Ранняя экономика на просторах отечества

 

Ранняя экономика  на просторах  отечества
Золин П.М.  Золотухин В.А.

Авторы:
Золин П.М. д.и.н., проф.,
Золотухин В.А. к.э.н., доц.,
Михеев М.К. д.и.н. проф., ректор Крестьянского гоударственного университета им. Кирилла и Мефодия
СубеттоА.И. д.э.н., д.ф.н, проф. проректор по управлению качеством образования Смольного университета Российской академии образования

Аннотация

В моногафии, на основе системного анализа результатов проведенных исследований   в антропологии, археологии, этнографии, истории, географии, лингвистике, популяционной генетике  и  других специальных научных дисциплинах,   эмпирически обобщён начальный период хозяйственной деятельности человека в округе Русской равнины. Показан универсальный характер, выработанного в ходе социогенеза, инварианта производственных технологий, которые затем выступают ядром в развитии  этнических и национальных экономик.

Предисловие
Введение
1. Русская равнина: развитый  палеолит 
2. Технологии жизнеобеспечения: добывающее хозяйство
3. Протогорода: эпицентры  хозяйственной  деятельности
4. К производящему хозяйству:  бронзовый  и   железный века
5. Обустройство пространств: этносы Евразии
6. Контуры праэкономики: скифы и сарматы
Заключение
Библиография

Иллюстрации восстанавливаются с помощью поисковиков Интернета



Предисловие
На протяжении  письменной истории, мысль крупнейших интеллектуалов планеты обращалась к проблеме развития человечества. Гесиод делил историю народов на пять периодов — божественный, золотой, серебряный, медный и железный. И в понимании социального движения  руководствовался теорией круга, в соответствии с которой  развитияе идет по одной и той же колее: зарождение, расцвет и гибель. Бруно Гильдебранд делит историю на периоды натурального, денежного и кредитного хозяйства. Л.И.Мечников установил периодизацию истории по степени развития водных путей сообщения: речной период (древние цивилизации), средиземноморский (средние века), океанический (новое и новейшее время). Маркс положил в основу периодизации истории способ производства. Его концепция включает первобытнообщинную, рабовладельческую, феодальную, капиталистическую и коммунистическую формации. Уолт Ростоу общественно-экономическим формациям противопоставляет стадии роста. Стадии экономического роста: традиционное общество; период переходного общества; период «взлета»; период зрелости; эра высокого массового потребления. Цивилизационный подход Тойнби основан на выявлении общности черт в политической, духовной, бытовой, материальной культуре, общественном сознании, сходных путях развития. Исследователь выделил 13 основных цивилизаций, которые развиваясь независимо друг от друга,  прошли в своем развитии одни и те же стадии: зарождениия, расцвета  и гибели. Подход учитывает различия, порожденные географической средой обитания и историческими особенностями.
Крупную сетку периодизации истории предложил Э. Тоффлер. Его концепцию исторического развития квалифицируют как «технологический подход». В ней социальный прогресс предстает как переход от одного уровня технологии к другому в виде «волн перемен». Концепция выделяет в истории человечества три волны нововведений. Волны нововведений наблюдались при
освоении лука и стрел, земледелия, ремесел, деревянного, а затем металлического плуга. Первая волна началась с неолитической революции, и характеризует господство в общественной жизни технологий аграрного типа. Вторая волна — индустриальная цивилизация — возникла с промышленной революции и технологий промышленного типа (с XVII в. до начала XX в.). С конца XX столетия начинается «третья волна»:
В «Общей теории роста человечества» С.П.Капица(род. 14 февраля 1928, Кембридж, Великобритания), основываясь на синергетической глобальной демографической модели, вычленяет в билсоциальном развитии человеческого рода следующие  эпохи: - А, В, С. Начальная эпоха А начинается 4,4 млн. лет назад и продолжается 2,8 млн. лет. Этот период отождествляется с отделением гоминид от гоминоидов и появлением к концу эпохи Homo habilis. Эпоха В длительностью в 1,6 млн. лет, охватывает палеолит, неолит и исторический период. Эпоха С – настоящее время.
Следует констатировать, что в настоящее время в различных отраслях исторической науки и смежных с ней естественных дисциплинах накоплен значительный фактический материал, заставляющий по-новому взлянуть на социальную историю развития человека. В силу этого возможно выполнить  эмпирическое обобщение, обосновывающее, в рамках  процесса становления  социальных отношений,  появление хозяйства, а затем и экономики. Предметом настоящего исследования выступает сложный и качественно разнообразный процесс зарождения хозяйства, эволюции праэкономики и восхождение человечества к началам устойчивого воспроизводства  экономических отношений.






Введение
Изменения климата  играют существенную роль в эволюции и распространении  животного и растительного мира, в том числе и человека. В периоды похолодания нарастала масса континентальных ледников, природно-климатические зоны сдвигались на юг, уровень моря и озер снижался на сотни метров (так как вода уходила в ледники); увеличивалась площадь пустынь, съеживались тропические леса. В период наступления ледника в Европе обитаемые зоны и численность животных сокращалась, сплошное "море" жизни распадалось на отдельные "озера". В Африке аридизация приводила к расширению Сахары, которая закрывала "выход" африканских видов в Азию. Таяние огромных ледников вело к повышение уровня моря, наступали  более теплые межледниковые периоды (в подобном живем ныне  и мы). В периоды потепления происходило повышение численности и разнообразия живых форм, расселение видов на пригодные для жизни территории - из Африки в Азию и Европу через Суэцкий перешеек и в Европе на освободившиеся из-под ледника территории. Так контакты африканской и евразийской биомасс определялись глобальными циклами потепления-похолодания.
Эти циклические изменения приводили к значительным изменениям растительности, а также ареалов обитания и численности фауны всего Земного шара. Конечно, это влияло и на миграции общин «хомо сапиенс», их хозяйственную жизнь. В северных регионах на территории будущей России первых «хомо сапиенс сапиенс» встречал огромный высотой в сотни метров ледник, который властвовал десятки тысячелетий. Этих прароссиян невозможно однозначно свести к любой нынешней этнической семье. Но они осваивали именно земли России, а точнее – Евразии. И пока не делились на индоевропейцев, финно-угров, тюрков, семитов...
Исследования мтДНК тысяч людей  разных народов выявляют общность их происхождения на глубину десятков тысячелетий по линии матерей и праматерей. Сегодня есть возможности проследить и влияние генов праотцов и праметерей. Перемешивание генов по женской линии происходит более интенсивно, а уровень миграции женщин превышает (почти на порядок) уровень миграции мужчин. Женщины более активны в поиске брачных партнеров, чтобы надежнее вести и домашнее (семейное) хозяйство. Исследование генетического разнообразия современных людей показало, что оно значительно ниже, чем, например, у наших ближайших родственников в мире животных шимпанзе. Это указывает на то, что человек как вид значительно позже шимпанзе прошел через "бутылочное горлышко" - резкое падение численности популяции и/или это падение численности было в случае человека гораздо более существенным, чем при видообразовании шимпанзе. (рис.1)
Рис. 1 Вариант схемы геноэтногенеза (женские линии; см.: выще)

Различные группы генетиков пришли к выводу, что на протяжении последнего миллиона лет численность прямых предков человека колебалась от 40 до 100 тысяч.. В период прохождения "бутылочного горлышка" (см.: рис. 2,3) около 130 тысяч лет назад произошло значительное снижение генетического разнообразия вида, так как общая численность предков человека сократилась до 10 тысяч индивидов и носители многих генетических вариантов исчезли [Takahata, Satta , 1997]. Для сравнения - численность ныне живущих шимпанзе (а этот вид считается находящимся под угрозой исчезновения) составляет 100-200 тысяч особей.
Результаты сравнительных исследований мтДНК разных популяций современных людей позволило выдвинуть предположение, что еще до выхода из Африки, до 70 000 лет назад (в этот период также наблюдалось снижение численности, но не столь значительное, как предыдущее) предковая популяция разделилась по крайне мере на три группы, давшие начало трем расам - африканской, азиатской и европейской [Lahr et al., 1998]. Часть расовых признаков, возможно, возникла позже (как адаптация к условиям обитания). Это относится, по крайней мере, к цвету кожи у разных рас - то есть к одному из наиболее значимых для большинства людей расовых признаков. Степень пигментации у человека генетически задана, и, вероятно, в каждой популяции она соответствует географической широте обитания. [Jablonski, Chaplin, 2000].
На основе генетических данных постепенно и прояснилась картина заселения Азии, Европы и Америки. В недавно опубликованных работах определены частоты древних типов мтДНК и Y-хромосом, принесенных в Европу первыми поселенцами 40-50 тысяч лет назад, и других, распространившихся позже, в том числе и тех, которые отражают экспансию земледельческих народов из плодородного полумесяца на Ближнем Востоке 9 тысяч лет назад.  Современные работы [Richards et al., 2000; Underhill P. et al., 2000] показали, что генетический вклад "мигрантов"-земледельцев составляет в современном населении Европы не более 10-20%. Но появление относительно небольшого числа земледельцев привело к тому, что население Европы около 10 тыс. лет назад восприняло привнесенные технические инновации, и в результате на всей европейской территории сменился тип хозяйства и культуры. А затем уже сами евразийцы внесли вклад в развитие скотоводства, особенно коневодства.
На землях России адаптация происходила около 30 – 40 тысяч лет назад. Если бы первые люди были подобны только современным африканцам, то сомнительно, что они смогли бы успешно осуществить миграции по всему земному шару, особенно в полярные зоны. Люди уже в позднем палеолите обнаруживают на сравнительно локальных территориям – например, на землях Русской равнины – разнообразные антропологические типы (высоких людей и не очень, широколицых и узколицых, и т.п.). Это отчасти происходило в силу обилия волн миграционных смешений
. 

Рис. 2. Житель Русской равнины 25 – 30 тысяч лет назад
(Костенки на Дону; реконструкция М.М.Герасимова)
Источник:  Герасимов М.М. Люди каменного века. М., 1964. (выше)

Одна из волн, оставившая наиболее заметный генетический след (частота встречаемости комплекса из 95 генов плавно понижается от районов Среднего Востока к месту обитания басков), соответствует экспансии неолитических земледельческих народов из мест зарождения земледелия (район Анатолии и Месопотамии) на север и запад Европы. Ее датировка на основе генетических дистанций совпадает с археологическими датировками (6–9 тыс. лет назад). Земли между Волгой и Доном попадают в третью генетическую волну распространения земледельцев, наряду с Грецией, Болгарией, югом Италии. Это находит все больше и археологических подтверждений, в этом направлении указывают распространение доиндоевропейских языков и лингвисты.
Наши пращуры-земляки у низовий Дона и Волги около 8 тыс. лет назад генетически тяготели к древнейшим земледельцам округи будущего Шумера, жившим до 10 тыс. лет назад. И они близки им по языкам (ностратическим), эпосу и другим характеристикам. Эта генетическая линия подробно отражена эпосом многих народов России, включая и славено-русов («русских»). В эту пору возникают огромные протогорода трипольцев на землях будущей Руси, в округе реки Роси.
Вторая  миграционная волна связана с частотой встречаемости другого комплекса генов. Она наиболее высока на юге России (здесь эпицентр и архаика исходного индоевропейства, по данным ряда лингвистов и антропологов) и снижается - как в направлении к северу, так и к югу от этой области. След оставили миграции скотоводов-кочевников 4–6 тыс. лет назад. Именно об этом огромном полиэтносе всадников (кен-тавров эпоса) античные римские историки (Помпей Трог, Юстин, Павел Оросий и другие) еще 20 – 16 веков назад говорили, что скифы – вероятно первый цивилизованный народ на земле, древнее египтян. И сколоты (так сами себя называли скифы) достигли господства в Европе и Азии за 2800 лет до образования Рима. Примерно в 3553 году до нашей эры. Здесь – например – трипольские города достигают наибольшей площади – в сотни гектаров. Так что в 2002 году незаметно прошло 5555-летие отечественной государственности – доказанной археологически, антропологически, генетически, общеисторически…
 Такой глубинный подход к изучению истоков могущества россиян недругам нашей страны крайне неприятн. Но надо менять многие шаблоны всемирной истории, делать новые акценты в ней!  Поэтому исследованию проблем развития человека, общества и хозяйства на территории современной России  посвящена настоящая монография.

Глава 1 Русская равнина: развитый  палеолит
Первые, очень редкие свидетельства появления человека на Восточно-Европейской равнине относятся  к интервалу 400 - 300 тыс. лет назад, когда люди только пытались выйти на  равнину в периоды потеплений, в холодные же времена на многие тысячи лет уходили назад, обычно в расположенные южнее горные районы. Приспособленность человека к климатическим переменам постепенно возрастала: мустьерский человек (около 100 тыс. лет назад) появляется не только на юге русской равнины, где живет постоянно, но и совершает рейды на север (стоянки Хотылево I, Бетово на Десне) даже в условиях оледенения, начавшегося после предпоследнего, микулинского межледниковья.
Комплекс палеогеографических данных показывает, что климат последней ледниковой эпохи (вюрмской, или валдайской), начавшейся около 115 - 110 тыс. лет назад, был более холодным по сравнению с предшествующими ледниковыми эпохами четвертичного периода. Однако экстремально суровым он стал лишь 24 - 23 тыс. лет назад. В это время в условиях широкого распространения многолетней мерзлоты на равнинах Европы интенсивно накапливались лессы, а преобладающими ландшафтами стали гигантские пространства тундры и перигляциальных, т.е. образовавшихся за пределами ледника, степей и лесостепей при широком распространении мощной многолетней мерзлоты.
Для средней же части валдайской ледниковой эпохи, начиная с 45 тыс. лет назад, характерна фаза относительного потепления. Это время носит название средневалдайского (брянского) интерстадиала, и в первой его половине (около 40 - 35 тыс. лет назад) даже в высоких широтах возросла роль древесной растительности. Именно в это узкое “окно” смягчения климата позднепалеолитический человек - кроманьонец - совершает рывок на север русской равнины, к полярному кругу.
Собранные археологами и палеогеографами  данные говорят, что вторая половина последней ледниковой эпохи, начавшаяся около 40 тыс. лет назад, была временем особенно активного, хотя и неравномерного освоения всего внетропического пространства Евразии, в том числе и равнин Восточной Европы. Андрей Алексеевич Величко, д. геогр. н., заведующий лабораторией эволюционной географии Института географии РАН, сотрудники этой лаборатории, к. геогр. н. Елена Ивановна Куренкова и Юрий Николаевич Грибченко наиболее полно суммировали достижения представителей разных наук по жизнедеятельности людей на Русской равнине:



 


Рис. 3 Хроностратиграфическое положение основных позднепалеолитических стоянок  Восточной Европы по радиоуглеродным данным.
Источник:
http://vivovoco.rsl.ru/VV/JOURNAL/NATURE/03_03/PALEORUS.HTM#6 (выше)


К первому этапу распространения позднепалеолитического человека на равнине относятся наиболее ранние культурные слои некоторых многослойных стоянок (примерно от 38 до 32 тыс. лет назад), которые известны в бассейнах Днестра (Молодова V и Кормань IV), Дона (Костенки XII, Костенки XVII и др.), а также стоянка бассейна Печоры - Мамонтовая Курья. Достаточно редкие местонахождения представлены как в южных, так и в северных регионах Восточно-Европейской равнины.
В заключительную часть этого интервала (32 - 24 тыс. лет назад) климатические условия стали ухудшаться. Палинологические исследования геологических разрезов в бассейне Средней Десны и на Днестре показали, что условия тогда были близки к северо-таежным Западной Сибири, т.е. климат был холодным и континентальным. К этому периоду относятся более поздние слои стоянок: Молодова V, Кормань IV - на Днестре; стоянки Юровичи, Бердыж - в бассейне Днепра; группа стоянок Костенки и Гагарино - на Дону. Следы этого времени содержат культурные слои расположенных намного севернее (56°с.ш.) палеолитических стоянок Сунгирь и Русаниха - в бассейне Оки, а также сравнительно недавно открытые археологом П.Ю.Павловым стоянки Заозерье и Гарчи I - в бассейне Камы, где и сегодня ведутся комплексные исследования ( Бызовая - на средней Печоре (64°с.ш.)). В конце брянского времени и сразу после него люди появились в районах стоянкок Хотылево II (на Десне), Авдеево (на Сейме), Зарайск (на Оке).
Пращуры русских, украинцев, молдаван, народов прибалтики, финно-угров, западных тюрков и северных семитов имели достаточно высокий  уровень технологий. Обнаружено значительное число памятников, свидетельствующих о высокоразвитой культуре обработки кремня и кости. Они соответствуют и следующему этапу расселения - времени максимального похолодания и начала деградации валдайского ледника (23 - 16 тыс. лет назад). Однако можно предполагать, что внутри этого временного отрезка, а именно 21 - 19 тыс. лет назад, заселенность равнинных территорий сокращалась. .
1 - границы ледниковых покровов; 2 - субарктические (приледниковые) луга; 3 - тундровая растительность с участием остепненных сообществ; 4 – перигляциальная (окололедниковая) лесостепь с участием тундровых элементов; 5 - перигляциальная степь в зоне многолетней мерзлоты; 6 - перигляциальная степь в области глубокого сезонного промерзания; 7 - область морских трансгрессий (наступлений воды – при резких «всемирные потопы»); 8 - граница зоны многолетней мерзлоты (ныне сохраняется на половине территории России); 9 - стоянки позднеледниковья (15 и менее тысяч лет назад); 10 - стоянки максимума оледенения (20 тыс. лет назад); 11 - стоянки добрянского и брянского (с развитыми почвами) времени.
Рис.4. Расположение стоянок разных этапов позднепалеолитического расселения и растительный покров максимума поздневалдайского оледенения
Источник:

Валдайский ледник достиг границ своего максимального распространения, и значительные пространства северо-запада Восточно-Европейской равнины были заняты мощным ледниковым покровом. В обширной полосе, окаймлявшей ледниковый щит, располагались огромные приледниковые водоемы (они будут доминировать в округе гор Рип 12 – 8 тысяч лет назад, их следами являются Балтийское море, Ладожское, Онежское, Селигер, Ильмень, Чудское и еще множество других озер), широкие долины стока талых вод и заболоченные пространства.  Многократные подвижки края ледника формировали очень сложный рельеф. Не только сам уходящий под небо ледник (у гор Рип толщиной в сотни метров, а над Скандинавией до трех км), но и вся прилегающая к нему территория отпугивала  холодом возможных  обитателей этих мест. Видимо в тысячелетия торжества холода происходил кратковременный отток населения из центральных районов на юг, где именно в это время появляется группа позднепалеолитических поселений охотников на бизонов. Это известные стоянки, имеющие близкий радиоуглеродный возраст - Лески, Сагайдак, Мураловка и др.
Двадцать  тысяч  лет назад поселения существуют в различных регионах - от бассейнов Днестра, Днепра, Дона и Оки до Приуралья, о чем свидетельствуют датировки культурных слоев стоянок Косауцы, Кирилловская, Быки, Зарайск, Талицкого и др. Но если сопоставить палеоботанические характеристики палеолитических стоянок этого этапа в хронологическом порядке, то окажется, что коренных изменений в растительном покрове, а значит, и в смене зонального типа растительности в этот период обитания человека в центральных районах Восточно-Европейской равнины не происходило. Вероятно, условия последней ледниковой эпохи привели к существованию относительно устойчивых во времени ландшафтов, благоприятных для жизнедеятельности первобытных охотников и собирателей.
Природные условия в палеолите на территории современной  России оставались довольно суровыми.  Широкие днища долин рек занимали луга, возможно, местами заболоченные, возвышенности покрывали заросли кустарников (кустарниковые березки, ольховник и др.) и отдельные группы деревьев. Долины покрывались растениями, современные области, распространения которых находятся в тундре и лесотундре. Вероятны обширные массивы лесотундровых грибов и ягод.
При такой структуре растительности совместно могли сосуществовать типично степные виды фауны,  с типично тундровыми их представителями: - лошадь и бизон, северный олень и песец. К ним примешивались и лесные животные - медведь, росомаха, заяц и др. Практически повсеместно обитали мамонты, стада которых свободно перемещались по открытым пространствам Восточно-Европейской равнины. Мясо мамонтов шло в пищу, шкуры и кости на строительство жилищ, кости на изготовление орудий труда и культовых поделок.
Во время заключительного этапа позднепалеолитического расселения (15 - 12 тыс. лет назад) число стоянок в Восточной Европе возросло. Стоянки первобытных охотников были широко распространены в бассейнах Днестра, Десны, Среднего Приднепровья (Межирич, Гонцы, Добраничевка, Семеновка и др.), Дона и Оки (Зарайск, Карачаровская, Шатрищи и др.). Судя по их концентрации, именно эти территории были наиболее благоприятны для обитания и охотничьего промысла первобытных россиян. Характерная черта многих стоянок конца позднего палеолита - крупные сооружения из костей мамонта, обычно называемые жилищами, хотя их предназначение и не всегда ясно.
Примерно 14 тыс. лет назад природа Восточной Европы начинает меняться. Ледниковый покров и область многолетней мерзлоты деградируют, перестраивается ландшафтно-климатическая ситуация. Человеку приходится менять места обитания и приспосабливаться к новым условиям. На ранее открытых степных участках распространяются леса, а в северо-западных регионах появляется большое число озер.



На Северо-Западе России огромные послеледниковые озера существовали  на протяжении несколько тысяч лет (рис. 5 ).

 
Рис.5 Схема осушения послеледниковых озер
Источник: http://orel.rsl.ru/nettext/history/gerodot/prim004.htm

(здесь и далее восстанавливать рисунки по Интернету)


 Схема показывает постепенное осушение послеледниковых озер (их уровни были на 20 – 30  метров выше уровней современных водоемов) и формирования крупных верховых болот на водоразделах 12 – 9 тысяч лет назад.
Перемещения населения диктовались также изменениями условий и специализацией охоты, так как человек еще накрепко был привязан к охотничье-собирательскому образу жизни. Главный объект охоты позднепалеолитического человека - мамонт - мигрирует на восток Евразии, где природные условия еще сохраняли черты, близкие к условиям последнего оледенения. Произошли изменения и в распределении поселений. Их число сократилось в бассейнах Оки, Дона, Днепра и Днестра, но увеличилось на северо-западе, ранее недоступном для человека. 

 

Рис. 6. Ареал обитания  мамонтов
Источник: http://paleobase.narod.ru/mam.html
Возможно, точки отсчета для истории начала хозяйствования  и истории передачи технологий и знаний  будут меняться. Наука углубляет, уточняет и нередко в корне меняет свои позиции. Но в ближайшее время хотя бы средней точкой отсчета будет оставаться почти для любой страны на планете период 35 – 40 тысяч лет назад. Это поздний палеолит, когда – например, - для изготовления одного орудия труда из камня человек производил 50 – 250 корректирующих ударов. А не несколько – как в раннем палеолите.
Ныне достижениями российских палеолитологов  отвергнут безраздельно гос¬подствующее в науке представление о примитивном бродячем и кочевом образе жизни палеолитического населения Европы и Северной Азии даже в условиях последнего оледенения 30 – 17 тысяч лет назад. Уже в ту пору сравнительно развитые хозяйства пращуров-земляков россиян играли существенную роль. Успехи в изучении палеолитических жилищ и поселений очевидны. Но и трудности, также имеют место:- породы, вмещающие палеолитический культурный слой и окружающий слой, очень часто из-за глубокой древности не различаются.  Подавляю¬щее большинство памятников палеолита пред¬ставляют собой скопления расщеплен¬ных камней (кремней), осколков костей и костных и иных углей, залегающие в виде тонких линз разных разме¬ров в обычном буром лессовидном суглинке. Очаги (свидетели жилищ) внутри таких линз представлены лишь небольшими сгустками жженых материалов.
«Линзы» не принято называть остатками поселений, исстари по¬велось подобного рода памятники обозначать лишь как па¬леолитические стоянки. Остатками поселения палеолита принято назы¬вать группу одновременных жилищ, имеющих опре¬деленную систему планировки в сочетании с наход¬ками за их пределами, если нет сомнения в принад¬лежности их одному и тому же населению. Нередко встречаются многочисленные многоярусные поселе¬ния с культурными горизонтами, прилегающими или налегающими друг на друга, что объясняется дли¬тельностью существования поселения или же быстрой сменой на данном участке одного сообщества другим, возможно, обладающим иными традициями, иными навыками в постройке жилищ (в последнем случае речь идет уже не об одном, а о двух поселениях). Если же между культурными слоями имеются про¬слойки суглинка, то такие памятники принято назы¬вать многослойными. Почти все многослойные памятники хорошо прослеживаются при современной геоморфологиче¬ской оценке местности. На Дону и на Днестре они располагаются внутри впадин, в долинах или в широ¬ких балках, открывающихся в долину на оконечности мысов, образованных при сближении этих впадин.  Затем почти с мезолита  селения нередко развивались прямо на высоких мысах. С поселениями нередко связаны очаги на откры¬том воздухе, места интенсивной обработки кремня, ямы для хранения продуктов или для отбросов.
Наиболее характерными типами жилых комплексов в эпоху позднего палеолита на Русской равнине признаются:
 1) округлое в плане наземное костно-земляное жилище с двумя — четырьмя окружающими его ямами-кладовыми;
2) длинное наземное жилище (например, площадью 36 квадратных  метров) с очагами в центре (по длине), окружен¬ное небольшими землянками в сочетании с ямами-кладовыми;
3) длинное наземное жилище с рядом очагов в центральной части (без сопутствующих сооружений);
4) округлые углубленные в землю жили¬ща («крупные юрты»; вигвамы, костры) с очагом в центре, сооруженные без заметного ис¬пользования крупных костей в качестве конструктив¬ных элементов;
5) небольшие наземные округлые в плане жилища («малые юрты»; вигвамы, костры) с оча¬гом в центре, сооруженные тоже без использо¬вания крупных костей животных.
Русские возвышенности Восточноевропейской равнины не имели удобных для длительного обитания пещер. И поэтому десятки тысяч лет пращуры-земляки россиян набирались опыта в разнообразном домостроительстве. Это существенно отличало их от населения многих регионов планеты, где ставка делалась на природные укрытия – пещеры, гроты и т.п.
Обширные поселения, открытые на Дону (Костенки во времена палеолита распротранились вдоль берега на 90 гекторов ), в Приднепровье (Гонцы, Мезин, Добраничевка, Межиричи и т.д.), в Поднестровье (Молодова, Кормань), свидетельствуют о сложной домашне-хозяйственной деятельности, о высоком уровне культуры, отразившемся не только в мно¬гочисленных замечательных произведениях искусства (особенно в палеолитических Венерах – женских фигурках), но и в высоко развитой и разнообразной технике до¬мостроительства. Население, вероятно, вело оседлый образ жизни и обеспе¬чивало себя запасами жизненных средств на зиму. Судя по археологическим остаткам, жизнь, быт и культура обитателей прочных и долговременных жи¬лищ палеолитического населения Русской равнины в ряде аспектов сближалась с жизнью, бытом и куль¬турой оседлого арктического населения (включая и русских поморов) северо-восточ¬ной Азии в сравнительно недавнем прошлом. 
Рис. 7. Жилище позднепалеолитического человека.
Реконструкция И.Г. Пидопличко
Источник; 
Пидопличко И.Г. Межиричские жилища из костей мамонта. Киев, 1976.
Одним из выдающихся по относительной полно¬те сохранности многих элементов конструкции костно-земляных жилищ является Межиричское поселение в Поднепровье, близь г. Канева. Его исследовал выдаю¬щийся украинский палеонтолог и археолог И. Г. Пидопличко. Он доказал существование следующих  конструктивных элементов жилищ той поры: цоколь, обкладка цоколя, надцокольная обкладка, крыша, забор у входа, вход, забутовка цоколя.
В палеолитических жилищах им было найдено в общей сложности 8 светильников из бедренных головок ма¬монта со следами слабой и сильной обожженности (Пидопличко, 1976). Проведенные эксперименты под¬твердили применение жира животных для освещения и отопления. Допущено использование фитилей для такого типа жировых светиль¬ников.
 Древесный каркас крупных жилищ в Костенках от осно¬вания на значительную высоту плотно обкладывался костями мамонта и присыпался землей. Пращуры россиян при  сооружении жилищ 25 – 30 тысяч лет назад  использовали  свойства   костей   противостоять гниению, с  большим искусством  прилаживали  эти достаточно бесформенные «кирпичи» для своих построек. Лишь в очень редких случаях такой своеобразный   строительный материал   приходилось подвергать предварительной обработке.
Большое количест¬во плоских и трубчатых костей составляли кар¬кас поперечной стены и кровли жилища. Внутри жилища раскрыто большое скопление костного угля и зольной массы, напоминающее остатки очага. Но культурный слой, отложившийся на полу жилища и достигающий местами 0,5 м мощности, тоже содер¬жит значительное количество костного угля. Значительное количество кремневых изделий, включая орудия труда, множество костных остатков, собранные внутри жилища, свидетельствуют о том, что в нем производились различного рода работы. То есть действовали палеолитические мастерские.
К примеру, в Костенках, вокруг жилища в 1 м за пределами кольцевого на¬громождения костей мамонта,  расположились остатки пяти крупных ям, около 2 м в поперечнике и глуби¬ной до 0,8 м от древней дневной поверхности поселе¬ния. Четыре ямы были заполнены нагромождениями крупных костей мамонта, самые верхние из которых представляли собой костную труху. В заполнении пятой ямы имелись лишь отдельные крупные кости мамонта. Ямы по своему положению на краю жи¬лища, по размерам и по характеру заполнения вполне аналогичны большим краевым ямам-кладовым, из¬вестным и на других поселениях с костно-земляными жилищами.
 В 17 м от северного края жилища были обнаружены и частично вскрыты остатки второго жилища схожих конструкции, планировки и состава инвентаря. Здесь на площади около 30 кв. м расчищены значительный сегмент кольцевого нагромождения костей и остатки одной краевой ямы, заполненной костями мамонта и несомненно служившей надежным хранилищем запасов пищи в зимнее и летнее время. Такого типа современные погреба-выходы (вместо холодильников) и теперь строятся лишь отчасти углубленными в землю.
В 30-е годы прошлого века  российский археолог П. П. Ефименко вскрыл в Костенках остатки большого назем¬ного жилища, длиной 31 м, шириною до 8 м. Поразила система его отопления (рис.8). Она  была достаточно сложной. По оси дли¬ны внутри жилища более или менее четкими парами размещалось восемь круп¬ных очажных ям, диаметром 1—1,20 м, глубиной до 0,40 м.

 
Рис.8. Вариант реконструкции жилища Костенок .
Источник: www.vrn-histpage.ru/prehistoric/habitation.html


Заполнение очагов состояло из массы золы и жженных костей. Около очагов наблюдались не¬большие, но довольно глубокие приочажные ямки — по сути, напольно-земляные печи. Эти огромные скопления золы и костного угля, нагревавшиеся каждый раз при отоп¬лении жилища, аккумулировали тепло, а затем по¬добно голландским печам из кирпичей отдавали его во внутреннее пространство жилища. Рядом с линией очагов с обеих сторон находилось множество обшир¬ных и небольших неглубоких западин, заполненных очень часто сплошь окрашенным красной охрой су¬глинком, массой осколков костей животных, костных углей и расщепленных кремней и других культур¬ных остатков. Среди находок на неровном полу жилища, в культурном слое, помимо обычных отбро¬сов питания, были обнаружены и ценные предметы — кремневые и костяные орудия, предметы украшения и произведения искусства в виде многочисленных фигурок и головок животных и кусков мергеля со следами обработки.

 
Рис. 9. План большого общинного дома (Костенки 1)
Источник: www.vrn-histpage.ru/prehistoric/habitation.html


