хамелеон

Ланцман неожиданно приглашённая на встречу своим старым другом, которого она  не видела уже лет пятнадцать, а то и поболее, постаралась придти на встречу во всеоружии.  Когда-то их со Степаном связывали достаточно тёплые отношения, и как поняла сейчас выйдя от парикмахера женщина сопровождаемая шлейфом дорогого парфюма – расставанья для таких отношений не велика помеха. Ей по-прежнему хотелось выглядеть на все сто пятьдесят, доказывая, что и женщину соответствующего уровня достатка старость не берёт. Потому как подозревала, что приятель всегда поджарый и баловаший себя вниманием  за это время только приосанился, но никак не осунулся.
                Когда она вошла в зал ресторана, то первым делом отметила свою правоту. Поджидавший в дальнем углу за решетчатыми стенками кабинок коротко стриженный в темной дорогой рубашке-«хамелеон» мужчина легко поднялся навстречу. Ну, что ж мы друг друга стоим, констатировала дама. Быстрота жеста говорила за то, что по всей вероятности он следил за стоянкой у ресторана и видел, как приглашенная  выходила из машины.
                Габриель Лазаревна , была бы несказанно удивлена, если бы знала, что Степан, которого она, как и всякая женщина, имевшая с конкретным мужчиной близость, уже недооценивала по настоящему достоинству, прибыл сюда всего за десяток минут раньше, проследив предварительно весь её сегодняшний путь от звонка о встрече до вот этого дефиле между столиков.  Сейчас он галантно склонил голову и поцеловал руку бывшей возлюбленной с внутренней стороны запястья. « Он помнит даже такие мелочи» - невольно оценила женщина долгий поцелуй, которым её  больше никто на награждал.  Вот и первый  голубь доверия, проскочивший в незакрытое окно из прошлого в сегодня. Потому как это сразу дала о себе знать ошибочная составляющая, которая входила в сумму половых взаимоотношений: мужчина сквозь стекло в прицеле самца. Существо человека таким образом, размывало облик, отчего  и стекло, казавшееся со стороны  женщины кристально чистым, то есть позволяющим судить об объекте в первую очередь,  как об источнике мужской потенции, было на самом деле замутнено этой скользкой переменной, и увидеть в реальности  истинное лицо  твоего полового партнёра отныне практически невозможно. Они были рады встрече и милы по отношению к бывшему партнёру, как интелегентные люди, могущие с высоты своего положения себе это позволить.
                Первая часть беседы была, по сути, хвалебной одой одной Габриели. И понимая, что всё это заслужено, дама не очень-то перебивала старого друга. Вторая же часть касалась перспектив возобновления отношений, на сугубо дружеско-деловой основе, так как у каждого к этому времени образовались естественно обстоятельства, не дающие намёков на возобновление телесных утех. Слегка опьяненная воспоминаниям молодости и вином, Габриель старалась сохранять контроль над ситуацией: романтика романтикой – но жизнь довольно строгий прокурор, чтобы забывать о своем положении.
                Выйдя на улицу, они еще, сколько минут побеседовали никем не стесняемые на свежем воздухе, пожелали друг другу самого хорошего, и разъехались в разные стороны.
                Откинувшись в машине на спинку сидения Габриель Лазаревна с наслаждением любовалась мелькающей за окном авто уличной суматохой. Она решила отложить анализ ситуации на попозже, и не портить себе минуты удовольствия от приятного сюрприза.
                Уже в кабинете, пробежавшись по текучке дел, войдя в нормальный рабочий ритм, она отбросила лирику и присмотрелась к сегодняшнему разговору повнимательнее. Ему нужен был какой-то серьезный совет или деловое участие, что-то по поводу её бизнеса – в этом сомнений не было, но что конкретно, оставалось туманным, однако, не стоило торопить события. Кто сказал «а», тот скажет и «б». Степан тоже проанализировал поведение Бритты, как он именовал её в столь достопамятные и приятные на вкус времена, что сегодня оба действительно были рады встрече, у них не осталось не капельки горечи от тех лет. Лишь ностальгия по молодости, горячке тел, необузданности проявлния чувств, на которые тогда не скупились ни он, ни она – не то что сегодня, непроизвольно краем глаза подмечая недомолвки и намёки, уже не в силах отдаться простому человеческому счастью от радости встречи.
                Прошло еще пару месяцев. Степан постепенно, как бы возобновив старые взаимоотношения, дал знать Бритте о причине прибытия и в эту местность и к ней лично.
Он имел бизнес во многом сходный с бизнесом старой знакомой – нет, они не мешали друг другу и мало пересекались в пространстве, но тут был новый аспект, появившийся совсем недавно. Он предлагал Бритте выйти из под крыла Самандарова.
