Несколько шагов

1
Зрел полдень. Лето было в зените, а в вытрезвителе, как всегда, было тускло, рвотно и наповал разило густо настоянными испражнениями.
Сержант, по всему - бывший борец сумо, дисквалифицированный за лишний вес, на глазах таял и вытирал пот со лба видавшей виды газеткой с прилипшими к ней редкими останками селёдки.
-Фамилия? Имя?
-Секретная информация, - очнувшийся посетитель, кроме несколько помятого белогвардейского профиля, имел крепкое, почти атлетическое телосложение, короткую (недавно - модельную) стрижку и гордую, даже немного надменную, осанку. Среди женщин он, видимо, слыл мужчиной возвышенного роста.
Однако удивить сержанта было непросто:
-Место работы?
-Межгалактическое бюро экспертиз, - клиент, похоже, всё больше приходил в себя, и каждое последующее слово ему удавалось с гораздо меньшими усилиями, чем предыдущее.
-Профессия?
-Герой.
-Цель визита?
-Отдых.
Выражение лица сержанта стало усталомудрым и всепонимающим:
-Задержитесь у нас? Вы ведь ещё не видели карцера... - многообещающе протянул он, и его подмигивающий правый глаз отвесил плавный пунктирный взгляд по параболе в самый тёмный угол комнаты.
-Хочется посмотреть и другие достопримечательности матушки-Земли, - вежливо отказался отпускник.
Сержант развёл руками:
 -Ну что ж, удачного отдыха, - его отвисшие подбородки говорили всем своим видом: “была бы честь предложить…”, - тогда получите свои документы, деньги, личные вещи.
Жертвуя остатками здоровья, герой на прощание глубоко вздохнул, дескать - “я бы с удовольствием, но...” и вышел на улицу. Дневной свет пьянил и, опьяняя, возвращал на лицо украденные ночью краски. Герой откашлялся, поморгал, привыкая к солнцу, огляделся и зашагал к респектабельному Ларьку Услуг, что виднелся в нескольких шагах от аляповатого Ларька Любви.
-Личное объявление в ментальную газету, пожалуйста, - обратился он к узкому окошку.
-Ай, да диктуйте уже! - нараспев и до обидного пренебрежительно сказало окошко. Но герой, как видно, был не из обидчивых.
-Срочно буду третьим. Или вторым. Третий топчан слева от входа. На семнадцатом городском пляже. Это всё, - герой пристально посмотрел на окошко, - сэр.
-Ой, вы будете уже платить?! - окошко, наверное, куда-то спешило.
-...и с удовольствием... - герой с сомнением оглядел окошко, - мэм?
-Таки четырнадцать сорок! А карточка, небось, межрайонная, - окошечко положительно было оторвано от дела всей своей жизни и теперь мстило каждой буквой.
-Межпланетарная... Мисс?!
Окошечко вздохнуло.
-Принято.
Герой обескуражено обошел вокруг ларька, зачем-то постучал пальцем по белому рубчику афропластика, пожал плечами и направился вниз, к морю. Туда, где кричали наглые жирные чайки, и где должно было быть хорошо.

2
Он рывком освободил третий лежак слева от загостившегося гуманоида:
-Спёкся.
Затем бережно расстелил на топчане газетку, любовно огладил её неглубокие морщинки, поставил в центр бутылку водки и три одноразовых гранёных стакана, разложил вокруг них настоящий ржаной хлеб и леофилизированные солёные огурцы. Окроплённые минералкой, огурцы росли на глазах, зеленели, наливались соком и вот, наконец, первый из них хрустнул на нетерпеливых геройских зубах.
-Гм-гм! Я по объявлению, извините, - произнёс нерешительный голос за несколько шагов от импровизированного стола.
-А-а! - понимающе кивнул герой и широким жестом обвел пол-лежака напротив, - садись, друг! Как раз к столу!