Отсут¬ствие четких и ясных границ между остатками боль¬шого жилища и меньшими  скоплениями культурных остатков возле крупных ям по его периферии признано свиде¬тельством того, что в процессе длительного обита¬ния на поселении наземное сооружение ремонтирова¬лось и перестраивалось. Наземное жилище (барачного типа) было окружено 12 крупными ямами, четырьмя небольши¬ми, углубленными до 80 см от древней поверхности поселения, землянками и пятью или шестью больши¬ми западинами, находившимися по соседству с крае¬выми ямами. Лишь в одной землянке был найден оформленный очаг, другие же землянки утеплялись либо временными очагами, а чаще принесенными нагретыми костным углем и золой из очагов боль¬шого наземного жилища. Этот факт был надежно установлен при анализе заполнения многих земля¬нок (Рогачев А. Н., 1984; Пидопличко И. Г., 1976).
Открытые очаги, как и пекар¬ные ямки, служили и для приготовления пищи, и для освещения жилища. Столь высокое освоение различных свойств огня не исключает возможности применения лучины для освещения жилищ, так как внутри жилищ совершались многие виды домашне-хозяйственной деятельности, требовавшие света. Скопления осколков расщепленного кремня и мель¬чайших его чешуек около очагов внутри многих позднепалеолитических жилищ не только Русской равнины дают яркие свиде¬тельства изготовления каменных орудий внутри жи¬лищ при свете огня.
Круглые жилища были одинаковы, диаметр их обычно ра¬вен 6 м, расстояние между ними в Костенках тоже  составляло 6 м. Меж¬ду жилищами находилась большая плоскодонная яма, вероятно, основание наземной кладовой, в заполне¬нии которой были кости мамонта, возможно, связан¬ные с устройством ее наземного перекрытия. В отли¬чие от длинных жилищ, внутри которых были строго локализованы культурные остатки, круглые жилые углубления были вырыты внутри более широких линз верхнего культурного слоя, который по своим компо¬нентам заметно отличен от нижнего культурного слоя с остатками длинного жилища. При наличии качест¬венного и количественного сходства всех компонентов культурного слоя и коллекций, собранных при иссле¬довании круглых жилищ, при сходстве их пла¬нов, наблюдалось лишь своеобразие в сложном уст¬ройстве очагов, размещавшихся в центре каждого из жилищ. В одном жилище пять небольших пекарных ямок располагались по окраине блюдцеобразного широкого очажного углубления, мощность единого зольного и углистого скопления была в целом невелика. Но рядом с очагом под не¬большим зольным скоплением найдены еще две не¬большие пекарные ямки, вырытые в чистом суглинке. А в другом жилище вокруг мощной линзы очажной массы, строго локализованной в чашеобразном углублении, пять небольших пекарных ямок распо¬лагались на некотором расстоянии в отрыве от его краев.
Главную повсе¬дневную  заботу обитателей  крупных поселений палеолита России  составляли   приготовление   животной   и растительной пищи, шитье одежды и текущий ремонт прочных    постоянных жилищ, заготовка топлива. Сложное и нетрадиционное устройство очагов в двух синхронных жилищах одного поселения свидетельствует о сложной и развитой процедуре од¬ного из основных видов приготовления пищи (и ныне доминирующего в деятельности домохозяйств).  Именно в Костенках вместе с обычными остатками мясной пищи в виде многочисленных мелких осколков костей жи¬вотных были собраны в большом числе песты-терочники и настоящие зернотерочные плиты из гранита, кварцита и шокшинского песчаника. Приготовление растительной пищи обычными способами, похожими на способы, применяемые в земледельческих культу¬рах, в палеолите — явление довольно редкое, но не исключительное. И это заставляет пересматривать датировки начал производящих форм хозяйства.
В двухстах метрах от Костенок на Тельманской стоян¬ке, в ее верхнем слое исследованы остатки такого же круглого жилища с тождественной планировкой. Подобное встречается и на других палеолитических поселениях.
Жизнь во многих домах была длительной и интенсивной. Например, на площади двухочажного жилища, равной примерно 60 кв. м (5 на 12 метров), было собрано около 20 кг костного угля (археологами взвешенного в промытом и сухом виде), 13000 расщепленных кремней, в том числе около 500 разнообразных орудий труда, свыше 5500 мелких и очень мелких осколков костей, около 600 кусков мергеля (сравнительно мягкой горной породы), в том числе 172 со следами обработки или в виде поделок (15 небольших фигурок мамонта и три фи¬гурки носорога). Эти изделия представляют собой прежде всего орудия охоты, в виде наконечников, ножей, кинжа¬лов, а также многочисленные орудия по дальнейше¬му использованию продукта, добываемого охотой и собирательством — различного рода ножи, скребла и скребки, проколки и острия, употребляемые при об¬работке шкур, при пошиве одежды и т. п.
Большое значение имеют орудия для производства орудий (в первую очередь — разнообразные резцы), с по¬мощью которых мастера палеолита производили слож¬ные и подчас удивительно тонкие операции по обра¬ботке кости, бивня и рога, с помощью которых были сделаны не только многочисленные орудия труда — костяные и бивневые наконечники, копья, землекопалки и мотыги, употреблявшиеся и как орудия собирательства и для производства строительных зем¬лекопных работ, разнообразные лощила, шилья, иглы, но и замечательные произведения палеолити¬ческого искусства. Одним словом, производство ка¬менных орудий в условиях каменного века воистину явилось «тяжелой индустрией», обеспечивавшей все стороны домашне-хозяйственной деятельности пер¬вобытных коллективов. Ныне активизированы версии, что главными мастерами в домах были женщины. Задачей мужчин был промысел – обеспечение семьи или рода сырьем для пищи.
Обе отрасли «добываю¬щей промышленности» (охота и собирательство), находящие свой предмет труда в природе, осуществлялись «на стороне», за пределами поселения. Но именно в поселении обеспе¬чивались как исходные условия добычи средств существования, так и дальнейшая переработка до¬бытого продукта, и его распределение. Охота и со¬бирательство выступают в качестве определенных форм домашне-хозяйствен¬ной деятельности, осуществленной в округе палео¬литического поселения.
Около 40 – 25 тысяч лет назад   широко  применяються  формы усложненного собирательства, связанные с обработкой и  приготовлением  растительной  пищи.   Археология располагает материалами,    доказывающими    длительную     предысторию    земледелия,    начавшуюся,    по крайней мере, с конца эпохи среднего палеолита.
 На  юго-западе  Русской равнины на протяжении  десятков тысячелетий развивались и совершенствовались своеобразные каменные, пес¬чаниковые песты-терочники в виде небольших таб¬леток, что  обычно находят вместе  с каменными же плитами (Рогачев А. Я., 1984). Эти «жернова» встречены и на Костенках. Широкое их распространение свидетельствует о том, что появлению земледелия предшествуют различные формы развитого, усложненного собирательства, свя¬занного с предварительной сложной обработкой со¬бираемой растительной пищи в виде съедобных ко¬реньев и злаков.
Разумеется, такая пища, как и мяс¬ная,   нуждалась  в  переработке. В Костенках, где были найдены в изобилии вместе с каменными плитами и песчаниковые, кварцитовые и гранитные песты-терочники, в средней части   круглых   жилищ размещались очаги сложного устройства,    окружен¬ные небольшими пекарными ямками,    вырытыми в полу. Домохозяйства занимались переработкой диких злаков и съедобных кореньев задолго до воз¬никновения земледелия.
Значительно шире и полнее, чем собирательство на поселениях эпохи верхнего палеолита, отражена главная отрасль жизнеобеспечения  — охота на диких крупных и мелких живот¬ных. Свидетельства охотничьей деятельности,, представленные на  поселениях с удовлет¬ворительной сохранностью культурного слоя, позво¬ляют заключить, что охота предоставляла людям не только разнообразные продукты питания и меха для одежды, обуви и головных уборов, но и материалы  для укрытия от холода внутри  жилищ. Шкуры животных широко применялись в хозяйственном быту.
В конструкциях оснований и стен костно-земляных жилищ использовались  кости скелета самого крупного  животного этого периода -мамонта: черепа, нижние челюсти, трубчатые кости, ребра, лопатки, тазовые кости иногда в целом виде, но чаще в виде половинок. Отдельные позвонки, по-видимому, нередко применялись в качестве муфт и для придания устойчивости другим костям внутри земляных стен. Кости вкапывались, устанавливались в ряд и укладывались поленницами в качестве кар¬каса земляных стен и фундаментов, по-видимому, невысоких земляных жилищ типа яранг. На лопатках сбивались гребни, на бедренных костях у головок иногда про¬бивались отверстия до 10 см в диаметре. Трубчатые кости, лопатки и осколки костей вкапывались и вби¬вались в землю как внутри жилищ, обычно около оча¬гов, так и на поселениях. Очень часто кости живот¬ных служили для укрепления земляных завалинок. Лопатки животных обычно встречаются у входов многих землянок в Костенках, они могли служить и для оформления узкого лаза или для его закрытия. Кровля над землянками и большими ямами-кладовы¬ми сооружалась высотою около 1 м с деревянным кар¬касом, по-видимому, сплошь выстилавшимся костями; в процессе разрушения сооружений эти землянки и ямы обычно доверху наполнялись костями вместе с землей.
Строительное дело позднепалеолитического вре¬мени, свидетельства которого сохранились до наших дней с такими существенными подробностями, являлось очень важной составляющей всего образа хозяйствования к концу палеолита. Наблюдались и факты ремонта земляной кров¬ли крупных ям-кладовых. В дальнейшем, с возникновением общественного разделения труда, на  основе этого огромного и столь древнего опыта  развилось и строительство укрепленных поселений- городищ и градостроительное дело Великой Скифии.
Большое значение имело постоянное использование огня, без которого, как и без жилища и орудий труда, развитие домохозяйств  невозможно. Об использовании огня как сред¬ства облавной охоты на животных в эпоху верхнего палеолита, свидетельствуют находки-следы на Дону и на Днес¬тре. Самым же важным применением огня в жизне¬деятельности  людей следует считать широкое исполь¬зование его для приготовления пищи, отопления и освещения жилищ.
Палеолитические поселения русской равнины выступают в качестве основных хозяйст¬венных центров, в которых осуществлялась достаточ¬но сложная, многогранная домохозяйственная деятельность первобытных сообществ, обеспечив¬шая в эпоху расцвета позднего палеолита необычно высокий уровень развития их культуры. Трудоемкие и мно¬гочисленные виды  хозяйственной деятельности  совершались на основе естественного разделения труда по полу и возрасту.
Для палеолита пока нет данных о существовании сколько-нибудь развитых форм общественного разделения труда (жители одних поселений – охотились, другие – занимались собирательством, третьи – строили жилища и делали орудия труда). Если и допускаются спорадические формы обмена, то они еще не касались существенных сторон жизнедеятельности людей. Существование активного обмена сказалось бы на соста¬ве каменного и костяного инвентаря и на других из¬делиях, имеющих в каждом регионе  строго определенные традиционные формы и ни в каком отношении не выходящие за рам¬ки традиций определенных археологических культур.
Понятия «тип жилого комплекса» и «археологическая культура» не совпадают. Куль¬турное своеобразие группы памятников, выражающее традиции, складывающиеся в конкретных коллекти¬вах под влиянием определенных исторических усло¬вий, с наибольшей полнотой прослеживается на ос¬нове анализа кремневого и костяного инвентаря. При этом памятники одной культуры могут представлять собой поселения с различными типами жилых ком¬плексов, а памятники разных культур — один тип жилого комплекса.
В настоящее время на северо-западе русской рав¬нины (включая Северо-Запад России) известен ряд памятников, относимых исследователями к концу позднеледниковья, к заключительной поре позднего палеолита. Однако их стратиграфия не является достаточно определенной, поэ¬тому не исключен и более молодой (голоценовый) возраст некото¬рых из  стоянок. Их  культурные  слои обычно залегают на террасах и песчаных дюнах, что препят¬ствовало хорошей сохранности этих слоев,  зачастую способствовало   смешению   материала.   Во   многих случаях  культурные  слои   отсутствуют,   материалы собирались  на поверхности. Отсутствие  следов дол¬говременных жилищ или хозяйственных сооружений (там, где культурный слой более или менее сохранился), отсутствие мощных  скоплений культурных остатков, часто небольшие площади стоянок позволяют интерпретировать их как  остатки  кратковременных стойбищ бродячих охотников.
На территории Прибалти¬ки исследователи выделяют две  культурные тради¬ции: аренсбургскую и свидерскую. Основные памятники выявлены в округе современных Литвы и Белоруссии.
Техника  первичного   раскалывания  отличается разнообразием  форм нуклеусов (исходных кусков камня):   наряду  с типично призматическими    имеются    конические,    а    также ладьевидные и дисковидные. Ладьевидные тяготеют к формам  будущих ладьевидных топоров, которыми увлеклись жители Восточной Прибалтики вплоть до низовий Оки.  Литовские пластины отличаются меньшей стандартизацией, чем в свидерских памят¬никах. Большое число орудий изготовлено на отще¬пах. Среди скребков много коротких и укороченных, в том числе  округлых и   полуокруглых.
Эти культуро-различающие черты индустрии допол¬няются признаками более или менее характерными и для свидерских стоянок. Так, во всех памятниках Северо-Запада обращает на себя внимание микролитизация инвентаря, микро-скребки, микрорезцы (1—1,5 см длиной здесь не редкость; а вот орудия длиной 3—4 см выглядят на общем фоне уже крупными). По количеству стоянок, размеру собранных коллек¬ций, в том числе по количеству орудий и нуклеусов, прибалтийские памятники свидерской культуры представительнее. Здесь есть стоянки, давшие свыше 100—150 экз. орудий.
Основной отличительной чертой свидерских стоянок считаются наконечники свидерского типа, изготов¬ленные на узких пластинках, со слабо выраженным черешком, полученным дорсальной крутой ретушью и вентральной плоской ретушью на обоих концах. Восточнее Прибалтики, на территории северо-за¬падной Белоруссии, в настоящее время также из¬вестны памятники, отнесенные к финальной поре позднего палеолита (Гурина Н. Н., 1965, с. 146— 155). Часть их имеет свидерский характер - у озера  Свитязь, на Немане.
Для палеолита России характерно использование разной краски. Например, красная краска россыпью, т. е. в виде порошка, зафиксирована в культурном слое мустьерского поселения Носове 1 в Приазовье (Праслов Н. Д., 1971). Особенно широкое использование красок отмечает¬ся в эпоху позднего палеолита. На местах поселений образовались мощные линзы интенсивно окрашенной породы. Повышенная концентрация краски часто отмечается около остатков очагов, в которых пережигались железистые конкреции именно для по¬лучения краски.  Ранее полагали, что первобытные люди использовали находки естественной краски. Не было анализов даже для пещерной живописи Франции. Лишь недавно группой специалистов были произведе¬ны тщательные химические и рентгеноструктурные анализы красок, найденных в пещере Ляско, проделаны эксперименты (Leroi-Gourhan Arl., Allain J., 1979). Результаты исследований показали, что первобытные люди использовали не только естествен¬ные красители, которые находили в окрестностях, но и научились добывать их сложным путем.
Наиболее часто в позднепалеолитических памятни¬ках Восточной Европы встречаются краски темно-вишневого цвета. Как правило, в этих же памятниках находят и обломки железистых конкреций. На неко¬торых кусочках можно увидеть следы соскабливания красящего вещества. При раскопках верхнего куль¬турного слоя Костенок П. П. Ефименко обратил внимание на то, что обломки желе¬зистых конкреций сосредоточены около очагов, и вы¬сказал предположение, что обитатели стоянки получа¬ли краску путем обжига железистых соединений (Ефименко П. П., 1953). Поставленные в последние годы эксперименты полностью подтвердили это пред¬положение.
В окрестностях Костенок, да и вообще на Русской равнине, в песках меловой эпохи встречается много железистых конкреций типа сферосидерита, т. е. округлых конкреций с лучистым строением, и лимонита. Они найдены на многих палеолитических стоянках. Подобные конкреции археологи помещали в костер, и уже через полчаса наиболее рыхлые ржавые участ¬ки становились темно-вишневыми, и можно было соскабливать красную пудру. Длительный обжиг давал еще больший эффект. Через 6—10 часов почти вся конкреция становилась темно-вишневой, и ее можно было растолочь до порошковидного состояния. Прав¬да, некоторые участки конкреций становились еще более прочными и имели металлический оттенок. Очевидно, часть железа, особенно на поверхностных участках, переходила в окисное состояние, а в глуби¬не сохранялась более чистой. При особой мощности очагов люди палеолита явно сталкивались и с металлами, но пока не находили им применения.
Процесс перехода окиси железа из одного состоя¬ния в другое является очень сложным и дает много форм, которые находят отражение в спектре рыхлых красителей. Из подобных конкреций археологи получали не только красную, но и охристых тонов пудру. Гидроокислы железа типа гётита дают, как правило, настоящую охру. Гематит и маг¬нетит обеспечивают темно-красные тона. Большое значение для цвета имеет также участие окислов алюминияи каолинита.
Проблема получения темно-вишневой краски палеолитическими людьми решена экспери¬ментально очень надежно. Краску более светлых и алых тонов первобытные люди, по-видимому, добыва¬ли из плиоценовых и более древних пород выветрива¬ния. Основу красящего вещества и в этой краске со¬ставляют окислы железа при большом влиянии гидро¬окислов алюминия. Тонкие глинистые частицы пол¬ностью прокрашены, и вся масса в целом имеет плот¬ный густой красный цвет.
Сложнее обстоит дело с анализом черной краски (один из основных народов Скифии затем назывался меланхлены – смоляне), встречающейся в наскальных росписях и на некото¬рых костяных предметах. Ее могли получать из древесного и костного угля. Но на многих предметах в Костенках на Дону и в Межиричах в бассейне Днепра черная краска имеет вороненый оттенок металла. Уголь не дает такого оттенка. Судя по ана¬лизам из пещеры Ляско, такая краска получалась из двуокиси марганца. В Ляско найдено более сотни кусочков окиси марганца, использовавшихся для на¬несения черных рисунков. По-видимому, и в Восточ¬ной Европе для получения черной краски наряду с углем использовалась также двуокись марганца. Данные спектральных анализов, выполненных еще в ла¬боратории ЛОИА АН СССР В. А. Галибиным, указали на неоднородность черных красителей. Один из образцов черного цвета, отобранный из культурного слоя стоянки Межиричи (материалы Н. Л. Корниец), показал в своем составе до 30% двуокиси марганца.
Результаты качественных спектральных анализов и изучение внешнего вида, структуры и магнитности образцов красок из костенковских стоянок, Авдеева и Межиричей показали следующие результаты: Жел¬тые красители типа охры настоящей представляют собой лимониты (собирательные минералы с гидроокисью железа). Экспериментальный обжиг кусочков лимонита из песков округи Костенок пока¬зал, что при нагревании их образуется ярко-вишне¬вый краситель с сильно магнитными свойствами (маг¬нетит). Бурые, красные и темно-вишневые красители представляют собой окислы железа в виде гематита. Более светлые по тону образцы имеют примесь крем¬незема или глинистых частиц. Один образец из Косте¬нок  показал около 30% двуокиси марганца. Все красители содержат в большей или меньшей степени кремнезем и глинистые частицы. Огонь очагов тысячи лет давал домохозяевам возможность эксперимента.
Анализы   красок   из   верхнего   культурного   слоя Костенок, растертые в ступке и нанесенные тонким слоем на бумагу, показали результаты, аналогичные результатам анализов по кусочкам. Желтые тона по¬лучались из охристого лимонита, а ярко-красные и темно-вишневые красители добывались из гема¬тита.
В процессе раскопок  жилищ Костенок обнаруже¬но несколько ямок разной формы, в которых храни¬лись различные краски: темно-вишневая, алая, охра настоящая и белая. В одной из ямок было встрече¬но даже более 3 кг чистой красной глинистой краски. На палеолитической стоянке Боршево  в верхнем культурном слое П. П. Ефименко еще в 1923 г. найдена одна из створок раковины моллюска, наполненная ярко-красной краской, которая была «предварительно растерта и с чем-то смешана (Ефименко П. , 1953, с. 299). Это более 20 тысяч лет назад!
Интересная находка сделана в 1976 г. при раскоп¬ках Гмелинской стоянки в Костенках. В культурном слое в чистом суглинке  обнаружено ребро ма¬монта, окрашенное в красный и черный цвета. Крас¬ка сохранилась пятнами, причем можно предполо¬жить, что она стерта на том участке, за который это ребро удобно держать в руке. В некоторых местах можно проследить, как красная краска перекрывает черную.   Доказывается, что это ребро представляло собой ударник, наподобие роговых и костяных  колотушек, употреблявшихся в Мезине в качестве му¬зыкальных инструментов Черную краску на костяных предметах часто не¬возможно отличить   от   естественного   окрашивания солями марганца в процессе почвообразования, по¬этому до сих пор в памятниках палеолита Русской равнины она   не    выделялась.    Перекрытие черной краски слоем красной краски на ребре в Костенках  указывает с полной достоверностью па использова¬ние палеолитическими людьми именно черной краски. Например, черная краска  имеется на некоторых женских статуэтках в Костенках.  Черной краской проведены две полосы по краям  внутренней стороны «диадемы жрицы» из Костенок. В целом первобытные пращуры россиян использо¬вали широкий спектр красителей, по крайней мере, четыре основных цвета: белый, охристый, красный и черный. Особенно богатой гаммой была представлена красная краска. Применения голубой или синей (посинеть – умереть) пока не зафиксировано.
Памятники Костенок 32 тыс. лет назад дают древнейшие позднепалеолитические образцы изоб¬разительной деятельности на Русской равнине. Штрихи на камнях и костях, украшения в виде подвесок из просвер¬ленных зубов песца, белемнитов, раковин и неболь¬ших галечек (Борисковский П. И., 1979).  Штриховка на меловой корке позволяет допустить наличие в это время и более сложных гравюр, возможно, на истлевших органических мате¬риалах. Найдены орнамен¬тированные поделки, сюжетные и знаковые изобра¬жения, выполненные из кости или бивня. Наиболее богатый набор подобных изделий обнаружен во втором культурном слое Костенок (абс. возраст 26— 28 тыс. лет назад) и в Сунгире (абс. возраст 24— 25 тыс. лет назад). В единичных экземплярах они встречаются и в некоторых других памятниках этого периода.
Орнаментальные мотивы, встреченные на разно-культурных стоянках ранней поры позднего палео¬лита, уже достаточно сложны и разнообразны. Геометрический орнамент включает такие элементы, как ряды коротких насечек (фибула с зооморфным навершием, рукоять лопаточки городцовского типа, стержень из тонкой трубчатой кости), прямые параллельные нарезки (медальон из бивня мамонта, обломок лощила), косые па¬раллельные нарезки, «елочка» (обломки поделок из стенок трубчатых костей или ребер). Орнамент хорошо сочетается с формой вещей, будь то фибула, рукоять лопаточки или же фрагмент лощила; уже имеются преднамерен¬но выделенные орнаментальные зоны, сочетающие¬ся друг с другом, или разделенные неорнаментиро¬ванными участками.
Ямочным орнаментом в виде расходящихся радиальных линий украшен диск из бивня мамонта, найденный на сто¬янке Сунгирь (Бадер О. Н., 1971), и фи¬гурка лошадки, найденная на той же стоянке (в по¬следнем случае ряды ямок следуют контуру фигур¬ки). Резной геометрический и ямочный орнаменты сохраняются и развиваются в последую¬щую пору расцвета позднепалеолитических культур Русской равнины (раннеосташковское время), а затем ямочно-гребенчатая керамика украшает северный неолит.
Сюжетные (не статичные) изображения ранней поры позднего па¬леолита Восточной Европы передают исключительно  образ зверя. На Костенках— это изобра¬жение головы хищника, украшающее навершие фибулы-застежки. На Сунгире — плоские костяные фи¬гурки лошади, мамонта  и, возможно, бизона. Все  зооморфные изображения стилизованы, условны. Для передачи образа мастеру было достаточно изображения общего контура или даже одной только головы зверя. В этом отношении еще ярче выступают знаковые, «символи¬ческие» изображения того же периода, смысл которых для нас уже утрачен. Таким образом, на русской равнине уже в раннюю пору позднего палеолита знаковые символиче¬ские изображения сосуществуют с сюжетными, реа¬листическими, причем последние пока еще весьма условны, схематичны. Невозможно поэтому полагать, что зна¬ковые изображения появляются после реалистических, свидетельствуют о более высоком уровне развития абстрактного мышления и т. д. Разнообразие знаков-символов могло развиваться и параллельно.
В этот период на разнокультурных стоянках различны как орнаментальные мотивы, так и зоо¬морфные изображения. Такая же разница прослежи¬вается и в украшениях. От «челночных бусин», пло¬ских фигурных подвесок из бивня, пирамидальной подвески, найденных в одних слоях Костенок  - отличают¬ся подвески из клыков песца, белемнитов и камня, найденные в других слоях.
Иные по форме украшения найдены в Сунгире (между Москвой и Владимиром). Здесь бусы подразделяются на два основных типа:  с отверстием в центре (имеется ряд под¬типов; и с отверстием на конце (Бадер О. Н., 1978,  с.1—17). Известны пронизки из тонких косточек. Среди подвесок встречены подтреугольные, вырезанные из кости, подвески из зубов животных, 20 экз. каменных подвесок из небольших речных га¬лек, раковины с пробитыми отверстиями. Ни в одном из инокультурных памятников ранней поры позднего палеолита не находят себе аналогий браслеты и пер¬стни из бивня мамонта, найденные в сунгирьских погребениях. И это 25 тысяч лет назад в центре России!
Имеющихся в настоящее время материалов по искусству ранней поры поздне¬го палеолита Восточной Европы, представляющих со¬бой достаточно сложные, развитые образы, правда, пока недостаточно для успешного решения проблемы происхождения российского позднепалеолитического искусства. Подход к проблеме невозможен без привлече¬ния данных по всему искусству эпохи палеолита. Вместе с тем развитость «знаковой» формы изобра¬зительной деятельности «россиян» этого периода лиш¬ний раз убеждает в том, что корни искусства и шире — корни эстетических представлений следует искать по крайней мере на памятниках более древ¬ней эпохи.
Высший этап развития позднепалеолитической культуры на русской равнине дает немало пищи для размышлений исседователям. В этот период около 20 – 25 тыс. лет назад не только заметно возрастает общее количество произведений «мобильного искус¬ства». Главное, в нем появляются новые черты: ус¬ложняется  орнамент,  изменяется  стиль   сюжетных зооморфных изображений, возникает новый сюжет — антропоморфные   изображения,   наконец,   заметное разнообразие   условных   «знаковых»   изображений, представленных уже не только фигурками, но даже  гравюрой.
Многочисленные орнаментированные поделки — как украшения, так и орудия труда, встреченные в памятниках виллендорфско-костенковской и мезинской культур, представляют собой высокосовершен¬ные образцы палеолитического искусства. Таковы костяные браслеты из Мезинской стоянки и из верхнего слоя Костенок, украшенные «елочкой» и меандром, Изящные фибулы типа «верблюжья ножка». Лопаточки, украшенные по краям «крестиками», треугольниками или насечками, с рукоятями, выре¬занными в виде головок. В них можно усмотреть сильно стилизованные антропоморфные и зооморф¬ные изображения. Есть мотыги из бивня мамонта, рукояточные части которых орнаментирова¬ны елочкой, сеткой или рядами параллельных линий, и другие интересные изделия.  Меандр (через 20 тыс. лет этот узор будет любимым у греков-эллинов), на русской равнине пока известен только на Мезинской стоянке.
 Деснинские памятники, культур¬ная принадлежность которых пока окончательно не определена, обнаруживают другие элементы орнамен¬та: косая клетка, цепочка ромбов, вытянутые тре¬угольники.
Ямочный  орнамент известен на немногочисленных обломках поделок из Ко¬стенок. Среди сюжетных изображений заметны не¬большие стилизованные схематические фигурки из мергеля, изображающие, как правило, мамонта, реже — носорога. Наряду с ними в верхнем слое Костенок найдены достаточно реалистические изображения голов пещер¬ного льва,  медведя и волка (эти тотемы через десятки тысячелетий перейдут в символы народовии государств). Имеются и гравированные изображе¬ния животных на бивне мамонта - изображен какой-то рогатый зверь, возможно, олень или козел.
По сравнению с известными зооморфными изображе¬ниями ранней поры позднего палеолита фигурки меняются как по стилю исполнения, так и по содержанию. Вместо плоской, контурной передачи образа появилось объ¬емное изображение, наряду со стилизованными фи¬гурками имеются головки, передающие зверя реали¬стично, детально (особенно в этом отношении приме¬чательна миниатюрная головка львицы из Костенок ). В этот период уже нет изображе¬ния лошади (ставку на нее сделают вновь позже); свыше половины всех зооморфных фи¬гурок принадлежит мамонту. Это согласуется с изме¬нением основного объекта охоты, прослеживающим¬ся во многих археологи¬ческих культурах, с исключительной ролью, которую в это время мамонт играл в жизни оседлых охотни¬ков Восточной Европы.
На территории русской равнины в позднем палеолите впервые появляются антропоморфные изоб¬ражения. Когда речь заходит об изображениях человека в палеолитическом искусстве, в первую очередь  невольно вспоминаются знаменитые женские статуэтки, воспроизводящие обнаженных женщин, выполненные из мергеля или бивня мамонта (в Сибири даже из обоженной глины), встречающиеся на территории Восточной Европы почти исклю¬чительно в памятниках этой поры.
В подавляющем большинстве женские статуэтки характери¬зует единый канон: статическая, застывшая фигура обнаженной женщины со слегка склоненной к груди головой, непропорционально тонкими, согнутыми в локтях руками, сложенными на животе или поверх груди, слегка согнутыми в коленях ногами. За небольшими исключениями лицо не изображалось. Признаки пола, как правило, особо подчеркнуты, даже как бы утрированы. Но статуэтки далеко не стандартны: каждая из них обладает своими индивидуальными особенностя¬ми. Так, наряду с изображениями низкорослых, тучных, иногда явно беременных женщин имеется значительное количество высокорослых, даже грациозных.
По этнографическим данным о «диких племенах», передача лица, особенно глаз, в антропоморфных изображениях запрещена, так как связывалась с представлением об «оживлении» статуэтки. Но, скорее всего, в палеолите изображение лица не было запретным, а лишь безраз¬личным, не имеющим значения для целей, которые пресле¬довали мастера, создавшие женские фигурки.
На площади поселений фигурки женщин встречаются как в специальных ямках-хранилищах, так и в самом культурном слое, зачастую в разбитом виде (обычно мергелевые статуэтки). Вероятно, изготовлявшиеся в большом количестве они не представляли для людей того времени большой ценности, предназначались для недолговременного использования во время каких-то обрядов, после чего теряли значение, могли быть выброшены, разбиты. Это может свидетельствовать о неразвитости религи¬озных представлений, едва ли связанных с «удвое¬нием» мира, делением его на «естественное» и «сверхъестественное». Статуэтки, по мнению ряда ученых, воспринимались, скорее всего, не как «вместилище души» и т. п., но как своеобразные средства, предназначенные для овладения вполне реальными, естественными вещами. Будь то охотничья добыча, увеличение потомства, борьба с болезнями и т. д.,— овладения мнимого, ил¬люзорного для нас, но воспринимаемого первобыт¬ным человеком как вполне целесообразное, реальное действие. Об этом же свидетельствует и местоположение, видимо, более ценных статуэток из бивня мамонта: они находились в большинстве своем в специальных ямках-хранилищах, вырытых в полу длинного жили¬ща Костенок. В таких же ямках-хранилищах здесь нахо¬дились и настоящие орудия труда: кремневые ножевидные пластины, костяные шилья, лощила, мотыги и проч., а также украшения и охра.
Здесь проявлялся еще один очень важный момент палеолитического искусства — непосредствен¬ная связь эстетического с трудовой деятельностью в широком смысле слова. Это, естественно, было и проявлением палеолитического воспитания, образования. Разумеется, эта связь проявлялась не только и не столько в положении женских статуэток в культурном слое. Еще ярче она видна в орнаментированных орудиях труда, особенно, когда орнамент, вероятно, нес не только эстетическую, смысловую, но и функциональную нагрузку. Так, орнамент на рукоятях бивневых мотыг, вероятно, способствовал захвату мотыги рукой; орнамент на фибулах— использованию их именно в качестве застежек одежды.
 Помимо   хорошо выраженных «реалистических» женских изображений, встречаются, но значительно реже, человеческие изображения без выраженных признаков пола (мужские?), очень условные  «ант¬ропоморфные» изображения , а также ряд личин, в которых можно уже усмотреть изображения мифических   существ — полузверей-полулюдей («тотемические предки»?). Монохромные изображения животных наряду с условными геометрическими фи¬гурами Каповой пещеры остаются едва ли не един¬ственными произведениями «монументального» пе¬щерного палеолитического искусства не только в Во¬сточной, но и в Центральной Европе (есть находки в Румынии). То есть, одну обширную лакуну  на огромной территории, представляющей собой в этом отношении вплоть до Франко-Кантабрийской области, где пещерные росписи эпохи позднего палеолита известны в большом количестве, Каповая пещера, оставаясь единичным памятни¬ком такого рода на всей этой территории, не может заполнить эту лакуну, тем более, что ее изображе¬ния по своему художественному значению не сопо¬ставимы с высшими достижениями палеолитической пещерной живописи Юго-Западной Европы (Альта-мира, Ляско, Фон-де-Гом и др.). Однако данное обстоятельство нельзя истолковывать, как это делал в свое время Г. Обмермайер (Г. Обмермайер,1913, с. 257), как свидетельство особой художественной одаренности палеолитического населения района Пиренеев (Запада Европы). Лучшие образцы восточноевропейского «мобильного искус¬ства» (скульптура и орнамент) по своей сложности и выразительности ни в чем не уступают подобным изделиям, найденным на территории Западной Ев¬ропы.
Можно с достаточной уверенностью предпола¬гать, что в ходе дальнейших раскопок на территории русской равнины будут обнаружены не менее выра¬зительные гравированные изображения. Возможны и новые открытия пещер¬ной живописи, хотя здесь надежд меньше, главным образом   из-за   различных   естественно-географических условий района Пиренеев и предгорных облас¬тей русской равнины.
Палеолитические погребения — ценный и редкий исторический источник, освещающий не только ду¬ховную жизнь людей той эпохи, но и многие стороны их материальной культуры, не сохранившиеся в других источниках. Наиболее из¬вестных в настоящее время на Русской равнине всего пять: два на Сунгирьской стоянке и три на различных стоянках Костенковско-Боршевского района. Почти все они (за исключением погребе¬ния кроманьонца на Костенках ) датируются ран¬ней порой позднего палеолита. Древнейшими из них являются погребения на Костенках 15 (Городцовская стоянка) и на Костенках 14 (Маркина Гора).
Первое интересно ярко выраженным своеобразием обряда захоронения мальчика 5 — 6 лет. Путем тщательного исследования погребения, соотно¬шения костей скелета с положенным в могилу инвен¬тарем, с охрой, с крупными костями животных было установлено следующее. Могильная яма овальных очертаний, размерами 1,24 на 0,80 м и глубиной 0,43 м от основания культурного слоя была вырыта в полу жилища. У ее восточного края на дно после засыпки охрой была положена куча желтой глины, на которую, возможно, в связанном виде был помещен умерший ребенок, снабженный богатым погре¬бальным инвентарем: за спиной его находилась крупная лопаточка с рукоятью; справа от покойника, на дно могилы, были положены 55 кремневых изделий.. Слева лежала костяная игла с прос¬верленным ушком и костяное лекало. На голове маль¬чика находился головной убор, на который было на¬шито 153 просверленных зуба песца, лежавших плотными рядами. Могила не была засыпана землей, а лишь перекрыта крупной лопаткой мамонта, а сверху, возможно, было устроено и земляное перекрытие. По определению В. П. Якимова (В. П. Якимов, 1961), погребенный был мальчиком 5—6 лет, «вос¬точный кроманьонец» (человек разумный) , в строении черепа не обна¬ружено каких-либо неандерталоидных признаков. От типичных кроманьонцев череп ребенка из Костенок 15 отличается большей долихокранностью и меньшей шириной.
Погребение   из Костенок,   открытое   в 1952 г., было первым погребением древнекаменного века на обширном пространстве равнинной части Восточной Европы и до сих пор  остается   древнейшим   из подобных  погребений.    Оно явно  выража¬ет заботу о загробной жизни детей, что характерно для  образовательно-воспитательных традиций эпохи палеолита.
У других племен сущест¬вовали свои обряд погребения. В другом месте одновременное погребение обнаружено на глубине 0,31—0,48 м от основания культурного слоя. Дно могильной ямы (0,99 на 0,39 м) было также интенсивно окрашено красной охрой, но какой-либо сопровождающий ин¬вентарь отсутствовал. Погребенный взрослый мужчи¬на, приблизительно 25 лет, был предварительно свя¬зан так, что руки его оказались подтянуты к груди, колени — к животу, а пятки — к тазу. И в таком силь¬но скорченном состоянии буквально втиснут в тесную могильную яму. Он лежал на левом боку головой  к   северу,   лицом   на   запад. Сохранность костей для 25 тысяч лет очень хорошая. По мнению палеоантрополога Г. Ф. Дебеца (1955), расчищенный и исследованный А.   Н.   Рогачевым   в   полевых   условиях   вместе   с М. М. Герасимовым, скелет с   Маркиной Горы явля¬ется лучшим среди всех известных скелетов поздне¬ палеолитических людей как по физической сохранности костей, так и по полноте их сбора. В строении  черепа Г. Ф. Дебец отметил наличие негроидных черт, что затем и изобразил скульптор Герасимов.
Исключительный интерес    представляют    погребения, обнаруженные на поселении Сунгирь, которые по характеру  кремневого инвентаря   обнаруживают   связи   с   памятниками   округи Костенок.
Обе выявленные палеолитические  могилы находились в верхней части пологого склона, на котором располагалась сто¬янка, но еще в пределах культурного слоя стоянки. Одна из могил вырыта в центре одного из скоплений культурных остатков предполагаемого жилища, даже, вероятно, на месте его центрального очага. Другая  располагалась в нескольких метрах ниже по склону.
Обе могилы были вырыты палеолитическими россиянами в слой светло-желтом суглинке, и в ниж¬них горизонтах имели четкие очертания. Могилы были довольно узкими, имели верти¬кальные стенки без каких-либо следов оплывания. Угольки на дне могилы расцениваются как следы погребального ритуала, освящения дна могилы огнем.
Этот ритуал представлен так. Дно могилы посыпалось огнем-углем,  сохранившимся в виде отдельных угольков и даже прослоек сажи. На них местами заметно ка¬кое-то белое вещество вроде извести, и уже по белому слою могилы густо посыпались ярко-красной охрой, слой которой на дне могилы достигал местами нескольких сантиметров.
После этого в могилу укладывались умершие в праздничной церемониальной (?), богато укра¬шенной одежде и многочисленный погребальный ин¬вентарь — орудия труда и произведения искусства, изображения животных и другие эмблемы — выпол¬ненный преимущественно из бивня мамонта, а также из рога и кремня. После этого снова производилась засыпка всей могилы красной охрой. В первой могиле уста¬новлено, что следующим актом была укладка верхней одежды — плаща, после чего — новая посыпка охрой. Наконец, засыпь могилы перемежается еще несколькими прослойками чистой охры. Есть основа¬ния полагать, что засыпанные могилы на поверхности отмечались пятнами ярко-красной охры; но эти гори¬зонты слоя, в противоположность нижней части мо¬гил, сильно разрушены уже ближе к нашему времени. Могила  была вырыта на глубину 60—65 см, прорезав около 10—15 см почвенно-культурного слоя и 48—50 см подстилающей желтой супеси. Имела форму не вполне правильного, сильно вытяну¬того овала, имевшего близ дна разме¬ры 2,05 на 0,70 м.
На дне могилы лежал хорошей сохранности скелет мужчины 55—65 лет (по определению Г. Ф. Дебеца), в вытянутом на спине положении, обе руки согнуты в локтях, с кистями на лобке; скелет ориентирован головой на северо-восток. На груди у него найдена сверленая подвеска из небольшой каменной гальки; на обеих руках более 20 браслетов из тонких пласти¬нок, выструганных из бивня мамонта, иногда с отверстиями на концах; на дне могилы — кремневый нож, скребло и отщеп, а также обломок костяного черепка со спиральным резным орнаментом; от чере¬па до стоп на скелете располагались до 3500 бус из бивней мамонтов тех же типов, что и бусы из куль¬турного слоя стоянки.
Они были, без сомнения, наши¬ты на одежду; их расположение на скелете позволяет реконструировать костюм как глухую (без переднего разреза) одежду, состоявшую из кожаной (замшевой) или меховой рубашки типа малицы, надевавшейся через голову, кожаных же длинных штанов и сшитой с ними кожаной обуви типа мокасинов, также расши¬той бусами. Головной убор также был расшит трой¬ным рядом бус с песцовыми клыками на затылке; это была скорее шапка, а не капюшон. На руках на¬ряду с пластинчатыми браслетами много браслетов из нанизанных бус. На ногах такие же перевязи под ко¬ленями и над щиколотками. Поперек груди — трой¬ная лента бус; подобное же украшение обозначено на более поздних палеолитических статуэтках и изобра¬жениях из Костенок на Дону; видимо, это глубоко' традиционная особенность костюма. Кроме этой на¬тельной одежды, носились еще короткие плащи, рас¬шитые более крупными бусами.
В целом костюм реконструируется как глухая одежда арктического типа. Отсюда истории современного арктического костюма одежда сунгирцев должна за¬нять исходное положение. Древнее пока ничего не найдено. Становится ясным, что этот тип одежды (северо-индейский, меховой) сложился на северных равнинах еще в глубинах палеолита Европейской России и уже в готовом виде был при¬несен в Арктику.
На поверхности могилы или, скорее, у самой ее поверхности, на густом пятне красной охры, вписан¬ном в очертания могилы, лежал довольно крупный камень и плохо сохранившийся женский череп без зубов и нижней челюсти. Допускают, что здесь была похоронена вдова или одна из первых наложниц – затем погребения такого рода встречаются нередко, особенно в эпоху государств.
Вторая могила вырыта в 3 м от первой, выше по склону и имела почти точно ту же ориентировку. Определение глубины могилы в 0,74 м в известной мере условно. Длина ее 3,05 м, ширина 0,70 м.
На дне могилы лежали два скелета подростков, тесно прижатые друг к другу головами, как на из¬вестной двойной статуэтке из Гагарина. Северный скелет, лежавший головой на юго — юго-запад, при¬надлежал девочке 7—8 лет; южный скелет, ориенти¬рованный на севере — северо-восток — мальчику 12— 13 лет (на восток стараются обращать своих погребенных и православные). Погребения сопровождались огромным коли¬чеством изделий из бивня и несколькими кремневы¬ми предметами, найденными только в погребении мальчика.
Захоронение подростков произведено одно¬временно. Об этом свидетельствуют положенные в могилу два копья, длина которых значительно пре¬вышает рост каждого из уменрших. Предметы эти являются, пожалуй, самой поразительной но¬востью, подаренной науке российским палеолитом.  Они пред¬ставляют собой очень длинные веретенообразные стержни, сделанные из расщепленных и выпрямлен¬ных бивней мамонта, с тонкими, острейшими конца¬ми. Устанавливается удивительная для того времени техника расщепления трехметровых бивней, их вы¬прямления, видимо, после длительного вымачивания? и распаривания над огнем. И затем  выстругивания длинных, прямых и твердых копии из столь прочного и тяжелого материала. Это реальное технологическое достижение наших пращуров, как и строительство разнообразных жилищ, 25 тысяч лет назад.
Длина копья мальчика 2,42 м, копья девочки — 1,66 м. С таким копьем умелый сильный охотник мог смело идти на крупного зверя. Кроме того, с девочкой было положено восемь дро¬тиков из того же материала и два кинжала длиной 42 см, а с мальчиком три таких же дротика и один кинжал. Концы некоторых копий и дротиков были оснащены кремневыми чешуйками. Именно дротиками славились воины славян в начале средних веков, но затем они быстро овладели и иным оружием.
У правого виска девочки находился тонкий про¬резной диск из бивня, надетый на конец дротика. У правого же виска мальчика — такой же, сохранив¬ший вертикальное положение диск, вероятно, наде¬тый в свое время на острие несохранившегося дере¬вянного копья. Предполагают, что к прорезям этих красивых и хрупких украшений на копьях при¬креплялись цветные ремешки или, скажем, пушис¬тые хвосты песцов, и эти дротики служили своего рода парадными эмблемами или имели какое-то осо¬бое церемониальное значение. Возможно, следы культа солнца.
На руках обоих погребенных были надеты пла¬стинчатые и бусяные браслеты — такие же, как в первой мо¬гиле , на пальцах обнаружены перстни из того же материала, найдена костяная игла. На груди и живо¬те девочки лежали большой прорезной диск и два стержня округлого сечения с расширенными плос¬кими концами и сквозными отверстиями на них. Даже с богатым точечным орнаментом; ви¬димо, это своего рода застежки для пояса. Под под¬бородком каждого умершего — большая заколка в виде стержня, служившие, по-видимому, для застегива¬ния краев верхней накидки — плаща.
Слева от ног девочки — два крупных «жезла», или «выпрямителя», из рогов северного оленя с круглы¬ми отверстиями на конце.
Особенностью захоронения мальчика являются два кремневых ножа, один из которых был зажат в правой руке. А также следы культа животных: на груди — плоская скульптура лошади, похожая на найденную ранее в культурном слое, но крупнее , под левым плечом — крупная скульп¬тура мамонта , у рта и пояса —два крупных когтя пещерного льва, сзади к одежде прикреплена имитация хвоста из нанизанных бус своеобразной плоской квадратной формы.
Расшивка одежды бусами в этой могиле  еще богаче, чем в первой. В ней собрано до 7500 бус. Их расположение подтверждает реконструкцию одежды, сделанную по данным из первой могилы , но до¬полняет ее рядом деталей. Так, расшивка шапки мальчика богаче; у девочки реконструируется ско¬рее не шапка, а капюшон, или капор, и налобная повязка. У мальчика те же, что у мужчины, семь рядов бус, пересекающих грудь на малице, но, кроме того, пояс, густо расшитый песцовыми клыками. У девочки малица в верхней части и у пояса была расшита бусами сплошь, плотными горизонтальны¬ми рядами. В обоих погребениях расположение бус в нижней части ног дает основание говорить об обуви в виде меховых (?) сапог типа пим или унт.
И во второй могиле  у самой поверхности обнаружены остатки верхнего погребения, лежав¬шего на 65 см выше дна могилы. По следам  останков, это был взрослый че¬ловек, погребенный в вытянутом на спине положении, с левой рукой на лобке, головой на юго — юго-запад. Остатков черепа и даже эмали от зубов найти не удалось; видимо, в момент захоронения голова была отделена от туловища. Пол определить было невозможно. Но оба мужских погребения одинаково ориентированы головой на северо-восток, а погребение девочки имеет противоположную ориен¬тировку, совпадающую с ориентировкой рассматри¬ваемого верхнего погребения, можно предполагать – погребена женщина. И здесь ученым оставлено немало загадок.
Исключительный интерес представляет палеоантропологическая характеристика изученных остатков. Скелет мужчины из первой могилы  являет¬ся европеоидным, но его расовые особенности выра¬жены неотчетливо. Можно говорить о «восточных кроманьонцах» с отдельными чертами, напоминающими север¬ных монголоидов, о протомонголоидном элементе, о предках американских индейцев, другими словами — о типе современного человека с еще не вполне дифференцированными расовыми признаками. Этот вывод подтверждается  и анализом  останков другой могилы. Мальчик является европеоидом, но сохраняет некоторые негроидные или неандерталоидные черты. Последние черты особенно выражены у девочки.
Более позднее погребение кроманьонца на Костенках сохраняет многие черты, свой¬ственные погребениям предшествующего периода (Борисковский П. И., 1963). По данным П. И. Борисковского, оно представляло собой специально со¬оруженную из костей мамонта (черепа, кости конеч¬ностей, лопатки) овальную погребальную камеру, размерами 2,20 на 0,55 м по внутреннему обводу и 4,0 на 1,50 м — по внешнему, пристроенную к стенке жилища. Стенки погребальной камеры были невы¬соки, они состояли не из вкопанных, а из горизон¬тально положенных костей. В центр этой камеры  был посажен связанный труп мужчины, возраст около 50 лет. По крайней мере, до плеч он был засыпан землей — об этом свидетельствует то, что кости ту¬ловища и ног сохранили свое первоначальное поло¬жение. Голова и руки остались снаружи. После раз¬рушения жилища голова и некоторые кости рук сместились назад и оказались на жилой площади. Вероятно, после погребения жилище было покинуто обита¬телями: об этом свидетельствует одновременность процесса разрушения жилища и погребения (да иначе череп и не мог бы попасть на жилую территорию).
Среди известных палеолитических захоронений наи¬более близкую аналогию обнаруживает погребение ребенка на Городцовской стоянке (специально со¬оруженная камера, сидячее положение), однако существенны и отличия (например, камера на Город¬цовской стоянке — закрытый сверху склеп; богатый инвентарь, сопровождающий погребение ребенка, и полное отсутствие инвентаря в погребении на Костенках).
Так погребения и палеолитическое искус¬ство говорят  об особенностях экономики, воспитания и сознания развитого первобытного чело¬века России.
При определении природы первобытного искусст¬ва следует исходить из того, что эстетическое отно¬шение человека к действительности как историче¬ская реальность, вероятнее всего, возникает вместе с возникновением труда и сознания, из их творческой сущности, что рождает и языковую культуру. Как труд и сознание, так и его эстетическая сторона есть проявление изначальных родовых свойств человека. Без эмоциональной стороны, без внутренней удов¬летворенности процессом труда, требующего напря¬жения физических и моральных усилий, а также и воли, не могла бы возникнуть исходная форма про¬изводства. Эта экономика состояла в производстве орудий труда для присвоения животной и растительной пищи и для удовлетворения других потребностей. Формой развития возникающего производства не могли быть отношения стадности, преодоление которых нача¬лось благодаря осознанию трудящимися существа¬ми в наивно-реалистической, тотемической форме своего единства с природой. Это было и базой процесса воспитания.
Археология имеет возможность точ¬но документировать возникновение человеческого тру¬да,  на основе появления первых каменных орудий. На основе  залегания предметов труда и вместе  с ними костей человека с несколь¬ко большим объемом черепа, чем объем черепа со¬временных антропоидных обезьян. Но чтобы доку¬ментировать возникновение первых форм общест¬венного сознания, бесспорными данными наука пока не располагает.
Начальные ступени сложного и трудного пути преодоления первобытно-стадного бытия наших предков, а вместе с тем — становления и развития первых форм общественного сознания реконструиру¬ются на основе общетеоретических представлений о логике развития труда и сознания, в некоторой мере подкрепляемых и детализируемых данными ар¬хеологии и антропологии. Человеческое обществен¬ное сознание имеет прочную онтологическую базу, состоящую в осознании и тем самым в объективиза¬ции первобытного стадного бытия как человеческого бытия. Так на основе господства биологических за¬кономерностей возникают труд и эстетические отно¬шения как общая основа человеческого бытия.
Касаясь вопросов происхожде¬ния искусства, ряд ученых выступал и выступает против прямого выведе¬ния его из религиозных представлений, подвергая критике, в частности, магическую теорию Рейнака и культовую теорию Кнопа (см., например; Абрамова 3. А., 1962,; Окладников А. П., 1967; Столяр А. Д., 1985 и др.). Ошибочно, как представляется, эти самостоятельные ныне формы об¬щественного сознания переносить в таком виде в пер¬вобытное палеолитическое прошлое и рассматривать их генезис «с самого начала» как генезис пусть не¬развитых, но изначально отдельных, самостоятельных форм. В том-то и сложность проблемы, осознаваемая многими исследователями первобытного искусства даже в ХХ1 веке.
Первоначально общественное сознание выступает нерасчлененным, синкретическим (см.: Формозов А. А., 1969, с. 8; Столяр А. Д., 1978, с. 88). Сложность увеличивается от того, что материальные следы про¬явления «духовного производства» (тогда непосред¬ственно вплетенного в производство материальное), вызванное этим синкретическим сознанием, мы вос¬принимаем и оцениваем через призму привычных и естественных для нас дифференцированных форм сознания. Оцениваем с уровня современной жизни. Возможно, первоначально «общественное сознание» (социализация)  первобытного человека было наивно-реали¬стическим, тотемическим. Он не отделял себя от коллектива, а коллектив — от окру¬жающей среды, от природы. Удвоение мира, деление его на «естественное» и «сверхъестественное» (хотя бы в самой примитивной форме) было пока невозможно. Человек знал только один, реаль¬ный, мир, причем полагал свои знания о нем полными, абсолютными и столь же наивно преувели¬чивал свое могущество.
.