                - Зачем? Чтобы попасть под паруса твоих кораблей? – прищуривала глаза Габриель Лазаревна, хотя категорически стремилась избавиться от такой привычки, ведущей к растяжке век, и этот прищур только и выдавал её волнение.
                Но Степан недвусмысленно намекал, что она только чуть расширит свой сектор, и слегка сменит руководящую составляющую, что в целом решается не здесь, а ей, как умной женщине, надо просто понять и принять это парадокс. Иначе она выпадет из обоймы. Это всё из чистых дружеских побуждений. Любовь на то и любовь, что если не превращается в ненависть – горит потом ещё долго. «Любовь может проявляться по разному, как хамелеон, меняя раскраску» , - шутил он.
                Со слов Степана оказалось, как и можно было предполагать, за Самандаровым всегда велся негласный контроль. Когда он  был помоложе, то действуя строптиво  и решительно, ему удалось собрать под своим крылом тех, кому что-то где-то в действующих уже цепочках бизнеса было не по нраву. И теперь наступил сезон урожая -  этот крепкий орешек можно было считать созревшим. На него естественно нашлись покупатели. Дело было за малым. Подготовить продукт к продаже.
                - Как ты мыслишь – эту неординарную подготовку? Он же не мальчишка. Его столько раз продавали и покупали, что сам понимаешь – это кремень, - Габриель, нежась в лучах закатного солнышка на даче одного из общих теперь уже друзей, не верила во всю эту авнтюру, хотя подозревала, что кто-то должен был дать столь подробные характеристики Самандарову.
                - Он лишь только человек, и как любой человек раним и уязвим, и даже много больше некоторых. Этот что-то с родни романтикам пусть и не совсем легального, но одиночного бизнеса. Мол, сам с усам, - Семён настаивал, но столь мягко, чтобы не спугнуть ранимую женскую душу, мало ли:  это тоже не компьютер.
                - Но почему ты решил, что они не выйдут из дела, а перейдут за здорово живешь к новым хозяевам, они тоже ведь не лыком шиты, и повадки многих, так сказать хозяев, знают.
                - Да нет никакой такой лично преданности в нашем деле. Все продаётся и покупается. И в таких вот странах третьего мира это заметно более всего, а для пущей проформы всё будет выглядеть так как небольшая рокировка – не более того.
                Расклад, предложенный Степаном, был хорош. Ставка была на любовь. Хамелеон мелькнул одной из граней. У Самандарова, как и у многих нормальных ещё не старых  мужчин возникала время от времени идея обзавестись наследником. То есть, разумеется, она возникла не сейчас, у того уже был печальный опыт в этом вопросе. Но тогда его молодая по перовому разу беременная жена случайно попала в неприятность, в результате которой лишилась ребенка, всё бы ничего – это бывает в жизни, не всё складывается так, как планируешь, но там случай перерос в экстраординарный. В больнице в результате то ль некомпетентности врачей, то ль банального недосмотра – женщина была отправлена на повторную чистку матки, что и дало как эффект – бесплодие. Габриель знала сколько было потрачено средств этой семьей на восстановление репродуктивной составляющей. Но ничего не помогло. А того врача как-то там даже наказали:  переведя в менее престижную больницу. Короче брак был бездетным. Можно было сменить жену, но супруги не стали разводиться, а пошли по пути искусственного суррогатного материнства. Это и был бизнес Ланцман. Она была в курсе всех перипетий по делу. Однако видно шило в мешке не утаишь, и не менее подробно о событиях, происходящих в этом кругу, был осведомлён Степан.
                - Дорогая, уж не думаешь ли ты, что  этот халатный, так сказать случай, простая халатность, - долгим взглядом собеседник даёт понять, что мир не без добрых людей.
                И если он говорит правду, то эту ситуацию, как поняла  Габриель,  уже давно негласно ведут к логическому завершению. А это объясняет  многое в целом по жизни, и для Габриель Лазаревны в частности. Хотя она пока колеблется, но встреча старости в нищете и убожестве крепко бьёт по женским нервам. Тем более, что от неё во всей операции и требуется всего ничего: дать знать на ком супруги остановят выбор по суррогатной матери, и предоставить всё Степану. Больше о её роли никто знать не будет, уверяет друг. Это ни им ни к чему, ни тем более самой Бритте.
                Таким образом  к моменту определенному, как час икс, когда стало  ясно кто будет исполнять роль  матери, Габриель Лазаревна, уже не сомневается в правильности своего решения:  в конце концов, они при желании со временем смогут узнать и без неё, не смотря на все усилия по не разглашению данного инцидента. Короче она предоставила им все необходимые сведения, организовала случайный визит женщины, представленной ей как любовница Степана, в клинику, где познакомила с результатами выбора донора и прочей специальной информацией, которой эта вроде как посторонняя дама, и при этом врач-акушер, опять же по чистой случайности, вплотную попутно заинтересовалась.
