Химики советской культуры

             
   Ленинское выражение: «мы и кухарку научим управлять государством»(правда, трансформированное его учениками в  «кухарка сможет управлять государством») в определенной мере относится к руководству советской культурой, ее наркомам и министрам.
   Нужно сказать, что в первом советском правительстве вообще не было такой должности – был нарком просвещения, член партии с 1903 года, высокообразованный человек, писатель и публицист Анатолий Васильевич Луначарский. Он сумел привлечь к работе лучших представителей русской интеллигенции – Шаляпина, Брюсова, Горького, Маяковского. В 1929 году Луначарского за какие-то мелкие грехи сняли и наркомом стал  профессиональный революционер, один из руководителей октябрьского восстания в Петрограде Андрей Бубнов. В 1936 году был наконец-то организован специальный комитет по делам искусств при СНК СССР(а затем при СМ СССР)  и первым его председателем стал литератор, руководитель знаменитого РОСТа Платон Керженцев. Потом целых 9 лет, с 1939 по 1948 годы, этот комитет возглавлял литературовед, чутко прислушивавшийся к мнению главного идеолога страны Суслова – Михаил Храпченко. Потом, вплоть до 1960 года(а в 1953 году этот комитет был преобразован в самостоятельное министерство) в руководителях культуры перебывали, каждый по  2-3 года, пятеро человек, ничего общего с культурой не имевшие. Впрочем, и дальше, в течение 26 лет пост министра культуры  долгое время занимали люди, весьма далекие от нее. Образование они имели химико-технологическое, что позволило Юрию Любимову называть  этих  министров с сарказмом «химиками».
   В мае 1960 года министром культуры была назначена Екатерина Фурцева. Это была первая и единственная женщина в истории  советского государства, которая занимала столь высокие посты в партии и правительстве(за исключением, правда, Коллонтай, которая чуть больше года была наркомом призрения). До войны она работала ткачихой на фабрике, затем была на комсомольской работе, закончила Московский институт тонкой химической технологии, где ее избрали секретарем парткома. С этого момента и началась ее активная партийная работа – секретарь райкома, второй и первый секретарь горкома партии. И всюду она твердо и неуклонно проводила политику партии. Когда возникло «ленинградское дело», провела «чистку» от кадров из Ленинграда в крупнейших ВУЗах столицы, во время «дела врачей» - организовывала  его пропагандистское обеспечение. Была замечена Хрущевым – и стала кандидатом в члены Президиума ЦК КПСС. В 1957 году на пленуме ЦК поддержала Хрущева в его борьбе с так называемой «антипартийной группой» - и сразу стала членом Президиума  ЦК КПСС, а  затем и секретарем ЦК КПСС. Вообще, она была любимицей Хрущева  и в народе поговаривали, что не только любимицей. Но вот как-то она неосторожно высказалась в телефонном разговоре по его адресу – и тут же из секретарей ЦК превратилась в обычного министра культуры. После этого внезапного  и резкого понижения Фурцева пыталась покончить жизнь самоубийством, вскрыв вены. Ее спасли и долго лечили от нервного стресса. Ходили слухи, что это она инсценировала самоубийство, чтобы разжалобить Хрущева. А он на пленуме ЦК  сказал, что это у нее обычный климакс». Пока она лежала в больнице у нее отключили телефон правительственной связи, лишили дачи, автомобиля и других привилегий, положенных партийных бонзам. А затем ее не избрали в состав Президиума ЦК КПСС.
   Еще будучи первым секретарем Московского горкома КПСС  Фурцева принимала активное участие в жизни столицы. Она контролировала строительство «Лужников» и жилых домов(так называемых «Хрущевок»), реконструкцию ВДНХ, проведение в 1957 году  Первого Международного фестиваля молодежи и студентов. Она способствовала организации Первого Международного конкурса имени Чайковского и Первого Международного кинофестиваля. При этом благодаря настойчивости Фурцевой первые премии на этих фестивалях были присуждены  американскому пианисту Вэн Клайберну и итальянскому кинорежиссеру Федерико Феллини. Стараниями Фурцевой в СССР приехали Ив Монтан и Симона Синьоре, экспонировались картины Дрезденской галереи.  В новом качестве Фурцева, справившись со  стрессом и подавив в себе свою обиду, рьяно взялась за новую работу. Именно в годы ее «правления» были построены Дворец пионеров на Ленинских горах, Государственный концертный зал «Россия», цирк на проспекте Вернадского, новое здание МХАТа на Тверском бульваре. Были созданы театр Юрия Любимова на Таганке, детский музыкальный театр Наталии Сац. Фурцева отстояла от местных властей театр «Современник» и добилась нового здания для него на площади Маяковского. В те годы были проведены выставки Марка Шагала, французского художника Леже и французских импрессионистов, гастроли оркестра Дюка Эллингтона и театра Ла Скала. Начались регулярные стажировки в  этом театре молодых талантливых солистов Большого театра. И все это Фурцевой пришлось осуществлять, преодолевая яростное сопротивление и неусыпный контроль со стороны ортодоксов из идеологического отдела ЦК КПСС во главе с  Сусловым и отдела культуры ЦК КПСС во главе с Шауро. И в то же время она смогла договориться с председателем КГБ Андроповым  о том, что к решению вопросов о зарубежных гастролях деятелей культуры  его ведомство не имеет отношения – это внутреннее дело министерства.