Глава 2 Технологии жизнеобеспечения: добывающее хозяйство

Антропологи утверждают, что большинство европейцев принадлежат к большой европеоидной расе, а часть жителей Северо-восточной Европы — к промежуточной уральской расе. По ряду данных, во время пика оледенения свободной от ледников оставалась Южная и частично Восточная Европа. В Южной Европе сформировалась средиземноморская раса, говорившая преимущественно на иберийско-кавказском праязыке, в Восточной Европе — уральская раса, говорившая на уральском праязыке. Рядом с ней были и словено-русы – будущие индоевропейцы (а пока «бореалы» или «ностры»), память о чем из поколение в поколение сохранялось формулой «Русь, чюдь и вси языци». После завершения оледенения вымерли мамонты, поредели стада других травоядных животных. Охотники лишились привычной добычи и были вынуждены искать новые территории для охоты.
Часть охотников из Южной Европы, двигаясь за отступающим ледником, заселила большую часть Европы, кроме восточных районов, где была «Русь, чюдь и вси языци» (прадержава потомков южной, восточной и западной популяций протоностров). Другая часть охотников – свидерцы — через Кавказ проникла в Переднюю Азию. Во время оледенения здесь засухи и немногочисленное население протоавстралоидного типа ютилось по берегам пересыхающих рек и болот, питаясь преимущественно ящерицами, змеями, лягушками. В горных районах был один из семи (по определению академика Н. И. Вавилова) центров сохранения предков влаголюбивых растений. После завершения оледенения климат Передней Азии стал более влажным. Злаковые растения стали самосевом расселяться на равнинах, что на Русской равнине могло наблюдаться и в период «брянских почв» палеолита.
Вначале собирали дикорастущие злаки в качестве дополнительной пищи, а затем, после освоения земледелия, злаки стали основой питания. Эти первые земледельцы — смесь коренного переднеазиатского населения с пришельцами из Южной Европы (включая и Причерноморье). Они образовали не промежуточную дравидскую расу, а ряд этносов, говоривших как на иберийско-кавказских, так и на смешанных дравидских языках (смесь иберийско-кавказских языков с языками месного населения).
Практически везде, где были обнаружены плоскостные или объемные изображения эпохи верхнего палеолита, в художественной деятельности людей последующих эпох как бы наступает пауза. Но все же это следствие недостаточной изученности мезолита многих стран на планете, включая и Россию. Там, где изучение  проведено более тщательно, выявлены многочисленные и яркие памятники.
Например, у берегов Каспия в Азербайджане – на устойчивых путях миграций со времен палеолита по путям с юга на север и обратно.
Недалеко от Баку на склоне горы Беюк-Даш из завалов камней за многие тысячи лет образовались пещеры-убежища. На камнях и стенах убежищ выгравированы многочисленные изображения. Древнейшие гравировки закрыты мезолитическим культурным слоем. На скалах имеются углубленные силуэты людей с луками , как бы танцующие, и гравированные изображения диких быков. Есть сцены охоты лучников на быка, на диких лошадей, на кабана. Большая часть рисунков Кобыстана относится к более поздним эпохам.
В Узбекистане в ущелье Зараут-Сай в пещере Зараут-Камар имеются мезолитические рисунки, сделанные краской. Красной краской написана сцена охоты на быков, которых загоняют охотники в колоколовидных одеждах. Под Мелитополем на р. Молочной у подножья холма Каменная Могила расположено многослойное поселение, нижний слой которого относится к мезолиту. На песчанике изображены быки и геометрические фигуры. Аналогичные изображения есть на скалах Прикубанья.
В этих произведениях первобытного искусства отражены охотничьи обряды. Появляются массовые сцены охоты, отсутствовавшие в палеолитическом искусстве, не было в нем и изображения людей. Существенно, что охотники изображены именно с луками, изобретателями которых античные греки считали скифов. И явно показаны многолюдные миграции с вероятными элементами географических обозначений – истоков рек, троп, загонов…
 
Рис. 10. Гравировки на стене верхней террасы горы Беюк-Даш
Источник: http://www.archeologia.ru
Большинство рисунков Гобустана открыл проф. Исхаком Джафарзаде в 1939 г. Усилиями И.Джафарзаде, Дж.Рустамова, Ф.Мурадовой и других археологов затем обнаружено более 6 тысяч рисунков на 1000 скалах, древние жилища - пещеры и стоянки, около 40 курганов, более 100 тысяч предметов материальной культуры. Наиболее древние рисунки относятся к эпохе мезолита. Результаты исследований были впервые изданы в 1973 г. в виде альбома-монографии. Наибольший интерес и известность получили крупные (больше 1 м) изображения женских и мужских фигур, сделанные глубокими резными линиями. По мнению А.Д.Столяра и А.А.Формозова они относятся к мезолитическому времени. Датировка подтверждается тем, что некоторые изображения перекрыты культурными отложениями, в том числе и позднемезолитическими. Много изображений животных: быков, мапалов, хищников и даже пресмыкающихся и насекомых.
В юго-западных отрогах Гиссарского хребта (Узбекистан), в горах Кугитанг, на высоте около 2000 м над уровнем моря, в ущелье Зараут-Сай находится широко известный не только среди специалистов-археологов памятник - грот Зараут-камар. Расписные изображения из этого грота были открыты в 1939 г. местным охотником И.Ф.Ламаевым, неоднократно издавались и изучены достаточно подробно разными авторами. Первоначальные выводы о том, что роспись относится к эпохе палеолита оказались ошибочными. А.А.Формозов допускает, что роспись относится к мезолитическому времени или, во всяком случае, не раньше.

 
Рис. 11. Мезолитические петроглифы Западного Прикаспия (Азербайджан).
Источник: http://www.archeologia.ru
Роспись в гроте сделана охрой разных оттенков (от красно-коричневой до лиловатой) и представляет собой четыре группы изображений, в которых участвуют антропоморфные фигуры и быки. Здесь представлена третья, наибольшая по размерам (в поперечнике - более 60 см) группа изображений, в которой большинство исследователей видит охоту на быка. Среди антропоморфных фигур, окруживших быка, т.е. "охотников" различаются два типа: фигуры в расширяющихся книзу одеждах, без луков и "хвостатые" фигуры, очень похожие на тех, которых есть на аналогичной по содержанию фреске Чатал-Хююка, с поднятыми и натянутыми луками. У всех фигур первого типа из-под одежды выступают какие-то предметы: палки с загнутым вниз концом. Эту сцену можно трактовать по-разному: и как реальную охоту замаскированных охотников, и как некий миф из цикла, близкий сцене "корриды" из Ляско.
 
Рис. 12. Мезолитические росписи Восточного Прикаспия (Узбекистан)
Источник: http://www.archeologia.ru

Рисунки и петроглифы мезолита в разных регионах России и ее соседей показывают нарастающую хозяйственную активность населения на современных российских землях, усиление миграционной активности более крупных по численности этносов. Выявлены захоронения, где преимущественно похоронены люди в скорченном положении на боку.  И многое указывает на богатство мировоззренческих представлений мезолитических пращуров россиян и их соседей по устойчивым миграционным путям со времен палеолита.
Для исследования уровня ведения первобытного хозяйства важное значение имеет научный эксперимент, проведенный группой советских археологов в 1956-1957 г.г. Сущность эксперимента заключалась в полевой проверке производительности каменных орудий, изготовляемых в точном соответствии с первобытными образцами. Результаты эксперимента позволяют более точно оценить производительность труда в первобытном хозяйстве с каменной техникой. Оказалось, что производительность эта значительно выше, чем обычно представляли ученые.  Например, на изготовление из камня такого орудия, как топор, требовались не месяцы и даже годы, как предполагали, а всего несколько часов. К тому же установлено, что каменные орудия были не одноразового, как считалось, а многоразового применения. Многие трудоемкие работы (например, рубка дерева при помощи каменного топора) заняли не дни, а минуты, максимум часы, а изготовление долбленой четырехметровой лодки продолжалось всего несколько  дней.  Однако на протяжении всего палеолита простые орудия труда совершенствовались  крайне медленно и лишь  в последние десятки тысячелетий происходит более нарастание темпа их совершенствования. Вплоть до появления первых механических средств.
Е.А. Паршаков в  работе  «Экономическое развитие общества (Концепция кооперативного социализма) Историческое исследование»  (Паршаков Е.А., 1997) утверждает, что продуктивность охоты возрасла с изобретением и широким применением таких относительно сложных орудий охотничьего труда, как копье с кремневым остроконечником, бумеранг, болас.
Появление механических орудий и их широкое применение выступает  исходным пунктом  в развитии производительных сил общества.  Новыми техническими средствами охоты и рыбалки стали - копьеметалка, духовое ружье, праща.
Копьеметалка, вероятно, первый изобретенный человеком ручной механизм, представляет собой дощечку, палку или веревку с упором на одном конце для копья. С ее помощью охотник может метнуть копье на большее расстояние, с 30-40 метров до примерно 60-80 метров. Хотя меткость попадания несколько ухудшалась, копьеметалка получила широкое распространение.
Духовое ружье больше известно в южных странах. Это часть бамбукового ствола с ровным и гладким отверстием (каналом), из которого выдуваются маленькие, обычно отравленные, стрелы, бьющие на расстояние до 25-30 метров.
Весьма широкое распространение получила праща. Один ее вид представляет собой расщепленную палку, в которую вкладывается округлый камень. Камень при сильном взмахе палки освобождается и летит в нужном направлении на расстояние 50-100 и более метров. Другой вид состоит из ремня или веревки с особым помещением посредине для свободно лежащего камня. Один конец ремня оборачивается вокруг ладони, другой зажимается в этой же руке и освобождается при сильном взмахе. В результате чего камень летит в нужном направлении на более дальнее расстояние, чем из пращи-палки.
В это же время изобретается и начинает широко применяться при добыче рыбы удочка с леской и крючком, которая также относится к механическим средствам труда - ручным механизмам.
Обычно охоту на животных и птиц относят к одной отрасли хозяйства первобытных людей, а рыболовство - к другой. Но это были отрасли единого натурального хозяйства, связанного с добыванием пищи  и других ресурсов для жизни.
Появление и широкое применение ручных механизмов в охотничьем и рыбном промыслах очень важно. Во-первых, происходит механизация охотничьего (и рыбного) промысла, этой первой отрасли производственной сферы, которая становится в ходе охотничье-технического инновационного процесса  механизированной отраслью общественного хозяйства. И, во-вторых, происходит возникновение нового, более высокого уклада – техники и совершенствуемых технологий. И как следствие – более сложная организация внутриобщинных коммуникаций  и взаимодействий.
В развитии производительных сил первобытных коллективов различимы четыре этапа, которым соответствуют формы технических средств. Это формы орудий труда, которые можно отнести к механическим средствам труда: ручные механизмы, тягловые механизмы, машины и автоматы. Механизация происходит тогда, когда какая-либо из этих четырех форм заменяет простые технические средства.
При замене простых технических средств ручными механизмами осуществляется ручная, или простая (малая) механизация. При замене простых технических средств тягловыми механизмами происходит тягловая, или сложная механизация. При замене простых технических средств машинами имеет место машинная, или комплексная механизация (машинизация). При замене простых технических средств автоматами происходит полная механизация, или автоматизация.
Изначальный технический уклад, существовавший на протяжении нескольких миллионов лет – как результат очень протяженной по времени первой фазы социализации, в рамках антропогенеза, завершился приблизительно около 180- 130 тысяч лет назад (сравнмо с точкой коалесценции, рис.1). Этап характеризуется  лишь простыми техническими средствами.  Этап представлен генезисом  как целостных, так и составных орудий труда, а также безорудийной техникой (очаги и др.). В период восхождения человека к его современному виду,  до перехода к социогенезу (одним из индикаторов которого выступают охотничье-технической новации) первобытные люди  применяли в трудовой деятельности целый ряд различных материалов.  Это камень (кремень, яшма, халцедон, обсидиан, песчаник, кварцит, гранит и многие другие породы), дерево, кора деревьев, их корни, шкуры животных, сухожилия, кости, рога, раковины. Однако не все эти материалы применялись в одинаковой мере, в равном количестве. Одни из них применялись широко, систематически, другие - реже или даже от случая к случаю. Такие материалы, как камень и дерево, применялись повседневно. Они являлись основными материалами при изготовлении орудий труда.


Таблица 1 
Трансформация антропогенеза в социогенез
Годы
(обратный
 отсчет) Число людей
(Расчетно, по С.П. Капице) Культурный период Протяженнность периода,     ;T
лет История, культура,
технология

9000 >107 Неолит 7000 Междуречье, Египет
Письменность, Города
Одомашнивание, Сел.хоз.
29000 107 Мезолит 20000 Керамика, Бронза
Микролиты
80000 ? Мустье 51000 Заселение Америки

0,22 мл 106 Ашель 1,4;105 Homo Sapiens
Речь, Огонь
0,60 мл >105 Шелль 3,8;105 Заселение Европы и Азии
Рубила
1,6 мл 105 Олдувай 1,0;106 Галечная культура, Чоппер
Homo Habilis
4,4 мл (1) Начало антропогенеза 2,8;106 Отделение Гоминидов от Гоминоидов

 
.
По мнению Б.Ф. Поршнева значительную часть периода антропогенеза человечество, в пищевой цепи, относилось к разряду падальщиков. (Б.Ф.Поршнев. 1974) И толко с ростом  коллективного взаимодействия (коллективного разума группы), стали возможны охотничьи победы над крупным зверем.  В борьбе за выживание человеческого вида выявилась потребность в новых материалах, которые можно было бы применять так же систематически и в таких же больших масштабах, как камень и дерево. Такими новыми основными массовыми материалами становятся кость, бивень и рог.
В течение длительного периода времени люди пользовались наиболее простыми методами обработки материалов. При изготовлении деревянных изделий они применяли в основном резание и скобление. При изготовлении  каменных орудий применяли дробление, оббивку и скалывание. По сравнению с деревом и камнем кость, бивень и рог имели, наряду с их определенными недостатками, и ряд преимуществ. Они тверже и прочнее дерева. С другой стороны, обрабатывать их  легче, чем камень. Кроме того, их можно было применять вместо дерева там, где нельзя было использовать камень, например, при изготовлении гарпуна, копьеметалки, бумеранга и даже копья. Все это обусловило их широкое применение. Рог, бивень и кость стали наряду с камнем и деревом, которых они не могли вытеснить, основными материалами, применяемыми при изготовлении технических средств. Широкое применение кости и рога, начавшееся в позднем палеолите (мадлене), даёт повод называть его «веком кости».
Возникают  новые методы обработки, которые начинают все более широко применяться и для обработки каменного и деревянного сырья. Это шлифовка, полировка, сверление и пиление. Кроме того, при изготовлении каменных орудий труда широчайшее распространение получает отжимная, контрударная и точечная ретушь.
Наряду с механическими методами обработки применяются, хотя и гораздо менее широко, и физические методы обработки: обжиг и распаривание. Дерево и рог при обжиге приобретают большую твердость. Это их свойство и использовалось при изготовлении деревянных изделий из рога. Обжиг применяется при изготовлении копья, а позднее и стрелы, и других орудий, имеющих острый конец. Распаривание применяется также при обработке рога, бивня (например, при изготовлении копий из бивней мамонта) и дерева с целью их размягчения. Так для того, чтобы изготовить двухметровое копье из бивня мамонта, нужно уметь распарить огромный бивень, выпрямить его, расчленить и, наконец, вырезать из него орудие и отшлифовать. Распаривание дерева применяется при изготовлении обручей для бочек и других сосудов, полозьев санок, лыж и т.д.
Некоторые исследователи считают, что такие важнейшие методы механической обработки, как сверление, шлифование и пиление, были изобретены и нашли широкое применение в неолите, то есть в 7-4 тысячелетиях до н.э.  Однако археологические данные последнего времени показывают, что эти механические методы возникают не в неолите, а в конце верхнего палеолита - начале мезолита, т.е. 20-10 тысяч лет до н.э.   Г.Чайлд, перечисляя «археологические документы по праистории», указывает на следующие изобретения человека в эпоху палеолита: скребла для обработки шкур, шило, игла, нож, резец - для обработки камня, кости, дерева, пила - для кости, сверло - для обработки кости, камня, шлифовальные камни - для обработки кости, струг - для обработки дерева, клин, колун, молоток, скобель, полировальник - для древков стрел, молот, пробойник - для расщепления сухожилий, огниво, лампа, краснотерка, метательное оружие: копьеметалка, лук и стрелы, гарпун, всевозможные приманки, музыкальные инструменты: свисток, флейта, бирка, двухмерный рисунок.  Почти все это знает палеолитическая Россия. Многие    из этих орудий были изготовлены только в самом конце палеолита, а широкое использование они получили уже в мезолите. В эпоху мезолита были изобретены орудия для обработки дерева: долото, тесло, топор. Орудия для рыбной ловли: острога, сеть с поплавком, сани, весла, лодка.
Зарождение нового  уклада охотничьей техники знаменует собой переход к социогенезу. Новый уклад качественно отличен от старого технического уклада, состоящего лишь из простых технических средств. Область преобразований охватывает, наряду с простыми техническими средствами,  и механические средства - ручные механизмы. Ручные механизмы - это то новое явление в развитии технологий жизнеобеспечения, которое разделяет уровень развития производительных сил человеческих сообществ  на два уклада, границей между которыми является охотничье-технические преобразования, начавшиеся около 40- 35 тысяч лет назад. Границы  начала преобразований, конечно, условны и фиксируются с появлением неоантропа.
На первых этапах освоения охотничьих технологий в финальном палеолите  изобретено множество разнообразных технических средств, как простых, так и механических.  Стали применяться новые материалы (в качестве основных: рог, кость и бивень) и новые методы механической обработки. Что же касается неолита, то в нем эти методы механической обработки лишь получили свое дальнейшее развитие, совершенствование и распространение, в том числе при изготовлении топоров и мотыг.
Навыки управления  огнем (разведение и и поддержка горения) привело к систематическому применению энергии природы, отличной от природы самого человека, его мускульной силы.  Кроме  управления энергией огня,  человек технологически  освоил еще один вид энергии – мускульную силу и животных. Прежде всего - собаки. Собака, прирученная человеком, применялась, главным образом, в охотничьем промысле, который при этом был намного более эффективным. Собака  применялась не только на охоте, но и для других целей: для охраны жилья, защиты человека, а у некоторых народов и для перевозок зимой человека и груза на санках (нартах). В охотничьем промысле у некоторых народов применялась не только собака, но и некоторые птицы: сокол, беркут.
Важную роль, которую сыграли технические средства признают многие исследователи и историки. Изобретение лука и рыболовных сетей явилось величайшим достижением человечества. "Лук, тетива и стрела составляют уже очень сложное орудие, изобретение которого предполагает долго накапливаемый опыт и более развитые умственные способности, следовательно, и одновременное знакомство со множеством других изобретений" (Маркс - Энгельс. Собрю соч.  т. 21, стр. 29).
Лук с тетивой и стрелой получает широчайшее распространение и на землях России, вытесняя в охотничьем промысле многие технические средства. Это происходит вследствие того, что производительность труда охотников с применением лука резко возрастает. "С изобретением лука людям удалось использовать совершенно новую силу - скрытые силы упругости. Появившиеся в мезолите лук и стрелы стали основным видом оружия вплоть до XVIII в., а в некоторых странах и до XX в., например, на Севере. Лук и стрела позволили человеку убивать животных и птиц на расстоянии 100-150 метров, а в отдельных случаях длина полета доходила до 900 метров"
В самом деле, лук является по сравнению с копьем и дротиком весьма дальнобойным, метким, скорострельным и мощным оружием. Сравним для этого хотя бы следующие данные: дальность боя копья, брошенного рукой, составляет 30-40 метров, применение копьеметалки увеличит это расстояние вдвое, до 60-80 метров, однако меткость попадания ухудшилась. Лук же не только дал возможность увеличить дальность боя до 100-150 метров и более (дальность боя тяжелого индейского лука доходит до 450 м), т.е. вдвое по сравнению с копьеметалкой, и вчетверо по сравнению с копьем, брошенным рукой, без копьеметалки, но и сильно улучшил меткость стрельбы, скорострельность и силу боя.
Так, скорострельность лука у хорошего стрелка доходит до 20 выстрелов-попаданий в минуту, а стрела у эскимосов Аляски на недалеком расстоянии пробивала насквозь оленя, стрела же североамериканского племени апачей на расстоянии 300 шагов пробивала насквозь человека Изобретение луков и стрел в мезолите и даже в финальном палеолите – констатация артефактов современной науки. А согласно  мифам, первым овладел луком и стрелами скиф Тевтар. Он научил стрелять из лука самого Геракла, который и сразил кровожадного орла.
Изобретение и широкое применение лука говорит о высоком техническом уровне древнего общества этого периода. Лук - это устройство, которое говорит о том, что человек в эпоху мезолита познает уже некоторые законы механики.. Археолог С. Н. Лисицын выполнил интересное исследование «Финальный палеолит и ранний мезолит Днепро-Двинско-Волжского междуречья». 2000 г. (WWW: http://195.19.204.76/serglis/index.htm). В исследовании обращено особое  внимание на распространение черешковых наконечников, которым есть аналоги  в палеолитических Костенках.
Специализацию орудий охоты и рыбной ловли можно наблюдать на истории развития копья, которое являлось основным орудием людей во время охоты. Сначала копье было универсальным орудием, т.е. одно и то же копье применялось человеком и для охоты на животных, крупных и мелких, и для охоты на рыб и птиц. Затем копья специализируются. Они дифференцируются на тяжелые и легкие. Тяжелые копья изготовляются для охоты на крупных животных и для защиты от хищников, более легкие и короткие - для мелких животных и птиц. Для охоты на рыб изготовляются и применяются копья с несколькими расположенными в один ряд зубьями (острога). Для охоты на морских животных и крупных рыб производятся специальные копья-гарпуны, с отделяющимся острым наконечником.
Подобная специализация наблюдается, хотя и не так четко, и в развитии других технических средств. Так для раннего этапа культур российского мезолита,  наряду с каменными наконечниками,  более характерны удобные при изготовлении различные костяные наконечники стрел. Преобладают простые наконечники,   игловидные и узкие плоские, в том числе с пазами для вкладышей на одном или двух краях. Встречаются гарпуны с частыми клювовидными зубцами и с одним треугольным зубцом; представлен трехгранный наконечник копья и наконечники рогатин из трубчатых костей; кинжал со скошенным лезвием из локтевой кости лося.
Имеются цельные рыболовные крючки с острым обушком и детали составных крючков; широкие ножи из лопаток лося; широкие концевые скребки с гладким лезвием и с нарезками; шилья из грифельных костей и из осколков костей; кочедыки.
Встречены желобчатые долота; плоские вставки топоров и прямые массивные топоры из ствола рога; плоские вставки тесел и вставки с широким плоским обухом из перехода ствола в лопату рога; массивные тесла из ствола рога и тесла из осколков трубчатых костей; роговые муфты для тесел; вставки кирок из рога и пешни из трубчатых костей; посредники из отростков рога.

 
Представлены: + - единично; ++ - небольшими сериями; +++ - большими сериями.

Рис. 13. Предметы охотничьего вооружения
мезолитической культуры кунда в округе Балтики.
Источник: http://mizhilin.narod.ru/Bone_Indust_2001-2/Chapter_8.htm
Мезо-неолитическая онежская культура 7 – 4 тыс. до н.э. представлена  памятником с выразительным костяным и роговым инвентарем – Оленеостровским могильником относится к финалу мезолита. Разнообразие охотничьего вооружения характеризуют наиболее многочисленные однокрылые наконечники стрел, включающие несколько экземпляров с гладким пером без шипа и с шипом на конце крыла. Серия двукрылых наконечников стрел включает симметричные с коротким пером с шипами, в том числе один с желобком для каменного острия на конце; с пером до середины длины изделия; короткие плоские асимметричные с шипом на одном крыле; длинный асимметричный с шипами, с пазом для вкладышей на одном крыле.
Наконечники стрел с зубцами по количеству уступают только однокрылым наконечникам. Представлены стрелы: длинные и короткие плоские,  с одним зубцом у острия; длинные с двумя зубцами; с односторонними мелкими клювовидными зубцами на стержне, среди которых преобладают с желобком на конце для каменного острия, один с пазом для вкладышей на другом крае; длинные с двусторонними редкими зубцами на стержне; с продольным естественным желобком,  с несколькими зубцами на одном краю.   Небольшая серия стрел состоит из тупых наконечников с грибовидной и короткой массивной головкой.
При раскопках мезолитических стоянок найдены луки в высоту человека. Сделаны они из вяза. Древки стрел в длину достигали метра. С такими луками и стрелами человек успешно охотился. Охота на зубра, лося, дикую свинью давала ему мясо, охота на медведя, лису, бобра и белку давала, кроме мяса, еще мех для одежды и жилья.
В рыбном промысле получает широчайшее распространение новое техническое средство - сеть, которая применяется при ловле рыбы двумя основными способами. При одном способе сеть устанавливается в воде (реке, озере и т.д.), а через определенное время, скажем, через сутки, из нее вынимают запутавшуюся в ней рыбу. При другом способе сеть забрасывается в воду и ведут(неводят) какое-то расстояние, затем сеть с попавшей в нее рыбой вытаскивают на берег. Самоловка (так называется сеть, применяемая при первом способе ловли рыбы) и невод (сеть, применяемая при втором способе) позволяли добывать рыбу в достаточном для устойчивого жизнеобеспечения количестве.
Многие орудия позднего палеолита не только существуют в мезолите, но и получили дальнейшее развитие. Особенно это касается составных орудий, которые широко распространяются в это время. В южных областях появляются геометрические кремневые орудия, представляющие собой маленькие кремни поперечником 1—2 см в виде сегментов, трапеций, треугольников. За свои размеры они получили название микролитов. Их использовали в качестве вкладышей в костяную или деревянную основу, расщепленную вдоль, закрепляли каким-нибудь вяжущим веществом (например, смолой) и перевязками. Получалось режущее орудие, не уступающее по своим рабочим качествам орудиям, сделанным целиком из кремня. Производство цельного орудия было трудоемко, при этом неэкономно расходовался материал, а при поломке его приходилось выбрасывать. Составное же орудие можно было починить, заменив сломавшийся вкладыш. Вкладышевыми орудиями пользовались не только в каменном, но даже в бронзовом веке.
Второе назначение микролитов связано с крупнейшим изобретением мезолита — появлением лука и стрел, в качестве наконечников которых на юге нередко служили геометрические кремни. На севере, в среднерусских лесах и аналогичной им зоне были распространены наконечники стрел из ножевидных пластинок, часто имевшие иволистную форму. В принципе это тоже вкладыши, так как стрела с кремневым наконечником является составным орудием. Немало наконечников стрел было  из кости.
В одних сообществах или местах, где совершается охотничье-техническая революция, основным механическим средством становился лук с тетивой и стрелами, в других основным механическим средством становятся сети, в-третьих -  технологии загонной охоты и т.п.  По Е.А.Паршакову, основными характерными чертами в развитии производительных сил общества этого периода являются:
1. Возникновение, массовое изготовление, широкое применение и распространение механических средств в охотничьем и рыбном промыслах, их механизация (малая, или простая) на основе ручных механизмов. Возникновение (второго) уклада техники, включающего как простые, так и механические средства - ручные механизмы. Усложнение техники, возникновение двухзвенных технических средств, состоящих из рабочего механизма и рабочего инструмента.
2. Перемещение от человека к техническим средствам одной из основных рабочих функций - функции оперирования рабочим инструментом. Овеществление этой (исполнитель ной) функции в новом звене технических средств - рабочем механизме.
3. Широкое применение и распространение новых основных материалов: кости, бивня и рога. Возникновение и широкое применение новых механических методов обработки предметов труда: ретуши, шлифовки, полировки, сверления и пиления. Некоторое распространение физических методов воздействия: обжига, распаривания, сверления с помощью огня и воды.
4. Расширение и совершенствование применения энергии человека (например, накопление, концентрация двигательной энергии в луке) в качестве основного вида двигательной энергии. Некоторое применение энергии животных (собаки и др.), а также резкое расширение применения энергии искусственно добываемого огня, в том числе его технологическое применение. Специализация орудий труда. Рост и распространение разделения труда.
5. Вытеснение из охотничьего и рыбного промыслов простых технических средств. Занятие механическими средствами главенствующего положения. Осуществление технического переворота в этой отрасли общественного хозяйства. Превращение охотничьего и рыбного промыслов в первую механизированную отрасль хозяйства.
6. Превращение преимущественно собирательских первобытных коллективов в преимущественно охотничьи или рыболовецкие (или смешанные, охотничье-рыболовецкие) племена. Превращение охоты (и рыболовства) в ведущую отрасль общественного хозяйства, а собирательства - во второстепенную.
Широкое распространение в охотничьем и рыболовном промыслах механических средств, особенно лука с тетивой и стрелой и сети с грузилом и поплавками, приводит к тому, что охота и рыболовство постепенно становятся основными занятиями. Практически  у всех развившихся этносов набдюдается  такой период, когда под влиянием массового, широкого применения механических средств охотничьего и рыбного промыслов они переходят к добывающему хозяйству, а охота и рыбная ловля превратились в ведущую отрасль хозяйства. Охотничьи и рыболовные энания, умения и навыки, а в общем виде промысловые технологии выступают ядром в формировании хозяфйства. Передача опыта и орудий охоты и обработки добытого  придает устойчивость в жизнеобеспечении сообществ. Этот комплекс социального опыта (орудия труда и отношения в ходе их изготовления и совместного использования) выступают инвариантом всей хозяйственной деятельности и основой формирования праэкономики.  Собирательство сходит на положение второй по значению отрасли. Ручные механизмы же в целом заняли господствующее положение в техническом укладе общественного производства, вытеснив простые технические средства. Труд в первобытном хозяйстве стал производительным и важным этапом развития производительных сил,   выступает массовое распространение механических средств труда. Простая (малая) механизация охотничьего и рыбного промыслов перерастает из стадии начальной (частичной) механизации в стадию развитой механизации. Охотничий (и рыбный промысел) - первая механизированная отрасль общественного производства (хозяйства).
Отступление ледника — начало геологической современности — голоцена. Его исчисляют от глобального потепления аллерёд, датируемого временем около 10000 лет тому назад (8000 лет до н. э.). Отступая, ледник оставлял озера, донные отложения которых используются для археологических датировок. Летом в приледниковое озеро наметался песок, который оседал на дно, а в воде замерзшего озера оседали частицы взвешенной глины. Таким образом, сочетание песчаной и глинистой прослоек соответствует году. Подсчитав число прослоек, можно сказать, сколько лет озеру, а значит, определить время отступления ледника с данной территории и даже скорость этого отступления.
Сегодня тщательно исследуются и изучаются не только озера, но и болота. Отложения в болотах, особенно в торфяных, содержат остатки пыльцы древних растений, исследуя которую можно установить состав растительности для какого-то определенного времени, а зная условия произрастания этой растительности, можно говорить и о соответствующем ей климате. По геологически отмечаемым изменениям границ озер, болот, долин рек можно установить колебания влажности. В период, последующий за отступлением ледника, последовательно сменили друг друга арктический и субарктический климатические периоды, названия которых говорят об их суровости, холоде и скудной растительности. На смену им приходит сухой бореальный климат (8500—5000 лет до н. э.). Он в основном характерен для мезолита русской равнины.
Переход палеолита в мезолит на Русской равнине прошел следующие стадии:
15,5-14,5 тыс. л.н. – вепсовская стадия (южно-литовская, поморская, померанская) – субарктический климат. 
14,5-13,0 тыс. л.н. – мстинский интерстадиал – раунисское потепеление.
13,0-12,8 крестецкая стадия (хаанья, среднелитовская) – похолодание древнего дриаса.
 12,8-12,3 тыс. л.н. – плюсский интерстадиал – беллингское потепление.
 12,3-12,0 тыс. л.н. – лужская и невская стадия (северолитовская, пандивере, сакала) – похолодание среднего дриаса.
 12,0-11,0 тыс. л.н. – аллередский интерстадиал – аллередское потепеление.
 11,0-10,3 тыс. л.н. – стадия сальпаусселькя – похолодание позднего дриаса. Окончание последнего знаменует начало современной эпохи – голоцена.
Главный водороздел («горы Рипы»), который в современный геологический период на рассматриваемой территории проходит по линии Витебск – Орша — Западная Двина – Рыбинск , в ледниковый период (из-за изостатического опускания платформы, вызванного ледником) располагался в нескольких сотнях километров юго-восточнее.
В валдайское время бассейны верхнего течения Днепра (Борисфен в древности) и Западной Двины (Рудон древности; от корня «руд-« некоторые лингвисты и ведут Русь) образовывали систему приледниковых водоемов, частью которой является система верхневолжских озер со стоком по днепровской прадолине (античному Борисфену: «Борея потоку»).

 

Рис. 14. Памятники финального палеолита и мезолита в округе гор Рип.
Источник: http://www.archeologia.ru
Современная линия водораздела сложилась в раннем голоцене за счет спуска озер, возникших на месте ледниковых стоков юго-западного направления. Волга (Ра древности) переместила свой исток от Вышневолоцкой гряды к центру Валдайской возвышенности. Так территориально зона распространения приледниковых озер и наследующих им водоемов охватывает более южные территории, нежели те, которые диктует топография современной гидросистемы.
Хронология и периодизация финального палеолита и мезолита Польши, Германии и Скандинавских стран, обладающая значительно большим количеством исследованных памятников и естественнонаучными данными, пока служит эталонной для корреляции с данными по Европейской  части России. Вместе с тем в составе археологических комплексов мезолита России в той или иной мере содержатся общие архаические черты, уходящие корнями в предшествующую эпоху: сочетание орудий на крупных и мелких пластинах, острия с обушком гмелинско-аносовского типа, усечение высокой ретушью резцов и острий и др.
 

Рис. 15. Взаимодействие разных мезолитических культур на русской равнине.
Источник: Жилин М. А.  Костяная индустрия мезолита лесной зоны Восточной Европы,  Эдиториал УРСС , 2000 г

Пока из-за невозможности сразу изучить огромные пространства страны, археологи по известным памятникам в ряде мест наблюдают разрывы в 3-4 тыс. лет между памятниками верхнего и финального палеолита, а также различия в технике обработки кремня и типологическом наборе орудий памятников. Но ликвидация такого разрыва – дело времени.
Мезолитические культуры  уже дают материал по изделиям из кости и рога, что тоже надо учитывать при  выводах.




 

Опорные памятники с костяными изделиями: 1 – Сулягалс, 2 – Звейниеки 2 (нижний слой), 3 – Пулли, 4 – Антреа, 5 – могильник Попово (погр. 1,3,9), 6 – Ивановское 7 (нижний слой), 7 – Становое 4 (слой 4 и слой 3, р. 3), 8 – Сахтыш 14 (нижний слой).


Рис. 16. Культуры раннего мезолита: I - кунда, II - веретье, III бутовская. Источник: Жилин М. А.  Костяная индустрия мезолита лесной зоны Восточной Европы,  Эдиториал УРСС , 2000 г.

Если в период пика оледенения языковые барьеры способствовали формированию рас «руссов» (светлых, европеоидов), то после завершения оледенения они способствовали формированию этносов «руссов» (европеоидов, включая финно-угров, тюрков, северных семитов). При взаимодействии различных рас установление общего языка способствовало смешиванию и формированию единого антропологического типа в пределах языковой общности. Именно в этом отличие этноса от расы, морфологические особенности которой определялись приспособлением к экстремальным природным условиям.
По геологическим данным начало мезолита иногда определяют с точностью до года - 8213 г. до н.э. (Зализняк Л.Л., 1991. с. 3), то есть более 10 тыс. лет назад. Именно тогда был прорыв перемычки (Билингенская катастрофа), разделяющей Балтийское ледниковое холодное озеро и теплые воды Атлантики. Уровень закрытого Балтийского бассейна снизился на 30 м., что сбросило и воды огромного послеледникового Ильменя (занимавшего почти половину территории современной Новгородской области).  Холодный климат, генерировавшийся талым Балтийским озером, сменился более теплым и влажным. Климат, обусловленный влиянием теплого Иольдиевого моря, способствовал установлению современных ландшафтных зон в Европе, что и определило дальнейшее развитие ее мезолитического населения.
Вероятно переход к новому типу хозяйствования в этот период (выход к мезолиту) был связан с пищевой катастрфой - гибелью мамонтов  на всей территории России (конец плейстоцена - древний голоцен (поздний палеолит) 12000-10000 лет назад). Пращуры россиян лишались увесистых носителей мясной пищи, поэтому приходилось активизировать и разнообразить хозяйственную деятельность в других направлениях.
Одновременно с распространением лесов происходила и смена тундрового фаунистического комплекса с господством северного оленя на таежный фаунистический комплекс, ведущую роль в котором играло уже иное животное - лось. (прим. - Геродот отмечал его в Скифии. Переписчики Геродота говорили о животном с четырехугольной мордой. Допускается, что вместо tetr[gvnoz (четырехугольный),  у «отца истории» было именно t[randoz (лось)).  При этом со времен мезолита оставался развитым  промысел бобров.
Интересен процент костей “мясных” видов млекопитающих и водяной полевки на мезолитических стоянках Северо-запада и Центра Восточной Европы (табл. 2)  По периоду известно уже более 200 радиоуглеродных дат с другими независимыми подтверждениями датировок. Данные показывают, что лось и бобр имеются на всех памятниках, причем они везде существенно преобладают (если не брать в расчет количество костей водяной полевки на некоторых стоянках). Эти звери представлены практически всеми частями скелета, что говорит о приносе их (целиком или по частям) и утилизации на стоянке.
Таблица 2.
Процент костей “мясных” видов млекопитающих и водяной полевки на
мезолитических стоянках Северо-запада и Центра Восточной Европы.

 
Источник: Жилин М.Г. Костяная индустрия мезолита лесной зоны Восточной Европы (М., 2001: http://mizhilin.narod.ru/Mes_Bone_Indust_01.html)

Почти во всех памятниках встречен бурый медведь, но доля его костей весьма скромная и представлены только отдельные части скелета (это отчасти указывает на почитание его как Велеса). Кости барсука и зайца в небольшом количестве также встречаются на большинстве поселений, что говорит о регулярной охоте на этих зверей. А роль северного оленя крайне незначительна – менее 1% костей млекопитающих, и то не везде. Вероятно, он встречался все реже и добывался от случая к случаю на протяжении всего мезолита. Еще реже охотились на косулю и благородного оленя.
 Ныне отвергается  версия о существовании в раннем мезолите на изучаемой территории охотников на северного оленя и миграциях свидерцев в восточном направлении вслед за уходящим оленем в начале голоцена. На всем протяжении мезолита в регионе округи эпических гор Рип (центра Росии) представлена исключительно лесная фауна [Кириллова 2002; Chaix 1996:85-95].

 
Рис.17 Динамика ареала обитания северного оленя
Источник: http://www.archeologia.ru



По данным Жилина основными пушными зверями для россиян той поры являлись куница и выдра, представленные почти на всех памятниках с самого начала и до конца мезолита. Доля куницы на ряде стоянок превышает количество всех остальных пушных зверей вместе взятых. Известно, что шкурки куницы использовались в средневековой Руси как «пушные деньги» (куны). Велика вероятность появления такой обменной единицы еще в мезолите, если не ранее. Б.А.Крайнов допускет использование таких «кун» в неолите и энеолите (см.  http://www.trinitas.ru/rus/doc/0211/009a/02110001.htm).
Населению русской равнины со времен мезолита начинает служить собака, останки которой встречены на всех тщательно исследованных памятниках. Собака представлена в Волго-Окском междуречье на всем протяжении мезолита. Это было единственное домашнее животное. Мезолитические собаки отличались довольно крупными размерами и мощными челюстями. Судя по следам разделки на костях, собака употреблялась в пищу, то есть была «мясным» зверем, что не исключает, впрочем, использования шкур собак. Из зубов собаки делали подвески-амулеты, а из трубчатых костей – игольники [Жилин, 2000, с. 140-141]. Но основная роль собаки как помощника на охоте почти не подлежит сомнению, что может указывать на мезолитические истоки этого образа и в русских сказках. Собака воспринималась и как страж загробного мира.
В культурных слоях торфяниковых памятников России на всем протяжении мезолита в большом количестве встречаются кости различных видов птиц. Доминируют кости водоплавающих птиц, значительно меньше остатков боровой дичи, единично представлены дневные хищники и некоторые другие. Так из 34 видов птиц, определенных на поселении Ивановское 7,  двадцать шесть  водоплавающих: речные и нырковые утки, гуси, крохали, поганки и гагары. [Карху 2002]. Анализ авифауны Жилиным и Карху мезолитических слоев поселений Ивановское 7 и Становое 4 и орудий лова позволяет реконструировать способы охоты на некоторые виды птиц в мезолите рассматриваемой территории. Преобладание речных уток говорит об использовании петель, ставившихся над водой, поскольку именно утки чаще всего попадаются в такие петли. Гагары, поганки, нырковые утки и крохали попадаются в петли довольно редко, и этих птиц, скорее всего добывали ставными сетями – попутно при ловле рыбы или поставленными специально. О широком применении лука и стрел для охоты на водоплавающих птиц свидетельствуют находки мезолитических наконечников стрел в озерных отложениях на значительном удалении от поселений. Наряду с охотой было развито на землях Росии с самого начала мезолита и рыболовство. 
Источник: На всех рассмотренных памятниках преобладает щука, составляя на подавляющем большинстве больше половины костей рыб, а нередко и более 80%. Так что сказки «по щучьему веленью» вполне могли возникать с мезолитической поры.
Помимо щуки в разных стоянках различную долю составляют окунь, лещ, линь, карась, судак, налим, плотва, голавль, сом. Сом распространяется не ранее бореального периода и наибольшую роль в уловах играет в позднем мезолите, что связано с общим потеплением в атлантическом периоде. Интересно, что только на одном поселении – Ивановском 7, но зато во всех трех слоях, от первой половины пребореального по начало атлантического периода, существенную роль в уловах играла ряпушка, причем доля ее возрастает от нижнего к верхнему слою.
Раскопки на торфяниковых поселениях Волго-Окского междуречья дали  обилие артефактов  орудий  рыболовства:  Обрывок узелковой рыболовной сети,  с ячеей около 4-5 см, сплетенной из тонкого (около 1 мм диаметром) шнура, свитого из двух скрученных полосок волокнистого растительного материала,  обнаружен в нижнем слое поселения Озерки 17.  Там же найден поплавок из сосновой коры ромбической формы с отверстием в центре и многочисленные грузила с обмоткой лыком или болотными растениями. Грузила и поплавки встречаются на всем протяжении мезолита, говоря о широком распространении сетевого лова в регионе. Палки -клячи и диски от ботал указывают на применение бредня или невода наряду со ставными сетями. Представлены остатки верш двух типов – плетеной из расщепленного ивового прута (Становое 4, слой IIIa) и из длинных сосновых лучин, некоторые переплетены лыком (Сахтыш 2а, верхний мезолитический слой, где есть затем и неолитические слои). Второй тип встречается значительно шире. Многочисленные заточенные колы, вбитые поперек русла межозерной протоки на поселении Становое 4, вероятно являются остатками заколов. Разнообразны орудия индивидуального лова – наконечники гарпунов и острог, грузики и рыболовные крючки, распространенные с начала и до конца мезолита [Жилин 2001, с. 118-121].
Уже в раннем мезолите в Волго-Окском междуречье были известны в той или иной степени практически все способы рыбной ловли В зависимости от объекта лова, сезона и особенностей водоема применялись те или другие приемы. Большинство из них рассчитано на теплый сезон и лов на открытой воде. Находки весел указывают на широкое применение уже в мезолите лодок. К зимним способам можно отнести постановку подо льдом сетей и верш, ловлю в проруби на крючок (особенно эффективна зимой ловля на мормышку, крючки этого типа появляются с конца бореального периода). Для прорубания льда применялись пешни из трубчатых костей.
Характерный для лесов умеренного пояса хозяйственно-культурный тип охотников-рыболовов-собирателей сложился в основных чертах уже в раннем мезолите, и в дальнейшем поступательно развивался в Волго-Окском междуречье до конца среднего неолита без каких-либо существенных кризисных явлений. Возникшая как результат адаптации финальнопалеолитического населения к природным изменениям на рубеже плейстоцена и голоцена, эта система хозяйства оказалась очень гибкой и жизнеспособной. Отчасти в натуральных домохозяйствах она проявляется в сельской местности и ныне.
Наиболее ранний этап верхневолжской культуры округи эпических гор Рип охватывает интервал времени около 7000-6500 лет назад, когда березовые леса с незначительным участием широколиственных пород были господствующими на всем междуречье. Второй этап развития данной культуры был менее продолжительным (6500-6400 лет назад) и характеризовался более сухим климатом, когда широкое распространение получили формации соснового леса. И, наконец, третий этап (6400-6000 лет назад) вновь был связан с более влажным климатом и менее устойчивым гидрологическим режимом основных водных бассейнов.
Таким образом, характеризуя хозяйственную деятельность и технологии жизнеобеспечения на рубеже плейстоцена и голоцена, следует отметить, что в связи с распространением лесов быстро развивается охота на лесную фауну, появляются и распространяются новые типы наконечников метательного оружия из камня и особенно из кости. В начале мезолита на  территории русской равнины  большую роль играет вкладышевое вооружение, включающее наконечники стрел, копий и кинжалы. Распространяются рогатины с массивными наконечниками. Все эти виды оружия предназначены для охоты на крупного лесного зверя. С развитием охоты на пушного зверя связано появление массивных тупых наконечников стрел.  Резкое увеличение плотности населения, наблюдаемое в позднем неолите, привело к трансформации, доминирующего в северной праэкономической системе хозяйственно-культурного типа, кочующего промысла  и смене его типом оседлых рыболовов-охотников-собирателей.







