Сам думай, что с этим делать

Как только из-за холма стало видно озеро, все побежали бегом. Добежав до берега, скинули с себя платья, футболки и шорты и бросились всей гурьбой в освежающую воду. В ушах у каждого стоял дикий визг. Все старались друг друга перекричать, кого-то обрызгать, сами не видя ничего от брызг и солнца, которое отражалось в каждой капле воды. Взбаламученное озеро звенело от смеха и сияло белозубыми улыбками. Когда Серый сделал бомбочку, прыгнув с плеч Вити, и нечаянно «взорвался» прямо рядом с Димкой-Вареным, который только что вынырнул и был не в курсе стремительно развивающихся событий, от всеобщего хохота озеро, казалось, заходило ходуном. Вареный, который стал Вереным только вчера, когда уснул на солнцепеке, тут же превратился еще и в Контуженного, пока в шоке ошалело хлопая глазами, хватая ртом воздух, кричал: «Вы что?! Ребята! Ну вы что?!». Но всем было без разницы. Чего драматизировать – жив, ну и ладно!

Настя тоже смеялась вместе со всеми и участвовала во всех шутках, но при этом то и дело постреливала шустрыми глазками в сторону берега, где остался Денис со своей драгоценной Олечкой. Настя делала вид, что ей очень весело, может даже веселее, чем было на самом деле. И она могла поклясться, что видела, как Денис время от времени переводит взгляд от Олькиной поцарапанной коленки, из-за которой та наотрез отказалась идти в воду, боясь заразиться какой-нибудь страшной несуществующей болезнью, на ребят, беснующихся в озере, а может даже и на нее саму. Во всяком случае, ей так казалось, и это уже кое-что.

«А эта Оля как принцесса расселась на покрывале и все тычет и тычет пальцем в свою царапину, как будто у нее там открытый перелом. Вот обязательно всегда ей надо начать ныть и испортить всем веселье! Эгоистка ужасная и настоящая зануда. Даже Дениса не пустила со всеми плавать, сказала – если пойдешь, я обижусь, что мне тут одной сидеть! Ну и посидела бы – не рассыпалась».

Внутри у Насти все кипело от злости, но она по-прежнему задорно улыбалась и продолжала веселиться так, чтобы Денису становилось на берегу все тоскливее.

«Ну что в ней такого в этой Оле они все находят. Смазливое лицо и то, что грудь выросла быстрее, чем у остальных девчонок? Так ведь это же вообще не главное. Насмотришься на эти лицо и грудь, надоест, а дальше что? Надо же говорить о чем-то, шутить, играть, смеяться. А Денис с ней никогда не смеется. Только я и могу его по-настоящему рассмешить. Что от того, что Олька ведет себя словно она дочь миллионера какая-нибудь. Ну да, сначала ее манерность, ужимки эти все могут удивить. Да и то одних парней, а девчонок только раздражают. А потом надоедает абсолютно всем. Почему нельзя просто улыбнуться, забыть о царапине и веселиться вместе со всеми? Тогда и Денис был бы здесь в воде. Совсем близко. Мы могли бы вместе поиграть во что-нибудь. Неужели такой чудесный день и такие возможности будут потеряны из-за одной глупой царапины на глупой ноге этой глупой Ольки? Просто сил нет от злости!».

Настя сжала под водой кулаки, но тут кто-то налетел на нее сзади и Денис, обнимающий Ольку, вместе со всем берегом скрылся под водой. Настя вынырнула захлебываясь от воды и смеха одновременно. Ей было не страшно выглядеть глупо, не страшно испортить прическу, наоборот она веселилась и чувствовала себя просто здорово. Вот только был бы и Денис рядом, а еще лучше, если бы именно он толкнул ее сзади и опрокинул в воду.

Все купались до самого заката. Только грустный Денис все это время просидел на берегу, утешая хнычущую Ольку. По его глазам было заметно, как он рад, что все вылезли, наконец, из озера. Ребята завернулись в полотенца и расселись на покрывале. Кто-то предложил развести костер. И Денис несмотря на бесконечные возражения Оли, пошел с другими парнями за хворостом, отчего Олька накуксилась и стала изо всех сил обижаться. Настя искоса следила за этим и улыбалась краешком губ. Она была рада, что Денис, наконец, перестал ходить у этой воображалы по струнке. Вскоре возле покрывала выросла порядочная кучка сухих веток. Ребята принялись разводить костер, и поскольку чем-чем, а этим они занимались почти каждый день, все получилось быстро и ловко. Сначала под ветками загорелся робкий огонек, а спустя полминуты он уже с аппетитом охватил всю кучку. Все придвинулись к костру, потому что так комары кусали меньше, а к тому же солнце почти село и становилось прохладно. Димке-Вареному-Контуженному пришла идея достать из бутербродов, которые ребятам всучили родители, колбасу, наткнуть ее на палочки и поджарить на огне. Все одобрительно загудели и полезли за бутербродами. Денис отломал от ближайшего куста несколько веток и ножиком стал счищать с них кору.