   Это время ее жизни было наполнено дружбой с талантливыми людьми, интересными встречами, поездками, выступлениями. Как человек деятельный, она пыталась участвовать во всем. Многие ее боялись, многие искали ее расположения, многим она помогала и многим испортила карьеру. Она дружила с Олегом Ефремовым, Олегом Табаковым, Константином Симоновым, Ростиславом Пляттом, Верой Марецкой. Фурцева неоднократно защищала Олега Ефремова, который «иногда позволял себе отклонения от нормы в употреблении алкоголя». А в 1970 году при ее поддержке Ефремова назначили главным режиссером МХАТа. При этом ей пришлось выдержать жестокую борьбу с горкомом партии. Она симпатизировала Галине Волчек  и способствовала ее назначению главным режиссером театра «Современник» после ухода из него Ефремова. Она помогла  песне Евгения Евтушенко «Хотят ли русские войны», против которой было Политуправление Советской Армии, пробиться на радио. Особенно она дружила с  Людмилой Зыкиной и обеспечила ей, эстрадной певице без всяких званий получение Ленинской премии(хотя в списке претендентов был еще и народный артист СССР, солист Эстонской оперы Георг Отс).
   Вместе с тем, некоторые деятели культуры отмечали жесткость ее характера, плохое понимание многих сфер искусства, в особенности живописи и музыки(Таривердиев говорил, что Фурцева не может отличить симфоническую поэму от оперы), стремление переделывать или запрещать даже самые высокохудожественные произведения искусства.  Так было с фильмами Басова «Битва в пути» и  Ромма «Обыкновенный фашизм».  По вине Фурцевой Мстислав Растропович в течение многих лет не мог выступать на главных музыкальных сценах страны. Галина Вишневская в своей книге «Галина» довольно подробно описывает многие встречи представителей культуры с Фурцевой, которую зачастую называли Екатериной Третьей, ее грубый характер, необразованность и безграмотность в области культуры. Всемирно известного тенора Михаила Александровича она просто ненавидела. Леонид Утесов рассказывал,что однажды она его спросила: «Почему это Александрович получает больше меня?». И тот ответил. Как только мог ответить настоящий одессит: «Потому что он Александрович,  а не Фурцева». Не любила она и Василия Шукшина и всячески препятствовала его работе над фильмами.  И произошел парадокс, какие часто встречаются. Они оба умерли в один и тот же год и похоронены на одном и том же Ново-Девичьем кладбище. И могилы их не так уж далеко друг от друга. Но у могилы Шукшина всегда много почитателей его таланта, а у могилы Фурцевой...  Многие деятели культуры и политики отмечали, особенно в последние годы ее жизни, ее нездоровое пристрастие к алкоголю. Галина Вишневская называла ее «запойной пьяницей». Умерла Екатерина Фурцева осенью 1974 года, совершенно неожиданно, по официальной версии  «от острой сердечной недостаточности». По другим данным, от отравления – то ли алкоголем, то ли другим каким-то ядом. Возможно, события последних лет ее жизни привели к такому трагическому концу. Известно, что Брежнев ее не жаловал, как ставленницу Хрущева, и собирался отправить на пенсию. Но она говорила: «что бы там ни было, что бы обо мне ни говорили, а умру я министром».
   После ее смерти министром культуры СССР был назначен Петр Демичев, тоже бывший химик, выпускник химико-технологического института и тоже ни дня не проработавший по специальности. До этого, как и Фурцева, работал секретарем ЦК КПСС.  Многих его начальников раздражало, что для идеологического чиновника он был   излишне   мягок. Зато деятели культуры недолюбливали его за то, что он боялся принимать самостоятельные решения и сдерживать данное им слово. Тем не менее, еще будучи  секретарем  ЦК по идеологии , в июле 1965 года он беседовал с Твардовским, пытавшимся получить разрешение на публикацию в “Новом мире» смелых произведений. Он не возражал против публикации  в журнале «Театрального романа» Булгакова, заявив, что решать должна сама редакция. Он помог Плисецкой и Щедрину, когда их новый балет не понравился руководству Большого театра и министерству культуры. В новой должности Демичев тоже оказывал помощь многих деятелям культуры.  О нем шутили, что зло он делает только по необходимости. Он был мягок в общении и производил впечатление вполне образованного человека – но только производил. В то же время он не помог и не хотел помочь Владимиру Высоцкому с выходом его пластинок в СССР. Он говорил при этом, что на певце пагубно сказался его брак с Мариной Влади, пристрастие к алкоголю  и идейная незрелость. Он считал, что Высоцкий находится в духовном и творческом кризисе, усугубляя свои душевные травмы. Демичев резко критиковал Солженицына, называя его свихнувшимся писателем, с которым необходимо вести борьбу.
   Министром культуры Демичев проработал до 1986 года. Умер он в августе 2010 года. Интересно, что в последние годы своей жизни он утверждал, что Путин – «темная лошадка», и уверял, что идеальные образы современности, сформированные средствами массовой информации, весьма далеки от реальных.