Глава 3 Протогорода: эпицентры  хозяйственной  деятельности

Данные различных специалистов все убедительнее показывают, что внутри Валдайского оледенения были периоды (например, около 28 тыс. лет назад), когда люди в конце палеолита могли выходить на территорию будущей Новгородской земли. Но 22 – 12 тыс. лет назад почти все следы их жизнедеятельности стер и засыпал ледник.



 

Рис.18 Движение ледника
Источник: http://www.archeologia.ru
Знаменитые брянские почвы около 30 тыс. лет назад достигая верховий Волги (Ра), делали вероятным  примитивное протоземледелие. Очевидно существовало эпизодическое культивирование диких злаков, так как важным свидетельством подобного  рода деятельности выступают - каменные плитки для перетерания (перемалывания)  злаков. Они  встречены на отдельных стоянках времен палеолита. Но затем, многих следы  стоянок стер  Валдайский ледник и смыли громадные приледниковые озера.
Валдайский ледник  достиг границ своего максимального распространения, и значительные пространства северо-запада Восточно-Европейской равнины были заняты мощным ледниковым покровом. В обширной полосе, окаймлявшей ледниковый щит, располагались огромные приледниковые водоемы (они будут доминировать в округе гор Рип 12 – 8 тысяч лет назад, их следами являются Балтийское море, Ладожское, Онежское, Селигер, Ильмень, Чудское и еще множество других озер) , широкие долины стока талых вод и заболоченные пространства.
Многократные подвижки края ледника формировали очень сложный рельеф. Не только сам уходящий под небо ледник (у гор Рип толщиной в сотни метров, а над Скандинавией до трех км), но и вся прилегающая к нему территория отпугивала жутким холодом древних охотников. Возможно, в тысячелетия торжества холода происходил кратковременный отток населения из центральных районов на юг, где именно в это время появляется группа позднепалеолитических поселений охотников на бизонов. Это известные стоянки, имеющие близкий радиоуглеродный возраст - Лески, Сагайдак, Мураловка и др.
 19 тыс. лет назад поселения существуют в различных регионах - от бассейнов Днестра, Днепра, Дона и Оки до Приуралья, о чем свидетельствуют датировки культурных слоев стоянок Косауцы, Кирилловская, Быки, Зарайск, Талицкого и др. Но если сопоставить палеоботанические характеристики палеолитических стоянок этого этапа в хронологическом порядке, то окажется, что коренных изменений в растительном покрове, а значит, и в смене зонального типа растительности в этот период обитания человека в центральных районах Восточно-Европейской равнины не происходило. Вероятно, условия последней ледниковой эпохи привели к существованию относительно устойчивых во времени ландшафтов, благоприятных для жизнедеятельности первобытных охотников и собирателей.
Широкие днища долин рек занимали луга, возможно, местами заболоченные, заросли кустарников (кустарниковые березки, ольховник и др.), отдельные группы деревьев. Долины зарастали растениями, современные области распространения которых находятся в тундре и лесотундре. Вероятны массивы лесотундровых грибов и ягод.
При такой структуре растительности совместно могли сосуществовать типично степные виды фауны с типично тундровыми (лошадь, бизон, северный олень, песец). К ним примешивались и лесные животные - медведь, росомаха, заяц и др. Практически повсеместно обитали мамонты, стада которых свободно перемещались по открытым пространствам Восточно-Европейской равнины.

 

Рис. 19. Расположение основных стоянок на территории Русской равнины
Источник: http://www.archeologia.ru

Во время заключительного этапа позднепалеолитического расселения (15 - 12 тыс. лет назад) число стоянок в Восточной Европе возросло. Стоянки первобытных охотников были широко распространены в бассейнах Днестра, Десны, Среднего Приднепровья (Межирич, Гонцы, Добраничевка, Семеновка и др.), Дона и Оки (Зарайск, Карачаровская, Шатрищи и др.). Судя по их концентрации, именно эти территории были наиболее благоприятны для обитания и охотничьего промысла первобытных россиян. Характерная черта многих стоянок конца позднего палеолита - крупные сооружения из костей мамонта, обычно называемые жилищами, хотя их предназначение и не всегда ясно. Примерно 14 тыс. лет назад природа Восточной Европы начинает меняться. Ледниковый покров и область многолетней мерзлоты деградируют, перестраивается ландшафтно-климатическая ситуация.
Человеку приходится менять места обитания и приспосабливаться к новым условиям. На ранее открытых степных участках распространяются леса, а в северо-западных регионах появляется большое число озер. Главный объект охоты позднепалеолитического человека - мамонт - мигрирует на восток Евразии, где природные условия еще сохраняли черты, близкие к условиям последнего оледенения.
Произошли изменения и в распределении поселений. Их число сократилось в бассейнах Оки, Дона, Днепра и Днестра, но увеличилось на северо-западе в округе гор Рип , ранее недоступном для человека. Перемещения населения диктовались также изменениями условий и специализацией охоты, так как человек еще накрепко был привязан к охотничье-собирательскому образу жизни.
Г.В.Вернадский в своей «Древней Руси»  (Вернадский Г.В, 2004)  этот период в истории реальной Древней Руси – по сути – пропустил, так как к середине 20 века достижений в изучении российского мезолита было крайне мало. Да и продолжаются споры, что считать «средним каменным веком». Для кого-то это 12 – 7 тыс. лет , а для кого-то 17 – 9 тыс. лет назад. Есть и иные варианты. Но в любом случае в данный период был переход от последнего Валдайского оледенения к современному десяти-тысячелетнему голоцену – «свободному ото льда». Это путь вел к широкому и устойчивому распространению производящего сельского хозяйства, одомашниванию собаки и других животных, к разнообразным технологическим достижениям. 



 


Рис. 20. Долговременные археологические памятники Русской равнины
Источник: http://vivovoco.rsl.ru/VV/JOURNAL



Со времен палеолита через мезолит проходит ряд известных археологических памятников России. Сунгирь доросла до нынешнего Владимира. Зарайск как бы и остался Зарайском. Костенки и соседние памятники на берегах Дона сравнительно недалеки от нынешнего Воронежа. Стоит помнить, что долговременные археологические памятники страны носят название населенных пунктов, которые известны хотя бы по несколько веков.

 
1. лeнeocтpoвcкий мoгильник. Мезолит. 7 – 9 тыс. лет назад. 2. Южный Oлeний ocтpoв. Пoceлeниe. Мезолит. Boжмapиxa с мезолита. (По ряду дат ныне определяются с 3 тыс. до н.э.).
Рис. 21. Протогород (?) Вожмариха 5 – 4 тыс. до н.э. (западнее Кижей)
Источник:    www.trinitas.ru/rus/doc/0211/008a/02111046.htm.
Численность мезолитической общины, по оценкам некоторых исследователей,  колеблется от 30 до 100 человек. Однако изменения в технике  хозяйствования людей вели к дроблению общин. Об этом  говорит меньшая площадь мезолитических стоянок по сравнению с позднепалеолитическими. Стоянки становятся многослойными, что указывает на их повторные заселения: кочующие охотники периодически возвращались на освоенное место. Правда, такая многослойность характерна и палеолитическим Костенкам, где была заселена площадь не менее 90 га.
Исчезают большие общинные дома, известные по  тем же Костенкам. Мезолитические жилища — обычно легкие, небольшие, типа шалашей, носят сезонный характер. Образц такого  жилища обнаружен на Русско-Луговской стоянке у Казани. Это прямоугольная полуземлянка длиной около 7 м при ширине 5 м, углубленная на метр в землю. Вдоль ее стен были столбы, поддерживавшие крышу. В центре жилища размещались в овальных ямах очаги. Остатки жилищ худшей сохранности раскопаны на стоянках Елин Бор около Мурома и Огудино на Каме.
Дробление крупных родовых общин должно было привести к тому, что в одном районе стало жить большее число охотничьих коллективов, чем в другом. Допускают, что мелкие общины, возникшие из одной большой, поддерживали между собой связи и иногда объединялись для облавной охоты, например на лосей. Такому объединению есть этнографические примеры. Возможно, были общими и культовые церемонии.
Что считать первыми отечественными (пусть даже «русскими») городами ?! Ладогу (Альдегьюборг), Словенск-Хольмгардр-Новгород, Плесков-Псков-Изборск, Белоозеро, Смаланд (Смоленск «меланхленов», известных еще в античности) и т.п. ?! С учетом, например, существования Костенок у Дона (под Воронежем), жители которых 20 – 25 тысяч лет назад заселили вдоль берега общую площадь около 90 гектаров (многие средневековые города имели значительно меньшую территорию), северным укреплениям (последних нескольких тысячелетий) быть первыми городами на землях России уже никогда не придется!
Остатки древнейших российских крупных поселений («городов» с элементами относительно единой застройки, первичного разделения труда и т.п.) продуктивно искать в регионах устойчивого проживания людей на Русской равнине или в округе Урала.
Даже когда около 2395 г. до н.э. эпические скифские князья Словен и Рус создали первые небольшие селения у Мойско (Ильменя – «городки» по размерам явно не превышали нескольких гектаров, двух-трех десятков изб и сотни жителей), на юге крупные города трипольской культуры уже исчезали. В округе реки Рось недалеко от Киева и южнее они более пяти тысяч лет назад достигали площади 200 – 400 гектаров (Доброводы, Майданец и т.п.).  К сожалению, данные о крупным поселениях времен Словена и Руса на землях России (тем более Северо-Запада РФ) еще в широкой печати не суммированы. Хотя показателей   плотности хозяйственного освоения северных пространств множество. Например, на мезолитической территории (будущей средневековой Новгородской земли) выявлены тысячи петроглифов, особенно на берегах Онежского озера и Белого моря. Они иногда различаются по технике, но чаще изображают эпизоды охот, промысла. И традиции этих изображений идут со времен мезолита, как и во многих местах России.



 

Рис. 22. Культовые камни Новгородской земли
Источник: http://ec-dejavu.ru

На схеме (рис. 22) новгородского археолога М.В. Шорина отмечены основные места культовых камней Приильменья.  Какие-то из этих камней имеют возраст в 4 – 5 тысяч лет. А иным всего несколько веков. Понятно, хватает и камней со следами совсем недавнего времени.  Черные кружки – древние (античные) камни-следовики. Подобные – как «следы Геракла» — указывал на землях будущей Руси почти 25 веков назад Геродот. Квадратики – камни с выемками. Треугольники – почитаемые естественные камни, без следов обработки. Крестики – камни с крестами. Символика креста известна с палеолитических времен. (подробнее см. http://ec-dejavu.ru/c/Cross.html). 
Неолит в разных местах охватывает четвертый и начало пятого климатических периодов, т. е. теплый и влажный атлантический (5500 — 2000 гг. до н.э.) и начало сухого, но по-прежнему теплого суббореального, длившегося до 1000 г. до н. э. Неолит, как и предшествующая эпоха, на разных территориях начинался и кончался в разное время.
Расселение человеческих коллективов в неолите происходило еще интенсивнее, чем в мезолите. Люди попадали в различные природные условия, приспосабливались к ним, и это в значительной мере обусловило существование различных и многочисленных неолитических культур. Различие выражается в формах орудий, жилищ, бытовых вещей и в формах хозяйства. На теплом плодородном юге некоторые племена уже в неолите осваивали производящие формы хозяйства, в то время как на севере оно еще долго оставалось потребляющим.
Неравномерность развития разных областей и стран, многообразие неолитических культур требуют уточнения термина «неолит». По мнению ряда археологов, это прежде всего «эпоха производящего хозяйства». Однако далеко не все исследователи согласны с определением неолита только по хозяйственно-культурному признаку.   На наш взгляд, необходима конкретизация понятия как по способу жизнедеятельности,  технике и технологиям поизводтва, так и  по месту и времени (например, «начальны неолит севера Русской равнины»).
Неолитические поселения были в местах, обеспечивающих существование людей, — вблизи от рек, где ловили рыбу и охотились на птицу, вблизи от полей, где выращивались злаки, если население уже занималось земледелием. Густота неолитического населения зависела и от достаточных запасов камня, необходимого для изготовления орудий. Главной породой такого камня оставался кремень.
С ростом населения, с развитием хозяйства росло и число орудий. Требовалось все больше и больше сырья для их изготовления. Залежи кремня располагаются к югу от линии Белое море — Ладога — Рижский залив. Здесь кремень встречается в известняках или меловых отложениях, иногда выходящих на поверхность.
 Наиболее простым способом добычи кремня был его сбор на поверхности, чаще всего в речных долинах. В других случаях, когда кремень залегал в пластах, перекрытых четвертичными отложениями, обычно песком или лессом, его добывали в открытых ямах. Если же соответствующие пласты были видны в обрывах берегов или оврагов, то выработки кремня с течением времени превращались в штольни — горизонтальные подземные галереи. Одна из мастерских по добыче кремня выявлена на берегах Мсты (Егла). Известны и шахтные разработки кремня. Шахты известны на Верхней Волге, в округе Валдая Новгородской области, в Приуралье и других местах. Горные выработки способствовали совершенствованию приемов изготовления орудий. Здесь возникало их массовое производство.
 Там, где кремня было мало, использовали другие породы, в первую очередь для изготовления крупных орудий. Так, например, в Карелии крупные рубящие орудия делали из сланца. В Эстонии и Латвии для мелких орудий использовался кварц, а для крупных — сланец. Развивается обмен, в первую очередь кремнем, расширяются межплеменные связи, распространяются технические достижения в соседние, а иногда и удаленные области. Кремень из разных месторождений преимущественно имеет разную окраску. Например, кремень Верхнего Поволжья — фиолетовый, а в Прикамье — серо-желтый, низкокачественный. Орудия из волжского кремня встречаются на стоянках от озера Ильмень до Финского залива и далее в Эстонии, Карелии, Ленинградской области.
В неолите ищут и осваивают новые породы камня, которые не могут давать тонких сколов, подобных кремневым. Яшма, нефрит в палеолите почти не использовались. Использование таких пород — одно из отличий неолита от предшествующих эпох. В неолите сохраняются и продолжают преобладать старые приемы обработки камня. Продолжала существовать техника двухсторонней оббивки, техника скола, ретушь. Однако ни один из этих приемов не был пригоден для обработки таких пород камня, как нефрит или яшма, так как они не дают правильных сколов. Появляется шлифование, пиление и заточка камня. Вязкие породы камня прекрасно обрабатываются шлифовкой, которую стали использовать и при изготовлении кремневых орудий. Заготовки, полученные путем оббивки или техникой скола, шлифовали на плоском камне, подсыпая мокрый песок, который и был шлифующим материалом. Новая техника обработки камня — также одно из отличий неолита. В неолите продолжается широкое совершенствование оружия и орудий. В южных областях получает дальнейшее развитие микролитическая техника, в северных появляются крупные наконечники копий, костяные кинжалы, иногда снабженные кремневыми вкладышами. Такое оружие было способно поразить крупного зверя — лося или оленя. Но есть и маленькие кремневые наконечники стрел, предназначенные для охоты на пушных зверей и рассчитанные на то, чтобы не портить их шкурки.  В число важнейших орудий в неолите входит топор, ранее почти неизвестный.
Значение топора было особенно велико в лесных районах, где он стал основным орудием освоения лесного пространста. Появляются  каменные долота, стамески, тесла, дифференциации которых способствовала новая техника обработки камня — шлифовка и затачивание. Рабочие качества каменного топора были достаточно высоки. Археологическая реконструкция  трудового процесса показала, что сосну поперечником до 25 см можно срубить таким топором за полтора часа.


Топор помогал строить жилища, преобладающим типом которых на севере была полуземлянка с как бы вставленным в нее деревянным срубом. Крышу, крытую шкурами и корой, поддерживали столбы. Это отчасти продолжало технологии строительства палеолитических жилищ. 

               

Рис. 23 Каменный топор. Юго-Восток Моск. обл., Фатьяновская (?) культура, неолит.
Источник: http://primal.nm.ru/battle.html

При помощи топора строили загороди, что было  востребовано и для охоты, когда определенные участки обносились плетнями, изгородями, и при скотоводстве, для того чтобы строить загоны для скота. Топор необходим для строительства заколов, перегораживающих реку, чтобы ловить рыбу. При помощи топора изготавливались плоты, лодки, сани, лыжи. Распространение этих средств передвижения означало расширение освоенной людьми территории.
Основным признаком неолита считают керамику (отдельные находки известны и в палеолите). Возникла она во многих местах сразу, независимо друг от друга, но все же на некоторых территориях керамика появилась извне. Например, на Крайний Север она пришла с юга. Основным способом изготовления глиняных сосудов был ленточный, или жгутовой. Из приготовленного глиняного теста раскатывали длинную ленту, клали ее спиралью виток на виток по форме будущего горшка, затем заглаживали, подсушивали на воздухе и обжигали. Несмотря на примитивность изготовления, сосуды иногда имели тонкие стенки и относительную симметричность. На некоторых горшках обнаружены отпечатки пальцев. По величине отпечатков можно предполагать, что эту посуду делали женщины. Пища готовилась на кострах, а горшок с плоским дном на костре неустойчив. Поэтому форма горшков часто полуяйцевидная, иначе остродонная. Остродонные сосуды  удобнее поставить между камнями или же в небольшой  костровой ямке. Сосуды орнаментировали чаще всего нарезным узором, который процарапывался палочкой по сырой глине. Считается, что комбинации, казалось бы, самых произвольных узоров отражали символику, утвердившуюся у местного населения. Поэтому однотипность орнамента керамики служит путеводной нитью для определения неолитического этноса (полиэтноса) и для установления родственных отношений иногда удаленных этносов (племен, народностей).
В ряде мест  соседствуют архаичные и  более развитые хояйственно- технологические уклады. Известны поселенческие  общины,  у которых уже был известен металл  и  откуда он  проникал к общинам, еще не имевшим металлургии. Хотя металл в неолите — случайное явление. Для  систематического применения  металла совокупнй общественный интеллект сообществ, их производительные силы были развиты  еще недостаточно. В неолите появляется ткачество. Некоторые исследователи считают, что ткачеству предшествовало плетение корзин или плетений из прочных трав, водорослей и т.п.. Этнографически известны водонепроницаемые корзины из прутьев. К предпосылкам ткачества относят изобретение рыболовных сетей. В неолите развивается обмен, в частности – с участием кремня. Первобытный примитивный обмен способствовал проникновению культурных растений, животных в ряд областей, где этих растений и животных не было. Но связи между различными территориями России были еще слабы, им мешала малая плотность населения, а также громадные пространства, таежный лес, болота, горы, слабое развитие средств передвижения.
Мотыжное земледелие зародилось по течению тех рек, которые периодически разливались, оставляли на своих берегах значительные намывы плодородного ила. На Южном Буге и на Среднем Днестре (в округе будущей Руси) в VI —V тысячелетиях до н. э. неолитические стоянки расположены обычно в пойме рек, на островах. Лессово-илистая почва благоприятствовала зарождающемуся земледелию, которое в этой культуре, называемой Буго-Днестровской, видимо, уже начало зарождаться, хотя основным видом хозяйства оставалась охота. На стоянках небольшие наземные дома и землянки, и те и другие — с очагами. Кроме микролитических орудий, среди которых есть трапециевидные вкладыши, встречаются роговые мотыги и каменные зернотерки. Наконечники стрел костяные. Обычны остродонные сосуды, но иногда встречается керамика, сходная с посудой дунайских стран.
Климатические условия южной и северной частей лесной и лесостепной зон европейской части  России резко отличны как  в неолите также как и сейчас. Южная граница тайги проходила по северу Приильменья, Ярославскому и Костромскому Поволжью, а граница леса и степи примерно соответствует современной. Плотность населения Восточно-Европейской равнины была различной и отразилась в частоте расположения открытых памятников. Среди них преобладают стоянки, но и могильников известно более 20, кроме того, на поселениях найден ряд единичных или групповых захоронений.
Для лесной полосы отмечена концентрация одновременных поселений в строгих пределах небольших территорий, что отражает родовую структуру общества. Совокупность таких ограниченных комплексов, как предполагают, соответствует племенной организации. В некоторых местах, где вынуждали обстоятельства, люди селились в заболоченных низинах. Жилища в этом случае иногда устраивали на сваях, как, например, в поселении на реке Модлоне в Вологодской области. По берегу узкого и длинного мыса обнаружены остатки пяти четырехугольных домов. Их стены были сделаны из жердей, переплетенных прутьями, полы — из нетолстых бревен и покрыты слоем глины. Бревна пола выступали за пределы дома, образуя перед ним небольшую площадку. Дом стоял на сваях, возвышаясь над землей на 30— 35 см. Между домами были большие верши.
Для общей  характеристики поселений раннего неолита на Восточно-Европейской равнине следует отметить днепродонецкую, нарвскую, льяловскую, сперрингс и волго-камскую культуры. Для позднего неолита картина становится более пестрой. Днепро-донецкая культура V—IV тысячелетий до н. э. в период наибольшего распространения занимала лесостепную Украину, Южную Белоруссию и Верхнее Поднепровье. Она возникла на основе местного мезолита (вспомним его «промежуточную» группу): микролитическая техника совпадает. Хозяйство днепро-донецких неолитических племен охотничье-рыболовецкое, началось приручение животных. На стоянках иногда встречаются кости коровы, собаки, свиньи. Но скотоводство пока не получало дальнейшего развития: кости диких животных преобладали. Зачатки производящего хозяйства — скотоводства и земледелия — появились в южной части лесостепной зоны в среднюю пору неолита.
На стоянках днепро-донецких племен расположены столбовые дома, слегка углубленные в землю, посреди них — открытые очаги, а рядом с домами расположены хозяйственные ямы. Обычны костяные стрелы, гарпуны, рыболовные крючки. Встречаются каменные топоры.
У Мариуполя раскопан поздненеолитический могильник, относимый обычно к днепро-донецкой культуре. В траншее длиной до 28 м и шириной до 2 м находилось более 120 погребений (в основном вытянутых, как и в палеолите Сунгири), но встречались скорченные трупоположения (они известны палеолитическим Костенкам) и трупосожжения. Могильник функционировал более трехсот лет, примерно с 2300 по 1950 г. до н. э. За это время погребения образовали четыре яруса. Часть погребенных была посыпана охрой — обряд типичный для эпохи металла, но засыпка охрой известна и отечественному палеолиту. Костяки лежали черепами в противоположные стороны: мужские — головой на восток, а женские — на запад. (Авдусин Д.А., 1977)
В бассейне Клязьмы и по прилегающим к нему течениям Оки и Волги располагались племена льяловской культуры, названной по стоянке у д. Льялово, находящейся недалеко от города — спутника Москвы Зеленограда. Она относится к типу торфяниковых и расположена на берегу Клязьмы, где эта река когда-то расширялась в небольшое озеро. Там открыто выстроенное на специальном жердевом настиле сезонное шалашное жилище. Найдена полировальная плита и заготовки орудий, которые должны были подвернуться полированию. Встречены также большие каменные рубящие орудия, тщательно обработанные наконечники копий и стрел, изделия из кости и рога. Характерна полуяйцевидная глиняная посуда, украшенная правильными рядами ямочных углублений. Такой орнамент, как доказано, иногда наносился белемнитами или палочками различного сечения. Часто встречается гребенчатый орнамент, названный так потому, что он представляет собой отпечатки костяного, сланцевого, может быть, деревянного гребенчатого штампа. Полагают, что льяловская культура возникла на основе местного мезолита около V тысячелетия до н. э. Очень скоро отдельные группы льяловских племен стали проникать на север, а потом на северо-запад, в результате чего там возникли родственные культуры. Считают, что льяловская культура на коренном своем месте впоследствии распалась на ряд других культур, родство которых очевидно из сходства керамики.На территории Карелии, в Западном Приладожье, захватывая юго-восток Финляндии, существовала культура сперрингс, для которой характерна керамика с прочерченным и ямочным узором, делящим тулово сосуда на треугольные зоны. Керамика типа сперрингс очень похожа на керамику из Зауралья, возможно, именно через эту область она имеет общие черты с керамикой приаральской. На Южном Оленьем острове Онежского озера расположен самый ранний из неолитических могильников лесной зоны. Здесь открыто около 150 погребений, большинство вытянутых, но 5 было скорченных, а четверо было захоронено в вертикальном положении (эти разновидности известны и российскому палеолиту). Одно из этих последних особенно богато: при погребенном обнаружен кинжал, множество подвесок. Здесь был погребен вождь или шаман. По костякам Оленеостровского могильника установлено, что погребенные относились к двум антропологическим типам. Одни близки к европеоидам, другие — к монголоидам. Вероятно, в формировании неолитических племен лесной полосы участвовали и древние пришельцы с запада и переселенцы из-за Урала. Смешение тех и других при преобладании европеоидности привело в дальнейшем к формированию финно-угорских этносов.  (Тюняев А.А.,  2006)
Дальнейшее развитие культур, передвижения и взаимодействия этносов привели к образованию ряда новых культур. Так, многочисленные льяловские популяции глубоко проникли на территорию культуры сперрингс, в результате чего образовалась новая карельская культура. Те же льяловские племена, проникшие на территорию нарвской культуры, положили начало прибалтийской неолитической культуры, в которой преобладали льяловские элементы. Диффузия происходила и в других направлениях, что привело к значительным культурным изменениям. Эти взаимосвязи регионов прослеживаются со времен мезолита.
На Среднем Поволжье и в Прикамье жили племена волго-камской культуры, очень близкой к восточно-уральской (или обско-уральской). Обычно обе культуры рассматриваются вместе, их объединяют в «уральский неолит». На ранних этапах уральская неолитическая культура сходна с кельтеминарской, но полагают, что нет оснований связывать ее возникновение с приходом новых масс населения на Урал. Видимо, развитие было преемственным.
Время уральского неолита лежит между 4000—1800 гг. до н. э. Как повсеместно в лесной зоне, стоянки расположены у края водоемов, а жилищами были прямоугольные полуземлянки. Сосуды с округлым или острым дном украшены гребенчато-струйчатым орнаментом (нанесенные гребенчатым штампом вертикальные волнистые полоски), ямочного орнамента здесь нет. Часты костяные гарпуны. Стрелы тоже костяные и имеют биконическую форму. На стоянке Стрелка (стоянка с таким названием известна и под Новгородом) близ Нижнего Тагила в Горбуновском торфянике найдены прекрасные изделия из дерева, видимо, распространенные на Урале в неолитическое время. Это полозья нарт, весла (значит, были и лодки), ковши с ручками в виде птичьих голов, сосуды, видимо, ритуальные, в виде фигурки лося и др. Особенно следует подчеркнуть значение находки лыж: ведь они делали возможной охоту, составлявшую главное занятие населения  зимой.
К середине III—началу II тысячелетий до н. э. относятся неолитические поселения Северной Оби, похожие на уральские. Они расположены в приозерьях, обычно на мысах. Жилищами служили огромные землянки, площадью иногда до 600 кв. м.(площадь вдовое больше «палеолитических бараков» Костенок). Обычны оббитые и шлифованные долота, ножи, стрелы, позже топоры. Главным занятием было рыболовство. Сосуды первоначально яйцевидные, позднее — плоскодонные. На р. Томи известны наскальные рисунки, изображающие приседающих в танце человечков, а также медведя, волка, журавля, уток и других животных.
Неолитические поселения Прибайкалья включают в себя пересечения  трех культур. Так,  наиболее ранняя представлена могильниками исаковского типа IV — начала III тысячелетия до н. э. Исаковские погребения встречаются небольшими группами по 5—6 могил. В кремневой индустрии наблюдаются палеолитические традиции — здесь обычно большие каменные скребла. Микролиты часто использовались как наконечники копий. Некоторые предметы сделаны из ископаемой мамонтовой кости. Украшения делали из костей и зубов диких животных. Сосуды полуяйцевидные. В могилах обычен охотничий инвентарь — копья, луки, колчаны, стрелы, ножи. Преобладала охота на таежного зверя, некоторое значение имело рыболовство.
Поселения и могильники серовской культуры относятся к III тысячелетию до н. э. Обработка камня, кости, изготовление посуды достигло большого совершенства. Вслед за полированием камня, появившимся еще в исаковское время, стало обычным и сверление. Широко распространились изделия из зеленого нефрита. Одежда шилась из шкур, найдены шилья и иглы в костяных футлярах. В могилах обычны копья, луки, стрелы и кинжалы. Замечателен серовский лук, упругость которого была увеличена роговыми накладками. Такой лук посылал стрелу дальше и с большей силой, чем лук без накладок. В хозяйстве преобладала охота, подчиненное значение имело рыболовство. Рыбу ловили сетями и с помощью искусственной приманки — натуралистично сделанных каменных рыб. Использовались также гарпуны и рыболовные крючки. Население этого времени совершало перекочевки, поселений серовской культуры открыто много. Женщины были равноправными членами коллектива, имущественное равенство не поколеблено. В женских погребениях, как и в мужских, находят луки, стрелы, копья, тесла.
Название третьей культуры ангарского (или прибайкальского) неолита дал китойский могильник (середина III — начало II тысячелетий до н. э.). Могилы заключают костяки, посыпанные охрой. При погребенных находят многочисленные рыболовные крючки. Рыбу ловили не только крючками, были и сети. Серовских луков уже нет. Рыболовство главенствует. Часты тесла и ножи из зеленого нефрита. В китойских могильниках впервые можно отметить неоднородность погребений по количеству и качеству инвентаря. Изредка встречаются особенно богатые погребения. Бедные захоронения обычно находятся на периферии кладбища. Все это свидетельствует о зарождении неравенства внутри рода. В одном могильнике найдено скульптурное изображение головы мужчины с бородой и косой, возможно предка или военачальника. Нефрит, которым богато Прибайкалье, был основой богатства местных племен — этот камень и изделия из него широко распространились в результате обмена. В женских погребениях по-прежнему обычно оружие — род был еще материнский.
В то время, когда в Прибайкалье господствовала неолитическая техника, некоторые землячества уже открыли металлургию. В неолите все более заметной становится неравномерность развития хозяйства и культуры отдельных районов, начавшаяся в палеолите. Некоторые районы в силу ряда причин уходят в своем развитии вперед, здесь скорее приходят к обработке металла, к крупным социальным изменениям. В других же районах в то же самое время господствует еще неолитическое хозяйство.
Неолитические культуры лесной полосы Восточной Европы сохраняли свой  облик вплоть до I тысячелетия до н. э., культуры Сибири — еще дольше. Естественно, что в то время, когда в земледельческих странах уже появилась легенда об умирающем и воскресающем боге, верования и обряды в лесной полосе определялись охотничье-рыболовецким хозяйством. Они реально воплотились в произведения неолитического искусства, дошедшие до нас.
К этой эпохе относятся многочисленные наскальные изображения и скульптуры (мелкая пластика), изображающие животных и людей. Некоторые из них лишь незначительно отличаются от произведений палеолитического и мезолитического искусства. Преобладали старые традиции, хотя можно отметить и влияние передовых областей.
В лесной полосе Евразии отмечают несколько очагов неолитического искусства. Первый очаг охватывает север Восточно-Европейской равнины. На береговых гранитных скалах Онежского озера и берегах р. Выг и у г. Беломорска точечной техникой выбиты силуэтные изображения людей, лосей, лодок, солярных знаков и пр. Одни лодки коротки и широки, другие — узкие и длинные речные суда. Часты сцены охоты, из которых выделяется охота на белух с лодок с гарпуном. Имеются изображения сражений. В наскальных рисунках Белого моря есть древнейшие изображения лыжников. Наиболее ранние из наскальных изображений находятся в урочище Бесовы Следки, они датируются III тысячелетием до н. э. Подобные изображения выбивались на камне и в других местах, в том числе и под Новгородом (находка в новгородском музее).
Наряду с монументальным искусством в этом же районе следует отметить мелкую пластику, к которой относится скульптур» из Оленеостровского могильника, например резная, в виде головы лося, рукоять кинжала, фигурки людей. На стоянках Сарнате и Модлона сохранились деревянные скульптуры.
Второй очаг расположен на Урале. Здесь тоже есть наскальные изображения, но нанесенные краской. Изображены лоси, птицы, люди, солярные знаки. Рисунки контурные, а не силуэтные, и их сопровождают комбинации орнамента. Кремневые фигурки здесь редки, а деревянная скульптура хорошо известна благодаря находкам в торфяниках, где найдены огромные грубые идолы и изящные деревянные сосуды в виде птиц и животных (Шигирский и Горбуновский торфяники).
Третий очаг находится в Сибири: на Среднем Енисее, Ангаре и Верхней Лене. Там в поздненеолитическое время делали каменные фигурки рыб и наскальные рисунки с теми же сюжетами. Одни выполнены краской, другие — гравировкой. Композиций и фигур людей здесь меньше.
Существует предположение о заимствовании северными народами идеологических представлений с юга, а истоки традиций насчитывают десятки тысячелетий. Продолжение  на Онежском озере культа солнца и луны отчасти продолжает подобные культы палеолитической Сунгири, но отчасти и вытекает из экономической базы неолита. Ведь северяне должны были ориентироваться в таком большом озере во время охоты и рыбной ловли. Отсюда может проистекать космический культ.

Неолит завершил каменный век и подвел человечество к порогу новой эпохи. Неолит был временем становления и начала распространения производящего хозяйства. Создаются предпосылки для возникновения металлургии, тесно связанной с производящими отраслями хозяйства. Техника обработки камня достигла чрезвычайно высокого развития и в дальнейшем дополняется лишь некоторыми, хотя и важными, но уже не меняющими его. общего характера приемами.  Появляется глиняная посуда, значительно расширившая хозяйственные возможности человека. Глиняные горшки стали  необходимы не только как кухонный инвентарь, но и как хранилища продуктов, а в некоторых случаях и как тара при их транспортировке.   
Яркими достижениями эпохи неолита стали трипольские протогорода - огромные селения на землях ныне отчасти Молдавии, отчасти Украины.
Развитие этих поселений больше связано со средним этапом трипольской культуры (3600-3150 г. до н.э.). Протогорода имели открытый и укрепленный характер, с валами и рвами. Характеризуя их можно отметить, что в них строятся двухэтажные дома. Найдены мастерские по обработке кремня. Увеличивается количество медных орудий, Хозяйственные формы носят уже более сложный и развитый характер. Люди изобрели ткачество, стали носить удобную тканую одежду и употреблять ткани в хозяйстве.  Развиваются представления об окружающей среде, в том числе о небесных светилах
 На позднем этапе (3150-2350 г. до н.э.) происходит расселение трипольцев на север и восток. Эти два этапа были в начале господства скифов в Европе и Азии (с 3553 г. до н.э.) и продолжалось до выхода скифских князей Словена и Руса на север (около 2395 г. до н.э.). Ранние земледельцы скифы-сколоты все чаще рассматриваются как пращуры скловен-славян
Наибольшее количество поселений - гигантов было сосредоточено в междуречье Южного Буга и Днепра, где их известно около 30 (и каждый площадью более 50 га, чего многие средневековые города Руси веками не достигали). Известны такие поселения и к западу от Южного Буга, однако там их площадь не превышает, как правило, 50 - 70 га. Следует учесть, что для Подолии дешифровки аэрофотоснимков, в отличие от Побужья, где такую работу выполнил в свое время К.В. Шишкин, не проводились (Шишкин К.В., 1973). Основу экономики трипольских общин Буго - Днепровского междуречья составляли земледелие и животноводство.

 


А(а) — 1—6-я ступени позднего периода культуры Триполье-Ку-кутени; б — 7—11-я ступени позднего периода культуры Триполье-Кукутени; в — памятники культуры Триполье-Кукутени (ступень не уточнена); г — отдельные трипольские находки; д — группа памятников культуры Триполье-Кукутени; е — памятники культуры воронковидных кубков; ж — группа памятников культуры воронковидных кубков; з — волынский вариант культуры шаровидных амфор; и — подольский вариант культуры шаровидных амфор; к — группа памятников культуры Чернавода

Рис. 24  Расселение трипольцев около 5 тысяч лет назад.
Источник: Энеолит СССР. М.:Наука, 1982. С.215
Крупным центром экономической деятельности выступает поселение Майданецкое.  Вероятное число обитателей Майданецкого при различных методиках подсчетов определялось от 6000 - 9000 (Шмаглий, Видейко, 1987) до 8200 чел (Круц, 1989, с. 126).  Изучение Майданецкого совпадает с результатами изучения микрохронологии соседнего поселения - гиганта - Тальянок (площадью около 250 га), предпринятого С.Н. Рыжовым. В 70 - начале 80 - х годов  Плотность застройки городов  различна - от 7 до 11 жилищ на гектар, вероятное число комплексов - до 2000 в Майданецком и 2700 в Тальянках. Основу застройки составляли двухэтажные жилищно - хозяйственные комплексы (с учетом подвалов-подклетей).   
Рис. 25  Реконструкция протогорода Майданецкое. 4 тыс. до н.э.
Источник: http://www.trinitas.ru/rus/doc/0211/008a/02111044.htm
Расцвет трипольской культуры падает на III тысячелетие до н. э. Именно в этот период трипольские поселения занимают максимальную область распространения. Для периода расцвета культуры характерно поселение Коломийщина. Поселки, значительно возросшие по площади и насчитывающие в некоторых случаях до 200 домов, расположены высоко над рекой, рядом с возделывавшимися полями. По подсчетам в трипольском поселке Владимировка жило до 3000 человек. Земледельческое хозяйство может прокормить большой коллектив, но соответственно оно требует большого количества рабочих рук. Посевы занимают более значительные пространства, чем раньше. Жилища размещались не по прямой, а концентрическими кругами, по радиусам которых направлены длинные стороны домов. В центре оставалось свободное место, которое считают загоном для возросших стад. Костей домашних животных до 80%, скотоводство по-прежнему пастушеское, ведущей отраслью хозяйства, возможно, было скотоводство при большой роли мотыжного земледелия. Роль рыболовства незначительна. Встречаются костяные и медные рыболовные крючки и глиняные грузила сетей.
Хозяйственный потенциал Триполья более пяти  - трех  тысяч лет назад был достаточен для выхода на такой уровень развития, с которым связано возникновение древнейших поселений городского типа. Поселения – гиганты оцениваются, как "предстанция древнеевропейского города", аграрного в своей основе, но с определенными морфологическими и социальными признаками урбанизации общественной жизни  (Шмаглий Н.М.  1978, с. 42). В целом на базе модели хозяйственной адаптации мотыжных земледельцев и скотоводов сухих степей и предгорий сформировались древнейшие классовые общества Двуречья, Египта, Передней и Средней Азии, Индии и Китая (Чебоксаров, Чебоксарова, 1985, с. 201 - 202).
 Начиная с первобытных стоянок и до крупных поселений неолита «протогорода» выступают катализатором процессов общественного развития. Протогород выступает как центр обновления  производственных технологий и как место интенсивного обмена знаниями.  Существование десятков  крупных   поселений на землях отечества - одно из неоспоримых доказательств реальности развитой хозяйственной и общественной жизни наших пращуров. На территории России и её округи суммирование данных о протогородах  позднего палеолита – неолита  под влиянием славы Костенок, Сунгири, Аркаима, Майданецкого еще только развивается.




Глава 4   К  производящему хозяйству:  бронзовый  и   железный века

Бронзовому веку,  на исследуемой территории, соответствует сухой и сравнительно теплый суббореальный климат, при котором преобладали степи.  По степям Причерноморья, Поволжья, Северного Кавказа, Средней Азии, Южной Сибири распространяется скотоводство. Ныне тщательнее изучается вопрос о началах производящего хозяйства: ремесла, земледелия и скотоводства. Мастерить одежду и орудия труда, жилища и загоны первобытным людям приходилось и на землях отечества десятки тысячелетий назад.
Известное кочевое скотоводство (например, северных оленей) в основном  происходило от загонной охоты: группы охотников со своими собаками, попадая на естественные маршруты сезонных миграций диких животных, постепенно становились сначала пассивными (подобно некоторым хищникам - волкам, львам), затем - активными пастухами, производящими селекцию животных и управляющими движением стад. Менялся характер собственности на скот и пастбищную территорию. При данном типе хозяйства преобладали мясомолочная пища, полигамия (многоженство), власть патриархов. Скотоводческий тип хозяйства благодаря своей мобильности (со скотом мигрирует весь народ) оказал огромное влияние на экономическое развитие всего мира, в том числе и народов России в последние несколько тысячелетий.
Кочевые скотоводческие народы концентрировались на просторах Великой степи - огромной равнины, протянувшейся в Евразии - от Карпат до тунгусской тайги. Здесь сформировалось хозяйство тюркских, угро-финских, иранских народов. Тяготели к кочевому образу жизни и некоторые общины славян.
В это время активные индоевропейцы начинают расходиться из округи будущей России по всему свету, прежде всего закрепляясь в районах Черного моря и Каспия, на ближних землях Европы и Азии. (подробнее см. Гумилев Л.Н.  1989).

Успехи скотоводства выражаются не только в том, что растет число животных в стадах, но и в том, что повсеместно появляются новые виды скота, которые распространяются на север.
 
