Депутатская прикосновенность

               

     Первый день летних каникул пятиклассники Петька и Борька решили посвятить детальному обследованию в соседнем дворе неделю назад сго-ревшего дровяного сарая. Мальчишки решили, что это был умышленный поджог и решили докопаться до истины, а потом сообщить результаты в милицию. По их предположениям сарай мешал крутому мужику из сосед-него дома, который мечтал выстроить здесь гараж и не держать свою любимую машину во дворе. Кроме того, они рассчитывали найти среди головешек что-нибудь интересненькое. Осмотр клеток, расположенных  лицом к дому ничего не дал, там были только обуглившиеся дрова и тряп-ки – бомжи успели поработать. Оставалась тыльная сторона. Они открыли почему-то прикрытую полуобгоревшую дверь. В нос сразу ударил страш-ный запах испорченного мяса – так иногда пахло из помойки у соседнего кафе. Солнечный луч как раз заглянул во внутрь. Увиденное надолго отби-ло у ребят охоту к осмотрам чужих сараев. В углу клетки на полу как бы сидел мужчина в костюме. Вокруг вился рой зеленых мух - червивок, тут же копошились крысы с длинными голыми хвостами. Мальчишки выс-кочили на улицу, и тут на свое счастье увидели выходящих из кафе двух милиционеров. Они только что пообедали и с удовольствием закурили.
 – Дяденьки, там в сарае мертвый человек.
  Милиционеры были явно не расположены куда-то идти после приятного приема пищи, да еще решили, что мелкие их дурят, но  все же пошли в соседний двор.
 – Уши надерем, если наврали.
Сержанты заглянули в дверь сарая, после чего борщ по-украински, биф-штекс с яйцом и картошкой фри, салат оливье и мороженое остались у той самой двери, вместе с литром разливного пива “Старый мельник”. Почти бегом стражи порядка бросились к своей патрульной машине. По дороге один из них еще раз прокачал на газон свой желудок, и быстро смотались. – Надо что-то делать, - сказал Петька. - Эти связываться с трупом не захо-тели, а нам надо сообщить в милицию.
Их любимым сериалом был “Улицы разбитых фонарей”, и представив себя его героями, они пошли в кафе и все рассказали заведующей. Она тоже в начале усомнилась, но уж очень испуганно выглядели глазенки у мальчи-шек. Сама набрала 02, при этом представилась как хозяйка кафе и указала адрес и свои телефоны, сказав, что там будут ждать ребята, которые и обнаружили труп.
     Дежурная группа на машине с мигалками и сиреной через двадцать ми-нут въехала во двор. Несмотря на пережитый испуг, Петька с Борькой бы-ли на верху блаженства. На ходу они, перебивая друг друга,  рассказали, как сегодня уже обращались к милиционерам.
 - Они тут натошнили, испугались трупа и убежали.
 – А вы не знаете, кто они?
 – Гаишники. Они через день обедают в нашем кафе здесь рядом, а обычно стоят в кустах на набережной и ловят из засады нарушителей. У нас папы водилы, так они говорят, что у этих ментов на радаре всегда 80. И еще они берут деньги, а квитанции не выписывают. - Приехавшие переглянулись.
  - Вам, ребята надо работать в службе собственной безопасности МВД. Ну что ж, начнем с богом.
   У них были с собой респираторы, фонари и все, чтобы зафиксировать детали места происшествия. Эксперт-криминалист сделал снимки внутри, потом труп извлекли из сарая на свет божий.
 – Вот это да. Депутат Законодательного собрания. Посмотрите на значок.   
Дело будет интересное, но в перспективе - висяк. Судя по трупным пятнам и процессам разложения тут пролежал дня три-четыре.
   Ни денег, ни документов на  трупе не было, только абсолютно чистый блокнот. Вызвали трупповозку. Внешний осмотр в морге ничего не дал, ран не было, как и следов удушения или побоев. Оставалось вскрытие и естественно исследование желудка и состава крови.
   Следующий день принес немало сенсаций. В крови депутата обнаружи-лись алкоголь и цианид. Даже ветераны сыска не смогли вспомнить, чтобы в городе за последние полвека фигурировали цианиды. Личность устано-вить было просто. Андрей Петрович Карпов был самый молодой из депута-тов Законодательного собрания республики. По сведениям коллег  соби-рался отбыть на Рижское взморье отдохнуть от тяжких трудов на благо на-рода. Кто-то припомнил и его слова: “Поеду с подругой, если ее папа от-пустит”. Подругу видели на какой-то презентации. Депутат ее не представ-лял, говорил только, что ей 20, а выглядит как девочка. В середине июня парламентарии разъехались - сессия закончилась. Дело прокуратура возбу-ла по факту смерти. Начали пристально интересоваться погибшим. Его родители жили в Твери, а он занимал квартиру в панельном доме улучше-
ной планировки, имел небольшой, но достаточно прибыльный бизнес, от-личался выдающимся красноречием, когда надо было сервировать соб-ственную персону. Был, как и положено, членом правящей партии.               