Новый знакомый был мужчиной средних лет, немного грузноватым и невысоким. Небритые щёки и застрявшая в щетине паутина придавали ему несколько печальный вид.
Бутылка кончилась быстро, и пришло время познакомиться.
-Ты, браток, кем будешь-то? - приветливо улыбнулся герой.
-Я рыжий клоун, - человек с хрустом почесал подбородок.
Герой с сомнением оглядел необременённую растительностью голову собутыльника:
-В отставке?
-Да нет, в отпуске... В творческом, понимаете ли, отпуске.
-Ну, значит, собрат. Ты женат?
-Нет, что вы!
-И это правильно. А что творишь?
-Да ничего пока. Так, - вынашиваю... Из отпуска ведь всегда - что-нибудь, да вынесешь.
-Главное, чтоб не что-нибудь венерическое, - усмехнулся герой.
-Да... Хотя в сущности и это - не главное.
Герой покачал головой:
-А ты, я гляжу, - весельчак.
-Да нет, ; работа такая, - клоуну стало неловко, - а вы, извините? А то мы всё обо мне, да обо мне...
-Да герой я, герой... Что ж тут рассказывать?
Но паяц неожиданно оживился:
-То-то я гляжу, - откуда огурцы? Спецпаёк?
-В яблочко...
-Интересная у вас работа, - с уважением произнёс клоун.
Герой кивнул:
-Нервная только. Да ты ешь огурцы, не стесняйся... С людьми ведь работаю, - пояснил он, - маньяки, тираны, деспоты, злые гении, девы пречистые - вот где сидят! - герой резанул сильной ладонью по горлу, - тех побеждай, тех ограждай... Моложе был - как-то всё ничего, а сейчас, понимаешь, - уставать стал... Стыдно сказать, - сплю после обеда!..
-Ну, я-то сплю и до! Привет, мужики! Вас, я вижу, двое, - вмешавшаяся в разговор молодая голограмма добродушно улыбалась тридцатью двумя белоснежными зубами.
-Да, двое, - торопливо ответил клоун, - приезжайте, присаживайтесь, пожалуйста, - обяжете.
-Спасибо, приеду, но сейчас не могу - работа опять же... Я ведь не в отпуске, как вы. А вот через часик - буду, - заверила голограмма решительно, - вы пока позагорайте, ; моё время всё равно ещё не пришло, - добавила она и с помехами растаяла.
-И то дело, - кивнул герой и расправил могучие плечи на расстеленном махровом полотенце. Полотенце изображало Микки Мауса с поразительной импрессией, но бедная мышь была больна гигантизмом.
Клоун вытянулся рядом. Вытянулся во весь свой средний рост под лучами уже ласкового солнца. Говорить не хотелось, а погрузиться из полудрёмы в крепкий сон не давали постоянные выкрики торговцев всех мастей. Фырча от страсти, бирюзовые волны бережно накрывали прибрежную гальку и, шипя, облизывали её на обратном пути. Суета забот отступала, растворяясь в шелесте ультрамарина. А под закрытыми глазами на розовом, красном, оранжевом, нет! - уже жёлтом фоне появлялись и канули мраморные прожилки фиолетового, синего, голубого... Постепенно мысли в голове укорачивались, сливались друг с другом, упрощались и, наконец, соединились в ласковый и ненавязчивый шёпот: “Ххо-рро-шшо...”
Осторожно переставляя ноги по вертлявой пляжной гальке, слева тихо подкралась торговка на небольших сносях.
-Мидии для беременности! - визгливый голос застал врасплох, - покупаем мидии!
-Тьфу ты, леший! - герой стряхнул липучий сон с короткой модельной стрижки, - а ведь уснул!
-Копчёные рапаны, от слабоумия! Шашлычок из рапанчиков! - речитативом блажила бледная особа с блуждающим взглядом широко (слишком широко) посаженных глаз.
-Слово божье! - раздавался тонкий голос справа.