Рис. 26 Расхождение индоевропейцев с 5 – 4 тыс. до н.э.
По мере распространения скотоводческого хозяйства происходит и совершенствование его форм, что сказывается в заготовке кормов на зиму животным, стойловом содержании скота, в появлении отгонного (полукочевого или яйлажного) скотоводства. При таком скотоводстве животных отгоняют на высокогорные летние пастбища; осваиваются луга на плоскогорьях, например, на Северном Кавказе и в Крыму. Скотоводство, как производящая отрасль,  заставило выйти человека из речных пойм в открытые степи. Наряду со скотоводством делает успехи и широко распространяется земледелие. На юге происходит переход от мотыжного земледелия к пашенному.  Развитие пашенного земледелия, требующего тяглового скота, стало возможно только с успехами скотоводства. Открытие металла способствовало развитию обмена между удаленными странами: ведь производить медь могли только там, где имелись медные руды.  Складываются тысячекилометровые торговые пути, расширяются экономические связи.
Рост взаимодействий и способов коммуникций  людей порождают качественные изменения в структуре совокупного общественного  интеллекта этнических сообществ. Совершенствуются средства сообщения. Водный путь был наиболее легким. Реки выступали связующими нитями между племенами  с эпохи мезолита. В бронзовом веке в дополнение к веслам появился парус, и стали проходимы большие водные пространства. Длинным сухопутным путям были нужны надежные средства передвижения, и именно в энеолите делается одно из важнейших открытий человечества - изобретается колесо.
Для обществ без идеи развития, т.е. вне исторического времени, (первобытное состояние общества) характерны адаптация человека к природе, устойчивое воспроизводство традиций и запрещение их нарушений, выраженное через табу. Суть неолитической трансформации заключается в отражении перехода общественного сознания от событийного времени в его линейной форме, к абстракции циклического времени, к пониманию мерности времени к появлению прогностичной функции социального интеллекта.  В этот период ударная волна антиэнтропийного процесса в механизмах кооперации и конкуренции социальных организаций (интеллектов) имела направленный, взрывной, массовый и энергоемкий характер.
В эпоху, открывающую бронзовый век, распространяется земледелие, которое у ряда племен становится основной формой хозяйства. Оно господствует на огромной территории от Египта до Китая. В земледелии, в основном, используется  мотыжное возделывание почвы. Начинает развиваться  подсечное земледелие. Что востребует широкое применение металлического топора.
Главное содержание хозяйственного прогресса в энеолите — изобретение металлургии. Также изобретен гончарный круг. Наблюдается рост плотности населения. Широко распространяется производящее хозяйство.
 К энеолиту относят  ряд земледельческих, скотоводческих и даже охотничье-рыболовецких культур. (см. Рис.     Государства и племена в период энеолита (3 тыс. лет  до н.э.)) Переход зафиксирован изменениями технологий жизнеобеспечения (металлургия и поливное земледелие) и формализацией общественного строя.  Человечество подошло к порогу классообразования.

 
Рис.   27  Государства и племена в период энеолита (3 тыс. лет  до н.э.)
http://historic.ru/books/item/f00/s00/z0000016/map05.shtml
Первый период эпохи металла называют энеолитом. Это слово состоит из латинского энеус — медь и греческого литое — камень. Некоторые предпочитают термин «халколит», где обе составные части взяты из греческого языка. В обоих случаях термин переводится как меднокаменный век. Этим хотели подчеркнуть, что в энеолите появляются медные орудия, но преобладают каменные. Это действительно так: даже в развитом бронзовом веке продолжают производить многочисленные орудия из камня. Из него делали ножи, стрелы, скребки для обработки шкур, вкладыши серпов, топоры и многие другие орудия. Время преобладания металлических инструментов было еще впереди.
Известно, что социально-экономические  процессы развертываются не изолированно, в чистом пространстве, а во взаимопереплетении друг с другом. С эффектом деформации или резонанса. С сильными или слабыми взаимодействиями. Образуют сложную ткань закономерно-неравномерной динамики общества. Демографические, образовательные, экологические циклы, циклы культуры в совокупном взаимодействии порождают новое качество — ритм развития сообществ.  Так в пространственном измерении этно- цивилизационные волны оказывают воздействие на характер частных цикличных процессов. Социальные системы впитывают в себя течение  частных циклов, характеризующих эволюцию отдельных элементов общества и результат их противоречивого взаимодействия. Сверхдолгосрочные циклы характеризуют собой закономерную неравномерность, повторяемость, ритмичность исторического процесса человечества в целом, отдельных  народов, этносов и  регионов. (Яковец Ю. В. 1993) Исходя, из этих методологических предпосылок, рассмотрим  подробнее палитру развития производящего хозяйства в бронзовом и железном веках.
Территория энеолитической культуры Закавказья охватывала его центральную часть, достигая Черного моря и Дагестана, а на юге — озера Ван. Поселки располагаются в долинах рек и лишь очень редко — на возвышенных местах. Близость к рекам, к местам с увлажненной почвой объясняется земледельческим характером хозяйства. Земледелие доказывается находками землеобрабатывающих орудий — каменных и костяных мотыг, зернотерок, вкладышей серпов, наконец, зерновыми ямами у жилищ. Кроме ячменя и пшеницы разводили виноград. На трех поселках отмечены следы искусственных рвов, вероятно, оросительного назначения, как это можно заключить по иловым отложениям на их дне. Придомное скотоводство было подсобным видом хозяйства; в стаде преобладал крупный рогатый скот. Охота имела уже второстепенное значение. В религиозных представлениях значительную роль стал играть культ богини плодородия, которому соответствуют находки статуэток женщин и животных, а также символические изображения женской груди.
Большой земледельческий очаг возник в V - IV тысячелетии до н. э. на территории Молдавии и Правобережной Украины. По поселению у с. Триполье близ Киева эта культура была названа трипольской. Ее территория попадает на часть территории средневековой Руси вплоть до Дуная. Трипольскую культуру считают результатом синтеза ряда этносов. Она формировалась на основе местных неолитических культур, среди которых имелись племена с зачатками производящего хозяйства, каковы, например, некоторые варианты бугоднестровской культуры. Другим компонентом выступали  пришлые племена.
На облик трипольской культуры наложил специфический отпечаток климат. Поливное земледелие, привязывавшее анауские и закавказские энеолитические племена к постоянным земельным участкам, здесь не было обязательным, так как земли орошались обильными, хотя и неравномерными дождями. Но на поля трипольских племен реки не наносили плодородный ил, и плодородие обрабатываемых участков быстро падало. Их часто меняли. С истощением, окружающих поселения, пригодных участков трипольцы переселялись в другое место. По этой причине трипольские поселения существовали лишь 30—40 лет.  Они не оставили холмов и мощных культурных напластований, хотя остатки их жилищ, как и в Средней Азии, состоят из глины. Иногда некоторые поселения достигали площади 250 – 400 га (Доброводы, Майданецкое).
Преобладающим типом хозяйства в Триполье было земледелие. Но чисто земледельческих культур не бывает. Трассологический анализ трипольских орудий (трассология — определение специального назначения орудия по имеющимся на нем следам, оставленным тем материалом, который обрабатывался этим орудием) показал, что в Триполье не везде преобладали орудия земледельческие. Оказалось, что среди племен этой культуры были не только земледельческие, но и скотоводческо-земледельческие, скотоводческо-охотничьи и даже, возможно, охотничье-скотоводческие. Эти варианты хозяйства существовали как одновременно в разных местах, так и в разное время на одном поселении. Например, хозяйство поселения Поливанов Яр в раннее время (нижний слой) земледельческо-скотоводческое, а в более позднее (средний слой) — скотоводческо-земледельческое.
Особое значение для исследования трипольской металлургии имеет клад медных, а также каменных и костяных предметов в Молдавии у с. Карбуна. Он был найден на мысу, где располагалось раннетрипольское поселение. Клад находился в типичном раннетрипольском грушевидном сосуде, горло которого было накрыто другим сосудом, не менее типичным для того времени. В кладе было около 850 вещей, из которых более половины медных, в том числе два топора из чистой меди, спиральные и пластинчатые медные браслеты, медные подвески, бусы 23 человекоподобные фигурки. Из камня сделаны два топора, бусы и пластины, из кости — подвески. В кладе были также подвески из раковин (Сергеев Г. П., 1963). Карбунский клад замечателен прежде всего огромным количеством медных изделий — их 444. Металлические вещи клада сделаны из чистой меди горячей ковкой. Исследователи полагают, что трипольцы владели всеми видами кузнечной ковки (вытяжка, изгиб, рубка, тиснение и даже пробивка отверстий в массивных предметах). Они также знали технически сложную сварку медных полос. Местная обработка металла доказывается и находками кузнечной наковальни, а также кузнечного молота. Полагают, что мастера, изготовившие вещи клада, делали их из привезенного выплавленного металла, но сами они еще не умели ни плавить, ни отливать. В раннетрипольском материале известно только два металлических топора, и оба они происходят из карбунского клада. Один имитирует форму клиновидных каменных топоров, другой — проушной, причем его изучение дало возможность составить представление о сложных приемах работы трипольских металлокузнецов. В кладе много украшений. Это тяжелые медные бусы, медные трубочки, входившие в состав ожерелья. Каждая бусина ковалась отдельно. Красивы медные браслеты, в большинстве спиральные, но один состоял из медных широких пластин. Другие пластины из клада служили, видимо, для украшения одежды. Медные антропоморфные фигурки весьма схематичны, грубы, по ним с трудом можно представить, что это изображения людей. Это неудивительно, ведь и глиняные трипольские статуэтки весьма условны. В кладе найдены даже самые незначительные по размеру медные пластинки, что указывает на высокую ценность металла. Видимо, поэтому в трипольских поселениях так мало даже самых мелких предметов. Их не выбрасывали, когда они приходили в негодность, а переделывали в другие вещи. Металл клада по своему составу соответствует рудам месторождений Баната (историческая область, лежащая между Трансильванскими Альпами, реками Тиссой и Дунаем). Полагают, что клад принадлежал родовому вождю (или даже царю, князю), в руках которого уже могли скопиться значительные ценности. Наличие в кладе культовых предметов — антропоморфных фигурок — допускает предположение, что вождь одновременно был и жрецом (или в его ближайшем окружении были жрецы). Совмещение занятий вождя и жреца тогда было обычно. 
Потомки трипольских племен жили и в развитом бронзовом веке,  во второй половине III тысячелетия до н. э. Обычно отмечают два локальных варианта развившихся и обособившихся. Один из них называется усатовским (по поселению Усатово под Одессой), другой — городским (по с. Городск близ Житомира). Металл усатовско-городских племен (и других племен этого этапа развития древнейшей металлургии к западу от Днепра и от Черного до Балтийского моря) происходит из балкано-карпатских и центральноевропейских меднорудных источников. Встре чающиеся тесла и шилья, видимо, произведены местными металлургами из привозного металла. На побережье Черного моря поступал кремень с Волыни. Здесь же находят изделия из привозного янтаря. Кусок сурьмы, по определению геологов, происходит из Малой Азии, а посеребрённые кинжалы — из Эгейского мира. Соседство с Черным морем, обилие рыболовных грузил говорят о том, что рыболовство у усатовцев имело значение подсобного вида хозяйства. Они выходили в море, возможно, что доходили до Эгейского мира, но не исключено, что эгейцы их также посещали. Усатовские погребения свидетельствуют о вполне сложившемся патриархате. Они находятся под курганами, в центре которых были погребены мужчины с многочисленными вещами, а по окраинам расположены погребения, значительно уступающие центральному по инвентарю. Видимо, центральные захоронения принадлежат людям, занимавшим особое общественное положение. Женские статуэтки хотя и встречаются, но они так схематичны, что их трудно узнать. (Сафронов В.А.,  1989). Ряд усатовских могил не содержал погребений. Предполагают, что эти «могилы», являются памятными насыпями в честь утонувших мореплавателей или воинов, погибших далеко от родины. Мемориальные сооружения в честь погибших сородичей возводились вплоть до последнего времени.
В Нижнем Прикамье и Среднем Поволжье в результате развития неолитических культур происходит переход к эпохе бронзы. Появляются первые единичные медные орудия. Преемственные связи неолитических культур и племен бронзового века прослеживаются хорошо. Они ещё близки к неолитическим, поэтому волосовскую культуру долгое время считали неолитической. Даже орнамент волосовских сосудов нанесен штампом, сходным с неолитическим. На позднем этапе развития волосовская культура (в нее иногда включают и Коломцы у истока Волхова) расширяет свою территорию до верховьев Клязьмы, где известна стоянка Николо-Перевоз. Волосовцы были рыболовами и по своему хозяйству сильно отличались от передовых племен этой эпохи, но тем не менее волосовскую культуру сейчас единодушно считают энеолитической. На обширных волосовских селениях расположены большие полуземлянки. Из находок наиболее интересен волосовский клад — множество предметов из кремня, покрытых тонкой отжимной ретушью. Среди них копья, ножи, стрелы, а также изображения животных — своеобразная скульптура лесного энеолита. Волосовскую культуру относят ко II тысячелетию до н. э.
В Сибири энеолит представлен афанасьевской культурой III тысячелетия до н. э., названной по могильнику у Афанасьевой горы на Енисее. И здесь наиболее характерным явлением было распространение производящего хозяйства. Афанасьевское хозяйство скотоводческое. Афанасьевская культура изучена главным образом по курганам, а также по небольшим поселениям, которых пока найдено мало. В могилах часто находятся костяки мужчин вместе со скелетами одной или нескольких женщин и детей. Одиночные погребения обычно женские. Афанасьевские погребения в Минусинских степях представляют собой ямы, в которые вставлены деревянные срубы, перекрытые бревнами или каменными плитами. Над всем этим насыпали курган. Жилища афанасьевцев — полуземлянки с бревенчатым потолком, но вероятны и бревенчатые дома, о чем говорит умение рубить срубы для могильных ям. В могилах встречаются кости домашних животных. Важное значение сохраняет охота. Меди еще немного, а вещи из нее небольшие; листовидные ножи, кольца, иглы, топор, жатвенный нож, медные игольники.  (Авдусин Д.А., 1977).
Руды, в этот период,  разрабатывали открытым способом, как, например, на Бакр-Узяке в Северном Казахстане (Бакр-Узяк по-башкирски — Медный Лог), Древний карьер Еленовского месторождения на речке Киимбай, как оказалось, снабжал медью огромную территорию вплоть до Дона. На Алтае известен Белоусовский рудник. В нем найден скелет рудокопа с кожаным мешком, в котором была руда. При добыче руды использовались каменные молоты. Подобные находки очень редки, но они свидетельствуют, что глубокие разработки рудных месторождений существовали еще в раннем  бронзовом веке. Медные руды залегают в основном в горных районах. Один из таких районов примыкал к ареалу древних переднеазиатских цивилизаций, заходя в Закавказье. Считают, что переднеазиатский металл проникал на Балканы, а оттуда достигал правобережья Днепра. На территории Восточной Европы можно указать лишь уральскую и карпатскую меднорудные зоны; в Азиатской части — Тянь-Шань и Алтай.
Появление сплавов на медной основе, т. е. бронз, знаменует собой очередной этап развития металлургии.  Еще недавно считали, что мягкая от природы медь не выдерживала соперничества с камнем, и полагали, что в этом причина малой распространенности медных орудий.  Действительно, медное лезвие в работе тупится, но каменное выкрашивается.  Каменное приходилось заменять, а медное можно было наточить. Опыты показали, что производственные процессы, выполненные параллельно инструментами из обоих материалов, быстрее завершались медными орудиями, несмотря на их мягкость.  Следовательно, малая распространенность медных орудий объясняется не их плохими рабочими качествами, а редкостью самого металла, высокой стоимостью меди. Поэтому из меди сначала делали украшения и мелкие колющие и режущие орудия — ножи, шилья. Топоры и другие орудия ударного действия не делали еще и потому, что не знали упрочняющего действия наклепа (проковки).
 Плавка меди трудна из-за высокой температуры ее плавления (выше 1000 градусов), поэтому ее сразу же сплавляли с оловом (или другими компонентами). Стоило только в одном месте, возле рудных месторождений, соединить медь с оловом или его заменителями (сурьмой, мышьяком, цинком или свинцом), и эти уже сравнительно легкоплавкие слитки могли быть переплавлены в изделия в других районах и странах. Бронза плавится при температуре, значительно меньшей, чем медь. Однако не следует думать, что бронзу плавили в каждом жилище. Для изготовления высококачественных орудий были нужны специальные металлургические приспособления, а в жилищах могли отливать только неприхотливые украшения. Орудия, сделанные из бронзы, были твердыми и острыми. Бронзовое оружие и бронзовые орудия успешно выдержали конкуренцию с каменными.
Бронзовые вещи изготовляли с помощью литейных форм. Для этого в глине делали оттиск готовой, например деревянной, модели, глину высушивали, а потом в полученную одностороннюю форму наливали металл. Получали изделие с одной плоской стороной. Литье в одностороннюю форму — один из ранних приемов металлургии меди. Сложную, двояковыпуклую вещь, например топор или копье, в такой форме отлить нельзя. Для изготовления объемных предметов делали каменные формы, состоящие из двух половинок, точно соответствующих друг другу. Половинки прочно связывали, в специально оставленное отверстие наливали металл, а в другое отверстие выходил вытесняемый металлом воздух. Затем половинки разнимали, извлекали готовую отливку и обрабатывали ее: обрезали заусеницы, шлифовали, затачивали. Наконец, вещи могли изготовлять по восковой модели. Такую модель заливали полужидкой глиной, а когда она застывала, операцию повторяли, пока слой глины не приобретал нужную толщину. Потом форму обжигали, при этом воск выплавлялся, а вместо него наливали металл. При выемке готового изделия форму ломали, поэтому отливку нельзя было повторить. Находки литейных форм — верный признак местного изготовления вещи.
При отливке меди в закрытых формах изделие получалось пористое, низкокачественное. Пористости можно было избежать, но очень сложным путем, уже известным, однако, некоторым литейщикам меди. Бронза же не только более легкоплавка, чем медь, но в расплавленном виде она гораздо более текуча, а поэтому бронзовые изделия, отлитые в закрытых формах, не пористы. Значит, процесс значительно упрощался и ускорялся. Это было очень важное качество, в значительной степени определившее победу бронзовой металлургии. Первоначально бронза использовалась для производства орудий старых, привычных форм, и на этом этапе бронзовые орудия часто подражали каменным. Позднее люди освоили особенности нового материала и стали делать более совершенные орудия, которые могли быть выполнены только в бронзе.
Техника обработки камня совершенствовалась и в бронзовом веке. Появилось и широко распространилось сверление камня. Сверлили камень полой костью или полой деревянной трубкой, подсыпая под ее нижний конец мокрый песок. Сверленые каменные топоры — одна из частых находок на поселениях бронзового века. Появление бронзы способствовало увеличению ассортимента изделий, но все же она была дорога, а потому из нее предпочитали делать только самые необходимые виды орудий и оружия, где преимущества бронзы были несомненны и существенны, а также украшения.
В бронзовом веке между разными территориями возникает экономическое неравенство. При этом усиление межродовых столкновений способствовало развитию оружия. Еще в энеолите появляется такой важнейший вид оружия, как меч. Бронзовые мечи были  средством нападения и защиты. Кроме бронзового оружия появляются бронзовые орудия труда, в первую очередь ударного и рубящего действия. В одних областях были и медь, и олово, в других — только медь или только олово, а третьи не имели ни того, ни другого. Это, с одной стороны,  усилило неравномерность развития общества на разных территориях, с другой —  способствовало развитию обмена между ними. Так, общины с территорий Словакии и Чехии обменивались друг с другом медью и оловом. На территории России такой обмен происходил между Уралом и среднерусской полосой, так как в лесной полосе нет ни меди, ни олова. Такая же картина наблюдалась в обмене между Кавказом и степным скотоводческим Поволжьем.
Куро-араксская культура ранней бронзы в Закавказье (III тысячелетие до н. э.) развилась из местной энеолитической культуры, с которой у нее нет резкой границы. В это время увеличивается плотность населения, отразившаяся в большом количестве поселков. Область их распространения примерно та же, что и в энеолите, но кроме низинных мест заселяются предгорья и даже горы. При этом люди стремятся селиться в местах, защищенных природой: на узких мысах, на холмах и горах, в местах, примыкающих к обрывам. Некоторые из поселений играют роль центров, вокруг которых группируются новые небольшие поселки. Центральная часть домов остается круглой, но около нее возникают прямоугольные помещения. Площадь дома иногда достигает 40 кв. м. Очаг располагается уже не у стены, а в центре дома.
В низинах господствовало земледелие. Появляются новые злаки, например новые сорта пшеницы, просо, лен. Многочисленные зерновые ямы на поселениях говорят о значительных запасах зерна. В предгорных и горных районах ведущее положение в хозяйстве начинает занимать скотоводство, в котором постепенно преобладает отгонная система.
Металлических предметов становится больше, встречаются крупные орудия — серпы, топоры, есть кинжалы и копья, по-прежнему много украшений крупных и мелких. Именно в III тысячелетии до н. э. Кавказ становится мощным металлургическим центром, и в этом принципиальное отличие куро-араксской культуры от культуры энео-литической.
Основным признаком куро-араксской культуры является лощеная керамика, черная в южных районах, красноватая в северных. При формовке сосудов, судя по отпечаткам на них, использовалась льняная ткань, производство которой, равно как и шерстяной, уже было развитым.
Конструкции могильных сооружений куро-араксской культуры усложняются, и к концу существования этой культуры появляются большие погребальные камеры, иногда со срубом внутри, перекрытые грандиозными курганными насыпями. Нередко в погребениях находят золотые и серебряные предметы — остатки жертвоприношений. Выдвинувшихся военачальников хоронят с особой пышностью — в доспехах и с оружием.
Зачатки имущественной и социальной дифференциации проистекают из процесса быстрого становления скотоводческого хозяйства, которое теперь, в отличие от его старой придомной формы, дает значительное количество прибавочного продукта. Явственно проявляется главенствующая роль мужчины.
В период перехода к железному веку в Закавказье повсеместно встречаются погребения с костями домашних животных, прежде всего овец, туши которых иногда клали с усопшим. В это переходное время на Южном Кавказе всюду распространены бронзовые топоры и копья. Появляются бронзовые мечи, иногда с загнутой рукоятью. Стрелы чаще обсидиановые.
В богатых погребениях нередко встречаются костяки убитых рабов. В кургане на оз. Севан вместе с хозяином были погребены 11 рабов. Иногда прослеживаются антропологические различия между хозяевами и рабами: рабов приводили из соседних стран. Рабство привело к зарождению рабовладельческого уклада, но еще в рамках родового строя.
Племена ранней бронзы, жившие на Северном Кавказе, оставили поселения и курганы майкопской культуры III тысячелетия до н. э., начало которой относится к энеолиту (названа по первому раскопанному кургану, находившемуся в г. Майкопе). Насыпь имела высоту 11 м, под ней оказалась широкая могильная яма, разделенная перегородкой пополам, а одна из этих половин, в свою очередь, была разделена на две части. Во всех камерах обнаружено по одному скорченному и окрашенному костяку. Главное погребение находилось в большой камере. Покойник был усыпан золотыми бляшками с дырочками для пришивания к ткани или к коже. Можно думать, что этими бляшками украшался балдахин, который поддерживали шесть серебряных трубок, найденных там же. Четыре из них украшены литыми изображениями быков: две — золотыми, две — серебряными. На черепе были две золотые диадемы с розетками. В могиле стояли золотые и серебряные сосуды. Два сосуда замечательны по имеющимся на них чеканным изображениям. На одном из них изображен пейзаж, причем некоторые сравнивают его с видом Кавказского хребта из Майкопа. На втором сосуде изображены животные. В малых камерах лежали скелеты, вероятно, убитых жен, при них были золотые серьги и бусы.
Близкий состав инвентаря имеет серия курганов и поселений предгорий Северного Кавказа, составляющая майкопскую культуру середины III тысячелетия до н. э. В майкопских курганах много привозных вещей: украшения и сосуды из драгоценных металлов, бусы из дорогих минералов, бронзовые кинжалы, топоры. Под насыпью кургана у Новосвободной оказался дольмен (ритуальное каменное захоронение), а в Майкопском кургане над покойником был подвешен балдахин. Подобные сооружения — признак не только богатства, но и почета, оказанного погребенным. Видимо, в курганах майкопского типа были погребены родовые вожди, власть которых уже достигла большой силы. В этих погребениях были и местные вещи: глиняные сосуды, каменные стрелы, вкладыши составных орудий. Аналогичный  инвентарь  встречается и при раскопках  поселений.
Поселение у г. Долинска  (округа Нальчика) располагалось над рекой и состояло из групп жилищ-мазанок с несколькими очагами в виде ям внутри. Возделывались участки земли между домами. В мазанках, на полу и в специальных ямах обнаружены большие сосуды с тремя ушками, служившие для хранения зерна. Есть и погреба-ямы. Хозяйство  классифицируется как  земледельческое, так как  найдены каменные мотыги, зернотерки, вкладыши серпов. Орудия  сделаны главным образом из камня, хотя уже применялся и металл.
На высокой равнине над р. Белой (Северный Кавказ) расположено также относящееся к майкопской культуре поселение Мешоко, окруженное каменной стеной. Дома были глинобитные. В культурном слое много костей; почти все из них принадлежат домашним животным — свинье, корове, овце. Скот составлял главное богатство жителей поселка. Земледельческие орудия представлены зернотерками, пестами ступок, вкладышами серпов. По материалам Мешоко можно судить и о домашних занятиях, достигавших значительного развития. Сосуды, хотя еще и лепленые от руки, сформованы хорошо, тщательно отделаны стрелы, красивы каменные браслеты.
Некоторые археологи считают, что майкопскую культуру образовали группы скотоводческих племен, пришедшие из Закавказья. Анализом бронз установлено, что они мышьяковистые, закавказские. Эти бронзы распространяются и в Предкавказье, а потом в южно-русских степях, занятых древнеямными племенами.
Группа этносов Северного Кавказа жила у Черноморского побережья. Их погребения находятся в дольменах (дол по-бретонски — стол, мен — камень), сложенных из огромных каменных плит, поставленных четырехугольником и перекрытых многотонной плитой. Кладка настолько плотная, что между камнями нельзя всунуть лезвие ножа. Известны дольмены, вырубленные целиком из камня.

Вместо входа в переднем камне имеется круглое отверстие, закрытое каменной пробкой: оно использовалось для повторных захоронений. Вокруг дольменов нередко встречаются оградки из камня, ограничивающие место для совершения поминальных обрядов. Дольмены относятся к так называемым мегалитическим сооружениям (мегас по-гречески — большой). Другие виды мегалитов встречаются в Западной Европе, а у нас неизвестны. Формы погребальных обрядов в дольменах распространены широко по Средиземноморскому миру. Вещи при северокавказских погребениях местные.

 
Рис. 28  Дольмен
Источник; Майкопскую культуру на рубеже III и II тысячелетий до н. э. сменила северокавказская. Она представлена в основном погребальными памятниками и занимала территорию от Черного моря до Дагестана, выходя в Кубанскую степь. Северокавказская культура еще более, чем майкопская, насыщала восточноевропейские степи закавказским металлом. Особенно тесными были связи с племенами катакомбной культуры от Днепра до Волги. Несомненно, что северокавказские племена развивали собственную металлургию. Древние рудные разработки известны в Теберде, Хабезе и др.
Северокавказские этносы занимались скотоводством, но в их хозяйстве большую роль играло земледелие. Найдены серпы составные, позже металлические. Погребения, сначала скорченные, потом вытянутые, лежат под курганными насыпями. Значительная часть орудий сделана из камня. Наибольшее количество памятников этой культуры открыто в течениях Терека и Кубани, а также в высокогорных раионах.
В горных районах Северного Кавказа — Кабардино-Балкарии, Чечни, Ингушетии и Северной Осетии — в конце бронзового века появляется кобанская культура, возникшая здесь при участии племен северокавказской культуры. Кобанскими племена называются по могильнику у аула Кобан. Изучены главным образом погребения. Они скорчены, лежат в могильных ямах, обложенных каменными плитами и перекрытыми такой же плитой. На умершего мужчину надевали широкий бронзовый пояс, иногда с гравировкой, а на ноги — спиральные браслеты. С умершим клали кинжалы с причудливыми рукоятками, изящные дважды изогнутые боевые топоры. На женских скелетах тоже обнаружены бронзовые пояса и спиральные браслеты на руках и ногах, а также большие булавки для застегивания одежды и ожерелья из бронзовых и сердоликовых бус. Иногда в горах Северного Кавказа находят закавказские мечи и шлемы. Могильники этой культуры считают родовыми кладбищами; хотя и отражают существенное имущественное расслоение. Металлургия кобанской бронзы — одна из лучших на территории России, но уже близок век железа, в который заходит основная часть существования этой культуры. Некоторые бронзовые предметы инкрустированы новым металлом — железом. Главным занятием было овцеводство; лошадь широко использовалась для верховой езды. Дата кобанских погребений — XI—VII вв. до н э. Археологи при раскопках,  в слоях при движении  от неолита к развитому энеолиту системно отмечают, что «расписных сосудов по-прежнему много, но роспись уже одноцветная, а не многоцветная». Эти сосуды совершеннее  — они сделаны с помощью гончарного круга. Гончарный круг позволил ускорить процесс производства сосудов. Появляются возможности делать посуду для обмена — гончар становился праремесленником. Хотя первым обособившимся ремеслом была металлургия. Об обособлении металлургии свидетельствуют клады литейщиков. Остальные ремесла, в том числе гончарное, обособлялись позднее.
В степной полосе от р. Эмбы до р. Днепра, а в некоторые периоды до Днестровско-Прутского междуречья в середине III тысячелетия до н. э. сложилась культурно-историческая общность, которую часто называют древнеямной культурой. Установлено, что эта общность включает до десятка вариантов, и не исключено, что каждый из них в дальнейшем может оказаться областью нескольких культур. Общими признаками всех вариантов является погребальный обряд, форма и орнаментация керамики, а также межплеменные связи. Древнеямные племена хоронили умерших в могильных ямах, от которых и произошло название всей общности. Над ямами возводились курганы. Это одни из самых ранних курганов и России. Курганный обряд резко отличается от погребальных обычаев раннеземледельческих племен, нередко производивших захоронения на территории поселения или даже под полом жилища. Сложное культовое сооружение, каким является курган, на данном этапе говорит о иных идеологических представлениях, вероятно, вызванных социально-экономической базой. Под курганами в могильных ямах покойники лежат скорченно, они часто окрашены, а инвентарь при них обычно очень беден. Его составляют кремневые стрелы, скребки, ножи, костяные гарпуны, крючки, шилья, бусы, булавки. Меди мало, из нее сделаны обычно ножи и шилья. Сосуды круглодонны или остродонны в отличие от плоскодонных сосудов земледельцев. Орнамент гребенчатый или шнуровой, наносившийся палочкой, на которую была намотана веревочка.
Древнейшим вариантом древнеямной общности является Волго-Уральский. На его формировании сказалось влияние Восточного Прикаспия, где еще с мезолита наблюдались сходные формы кремневой индустрии, а в свое время появилась остродонная или круглодонная керамика. Видимо, там же был центр одомашнивания животных, в первую очередь овцы. Волго-Уральское междуречье было той территорией, где начался процесс обособления скотоводческих племен, который затем охватил всю древнеямную территорию с востока на запад и от Приазовья до Самарской Луки. Эпоха древнеямной общности положила начало широкому освоению степной полосы, что стало возможным с распространением скотоводства. Скотоводство в степях хотя и было еще пастушеским, но появляется в настолько сложившемся виде, что освоение степей иногда объясняют потребностями хозяйства. Степь открывала возможности общения человеческих коллективов и широкого распространения всех культурных явлений. Развитие скотоводства привело к накоплению богатств в родовых и племенных коллективах, что было причиной усиления межродовых столкновений. Распространение скотоводства было связано и с освоением пахотных участков. Но продуктов земледелия, как думают, было мало, и это было еще одной причиной грабительских межродовых столкновений.
Утверждение производящей экономики привело к улучшению условий жизни и к быстрому росту человеческих коллективов, что, в свою очередь, повлияло на продвижение древнеямных племен до нижнего течения Дуная и Северо-Восточной Болгарии. Погребения с окрашенными костяками встречаются даже в Венгрии. Наконец, в древнеямную эпоху совершился переход к патриархату, обусловленный распространением скотоводческого хозяйства. Впрочем, теперь известен ряд и раннеземледельческих племен, для которых характерен этот же вид социальной организации. Поселения ограждаются укреплениями, причем довольно мощными.
Дальнейшее развитие древнеямных племен привело к их взаимодействию с новой, так называемой катакомбной культурно-исторической общностью. Катакомбная общность объединяет ряд родственных культур.

.  

Рис. 29  Кубковидные формы керамики различных этапов катакомбного времени
1 - Большой Мишкин, 1/4 (B.C. Бочкарев); 2 - Кастырский VII, 2/4 (В.Г. Житников); 3 - Венцы 1/3 (B.C. Бочкарев); 4 - Калиновка I, 3/12 (С.Н. Санжаров); 5 - Новый, 131/3 (Л.С. Ильюков); 6 - Кумыска И, 1/5 (Н.М. Малов); 7 - Упраздно-Кагальницкий I, 2/9 (В.Г. Житников); 8 - Ростов-на-Дону, 11/11 (И.Б. Брашинский, А.И. Демченко); 9 - Сухо-Дюдеревский II, 1/10 (В.Г. Житников); 10 - Малая Мартыновка, 2/19 (А.В. Кияшко); 11 - Кастырский II, 16/3 (В.Г. Житников); 12 - Упраздно-Кагальницкий IV, 1/12 (В.П. Копылов, А.К. Гамаюнов); 13 - Новый, 79/4 (Л.С. Ильюков); 14 - Кобяковский 3/6 (В.К. Гугуев, Т.А. Прохорова); 15 - Кастырский V, 7/5 (В.Г. Житников); 16 - Бережновка II, 8/6 (И.В. Синицын); 17 - Поляков курган, погр. 6 (И.Н. Парусимов); 18 - Балабинский I, 36/13 (А.А. Узянов, Ю.А. Смирнов, В.Я. Стеганцева, И.С. Каменецкий)


Источник: Кияшко А.В. Морфология и орнаментика керамики эпохи средней бронзы Волго-Донских степей* // Нижневолжский археологический вестник. - Волгоград, 2001. - Вып. 4. - С. 35.
Основная форма катакомбной керамики — сосуд с выпуклыми боками и цилиндрической шейкой. Керамика плоскодонная, что соответствует стационарным печам с плоским подом (см. рис. 29).
Для катакомбной общности называют четыре ее варианта, размещавшихся на территории от Волги до Днепра. Черты, объединяющие эти варианты, те же, что для древнеямных племен: общность обряда погребения внутри всей территории, общность керамики и ее орнаментации, а кроме того, синхронность, смежность территорий и явные межплеменные связи.
Катакомбные поселения обычно расположены на естественно укрепленных обрывами высоких речных мысах, а по течению Донца — в поймах. Берега рек удобны для пастбищ и подсобного земледелия. В реках ловили рыбу. На поселениях во множестве встречаются рыбные кости. Основой хозяйства было развитое скотоводство.  Металлические изделия, как показал анализ, были сделаны из кавказской бронзы. Типичны листовидные ножи или кинжалы, топоры, долота — все они находят аналогии на Северном Кавказе, в том числе в вещах северокавказской культуры. Литейное производство было местным. Металлических вещей еще немного, часто встречаются каменные орудия: топоры, булавы, стрелы. Самым характерным предметом катакомбной культуры являются каменные сверленые полированные топоры, имеющие сходство с топорами, появившимися тогда в Северной и Центральной Европе. Некоторые археологи считают возможным предположить, что выходцы из наших степей достигали Италии и Рейна. Для таких путешествий были нужны средства передвижения, которые в степях появились еще в ямное время. В катакомбном погребении, раскопанном в Ростовской области, найдена большая четырехколесная повозка.
Социальный строй племен катакомбной историко-культурной общности — патриархат. Некоторые из археологов обращают внимание на то, что при отдельных погребенных инвентарь более богатый, а поэтому эти могилы считают захоронениями старейшин или вождей; кроме того, они делают вывод, что у катакомбных племен уже сложились предпосылки имущественной дифференциации. Катакомбную культурную общность обычно считают существовавшей между 2000 и 1 600 гг. до н. э. Но в некоторых местах, например в Крыму, катакомбные племена жили еще долго.
Основная территория формирования срубной культуры лежит по Волге от Куйбышева до Волгограда и от Волги до Уральска. Одной из разновидностей погребального обряда было захоронение покойника в скорченном положении в срубе высотой в один-два венца. Эти срубы и послужили поводом для названия культуры. Находят трупоположения и в ямах.
 


 
Рис. 30 Полуземлянка. Жилище племён срубной культуры. Реконструкция.
Источник: http://zubova-poliana.narod.ru/history-091.htm