                Дальнейшие события Габриель Лазаревну  поразили уже потом, при обратном отсчёте и анализе ситуации:  скоростью и простотой замысла – ведь чем проще план, тем легче его реализовать. Это один из законов мироздания: наиболее действенной и жизнеспособной является система, имеющая как можно меньше «лишних» связей и деталей. Повышение надёжности заключено в простоте.
                Девочка, на которую пал выбор семьи, должна была по всем канонам проживать в соответствующих,  на это время подготавливаемых условиях. Питание, режим дня, доставка на медосмотры – вся система оговаривалась в соответствующем договоре, оплачивалась по высшей категории, и казалось всё учтено. Только для меньшего привлечения внимания к данной проблеме, супруги Самандаровы почти никого не посвящали в этот процесс, всецело полагаясь на компетентность и деловые качества, а так же личные связи  и взаимоотношения  с Габриель Лазаревной.
                А та в свою очередь, обычным порядком, передала пациентку в определённые «руки». И умыла свои, подозревая, что с неё может быть когда-никогда спрошено по этому конкретному делу.
                Определённые руки оказались приятной разбитной девушкой и столь же раскрепощенным молодым человеком. Семейная пара, получив необходимые инструкции, счет на текущие расходы и аванс за свою патронатную деятельность, выделила кое-что будущей мамашке, и убыла отмечать задел на берега Красного моря. Именно эта парочка много раз попадалась на таком сволочном отношении к своим четким  профессиональным обязанностям. Но, тем не менее, распрекрасно продолжала работать на Габриель, которая всегда учитывала все нюансы по каждому конкретному случаю лично, и сегодня ей только на руку был такой пофигистический залёт.
                Беременная девушка проживала в обычных домашних условиях и была предоставлена сама себе. Кто  бы мог поручиться за  исход? И виновных, случай чего, не было бы однозначно. Так события и развивались по наклонной. Ведь закон земного            притяжения никто не отменял, да и силы инерции тоже.
                Какой-то срок спустя  утром Габриель Лазоревна была разбужена ранним телефонным звонком. Оставшийся со  вчерашнего вечера  коротать ночь на необъятной постели в спальне Габриель,  её друг, протянул руку и ответил на звонок. Габриель на это беспокойство даже не повернулась – Роман скажет сам, если что срочное. И он действительно сказал:
                - Надо с утра заехать в ритуальную мастерскую – купить что-то, там жена Самандарова с подругой разбилась на машине.
                У Габриель похолодело под ложечкой. Она еще, сколько минут полежала неподвижно и повернулась к мужчине. Роман, полулежал, прислонившись к спинке кровати, заложив мускулистые красивые руки за голову , и смотрел на люстру, в зеркальном блюде которой отражалась их совместная слгка всклокоченная долгой романтической ночью кровать. Ни один мускул не дрогнул на его выбритом с вечера лице столь тщательно, что и сейчас волос на щеках не был заметен, хотя и рос у него не по часам, а по минутам. «Вот и все», - подумалось Габриель.
                - А может, что бы не таскаться с этим, заказать прямо туда, где-то только  надо глянуть телефоны этих мастерских, - Роман почесал переносицу и пошёл принимать душ.
                Габриель лежала в полной прострации, лишенная каких либо мыслей, пока слегка влажные губы не коснулись её груди. Не встречая сопротивления, молодой мужчина стал медленно разогревать её тело, постепенно разбудив в ней желание, и удовлетворив пошатнувшуюся веру в жизнь. Хорошо, что не с нами, как бы говорили его усилия.
                Похороны прошли незаметно. Пару принятых в таких случаях визитов – в конце концов, с кем не бывает, эти машины сейчас как сговорились, то откажут тормоза, то  заклинит их, то еще какая напасть. Короче надо всегда всё самому держать под контролем. Так примерно обсуждали случившееся знакомые.
                Следующий звонок застал её в машине. Звонили с работы:
                - У нас ЧП, какие-то хулиганы жестоко избили одну из пациенток, у неё выкидыш, кровоизлияние в мозг, частичная амнезия, - голос на том конце был взволнован, но не более того, в общем-то, считала говорившая, каждый отвечает за свой пост, и никому нет дела, кто-то не досмотрел и проштрафился на этот раз.
                У Габриель ёкнуло сердце. Нет, не потому что было жалко какую-то там незнакомую девицу, черт с ней, в конце концов, она и жила в этих бандитских районах, и могла попасть в переделку и сама по себе, и не потому что  это вызовет  напряжение в отношениях с Самандаровым, если это действительно ЧП с его ребёнком -  участь самого несбывшегося папаши, видимо, решена , чего ей метаться в его сторону, или заботиться о мнении выходящего в тираж игрока, пусть он и не первый встречный с улицы в её делах. Развитие ситуации напрягало только  скоростью отключения энергии в секторе.