     В присутствии понятых открыли квартиру, там явно последние пять дней никто не жил. Еда, оставленная в кухне на столе, скорее всего завт-рак, испортилась и источала зловоние. Холодильник был забит дорогими продуктами и напитками. Впечатление было такое, что хозяин ненадолго вышел и не закончил утреннюю трапезу. В квартире недавно был сделан ремонт, стояла новая мебель. Полстены занимала плазменная панель. Ков-ры – тщательно обработаны пылесосом. Для холостятской квартиры все выглядело очень даже прилично. Приступили к осмотру. При таком поряд-ке процедура сложностей не представляла. На письменном столе лежали аккуратные папки с бумагами и блокноты. В рамке стояла фотография по-жилой пары – скорей всего родителей. В ящике стола нашли китайский альбомчик для фотографий. На всех фотографиях присутствовала юная особа лет пятнадцати. На некоторых снимках она была изображена с хозя-ином квартиры. На большинстве фото особа была без всего, в самых от-кровенных позах. То, что эта девочка уже превратилась в женщину, сомнений не вызывало, и, скорей всего, с помощью народного избранника. Вскоре нашли и дорогой аппарат “Фуджи”, и еще целую коллекцию жен-ских фотографий интимного свойства от юных девушек до шестидесяти-летних дам.
 – Необычное хобби у нашего депутата. – заметил Иван Сергеевич Чистя-ков, следователь республиканской прокуратуры, которому всегда поручали наиболее щекотливые дела, связанные с известными в республике персо-нажами. – Сейчас самое главное – найти депутатскую Лолиту. Мне кажет-ся, там может быть хвостик, и он приведет к голове.
   То, что девочке не 20 лет, как говорил депутат коллегам, было уже ясно – судя по снимкам, это был еще настоящий ребенок. Предъявить снимки не было возможности – все разъехались по округам и отпускам. Начали изу-чать альбомчик. На одном из снимков Лолита голая сидит за письменным столом хозяина и делает вид, что готовит уроки. Удалось разглядеть учеб-ник физики для восьмого класса и тетрадь, при чем подписанную, но буквы такие мелкие, что прочитать их не удалось даже при помощи лупы. Мате-риал отдали в НТО и сразу же получили желаемый результат. Тетрадь по физике принадлежала ученице 8 б класса школы №33, расположенной не-далеко от сгоревшего сарая и дома, где жил погибший Андрей Карпов. Зва-ли  депутатскую пассию - Марина Переверзина.
     В середине июня занятий у восьмиклассников не было, однако все учи-теля были еще на месте. Классный руководитель Зоя Викторовна узнала свою ученицу на фотографии (удалось найти вполне приличную) и сразу спросила, с чем связан интерес прокуратуры.
 – Мы ищем жертвы ограблений, тут у вас долгое время орудовала банда – отбирали у девочек украшения и телефоны. Вроде Марина – одна из жертв. - Иван Сергеевич вынужден был не очень ловко соврать.
 – С Переверзиной всякое могло случиться, что вы хотите – отец один ее воспитывает, он врач на скорой, сутками на дежурстве, девочка – подрос-ток дома одна, а за ней глаз да глаз нужен.               
 – А где их мама?               
 – Мама была медсестрой, работала в железнодорожной, шла утром на дежурство. А тут какой-то армянин с базара мчался выяснять отношения с другим кавказцем, ну и сбил ее на пешеходном переходе, ехал на красный, еще и не остановился.               
 – Помню этот случай. Его сразу поймали. Отсиживает свое вдали от роди-ны.               
 – А так девочка сложная, но умная и даже талантливая.
 – А вы не дадите ее адрес?
 – Да вот он, в классном журнале, это через три квартала, на другой сто-роне.
   Иван Сергеевич отметил, что это дом, во дворе которого и был найден мертвый депутат.
    Дом был кирпичный, стандартный, постройки пятидесятых. Вся улица
состояла из таких двухэтажек. В свое время их построили для рабочих ме-
бельной фабрики, которая располагалась в двух кварталах, а теперь пред-ставляла из себя разваливающиеся стены. Следователь определился с квар-тирой и сел на скамейку у подъезда - ему не хотелось раньше времени тре-вожить отца Марины, окажись он дома. Вышла девочка лет десяти, вынес-ла корзинку, там сидела большая кошка с тремя котятами. Девочка выло-жила кошачье семейство на траву газона. Иван Сергееевич взял на руки полосатого котенка, кошка возражать не стала, почувствовав своей ко-шачьей интуицией доброго человека.
 – Вы любите кошек? – спросила девочка.
 – Очень, у меня дома две.
  - Мы тоже все любим, и котяток оставляем, а потом пристраиваем, а есть такие, кто кошек ненавидит и ногами бьет.
  - Кто же это такой изверг?
 – Наш сосед, а еще врач называется, и дочка его такая же злыдня. Говорит, что от кошек бывают глисты и всякая зараза. Когда папаша на дежурстве – у нее целый день музыка гремит, и сегодня с утра. Слышите? - Музыка со второго этажа как раз прекратилась.
 - Сейчас пойдет в магазин. А папаши нет, уехал.
 – Хороший котенок, иди к маме.
Кошка сразу же принялась вылизывать котенка, побывавшего в чужих ру-ках, а из подъезда вышла яркая девица. Иван Сергеевич пошел следом. Ма-рина его заметила, они некоторое время шли друг за другом. Девица вдруг остановилась и, резко повернувшись, сказала:
 - Чего вам надо дядя? Я сейчас позвоню в милицию, если будете преследо-вать.
 – Я хотел, чтобы мы отошли от твоего дома.
  - И затащить в машину, и в трусы лезть? Знаем, наслышаны.
 – Откуда такие страсти – мордасти? Вот мое удостоверение и мне надо с тобой  поговорить.
 – Это о чем же?
 – О ком. О твоем знакомом, точнее друге – Андрее Карпове.
