Вслед за тем Каравайный пригласил своего коммерческого, который вел всю подковерную стратегию предприятия:
      — Надо как-то выйти из ситуации. Ты же понимаешь дело не в Наталье. Мне что эта кукла, что какая другая в целом без разницы. Хотя к этой я и привык. Да и она же уже, сколько лет для всех лицо проекта. Да и девчонка нормальная, обращает на себя внимание. Но она проект без этой мымры одна не вытянет. И я продукт могу один до конечной стадии не дотянуть.  И заменил бы её, но надо кого-то по новой вводить в курс дела, а кого, да и каков будет результат. Заменить бы тело. Да не целесообразно. Посему шукай выход.

        Выход, устраивающий хотя бы кого-то кроме Наташи найден не был. Только её с должности никто не разжаловал. А проект Светланы потихоньку сошел сам собой на нет. Издержки списали на бабские капризы – нет ничего дороже глупости!