Заблуждение

"Бюст" - скажет он на языке развалин
И сокращающихся мышц - Бюст!...
        И.  Б р о д с к и й

     В квартире №9 появился бюст. Или, лучше сказать, возник… Как он выглядел? Да как обычно: без рук, без ног – зато физиономия… самая преисполненная… При этом взгляд каменного гостя был нацелен строго на дверь в коммунальную уборную; создавалось впечатление, что он держал этот объект под жестким контролем; «объект находится под наблюдением»… Гм.
     Тут надо отметить, что в описываемый период девятая квартира почти совсем опустела. Хотя до того была полна жильцов, которые беспрерывно запинались о каждый порог, налетали на всякую дверь и бранились довольно отвратительными голосами; так что, повторяем, до настоящей минуты там, можно сказать, яблоку было негде упасть – не то что бюсту…Но вдруг, как сказано, жильцы удивительной квартиры исчезли – точно расползлись по многочисленным щелям. Возможно, впрочем, что кто-то уехал в командировку… допустим – уехал в город Рыбинск, набираться опыта… Или в другое место… А кто-то отбыл на дачу. Построил себе дачу около озера и уехал. Почему нет? Так или иначе, дома остался один-единственный человек, его звали Анатолий, а вот фамилию жильца уже не восстановить; эта фамилия утратилась навсегда.
     Об Анатолии особо сказать нечего; или – если уж взяться за характеристику его свойств – то можно отметить, что, как какой-нибудь газ, он отличался специфическим цветом и запахом. Цвета жилец был синего, с лиловыми вкраплениями и желтыми подтеками; какой-то импрессионизм, ей-богу – или как это называется? Не реализм, точно. Ну а запах герой имел по сезону: сивушные масла, приправленные, соответственно, то луком с чесноком (чтобы уберечься от зимних инфекций), то – выдержанными малосольными огурцами. И это было тем удивительнее, что хозяйство Анатолий вёл довольно беспорядочное и, уж во всяком случае, огурцов не солил; как видно, эти огурцы солились и плесневели сами, под воздействием живой природы… Нда.
     Бюст обнаружился утром; знакомство, можно сказать, было не из приятных. Жилец на ощупь двигался в сторону уборной; на ощупь – поскольку света в коридоре не было уже третий месяц. И вот, пересекая таким образом коридор (как разведчик – чужую границу… Которая на замке…); пригибаясь на всякий случай (ибо с потолка, с бесполезной лампочки свисала всякая дрянь… кальсоны-не кальсоны…), Анатолий приближался ко входу в туалет, КАК  ВДРУГ…
     … запнулся, пребольно ударив палец на ноге.
     - Сволочь! – высказался Анатолий и вздрогнул. Давненько он не слышал своего голоса…
     - Легкие… не прочищены… - заметил Анатолий, наклоняясь: пострадавший жилец предпринял попытку нащупать, обо что он споткнулся. И тут же обнаружил крупную голову каменного истукана.
     - Спички! – буркнул Анатолий, проявив сообразительность. То есть человек догадался, что без спичек ему нипочем не разглядеть, что за дрянь понаставили его соседи прямо на пути к уборной…

     Через пять минут Анатолий со свечой в руке вернулся на исследуемый участок. Бюст стоял точно там, где жилец едва не повредил палец – в полуметре от двери в уборную; увесистый каменный бюст с идиотским выражением величия на облупленной физиономии.
     Анатолий, удерживая бутылку со свечой двумя руками, осмотрел пришельца.
     - Это что за Павлик Морозов? – наконец вымолвил он и присел перед бюстом на корточки.      
     - И лицо… с выражением… - выговорил жилец. – Минин и Пожарский какой-то…
     - Ты чего? – обратился Анатолий прямо к бюсту. – Толку-то молчать…
 
     И тут исследователя будто  о б н е с л о.

     Во всяком случае, что-то девятой квартире определенно изменилось. Как будто тут внезапно открыли форточку… Или что-то в этом роде…

  Повинуясь незнакомому чувству, Анатолий аккуратно поместил бутылку со свечой к стене, и сам присел тут же рядом: слева – свеча, справа – бюст.

     В эту самую минуту (по космическим часам), на расстоянии 12 тысяч световых лет от Земли, на пустой черной равнине разговаривали двое. Их звали Первый и Второй.