 Девица как-то сразу сникла - она растерялась. Марина считала их отноше-ния тайной, а тут о них оказывается знают в прокуратуре. Доброе с утра настроение сразу испортилось.
  - Может быть сядем ко мне в машину, на всю улицу одна скамейка и та рядом с твоим домом, а разговор будет долгий?
   Следовательская “Волга” не произвела на Марину впечатления, она пре-зрительно скривила губки. Иван Сергеевич спросил:
 – А ты привыкла к “БМВ”?
 – Откуда вы знаете?
 – Да я много чего знаю. А вот ты знаешь, где сейчас Андрей Карпов? Марина поняла, что играть в прятки не стоит.
 – Он в отпуске на Рижском взморье, уже  почти пять дней.
 – А как вы простились?
 – Никак. Я пошла в магазин, он позвонил и все, мы попрощались заранее.
 – И больше не звонил?
 – Нет. Хотя и обещал. Я уже начала волноваться.
 – Марина, а ты знала, кто он?
  – Знала. Он – депутат. Очень круто.
 – А как это ты ухитрилась подцепить депутата?
 – В очереди на нашем рынке рядом стояли за полуфабрикатами. Ну, слово за слово. Купили все, а у него еще фотоаппарат был с собой, нафоткал ме-ня. А вечером предложил зайти посмотреть и напечатать. Ну, я не против. И не далеко, почти в одном дворе.
 – А не страшно было идти?
 – У него значок с флагом, и мне показалось я его много раз по телевизору видела. Такие не обижают. И пошла. Делать дома нечего.
    …Хозяин встретил в чистой белой рубашке, от него хорошо пахло до-
рогой туалетной водой. В трехкомнатной квартире был абсолютный поря-док. Он провел гостью в свой кабинет. На дорогом компьютере были все Маринины фотографии.
 - Давай, выбирай, что будем печатать. Потом они прошли в гостиную, там на столике у дивана стояли баночки с ее любимым джин-тоником, а рядом на полу - целая упаковка. Еще были чипсы, орешки, сухарики. Стояла ог-ромная ваза с фруктами. 
 – Бери, что хочется. И расскажи о себе.
 Марина набросилась на невиданные в таких количествах лакомства.
 – А чего рассказывать. Живу с отцом, маму задавил черный. Закончила восьмой класс. Все. Ну подруги есть, друзья. Ездим в центр, тусуемся, пи-во пьем на набережной. Дискотека недалеко. Так все живут. У нас в классе богатых нет.
 - А ты бы хотела жить по-другому?
 – Конечно. Везде ездить, а то я дальше кладбища за городом нигде не была. И кушать в ресторанах вкусные вещи, и танцевать там. И шмотки у меня почти все из секонд-хенда. -  Марина приступила ко второй банке джин-тоника.
– У меня любимый фильм “Красотка” с Джулией Робертс. Вот девке повез-ло, все сразу свалилось.
 - Пойдем, поедим что-нибудь, чипсы не еда.
 На кухне Андрей достал из холодильника две консервные банки, выложил содержимое в  стеклянную кастрюлю и подогрел в микроволновке. Оказа-лось, что это какие-то особые нежные сосиски, которых Марина никогда не пробовала. Она хотела пойти за третьей банкой тоника, но Андрей сказал:
 - Сосиски с тоником не едят, для этого есть пиво.
Было пиво, а потом Марина сама полезла целоваться: то ли от выпитого, то ли из благодарности. Через минуту она уже расстегивала белую рубашку.
– Опытная дама – подумал депутат и на вся-кий случай спросил.
– И много у тебя клиентов?
– Вы не думайте, был один парень, спали, а потом надоел. Не беспокой-тесь, меня папаша каждый месяц водит на проверки, у него кореш в КВД. А вообще, я девушка скромная и стеснительная.
 Полночи скромная и стеснительная очень квалифицировано отрабатывала съеденное и выпитое, а утром как ни в чем не бывало пошла домой гото-вить завтрак отцу, который вскоре должен был возвратиться с дежурства.
     Депутату Марина понравилась, она не была развязанной, говорила на
хорошем русском языке без молодежного жаргона.
– Девочке тяжело живется, надо ей помочь, пусть хоть что-то увидит в жизни.- Он купил косметику, хорошее платье и приличные туфли. До этого Марина ходила только в джинсах и старых кроссовках. В новом платье она превратилась в привлекательную молодую женщину, которой действии-тельно можно дать все двадцать. Пару раз Андрей брал ее на презентации, а так старался с ней не светиться в обществе. Во время папиных дежурств ночи и вечера они проводили вмести. Он научил Марину работать на ком-пьютере (то, чему учили в школе на информатике было позавчерашним днем), фотографировать и ходить в Интернет. Она чувствовала себя, как Вивиан из любимого фильма. По выходным ездили на машине в ближние райцентры, там обедали, ходили по весеннему лесу.
– Что тебе хочется? - спросил однажды Андрей.
– Ничего, ты и так много сделал, а хочется все время быть с тобой и помо-гать, чем могу.
– Ты знаешь, что я нарушаю закон, тебе нет шестнадцати, а мы с тобой жи-вем?
– Знаю. Я никому про тебя не скажу. Да мы и не первые. Мало ли, кто с кем встречается. Кто за этим следит? -  Андрей осознал ее железную логи-ку.
     Отец Марины – Сергей Владимирович Переверзин собирался с коллега-ми в ресторан на корпоратив в честь Дня медицинского работника. В пла-тяном шкафу он увидел новое дорогое женское платье и аккуратную ко-робку с красивыми туфельками на высоком каблуке.
