Not this death or life

Час назад Лайн видела сон, а сейчас сидела на остановке «Заря». К воздуху, в такой ранний час уже наполненному газовыми выхлопами, примешался запах выпечки из соседнего ларька с вывеской «Пончики 24 часа в сутки». Ржавчина на стенах ларька не вдохновляла ценителей еды на какую-либо покупку здесь, но Лайн не была ценителем, она просто хотела есть. Уже как трое суток она ничего не ела, если не считать шесть чашек кофе. Мать приходила домой поздним вечером, когда Лайн сидела за компьютером и неизменной чашкой кофе, уходила ранним утром. Она работала на нескольких работах, все требовали от неё времени и работоспособности. В буфете не было ни крошки, денег Лайн не давали, вот и перебивалась она, как могла. Компьютер, интернет и японские комиксы (так называемая манга) отвлекали её от серой действительности, притупляли чувство голода и… отчаяния.
Над Москвой недели полторы висели мрачные тучи, то и дело проливающиеся дождём. Недели полторы Лайн, как и прочие жители города, не видела солнца. Но оно ей было не нужно, его ей заменял сверкающий монитор. И вот вчера на мониторе высветился призыв одной подруги Лайн приехать завтрашним утром за расчётом в контору, где работали они обе. Отдельно стоит сказать пару слов о её работе. Она раздавала листовки, рекламирующие всякую чушь. Всю прошлую неделю она стояла на разных позициях, вглядываясь в прохожих и всучивая им листы, которые те выкидывали, зайдя за угол, либо без интереса просматривали. Объекты мужского пола брали у неё листовки лишь из-за интересной внешности Лайн. Выжидающие зеленые глаза под свисающей мокрой чёлкой рыжих волос, желтый комбинезон с накинутым капюшоном, завязанный на шее длинный, пропитанный дождевой водой шарфом, чёрные кеды с узорчатым рисунком. Некоторые объекты специально проходили несколько раз, каждый раз пытаясь улыбнуться или подмигнуть. Им всем была адресована безразличная мина, либо дежурная, приклеенная улыбка. Иногда терпение на последних листовках кончалось, она засовывала оставшиеся в сумку и шла за расчётом.
Но вчера бухгалтера не оказалось на месте, но на следующий день она должна быть на месте только ранним утром, после чего уезжает в отпуск. И сейчас Лайн ежилась от холода, дула на пальцы и думала о чашке горячего кофе с какой-нибудь печенькой. Дож дь не лил на неё, но остановка всё равно была открыта всем ветрам. Нужная маршрутка не приходила, небо усиливало напор дождя. Мозг Лайн молил ещё о нескольких часах сна, больше ни о чём он не мог думать. Тело молило о тепле, о спокойствии, как бы говоря: «Я и так сильно изнашиваюсь, я не вечное, так зачем же ты подвергаешь меня таким испытаниям?» Лайн засунула обе ладони за пазуху и склонила спину, согреваясь. Волосы нависали перед глазами…
Как же она хотела в тот момент, чтобы наступил конец света, который прервёт её и другие жизни, остановит неумолимую поступь прогресса, индустриализации, отравленного воздуха, противной воды, безнадёжности жизни, безжалостного общества, которому нужны лишь деньги…
Она раскачивалась, сидя на остановке, глядя внутрь себя, страстно желая конца всего.
…зомбирования людей с пеленок, расчесывания всех под одну гребенку, стремительного бега мира и даже смерти.
Она зажмурила глаза и услышала громкий хлопок. Открыв веки, она увидела в воздухе стекла, летящие к земле, которые сразу же коснулись её и разбились. Вылетели они с высотного дома через дорогу. Не успела Лайн изумиться этому явлению, как в воздухе появился странный сладковатый аромат. Он становился с каждой секундой всё сильнее. Лайн не могла дышать, она упала со скамьи, схватилась за горло, натягивая кожу пальцами, чтобы открыть доступ к нормальному воздуху. Но эта вонь заполонила всё, вытеснив куда-то кислород. Казалось, воздух окрасился в розоватый цвет. Лайн этого уже не увидела, она с силой закрыла глаза и брыкалась на земле, пытаясь бороться за жизнь. Лёгкие не выдержали через три минуты, тело замерло. Глаза теряли осмысленность, рот так и остался открытым. Слабеющее зрение уловило, что розового цвета в воздухе стало больше. Затем…
Она продолжала сидеть на остановке, часто-часто вдыхая загазованный, отравленный промышленностью, но такой чистый и приятный воздух. Окна в доме напротив были целы, стёкла не падали на землю, будто все жильцы одновременно бросили их.
Подъехала нужная маршрутка. Лайн встала, пошатываясь, направилась к ней, думая, как же хороша жизнь, пусть и такая. Лучше она, чем смерть, которая внезапно привиделась ей.