     П е р в ы й   Философ должен смотреть вверх. Вверх! Он не сенатор, чтобы искать что-то под ногами.
     В т о р о й   Что же искать сенатору под ногами? Корм?
     П е р в ы й   Не ерничай. Ты прекрасно знаешь, что никакого корма там нет и быть не может.
     В т о р о й   Знаю. Ни там, ни где-либо еще. Вот я и говорю: Философ должен смотреть вверх. Верх – это перспектива. Если бы был телескоп…
     П е р в ы й    Ну, был бы телескоп! Допустим. Что бы ты стал с ним делать?
     В т о р о й   Наметил бы перспективу.
     П е р в ы й   Но твоя голова не движется. Шея – каменная… Какая перспектива?
     В т о р о й   Теоретически…
     П е р в ы й   Теория, практика! Посмотри вокруг!
     В т о р о й   Я не могу  в о к р у г. Я могу только перед собой. В этом суть Великой Реформы.
     П е р в ы й   Суть? Прекрасно сказано!
     В т о р о й    Зерно. Каждый видит не дальше своего носа. Фигурально выражаясь… Психологически это абсолютно мотивированно. Человека не гнетут воспоминания…
     П е р в ы й   Воспоминания? Что это значит? Я забыл.
     В т о р о й   В этом весь смысл. Не тащить на себе груз прошлого.
     П е р в ы й   А будущего?
     В т о р о й   И будущего. Вообще никакой груз. Чтобы руки были свободны…
     П е р в ы й   Да ведь нету никаких рук.
     В т о р о й    Фигурально выражаясь…

     - Не понял, - громко выговорил жилец девятой квартиры Анатолий. И, поколебавшись, прибавил: - Прошу повторить.
     Тут Анатолий беспричинно засмеялся и объявил в черную пустоту коридора:
     - Дубль два! Фигурально выражаясь…

     Действие происходит, как и в первом случае, на расстоянии (приблизительно) 12 тысяч световых лет от Земли.
     Представьте себе каменную равнину под черным небом. Безнадежный пейзаж, однако – характерный для миров, разбросанных в бесконечном космосе.
     На равнине разговаривают двое – Первый и Второй.

     П е р в ы й   Оратор должен указывать вперед. Во всяком случае, его рука должна быть устремлена вперед в символическом жесте.
     В т о р о й   (с огромным раздражением)   Какая рука? Ты забыл, никакой руки нет, уже сто раз говорилось…
     П е р в ы й   Это – частность!
     В т о р о й    Ничего себе частность… Ну, хорошо, хорошо… А ноги – тоже частность, по-твоему?
     П е р в ы й   (решительно)   Если на то пошло, даже голова – частность.
     В т о р о й    Что же составляет суть?
     П е р в ы й   (уклончиво)    Бюст – гордое имя…
     В т о р о й    Слышал сто раз!
     П е р в ы й    Это звучит гордо.
     В т о р о й    Ну?
     П е р в ы й   Ну и всё. Что тебе еще нужно?
     В т о р о й    Мне-то ничего… Просто удивительно: ни рук, ни ног, ни, считай, головы – а всё звучим гордо…
     П е р в ы й    Тут всё дело в великой истории. В вехах.
     В т о р о й    Вехи – похоже на ветошь…
     П е р в ы й   (Гнет свое)   Отсюда и гордость. Твердые убеждения. Дело не в руках или ногах. У сороконожки, например, сорок ног – а что толку?
     В т о р о й    Она может бегать.
     П е р в ы й   (с триумфом)    Найди мне хоть одну сороконожку!
     В т о р о й     Нету…
     П е р в ы й    То-то и оно. Нету. А мы – есть

     Сидевший между свечой и бюстом Анатолий с упреком покачал головой.
     - Что толку от стихов? – заметил он, раздумавшись. – Хоть с утра до ночи разговаривай, как Сергей Михалков… А смысл? Гори, письмо любви!..
     Дело в том, что Анатолию почудилось, что невидимые голоса разговаривают стихами. Хотя ощущение было, безусловно ошибочным: в речах космических туземцев была проза, одна только проза…

    Космические собеседники  П е р в ы й  и  В т о р о й  так привыкли к своему странному (на наш взгляд) окружению, что оно совсем не казалось им странным.
     Ни мертвые каменные поля, простирающиеся сколько хватало глаз, тут и там; ни неподвижное черное небо, в котором почти не было видно звезд; ни абсолютное одиночество.
     Впрочем, это последнее обстоятельство никак нельзя считать бесспорным, и вот почему.  П е р в ы й  и  В т о р о й   не были единственными обитателями пустынной планеты. Там было немало и других обитателей; но всё дело в том, что и те также были
П е р в ы й  и  В т о р о й; то есть либо  П е р в ы й, либо  В т о р о й.
     Этот парадокс не имел к Космосу ( вообще-то набитому парадоксами) совершенно никакого отношения. Не было это и заурядным надувательством. Просто несколько миллионов лет назад всему населению планеты было – ради поддержания порядка – предложено рассчитаться на  п е р в ы й   и   в т о р о й.  Так они и сделали, и с тех пор именно стали Первым и Вторым – каждый.
     Теперь уже не было никакого смысла спорить над целесообразностью решения, принятого 5 миллионов лет назад. Зачем? Тем более это решение не принесло видимого вреда. Другое дело – невидимый вред; но в историях разных цивилизаций полным-полного   н е в и д и м о г о   вреда, который наносят даже самые невинные обстоятельства. Например, какие-нибудь  х л о р   и   б р о м с о д е р ж а щ и е   ф р и о н ы, а попросту выражаясь – антропогенный фактор! По поводу последнего можете не удивляться: так 
п о п р о с т у   выражаются все кому не лень – во всяком случае все разумные обитатели видимой части Вселенной. Такие выражения служат неоспоримым доказательством их разума.