– Откуда у нее? Денег на такие вещи я не даю, только на продукты. Марина вернулась из магазина.
– Это что? - она поняла, о чем речь.
– Катьке дядя подарил на окончание учебного года, а она уехала к нему на каникулы ну и дала мне поносить немного. На дядиных маршрутках пол Питера ездит.
– Пусть будет так, пусть хоть чужое поносит, если я не могу купить доче-ри хорошую одежду.
 Хотя в душе появилось предчувствие чего-то гадкого. Однажды, возвра-щаясь с дежурства, отец встретил подругу Катю.
– Ты уже вернулась?
– Откуда, я еще и не уезжала?
– Дочка сказала, что ты у дяди в Питере.
– У меня дяди нет, и в Питере никого нет.
Дома платье по-прежнему висело в шкафу. У Сергея Владимировича дро-жало внутри. Ему хотелось все перерыть, найти компромат и расправится с дочерью. Он выпил полстакана коньяка и чуть успокоился. Сел за рабочий стол Марины. Там лежала книга Набокова “Лолита”.
- Надо же, дочка у меня читает книги.
  Он перелистал том. Между страницами лежала цветная фотография, сде-ланная на каком-то дорогом банкете: дочь в том же нарядном платье и кра-сивых туфлях стоит под руку с интересным молодым мужчиной. У муж-чины на пиджаке трехцветный знак депутата Законодательного собрания республики. Отец узнал его – Андрей Карпов – молодой депутат.
- И что общего может быть между ним и мой дочерью? Конечно, только интимные отношения.- Сергей Владимирович вдруг осознал, как за послед-ний месяц расцвела и похорошела его дочь, в ней появилось какое-то жен-ское начало, которого так не хватало в свое время его жене.
– Что делать? Его надо вывести ни чистую воду. Он – преступник, раз-вратник - дочке нет шестнадцати.
   План начал вызревать постепенно. Сергей Владимирович днем ложился на диван, чего раньше не делал, и продумывал детали. В эти моменты он не думал о дочери, о том, что сделает ей плохо, думал только о мести, о спо-собах ее осуществления. У Скорой помощи была своя база всех городских адресов. Он без труда нашел там депутата, жившего в двухстах метрах от их подъезда в девятиэтажном доме.
– Где-то рядом познакомились, и он затащил ее к себе, и конечно изнаси-ловал. Воображение врача рисовало самые жуткие картины издевательств. Потом прорезалась трезвая мысль. Банкет, дорогие подарки. Хорошее нас-троение и цветущий здоровый вид. Марина никак не похожа на жертву на-силия. Не сходится. Может быть поговорить с ней? Нет, все равно, буду мстить.
   Представившись избирателем, Переверзин позвонил в Заксобрание и спросил, где можно найти депутата Карпова. Ему ответили, что хотя депу-тат в отпуске, он пока не уехал и доступен по телефону. – Очень хорошо, жертва на месте. - Врач нашел место у дома напротив, откуда хорошо просматривался депутатский подъезд и приступил к наблюдению. Он регу-лярно видел свою дочь, входящей в депутатский подъезд, видел парочку, садящуюся в дорогую машину. Конечно, в связи с папиным отпуском, Ма-рина ночевала дома, старалась быть с отцом, разговаривала с ним, готовила его любимые блюда. Отец понимал – усыпляет бдительность, вида однако не подавал, тем более, что план мести был готов. Для начала был подго-товлен инструментарий – четвертинка водки “Путинка” и две маленькие бутылки “Швеппс – горький лимон”. В домашнем сейфе у врача с незапа-мятных времен студенчества хранилось несколько ампул синильной кисло-ты, украденных из университетской лаборатории ради смеха. Удивительно, что пропажи не заметили, хотя постоянно делали ревизии. Шприцем содер-жимое ампулы было влито в напиток, а крошечная дырка обработана спе-цииальным медицинским инструментом, чтобы емкость не потеряла герме-тичность. Теперь требовалось немедленно действовать – яд в растворах был очень нестойким. Сергей Владимирович позвонил Карпову домой и пригласил встретиться. Депутат не удивился и не испугался, подобные звонки были не редкость, людям часто требовалась депутатская помощь. Он спокойно спустился на лифте, вышел на улицу. У дверей подъезда стоял высокий худой мужчина в очках  с дипломатом.
 -Здравствуйте, спасибо, что пришли. Мне надо с вами срочно побеседо-вать по личному делу.
- Вы для начала представьтесь.
- Конечно, я отец Марины Переверзиной. Карпов побледнел, но не поте-рял самообладания.
- Надеюсь, вы не будете бить мне морду, раз вам что-то стало известно.
- Зачем? Вы просто должны объяснится, я ей не чужой.
- Готов. Я знаю, что у вас есть право заявить на меня – девочке 15. Только вот какая напасть на нас навалилась: мы полюбили друг друга. Нам хорошо вмести. И должен вас уверить это очень серьезно.
- И что вы с ней делаете, спите?
- Нет конечно. Мы занимаемся с ней английским. Я показал Марине все республиканские достопримечательности, а то говорит, что нигде кроме кладбища не была. Ходим в музеи, в театры. Она очень чувствительная, все сразу схватывает. У нее отменная память. Стараюсь скрасить ее будни, со-
гласитесь, скучные и однообразные.
- А дальше что? Надоест -  и под зад коленкой.
- Я готов дождаться ее 18-летия.
- Ей надо школу заканчивать.