-Коктебелевский коньячок, - неожиданно левитановский голос был великолепно поставлен, паузы между сочными и неумолимыми, как судьба, словами были вымерены безукоризненно, - желающие могут попробовать!
-Гамбургеры, чизбургеры, витцжибургеры, горячие хот-доги, - шепелявила ковыляющая вдалеке непонятно почему ещё не умершая старушка дремучего вида. Судя по печёному яблоку своего лица, она могла запросто оказаться ещё первой любовью Вечного Жида.
Раздался писк зуммера на правом запястье героя. Он поднёс его поближе к лицу и перекинулся несколькими словами с невидимым собеседником.
-Работа! Будь она... - чертыхнулся он, - срочный вызов. Некому, понимаешь... да и оплата двойная... Правда, с этого Альдебаррана её придется с пол биологического года потом выколачивать. Не меньше. Да ты не переживай, - заметил он огорчение клоуна, - я поставлю темпоральный оптимизатор, - вернусь через пять минут. Не успеешь соскучиться!
-Тогда лучше через десять, - попросил клоун, - лишних пять минут воспоминаний... Память - она ведь яд для любви, но бальзам - для дружбы.
-А ты всё-таки остряк, - заметил герой.
-Да нет, - работа такая, - виновато улыбнулся клоун.
-Ну-ну. Я мигом, - герой нажал какие-то кнопки напульсника и растаял маревом от сланцев к улыбке в течение секунды.
-Пора за второй. Что время-то зря терять? - резонно заметил вслух ненадолго осиротевший клоун.

3
Стол под солнцем был освежён, играючи ждали своего часа стаканы, пахуче глумилась над ожиданием колбаса. Волны шуршали, чайки кричали, клоун гримасничал, глядя в раскалённое небо, - жизнь струилась в своей колее.
-Ну, вот и всё, - сказала появившаяся улыбка. Через миг и вся фигура героя соткалась из лучиков света и шагнула за стол.
-С возвращеньицем! Вы простите мою назойливость - уж больно профессия у вас героическая... А сейчас - вам что делать пришлось?
-Да пустяки, - отмахнулся герой, привычным движением сворачивая башку горластой бутылке, - спас пару цивилизаций и одну принцессу. Уже по пути домой выиграл три войны и заключил два сепаратных мира, - рутина, в общем-то. Практически быт.
-Мать честная, - присвистнул сражённый наповал клоун, - да как же вы всё это можете?!
-Да говорю же - ерунда. В нашем деле, как в жизни, главное - антураж. Тебя бы к нам в реквизиторскую,  - блистающие доспехи, белые кони, алые паруса!..
-А, скажем... - задумался клоун, - скажем, чёрные плащи у вас есть?
-С этим строго, - недослышал герой, - плащаницы и нимбы только под роспись - сдал, принял, отпечатки языка...
-Языка? - клоун был неподдельно удивлён.
-Ну не пальцев же! Эх ты, дитя малое! Я ведь герой - кожу приходится менять по несколько раз в год. Это только в сказках герои сплошь покрыты шрамами да рубцами, а в жизни ; герой, не меняющий кожу, обречён на вымирание. Всё - реквизит!
-Но, видимо, какой!.. - понимающе предположил артист.
-Да. Реквизит правит миром. “Политрук сказал же ей, ; аннулировали фей...”
-Что, извините?
-Классиков читай, клоун!* Давай-ка лучше - со свиданьицем!
Вторая бутылка закончилась молниеносно.
Клоун икнул:
-А, извините, вам (со спецификой вашей работы) того, алкоголь - не помеха? А то здоровье теряется и так далее...
-Так ведь я же в отпуске! А в отпуске или (как ты сказал) что-нибудь намотаешь...
-Вынесешь...
-Ну да. Я и говорю - или потеряешь. В отпусках, по-моему, часто что-нибудь теряется ; здоровье, невинность или кошелёк. Да и пью я, в общем-то, немного... Так только, до беспамятства...
