Дневник III-6 Я не хочу увеличения зла в мире

Дневник III-6 Я не хочу увеличения зла в мире

начало 90-х годов

Продолжение: 29 сентября 1994 г.

Я рассказала W. о Тэзе, о брате Роже. «Я тогда убедюсь в том, что там любовь, если они примут меня», - что-то в этом роде сказал он. А где же не обусловленная любовь? Зачем убеждаться в любви других, если в тебе самом любовь?

Я пытаюсь передать смысл того, что он говорил.

Мне показалось важным рассказать ему о монахе и его проклятьях, о том, что я упала в обморок, о разговоре с Ириной П. Он нахмурился.

В ответ на то, что я потеряла веру в него, он сказал, что надо исполнить любовь, что я не стараюсь, потом через несколько минут он сказал: «Ты будешь стараться исполнить... Я не только ваш брат и друг, я ваш отец. А отец иногда может и шлёпнуть». «Вот ты и шлёпнул меня. Я ждала от тебя, может быть, одного тёплого слова», - сказала я. А за что надо было меня шлёпать? Для чего? Что-то здесь не то.

«Вы создали мой образ, но в действительности я другой. Я буду таков, каков я есть», - сказал он.

На мой вопрос, почему от него ушли Серёжа Б., М.К., переводчик Валерий, Пётр из Воронежа, W. сказал: «Они не были моими учениками». Так он и мне говорил обо мне.

Он сказал мне: «Тебя мучат твои мысли». «Нет. Меня мучит размолвка с тобой, моё дикое одиночество и жизнь в России».

Я заметила ему, что за ним пошло бы больше людей, если бы он называл себя просто духовным учителем. «Нет», - твёрдо и решительно сказал он. Эту мысль мне говорила Наташа К. Он упрям, но, может быть, он задумается кое о чём после разговора со мной.

Я сказала ему, что много молилась об усопших, у меня много друзей на небе. И это он отверг. Он говорил, что не их чувствую я, а попадаю в хранилище земли. (Акаши-хроники). Если я туда попадаю, то я и чувствую души.

Я рассказала ему о книге «Объятые светом», (это книга о клинической смерти) о 12 мужах, присутствующих при том, как душа видит свою жизнь и сама судит себя.  Автора этой книги никто не судил, она сама себя судила, и Христос сказал ей, что она жестока к себе. «Может быть, и ты слишком жестока к себе?», - спросил меня W. Иногда я не понимала его логики. Речь ведь шла о его шлепке, говоря его словами, при чём тут моя жестокость к себе? Это лишено логики.

Прощаясь, я протянула ему руку. Он легко пожал её, немного задержав в своей руке. Мне хотелось от него тепла. Мне хотелось спросить его: «Любишь ли ты меня?», - но я не посмела. Он был равнодушен ко мне. Ни глаза его любви не выражали, ни даже подыгрывания мне в нём не было. Он не играл роль. Откуда в нём этот дух суровости? Постиг ли он Христа? «Не надо говорить о любви, надо делать дела любви», - сказала я ему.

Не хотелось уходить, но в то же время не было той великой притягательности, которую я раньше испытывала, прощаясь с ним. Я уходила легко, и я не знала,  увижу ли я ещё его когда-нибудь. «Пока», - сказала я. «Счастливо», - отозвался он.

Весь день я ждала каких-то внутренних переживаний. Но ничего не было. Какой странный он человек. Я забыла ему сказать, что ничью любовь убивать нельзя.

30 сентября. Я опять пишу WС. «Почему в сердце такая скорбь, когда я думаю о тебе? Ты сказал мне, что надо жить, надо петь. Ты не утолил мою душу, она жаждет любить. Лицо твоё было сумрачно. Я не обрела веру после вчерашнего разговора с тобой. Мне было трудно с тобой разговаривать. Мне казалось, что мы находимся в разных отсеках и не понимаем друг друга.

Можешь ли ты поверить в то, что я могла бы быть тебе действительно другом? Все женщины, которые идут за тобой, послушны тебе и доверчивы, им в голову не придёт искать в твоих словах противоречий, они удовлетворены твоими книгами. Они верят тебе на сто процентов. Исключение составляют М. и я. Мы слишком близко подошли и обожглись.

Почему ты не веришь, что мне дано многое правильно ощущать? Ты веришь, что то, чему ты учишь, есть абсолютная истина. Но у меня свой опыт, и я имею тоже некое знание, и наши знания не совпадают. Поэтому ты говоришь, что ты не мой учитель.

Я думаю о природе Христа, что это всепоглощающее милосердие. У Него нет угроз, у Него есть глубочайшее понимание каждой души. Я не вижу этого в тебе, я не вижу у тебя даже стремления понять другого человека, даже если он женщина».

Я рассказала Сергею Прокофьеву о WС. «Вы всегда рассказывайте мне о W.», - попросил меня Сергей. «Вот два великих человека, и они не знают друг друга. А как бы они могли обогатить друг друга», - сказала я Сергею о W. и о нём. (о Сергее Прокофьеве) Сергей не возражал. Он был очень чуток и воспитан. Я пожала его руку. Сказав ему, что очень рада видеть его, я села на своё место и ощутила ту же благую энергию, что дарил мне раньше W., Сергей Прокофьев благодатный человек. Я показала Сергею Прокофьеву фотографию W., дала ему его книгу.

Миша Злочевский смотрел на меня некоторое время, потом воскликнул: «Вот это женщина! Только солнца над головой не хватает».

1 октября. День Наталии Львовны. Были с Линой на Немецком клатбище. На могиле старца Зосимы-Захарии — благодать.

4 октября. Долго говорили с Даной о W. Или я полная тупица или в нём что-то странное происходит. Это уже другой человек.

Возле Марины Цветаевой были интересные мужчины, ей было, в кого влюбляться. А мне не в кого.

10 октября. Я видела и слышала Мартину. Перед поездкой в Москву к Мартине во сне пришли все Цветаевы. Но Ирины среди них не было. Марина избрала Мартину, чтобы через неё говорить с людьми. Мартина рассказывала о посмертии Марины,  волновалась. Всё время я чувствовала благодать.

Я НЕ ХОЧУ УВЕЛИЧЕНИЯ ЗЛА В МИРЕ.

Я хочу быть с Христом, с любовью Бога.

Я рисовала моего друга, отца Мартины Сашу Михановского.