- Конечно. Я научил ее пользоваться компьютером, хотел подарить ноут-бук. Она не разрешила – вас боится. Репетиторы будут, если потребуется.
- Я вижу, нам есть, что сказать друг другу. Тут в двух шагах уютный уго-лок, с утра там никто не бывает. Можно спокойно посидеть.
 Депутат конечно согласился, он боялся более тяжелого исхода, так вроде
все обошлось, а уж его красноречия хватит, чтобы уговорить и успокоить любого. Они зашли в заросли высокого кустарника. На вытоптанном пя-тачке по середине стоял крашеный деревянный стол и две, врытые в землю скамейки. Сели, врач открыл дипломат, извлек две бутылки тоника и чет-вертинку водки “Путинка”, следом появились 4 разовых стакана. Водку он разлил сам, открыл одну бутылку с тоником, наполнил стакан, другую, ед-ва заметно помеченную вручил собеседнику. Тот отвернул крышку и налил себе.
- Чисто символически, вечером отъезжаю на Взморье.
- Да уже через два часа можно за руль.
- Давайте, за Марину. Я никогда не думал, что в 15 бывают такие умные
и рассудительные девочки.
Внутри у врача все оборвалось, он вдруг понял этого молодого человека,
так много сделавшего для дочери.
- Я ее возьму к себе на фирму осенью в помощники, будет деньги полу-чать, делопроизводство изучит. При любом раскладе это пригодится в жиз-ни. Он залпом выпил водку и сделал два больших глотка тоника.
…Спазмы и конвульсии продолжались минуту. И все. Врач убрал бутылки
и стаканы в дипломат, вынул из карманов жертвы деньги, документы, ключи, сотовый телефон и вышел из кустов оглядеться. В двух метрах от зарослей была открытая дверь клетки сгоревшего сарая. Он схватил депу-тата под мышки и отволок его туда, усадил на пол и прикрыл дверь. Проис-шедшее должно выглядеть, как ограбление, хотя бы на первый взгляд. До-мой вернулся другим, кружным путем, через улицу. Вылил содержимое бутылок в раковину, бутылки вымыл и положил в пластиковый пакет для мусора, дождался, когда подъехал мусоровоз и кинул свой пакет в бак в тот момент, когда его уже начала поднимать стальная лапа. – По крайней мере бомжи не расковыряют, а на свалке ищи-свищи…Вскоре пришла из мага-зина дочь. Папа порадовал: - Остаешься на неделю одна, веди себя хорошо, в дом никого приводить не надо. На хозяйство тебе пять тысяч, кушай хо-рошо.
- А ты куда вдруг?
- Вот именно. Друг. Он давно зовет на недельку к нему на пятидесятый ки-
лометр. Там рыбалка, грибы-ягоды. Хочется отдохнуть от города, а тем бо-
лее от жизни Скорой помощи.
   Отец набрал номер, договорился и начал собирать свой дорожный набор.
Три дня прошли спокойно, а утром четвертого появился прокурорский сле-
дователь. Историю своих отношений с Карповым Марина рассказала ни-чего не утаив, да и что было ей скрывать, тем более, что она гордилась сво-им тайным знакомством. А следователю стало ясно, что о смерти депутата девушке ничего не известно. Да и трудно заподозрить столь юное создание в убийстве взрослого здорового мужчины. Конечно, оставалась еще про-
фессиональная деятельность, но не давал покоя сарай рядом с ее домом, куда труп был откуда-то перенесен. Иван Сергеевич начал изучать фото-
графии с места обнаружения трупа. В сарае труп был усажен и судя по по-
зе его приволокли, взяв под мышки. Он вернулся к дому и вскоре обнару-жил уютный уголок. Не удивился, когда на сырой почве разглядел следы
волочения. – Тут и выпивали, тут его и отравили, и все следы уничтожили,
и ценные вещи забрали, чтобы выглядело все простым ограблением дядеч-
ки, который выпивал с незнакомыми людьми. Следователь решил прове-рить еще одну свою идею. Он вызвал из горотдела кинолога с собакой. Псине дали понюхать депутатский блокнот, оставленный грабителем в кар-мане пиджака. По дворам ходило мало людей, и хотя след был старый, со-бака привела к известному девятиэтажному дому. Иван Сергеевич сопос-тавил факты. Депутат собирался завтракать, вынул из холодильника про-дукты, сварил кофе, нажарил тостов. Все это так и оставалось нетронутым на столе до прихода милиции. Что-то помешало приступить к трапезе? Этим что-то мог быть только звонок по телефону, городскому или сотово-му и предложение срочно встретиться. В тот день с утра Карпову звонили по сотовому. Входящий вызов, как следователь и ожидал, поступил от Пе-реверзина С.В. – Грубовато сделано, явно опыта нет, и скорей всего отец узнал о похождениях своей дочери и решил собственноручно свершить правосудие.
   Следователь знал, что врач находится за 50 км от города у своего друга.