     Вернемся, однако, к далекой, в нашем исчислении, планете, где жители послушно поделились на  Первый – Второй.
    
     Называлась планета Бюст – 486.

     Сразу отметим, что цифра 486 ничего решительно не значила. Это была первая попавшаяся цифра, которая пришла в голову авторам идеи. Да и дело там было не в самой цифре, а в том, чтобы какая-нибудь цифра  б ы л а; а иначе получалось глупо и несолидно: Бюст. Для планеты это было явно маловато и наводило на мысль о каком-нибудь провинциальном магазине…    

     Первый и Второй иногда и спорили. Со стороны это было немного глупо, так как по крайней мере последние 4 миллиона лет не приводило ни к каким последствиям. До этого тоже не приводило ни к каким последствиям, поскольку планета Бюст – 486 была такова, что там имелись одни только причины; а следствия слабо давали себя знать; или, точнее говоря, давали себя знать в других точках космического пространства.
     (Например, у нас на Земле, на улице Степана Разина, в доме 35 в квартире №9. Как вы помните, именно запнувшись о  б ю с т, землянин едва не сломал себе палец).

    … Представьте себе, как и в прошлый раз, каменную пустыню, которую – если быть честным – мог спроектировать какой-нибудь спившийся и обозлившийся на весь белый свет каменщик; да и то в том случае, если бы работал на своем месте тысячу лет – и всё это время неукротимо пьянствовал!
     Отвратительная местность…
    
     Действующие лица прежние: Первый и Второй.

     В т о р о й   Но ты забываешь о долге! Постоянно забываешь о долге.
     П е р в ы й   Я-то?
     В т о р о й   Вот именно. Обо всём должен помнить я один.
     П е р в ы й   О чем же ты помнишь?
     В т о р о й   Я сказал не конкретно, а для примера. Я должен помнить о долге!
     П е р в ы й    И что же ты о нем помнишь? Для примера?
     В т о р о й   Должен быть долг. Иначе наше существование станет бессмысленной тратой времени.
     П е р в ы й   Ты имеешь в виду выделенный класс инерциальных систем отсчета?
     В т о р о й    А?
     П е р в ы й   Которые формируют некоторую совокупность одинаково равномерно и прямолинейно движущихся наблюдателей, заполняющих всё пространство?
     В т о р о й    Наше пространство никто не заполняет. Почти никто.
     П е р в ы й   Это обывательская точка зрения. А еще толкуешь о долге.
     В т о р о й   Не толкую, а напоминаю.
     П е р в ы й    Это одно и то же.
     В т о р о й  (после непродолжительного молчания)   Мы не вправе пренебрегать своим долгом. Если мы пренебрежем им один раз, потом второй, потом третий, четвертый… Ты меня понимаешь?
     П е р в ы й   Понимаю.
     В т о р о й   … то со временем это войдет в привычку. Граждане Великой Империи не могут пренебрегать своим долгом.
     П е р в ы й   Могут, но не должны.
     В т о р о й   Не встревай. Егозишь, как шило.
     П е р в ы й   Хорошо, не буду встревать. Что же я стану делать?
     В т о р о й   Не пренебрегать своим долгом.

     В т о р о й   Мы – народ, в этом всё дело.
     П е р в ы й   Да?
     В т о р о й   Великий народ!
     П е р в ы й   Где?
     В т о р о й    Куда ни кинь взор.
     П е р в ы й    Никого нет.
     В т о р о й   Просто ты не можешь повернуть голову. Потому не видишь, что делается дальше твоего носа.
     П е р в ы й    Такова суть Великой Реформы. Кто это говорил?
     В т о р о й   Я. Или ты. Сейчас уже не важно. Однако, если ты окинешь взором…
     П е р в ы й   Ну?
     В т о р о й   … наши необозримые просторы; могучие города и веси…
     П е р в ы й   Могучие веси? По-моему, ты зарапортовался.
     В т о р о й    … то сам убедишься, что только великому народу под силу сложить эти гимны! Утверждающие приоритет духа…
     П е р в ы й   Над чем?
     В т о р о й   Что ты сказал?
     П е р в ы й   Я спрашиваю: приоритет духа над чем?
     В т о р о й   Ни над чем. Просто приоритет.
     П е р в ы й   Такого не может быть. Грамматика не допускает.
     В т о р о й   Мы можем разглагольствовать сколько угодно… Вести дискуссии… А следует просто выполнять свой долг! Не ерничать, не глазеть по сторонам!
     П е р в ы й   Мы и не глазеем. Поскольку…

- Три водки, два пива, - громко выговорил жилец девятой квартиры Анатолий. – Иначе я развалюсь на атомы.