Срубные племена жили во второй половине II — начале I тысячелетия до н. э. За последние два-три века II тысячелетия они проникли далеко на запад, переходя даже низовья Днепра и Буга, а территория их максимального распространения с юга на север простиралась от Азовского моря до устья Камы. Видимо, эти племена происходили от древнеямных, живших в Среднем и Нижнем Поволжье, где древнеямные памятники имеют некоторое своеобразие. Расселение срубных племен относят к XVI—XV вв. до н. э., когда они заняли всю свою территорию.Поселения срубной культуры располагаются не только на больших, но и в особенности на малых реках. Жилищами служили полуземлянки значительной площади (иногда до 150 кв. м и более). Их стены были укреплены бревнами. Внутри жилища располагалось несколько очагов (как и в палеолитических Костенках). Видимо, здесь жило несколько парных семей.
Керамика срубной культуры приспособлена к плоскому поду печей, она плоско донная. Преобладают баночные, почти цилиндрические сосуды и острореберные, как бы из сложенных основаниями двух усеченных конусов. Появляются погребения в срубах. Умение вязать венцы сруба дает основание предположить о возможности существования деревянных жилищ на срубных поселениях.
Металлических вещей в срубное время много — и мелких, и крупных. В металлургии происходят значительные изменения. Степные племена получают металл не из кавказских месторождений, а с Урала, из Средней Азии, Казахстана. Область мышьяковистых бронз стала ограничиваться Кавказом и Предкавказьем, а в степях появляются классические медно-оловянные бронзы. Почти все изделия отливаются в закрытых двусторонних формах. Металл проникает далеко на север. У д. Калиновки Волгоградской области найдено погребение бронзолитейщика. В погребении мастера обнаружены две глиняные двустворчатые формы для топоров, четыре орнаментированных сопла и другие вещи. Кроме этого погребения литейные формы встречаются и в других местах.
Набор бронзовых вещей в срубное время велик и разнообразен. В погребении у г. Энгельса на Волге нашли бронзовое оружие: кинжалы, втульчатые копья. Копья принадлежат к типу, встречающемуся от Молдавии до Алтая. Вместе с оружием найдены баночные горшки. Иногда встречаются металлические вещи, привезенные с других территорий. Так, в кладе у Киева найден бронзовый пояс кавказского происхождения.
В Сосновой Мазе у г. Хвалынска на Волге найден клад, состоящий из многих бронзовых предметов, среди которых выделяются массивные ножи. Они служили для вырубки кустарников в поймах рек, тем самым плодородные участки освобождались для пашен. Вещи из клада не отделаны, они сохранили закраины, образовавшиеся при литье. Подобные клады продукции в срубное время не так уж редки, обычно это клады готовых изделий. Они говорят о накоплении значительных богатств (металл был большим богатством) у отдельных лиц, главным образом вождей племен. Клад у с. Бородино в Одесской области был найден в каменоломне. Его составляют изящные каменные полированные топоры; копья, аналогичные копью, найденному в кладе, известны на Волге и в Сибири. Серебряные булава и кинжал принадлежат к кругу трансильванских бронзовых изделий, а по орнаменту — к вещам эгейского мира. Булава из клада имеет точные аналогии в Месопотамии и на Кавказе. Клад был зарыт в XV—XIV вв. до н. э.
В кургане у с. Ягодного на Волге находился жертвенник, окруженный двумя кольцами погребений. В почетном внешнем круге захоронены старый мужчина, видимо родовой патриарх, а также мужчины-воины. Во внутреннем круге погребены женщины и дети. Почетное место погребения старейшины — явление, сопутствующее патриархату.
Основу хозяйства племен срубной культуры составляло скотоводство. Наибольшими были стада коров, обычны лошади. Найдены псалии — части удил, что говорит об использовании лошади для верховой езды. Растет роль земледелия, хорошо известны широкие металлические серпы с крюком для прикрепления к рукояти и бронзовые мотыги.
К концу срубной культуры в погребениях часто встречаются железные ножи. Появляются формы вещей, развившиеся впоследствии у скифов. Это одно из оснований полагать, что между срубной и скифской культурами нет принципиальной грани; не исключено, что потомки срубных племен были местной основой последующей скифской культуры.  Считают, что Южное Приуралье было центром формирования не только срубной культуры, но и некоторых других, в первую очередь андроновской. Андроновская культура, видимо, представляет собой не одну, несколько культур, состоящих между собой в разной степени родства. Территория, занимавшаяся андроновскими племенами в период их наибольшего распространения, настолько огромна, что только это обстоятельство заставляет сразу же отказаться от мысли о единстве этой культуры. Ее максимальная территория простиралась от Урала до Енисея и от тайги до Тянь-Шаня. Датируется она обычно от середины II по начало I тысячелетия до н. э., т. е. она одновременна срубной культуре. Название дано по могильнику у д. Андроново в Минусинских степях.
Основную роль в хозяйстве андроновцев играло скотоводство: разводили коров, овец, лошадей. Здесь впервые в азиатских степях была освоена верховая езда. Земледелие, хотя и было развито, оставалось подсобным видом хозяйства. Роль охоты и рыболовства была еще значительной. Поселения располагались по речным поймам, удобным для земледелия, Лучше других изучено Алексеевское поселение на р. Тобол, около Кустаная. В нем прослежено более 20 жилищ в виде больших землянок площадью до 250 кв. м. В каждой землянке имелись ямы-хранилища и очаги двух типов: каменные — для отопления и глиняные — для приготовления пищи. Это поселение по площади сродни небольшим средневековым городам.
Найденные кости принадлежат домашнему скоту, а костей диких животных почти нет. Обычны каменные мотыги, много зернотерок. Андроновская керамика (часто баночная или горшковидная) плоскодонна, что свидетельствует о малой роли перекочевок; появилась стационарная печь с плоским подом. На верхней части горшков обычен пояс из треугольников и ромбов, а ниже — пояс меандрового узора.
Рядом с Алексеевским поселением раскопан типичный андроновский могильник, а по соседству с ним — место для жертвоприношений. Там, в отдельных ямах были зарыты горшки с пищей, остатки сожжения домашних животных и пшеницы. Время Алексеевского поселения — начало I тысячелетия до н. э.
Андроновские погребения отмечены низкими курганными насыпями, иногда с оградками из камней. Под насыпями — могильные ямы со вставленными в них срубами, имеющими деревянный потолок. Могилы содержат скорченные костяки, реже — трупосожжения. Погребальный инвентарь состоит из каменных стрел, бронзового оружия и орудий, бус, а иногда золотых и медных серег. Металлургия этого времени основывается на рудных месторождениях Урала, Средней Азии, Казахстана и Горного Алтая. На огромных пространствах от Енисея до Днепра и от Копет-Дага до Печоры металл однообразен. Андроновцы были племенами металлургов, располагавшими рядом рудников, в частности Еленовским в Казахстане. На востоке их территории располагались крупнейшие оловянные рудники, откуда на запад шло олово, уже сплавленное с медью. У андроновских племен были широко распространены металлические изделия: ножи, кинжалы, массивные, топоры, копья, серпы, шилья. Для добычи руды применялись глубокие подземные выработки. Добывалось и золото. Сходство андроновских и срубных памятников заключается в оседлости населения, в близости конструкций жилищ, керамики, бронзовых изделий. Среди последних в Сибири и на Волге встречаются предметы сейминских типов. Особенно сходны андроновские и срубные памятники позднего времени. В Алексеевском поселении помимо типичных андроновских керамических форм появляются большие сосуды и округлые горшки, которые наряду со втульчатыми бронзовыми стрелами впоследствии типичны для савроматов. Считают, что ираноязычные савроматы были потомками андроновцев. Значит, и андроновцы, и племена срубной культуры тоже были ираноязычны.
Сложной проблемой археологии бронзового века является вопрос о так называемых «культурах боевых топоров».  Так условно называют совокупность культур, отличительными признаками которых являются, во-первых, каменные сверленые топоры-молоты, имеющие с одной стороны лезвие, а с другой — плоский боек, отчего их вид напоминает сверху очертания лодки (такие топоры часто называются ладьевидными).  Сверленым топорам часто сопутствует округлая, иногда шаровидная керамика со шнуровым орнаментом, которая также представляет собой атрибут «культур боевых топоров». Среди археологов нет единого мнения по вопросу о месте сложения этой группы культур. Одни считают, что древнейшие формы шнуровых сосудов находятся в Голландии, другие — в междуречье Вислы и Днепра, где в то время, как они думают, еще существовала неразделеная славяно-балто-германская языковая общность. Под влиянием различных причин, в основном связанных с возникновением скотоводческого хозяйства, племена «боевых топоров» пришли в движение и стали расселяться, тесня различные племена, захватывая их территории, вступая в вооруженные столкновения и мирные контакты. Пути продвижения «культур боевых топоров» были различны. Для лесной полосы Восточной Европы наибольший интерес представляют племена среднеднепровской и фатьяновской культур, близость которых объясняют общим происхождением. Но указать «общего предка» не удается, так как в формировании обеих культур приняли участие не только общие «предки», но и племена неродственных культур.
Основой среднеднепровской культуры считают позднеямные племена и племена позднего триполья, а на севере (Верхний Днепр) — местные племена поздненеолитических культур, которые доживают до очень позднего времени — рубежа III и II тысячелетия до н. э. и даже позже. В массу племен Среднего и Верхнего Днепра вторглась группа западных племен шнуровой керамики и ассимилировала аборигенов. Пришельцы не были многочисленны: характерные для западных шнуровых культур сосуды, называемые колоколовидными кубками и шаровидными амфорами, на западе составляют основную массу посуды, а у среднеднепровцев такие формы не часты. Территория максимального распространения среднеднепровской культуры простирается по Днепру от Черкасс до Могилева (а по мнению других — даже до Смоленска), а в стороны от Днепра — до Брянска и Мозыря. На ранних этапах ее территория была меньше.
Среднеднепровских поселений изучено немного. Они небольшие и обычно расположены в поймах рек на песчаных дюнах, иногда на высоких мысах. Жилища наземные, глинобитные, часто разделенные на два помещения. Очаги каменные. Поселения изобилуют каменными орудиями. Погребений известно больше, и они дали главный материал по этой культуре. Мертвых часто хоронили, вырывая яму в уже насыпанных курганах «чужой» культуры. Нередко эти курганы были возведены еще древнеямными племенами (на Среднем Днепре). Есть и бескурганные кладбища. Среднеднепровские могилы содержат вытянутые (иногда скорченные), очень редко — окрашенные костяки со скудным инвентарем. В Белоруссии встречаются и трупосожжения. Если при погребенном имеются вещи, то обычно это 1—2 сосуда, каменный сверленый топор и мелкие украшения. Горшки имеют шаровидное тулово и невысокую шейку.
Иногда встречаются и плоскодонные сосуды. На керамике характерен шнуровой орнамент. На позднем этапе средне-днепровской культуры известен металл, но его очень мало — несколько топоров, одно бронзовое копье, браслеты и так называемые височные кольца (проволочные кольца, укреплявшиеся женщинами на висках и державшие прическу). О дальних связях говорит клад, привозной металл и находки янтарных украшений.
О земледелии свидетельствуют находки зернотерок и зерен пшеницы. Наличие каменных и бронзовых топоров допускает предположение о подсечном земледелии. Однако существовало и скотоводство, которое многие исследователи считают ведущей формой хозяйства среднеднепровских племен. Разводили овец, свиней, лошадей, может быть, и коров. Кости этих животных встречаются как на поселениях, так и в погребениях.
Исходя из того, что среднеднепровские погребения часто совершены в позднеямных курганах, очевидно, что среднеднепровские племена жили позже ямных, в крайнем случае короткое время сосуществовали с ними. Некоторые исследователи доказывают, что временем средне днепровской культуры следует считать 2200—1600 гг. до н. э., а другие эту дату расширяют до 2400—1400 гг. до н. э.
В Юго-Восточной Прибалтике в конце III и во II тысячелетии до н. э. жили племена прибалтийской неолитической культуры. Их поселения многочисленны и густо расположены от Калининградской области до восточной части Финского залива, за исключением территории Литвы, где их было мало. Около XVIII в. до н. э. в Восточную Прибалтику с юга проникают другие племена, обычно называемые балтийскими. Они оставили поселения и могильники, где часты находки каменных сверленых топоров ладьевидных очертаний, а также плоскодонной посуды со шнуровым орнаментом. Балтийские племена расселяются по Восточной и Юго-Восточной Прибалтике и оттуда проникают в Финляндию, на Аландские острова и в Среднюю Швецию.
В могилах, оставленных балтийскими племенами, костяки скорчены и лежат на боку, чего ранее в местных погребениях не было. По статистике костей на поселениях и в погребениях новые племена разводили овец, свиней, реже коров. В могилах кроме топоров и сосудов встречаются кремневые орудия, костяные гарпуны, ожерелья из зубов животных, янтарные украшения. Бронзовых изделий нет. Топоры часто сделаны из камня, встречающегося на более южных территориях Литвы и Белоруссии. Керамика сходна с сосудами Средней Вислы и Верхнего Днепра. Крайне редко на поселениях балтийских племен встречаются бронзовые вислообушные топоры, подобные фатьяновским, копья сейминского типа, плоские топоры.
Во второй половине II тысячелетия до н. э. происходит постепенное слияние пришельцев с местным населением. Севернее Западной Двины победил охотничье-рыболовецкий быт местных племен, а южнее одержали верх балтийские племена. Думают, что этим было положено начало формирования племен эстов и летто-литовцев.
Через Прибалтику прошла мощная волна племен, проникших в среднерусские леса и занявших почти всю их зону. По мнению некоторых археологов, они расселялись от Псковского озера на западе до Камы и Вятки на востоке, на севере фатьяновские племена встречаются у южной границы Вологодской области, а на юг доходят до верховьев Оки, до Суры и Средней Волги. Другие археологи считают, что фатьяновцы занимали гораздо меньшую территорию, ограниченную междуречьем Оки и Волги. По могильнику, расположенному у с. Фатьяново (близ Ярославля), культура была названа фатьяновской.
Фатьяновцы изучены по могильникам. Иногда довольно обширным. Что говорит в пользу определенной оседлости этих племен. Эти кладбища расположены на высоких холмах. Костяки с небольшим количеством инвентаря лежат в могильных ямах. Вместе со скорченными покойниками положены топоры и глиняные сосуды. Во всех погребениях, где встречаются кости животных, неизменно преобладают кости домашних пород. Фатьяновцы были скотоводами, больше всего (особенно на ранней стадии) разводили свиней, потом овец, коров, лошадей. Часто встречаются кости собак. Имели значение охота и рыболовство.
Существовавшее у фатьяновцев скотоводство дает основание предположить, что фатьяновцы находились на стадии отцовского рода. Частые находки боевых топоров свидетельствуют об учащении межродовых столкновений. Фатьяновская культура делится на ряд групп, отличающихся друг от друга временем существования или местными особенностями. Наиболее крупные из них — Московско-Клязьминская, Верхневолжская и Средневолжская. Первая расположена на верховьях Днепра, по Москва-реке и Клязьме, вторая — на севере Калининской, Ярославской и Костромской областей, а третья занимает огромную территорию по Нижней Каме и Средней Волге. Наиболее ранние памятники расположены на западе по рекам Ловать и Западная Двина, наиболее поздние — в Ярославском Поволжье и на Средней Волге. Таким образом, расположение памятников свидетельствует о движении фатьяковских племен с запада на восток. В этом движении фатьяновцы заняли и территорию волосовских племен, которые сами были здесь пришельцами.
На западе территории расселения фатьяновцев металлические предметы не встречаются, однако можно утверждать, что эти племена знали обработку металла. Устанавливают это, во-первых, по находкам так называемых льячек — глиняных ложечек, которыми зачерпывался расплавленный металл, чтобы разлить его в формы, во-вторых, тем, что на некоторых каменных топорах в подражание бронзовым воспроизведен литейный шов.
В дальнейшем металла становится больше, но в жизнь фатьяновцев он достаточно широко входит только на последней стадии развития. К этому времени относится раскопанное погребение металлурга с литейными формами. Спектральные исследования доказали существование у фатьяновцев собственной металлургии, причем изделия изготовлены из чистой меди. Исходными рудами для нее были медистые песчаники Среднего Поволжья. Отсюда и происходит фатьяновский металл, распространение которого шло с востока на запад. Поэтому понятно, что области, лежащие ближе к Волге, имели больше металла, чем западные. Предметов из западноевропейского металла у фатьяновцев нет. Средневолжскую группу фатьяновской культуры иногда называют балановской, и некоторые археологи предлагают считать ее самостоятельной культурой, ссылаясь на особенности балановского металла и особый антропологический тип балановского населения. Но последние исследования установили, что металл средневолжской группы не отличается от металла других фатьяновских памятников, а чужие антропологические типы в них редки.
В средневолжской группе известно несколько десятков поселений. Они находятся на высоких холмах, где обнаружены четырехугольные полуземлянки и инвентарь. Вещи, найденные в этих землянках, не отличаются от найденных в могилах. На остальных территориях чисто фатьяновских поселений нет. Фатьяновские вещи встречаются на стоянках волосовской культуры, причем они продолжают на них изредка встречатыя до конца бронзового века, когда на этих поселениях уже появляется керамика, типичная для раннего железного века. Поэтому считают, что фатьяновцы не исчезли бесследно, а в соединении с населением местных культур явились основой населения следующей эпохи. Фатьяновская культура на разных территориях существовала в разное время. Этим временем для Верхней Волги был период от 1800 г. до н. э. до 1300 г. до н. э, а на Средней Волге — от 1700 г. до н. э. до начала I тысячелетия до н. э.
По обоим берегам Волги, от Ярославля до Казани, на восток до р. Белой и на запад до р. Протвы (приток средней Оки), распространены абашевские курганы середины II тысячелетия до н. э. Полагают, что абашевцы пришли с юго-востока. В Казанское Поволжье их могло привести, например, стремление овладеть источниками меди столь ценной в те времена. Абашевский металл, как и фатьяновский, поволжского происхождения. Под насыпью абашевских курганов обычно находят несколько могил. Иногда встречается круглодонная керамика, но много сосудов с плоским дном, напоминающих перевернутый колокол. Кости домашних животных подтверждают наличие в хозяйстве скотоводства. Инвентарь погребений свидетельствует о росте накоплений, но вопрос о возникновении патриархального рода спорен. Абашевские курганы бедны металлом. Но в одном из курганов, где захоронено 28, вероятно, изрубленных врагом людей, выделялось погребение мужчины с литейной формой проушного топора, тиглем и каменной наковаленкой. Таким образом, имеется  свидетельство о местной металлургии. Крупные металлические изделия известны по кладам: топоры, долота, кинжалы, копья. Бронзовые серпы свидетельствуют о земледелии, но его роль и значение в экономике хозяйства этого типа, скорее всего, второстепенна.  В конце II тысячелетия до н. э, абашевцы  в Приуралье и междуречье Вятки и Волги вытеснены  племенами позднесрубной культуры.
На берегу Галичского озера раскопана стоянка с круглыми землянками, ямочногребенчатой керамикой и кремневыми орудиями. Она относится к бронзовому веку, но имеет вполне неолитический облик: быт по-прежнему неолитический, преобладают каменные орудия, хозяйство остается рыболовецким. Между тем на этой стоянке обнаружены бронзовые вещи (ножи, спираль и пластинка), совпадающие по форме с вещами из клада, который связывают с абашевской культурой. В Галичском кладе найдены бронзовые статуэтки мужчин. Одна из них изображает солнечное божество — его голова окружена лучами, другая — лунное, на его голове три полумесяца. С этими статуэтками найдены бронзовые фигурки ящериц, вислообушный проушной топор, кинжал, ножи, браслеты. Эти вещи, видимо, употреблялись при религиозных обрядах и принадлежали родовому коллективу.
Недалеко от ст. Сейма близ Нижнего Новгорода раскопан могильник середины II тысячелетия до н. э., давший имя сейминской культуре. Многие погребения оказались богатыми бронзовыми предметами, а также содержали вещи из камня. Найдено много бронзовых шестигранных кельтов — своеобразных топоров в виде клина, у которых отверстие для рукояти находится в основании клина, а поэтому рукоять была коленчатая. Среди копий Сейминского могильника есть экземпляр, аналогичный копью из Бородинского клада (Молдавия). Ножи и кинжалы напоминают срубные и абашевские. но встречаются и самобытные, например, с рукоятью, украшенной художественным изображением головы лося. Вислообушные топоры отличаются от фатьяновских. Много кремневых изделий, в том числе вкладыши для серпов.
В д. Турбино (округа Перми) раскопано два могильника, аналогичных Сейминскому. Там нашли несколько десятков кельтов, среди которых есть кельты сейминского типа. Обнаружено много копий совершенных форм, среди них одно из серебра. Обычны ножи, близкие по типам ножам срубной культуры. Есть вислообушные топоры, бронзовые браслеты. В Турбинском могильнике много кремневых орудий. Наконец, там найдены нефритовые кольца, сделанные из прибайкальского нефрита. Дата Турбинского могильника — третья четверть II тысячелетия до н. э. Распространение бронзовых изделий сейминско-турбинского типа прослеживается и дальше на восток. Особенно интересна бронзолитейная мастерская на стоянке у с. Самусь в низовьях р. Томи. В ней найдены четыре литейные формы для кельтов сейминского и турбинского типов и три формы для литья сейминско-турбинских копий. Таким образом, вещи сейминско-турбинских типов производились на огромной территории от Оки до Оби.
Общность типов вещей допускала предположение о единой сейминско-турбинской археологической культуре, племена которой вели обмен с племенами более восточных территорий до Прибайкалья и далее. Но оказалось, что металл турбинцев и сейминцев по составу разный, что алтайские вещи, сходные с вещами сейминскими, более древние, чем их собственные изделия. Турбинцы и сейминцы пришли в Восточную Европу из Зауралья. Они двигались отдельно, двумя потоками по кромке лесной полосы, не углубляясь ни в степи, ни в тайгу. Сейминцы шли несколько южнее турбинцев.
Восточная часть территории андроновских племен захватывала и южную Сибирь (частично выходящую из лесной полосы), где в энеолите развивалась афанасьевская культура, вытесненная этими племенами с удобных земель. Со временем андроновцы Южной Сибири подверглись ассимиляции со стороны таежных племен, среди которых были потомки афанасьевцев, стремившиеся занять места прежнего расселения. В результате этого процесса на Енисее сложилась новая культура, в какой-то степени наследовавшая традиции своих предшественниц и долгое время соседствовавшая с андроновской. Впрочем, ряд археологов настаивает на несходстве культур, усиливая чисто археологические аргументы различиями, отмеченными антропологами.
На Ангаре, Верхней Лене, на Байкале жили так называемые глазковские племена (1700—1300 гг. до н. э.). В могильниках и на поселениях помимо топоров и мелких орудий для разных домашних работ встречаются гарпуны, рыболовные крючки, грузила для сетей, каменные копья и стрелы. Весь этот инвентарь соответствует охотничье-рыболовецкому быту. Меди и бронзы очень мало.
Технологический и социальный прогресс был стремительным не на всех территориях. Действовали различные местные факторы, обусловмвшие развитие производительных сил и связанных с этим процессов. Одним из тормозящих факторов было отсутствие меднорудных запасов в большинстве областей страны. Нивелировка этого фактора произошла с открытием железа. Открытие железа и изобретение металлургического процесса было весьма сложным делом. Однако, железные вещи стали быстро вытеснять бронзовые, так как железо в отличие oт меди и олова встречается почти повсеместно.
Железные руды залегают и в горных районах, и в болотах, не только глубоко под землей, но и на ее поверхности. В настоящее время болотная руда не представляет промышленного интереса, но в древности она имела важное значение.  Если медь и олово имеются в природе в чистом виде, то железо встречается только в химических соединениях, главным образом с кислородом, а также с иными элементами. Сколько бы ни держать железную руду в огне костра, она не расплавится, и этот путь «случайного» открытия, возможный для меди, олова и некоторых других металлов, для железа исключен. Бурый рыхлый камень, каким является железная руда, не был пригоден и для изготовления орудий путем оббивки. Наконец, даже восстановленное железо плавится при очень высокой температуре — более 1500 градусов. Все это является почти непреодолимым препятствием для более или менее удовлетворительной гипотезы истории открытия железа. Несомненно, что открытие железа было подготовлено несколькими тысячелетиями развития металлургии меди. Особенно важно было изобретение мехов для дутья воздуха в плавильные печи. Такие меха использовались в цветной металлургии, увеличивая приток кислорода в горн, что не только повышало в нем температуру, но и создавало условия для успешной химической реакции восстановления металла.  В отличие от бронзовых предметов железные орудия труда не могли изготовляться литьем, их выковывали. Процесс ковки к моменту открытия металлургии железа имел тысячелетнюю историю. Ковали на металлической подставке — наковальне. Кусок железа сначала раскаляли в горне, а потом кузнец, держа его клещами на наковальне, маленьким молоточком-ручником ударял по тому месту, куда затем наносил удар его помощник, бивший по железу тяжелым молотом-кувалдой.
За четыре-пять тысячелетий, приходящихся на бронзовый век, человечество прошло огромный путь прогресса. Инвариант  развития состоит в формировании устойчивого  производящего хозяйства. Земледелие распространилось по многим странам и стало основой быстрого роста культурных достижений ряда племен (например, анауских и трипольских). Скотоводство, возникшее на основе местного хозяйственного развития, а также заимствованное, послужило движущей силой освоения степей и достигло такого уровня, когда зарождались предпосылки новой, прогрессивной кочевой формы хозяйствования. Освоение степей усилило контакты между человеческими коллективами, ускорило распространение хозяйственных и иных достижений. Производящие формы хозяйства стали основой развития металлургии меди и бронзы, широко распространившейся по территории нашей страны, пройдя все четыре этапа развития. С изобретением дутья воздуха в плавильные печи создаются предпосылки возникновения металлургии железа. Этносы, занимавшие монопольное положение в производстве бронзы, потеряли монополию на производство металла. Этносы, жившие на территориях  бедных медными рудами, с открытием железа быстро догнали этносы, бывшие передовыми в эпоху бронзы.
Обновление формы и материала орудий труда повлияло на появление и новой формы земледелия — подсечно-огневой. Улучшение условий жизни привело к быстрому росту населения. Включение новых масс людей в производство привело к взрывному характеру социально-экономического развития. Рост отрасли   скотоводства способствовало сосредоточению богатства. Накопление ресурсов, в форме богатства, привело к  увеличению  межродовых столкновений. Верх в этих столкновениях одерживал тот род, который, владел как бронзовым оружием, так и более совершенной социальной (боевой) организацией. Происходит переход от материнского рода к отцовскому. А возможность получения прибавочного продукта создали условия для возникновения рабства. С появлением  рабов конструируется социальный аппарат протогосударственности.
Глава 5  Обустройство пространств: этносы Евразии

 В начале железного века лесную полосу Восточно-Европейской равнины занимали народы, которые относят к двум большим этническим массивам. На занимавшихся этими этническими группами территориях различны гидронимика, типы жилищ, украшений, хозяйства и другие археологические признаки. Граница этих массивов проходит примерно по линии Рижский залив — оз. Селигер — Тула — Киев — Брест. К западу от этой линии лежит область балтской гидронимии, к востоку — финно-угорской, а к югу от линии Брест — Киев — р. Сейм в лесостепи — область иранской гидронимии.
Западнобалтские племена, жившие на этой территории веками, явились предками современных латышей и литовцев. Им были родственны восточные балты, культура которых имела много сходных черт с западнобалтской, но не тождественна ей. Восточнобалтские племена начала железного века представлены несколькими археологическими культурами. Одной из них является днепро-двинская VIII в. до н. э. — IV в н. э., занимавшая междуречье Днепра и Двины, включая их притоки в этом течении. Как полагают, она произошла из предшествующих культур эпохи бронзы. На территории Смоленской области встречаются предметы и среднеднепровской и фатьяновской культур.
Поселения днепро-двинской культуры, в отличие от предшествовавших им поселков эпохи бронзы, известны хорошо. Типичны полностью раскопанные городища Новые Батеки, Акатово и Демидовка под Смоленском. Обычно такие городища расположены группами по 2—3, каждое из них находилось на возвышенных участках у водоемов, на мысах, доступ к которым с двух сторон преграждала река, обрыв или болото, что было важно при обороне поселения. С другой стороны эти поселки граничили с ровными участками земли, удобным для обработки: днепро-двинцы были земледельцами.
Уже в начале существования культуры поселения были укреплены частоколами, заборами и другими оборонительными сооружениями из дерева. Это примерно совпадает с периодом войн Великой Скифии с Персией. Однако очень скоро, уже в VII в. до н. э., их стали дополнять земляными валами, идущими вокруг всего поселка. Таким образом, валы стоят на древнем культурном слое, раскопки которого представляют большой интерес. Со стороны примыкающих пашен вал был выше, а кроме него здесь выкапывали глубокий ров. К рубежу новой эры типичными становятся две линии валов и рвов, укрепляющих оборону поселка.
Размер территории поселка внутри укреплений небольшой — около 1000 кв. м. Жилищами были прямоугольные мазанки, а позднее — срубные дома с каменными очагами. Нередко одна из длинных стен дома примыкала к оборонительному валу. В стороне стояло святилище с плотно утрамбованным глиняным полом, на котором находят круглые глиняные «блюда» поперечником до 1 м.
Земледельческий характер хозяйства доказывается частыми находками каменных, железных и бронзовых топоров, слабоизогнутых серпов, зернотерок. Найдены зерна и пыльца злаков. Земледелие было, видимо, подсечно-огневым с ручным возделыванием земли. Оно в лесной полосе требовало участия мужчин. Значительная роль мужского труда, межродовые столкновения, на которые указывают укрепления, говорят о развитом патриархате.
Большое значение в хозяйстве имело скотоводство. В ходе многочисленных раскопок поселений этого периода  найдено большое количество костей свиней и коров. Останки овец и лошадей встречаются реже. Количество находимых костей домашних животных, в раскопах, заметно увеличивается снизу вверх, что свидетельстует об увеличении поголовья скота. Охота и рыболовство играли подчиненную производящему укладу хозяйствования роль.
В начале днепро-двинской культуры железные предметы единичны,  преобладают костяные. Из кости делали и орудия труда — мотыги, стрелы, гарпуны, рукоятки орудий, иголки, украшения — бусы, подвески, а также манки и дудочки. Костяные предметы играют существенную роль только в первой половине существования этой культуры. Бронзовые предметы известны с нижних слоев. Бронза была привозной, но бронзолитейное производство было собственным, на него указывают раскопанные остатки бронзоплавильной печи и литейные формы. Из бронзы делали преимущественно украшения: браслеты, перстни, булавки, но встречаются и массивные топоры — кельты.
Обработка железа происходила тут же, на поселениях, о чем говорят находимые железные шлаки. Из железа делали не только орудия: серпы, ножи, проушные топоры, шилья, но и украшения. Основную массу посуды составляют небольшие горшки, расширенные кверху, с неорнаментированными стенками. Технология их изготовления постепенно совершенствуется — улучшается качество глиняного теста. Найден ряд предметов южноприднепровских и прибалтийских типов, говорящих о дальних связях днепро-двинских племен.
Днепро-двинские племена почти со всех сторон были окружены балтийскими культурами, а с востока они граничили с племенами дьяковской культуры, занимающей западную часть междуречья Оки и Волги. Одно из первых исследованных поселений находится у с. Дьяково на территории Москвы. Однако это поселение, хотя и дало название большой культуре, раскопано недостаточно тщательно (его копали еще в прошлом веке). Для характеристики дьяковских племен наиболее важны:  Старшее Каширское городище и полностью раскопанные городища Щербинское (у Подольска) и Троицкое (у Можайска). Они охватывают весь хронологический диапазон дьяковской культуры — VIII в. до н. э. — V в. н. э.
Дьяковские городища расположены на мысах, образованных береговыми обрывами реки и оврага. На раннем этапе поселения были укреплены частоколом и рвом с напольной стороны; в период расцвета культуры (IV в. до н. э. — III в. н. э.) на большинстве городищ появляются земляные валы, а в ряде случаев укреплениями служили стены срубов, поставленных вплотную друг к другу и образующих оборонительное кольцо. Предполагают, что срубы таких укреплений служили зимой как хлевы, а может быть даже как жилые помещения. К концу дьяковского времени типичны двойные линии укреплений из валов и рвов с деревянными сооружениями на них.
Ранние дьяковские жилища представляют собой землянки. Например, на Старшем Каширском городище раскопано 22 землянки диаметром от 4 до 6 м с каменным очагом в центре каждой из них. Позже распространяются наземные дома, срубные или столбовые.
Считают, что на городище жило от 50 до 200 человек, следовательно, это никак не могла быть патриархальная семья, даже сильно разросшаяся. Это был род. Совокупность населения нескольких городищ составляла племя. Инвентарь каждого жилища беден, имущественного расслоения еще не было.
Статистика костей, найденных на дьяковских городищах, говорит о доминировании в хозяйстве скотоводства, причем для многих городищ обычно преобладание костей лошади — животного, которое может добывать себе корм даже из-под снега. Первоначально лошадей разводили на мясо, лишь в средних слоях встречаются псалии и удила, свидетельствующие об использовании этих животных для верховой езды, но вряд ли в качестве тяглового скота. Скотоводство было примитивным, отбор животных не производился. Зоологи, исследовав кости дьяковского скота, пришли к заключению, что он был малорослым. Скот составлял собственность всего рода, его главное богатство, которое хранили за валами поселения. Скотоводство и укрепления говорят о патриархально-родовых отношениях у дьяковцев.
Значение земледелия было невелико: на дьяковских городищах мало сельскохозяйственных орудий. Поселения дьяковцев располагались главным образом в лесной зоне, населению приходилось бороться с лесом. Для этого был нужен прежде всего топор, а топоров, так же как и мотыг, на дьяковских городищах найдено мало, однако много серпов и зернотерок. Таким образом, земледелие у дьяковцев существовало, но как второстепенный вид хозяйства, и вряд ли оно было подсечным, при котором главные работы выполнялись топором. Важное  значение имела охота. Для охоты существовали определенного вида стрелы. Например, для пушной охоты была предназначена костяная стрела, которая вместо жала имела плоский боек. Такими стрелами зверька оглушали или убивали, не испортив его шкуры. В дьяковское время развивался обмен, особенно в южных районах культуры, соседящих с территорией скифов. Скифских вещей найдено довольно много. Видимо, через скифов к дьяковцам пришли стеклянные бусы, проникли двушипные железные стрелы, на Троицком городище найдена римская фибула с латинской надписью. Привозные вещи, помимо источника для изучения путей и средств обмена, важны для установления датировки слоев на дьяковских городищах.  Ранняя дьяковская керамика имеет общие черты с посудой поздней бронзы. На первом этапе генетическую связь с предшествующей эпохой отражает и костяной инвентарь. Однако в генезисе дьяковской культуры много неясных мест.
Связующим звеном с предшествующим временем является сетчатая керамика, появившаяся еще в бронзовом веке, но получившая развитие в дьяковскую эпоху и ставшая типичной для ее раннего периода. Сетчатой ее назвали по имеющимся на ней отпечаткам грубой ткани, которая играла какую-то роль при изготовлении глиняной посуды. Первоначально это не орнамент, о чем свидетельствует сглаженность отпечатков. Но затем, видимо, поняли их декоративность и стали употреблять штамп, отпечатки которого копируют отпечатки, сделанные тканью. Сетчатая керамика на дьяковских городищах обычно не преобладала, основным видом была посуда с гладкими стенками. К рубежу нашей эры сетчатые сосуды постепенно исчезают. Вся дьяковская керамика плоскодонная — пищу готовили в стационарных печах с плоским подом.
Другой вещью, которую долгое время считали специфически дьяковской, являются глиняные грузики, в профиль напоминающие грибок, а в плане — розетку. Они часто орнаментированы ямочками, нанесенными острой палочкой. Установлено, что область распространения грузиков гораздо шире территории дьяковской культуры, но на дьяковских городищах они встречаются чаще, чем на инокультурных. Грузики появляются в период расцвета культуры. Об их назначении нет единого мнения. Существуют две основные гипотезы; согласно той и другой грузики применялись при изготовлении тканей, но по одной из них — в виде пряслиц, по другой — в виде грузиков для нитей ткацкого станка.
На раннем этапе развития дьяковской культуры металла почти нет, господствуют костяные орудия: проколки, иглы, стрелы, гарпуны, долота. Известна и костяная скульптура. Но с IV в. до н. э. значение костяных вещей постепенно уменьшается, число железных предметов растет. Возникает местная черная металлургия, причем сыродутный процесс, видимо, был заимствован с юга. Тогда же распространяются бронзовые изделия; это обычно украшения преимущественно прикамских типов. На городищах встречаются тигли, льячки, литейные формы.
В конце дьяковской культуры костяного инвентаря уже нет. Широко распространяются предметы из железа и бронзы. Интересны клады из железных колец, найденные на Щербинском городище, — своеобразная форма хранения металла.
Важным памятником конца дьяковской культуры является городище Березняки около Рыбинска, относящееся к III—V вв.н. э. Расположение городища, так же как и найденные там вещи, типичны для дьяковских поселений. Поселок был окружен бревенчатой оградой, внутри которой стояло общественное здание, шесть бревенчатых жилищ и хозяйственные постройки. Дома, разделены на две половины — мужскую и женскую, как можно заключить по инвентарю. В раскопанной кузнице оказалось 50 криц.
Городище Березняки было ремесленно-металлургическим поселением и снабжало своими изделиями всю округу. Его жители занимались и скотоводством, о чем говорит загон для скота, имевшийся в пределах укреплений, а также кости животных, преимущественно лошадей и свиней. Интересен домик мертвых, куда складывались остатки трупосожжений; при них обнаружены вещи: топоры, ножи, стрелы, украшения.
Считают, что дьяковские племена этнически относились к угро-финнам и были предками мери и веси. Их территорию окружали родственные племена сходных культур. В конце своего существования дьяковская культура испытала влияние балтов, отразившееся в появлении небольшого количества балтской керамики. Особенно сильные контакты были на стыке культур, например в районе Можайска, где находится Троицкое городище. Здесь влияние сказалось в конструкции жилищ, оборонительных сооружений, даже в формах хозяйства: на городище преобладают кости свиньи. Сетчатой керамики там практически нет.
С концом дьяковской культуры население лесных поселков остается на своих местах. Распространяется керамика с веревочным орнаментом по краю, близкая роменской. Появляются неукрепленные песеления, которые, как и укрепленные, доживают в этих местах до появления славян.
К юго-востоку от дьяковцев жили племена городецкой культуры, занимающей огромную территорию между реками Цной, Окой и Волгой. Культура разбивается на ряд локальных вариантов, из которых лучше других исследована саратовская и рязанская группы памятников, менее всего — тамбовская. Считают, что предками городецких племен были волосовцы, испытавшие влияние срубной культуры в ее окском варианте (так называемом поздняковском) и влияние абашевцев. Городецкая культура существовала с VII в. до н. э. по IV в. н. э.
Городецкие поселения представлены в основном городищами, но в самом начале и в самом конце городецкого времени параллельно с укрепленными были и неукрепленные поселки — факт, не получивший пока объяснения. Основным видом жилищ были полуземлянки прямоугольные или округлые, глубиной до 1 м, но встречаются и наземные дома.
Хозяйство сходно с дьяковским, но у городецких племен кроме коневодства и примитивного земледелия было развито и рыболовство.
Инвентарь в основном костяной, железа и бронзы очень мало, хотя металлургия существовала. Глиняных грузиков нет. Ранняя керамика отражает связи с культурами бронзового века, потом появляется типичная для ранней городецкой культуры рогожная, имеющая крупную рельефную сетку, вероятнее всего нанесенную штампом. Появилась она еще в бронзовом веке, причем на более широкой территории, чем ареал городецкой культуры. Иногда рогожная керамика сопровождается сетчатой.
Помимо жилищ на городищах встречены жертвенные очаги, стоявшие на свободной от застройки площадке. Такой жертвенник сооружался из камня, имел форму круга поперечником около двух метров, в его центре находились плоские пережженные камни. Заполнение жертвенного очага составляли жженые кости животных и человека. Известны и особые святилища, расположение которых идентично расположению городищ. Таково, например, святилище Шолом в Ульяновской области. На занимаемом им укрепленном холме были открыты остатки идола и окружающего его жертвенника. Полагают, что Шолом представлял собой религиозный центр целого племени. Наиболее интенсивно святилище функционировало в послегородецкое время — VI — VIII вв.
Городецкие погребения представлены могильниками с мелкими могильными ямами, содержащими трупоположения. Таковы Младший Волосовский могильник (ранний период) и часть рязанских могильников (поздний период). В племенах городецкой культуры видят предков мещеры, муромы, мордвы.
На поселениях I тысячелетия до н. э. на Каме, Вятке, Белой, т. е. на поселениях заволжских и приуральских племен, жили предки удмуртов, коми и угорских племен. По первому открытому могильнику у с. Ананьино культура получила название ананьинской. Она возникла в VII в. до н. э. и существовала до II в. до н. э. Полагают, что ананьинская культура сложилась на основе культуры коренного населения Прикамья, в частности турбинских племен, при участии других этнических элементов, пришедших из Зауралья. Городища этой культуры похожи на дьяковские. Они также расположены на мысах, укреплены рвами и валами. Иногда эти валы обложены плитами известняка, а на некоторых поселениях валов нет — их заменяли деревянные стены. На ананьинских городищах встречается огромное количество костей, поэтому их иногда называют костеносными. Статистика костей указывает на преобладание в ананьинском хозяйстве скотоводства. Разводили лошадей, коров, овец, свиней. Но есть зернотерки, бронзовые серпы, костяные мотыги, что свидетельствует о подсобном земледелии, которое, в отличие от дьяковского, видимо, было подсечным. Некоторое значение имели рыболовство и охота, особенно пушная, что подтверждают встречающиеся скопления костей пушных животных — куниц, выдр, лисиц.
Для ананьинцев типичны полуземлянки. На поселении у д. Конецгор, недалеко от устья Чусовой, были выстроены длинные жилые дома, в которых жили группы людей, объединенные общим хозяйством. На ананьинских поселениях основные вещи железные. Железа здесь больше, чем у дьяковцев. Бронзовых вещей тоже больше; сказывалась близость металлических месторождений Урала. В ананьинских могилах иногда находят орудия литейщиков бронзы. Ананьинские вещи отличаются однотипностью форм и орнамента, что указывает на массовое производство, рассчитанное на обмен. Орудия из Прикамья достигали Норвегии и Западной Сибири. Ананьинские сосуды круглодонны, никакой сетчатой керамики здесь нет, орнамент сосудов обычно шнуровой.
Могильников ананьинского типа известно много. В них преобладают трупоположения, хотя есть и трупосожжения. Погребальные инвентари свидетельствуют о развитии имущественного неравенства, которое еще не выходило за пределы родового строя. В Зуевском могильнике большинство погребений вовсе лишено вещей. Рядовые мужские погребения имеют только топоры, ножи и стрелы. В богатых мужских погребениях встречается оружие, мелкие золотые украшения, шейные гривны (обручи) и т. п. В богатых женских могилах много украшений: бляшки, гривны, изредка бронзовые зеркала.
Для ананьинских могильников типичны бронзовые и железные чеканы — боевые молоты, плоские с одной стороны и заостренные с другой. В могилах известны костяки, черепа которых пробиты чеканами. Находят боевые топоры с лезвием, иногда украшенные изображениями морд хищных зверей и птиц. Встречаются кинжалы (почти все железные) с прорезными рукоятями. Мечей нет, лишь однажды найден скифский акинак с золотой инкрустацией на рукояти. Преобладают бронзовые стрелы скифского типа, железных стрел меньше, встречаются каменные и костяные.
У села Новомордовское, которое находилось недалеко от устья Камы (теперь перенесено, так как это место затоплено Волжским водохранилищем), найден ананьинский могильник. На могилах стояли невысокие каменные стелы с рельефными изображениями оружия — боевых топоров и кинжалов. В Ананьинском могильнике найдена каменная намогильная плита с изображением воина в остроконечной шапке (вероятно, кожаный шлем), с боевым топором, кинжалом и с гривной на шее. Погребение под этим камнем оказалось одним из самых богатых. Находки соответствовали изображению. Найдены -  железный кинжал, боевой молот и серебряная гривна. В смене орнамента на надгробных плитах,  исследователи  видят отражение закономерностей социального развития. Как уже отмечалось, женщины бывали вооружены только в эпоху материнского рода, поэтому изображение вооруженных женщин соответствует этой стадии развития общества. При патриархате вождь был выборным лицом, и на его надгробной плите изображались лишь символы власти — оружие. Власть вождя не была наследственной, поэтому вождь на плите не изображался. Этому периоду соответствуют изображения на стелах Новомордовского могильника, который следует отнести ко времени родового строя. Интересно, что ананьинцы хоронили своих вождей в определенном месте, подобно тому как скифских царей хоронили в Геррах. В некоторых ананьинских погребениях видят захоронения убитых рабов и рабынь. Социальное развитие здесь зашло дальше, чем у днепро-двинских и дьяковских племен. Артефакты Новомордовского могильника — свидетельствуют о  складывающихся отношениях ранней военной демократии: происходило обособление племенных военных вождей, власть которых была еще временной, поскольку вожди избирались. Затем власть вождей или царей становится неоспоримой, а их особое положение, будучи наследственным, должно было сохраняться и в загробном мире. Поэтому на могильных плитах изображают не только знаки власти, но и самого погребенного. Жертвенные места  известны в Прикамье и на Урале. В пещере Камень Дыроватый найдено несколько тысяч наконечников стрел, вонзившихся в ее стены и потолок. Стреляли в пещеру с берега Чусовой. Если бы это были упражнения в стрельбе, то стрелявшие собирали бы эти стрелы, но они этого не делали, следовательно, собирать их почему-то было нельзя. Видимо, то была стрельба из лука в магических целях. Существовало это жертвенное место еще со времени бронзового века, но его продолжали посещать в течение всей ананьинской эпохи. К ананьинской эпохе в Прикамье и Приуралье относится ряд костищ, которые по расположению напоминают собой обычные городища ананьинского типа, но на них встречается много угля, золы и жженых костей. Наиболе известно, из этих костищ, - Гляденовское, близ Перми. На нем обнаружено около полутора метров наслоений угля, золы и жженых костей. В этом угле найдено около 19 000 предметов: бусы, фигурки людей и животных. Животные преимущественно домашние, что подтверждает скотоводство у ананьинцев, но встречаются изображения и диких животных. Здесь найдено также много стрел, круглым счетом 1000 костяных и 1000 бронзовых трехлопастных скифского типа. Из найденных предметов только часть относится к ананьинскому времени, остальные — к первым векам нашей эры.
Непосредственными потомками ананьинцев были племена пьяноборской культуры. Название эта культура получила по пристани Пьяный Бор. Пьяноборская культура существовала со И в. до н. э. до V в. н. э. Социально-экономический уклад за это время не претерпел существенных изменений., хотя городищ становится  больше, население и его плотность увеличивается. Керамики меньше, чем в ананьинское время. Это уже век преобладания железных орудий, с помощью которых нетрудно делать деревянную посуду: - на Каме до сих пор она имеет  широкое распространение. Наличие железного топора облегчало обработку дерева, и на поселениях появились деревянные срубные дома. Пьяноборская культура одновременна римской эпохе на берегах Черного моря, с которых в Приуралье попадали вещи римских типов. На Каме много находок римской бронзовой посуды, есть даже составленные из нее клады. Пьяноборских могильников много. Особенно обильны вещами женские погребения. Наиболее типичными являются большие (25—30 см в длину) массивные эполетовидные бронзовые застежки. Многие вещи носят культовый характер. Изображались семиголовые змеи, лоси, люди, звери с семью рыбами во чреве и т. д. Число «7» было священным. Мужские погребения содержат топоры, копья и стрелы.
Культура племен Горного Алтая развивалась на местной почве при оживленном общении с ближними и дальними племенами. На Алтае, например, найден шлем, близкий по форме шлемам, найденным на территории Скифии. У алтайцев и скифов сходны формы стрел, уздечек, бронзовых зеркал; часто встречаются предметы, орнаментированные в скифо-сибирском зверином стиле, с изображением оленя, козла, тигра, хищной птицы и других животных. Звери изображены в схватке: хищники с оскаленными зубами, напряженными мускулами терзают каких-то травоядных.            Хозяйство горцев тысячи лет имеет свои особенности. Оно включает обычные земледелие и скотоводство, но периодически происходит неизбежный массовый отход молодежи в силу аграрного перенаселения - как следствия дефицита пахотной и пастбищной земли, трудностей проживания в горах.  И поныне экономика горцев не в состоянии занять все население ущелий, что обусловливает его отходничество и создает ряд проблем, как на родине, так и в местах, куда направлен отход. С V в. до н. э. железо начинает понемногу входить в быт этих племен и окончательно вытесняет бронзу к I в. до н. э. Раньше других вещей железными стали кинжалы, ножи, затем удила и многие другие вещи. Остатки поселений этого времени на Горном Алтае пока не открыты. Исследованы курганы, где умерших мужчин хоронили с верховым конем и оружием. Наиболее интересны погребения родовых вождей в курганах Пазырык, Башадар и Катанда. Покойников хоронили в больших ямах, в которые вставлялись срубы, перекрывавшиеся настилом. Настил засыпался хворостом и большими камнями. Грунт был глинистый или скальный, поэтому вода, просачивавшаяся в дождливые периоды внутрь сруба, не впитывалась в почву. Зимой вода замерзала, а летом солнце не могло прогреть такую массивную курганную насыпь, поэтому лед в срубе не оттаивал. Затем вода снова натекала в могилу и снова замерзала. С течением времени вся яма заполнялась льдом. От наполненной льдом могилы замерзала и прилегающая к ней земля, отчего образовывалась линза мерзлоты, хотя Алтай лежит вне зоны вечной мерзлоты. Благодаря этому здесь великолепно сохранились все вещи и даже органические остатки.
Эти курганы были ограблены еще в то время, когда были насыпаны, или вскоре после того. Сломанные инструменты, брошенные грабителями в погребальных ямах, подобны тем, которые найдены в погребениях. Все же эти курганы представляют большую научную ценность даже после ограбления. Покойников в них обычно два: мужчина и женщина. Они находились в одной колоде, т. е. долбленом гробу. Трупы мумифицированы и иногда татуированы. Рисунок татуировки выполнен в скифо-сибирском зверином стиле. Такими же изображениями покрыта колода: здесь петухи, тигры, лоси и другие животные. Стены сруба увешаны войлочными коврами с аппликациями, которые также изображают различных зверей и птиц. На полу стояли низкие столики, одновременно представляющие собой и блюда. Здесь же стояли глиняные кувшины, курильницы, деревянные чаши. Большой интерес представляет одежда — полотняные рубахи, меховая верхняя одежда, войлочные кафтаны, чулки, кожаные и меховые сапожки, пояса, шапки. Все украшено художественным шитьем, а некоторые виды одежды — золотыми нашивками. Золота почти не сохранилось. Оно употреблялось в виде тонких листиков, которыми были обернуты небольшие кусочки кожи, пришивавшиеся на одежду. Кусочки кожи сохранились, а золото было унесено. В погребении обнаружены бронзовые и серебряные зеркала, музыкальные инструменты. Из отдельных, казалось бы, бесформенных кусочков дерева удалось склеить нарядную легкую колесницу. Погребения людей обычно сопровождались погребениями лошадей. В каждом кургане их встречено от 5 до 7. Все лошади убиты чеканом. Порода лошадей близка к среднеазиатской. Сбруя, седла, уздечки украшены различными аппликациями и золотыми нашивками. Попоны иногда сделаны из привозных иранских тканей. Лошади были меченые, на их ушах имелись разные тамги. Вероятно, на погребение вождя собирались приношения от отдельных родов или патриархальных семей.
Близки к алтайским древности тагарской культуры (название дано по острову на Енисее), которая в VIII в. до н. э. сменила карасукскую культуру на Верхнем Енисее. В Южной Сибири (на Верхнем Енисее) начало железного века тоже задержалось. Железо начинает преобладать здесь только около V в. до н. э. Сибирь была богата медью и оловом, и искать какой-то другой металл там было не нужно. Тагарскую культуру изучают в основном по погребениям, хотя известны и места поселений. Они располагались на приречных дюнах, но их остатки выдуты ветрами, сильно испорчены и исследовать их трудно. Были поселки и в степях, но они представляли собой поселения-убежища, под защиту которых собирались только в случае опасности, и культурного слоя там нет. Прослежены остатки грядок, относящиеся к тагарскому времени. Хозяйство тагарцев в удобных местах земледельческое. Земледелие было поливным. В силу крутизны местности каналы были небольшими и не требовали значительного труда для их сооружения. В тагарское время происходило обособление металлургического производства. Ряд вещей, например серпы, имеют клейма мастеров. Тагарские поселения по наскальным рисункам изучены лучше, чем по результатам раскопок. На скалах встречаются рисунки домов и с гладкими стенами, и с полосатыми, т. е. глинобитных и срубных. Среди многочисленных наскальных изображений, называемых в Сибири писаницами и относящихся к этой культуре, сохранилось изображение земледельца с мотыгой. В местах, где природа создала условия для земледелия, часты находки бронзовых серпов. В остальных районах по-прежнему преобладало скотоводство. На скалах земледельческих и скотоводческих районов изображены стада коров, лошадей, овец.   На хребте Бояры близ Минусинска имеются две писаницы, где изображены бревенчатые и глинобитные дома, а рядом с ними — колоколовидная кочевническая юрта, вероятно, войлочная. К поселку пастух гонит стадо коз и оленей. Этот рисунок наглядно подтверждает, что земледельческое хозяйство дополнялось домашним скотоводством. Тагарская керамика плоскодонна: преобладал оседлый быт.
Курганы тагарской культуры окружены четырехугольными оградами из каменных плит. Под курганными насыпями находятся могильные ямы, в которые вставлены срубы. Умение делать такие срубы заставляет предполагать умение строить деревянные дома. Такое предположение совпадает со свидетельством Боярской писаницы. Курганы представляли собой семейные усыпальницы. Имущественное неравенство прослеживается хорошо: в одних погребениях много вещей, в других инвентарь беден. Наличие при погребенных оружия (вооружены не только мужчины, но и женщины) указывает на рост межродовых военных столкновений. В позднетагарских погребениях вместо оружия и орудий в могилы клали их маленькие изображения, изготовленные специально для погребальных целей.  К концу тагарской культуры (IV—III вв. до н. э.) относится самый большой курган Южной Сибири — Салбык, высотой 11 м, диаметром полкилометра. Считают, что его первоначальная высота доходила до 30 м. Под насыпью скрывалось огромное сооружение из каменных глыб, ограда размером 70X70 м при высоте до 6 м. Некоторые плиты для ограды были привезены с берегов Енисея за 75 км. Погребение ограблено в древности. В деревянной камере был погребен воин с убитыми рабами. В конце тагарской культуры появляются погребальные маски, снятые с лиц умерших. Маски сделаны из гипсовидной терракоты и хорошо передают физические черты погребенных. Особенно распространились эти маски в следующую, таштыкскую культуру.
В тагарских древностях, как и алтайских, наблюдается сходство со скифскими. У скифов и тагарцев одинаково распространены медные котлы на тонкой ножке. Такие котлы изображены на писаницах и служат основанием для их датировки концом тагарской культуры. Одинаковы со скифскими типы кинжалов, сходна конская сбруя, распространены стрелы скифского типа, наконец, близок звериный стиль. Есть сходство и с древностями Камы, например в чеканах. Время тагарской культуры — с VIII по III в. до н. э. Ко II в. до н. э. относится начало таштыкской культуры. Наряду с невысокими таштыкскими курганами встречаются могилы, отмеченные каменными стенками, или кольцами. Известны одиночные и коллективные погребения. Главный обряд — трупосожжение. К концу таштыкской культуры появляются деревянные погребальные камеры, где помещались остатки свыше ста сожжений. При погребенных — мелкие украшения, конская сбруя, иногда оружие. Встречаются изображения домашних животных, например пластинки с изображением конских голов, обращенных в разные стороны. Таштыкские поселения лучше всего изучены на р. Кии в Кемеровской области. Одно из них открыто у с. Михайловка. Поселение вытянуто вдоль берега на 2 км и насчитывает несколько десятков круглых жилищ столбовой конструкции. Их крыши, видимо, были конические, покрытые берестой. Во время таштыкской культуры продолжалось развитие поливного земледелия. Значительно увеличивается сеть каналов, земледелие становится пашенным. Известны железные плужные лемехи от деревянного пахотного орудия, в которое впрягали скот. Предполагают, что в земледелии применялся труд рабов, но рабство, видимо, было патриархальным, существовавшим внутри родового строя. Скотоводство становится полукочевым (в тагарское время оно было придомным). В погребениях обычной находкой становятся железные удила, а также модели седел, что вместе с находками конских костей говорит о преобладании в стаде лошадей. Разводили также овец и коров. Олень становится верховым животным. Доказано разведение кур и уток. Сосуды сделаны без помощи гончарного круга — гончарное ремесло еще не обособилось (этого уровня достигла лишь металлургия). Однако таштыкские сосуды сделаны очень тщательно, они симметричны и тонки. Формы сосудов разнообразны, из них можно отметить котловидные, напоминающие скифо-сибирские бронзовые котлы, которых в таштыкское время уже нет. Основные формы керамики плоскодонные. Были и деревянные сосуды и бочонки.Различия в типах украшений, сосудов и некоторых других вещей позволили разделить таштыкскую культуру на несколько более узких хронологических вариантов. Связь таштыкской культуры с культурой последующего времени допускает предположение о том, что таштыкцы были предками хакасов. Иногда предполагают, что из области, лежащей в Минусинской котловине, вышел и ряд других народов Сибири, в том числе угорские народы Средней Оби.
На огромных пространствах Центрального Казахстана, Алтая, Семиречья, Южной Сибири в начале железного века жили родственные племена. На территории главным образом Целиноградской и Карагандинской областей в VII—III вв. до н. э. была распространена тасмолинская культура, названная по курганной группе Тасмола в Павлоградской области. Древности тасмолинских племен представлены в основном курганами обычного типа, содержащими вытянутое трупоположение в яме. Но в таких курганных группах встречаются курганы, к востоку от которых расположены меньшие курганы; под их насыпью находится погребение коня или взнузданной конской головы. Около конского погребения поставлен глиняный сосуд. К востоку от этой пары курганов находятся две каменные дуги — «усы», расположенные с запада на восток, выпуклостями в противоположные стороны. Иногда малый курган отсутствует, иногда он расположен не с востока, а с юга от большого. Курганы «с усами» и без них содержат сходный инвентарь и безусловно принадлежат к одной культуре.
При погребенных находят круглые каменные блюда — жертвенники, кости жертвенных животных, главным образом, черепа овец и лошадей, бронзовые удила и псалии, аналогии которым известны на более восточных территориях, много бронзовых пряжек, бляшек и колокольчиков, украшавших сбрую. Изредка встречаются кожаные пояса с металлическими украшениями. Наконечники стрел трехлопастные черешковые, но есть и скифского типа — втульчатые. Бронзовый кинжал с массивной рукоятью близок акинакам. Иногда находят бронзовые круглые зеркала. В искусстве известны композиции, подобные изображениям скифо-сарматского круга. Сосуды сделаны без помощи гончарного круга, плоскодонные без орнамента.
Курганные инвентари, в которых обычно снаряжение всадника и коня, кости животных, типичных для скотоводческого хозяйства, говорят о кочевом скотоводстве, составлявшем хозяйственную базу тасмолинских племен. Родовых кладбищ, характерных для бронзового века, уже нет. Их сменили курганные группы с небольшим количеством насыпей (их 10 — 15) — кладбища семейной патриархальной общины. Считают, что курганы «с усами» заключают погребения родовой знати: вождей племен, старейшин рода. Имущественное неравенство не столь сильно, как у скифов. Но уже появилась частная собственность. В ямах, оставленных грабителями, встречаются выброшенные ими конские черепа, на которых уздечки сохранились в надлежащем порядке. Значит, между захоронением и ограблением могилы прошел короткий срок, за который органические части трупа лошади не успели исчезнуть. Грабители были современниками погребенного. Общественное устройство тасмолинских племен соответствует военной демократии. Тасмолинцы, видимо, были потомками андроновских племен. Об этом говорят и найденные вещи и антропологическое сходство. Облик тасмолинцев был европеоидный. Полагают, что в них следует видеть, иседонов и аримаспов Геродота.
На Енисее в VI в. н. э. сложилось государство кыргызов, возникновение которого было подготовлено предшествующим развитием племен хакасско-минусинского края. По истории этого государства имеется ряд письменных археологических источников. Важны надписи, исполненные так называемым орхонским письмом на местном тюркском языке. Эти надписи повествуют о делах знати, они высокопарны, торжественны. Земледелие было основным видом хозяйства. До нас дошли плужные лемехи, серпы. Зерно размалывали жерновами. Оросительные каналы стали еще более разветвленными, чем в предшествующий период. В поселениях часты следы юрт, что свидетельствует о кочевом скотоводстве. Керамика плоскодонная.
Хозяйственное развитие племен на Алтае отставало от енисейских. Алтайская керамика сделана без помощи гончарного круга, ремесло еще не обособилось. На Алтае в Курайской степи раскопан курган, где обнаружено захоронение воина. На днище серебряного кувшина и на поясной бляхе имеются орхонские надписи. Надпись на бляхе гласит: «Кушак господина Ак-Кюна». В могилах встречаются стрелы трехлопастные, большие, железные. В их лопастях сделаны дырочки, благодаря которым стрелы при полете свистели, устрашая врага. Основная масса курайских курганов принадлежит рядовым скотоводам.
Следует отметить, что при обустройстве евразийских пространств,  с появлением железного оружия многие племена и этнические группы смогли оказывать военное сопротивление противостоящим сообществам, перед которыми раньше были бессильны. Железо быстро завоевало господствующее положение среди материалов для производства орудий труда и предметов вооружения. Оно по сравнению с бронзой стало общедоступнее, дешевле: железного сырья было в природе много больше. Это привело к колоссальному развитию производительных сил. Больших успехов достигают земледелие и скотоводство. Производительность топора, сделанного из железа, резко возросла, а это было важно при вырубке леса. Расчистить под посевы значительную площадь каменным и даже бронзовым топором было трудно, железный топор упростил эту задачу. Железный лемех значительно повысил урожайность, и земледелие смогло не только удовлетворить потребность в продуктах сельского хозяйства их производителей, но и дать весомый прибавочный продукт. Ускорился процесс второго крупного общественного разделения труда, зародившийся в бронзовом веке лишь у некоторых народов. Ремесло отделяется от земледелия.