Еще оставался вопрос о цианидах. Он послал запросы. За последние годы
пропаж не было. И тут случайно всплыла история двадцатилетней давнос-ти. На медфаке университета министерская комиссия проверяла условия хранения особо опасных препаратов. Много лет все сходилось по бума-гам, но когда проверяющие попросили предъявить препараты, их не ока-залось. Обнаружилась еще одна ужасающая подробность – сейф можно бы-ло каким-то образом открыть ключом для дверного замка. Головы полете-ли, декан факультета едва не потерял свое место, только оказалось невоз-можным установить, когда произошла кража: три года назад или пять. Уже по наитию Иван Сергеевич проверил, не проходил ли студент Переверзин практику в тот период в лаборатории. Еще он запросил номер партии и систему маркировки ампул, на тот случай, если найдется что-нибудь в процессе следственных действий. Выяснилось, что студент практику про-ходил и по словам еще работающих преподавателей задерживался в ла-боратории – готовился к защите диплома. Прислали и образцы марки-ровки. Все следы сходились на враче. Следователь послал на дачу двух оперативников. Когда подъехала милицейская машина, врач все сразу понял. Он попросил у оперативников пять минут на сборы. Прошел на ве-ранду, она же кухня, растворил содержимое ампулы, которую он послед-нюю неделю носил с собой, в чайной чашке и выпил. Оперативники, обес-покоенные долгим отсутствием подозреваемого пошли его искать и нашли на полу веранды. На столе лежала вскрытая ампула. По радио сотрудники вызвали оперативную группу. Через сорок минут прибыли специалисты и следователь Иван Сергеевич.- Вот и логический конец, - подумал он - преступление раскрыто, два трупа и одинокая милая девочка, оставшаяся со своими мечтами.
   Марина привыкла вставать в 7 утра, готовить отцу завтрак и собираться
в школу. Сейчас этого не требовалось, но она встала и включила местное
радио, чтобы послушать прогноз погоды в городе, после передавали новос-ти. В самом начале выпуска диктор сообщил, что депутаты Законодатель-ного собрания, администрация губернатора и правительство республики с
глубоким прискорбием сообщают о трагической смерти депутата ЗС Ан-дрея Петровича Карпова и выражают соболезнование его родным и близ-ким. Прощание состоится завтра а зале приемов ЗС с 11 утра, похороны в 13 часов на ветеранском кладбище. Марина села за стол и сидела без
движения пока кухня не наполнилась паром – чайник давно вскипел. Она
легла на диван, она не могла поверить, думая, что это предутренний сон,
который никак не может кончиться. В 12 позвонили в дверь, Марина окры-
ла, приехал следователь Иван Сергеевич. Он усадил девушку рядом и
долго ничего не говорил. Наконец решился.
- Марина, ты заешь, как погиб твой друг?
- Нет, наверное разбился на машине пока ехал в Латвию.
- Карпов погиб в вашем дворе. - Она вспомнила, что пару дней назад виде-ла рядом с домом милицейскую машину, но не придала этому значения. 
- Его отравили за столом в кустах.
- Он пил в этом бомжатнике? Не верю. Да кто и зачем?
- Твой отец, врач Переверзин. Он решил отомстить за тебя депутату.
- Не может быть. Папа добрый, он никогда в жизни не дрался, он спасал людей.
- Он убил, и когда понял, что его вычислили отравился тем же ядом на да-че.
   У Марины началась истерика. Иван Сергеевич вызвал скорую. Он поз-вонил на работу и домой, предупредил, что его долго не будет в связи с
чрезвычайными обстоятельствами. Врачам потребовалось два часа, чтобы
девушка успокоилась и уснула. Следователь вынул из папки документы,
попытался работать, но не смог. Его ужасало то, что Марина на белом све-те осталась совсем одна и практически без средств к существованию. – Надо будет взять у нее доверенность, заверить и попросить знакомого адвоката посмотреть документы в сбербанке, может быть там что-то есть, хотя завещание наверняка не составлено. Люди редко думают о смерти. Все кажется вечным. Он посмотрел кошелек в сумочке, там было четыре c
половиной тысячи, те самые, что давал отец дочке перед отъездом. Иван Сергеевич позвонил в ведомственный госпиталь и вызвал медсестру, как он выразился “в оперативных целях”. Как никак Марина была единствен-ным свидетелем по двум знаковым уголовным делам и требовала медицин-ского присмотра. Через час приехала женщина, которая по возрасту могла быть мамой девочки.
  Марина проснулась и лежа на спине рассматривала потолок.
- Мариночка, это Клавдия Михайловна, он будет с тобой всю ночь, а утром
я приеду. Нам еще много о чем надо поговорить.
- Я завтра буду на выносе и на кладбище.
- Конечно будешь, я тебя отвезу. Там будут люди, а тут дома ты совсем од-
на, а одной плохо.
- Девочка, ты ела сегодня? - спросила медсестра.
- Я ничего не хочу.
- Тебе надо себя беречь.
- Кому я нужна? У меня никого не осталось. – Марина заплакала. Медсест-ра выложила на стол сумочку, где стояли разные бутылочки с лекарствами, накапала в чашку, заставила выпить и пошла на кухню посмотреть, что есть в холодильнике. На полке, кроме всего прочего, стояли три стеклян-ные банки консервированных сосисок голландского производства. Она взяла банку невиданного деликатеса и принесла в комнату.
- Может быть тебе это сварить?
- Андрей мне подарил перед отъездом. Он знал, что я их люблю. Марина
опять заплакала. Иван Сергеевич увел медсестру в другую комнату и вкратце обрисовал ей суть дела. Клавдия Михайловна схватилась за голо-ву: - Тут одной меня мало, тут еще и психолог нужен.
- Не нужен. Просто будь с ней, отвлеки разговорами на посторонние темы, в случае чего звони мне. Она очень добрая, а тут в один день столько горя и зла. Не забывай, она единственный свидетель. Убийство депутата – это не пьяный наезд гаишника. Дело на контроле у губернатора и прокурора России.
