Пестрая креведка не грамотно

; - А что это тут?
 - Ох, это... Это мой сморкальник, извините. - Бармен ловко кинул кусок белой простыни с бахрамой под стойку и убрался вправо.

 Сегодня день питья. Жестокого, может даже полыхающего в стакане пойла закромачного, спрятанного в шкафчике для особых клиентов. Сим буду я. Можно без лайма, шоколада и прочей похабчины, в конце концов цель- то одна- спутать мысли в клубок невообразимого созвучия эмоций и дум. Пахучая дрянь, эта ваша "особая". Слезы уже наворачиваются. А это только запах. Ажно передёргивает.

 Вам интересно где я надираюсь? Секрет! Буагага. Да нет, на самом деле все очень близко. Так близко, что сложно найти. Так всегда. Ищешь счастья, а оно под носом. Или на носу. И замечаешь что- то неладное, или скорее бьешься в беспомощной истерии, после того, как познакомишься со своим отражением уже не имея на носу ничего. Счастье уходит. Или комфорт, благополучие, достаток. "Царствие Божие внутри вас есть"- сказал Один. А мои ухи на макухе, в ожидании расчудесного "я знаю где божье царство, потопали со мной"! Хотя где местечко для нытья в жилетку я нашел давненько. Совершенно случайно. Ну да все равно не расскажу.

 - Можно выпить с вами? - прокуренный голос с акцентом под парижский шансон.
 - А че бы нет? - было плевать, если честно. Уж больно ядрена была вторая стопка.
 - Вы считаете экзистенциальную полиграфию нигилистичной? - после тридцатисекундной паузы.
 - Я полагаю, что бесперспективно отклоняться от асоциальной инквивалентности.
 - Ух ты! - восхитился прокуренный голос.- Неужели по- вашему консервативная методология дисфункциональна?
 - В концептуальном плане любой постфрейдизм апокрифичен и нуждается в жесткой апологетики, индифференциальной траектории.

 Вот и славно. Поболтали. Озадаченный французский недошансоньет ретировался, унюхав содержимое моей рюмки.

 - Ололо! - в ухо мне, а в нос запах переборно сладкого коктейля. Черника, чтоли?
 - Трололо, креведко!- я вообще не теряюсь.
 - Няшная ржака!
 - Потешный кавайчик!
 
 ;Тут множество разносторонних и интересных личностей. Порой в одну умещается эпохальная кривая графика эволюции.

 И тут француз навзрыд. Я за стойкой, он ткнувшись в серую скатерть столика, неподалеку. Жалко. И я тоже заплакал. Потом пробрала икота.

 - Уважаемый, что же вы?- пришлось к нему подсесть.
 - Моя родная тетка считает, будто я выродок. Знаете, в моей семье у всех на правой ноге, между средним и указательным пальцем есть родинка. А у меня... У меня ее нет. - голос в конце задрожал, губы скривились, усы это весьма поэтично подчеркнули, а я икнул.
 - Думаете это проблема? Меня вот хотела съесть родная сестра. Младшая, прошу заметить. Знаете почему? Потому что я ненавижу Чипполино.
 - Что вы говорите? Сочувствую. Но ведь я так старался угодить им всем. Эти умные слова, мое лицо, усы.
 - А я вот пью. Как тут угодишь? Ну не нравится мне Чипполино, и все тут. Пускай ест, если ей легче станет. Чипполино. Что за ерунда? Человек- лук. Абсурд. А вы? Ваш словарный запас не добавит вам родинок.

 Я ведь прав, как всегда. Когда я бываю неправ? Когда думаю, что могу быть неправым. Мне сия истина помогает в любой передряге. В конце концов даже если выходит плохо, все равно так правильно. Ведь это я решил. Ошибаются те, кто ошибается постоянно. Циклично. Они всегда неправы.

 Пойло закончилось. Мой товарищ из французской песни, с прокуренным голосом, не поверил моим словам и начирикал между пальцев родинок, шариковой ручкой. Кому что милее.

 За один конец беретесь и сворачиваете это место в трубочку. Потом пополам и в задний карман. Понадобится- постелю.