Музыка лета

     Конец июня. Утро. Я лежу на траве возле нагретой солнцем стены старого бревенчатого дома моего деда. Чёрные брёвна от времени рассохлись, растрескались и покрылись морщинами, как лицо древнего старца.
     Это настоящее, что осталось неизменным со времени появления меня на свет в этом доме. Сладкое чувство свидания не покидает меня вот уже который день, и еле сдерживаемые слёзы стоят комом в горле при каждом воспоминании о тех далёких годах, которые становятся желаннее и понятнее с приближением старости.
     Остались позади суета переезда, заботы благоустройства на новом месте, когда за год -другой успеваешь забыть, где что лежит. И вот я свободна, могу лежать, закрыть глаза и слушать...

     Вот он, знакомый с детства хор! Когда я вновь услышала его, почувствовала в сердце сладкую истому, как будто вернулась в те времена, когда маленькая сидела в лопухах и затаённо всматривалась в жизнь насекомых, вслушивалась в их пение. Да, именно пение!
     Вот они, основа хора - мухи-цокотухи, крупные, красивые, с сизым брюшком и крылышками. Они жужжат протяжно, основательно, уверенно, задавая тон. Их звучание сразу узнаёшь. Перелетают с места на место, как самолётики.
     Им вторят мелкие мушки, что бестолково мечутся туда-сюда; перелёты их короткие, звуки прерывистые. Они разнообразят мерное звучание хора больших мух, как бы разговаривая друг с другом.
     На их фоне начинаешь различать комариный писк. Именно различать, потому что он различный. Писк, как таковой, издают мелкие комаришки. Их детские голоса звучат легко и ненавязчиво. На пол-тона ниже поёт основная комариная масса, досаждая при этом укусами в глаза и уши. Это сопрановая партия в хоре. Есть среди комаров отдельные особи, крупные, которые поют звонко, длинно, назойливо, желая выделиться из основной массы, солируя. Это им удаётся, некоторое время слушаешь только их. Мой друг Вовка, гениальный музыкант родом с Вологодчины, как и я, говорил, что в комарином пении он слышал не только полутона, но и четверть тона и ещё более тонкие переходы. Я пыталась изобразить это на скрипке, но у комаров получается лучше.
      Неожиданно хоровое пение перекрывает гудящий баритон. Это шмель вылез из только ему ведомой щели в стене. Красавец! Золотисто-оранжевый камзол с чёрными полосами, на задних лапках галифе. Уверенно цепляется лапками за щербинки в брёвнах. Ухватки хозяйские, деловитый такой. При этом гудит не переставая, как будто недоволен чем-то в своём хозяйстве. И это гудение шмеля - настоящая сольная партия, слушаешь только его и удивляешься мощи его голоса.
       Невольно переключаешься на новые звуки и слышишь отдалённые причудливые посвистывания пеночек. Их переливы слышны с раннего утра до вечера. Это уже музыка высшего порядка, в ней присутствует мелодия. Пение птиц - удивительное явление. В нём столько искусства звукоизвлечения и фантазии, у этих маленьких пташек! Соловей поёт по вечерам на соседской старой черёмухе... Виртуоз! Но о нём отдельный рассказ.
       Вот прилетела в малинник семейка пищух. Недаром так назвали: спорят о чём-то пронзительно-скрипучими голосами, как бабы на базаре. Новый нюанс в хоре голосов. И как бы прекращая этот базар, раздаётся барабанный бой - пёстрый дятел прилетел. Уселся возле разработанной им ранее щели на старом столбе электролинии и давай выводить свою песню - барабанную дробь.Знакомый дятел, смелый красавец, в пяти метрах от двора трудится! Всё внимание ему, пока не улетел.
       На тёплой стене дома уселись неслышно бабочки-крапивницы, рыжие красавицы. Их много, они украсили чёрные брёвна и похожи на цветы. И вдруг среди них появляется шершень. Его не сразу увидела, но по грозному басу почувствовала - опасность! Именно бас! Именно грозный! Иначе не назовёшь этого хориста. Своим низким гудением он заглушил все остальные голоса. В детстве мы называли его бомбовозом - так похоже его гудение на гул пролетавших над селом немецких бомбардировщиков (на Ленинград).

     Становится жарко. Перехожу в тень двойной берёзы (два ствола от одного корня) и старых рябин. Ложусь на раскладушку. Люблю смотреть в небо в этой позиции. Надо мной появляются мухи-журчалки. Они похожи на маленьких ос и тем самым пугают детей. Но я с ними знакома давно, красотками с изумрудными головками, и люблю смотреть, как они зависают надо мной, словно маленькие вертолётики. Они журчат громко, как осы, только тоном выше. Вокруг цветут дудки - их любимые душистые цветы, поэтому журчание слышится всюду.
     Стремглав пролетает стайка стрижей. Слышен только шорох их крыльев и лёгкое движение воздуха от стремительного полёта. Вечерами они с какой-то особенной радостью носятся в розовом от заката небе и щебечут, щебечут...
      Раньше у нас хозяйничали вороны: сидели на изгородях, на теле-антенне, разгуливали по крышам, высматривая еду. Бывали случаи, когда вороны уносили кошачью или собачью еду прямо с мисками, что было смешно: летит ворона, а в клюве пластиковая упаковка от "Деревенского масла". Я любила наблюдать ворон, слушать их разговоры между собой. Карканье ворон было привычно, как неотъемлемая часть деревенской жизни. Сейчас здесь ворон нет. Они умные, селятся поближе к людям, а люди всё реже посещают родные дома - не к кому приезжать, всех похоронили.
       Слышу порхание мелких серых птичек, ныряющих в высокие травы за оградой. Им не до пения, надо птенцов выкармливать. Замечаю пару овсянок в кроне берёзы. Они неприметны на фоне зелени. Посвистывают незатейливо.
       Издалека доносится кукование. Это удача - услышать кукушку! Радость для городской жительницы. Кукушки у нас перекликаются с весны до середины лета. Мне нравится необычное звучание их голосов.
       И ещё мне повезло сегодня: услышала далёкий вскрик чайки. Весной и в начале лета их здесь много. Они селятся на озерце, которое образуется в низине после разлива и кормятся рыбой, поднимающейся на нерест в верховья реки. Нынче я запоздала. Чайки улетели.
       В июле начнутся другие концерты. По ночам кузнечики так громко и дружно стрекочут, что этот звон не даёт заснуть при открытых окнах. И ещё я жду крики журавлей с дальнего болота, такие звонкие и необычные среди всех звуков. Увижу ли я снова знакомую пару серых журавлей, пролетавших над нами на скошенные луга? Сенокос ещё не начался...

     Поднялся ветерок, и к хору звуков добавился шелест берёзовой листвы.
     Насладившись концертом этого летнего утра, что вызвал во мне воспоминания детства, я собралась уходить в дом, как услышала со стороны луга перекличку деркачей. Они кричат громко, резкими голосами, перебегая с места на место. Такое ощущение, что они всё ближе и вот-вот выскочат их травы. Но увидеть их мне не удалось ни разу.
      А вечером, на закате, за окнами можно наблюдать массовое выступление хора вологодских комаров с плясками - последний аккорд музыки лета.