   В зале для приемов, как и положено, стоял полумрак и звучала скорбная
музыка. Замаскированные колонки играли Шестую симфонию Чайковско-го – патетическую. Гроб был установлен по середине, у изголовья стояла покрытая бархатом кушетка, там сидела немолодая симпатичная пара – родители Андрея Карпова, вызванные из Твери. У гроба в почетном кара-уле через десять минут сменяли друг друга депутаты и республиканские чиновники. Марину, одетую во все черное, привез Иван Сергеевич и усадил рядом с родителями Андрея.
- Кто такая? - шепотом спросил председатель комиссии по похоронам.
- Его подруга.
- Откуда она взялась вдруг?
- Да не вдруг, он ее приводил и представлял. Хорошая девочка, - в разговор
вмешался коллега-депутат.
- Это из-за нее отец отравил Карпова?
- Получается так, – согласился следователь. Подробности уже давно обсуж-дались в городе.– Пусть она все время будет у вас на глазах. Нашу медсест-ру я отпустил, она с Мариной ночевала.
   Марина сидела как каменное изваяние, глаза смотрели куда-то в прост-ранство. Казалось ее ничего не интересует и живет она где-то в другом ми-ре. Мама, Елена Евгеньевна решилась спросить: - Девочка, ты кто?
- Мы с ним любили друг друга, почти три месяца.
- Но ты же совсем юная.
- Ну и что? Всего семь лет разницы. Он меня всему учил и на работу обе-
щал взять по осени к себе в фирму, и вещи мне покупал.
  Марину как прорвало, она говорила быстро и сбивчиво.
- А теперь его нет, и никого у меня нет, ни мамы, ни папы. Папу вообще не
хочу вспоминать. Он его убил.   
   Родителям конечно сообщили, что сын убит. Причина – профессиональ-ная деятельность. Оказалось, не совсем профессиональная. А тут и причи-на сидит рядом, и еще любовь. И девочка вроде хорошая, и дважды нес-частная. И думать обо всем этом – до конца жизни им не передумать… На улице военные музыканты, переодетые в цивильную одежду, заиграли тра-урный марш. Дюжие ребята их охраны ЗС вынесли гроб и крышку, погру-зили их в катафалк для ВИПов. Цветы и венки поехали в другой машине. Марину с родителями усадили в катафалк и процессия двинулась по горо-ду. Первая остановка была у офиса депутатской фирмы, вторая у дома, где он жил и откуда погожим июньским утром вышел в последний раз в жиз-ни, чтобы вернуться вот так, в спецмашине. На кладбище все шло своим чередом. Выступил спикер парламента, депутаты, коллеги по бизнесу. Наступили самые тягостные минуты – прощание. К гробу подошли роди-тели, по очереди поцеловали сына в холодный, пахнущий хлороформом лоб. Марина подошла и долго смотрела на лицо, стараясь запомнить каж-дую черточку. За ней в очереди стоял губернатор. Марина этого не осозна-вала, она была со своим любимым вдвоем, была в последний раз. Девочка поцеловала в губы. Она хотела заплакать – не вышло, все слезы были уже выплаканы. Елена Евгеньевна взяла Марину под руку и отвела к отцу – Петру Яковлевичу. Отпевания не было, все знали, что Карпов не принима-ет РПЦ в современной России, к тому же вовремя выяснилось, что его родители - из партии Зюганова. А то поповские облачения с самого утра были замечены в ЗС. Потом каждый бросил по горсти земли в могилу. Опять заиграл “Шопен – Глазунов”. Депутаты по ходу дела прикидывали какой заказать памятник. Марину с родителями провели в микроавтобус, туда же сели спикер ЗС и губернатор. Поминки были в парламентской сто-ловой, где все места на подобных мероприятиях были расписаны между чиновниками и депутатами. Речей Марина не слышала. Кто-то пытался ее покормить, но она как будто не видела стоящей перед ней тарелки. И толь-ко после первого тоста, после рюмки коньяку до нее дошел смысл происхо-дящего. Она подумала, что вот теперь точно все кончено, и жить придется
одной, и школу заканчивать. Еще могут и в интернат отправить как несо-
вершеннолетнюю сироту. А про интернаты Марина была всего наслышана.
Все же она съела несколько ложек салата. Елена Евгеньевна заботливо раз-резала для нее кусок отбитой свинины. Было еще два тоста. После кофе приглашенные начали расходится - все они были людьми занятыми. Подо-шел председатель траурной комиссии, вручил свою визитку и несколько
толстых пачек денег в банковской упаковке.
- Я прошу у вас прощения, но надо покончить с формальностями. Здесь
последняя зарплата Андрея и его отпускные плюс депутатское вознаграж-дение за отработанное в этом году. Здесь суммы, предусмотренные зако-ном в случае ухода депутата из жизни. А это – то что мы собрали как его
друзья и коллеги и то, что губернатор выделил из своего фонда. Суммы везде проставлены. И распишитесь, пожалуйста в платежных документах. Сейчас вас отвезут, куда скажете, а завтра в 10 мы едем на кладбище. Вы
остановились в квартире Андрея?
- Да, мы там пока поживем.
- А девочка?
- И девочка будет жить с нами, он теперь наша дочка.
  Марина не ожидала такого поворота в жизни. У нее сжалось сердце от сострадания к этим пожилым людям, которые так достойно держались. Она обняла папу и маму Андрея, которые теперь стали ее родителями. Марина попросила подвести к своему дому. – Мне надо взять домашние вещи и туалетные принадлежности. Вы поезжайте, а я через полчаса приду.- Она поднялась на второй этаж, открыла квартиру, где прожила пятнадцать лет. Из платяного шкафа вынула свое праздничное платье и туфли. Там не было выходного костюма отца и его любимой рубашки с галстуком. – Тут кто-то был и забрал. До нее дошло, что отца надо хоро-нить, кем бы он ни был, и нашлись люди, которые занялись этой неприят-ной процедурой.