     В Лекционном зале стоял заинтересованный гул.
     Слушатели ждали Лектора, а пока обменивались впечатлениями.
     - Стареющая цивилизация…
     - Безусловно! Целый набор признаков… В «Истории космических цивилизаций» (издание второе, страница 681) можно прочитать…
     - Пафос как признак вселенского маразма!
     - Плюс – гипертрофированные самооценки…
     - Размытый, но еще явственный след тоталитарного управления; эти «первый»-«второй»…
     Обсуждая, Слушатели не сразу заметили, что за кафедрой стоит Лектор и с интересом прислушивается к их репликам.
     - А вы что скажете? – обратился он к самому юному Слушателю, который сидел на первом ряду, выставив вперед ноги в гигантских кроссовках.
     - Снова Зонд Брейсуэлла, - объявил молодой человек. – Старая надежда сформировать своих поставщиков информации из местного материала…
     - А по поводу стареющей цивилизации?
     - Согласен с… ними (юный Слушатель указал на задние ряды). Крепкий космический маразм.
     - Но как же они запустили Зонд?
Молодой человек пожал плечами.
     - А они запустили его давно, - почти не задумываясь, ответил он. – Пока еще не пребывали… в ступоре. И вот покуда этот космический разведчик – зонд – шел, а потом обживался в условиях новой цивилизации, чтобы создать себе помощников из местного материала, – они состарились.
     - Вы хотите сказать, что на этот раз зонд-разведчик (известный в истории Космоса как Зонд Брейсуэлла) явился на планету Земля в качестве бюста?
     - Ага. Да и как еще? У них там, по-моему, больше ничего нету
     - Что ж, господа, совсем неплохо, - обращаясь ко всем, - заявил Лектор. – Остается суммировать наши рассуждения…

     В коридоре девятой квартиры, упирающейся в двери уборной, было темно. Слабое пламя свечи едва освещало сидевшего у стенки человека и каменный бюст, развернутый профилем в сторону уборной.
     Человек был жилец квартиры Анатолий, а бюст – просто бюст. Впрочем, если верить внезапному видению Анатолия, этот бюст был космонавтом-разведчиком, посланцем другого мира.
     Анатолий, в руке которого откуда-то появилась бутылка, сделал два или три глотка, перемежая их мерной речью. Он говорил:
     - Я – землянин… Я – землянин…
Будто какие-нибудь позывные, право…
     - Мы – похожи! – говорил Анатолий каменному истукану. – У нас есть глаза, и у вас есть глаза. У нас есть уши, и у вас есть уши. У нас есть нос, и у вас есть нос. У нас…
     Но дальше перечислять не имело смысла; больше у бюста ничего не было, на то он и бюст…  И все-таки, по некоторым признакам можно заключить, что Анатолий не напрасно трудился, старался выйти на контакт.
     Сидя почти у самого порога коммунальной уборной, скромный землянин сделал свое дело. Каменный истукан откликнулся, хотя и ничего не сказал в ответ. Или Анатолий не расслышал? Во всяком случае, сигнал на далекую планету был отправлен. Это – факт, тут уж ничего не попишешь.
     В Космос полетело информационное сообщение необыкновенной важности:
    
     Земля – свободна для жизни. Население планеты состоит из  о д н о г о  ч е л о в е к а; да и тот – почти бюст. Малоподвижен, неразговорчив, нетребователен, терпелив.
О т н о ш е н и е   к   б ю с т а м   д о б р о ж е л а т е л ь н о е !
     ПРИЕЗЖАЙТЕ !

     Правда это или нет, только некоторые факты никак невозможно игнорировать. Например – изрядное количество каменных мужчин и женщин, преимущественно расположенных в парках культуры и отдыха. Они стоят и сидят, иногда –  по неясной причине – возводят руки вверх; некоторые смотрят друг на друга, иные – на нас, пробегающих мимо… А один каменный человек сидит ссутулившись, охваченный тяжелым раздумьем. Фигура этого мыслителя хранится в известном музее – по-видимому, для того, чтобы никому не пришло в голову задать ему вопрос: о чем он думает?
     Вот о чем?