Потом все сидели, держа каждый свою палку с колбасой над огнем, и внимательно следили за процессом готовки. Сразу стало уютно, захотелось поговорить о чем-то секретном, таинственном. Юля рассказала, что видела, как ее сестра в саду с Витькиным братом целовалась, а он ей под юбку залез. Все хихикали. А потом Витька рассказал, что видел, как Терентий Петрович мыл топор в тазике, потому что тот был весь в крови. И всем стало страшно, но парни мужественно замолчали свой испуг, а девчонки завизжали и заохали. Ленка сказала, что нечего верить Витьке, он всегда все сам придумывает, а Витька предложил ей пойти сейчас к Терентию Петровичу и самой все спросить, если она не верит. Но она закатила глаза, зацокала и отказалась.

Колбаса получилась очень вкусная, все ели с удовольствием. Настя видела, как Оля, прижавшись к Денису, теребила свое платье и даже не видела, как он аккуратно дул на ее кусочек, чтобы ей было не горячо кушать. Вдруг стало так нестерпимо тяжело внутри. Все сжалось, захотелось куда-то убежать. Но везде было темно и было страшно встретиться с каким-нибудь Терентием Петровичем. И Насте ничего не оставалось, как просто сидеть и вздыхать, совсем тихонько, чтобы никто не слышал. Подруга Ленка спросила, чего она такая грустная и ей пришлось соврать, что колбасу сожгла и теперь во рту горько. Тогда неожиданно Настя заметила перед собой еще один ароматный кусочек колбасы. Его протягивал Денис:

- На, бери, нашла из-за чего грустить.

Настя почувствовала себя так, как будто ей только что сделали предложение руки и сердца и неловко, слегка дрожащими пальцами ухватилась за колбасу, улыбнулась и сказала спасибо. Ела этот кусочек как завороженная, хотя уже вовсе не хотела есть. Внутри вновь вспыхнул задорный огонек и от сердца отлегло. Может быть? Кто знает?

Потом все стали рассказывать страшилки, сначала про то, как кто-то вызывал пиковую даму, а она его убила, и про пьяного гномика, затем про летающую руку и автобус с черными шторками. А Настя сидела и думала о том, неужели же она всегда, всю свою жизнь будет вот так вот сидеть в сторонке и тихонько, чтобы никто не заметил, поглядывать на Дениса, вместо того, чтобы сидеть с ним рядом и смотреть ему прямо в глаза. Такое будущее испугало ее похлеще любых страшилок, и неожиданно для самой себя она вскочила:

- Все, достали ваши страшилки! Я..я вот в туалет хочу, а теперь боюсь одна идти. Денис, пошли ты меня проводишь.

Тут не выдержала Олька:

- А чегой-то он должен с тобой идти? Вот иди со своей Ленкой.

Насте было уже нечего терять:

- А Ленка меня от Петровича с топором защитит, если что? Да и тебе-то чего? Ревнуешь?

Олька вскинула брови:

- Ой, да ладно идите. Хотя можно было и с Витькой или с Димкой пойти…

Уже уходя вместе с Денисом, довольная Настя кинула, обернувшись назад:

- А я им не доверяю, вечно у них шуточки какие-то дурацкие. 

Пока они шли до ближайших кустов, в голове у Насти все вертелось надо было что-то срочно придумать, что-то, что должно было перевернуть весь мир, но при этом не очень длинное и слащавое. Но вихрь слов никак не хотел складываться в законченные предложения. Вспоминались какие-то глупые фразы из фильмов и из книг, но это все было не то. Это же их собственная история, и она должна быть особенной. Но что сказать? Когда доходит до самого главного, все слова кажутся такими пустыми, ими ничего не опишешь. И самое обидное, что Насте даже в туалет не хотелось. Когда костер и ребята вокруг него исчезли за кустами, Настя резко повернулась к Денису:

- Знаешь, я так устала думать, переживать, притворяться, в общем…

И она крепко прильнула к его губам. Так искренне и так наивно, со всеми страхами и страстью, на которую было способно ее юное сердце, со всеми мечтами и отчаянием, с такой безоглядной любовью, о существовании которой забываешь, когда становишься старше. Не дав ему не перевести дух, не сказать ни слова, она отпрянула и выдохнула:

- Ну вот, теперь мне легче. А ты сам решай, что с этим делать.

И она обошла его с бешено колотящимся сердцем, не зная о том, что в его груди такой же ритм, и направилась обратно к костру. А Денис вдруг стал о чем-то думать, переживать. Такой волнующий вкус счастья и жизни остался у него на губах, что после этого Олькины поцелуи точно будут казаться пресными. Он это знал, но не знал пока, что с этим делать.