   А люди нашлись – весь коллектив Городской станции скорой помощи. Врач Переверзин был уважаемым человеком, лучшим диагностом. Пару
лет назад его наградили знаком “Заслуженный работник здравоохранения
республики”. За 20 лет работы у него на вызове не умер ни один пациент.
На кладбище поехали все свободные от дежурств врачи. Траурную про-цессию сопровождали 10 машин скорой помощи с включенными мигалка-ми и сиренами. Врача похоронили рядом с женой. Все без исключения кол-
леги сочувствовали ему, задумываясь при этом, как бы поступили они слу-
чись такое с их детьми. По иронии судьбы и похороны и поминки проходи-ли в одно и то же время.
   Взгляд Марины случайно упал на письменный стол. Там были выложены папины очки, связка ключей с печатью “Врач Переверзин С.В.”, фонэдос-коп и бумажник с тысячей рублей и фотографиями ее самой и мамы. На Марину свалились воспоминания. Последние месяцы, занятая Андреем, она перестала думать о родителях, а тут вдруг вспомнилось, как они втро-ем ездили в городской парк: там дочку катали на лошадках и кормили сладкой ватой. Каждый Новый год мама наряжала елку и готовила празд-ничные угощения, папа покупал Марине игрушки и с зарплаты приносил какие-то особые дорогие гостинцы. Научил кататься на велосипеде. Зимой ходил с ней на лыжах по озеру. Когда они остались с ним вдвоем, он вдруг начал стеснятся делать дочери подарки. Однажды принес золотую цепочку и смущенно сказал: “Вот, носи на здоровье, а то у всех есть…”  Марина поцеловала его тогда в щеку, наверное в последний раз. Недавно отец ус-троился на полставки в медсанчасть крупного завода, он не хотел, чтобы дочка была в чем-то стеснена. Сколько она себя помнила, от него всегда пахло больницей, а все разговоры крутились вокруг последнего дежурства.
   Занятая следствием и своими личными неприятностями, она не думала о людях, которых не стало, а тут в своем доме в пятнадцатилетнем мозгу вызрела страшная мысль: В том, что нет папы и нет Андрея виновата толь-ко она, Марина Переверзина. Когда она гуляла с депутатом, то не верила, что все станет известно кому-то, в том числе и отцу. Она старалась не ду-мать об этом. Но ведь город маленький, а тут еще знакомство по соседству. Не пойди она на рынок – все были бы живы. И как дальше жить с виной смерти двоих близких людей? Куда спрятаться? Она будет ходить по горо-ду, а все будут показывать пальцами: вот Марина, она погубила друга-лю-бовника и собственного отца. И тут вспомнился сейф, который отец дав-ным-давно устроил в холодильном шкафу на кухне под подоконником. Она знала секрет сейфа, который при беглом осмотре не был заметен. Решение вызрело. Марина выгрузила трехлитровые банки с огурцами и сдвинула планку в верхней части с левой стороны шкафа. Откинулась дверца, за ней была пустота – там не было двух кирпичей. Внутри лежала пачка каких-то старых писем и ампула. Однажды, когда отец был на дежурстве, Марину обуяло любопытство и она слазила в сейф. Формула “HCN” была ей знакома из школьных уроков химии.
   В шесть вечера к Карповым позвонил следователь и попросил позвать Марину. – Ее нет, она осталась в свой квартире, обещала сразу вернуться, а уже прошло два часа, мы волнуемся. – объяснила Елена Евгеньевна. Иван Сергеевич почувствовал неладное и помчался на своей “Волге” в рабочий район. Дверь в квартиру была открыта. Картина была до боли знакома. А на кухонном столе лежала пустая ампула. Получается Переверзин тогда
выкрал в университете не две, как следовало из документов, а три ампулы
с ядом. Бог любит троицу. Три ампулы и три трупа. И все с начала – ско-рая, бригада криминалистов, вскрытие, погребение. И кто будет заниматься сиротой?
   …Криминалисты справились за два часа, Марину увезли в морг судмед-экспертизы – туда доставляли криминальные трупы. Дело следователь воз-будил по факту самоубийства. В 10 вечера Иван Сергеевич сообщил пе-
чальные известия новым родителям, которые все еще ждали свою дочку. На другое утро из ЗС пришла машина, чтобы ехать на кладбище.
- Где его девочка? – спросил приехавший депутат, друг Карпова.
- Девочка уже никуда не поедет. Она умерла.
- Девочка умерла?
- Отравилась тем же ядом. У отца оказывается была в заначке третья ампу-ла. После того, что с ней произошло, жизнь была не в радость, даже в 15 лет.
- Вы не беспокойтесь, мы все заботы возьмем на себя, тут совершенно осо-
бый случай, а сейчас едем.
   По дороге депутат куда-то звонил, договаривался. В конце пути сообщил, что похороны Марины послезавтра. Похоронить решили на дальнем клад-бище – теперь там будет вся семья Переверзиных. Следователь Иван Сер-гееевич сумел разыскать двоюродного брата отца, самого близкого из жи-вущих родственников, и вызвать его – ведь оставалась приватизированная квартира, мебель, домашнее хозяйство. После этого он попросился в от-пуск. Прокурор республики возражать не стал.