                Девочку, которая никому ненужным больше материалом валялась где-то в районной больнице,  оказывается в темной подворотне изувечили хулиганы. Милиция по горячим следам никого не нашла, а это говорило – быть делу глухарём. Там нападавшие оставили какие-то знаки то ли скинхедов, то ли какой секты, Габриель больше в тонкости не вдавалось – отморозки, что с них взять. Патронатную семейку, которая была уличена в халатности, по-тихому списали со счетов, не заплатив вознаграждения. Но молодые люди совершенно были и не в обиде.  «Никто ж не подозревал, что дело так обернётся, их сейчас развелось недоносков» -  пояснили молодые люди и,  недолго думая, махнули опять в тур-круиз по Европе.
                Самандаров  происходящим был полностью выбит из колеи, что дало о себе знать срывом каких-то то ли сделок, то ли переговоров, никто толком не пояснял. Габриель не рвалась к нему на встречу, ей хватило второго раза, когда он взбешенный ворвался в кабинет и требовал провести расследование: как это могло случиться?
                - Какое может быть расследование? – за Габриель отдувался Роман, насупившись на «шефа» как бык, в защиту женщины. Он давал вполне разумные пояснения по сложившейся ситуации.
                Но  Самандаров вникать не хотел, он одного никак не мог понять: почему, это случилось именно с ним? Такие казусы были нельзя сказать редкостью, но все ж не обычным явлением, и тем более учитывая их взаимоотношения -  всё должно было пройти чётко и гладко. Почему тогда, черт возьми?
                - Вы же знаете, что это за страна, что за люди. Одним по фигу, другим по херу, а третьи вообще с другого корыта хлебают. Пойди, пойми: кто тут виноват. Бардак начинавшийся как мелочь, перерос в полный аут, - голос Романа не был вызывающ, но и не был подобострастен. У Габриель даже закралось сомнение, уж не знает ли тот по ситуации больше её самой. А может на вору и шапка горит?
                Кончилось тем, что  грохнув по столу кулаком так, что упала статуэтка богини Юноны и мраморная подставка с часами, рассыпавшимися в результате удара до шестерёнок и осколков белого камня, Самандаров вышел. А Роман предложил проехаться, куда на природу, может в пригородный ресторанчик, пока уберут и проветрят кабинет.
                В напряжённом ключе прошли еще полгода, может чуть больше, Габриель, чувствовала, что дело не закончено, отношения у них с Самандаровым разладились окончательно, да надо сказать, что у последнего не только с нею. Бродил уже тихий ропот, и как понимала Габриель Лазаревна, его понемножку подогревали из вне.
                И тут случилась вторая для неё неожиданность. Степан лично посетил её кабинет, на правах давней дружбы:
                - Ну что готова принимать владения? – это было по-прежнему неожиданно.
                Самандаров с его слов  отходил от дел. Абсолютно добровольно. И передавал их именно ей. Так как ни к чему были всяческие разговоры и волнения. Тихо и по-деловому, раз уж так повернулась судьба. Авось – да небось. Её все заинтересованные  знали и относились с должным уважением и почтением.
                Детали, на которые пожелала сделать тут  упор Ланцман, оказывается - никого уже не интересовали. Все необходимые переговоры провел Роман с её стороны, и со стороны Самандарова под её начало уходила основная часть его наработок. Кое-что он забирал при выходе,  но это была, как бы сказать: собаке – кость. Степан был для неё теперь вместо этого неудачника. Габриель смотрела на губы говорившего и просто не верила своим ушам – как им удалось свергнуть монополию этого жженого уверенного в себе, достаточно волевого и жесткого человека. Только сейчас она начала подумывать: какие это силы, прогулялись по её бизнесу. Но Степан ничего не прояснял, считая видимо дело завершенным. На чем же они взяли его на крючок?
                - Дорогая, все проще, чем ты сейчас пытаешься себе нафантазировать, портя кожу век под глазками, - Степан, вальяжно расположившись в кресле, постукивал отлично отполированными кончиками ногтей по крышке её  стола, - он же только человек, которому ничто человеческое не чуждо.
                Спину Габриель почему- то сковал холодок. И этот человек - тот иногда смущавшийся не способностью к половому акту её давнишний приятель?
                - Мы из донорского материала одновременно сварганили еще одну суррогатную мать. Подобрали тютелька в тютельку. Пусть потешит своё самолюбие. И эта нам родила -  всё, как положено. А такие, как Самандаров, от своего ребёнка не откажутся. Тем более кому он кроме него нужен. Девочка отработала, получила своё и была такова. А кто его отродье по приютам будет определять, да смотреть потом чтобы чего не случилось? Тем более рожала она его частным образом – кто его фиксировал: есть – нету?
                - У него должна была быть девочка? – почему-то перебила Габриель.
- А кто сказал: мальчик?