Глава  6   Контуры праэкономики: скифы и сарматы

Первым народом на территории нашей страны, имя которого  известно, были киммерийцы, жившие в конце бронзового века. Туманное упоминание о киммерийцах содержит «Одиссея», более определенное упоминание имеется у Геродота, который сообщает, что скифы вытеснили киммерийцев, бежавших в Малую Азию. Скифы, по Геродоту, преследовали их. О реальности киммерийцев напоминают древние названия урочищ: современный Керченский пролив назывался Боспором Киммерийским, на Керченском полуострове имеется Киммерийский вал. Ассирийские клиновидные тексты VIII в. до н. э. говорят о вторжении киммерийцев на территорию Урарту, Ассирии, Египта. В VII в. до н. э. киммерийцы завоевали Лидию, но не смогли удержаться.
Археологически вопрос о киммерийцах пока не решен. Его решение связано с  дискуссионным вопросом о том, были ли скифы пришлым племенем, или их корни уходят в местную этническую среду. Сопоставив сведения, которые сообщают античные авторы, можно заметить, что принципиальных различий между киммерийцами и скифами не было. По смыслу утверждения Геродота о вытеснении киммерийцев скифами, можно заключить, что территория расселения обоих народов совпадала. Совпадают и ареалы некоторых особенностей расселения, хозяйства и особенности общественного строя киммерийцев и скифов. Так, дальние набеги киммерийцев на Кавказ и Малую Азию совершались из крымско-азовской части их расселения, т. е. из той же области, откуда потом совершали походы скифы. Эти походы говорят о том, что какая-то часть этих народов занималась коневодством. В то же время в днестровско-днепровской области наряду со скотоводством прочно привилось земледелие. Таким образом, еще в киммерийский период складывались основные черты скифского хозяйственного уклада и даже его географические пределы, которые указывает у скифов Геродот. Значит, скифское завоевание киммерийцев не внесло существенных перемен в хозяйственные особенности населения Северного Причерноморья. Этой преемственности способствовала близость общественного развития. Отсюда вывод, что завоеватели-скифы слились с местным населением, которое в основном оставалось на старых местах. Оно восприняло скифский язык и бытовые особенности скифов.
У скифов сохранились черты быта предшественников. Сходны (но не одинаковы) например, форма и орнамент керамики; скифский обряд погребения, сначала подобный срубному, но уже отличающийся от него вытянутым положением костяка, затем приближается к катакомбному, когда скифы стали хоронить своих мертвых в катакомбах. Скифские поселения возникли на местах более древних поселений. Изучение скифских костяков показало, что в скифах имелись черты местного антропологического типа, существовавшего здесь еще со времени бронзового века.
Эти факты не согласуются с сообщением Геродота об уходе киммерийцев в Малую Азию. Вероятно, ушли не все киммерийцы, возможно, какая-то часть их осталась на старых местах. И хотя до сих пор мы мало  знаем о киммерийской материальной культуре, однако, можно предположить, что она была близка скифской, особенно на ранней стадии, в момент их слияния. Геродот указывает, что скифы пришли из Азии, границей которой в то время считали Дон. Этот рассказ не противоречит распространенной ныне гипотезе, по которой предками скифов были племена срубной культуры. Начальная территория этой культуры лежала за Волгой. Лингвисты установили, что скифский язык относится к группе иранских. По мнению некоторых исследователей, племена срубной культуры были тоже ираноязычны. Для подтверждения этого мнения ссылаются на топонимику степной и лесостепной полос Восточной Европы, где сохранился ряд иранских топонимов. Их нельзя считать оставленными скифами, так как скифы жили только в степях. Племена же предшествующей срубной культуры расселялись более широко и могли оставить эти названия.
Появление однородной скифской культуры по всей степи произошло в VII в. до н. э. Расцвет железного века не только совпал с установлением там господства скифов, но и послужил одной из главных причин изменения пришлой и местной культур, ставших источником формирования скифской культуры . Археологи не едины во мнении, какие племена из перечисленных Геродотом следует считать скифскими, что понимать под Скифией, где провести ее границы. Корни разногласий находятся в различном подходе к самому термину. При географическом подходе в Скифию включаются степи между Дунаем и Доном, иногда и степные районы Кубани, населенные народами скифского образа жизни, часто неродственными по языку и иногда политически вполне самостоятельными. Другой подход, этнографический, заключается в определении, какое из скифских племен было действительно скифским по происхождению, языку и политическому подчинению. Этот критерий в археологии сейчас преобладает.
.

Рис. 31 Скифы. Бляшка с изображением скифа, охотящегося на зайца. Золото. 7—2 вв. до н. э.
Источник: Эрмитаж. Санкт -Петербург

Древнейший этап известной истории скифов связан с их походами в Закавказье и Переднюю Азию. Предполагают, что причиной некоторых таких походов было не преследование киммерийцев, о котором пишет Геродот, а, возможно, военный союз с Асархаддоном. Скифы не раз участвовали в войнах в Передней Азии. Материальное свидетельство таких походов — ассирийские и урартийские вещи в курганах скифов и близких им племен. Сосуды кавказской работы, склепанные из листов бронзы, и другие ближневосточные вещи достигают округи Киева.
Одна из записанных Геродотом легенд о происхождении скифов говорит, что скифы будто бы произошли от Геракла и змееногой богини. По этой легенде Геракл гонит коров, потом ищет коней, и эти действия считают отражением представлений скотоводческого народа. Действительно, главным племенем скифов обычно считаются царские скифы, которые, как говорит Геродот, «всех других скифов считают своими рабами». Это был кочевой скотоводческий народ. Скифы путешествовали по степям в больших кибитках, что, как и большинство других этнографических описаний Геродота, подтверждает археологически. По обнаруженным артефактам  воспроизведена модель четырехколесной кибитки. Огромные стада требовали частой смены пастбищ, поэтому стоянки скифов были короткими, постоянных поселений было мало, а городов во времена Геродота вообще не было. В стадах преобладали лошади и овцы (а в доскифское время основную массу стада составляли коровы). Костяки лошадей в скифских курганах обычны. На поселениях преобладают кости домашних животных: коров, овец, лошадей, собак.
По другой легенде, приводимой тем же автором, скифам с неба упали золотые плуг, ярмо, секира и чаша. Плуг, ярмо, отчасти даже секира — предметы земледельческого хозяйства. Думают, что эта легенда возникла у земледельческих скифских племен, к которым относятся скифы-земледельцы, жившие по Южному Бугу. Несомненно, что контакт с греческими городами Северного Причерноморья стимулировал развитие земледельческого хозяйствa y скифов, но возникло оно гораздо раньше, еще в бронзовом веке.
Зерновое хозяйство имело немалое значение. Скифы производили зерно на вывоз, в частности в греческие города, а через их посредство — в греческую метрополию. Производство зерна требовало применения рабского труда. Кости убитых рабов часто сопровождают погребения скифов-рабовладельцев. Обычай убивать людей при погребении господ известен во всех странах и характерен для эпохи возникновения рабовладельческого хозяйства. Известны случаи ослепления рабов, что не согласуется с предположением о патриархальном рабстве у скифов. На скифских поселениях находят земледельческие орудия, в частности серпы, однако пахотные орудия чрезвычайно редки, вероятно, все они были деревянные и железных частей не имели. О том, что земледелие у скифов было пашенным, судят не столько по находкам этих орудий, сколько по количеству производимого скифами зерна, которое было бы во много раз меньшим, если бы землю обрабатывали мотыгой.
Укрепленные поселения появляются сравнительно поздно, на рубеже V и IV вв. до н. э., когда у скифов получили достаточное развитие промыслы и торговля. Каменское городище около Никополя занимает огромную площадь — 12 кв. км. Его многолетние исследования установили, что здесь была столица скифов. Каменское городище возникло в конце V в. до н. э. и просуществовало до II в. до н. э. На его территории повсюду встречаются остатки металлургического производства: тигли, льячки, а также остатки горнов. Это поселение было металлургическим центром степной Скифии и снабжало ее значительную часть железными изделиями. Скифы уже в полной мере владели производством черного металла. Представлены и другие виды производства: костерезное, гончарное, ткацкое. Но уровня ремесла пока достигла лишь металлургия.
На Каменском городище имеются две линии укреплений: внешняя и внутренняя. Внутреннюю часть археологи называют акрополем по аналогии с соответствующим делением греческих городов. На акрополе прослежены остатки каменных жилищ скифской знати. Рядовые жилища представляли собой главным образом наземные дома. Их стены иногда состояли из столбов, основания которых были вкопаны в специально вырытые канавки по контуру жилища. Встречаются также жилища-полуземлянки.
Скифы, как описывает Геродот, поклонялись мечу, который называется акинак. Они вонзали его в кучу хвороста, производили возле него ритуальные действия и приносили ему жертву. Акинак нам хорошо известен: железный, короткий, колющий. Скифы были прекрасными лучниками и великолепно стреляли из лука и с коня, и в пешем строю.
Важной характеристикой, позволяющей оценивать динамику способа хозяйствования, выступает генезис форм наконечников стрел.

 

Рис. 32  Наконечники  стрел
Источник: http://historywars.ucoz.ru/index/0-84
Древнейшие скифские стрелы плоские, часто с шипом на втулке. Они все втульчатые, т. е. имеют специальную трубку, куда вставляется древко стрелы.
Наконечники длиной 25-50 мм (Рис. 32, верхний ряд) изготовлены в III в. до н. э. С появлением доспехов возникла необходимость в более тяжелых и крупных железных наконечниках, которые могли бы пробивать их. Такие наконечники появились  у гуннов (нижний ряд). Справа от каждого наконечника показан его профиль,  если смотреть с острого конца.
Классические скифские стрелы втульчатые, они напоминают трехгранную пирамидку, или трехлопастные — ребра пирамидки как бы развились в лопасти. Стрелы сделаны из бронзы, которая, наконец, завоевала себе место и в производстве стрел. Они производились в огромном количестве, чему, вероятно, способствовала простота их отливки. Соответствующие литейные формы найдены в разных местах Скифии и говорят о местном производстве стрел.
Скифская керамика сделана без помощи гончарного круга, хотя в соседних со скифами греческих колониях круг применялся широко. Скифские сосуды плоскодонны и разнообразны по формам. Широкое распространение получили скифские бронзовые котлы высотой до метра, имевшие длинную и тонкую ножку и две вертикальные ручки.
Скифское искусство хорошо известно в основном по предметам из погребений. Для него характерно изображение животных в определенных позах и с преувеличенно заметными лапами, глазами, когтями, рогами, ушами и т, п. Копытные (олень, козел) изображались с подогнутыми ногами, хищники кошачьих пород — свернувшимися в кольцо. В скифском искусстве представлены сильные или быстрые и чуткие животные, что соответствует стремлению скифа настигнуть, поразить, быть всегда наготове. Отмечено, что некоторые изображения связаны с определенными скифскими божествами. Фигуры этих животных как бы охраняли их владельца от беды. Но стиль был не только сакральным, но и декоративным. Когти, хвосты и лопатки хищников часто оформлялись в виде головы хищной птицы; иногда на этих местах помещали полные изображения животных. Эта художественная манера получила в археологии название звериного стиля. В раннее время в Заволжье звериный орнамент равномерно .распределен между представителями знати и рядовыми. В IV—III вв. до н. э. звериный стиль вырождается, и предметы с подобным орнаментом представлены главным образом в могилах знати.
Характерно стилизованное изображение оленя: ветвистые рога закинуты на спину, морда вытянута вперед, ноги поджаты. Такое положение ног животного вызывало разные суждения. Одни придерживаются взгляда, что олень изображен в лежащей позе. Другие полагают, что он застыл в летящем галопе. Звериный стиль известен на огромной территории: на Кубани, в Средней Азии, в Сибири.
Скифская культура имела более широкое распространение, чем область расселения скифов, занимавших степи Северного Причерноморья. Она охватывала и лесостепную полосу, населенную нескифскими племенами. Влияние скифского быта на соседние с ними племена было огромным. Кроме звериного стиля к соседям скифов проникли формы скифского оружия, конской сбруи, некоторые орудия труда, отчасти костюм и ряд украшений, причем области этого проникновения иногда весьма удалены от собственно скифской территории. Но есть и существенные отличия, которые сказываются в форме жилищ и поселений, в форме погребальных сооружений, в погребальных обрядах, в керамике. Эти различия кладут резкую грань между скифской и нескифской культурами.
Наиболее знамениты и лучше всего изучены скифские погребения. Скифы хоронили мертвых в ямах или в катакомбах, под курганными насыпями. Обряд погребения скифских царей описан Геродотом. Когда царь умирал, его тело в течение сравнительно долгого времени возили по скифским дорогам, и скифы должны были всячески выражать печаль по поводу кончины владыки. Затем тело царя привозили в Герры, которые археологи помещают в районе днепровских порогов, клали его в могильную яму вместе с его убитой женой, убитыми слугами, лошадьми и насыпали над ним огромный курган.
В районе днепровских порогов расположены знаменитые скифские курганы. В царских курганах скифов находят золотые сосуды, художественные изделия из золота, дорогое оружие. Большинство этих курганов ограблено еще в древности, причем скифологи думают, что это сделали знатные скифы — внезапное обогащение рядовых общинников скрыть было трудно. Древнейшие скифские курганы относятся к VI в. до н. э. Они заключают ассирийские и урартийские вещи, привезенные из походов в Малую Азию. К архаическим курганам относится Мельгуновский у Кировограда. В нем был найден железный меч в золотых ножнах, на которых изображены крылатые львы, стреляющие из луков, и крылатые быки с человеческими лицами. Эти изображения типичны для ассирийского искусства. Здесь же на ножнах изображены типично ассирийские розетки.
С VI — V вв. до н. э. вещи из скифских курганов отражают связи с греками. Несомненно, что некоторые, причем самые художественные вещи сделаны греками. Наиболее знаменитые курганы относятся к IV в. до н. э.
Курган Чертомлык расположен у Никополя. Высота его земляной с каменным цоколем насыпи 20 м. Она скрывала глубокую шахту с четырьмя камерами по углам. Через одну из этих камер шел ход к погребению царя, ограбленному еще скифами, но от грабителей ускользнула лежавшая в тайнике золотая обкладка футляра от лука, на которой изображены сцены из жизни Ахилла. Найдены еще три такие обкладки — в кургане у станицы Иленецкая, под Мелитополем и на Дону. Все четыре обкладки сделаны на одной матрице (углубленная или выпуклая форма, на которой выдавливался узор), что позволяет думать об их северо-причерноморском происхождении. Погребение наложницы царя не было ограблено.
Ее скелет с золотыми украшениями лежал на остатках деревянного катафалка; рядом нашли большой серебряный таз, подле которого стояла  серебряная ваза высотой около 1 м. Она представляла собой сосуд для вина и снабжена внизу кранами в виде львиных и конских голов. На тулове вазы изображены растения и птицы, а выше — скифы, укращающие лошадей. Представлены все стадии укрощения: коня ловят, объезжают и, наконец, взнуздывают. Скифы бородатые, в колпаках и кафтанах, подпоясанные, в длинных брюках. Изображения выполнены в традициях греческого искусства.
В соседней камере находилось погребение «оруженосца», при нем дорогое оружие и золотые украшения. У входа в одну из камер лежал скелет другого слуги. Всего здесь найдено 6 костяков слуг и 11 костяков лошадей.
Курган Толстая Могила находится в 10 км от кургана Чертомлык на окраине Орджоникидзе Днепропетровской области. Курган содержал богатейшее погребение с множеством золотых вещей, несмотря на то что он тоже был ограблен в древности. Наибольшего внимания заслуживает меч в золотых ножнах и пектораль — шейно-нагрудное украшение. На ножнах изображены: петушиный бой, грифон, раздирающий оленя, лошадь, на которую напали лев и грифон, напавший на оленя леопард и поединок леопарда и льва. Картина полна динамики, изображения отличаются высокой четкостью вплоть до самых мелких деталей. Исследователи отмечают стилистическую близость этого рисунка и рисунков на некоторых вещах из Чертомлыка, которые кажутся выполненными одной рукой.
 
Рис. 33  Золотая пектораль из кургана Толстая Могила.
Источник; http://www.booksite.ru/fulltext/1/001/008/111/149.htm
Самым замечательным из всех произведений греческого ювелирного искусства является пектораль. Она массивна, ее вес более 1 кг, диаметр более 30 см. На ней три зоны изображений, разделенные золотыми жгутами. В верхнем (внутреннем) поясе — сцены скифского быта. В центре — двое обнаженных мужчин шьют меховую одежду, растянув ее за рукава. Справа и слева от них — лошадь с жеребенком и корова с теленком, а на концах композиции — летящие в разные стороны птицы. Каждая фигура отливалась отдельно и затем припаивалась между золотыми жгутами. Средний ярус представлен растительным орнаментом, выполненным на сплошной пластинке. Нижний ярус заполнен борьбой животных. Техника исполнения та же, что и верхнего, т, е. фигуры сделаны каждая особо, а затем они прикреплены на свои места. В центре — три сцены, изображающие коня и напавших на него грифонов. С одной стороны от этих сцен — лев и леопард, напавшие на оленя, а с другой стороны — те же животные, нападающие на кабана.  Далее, к концам композиции, собака гонится за зайцем, еще дальше — обращенные друг к другу два кузнечика. Фигуры по мере удаления от центра композиции уменьшаются. По художественности исполнения и по количеству образов пектораль не имеет себе равных. В Толстой Могиле погребены мужчина, женщина и ребенок, а также слуги и кони. Слуг здесь принесено в жертву вдвое больше, чем при погребении в кургане Чертомлык. Датируется Толстая Могила, как и все классические скифские курганы, IV в. до н.э.
В кургане Куль-Оба в Керчи в каменном склепе со ступенчатым сводом находилось богатое погребение знатного скифа, вместе с которым были погребены жена и слуга. С воином лежал железный меч в золотым ножнах с изображениями животных, накладки на футляр от лука, золотая диадема, На голове погребенного был войлочный башлык, украшенный золотыми бляшками, на одной из которых изображены два скифа, пьющие из одной чаши, — обряд побратимства, описанный Геродотом.
При женском костяке были золотые серьги тончайшей работы, золотая гривна (шейный обруч) с концами в виде лежащих львов, два золотых браслета, а в ногах стоял небольшой сосуд из Электра (сплав золота и серебра). На нем изображены семь скифских воинов того же облика, что и на вазе из кургана Чертомлык. Манера изображения приблизительно та же, но здесь скифы занимаются другими обыденными делами. Один скиф перебинтовывает другому очевидно раненую ногу; третий скиф пальцами залез в рот четвертому и нащупывает у того, вероятно, больной зуб (у скифа на лице написано страдание, он схватился рукой за руку товарища). Дальше изображаются беседующие скифы и, наконец, скиф, натягивающий тетиву лука. Все эти изображения блестяще скомпонованы и выразительны. Некоторые археологи высказали предположение, что на куль-обском сосуде изображены сцены из мифа о Таргитае, предлагающем его сыновьям различные испытания, чтобы определить, кто из них станет родоначальником и царем скифов.
Таким образом, в скифских курганах наблюдается новое явление — сильное имущественное расслоение. Встречаются курганы маленькие и огромные, одни погребения без вещей, другие — с огромным количеством золота.
Имущественное равенство здесь не просто нарушено, оно настолько сильно, что вывод о бурном процессе классообразования напрашивается сам.
Имея в виду кавказские походы скифов,  можно утверждать, что уже в VI в. до н. э. у них существовала военная демократия — заря государственности. В конце V или в начале IV в. до н. э. царь Атей объединил скифскую державу, и с этого момента можно говорить о скифской государственности. Впрочем, некоторые исследователи ставят вопрос о более раннем времени возникновения государства у скифов.
Считают, что геродотовы невры жили в лесостепной полосе в верховьях Буга, на запад от Днепра, Истоки этой культуры лежат бронзовом веке, в белогрудовской культуре, которая с наступлением железного века называется чернолесской. Обе они часто объединяются в белогрудовско-чернолесскую, главным видом памятников которой являются так называемые зольники — кучи золы. В этих «зольниках» одни видят остатки жертвенных сожжений, другие — остатки жилищ. Часты каменные шлифованные топоры, вкладыши серпов, зернотерки, костяные изделия. Изредка находят обломки каменных и бронзовых литейных форм, еще реже — бронзовые изделия. В хозяйстве преобладало земледелие, дополняемое домашним скотоводством.
Белогрудовско - чернолесские племена оставили укрепленные поселения и курганы. Широко распространившийся с началом железного века металл вытесняет каменные орудия. На донышках сосудов встречаются зерна пшеницы и проса. Есть основания думать, что культивировали также лен, бобовые и некоторые овощи. Земледелие было пашенным. На поселениях часто находят железные серпы. В стаде много свиней, что несовместимо с кочевым скотоводством. Таким образом, основы этой культуры совершенно не похожи на скифские.
С VIII в. до н. э. белогрудовско-чернолесские племена становятся воинственными. Оружие начинает часто встречаться в погребениях, оно принимает скифский облик. В могилах прослеживается скифский обряд погребения с конем, иногда с двумя. Впрочем, конские погребения чаще заменялись богатой уздечкой, но опять-таки скифского образца, и с псалиями, типичными для скифов, — с изображением копытца на одном конце. Фигурки лежащих оленей, а также фигурки барсов, орлов и других животных близки скифским изображениям. Об этнической принадлежности белогрудовце-чернолессцев существует несколько мнений. Многие предполагают в них фракийцев. Внутренний процесс развития вел к военной демократии , а затем и к  государственности. Появляется примитивное рабство. Никаких указаний на политическую зависимость невров от скифов в источниках не встречается.
На р. Ворскле немного выше Полтавы в VI в. до н. э. возникло огромное Бельское городище. Это было время возникновения больших городищ в лесостепной Скифии. Вал Бельского городища охватывает площадь в 44 кв. км, но внутри его находятся еще два вала, которые соответствуют двум укрепленным поселениям. Бельское городище исследовано пока недостаточно, что вполне понятно из-за его огромных размеров. Предполагают, что оно было центром объединения на Ворскле сначала каких-то двух, а затем трех родоплеменных групп, ни одна из которых не может считаться собственно скифской. На одном из поселений жили ремесленники, о чем говорят находки железных шлаков, бронзовых бракованных наконечников стрел и глиняных льячек. Жилищами были землянки с крышами из коры и соломы. Найдены железные ножи, шилья и один меч скифского типа. Многие вещи делались из оленьего рога, среди которых псалии с головкой животного на одном конце и с копытцем на другом, шаровидная булава, проколки, шилья.
Во II в. до н. э. скифы были вытеснены сарматами в Крым и на полоску западного побережья Северного Причерноморья, захватывающую Нижнее Поднепровье до Никополя. В III в. до н. э. они основали там столицу Неаполь, который теперь археологи называют Неаполем на р. Салгире. Он расположен на окраине Симферополя. Раскопками обнаружена мощная оборонительная стена из больших камней. В пределах укреплений найден целый ряд домов: большие общественные и частные здания, построенные нередко по эллинистическим образцам. Зерновые ямы встречаются обычно не только во дворах домов, но и на улицах и даже на площади города. Предполагают, что здесь было общественное зернохранилище для снабжения войска. Однако скотоводство преобладает по-прежнему. За пределами крепостной стены найден склеп — мавзолей скифской знати. Там в каменной гробнице сначала был погребен царь, а вокруг в деревянных саркофагах был погребен еще 71 человек. Здесь же найдено 4 конских костяка. В могилах в изобилии золотые и серебряные вещи и оружие.
Кроме этого склепа-мавзолея найдены склепы, вырубленные в скале. Все они, видимо, содержали золотые вещи и были ограблены еще в древности. Интересна живопись, сохранившаяся внутри склепов. В одном из склепов изображен ковер с рисунком, напоминающим шахматную доску: бородатый скиф в высокой шапке и широкополом кафтане с откидными рукавами играет на лире. В этом же склепе изображена охота конного скифа; красная и черная собаки травят кабана.
Хозяйство продолжает оставаться земледельческим и скотоводческим. О земледелии свидетельствуют зерна ячменя, найденные около домов, о скотоводстве и коневодстве — кости животных. В это время появлялся гончарный круг, видимо, начинает обособляться гончарное ремесло.
Таким образом, в крымский период жизни скифов их хозяйственное и культурное развитие продолжается.
Наряду со скифами большое внимание античные авторы уделяют савроматам, жившим между Доном и Уралом. Позже эти племена стали называть сарматами.

 

Рис.  34  Ариал расселения скифо-сарматов на рубеже III в. до н. э. - II в. н. э.
1) скифы; 2) сарматы; 3) граница расселения.
Источник: http://www.anaharsis.ru/histori/sarmat/R20a.htm
По Геродоту, они говорили на испорченном скифском языке, т. е., как и скифы, были ираноязычны. В этих местах открыта культура, включающая единообразные по устройству и ритуалу курганы, в которых находятся погребения воинов с оружием, конскими принадлежностями и вещами в зверином стиле.
Здесь локализуется первая из четырех ступеней развития сарматской культуры. Но и в более позднее время сарматы продолжали жить в этой области. В раннее время сарматская культура была близка скифской, но позднее различия увеличиваются. Как и скифы, сарматы генетически связаны со срубной культурой. Связи с андроновской культурой и сакомассагетским миром Средней Азии были особенно тесны у сарматов, живших от Волги до Урала.
Сарматы известны главным образом по погребениям. Поселения известны меньше - это соответствует кочевому хозяйству. В стадах преобладали овцы и кони. Скотоводство сочеталось с земледелием. Сарматы жили в условиях родового строя. В ранний период истории у них хорошо заметны следы матриархата. Античные авторы называют сарматов женоуправляемыми. Во многих ранних женских погребениях можно встретить оружие, особенно лук и стрелы (мечи встречаются только у мужчин), а также каменные переносные жертвенники, орнаментированные часто в зверином стиле. Женщины принимали участие в войнах, а также были жрицами. Нередко в курганах центральным погребением оказывается женское. Воевали, конечно, в основном мужчины, но вооружение женщин весьма характерно для пережиточного матриархата, иногда прослеживаемого и у скотоводческих племен даже на грани возникновения классового общества. Ко II в. до н. э. следы матриархата у сарматов исчезают. Родовой строй у них был крепче, чем у скифов, но несомненно находился на стадии разложения, о чем говорит сильная имущественная дифференциация, наблюдаемая по курганам. Известны у сарматов и рабы.
Начиная с IV в. до н. э. отдельные сарматские группы появляются в Правобережном Подонье, а во II в. до н. э. основная масса сарматов переходит Дон и вторгается в Скифию,  неуклонно занимая скифские кочевья, которые, возможно, были главной причиной сарматской экспансии. Некоторые письменные источники сообщают, что сарматы беспощадно вырезали скифов, но вряд ли это происходило повсеместно. Отмечают смешение сарматов со скифами на правобережье Днепра и в бассейне Южного Буга, а также с племенами меотов на Кубани. Как бы то ни было, на основной территории Скифии сарматы сменили или частично поглотили скифов, за которыми остались только Крым и Нижний Днепр, Сарматы же достигли Дуная.
Письменные источники упоминают названия лишь немногих сарматских племен (или союзов племен, как считают некоторые историки). На Кубани с III—II вв. до н. э. поселились племена сираков и аорсов, далеко не всегда жившие в мире друг с другом, в Поднепровье — роксоланы и языги. В долине р. Молочной открыт сарматский зимник (зимняя стоянка кочевников).
Сарматская керамика сделана без помощи гончарного круга. Гончарное ремесло еще не обособилось, хотя в курганах нередко встречается круговая античная керамика, в том числе римская краснолаковая (см. ниже). Существовали кузнечное, бронзолитейное, кожевенное, деревообрабатывающее производства, еще не достигшие уровня ремесла. Распространены бронзовые котлы на высокой ножке.
Оружие сарматов отлично от скифского. Их мечи длинные, приспособленные для рубки с коня. Скифы предпочитали воевать в пешем строю, сарматы же были в основном конными воинами, хотя пехота у них тоже существовала. Рукоятки сарматских мечей не сохраняются, поэтому интересны случаи, когда в курганах на черешках для рукоятей обнаруживаются следы обмотки ремнем. Сарматы привязывали кинжалы ремнями к правой ноге.
Стрелы, как и у скифов, трехлопастные, но более крупные и почти с начала сарматской эпохи железные и черешковые. Выковать черешок было легче, чем втулку, а кроме того, оружиеведы заметили, что древко стрелы ломается чаще, если наконечник втульчатый, а это имело значение, так как после боя или охоты стрелы собирали.  Сарматы носили металлический доспех, он был пластинчатый или кольчужный. Кольчуги, т. е. рубашки из железных колец, не стесняли движений воинов и были удобны в бою. 
Об одежде сарматов и их внешнем виде можно судить по боспорским надгробиям и по изображениям в расписных пантикапейских склепах. Знатный сармат носил короткую рубаху, пояс, мягкие сапоги и плащ, который на плече застегивался фибулой (застежкой типа брошки). Примером могут быть и  вещи, найденные в Воздвиженском кургане, а также в кургане Хохлач в г. Новочеркасске I—II вв. н. э. В погребении женщины, которую иногда считают сарматской царицей, был найден богатый инвентарь: привозные сосуды, серебряные предметы, художественная бронза и золотые изделия — художественно выполненное ожерелье, кубки, флаконы, браслеты. Многие из них орнаментированы в зверином стиле. Особого упоминания заслуживает золотая диадема, по верхнему краю которой изображены козлы, олени, деревья, а в центре находится греческое изображение женской головы из халцедона. О богатстве погребения говорит также множество золотых бляшек, некогда нашитых на одежду.
На сарматов, живших на Нижнем Дону, оказало сильное экономическое и культурное влияние Боспорское царство (будущее  Тмутараканское княжество), которое само испытывало воздействие сарматов и превратилось в греко-сарматское государство. В Танаисе сарматы составляли основную массу населения. В окрестностях этого города и в Прикубанье существовали сарматские земледельческие поселения. Торговлю местными продуктами и рыбой знать держала в своих руках, получая за них предметы роскоши.  На основе имущественного расслоения у сарматов исторически быстро  происходил процесс зарождения государственной власти. Название сарматов сохранялось приблизительно до II в. н. э., когда его вытеснило название одного из сарматских народов — аланов.









