Связанные одной цепью, но судьба разная

В связи с очередным взрывом на шахте «Распадская» выскажу мысль, против которой восстает моя душа, но рассудок и жизненный опыт повторяет её с настойчивостью кликуши: шахты взрывались, и будут взрываться впредь!
Причина этого не только в горно-геологических условиях, то есть в самой природе производства, но и в том, что принято называть «человеческом фактором».  Поскольку геологию не изменишь, как и закон всемирного тяготения, то поговорим о том, что исходит от человека.
И так первое и самое важное, самое можно сказать человеческое: заработок шахтера есть производная от прибыли частного капитала (инвесторов, собственников – называйте, как хотите). Прибыль тем больше чем больше добыто угля и дороже он продан. Таким образом, вот это объективное и независящее от собственника и горняка обстоятельство связывает их одной цепью интересов, но судьба их, разумеется, разная.  Как говорят – один в палатах белокаменных, а другой на погосте, под камнем. Разорвать этот интерес невозможно, как невозможно изменить геологическое залегание пластов.
Разумеется, можно и должно думать и государству, и профсоюзам о распределении полученной прибыли, между собственниками (инвесторами и рабочими), но эта хоть и важная тема, но она не касается ни условий труда, ни его мотивации. Всем нужен заработок  и чем больше – тем лучше, а он, как уже было сказано, есть производное от добытого и проданного угля.
Что же  рассекает этот «заговор интересов» собственника (инвестора) и рабочего? Ответ очевиден – государство, в данном случае в лице горной инспекции. Она не зависит  от прибыли полученной в результате объема добытого и проданного угля, если, разумеется, исключить факт коррупции.  Но коррупция, где бы и в чем бы она не проявляла себя, есть ничто иное, как раковая опухоль на теле организма, который по природе своей должен быть здоровым.
Поэтому оставим в стороне  болезненный факт социально-политического нездоровья государства, и будем говорить об отношениях здоровых.
Итак – инспекция.  Что же тут в здоровых, подчеркиваю это – здоровых, а не искаженных коррупцией отношениях государства в лице инспектора и собственника вызывает пессимистический взгляд на будущее?
Во первых неизменность природы этой структуры еще с тех времен, когда я вернувшись в начале шестидесятых годов из армии, слушал своё первое наставление в должности помощника инструктора пожарной безопасности.
Азы этого наставления были просты и универсальны и  вся суть их сводилась, как образно выражался  зам начальника ВПЧ-1 города Бийска, майор Лекомцев: «… в том, что бы у тебя под жопой всегда была толстая подкладка документов на тот случай, когда тебя на это место будут усаживать органы дознания причины несчастного случая, связанного с возгоранием или пожаром».
Первая заповедь этой системы «подкладки под зад»: инструктаж – под роспись и предписание в двух экземплярах и неважно, что нельзя исполнить того, что следует из инструктажа, и выполнить то, что предписано, главное и первое (инструктаж)  и второе (предписание) не придумано из головы младшим чином, а следует из соответствующих документов высших надзорных инстанций. У высших надзорных инстанций своя десятилетиями отработанная система «подкладки под зад».
Должен пояснить, что «невозможно выполнить» заключается вовсе не в том, что физически это невозможно сделать, а в том, что   комплекс (вся полнота) инструктажа и предписаний  делает  невозможным, или неэффективным производственный процесс.
Против духа и сути инструктажа и предписаний выступает консолидированный интерес собственника в лице управленцев и рабочего.  Для придания пущей  «святости» инструкций, существует заклинание инспекторов всех времен и народов: «параграфы инструкции написаны кровью». Так то оно так, но оттого, что параграфы множатся как кролики, крови не уменьшается и угольная отрасль наглядный тому пример. Следовательно, эта система работает в холостую сама на себя.  И всё исключительно всё превращает в пустую формальность. Тотальная лож – вот следствие такой системы, а где властвует лож там царство духовного опустошения. Дух же творит для себя формы. в том числе и производственные отношения.
Вот и получается, что орган независящий от прибыли предприятия и призванный разорвать естественную, по человечески понятную цепь интереса рабочего и собственника в увеличении прибыли, сам страдает органическим, то есть присущим ему по  природе недостатком – он оторван от производства формально-правильным, но по существу мертвым  принципом: там, где ни чего не делается  - там ничего и не происходит.
Какой же из этой безнадеги выход?  Принципиально иной подход государства к  собственникам предприятий с опасным производством.
Начнем с очевидного и понятного, как говориться ежу, утверждения: все машины будь то легковые или грузовые проектируются для определенных целей и с технически определенными параметрами. Иначе сказать – нельзя превышать грузоподьемность машины, или загонять её в бездорожье, если она предназначена для езды по асфальту. Точно так же и шахты проектируются на определенный режим добычи угля. Это же касается, как мне представляется отдельных лав и участков.
Следует простой вывод, если шахта или участок добывает больше проектного уровня добычи угля – собственник допускает уже по одному этому, преступление. Государство должно следить именно за этим, а вовсе не затем – превышен уровень метана или он в норме. Тем более смешно  отлавливать в забоях пьяниц и наркоманов.
Таким образом, шахты по своей проектной сущности, а она как мне представляется, отражает как горно-геологические условия, так и уровень развития горной техники, имеет  заданный этим проектом объем сменной (суточный) добычи угля.
Чтобы изменить этот технический параметр шахты нужно её перепроектировать под новые горнодобывающие машины. Если это не сделано – преступлением является замена  горнодобывающих комплексов на более мощные, так как это является нарушением проекта шахты и соблазном для всех увеличить добычу угля.
Поскольку подобным образом вопрос не ставится государством, то и изменений от переподчинения горной инспекции от «Маньки» к «Саньке» толку не даст. 
Вот так – душа моя надеется на положительные изменения в шахтерском труде, а здравый рассудок говорит о том, что к этому нет предпосылок, так как глубинные пласты человеческого фактора не то что не затронуты анализом причин, но  даже нет и попытки заглянуть в глубь проблемы. 
июль 2010 года.