-Здравствуйте ещё раз! - прибыл обладатель добродушной улыбки и тридцати двух белоснежных зубов.
-А-а, - ждём, ждём, - подвинулся герой, - ну, будем знакомы. Я - герой, а это вот - клоун.
-Очень приятно, - клоун слегка сконфузился и привстал.
-А я - дурак, - широко улыбнулся новый знакомый.
-Что вы говорите?! - оторопел клоун, - какая редкая специальность!
-Да уж. Нас теперь мало осталось, - согласился дурак, - вырождаемся.
-Сказать по совести, - признался герой, - даже в общих чертах не могу представить, чем же ты занимаешься.
-Чем? Лежу на полистироловой печи.
-И всё?
-Смущаю народ разговорами...
-Что? - переспросил клоун.
-Ну, - несу околесицу.
-Я бы так не смог, - уважительно протянул клоун.
-Да, это тебе не шашкой махать, не амуры закручивать, - согласился герой, - а сколько лежать-то надо?
-Ну, как положено - тридцать лет и три года...
-Сбежал, - попробовал догадаться герой.
-Сюда? Нет, что вы, - засмеялся дурак, - срок закончился. Отзвенел звонок! Да, да ; именно сегодня!
-Ух ты! - ликование героя на глазах вспенивалось, как шампанское, - сейчас мы это дело!..
Но писк зуммера был громче и непреклоннее его радости. Герой заматерился в напульсник.
-Мидии для беременности! - визжала тем временем немного беременная (но кажется, – больше, чем раньше) торговка.
-Жареные рапанчики от слабоумия! - блажила вслед за ней бледная особа.
-Слово божье! - пищал тонкий голос.
Герой матерился.
-Гамбургеры, чизбургеры, витцжибургеры, горячие хот-доги! - шамкала всё ещё не умершая от старости первая любовь Вечного Жида.
-Пирожки печёные с яблочкой и персиком! - слышался голос молодой торговки поодаль. Её бёдра были, пожалуй, несколько полноваты, а бюстик излишне расхлябан для своего небольшого размера, но она была в умопомрачительном бикини, и это многое искупало.
-Копчёная рыбка! Холодненькое пивко! - сипел простуженный детский голос.
Герой матерился.
-Коктебелевский коньячок, - внес ясность сразу откурсовавший расклады сочный и богатый обертонами голос.
Герой, наконец, закончил.
-Ребята! Я, мать его, - мигом...
-Ладно, конечно... но к чему вам так много ругаться? - пожал плечами клоун, - Поспокойнее бы... Постарайтесь во всем видеть пусть что-нибудь, - да хорошее...
-Оставьте, - вмешался дурак, - он слишком любит этот мир, чтобы не костерить его почём зря.
-Да вы пока, мать его, сгоняли бы... Оптимизатор на десять минут? - бросил герой клоуну.
-На пять, извините...
-А как же бальзам?
-Трубы горят, - сознался клоун, демонстративно опустив глазки долу.
-Нет, ну ты решительно юморист, - вырвалось из тающей в воздухе геройской улыбки.
-Работа така-я! - крикнул клоун, видимо решив громкостью перекрыть уже разделяющие их парсеки.
-А какая? Расскажите, пожалуйста, - попросил дурак, - а то вы всё чего-то стеснялись...
-Трезвости. А работа - собачья! - кипел клоун по пути к ближайшей торговой палатке, - то это не злободневно, то это не смешно...
-Публике?
-Если бы… Директору! А зарплата? Курам на смех! Он её не платит - титрует, как цианистый калий! Смешно - хватает только на неделю запоя!.. Да приходи раньше, да уходи позже!.. Самодур! Сатрап! Деспот!
-Говоришь о Чон Ду Хване? - по-деловому осведомился вернувшийся герой.
-Ой, нет, что вы! Директор. Да он, в сущности, мужик ничего бывает, живопись любит, архитектуру, балет всякий... Да, балет, ; вдруг стал горячо заверять героя клоун, видя, что тот всё-таки под шафэ, ; и детей у него двое... Не ваш клиент! Далеко не ваш!