Заключение
Земли юга России (у Ра-Волги)  более 40 тыс. лет назад играли очень важную роль в распространении людей современного типа в Европе, и Северной Азии. И выполняли подобную роль десятки тысячелетий. Первые общины людей современного типа, выходившие  с территории Русской равнины и её округи дали потомство, затем активно участвовавшее в хозяйственном освоении многих дальних земель вплоть до просторов Америки.  На счету пращуров-земляков россиян многие тысячи технологических и лингвистических достижений, славных дат и имен.  Доказательства путей расселения  находим в выводах генетиков.  Которые, кстати,  еще в 1974 г. предвосхитил академик-антрополог В.П.Алекссев в книге «География человеческих рас» (М.: Мысль, 1974).
Характеризуя вектор развития праэкономики на просторах отечества, следует сказать, что развитие хозяйствования шло по двум связанным между собой направлениям:
- совершенствование орудий труда (грубые каменные орудия, более совершенные каменные орудия, затем - медь, бронза, железо);
- совершенствование способов, приемов и организации труда (собирательство, рыбная ловля, охота, затем - скотоводство, земледелие и прочее; разделение труда, включая крупные общественные разделения труда).
Естественный образ жизни человека как биологического вида изначально  собирательство продуктов природы. Это и первый тип  хозяйства, который наблюдается в течении всего периода перехода от антропогенеза к социогеннезу. Следы такого перехода отчетливо прослеживаются в финале палеолита на обширных территориях округи Русской равнины.
Абсолютное большинство первобытных общин в разное время перешло от собирательства к тому или иному типу производящего хозяйства. Что находит свое отражение во множестве артефактов открытых в ходе археологических раскопок. В ходе социогенеза, широкое распространение в охотничьем и рыболовном промыслах получает  применение механических средств труда. Особенно лука с тетивой и стрелой, и сети с грузилом и поплавками. Это приводит к тому, что охота и рыболовство  становятся основными занятиями. Практически  у всех развившихся этносов набдюдается  такой период, когда под влиянием массового, широкого применения механических средств охотничьего и рыбного промыслов они переходят к добывающему хозяйству, а охота и рыбная ловля преврашается в ведущую отрасль хозяйства. Охотничьи и рыболовные энания, умения и навыки, а в общем виде промысловые технологии выступают ядром в формировании хозяйства.
 Передача опыта и орудий охоты и обработки добытого  придает устойчивость в жизнеобеспечении сообществ.  Можно утверждать, что этот комплекс социального опыта (орудия  и предметы труда, а также коммуникативные отношения в ходе их изготовления и совместного использования) выступают инвариантом всей хозяйственной деятельности и основой формирования праэкономики. Древнейший тип хозяйствования  обеспечил: - симбиоз человека с другим видом (вероятно, с мамонтом и затьем с прирученной собакой); - миграции сообществ и   контроль значительных территорий, так как охота на крупных животных требовала больших загонных ареалов. В  работе подробно, на примере анализа артефактов, показано как  жизнедеятельность  соообществ проходит переход от собирательства  к рыболовству  и охоте.  На протяжении мезолита, на исследуемой территории собирательство сходит на положение второй по значению отрасли. Господствующее положение в техническом укладе общественного производства, вытеснив простые технические средства,  занимают ручные механизмы. Труд в первобытном хозяйстве становится производительным.
Важным этапом развития производительных сил,   выступает массовое распространение механических средств  труда. Со временем простая (малая) механизация охотничьего и рыбного промыслов перерастает из стадии начальной (частичной) механизации в стадию развитой механизации. Охотничий (и рыбный промысел) - первая механизированная отрасль общественного производства (хозяйства). Слабыми местами данного типа хозяйствования, на просторах современной России, являлись  прозрачность (доступность и проходимость) огромных охотничьих зон,  для проникновения соседних этносов. Что системно порождало конфликты и перепромысел. 
В течение тысячелетий производительность труда росла спорадически. Вместе с тем, изучая ископаемые образцы, археологи экспериментально овладели технологией изготовления многих орудий труда. Рядом полевых экспериментов  советских и российских археологов и антропологов показано, что первобытная каменная, костяная и деревянная техника была весьма производительной. Все, что производилось - потреблялось. Хозяйствование достаточно долго было основано на совместном использовании орудий и предметов труда. При этом реализовывались два принципа (обычая): реципроктность (все, что производилось, сдавалось в «общий котел») и редистрибуция (все сданное перераспределялось между всеми, каждый получал определенную долю). На иных основах первобытное общество просто не могло существовать, оно было бы обречено на вымирание.
 Широкое расселение пращуров от отрогов Алтая и Кавказа -  до границ постепенно отступающего ледника,  обусловлено движением за источниками белковой пищи. Люди попадали в различные природные условия, приспосабливались к ним, и это в значительной мере обусловило существование  многочисленных  культур. Различия, выявленные в ходе раскопок стоянок и протогородов, выражаются в  растущем разнообразии форм орудий, жилищ, бытовых вещей.  Организация жилищ свидетельствует об усложнении форм ведения  хозяйства. Протогорода выступают как эпицентры хозяйственной деятельности. Экономическое значение таких мест заключалось в трансляции через поколения производственного и общественного опыта.
 На  плодородном юге некоторые племена  осваивали производящие, высокотехнологичные формы хозяйства (земледелие и скотоводство), в то время как на севере тип хозяйствования   остается  потребляющим.  Неравномерность развития разных территорий и многообразие  культур характерезует период  неолита. Неолитические поселения были в местах, обеспечивающих существование людей, — вблизи от рек, где ловили рыбу и охотились на птицу, вблизи от полей, где выращивались злаки, если население уже занималось земледелием.  Техника обработки камня, этого периода на всей исследуемой территории, достигла чрезвычайно высокого развития и в дальнейшем дополняется лишь некоторыми, хотя и важными, но уже не меняющими его общего характера приемами. Зарождение металлической техники объясняется стремлением к дальнейшему повышению производительности труда, во всех производящих отраслях – охоте, земледелии, скотоводстве. А изначально, применение металлов могло быть вызвано – вероятнее всего - потребностями войн и культовых идеологий. В изучении истории появления металла с самого начала немалая роль принадлежит методам естественных наук, когда было открыто, что древнейшие металлические орудия были сделаны именно из меди без искусственных примесей. Но только недавно в число этих методов были включены приемы металлографические, причем металлографическому анализу были подвергнуты многочисленные серии древнейших металических изделий. Это дало весьма ощутимые научные результаты. Оказалось неверным господствовавшее прежде предположение о коренном различии ранней и развитой металлургии, т. е. металлургия меди оказалась частью металлургии бронзы. Поэтому эпоху, когда появлялись орудия из меди, принято считать первым этапом бронзового века. На первом этапе медь принимали за разновидность камня и обрабатывали ее как камень — техникой двусторонней оббивки. Это было начало холодной ковки. Сравнительно скоро узнали преимущество ковки нагретого металла. Плавление самородной меди и отливка простых изделий в открытые формы составляет содержание следующего этапа развития древней металлургии. Наиболее важный этап - знаменуется выплавкой меди из руд. Открытие выплавки датируют VI тысячелетием до н. э.
Применять металл первыми начали, как правило, народы, основу хозяйства которых составляло земледелие и скотоводство, т. е. производящие отрасли. Это вполне согласуется с активным характером деятельности металлурга. Металлургия сама,  в известном смысле,  может рассматриваться как отрасль производящего хозяйства. Неолит завершил каменный век и подвел человечество к порогу новой эпохи. Неолит -  время металлургии, тесно связанной с производящими отраслями хозяйства.
Самыми яркими достижениями хозяйствования эпохи неолита  стали трипольские протогорода - огромные селения на землях сколотов-скифов и будущей Руси (ныне отчасти Молдавии, Украины). Протогорода больше связаны со средним этапом трипольской культуры (3600-3150 г. до н.э.). Они имели открытый и укрепленный характер, с валами и рвами.  На позднем этапе (3150-2350 г. до н.э.) происходит расселение трипольцев на север и восток. Эти два этапа были в начале господства скифов в Европе и Азии (с 3553 г. до н.э.) и продолжалось до выхода скифских князей Словена и Руса на север (около 2395 г. до н.э.).  Ранние земледельцы скифы-сколоты все чаще рассматриваются как пращуры скловен-славян. Поэтому волна скотоводов на землях будущей России требует наиболее пристального внимания, так как в сочетании с распространением земледелия создавала очевидные предпосылки для развития реальной Великой Скифии как государства около шести  тысяч лет назад. 



















Библиография (кириллица)
1. Абрамова 3. А. Палеолитическое искусство на территории СССР. М.-Л., 1962.
2. Абакумов А.В., Ранний этногенез славян в свете индоевропейского наследия,М., 2000.
3. Авдусин Д.А. Археология СССР Изд. "Высшая школа", 1977
4. Агеев Б.Б. Пьяноборская культура. Уфа, 1992.
5. Алекссев В.П.География человеческих рас М.: Мысль, 1974.
6. Алексеева Т.И., Алексеев В.П. Антропология о происхождении славян // Природа. 1989. №1. С.60-69.
7. Алексеева Т.И. Этногенез восточных славян (по данным антропологии). М., 1973.
8. Андреева Е. Фауна древней стоянки Черная Гора // Бюллетень Московского Общества испытателей природы. Т. 79. Отд. биол. Вып. 4. М., 1974.
9. Андрианов Б.В., Чебоксаров Н.Н. Историко-этнографические области (проблемы историко-этнографического районирования) // СЭ. 1975. № 3.
10. Аникович М.В., Начальная пора верхнего палеолита Восточной Европы
Сборник: Stratum Plus, № 1, 2000.
11. Анисюткин Н.К., Итоги изучения среднего палеолита Приднестровья и Северной Молдовы // Сборник: Stratum Plus, № 1, 1999.
12. Антонова Е.В. К реконструкции мировосприятия обитателей Анатолии (на материалах Чатал-Хююка) // Идеологические представления древнейших обществ (тезисы докладов). М., 1980.
13. Арутюнов С.А. Этнические общности доклассовой эпохи // Этнос в доклассовом и раннеклассовом обществе. М., 1982.
14. Бадер О.Н. Погребения на Владычинской стоянке и вопрос о фатьяновской бронзе // СА 1971. №1.
15. Бадер О. Н. Сунгирь.Верхнепалеолитическая стоянка М. Наука 1978.
16. Бернал Дж. Наука в истории общества. Изд. Иностранная литература, М, 1956.
17. Бессуднов А.Н. Материалы эпохи неолита многослойного памятника Курило 1 //Археологические памятники лесостепного Придонья. Липецк, 1996.
18. Борисковский П. И. Древнейшее прошлое человечества Изд. Наука, 1963.
19. Бромлей Ю. В. Опыт типологизации этнических общностей. - СЭ. 1972, № 5.
20. Бромлей Ю. В. Этнос и этнография. М., 1973.
21. Бурдо Н.Б., Вiдейко М.Ю. Основи хронологii Трипiлля-Кукутенi. // Археологiя. 2. 1998. С. 17-29.
22. Васильев Л. С. Становление политической администрации (от локальной группы охотников и собирателей к протогосударству - чифдому)  // Народы Азии и Африки. 1980, № 1, с. 172-186.
23. Васильев С. А. Поздний палеолит Верхнего Енисея (по материалам многослойных стоянок района Майны). Изд. "Петербургское Востоковедение" , 1996.
24. Величко А.А., Грехова Л.В., Грибченко Ю.Н. и др. Первобытный человек в экстремальных условиях среды. Стоянка Елисеевичи. М., 1997.
25. Вернадский Г.В. Древняя  Русь.  М.Аграф., 2004 г.:
26. Виноградова Н.М. Племена Днестровско-Прутского междуречья в период расцвета трипольской культуры. Кишинев. 1983.
27. Вишняцкий Л.Б.  Палеолит Средней Азии и Казахстана. СПб., 1996.
28. Вишняцкий Л.Б., «Верхнепалеолитическая революция»: география, хронология, причины. // Сборник: Stratum Plus, № 1, 2000.
29. Возникновение человеческого общества. Палеолит Африки.,  Изд. "Наука" 1976.
30. Волков П.В.  Экспериментальные исследования в археологии палеолита Северной, Центральной и Средней Азии, Новосибирск, 2000.
31. Галибин В. А.  Состав стекла как археологический источник. Изд. «Петербургское Востоковедение», 2001.
32. Герасимов М.М. Люди каменного века. М., 1964.
33. Гесиод. Полное собрание текстов. / Пер. В.В. Вересаева, О.П. Цыбенко. Вступительная статья В.Н. Ярхо. Комментарии О.П. Цыбенко и В.Н. Ярхо. Лабиринт, 2001.
34. Гильдебранд Б. Политическая экономия настоящего и будущего. СПб., I860.
35. Гладилин В.Н, Проблемы раннего палеолита Восточной Европы. Киев. 1976.
36. Гончарова Ю.В.  Дорогами степного коридора. Типы, варианты, предположения // Сборник: Stratum Plus, № 2, 2000.
37. Данилевский Н. Я. Россия и Европа.— М.: Книга, 1991.
38. Даниленко В.Н.  Енеолит Украины. Киев.,  1974.
39. Дебец Г.Ф., 1955а. Черепа из эпипалеолитического могильника у с.Волошского // СЭ. №3.
40. Деревянко А.П., Холюшкин Ю.П., Бердников Е.В., Воронин В.Т., ГИС «Палеолит Северной Азии» //Сборник: Информационные технологии в гуманитарных исследованиях, Вып. 6., Новосибирск, 2003.
41. Дергачев В.А. Памятники позднего Триполья (Опыт систематизации). Кишинев., 1980.
42. Дергачев В.А. Молдавия и соседние территории в эпоху бронзы. Кишинев., 1986.
43. Дергачев В.А. Особенности культурно-исторического развития Карпато-Поднестровья. К проблеме взаимодействия древних обществ Средней, Юго-Восточной и Восточной Европы. // Stratum Plus. №2. Cанкт-Петербург-Кишинев-Одесса., 1999.
44. Дергачев В.А., Сорокин В.Я. О зооморфном скипетре из Молдавии и проникновении степных энеолитических племен в Карпато-Дунайские земли. // Известия Академии наук МССР. Серия Общественных наук. 1. Кишинев. 1986.
45. Деренко М.В., Малярчук Б.А. Генетическая история коренного населения Северной Азии // Природа. 2002. №10. с.69-76.
46. Джафарзаде И. М., Наскальные изображения Кобыстана (Азербайджанская ССР), в сб.; Археологические  исследования в Азербайджане, Баку, 1965.
47. Динов Н. Н. Древние костры Камчатки и Чукотки, "Магаданское книжное издательство", 1969.
48. Дьяконов И.М. Пути истории: от древнейшего человека до наших дней. – М.: Изд-во «Восточная литература» РАН, 1994.
49. Ельницкий Л. А. Скифия Евразийских степей. Новосибирск, 1977.
50. Еремин В.И. Неолитические поселения северо-западных районов Волгоградской области // Неолит и энеолит Северного Прикаспия. Куйбышев, 1989.
51. Ефименко П.П. Первобытное общество. Очерки по истории палеолитического времени. Киев. Академии наук УССР. 1953 .
52. Жилин М.Г. Костяная индустрия мезолита лесной зоны Восточной Европы  М., 2000.
53. Жульников A.M. Энеолит Карелии. Петрозаводск, 1999.
54. Заец И.И., Рыжов С.Н. Поселение трипольской культуры Клищев на Южном Буге. Киев. 1992.
55. Зализняк Л.Л. Население Полесья в мезолите.- К. : Наук. думка, 1991.
56. Збенович В.Г. Позднетрипольские племена Северного Причерноморья. Киев. 1974.
57. Збенович В.Г.. Обороннi спориди та зброя у племен трипiльськоi культури. Археологiя. 15. 1975С. 32-40.
58. Збенович В.Г. Ранний этап трипольской культуры на территории Украины. Киев. 1989.
59. Збенович В.Г., Шумова В.А. Трипольская культура Среднего Поднестровья в свете новых исследований. // Первобытная археология. Киев. 1989. С. 97-106
60. Золин П.М. Античные истоки отечественной философии как стержня культуры и этики. - Великий Новгород: Изд-во НовГУ им. Ярослава Мудрого, 2003.

61. Иванова С.В., Цимиданов В.В., О социологической интерпретации погребений с повозками ямной культурно-исторической общности
Сборник: Археологический альманах, № 2, Донецк, 1993
62. Илларионов В.Т.. Ископаемый человек и историография палеолита СССР. Горький. , 1941.
63. Кабо В.Р. Первобытная доземледельческая община. М., 1986
64. Калевала. Карело-финский эпос:. Л., 1979.
65. Кандорсе М. Эскиз исторической картины прогресса человеческого разума. М., 1938.
66. Карху А. А. Орнитокомплекс памятника Ивановское 7 // Жилин М. Г., Костылева Е. Л., Уткин А. В., Энговатова А. В. Мезолитические и неолитические культуры Верхнего Поволжья (по материалам стоянки Ивановское VII). М.: Наука,  2002.
67. Капица С. П. Общая теория роста человечества. Сколько людей жило, живет и будет жить на Земле.  Изд.: " Наука,  1999.
68. Кириллова И. В. Фауна млекопитающих поселения Ивановское 7 // Жилин М. Г., Костылева Е. Л., Уткин А. В., Энговатова А. В. Мезолитические и неолитические культуры Верхнего Поволжья (по материалам стоянки Ивановское VII). М.: Наука,  2002.
69. Клейн Л.С. Археологическая типология. СПб. 1991
70. Клейн Л.С., Археологические источники. Издание 2-е. ФАРН. СПб. 1993.
71. Клягин Н.В. Происхождение цивилизации (социально–философский аспект). — М., 1996.
72. Кияшко А.В. Морфология и орнаментика керамики эпохи средней бронзы Волго-Донских степей* // Нижневолжский археологический вестник. - Волгоград, 2001. - Вып. 4.
73. Ковалева И.Ф., Интеграционные процессы в позднем энеолите степного Днепро-Бугского междуречья // Сборник: Проблемы истории и археологии Украины: Материалы международной научной конференции, Харьков, 2001
74. Леонова В.В. План и графически и анализ «дюнных» мезолитических стоянок Волго-Окского междуречья. Автореф. дис... канд. ист. наук. М., 1998.
75. Левенок В.II. Неолитическое поселение на р. Матыре под Липецком // КСИА. Вып. 111. 1967.
76. Левенок В.П. Неолитические племена лесостепной зоны европейской части СССР// МИА. 1973. №172.
77. Любин В.П.. Мустьерские культуры Кавказа. Л. , 1977.
78. Массон В.М.,Черныш Е.К. Энеолит Правобережной Украины и Молдавии. // Энеолит СССР. М. 1982. с. 165-320.
79. Маркс К. Энгельс Ф.Собрание сочинений Москва И.П.Л. 1985.
80. Малярчук Б.А. // Генетика. 2001. Т.37. №12. с.1705-1712.
81. МалярчукБ.А., ДеренкоМ.В. Структура русского генофонда // Природа № 4,   2007.
82. Мезолит СССР Изд. "Наука", 1989.
83. Мелетинский Е.М. Палеоазиатский мифологический эпос. Цикл ворона. М., 1979.
84. Мерперт Н.Я. О связях Северного Причерноморья и Балкан в раннем бронзовом веке. // КСИА. 105. 1965. с. 10-20.
85. Мерперт Н.Я.. Древнейшие скотоводы Волжско-Уральского междуречья. М. 1980.
86. Мерперт Н.Я. Ранние скотоводы Восточной Европы и судьбы древнейших цивилизаций. // Studia Praehistorica. 3. София. 1974С. 65-90.
87. Мерперт Н.Я. Энеолит юга СССР и Евразийские степи. // Энеолит СССР. М. 1982. с. 322-331.
88. Мерперт Н.Я. Этнокультурные изменения на Балканах на рубеже энеолита и раннего бронзового века. // Этногенез народов Балкан и Северного Причерноморья: лингвистика, история, археология. М. 1984. С. 244-264.
89. Мечников Л. И. Цивилизация и великие исторические реки. Географическая теория развития современных обществ. Пг., 1918.
90. Мовша Т.Г. 1981. Проблемы связей Триполья-Кукутены с племенами культур степного ареала. // Studia Praehistorica. 5-6. София. С. 61-72.
91. Мовша Т.Г. 1993. Взаемовiдносини степових i землеробських культур в епоху енеолiту-ранньобронзового вiку. // Археологiя. 3. С. 36-51...
92. МольА. Социодинамика культуры. М., 1973.
93. Монгайт А.Л., Археология Западной Европы. Каменный век., М., 1973.
94. Монгайт А.Л., Археология Западной Европы. Бронзовый и железный века, М., 1974.
95. Нечитайло А.Л.. Связи населения степной Украины и Северного Кавказа в эпоху бронзы. Киев.,  1991.
96. Нейхард А. А. Скифский рассказ Геродота в отечественной историографии. Л., 1982
97. Никитин В.В. Каменный век Марийского Поволжья //Труды Марийской археологической экспедиции. Т. IV. Йошкар-Ола, 1996.
98. Новые материалы по истории племен Восточной Европы в эпоху камня и бронзы.  Издательство ГИМ., 1985.
99. Обермайер Г., Доисторический человек. Пер. с нем., СПБ, 1913.
100. Окладников А.П. Утро искусства.  М.;Л., 1967.
101. Онищук С. В. Белоусенко  М. В. Исторические типы общественного воспроизводства. Политэкономия мирового исторического процесса Донецк, ДонГТУ, 1999.
102. Отт М., Нуаре П., Лопес Байон И., Обзор верхнего палеолита Молдавии
Сборник: Stratum Plus, № 1, 1999.
103. Ошибкина С.В. Об изображениях птиц на керамике эпохи бронзы в Восточном Прионсжъе // КСИА. 1980. Вып.161.
104. Панайотов И. 1989. Ямната култура в Българските земи. // Разкопки и проучвання. ХХI. София. Пассек Т.С. 1949. Периодизация трипольских поселений. МИА 10.
105. Паршаков Е.А. Экономическое развитие общества (Концепция кооперативного социализма) Историческое исследование. М., 199.
106. Погребова М. Н., Раевский Д. С. Ранние скифы и Древний Восток. М., 1992.
107. Пидопличко И.Г. Межиричские жилища из костей мамонта. Киев: Наукова думка,  1976.
108. Поршнев Б.Ф. О начале человеческой истории (проблемы палеопсихологии)     Изд. "Мысль" Москва, 1974.
109. Потоцкий А.В., Природно-ландшафтные условия Восточноукраинской лесостепи в неолите - бронзовом веке // Сборник: Проблемы истории и археологии Украины: Тезисы докладов научной конференции, Харьков, 1997
110. Праслов Н.Д., 1972. Поиски палеолита в бассейне Дона и Волги // Археологическое обозрение  1971 год.
111. Праслов Н.Д. Ранний палеолит Русской равнины и Крыма // Палеолит СССР. М. , 1984.
112. Пыслару И., Индоевропейцы, конь и узда в эпоху бронзы // Сборник: Stratum Plus, № 2, 2000.
113. Рассадин С. Е. Племена и народы «заскифского» Северо-Востока. Минск, 1997.
114. Рассамакин Ю.Я. 1993. Энеолит степного Причерноморья и Приазовья. // The Fourth Millenium B.C. Proceedings of the International Symposium. Nessebur. 28-30 August 1992. Sofia 1993. 5-28.
115. Раушенбах В.М. Племена льяловской культуры // Окский бассейн в эпоху камня и бронзы / Труды ГИМ. Вын.44. М.,1970.
116. Римантене Р.К Палеолит и мезолит Литвы. Вильнюс, 1971.
117. Рогачев А.И, Аникович М.В.. Поздний палеолит Русской равнины и Крыма // Палеолит СССР. М. , 1984.
118. Ростоу У.У.: The Stages of Economic Growth: A Non-Communist Manifesto. 1960 (Ростоу В.В. Стадии экономического роста. Нью-Йорк,1981).
119. Рыбаков Б. А. Этногеография Скифии. М., 1979.
120. Рыжов С.Н. Трипольская культура; Тальянки, поселение // Корвин-Пиотровский А. Г., Рыжов С. Н. Трипольское поселение-гигант Тальянки: исследования 2001 года.: [Черкас. обл.] / НАНУ. ИА . - Киев, 2001.
121. Рычков Ю.Г. и др Генофонд и геногеография народонаселения  Институт Общей генетики РАН., 2000.
122. Рычков Ю.Г., Балановская Е.В. // Вопр. антропол. 1988. Вып.80. с.3-37.
123. Савинов Д. Г Древние поселения Хакасии. Торгажак"Петербургское Востоковедение"., 1996.
124. Сафронов В.А. Индоевропейские прародины. Горький, 1989.
125. Семенов Ю.И. Как возникло человечество. М.: Наука. 1966.
126. Сергеев Г. П., Раннетрипольский клад у села Карбуна, «Советская археология», 1963, № 1.
127. Сидоров В.В. Многослойные стоянки Верхневолжского бассейна Варос и Языкове//Многослойные стоянки Верхнего Поволжья. М., 2000.
128. Синюк А.Т. Население бассейна Дона в эпоху неолита. Воронеж, 1986.
129. Синюк А.Т., Клоков А.Ю. Древнее поселение Липецкое озеро. Липецк, 2000.
130. Смирнов А.С. Неолит Верхней и средней Десны. М., 1991.
131. Сорокин A.M. Парадоксы источниковедения мезолита Восточной Европы // Тверской археологический сборник. Тверь. Вып. 4. Т. 1, Тверь, 2000.
132. Сорокин A.M. Проблемы источниковедения мезолита Восточной Европы // Практика и теория археологических исследований. М., 2001.
133. Cорокин В. Я. Орудия труда и хозяйство среднего Триполья Днестровско-Прутского междуречья. Кишинев. 1991.
134. Сорокин В.Я., К проблеме генезиса культуры Кукутень. // Revista Arheologic;. 1. Chi;in;u. Р. 1993. 83-92..
135. Ставицкий В.В. Каменный век Примокшанья и Верхнего Посурья. Пенза, 1999.
136. Степанчук В.Н., Средний палеолит Крыма. Индустриальные традиции вюрмского времени: многообразие проявлений, возможные причины вариабельности // Сборник: Vita Antiqua, № 1, 1999.
137. Столяр А.Д. Происхождение изобразительного искусства. М., 1978.
138. Студзицкая С. В. Фигурные налены со стоянок волосовской культуры // История и культура Евразии по археологическим данным: Тр. ГИМ. Вып. 51. М., 1980.
139. Тайлор Э.Б. Первобытная культура. М.: Политиздат., 1989.
140. Тан-Богораз В. Г. Распространение культуры на земле. Основы этнографии. М., 1928.
141. Тасић Н. Jугословенско Подунавлье од индоевропске сеобе до продора Скита. Нови Сад-Београд.,1983.
142. Телегiн Д.Я. Культурна належнiсть i датування випростаних енеолiтичних поховань степового Поднiпров’я. // Археологiя. 61. 1985. с. 17-30.
143. Телегiн Д.Я., Основнi перiоди iсторичного развитку населення територii України у V-першiй половинi IV тис. до н.е. // Археологiя. 1. 1993. с. 15-23.
144. Телегин Д.Я. Раскопки в Ясиноватке (о периодизации могильников мариупольского типа) // Советская археология.,  1988. №4.
145. Телегин Д.Я. Степное Поднепровье и Нижнее Подунавье в неолите-энеолите. // Каменный век на территории Украины. Киев., 1990. с. 6-17.
146. Телиженко С.А., Бритюк А.А., Новые данные о металлообработке в энеолите Подонцовья // Сборник: Чтения посвященные 100-летию деятельности в Государственном Историческом музее В.А. Городцова: Тезисы конференции, Ч. 1, М., 2003.
147. Тенейшвили Т.О., Древнейшие металлические изделия из Закавказья // Сборник: Естественно-научные методы в археологии, М., 1989
148. Тойнби А. Постижение истории, М.: Прогресс, 1991.
149. Тодорова Х. Энеолит Болгарии. София Пресс. 1979.
150. Турина Н.Н. Поселения эпохи неолита и раннего металла на северном побережье Онежского озера // МИА. 1951. №20.
151. Турина Н.Н. Водоплавающая птица в искусстве неолитических лесных племен // КСИА.,  Вын.131., 1972.
152. Тюняев А.А.. История возникновения мировой цивилизации. Анализ ареалов расселения народов, племён, наций «ОРГАНИЗМИКА» // апрель - август 2006
153. Усачук А.Н., Литвиненко Р.А., Об изготовлении пряжек эпохи бронзы  // Сборник: Эпоха бронзы Доно-Донецкого региона: Материалы 5-го Украинско-Российского полевого археологического семинара, Киев - Воронеж, 2001.
154. Формозов А. А. Очерки по первобытному искусству. М., 1969.
155. Халиков А.Х. Древнейшая история Среднего Поволжья. М., 1969.
156. Харитонов В. М. Введение в теорию антропогенеза и археологию палеолита Изд.  МГУ Т, 1998.
157. Хреков А.А. Неолитические погребения стоянки Рассказань 3 //Археологическое наследие Саратовского края. Охрана и исследования в 1998-2000 годах. Вып. 4. Саратов, 2001.
158. Цветкова И..К. Украшения и скульптура из неолитического поселения Черная Гора // Экспедиции ГИМ. М.,1969.
159. Цветкова И.К. Племена рязанской культуры // Окский бассейн в эпоху камня и бронзы / Труды ГИМ. Вып.44. М., 1970.
160. Цветкова И.К. Неолитические племена рязанского течения реки Оки // Этнокультурные общности лесной и лесостепной зоны Европейской части СССР в эпоху неолига. Л., 1973.
161. Цветкова И.К. Погребения на стоянке Владычинская-Береговая // Труды ГИМ. Вып. 51. М., 1980.
162. Цветкова И. К., Кравцов А.Е. Керамика неолитической стоянки Вдадычинская-Береговая-1 // СА. 1982. №2.
163. Цветкова И.К., Кравцов А.Е., Керамика неолитической стоянки Владыченская-Береговая 1 // С А. №2. 1982.
164. Цетлин Ю.Б. Периодизация неолита Верхнего Поволжья. М, 1991.
165. Чайлд, 1950 – Childe V. G. The Prehistory of European Society. L.
166. Чебоксаров Н.Н., Чебоксарова И.А. Народы. Расы. Культуры. - М., 1985.
167. Челяпов В.П., Ставицкий В.В. Новые раскопки поселение Лебяжий Бор 6 на Нижней Мокше //Древности Окского-Сурско междуречья. Вып. 3. Саранск, 2002.
168. Черных Л.А., Николова А.В., К вопросу о выделении очагов металлороизводства энеолита-ранней бронзы в Северном Причерноморье //  Сборник: Проблеми гірничої археології (матеріали I-го Картамиського польового археологічного семінару), Алчевськ, 2003.
169. Чистов КВ. Взаимоотношения культур контактирующих этносов: влияния, взаимообмен, агшерация, симбиоз, непроницаемость // Археологические изыскания. Выл 11. Проблемы культурогенеза и культурное наследие. Этнография изучения культурных процессов. СП6., 1993.
170. Чубур А.А. Быки. Новый палеолитический микрорегион и его место в верхнем палеолите Русской равнины. Брянск, 2001.
171. Шмаглий Н.М. 1960. О топографии поселений городско-усатовского типа. // ЗОАО. I (34). С. 302-308.
172. Шмаглий Н.М., Видейко М.Ю. 1987. Раннетрипольское поселение Гребеннюков Яр у с. Майданецкое.// Новые исследования по археологиии Северного Причерноморья. Киев. С. 87-99.
173. Шмаглий Н.М., Черняков И.Т. 1970. Курганы степной части междуречья Дуная и Днестра (1964-1966 гг.). // МАСП. 6. С. 5-129.
174. Шорин М. В. Культовые камни Приильменья: (по материалам Новгородской области) // АВ . - № 5 . - СПб . -
175. Щукин М.Б. На рубеже эр. Санкт-Петербург. 1999.
176. Энгельс Ф., Происхождение семьи, частной собственности и государства // Маркс К., Энгельс Ф., Избранные сочинения, т.6, М., 1987, С.105-244.
177. Энговатова А.В. Хронология эпохи неолита Волго-Окского междуречья //Тверской археологический сборник. Вып. 3. Тверь, 1998.
178. Энеолит СССР. М.: Наука, 1982.
179. Эпоха бронзы лесной полосы СССР. Изд. "Наука"., 1987.
180. Юдин А.И., Лопатин В.А., Погребение мастера эпохи бронзы в степном Заволжье //  Сборник: Советская археология, № 3, М., 1989.
181. Янин В.Л., Алешковский М.Х. // История СССР. 1971. №2. С.32-61.
182. Якимов В. П. Антропологические материалы из неолитического могильника на южном Оленьем острове (Онежское озеро) // Сборник МАЭ. Т. 19, 1960.
183. Яковец Ю. В. У истоков новой цивилизации» М.: Дело, 1993
184. Янковский Н.К., Боринская С.А. Наша история, записанная в ДНК. http://www.bibliotekar.ru/llDNK.htm













Библиография (латинский алфавит)
1. Akhmedov I.R. New data about the origin of some constructive parts of the horse-harness of the Great Migration Period// International Connections of the Barbarians of the Carpatian Basin in the 1st - 5st centuries A.D. Proceedings of the international conference held in 1999 in Aszod and Nyiregyhaza. Aszod - Nyiregyhaza, 2001.
2. Alzualde A., Izaguirre N., Alonso S. et al. // Ann. Hum. Genet. 2005. V.69. P.665-679.
3. AspelinJ.R. Antiquites du Nord Finno-Ougrien. III. L'agedu fer. Antiquites Morduines, Meriennes etTshoudes. StPetersbourg -Helsingfors-Paris, 1878
4. Bakker J. и др. 1999. — Bakker J., Kruk J., Lanting A., Milisauskas S. 1999. The earliest evidence of Wheeled vechicles in Europe and the Near East. Antiquiti. 73. № 282. 778-790.
5. Behar D.M., Thomas M.G., Skorecki R. et al. // Am. J. Hum. Genet. 2003. V.73. P.768-779.
6. Bogataja L.K., Manzura I.V. 1994. Ost-West-Wechselbeziehungen im Spiegel der дneolithisch-frьhbronzezeitlichen Kulturen des nordwestlichen Schwarzmeergebietes. ZfA Z.Archдol. 28. S. 63-86.
7. Ciugudean H. 1996. Epoca timpurie a bronzului оn centrul ;i sud-vestul Transilvaniei. Bibliotheca Thracologica. XIII. Bucure;ti. 1996.
8. Cuco; ;t. 1999. Faza Cucuteni B оn zona subcarpatic; a Moldovei. Piatra Neam;.
9. Dergacev V. 1993. Modelйs d’etablissements de la culture de Tripolie. Prйhistoire Europйenne. 5. Liиge. P. 101-118.
10. Dergachev V. 1999. Cultural-Historical Dialogue between the Balkans and Eastern Europe (Neolithic-Eneolithic). // Late Prehistorie Exploitation of the Eurasian Steppe. Papers presented for the Symposium to be Held. 12-16 Januarie 2000. Vol.I. Cambridge. P. 54-67
11. Dragomir I. 1996. Monografia arheologic; a Moldovei de sud. Danubius XVI. Gala;i. 1996
12. Gimbutas M. 1994. Das Ende Alteuropas. Der Einfale von Steppennomaden aus SьdruЯland und die Indogermanisierung Mitteleuropas. Archaeolinqua Alapitvany. Budapest. S. 13-135.
13. Hansen S. 1991. Studien zu den Metalldeponierungen Wдhrend der Urneufelderzeit im Rhein-Main Gebiet. Universtдtsforschungen zur Prдhistorischen Archдologie. Band 5. Bonn.
14. Hansen S. 1994. Studien zu den Metalldeponierungen Wдhrend der дlteren Urnenfelderzeit zwischen Rhonetal und Karpatenbecken. Universtдtsforschungen zur Prдhistorischen Archдologie. B.21. T.1-2. Bonn.
15. Hдusler A. 1994. The North-Pontic Region and the Beginning of the Eneolithic in South-East and Central Europe. The Archaeology of the Steppes. Metods and Strategies. Papers from the Interenational Symposium held in Naples 9-12 Novamber 1992. Napoli. P. 123-147.
16. Hдusler A. 1996. Invasionen aus nordpontischen Steppen nach Mitteleuropa im Neolithikum und in der Bronzezeit: Realitat oder Phantaseprodukt? Archдologische Informationen. 19(1-2). S. 75-88.
17. Kristiansen K. 1998. The Construction of a Bronze Age Landscape. Cosmology, Economy and Social Organisation in the Northwestern Jutland. Mensch und Umwelt in der Bronzezeit Europas. Kiel. P. 281-291.
18. Lahr  M. M., Foley R. A. Toward a theory of modern human origins: geography, demography, and diversity in recent human evolution.// Yearbook of physocal anthropology, 41: 137-176,  1998
19. Laszlo A. 1993. Asez;ri оntarite ale culturii Ariusd-Cucuteni оn sud-estul Transilvaniei. Fortificarea a;ez;rii de la Malnas Bai. Arh. Moldovei. XVI. Bucure;ti. P. 33-50.
20. Levi;ki O., Manzura I., Demcenco T. 1996. Necropola tumular; de la S;r;teni. Bibliotheca Thracologica. XVII. Bucure;ti. 1996.
21. Lichardus J., Lichardus-Itten M. 1993. Das Grab von Reka Devnja (Nordostbulgaien). Ein Beitrag zu den Beziehungen zwischen Nord- und Westpontikum in der frьhen Kupferzeit. Saarbrьcker Studien und Materialien zur Altertumskunde. 2. Bonn.
22. L'Or des Amazones. Peuples nomades entre Asie et Europe Vie siecle av. J.-C. - IVe siecle apr. J.-C. Paris, 2001
23. Malyarchuk B.A., Grzybowski T., Derenko M.V. et al. // Ann. Hum. Genet. 2002. V.66. P.261-283. 8. Malyarchuk B.A., Grzybowski T., Derenko M.V. et al. // Ann. Hum. Genet. 2003. V.67. P.412-425.
24. Malyarchuk B., Derenko M., Grzybowski T. et al. // Hum. Biol. 2004. V.76. P.877-900.
25. Makkay J. 1994. Horses, Nomads and Invasions from the Steppe from an Indo-European Perspective. The Archaeology of the Steppes. Metods and Strategies. Papers from the International Symposium held in Napoles, 9-12 November 1992. Napoli. P. 149-165.
26. Mantu C.-M. 1998. Cultura Cucuteni. Evolu;ie, cronologie, leg;turi. Piatra-Neam;.
27. Manzura I. 1993. The East-West interaction in the mirror of the eneolithic and early bronze cultures in the north-west Pontic. Revista Arheologica. 1. Chi;in;u. 1993. 23-53.
28. Manzura I. 1994. Culturi eneolitice оn zona de step;. Thraco-Dacica. XV. 1-2. P. 93-101.
29. Manzura I., Sava E. 1994. Interac;iuni «est-vest» reflectate оn culturile eneolitice ;i ale epocii bronzului din zona de nord-vest a M;rii Negre (Schi;; cultural-istoric;). Mem. Antiquitatis. XIX. P. 143-192.
30. Manzura I. 1999. Cernavoda I culture. In: Nikolova L. The Balkans in Later Prehistory. BAR International Series. 791, 95-174.
31. Mooder K.P., Schurr T.G., Bamforth F.J. et al. // Am. J. Phys. Anthropol. 2006. V.129. P.349-361.
32. Orekhov V., Poltoraus A., Zhivotovsky L.A. et al. // FEBS Letters. 1999. V.445. P.197-201
33. Parzinger H. 1993. Studien zur Chronologie und Kulturgeschichte der Jundstein-, Kupfer- und Frьhbronzezeit zwischen Karpaten und Mittelerem Taurus. Rцmisch-Germanische Forschungen. T.1-2. B.52. Meinz am Rhein. 1993.
34. Parzinger H. 1998. Kulturverhдltnisse in der eurasischen Steppe Wдhrend der Bronzezeit. Mensch und Umwelt in der Bronzezeit Europas. Kiel. S. 457-479.
35. Rassamakin Ju.Ja. 1994. The main directions of the development of early pastoral societies of northern Pontic zone: 4500-2450. Baltic-Pontic Studies. 2. P. 29-70.
36. Rassamakin Ju. 1999. The Eneolithic of the Black Sea Steppe: Dynamics of Cultural and Economic Development 4500-2300 B.C. In: Levine M., Rassamakin Ju., Kislenko A., Tatarintseva N. Late prehistoric exploitation of the Eurasian Steppe. Cambrige. P. 59-182.
37. Richards M., Macaulay V., Hickey E. et al. // Am. J. Hum. Genet. 2000. V.67. P.1251-1276) 
38. Rosser Z.H., Zerjal T., Hurles M. et al. // Am. J. Hum. Genet. 2000. V.67. P.1526-1543.
39. Sorokin V. 1997. Considera;ii referitoare la a;ez;rile fazei Cucuteni A-Tripolie B1 din Ukraina ;i Republica Moldova. Mem. Antiquitatis. XXI. P. 7-81.
40. Tasi; N. 1989. Prehistoric Migration movements in the Balkans. // Migrations in Balkan History. Beograde. P. 29-37.
41. Tasi; N. 1995. Eneolithic Cultures of Central and West Balkans. Beograde
42. Torroni A., Bandelt H. -J., D’Urbano L. et al. // Am. J. Hum. Genet. 1998. V.62. P.1137-1152.
43. Wells R.S., Yuldasheva N., Ruzibakiev R. et al. // Proc. Natl. Acad. Sci. USA. 2001. V.98. P.10244-10249.
44. Wood W.R., Johnson D.L. A survey of disturbance processes in archaeological site formation // Advances in Archaeological Method and Theory. New York.1978. V. 1. P. 315-370.
45. Zerjal T., Beckman L., Beckman G. et al. // Mol. Biol. Evol. 2001. V.18. P.1077-1087.
46. Jablonski N.G., Chaplin G. The evolution of human skin coloration. // Journal of Human Evolution. 2000.
47. Jaanits L. Neue graberfunde auf dem spatneolithischen wohnplats Tamula in Estland // SMYA -FFT. 1957. №58.
48. Loze I. Akmens laikmeta maksla Austrumbaltija. Riga, 1983. 
49. Haak W., Forster P., Bramanti B. et al. // Science. 2005. V.310. P.1016-1018.
50. Hermig R. Herodots Handelsweg zu den sibirischen Lssedonen // Klio. 1935. № 28;
51. Herrmann A. Thyssagetai // PW RE. 2-е Reihe. Hbd.l 1. Stuttgart, 1936.
52. Vernan J.- P. Commentary on Meier and Konstan // Aretusa Vol. 12. New-York, 1987.
53. Underhill P. et al., (Cavalli-Sforza L.L., Oefner P.J.) Y chromosome sequemce variation and the history of human populations// Nature genetics, 26, 358-361, 2000.