-Ну ладно, а то - смотри, - погрозил пальцем герой, икнул и осклабился, - сгоняли?
-А как же, - дурак показал на изрядно помолодевший стол, - прошу!



4
Третья бутылка закончилась стремительнее, даже чем началась. Озадаченный герой придирчиво осмотрел пустое и практически сухое донышко:
-Ну, в общем... - со звонком тебя, дурачок. Прости, раньше надо было...
-Спасибо. А о потерянном времени сожалеть не стоит - запоздалые поздравления всегда приятнее преждевременных  извинений.
Идти никуда не хотелось, а коктебелевский коньячок (по цене пяти простых карандашей за пол-литра) оказался, как и следовало ожидать, на редкость душераздирающим воплем теневого бизнеса. Когда выстраданная бутылка откатилась за ненадобностью в сторону, друзья, как могли, старались не проронить ни звука. Очень старались. Но даже их не первой трезвости желудки ещё долго негодовали и сотрясались от справедливого гнева за свой минутный приступ тупости.
-В воду, - изрёк, как проклял, лаконичный герой.
Дурак посмотрел на покрасневшее солнце:
-Моё время ещё не пришло...
Парочка синхронно кивнула и потащилась к пучине.
Бронзовое плечо героя рассекало черноморские волны. В нескольких шагах (то есть гребках) рядом чавкал руками и поминутно отплёвывался, словно  колёсный пароходик, клоун. “Где-то это уже было... Или виделось? Или читалось? Проклятое де жавю! Никогда не удаётся ухватить его за хвост, как никогда не успеваешь загадать, пока падает с неба звезда,” ; думал герой. Он плыл,  сильными и энергичными движениями бросая тело вперед. Вот и буёк. Герой всегда, купаясь, заплывал за буйки. В осознании непрофессионализма разморённых зноем спасателей было что-то согревающее, притягательное и подспудно-приятное. Клоун ожидал его у буйка, барахтаясь на месте и сражаясь с медузами.
-Тьфу! ... а я никогда не заплываю за буйки, - оправдывался он по пути к берегу.
-Молодец. Ты, наверное, и дорогу переходишь только на зелёный свет? И деньги пересчитываешь, не отходя от кассы?
-Тьфу! Верно.
-А что ещё? - герой энергично выколотил воду, попавшую в уши.
-... я всегда дожидаюсь отстоя пены, - признался эксцентрик.
-И это правильно, - резюмировал его спутник.
Друзья, посвежевшие и обновлённые, собрались за вновь возродившимся, как птица Феникс, столом. Дурак не терял времени даром.
Даром, что дурак.

5
Бутылка почему-то пилась чинно и размеренно. Очень скоро герою стало ясно, что напиться досыта сегодня ему не удастся.
-Уважаемый герой! Расскажите, пожалуйста, о своём последнем задании, - попросил клоун.
-Задание, как задание. Стал воплощением мечты двух инфант, одной пастушки и двадцати девяти студенток (поочерёдно, конечно), отпустил трёх диктаторов и одного поэта...
-Поэта? - прошептал клоун, не веря, - а его-то за что?
-Он написал своё лучшее стихотворение... Изнанка нашей героической работы...
-Разонравилась мне что-то ваша работка, - закачал головой циркач.
-А кому нравиться-то? - прозвучало грустно, - у нас - знаешь - текучка какая?
-А вот у меня был одноклассник, - вспомнил клоун, - художник. Все у него было не слава богу. Родился в ягодичном предлежании, родничок не закрывался никогда, стал художником, пломбы из его зубов выскакивали на третий день, целый год по недоразумению был в розыске, два года жил с не подтвердившимся позже диагнозом “меланома”, имел жену-педагога и растил двух не своих сыновей (один умер от передозировки, другого забили до смерти на нарах). Фамилия его была Флорескул. Представляете, что значит жить с такой фамилией на исконно русской земле, на территории бывшей России? Когда все принимают тебя за молдавского еврея, и никому нет дела, что ты обрусевший в девятом поколении словацкий грек? Картины он писал слишком сочные, слишком яркие, - понятно, что их никто не покупал. А как раз перед своим скоропостижным концом он написал свою последнюю картину... Говорят, что она была ярче солнца...
-Повод веский, - согласился герой, - но вспомнить не могу, - значит, не мой клиент. Да и штаты у нас - ох, и раздутые! Да ещё... - он понизил голос, - только между нами! С последнего задания... Слышал. Что-то странное стало твориться в нашем секторе.
-Странное?
-Да. Какие-то мощные потоки энергии, то исчезающие в никуда, то появляющиеся ниоткуда. Понимаешь, такое впечатление, что изменяется сам континуум. Говорят, что если так пойдёт и дальше, то пространства может вдруг стать меньше, а времени - больше...
-Чёрт-те что... Абракадабра какая-то! Ничего не понимаю.
-Я и сам не понимаю и в проведении экспертизы не участвую - отпуск всё-таки. Пока в запасе. Но... я тебе вот что скажу, - … песню может пересложить только сам Автор...
Дурак выпивал, закусывал, но слушал их разговор в пол-уха. Он смотрел на суету портового причала, на наглость жирных чаек, на уходящую в запредельность безграничную морскую даль. Уже не блестящую самоцветовыми россыпями, потому что солнце село, оставив по своему последнему лучику в трёх стаканах на лежаке.
-Друзья, а ведь мне пора, - проронил дурак и встал. Каким-то неожиданным и красивым движением, единственным движением он скинул с себя одежды и направился к воде.
-Счастливо! - бросил вдогонку герой и быстренько заключил с клоуном пари: заплывёт за буйки, или нет?
Пляж давно уже кончился, а дурак всё шёл и шёл. Его фигура уходила в море, и чем дальше она удалялась от берега, тем явнее становился её блистающий ореол.
-Мать честная! Смотри! Куда это он?! - шептал герой.
-…Он ведь дурак... А дурака… дорога всегда приводит …на крест...
И шёпот героя перекрывал прибой:
-За что?! ... ведь только был тут... Неужели за нас?!! А я... - зачем я дарил цивилизациям историю и возлагал к ногам вечности жертвенную гениальность? Зачем спасал галактики во вселенной и ...вселенные в юных душах?.. Чтобы в сиянии световых лет и в мерцании тысячелетий... найти ...Его?.. Чтобы спросить Его ...о Проистине?.. Куда теперь?!
-Вернемся из отпуска. На работу, - отвечал клоун.
-Как, - и всё? И это всё? А Он...
-Ну, почему всё... Рядом с крестом всегда есть два вакантных места... Ещё есть. Смотри, - дорожка отбликов его сияния ещё касается берега. На работу, или на крест - решать каждому, решать тебе... Ну, что?
Герой впервые с момента их знакомства молчал с опущенной головой. Однако уже через мгновение его гордая, чуть-чуть не надменная стать снова вернулась к нему:
-Понимаешь, я - русский. И как все русские - ...зачастую слишком русский. Иногда - до противного. А нас, русских, не распнут - так жизнь насмарку... Ты куда?
-Я в апостолы пойду. Во-первых, диких зверей сейчас днём с огнём не найдёшь. А во-вторых, - жена, дети...
-Не ври!
-Я женат на искусстве!.. - взвизгнул паяц.
-А ты всё-таки смешной... Потому что клоун? - спросил герой отрешённо.
-Скорее - потому что рыжий...  Прощай.
Герой ничего не ответил.
А может, его слова съело растущее, как на дрожжах, время. Или пара шагов в пространстве, отделяющая их... Два шага... Нет, уже - три, четыре, пять...
Несколько шагов по воде.




2001 г.