О природе истины. Часть четвертая

     Мыслителей всегда волновала проблема человеческой свободы. В то же время во
всех традиционных доктринах человеку в большей или меньшей степени отводится
роль винтика в мироздании. Отсюда следует неудовлетворенность ими не только в
 верификационном плане, но и в этическом.
     Данная доктрина уничтожения позволяет не просто поднять роль человека в
механизме бытия на более высокую ступень, но абсолютизировать ее. С уничтожением
каждой своей потребности, мы одновременно уничтожаем и самих себя как их
совокупность. Но нельзя освободить человека в одиночку: при этом освобождаются
и все остальные вещи-процессы. Ведь совершенство удалено от камня не более, чем
от человека – на расстояние между потребностью и ее уничтожением. Впервые эта
мысль о равенстве пришла мне в голову после прочтения одной знаменательной фразы
 Маркса: «животные не умеют говорить потому, что им нечего сказать друг другу».
Важен не уровень имеющихся потребностей, а возможность их уничтожения.
     Следует учесть, что под «уничтожением» у меня понимается «реализация», т.к.
никто не навязывает процессам уничтожаться – это соответствует их собственной
цели. Реализация у всех процессов различна (т.к. различны они сами), но цель у
них одна и та же – ничто. Трудно преувеличить ту положительную роль, которую
понятие реализации имеет в этике.
     В заключении рассмотрим проблему возникновения (становления), которая
является фундаментом всех метафизических (включая и религиозные) и научных
картин мира. Я ответственно заявляю, что не ограниченность наших средств
познания и не принципиальная нерешаемость проблемы бытия, а именно феномен
возникновения является той причиной, что все эти картины мира так и не смогли
решить эту проблему. Формулы возникновения различны. Мы рассмотрим гегелевскую,
как самую простую: «в результате снятия противоречий возникают новые, более
развитые противоречия и так далее». Разумеется, я привел только суть, но лезть
в дебри нет никакого смысла. Снятие суть результат процесса, его цель, а
возникновение – уже как бы результат снятия. Как видим, здесь имеют место два
 результата, но мышление, которое заранее нацелено на решение проблемы бытия
посредством становления, этого не усматривает. Для него они сливаются воедино,
есть одно. Я расщепил это кажущееся единство на два результата. Снятие, ничто –
вот непосредственная цель каждого процесса. О возникновении же как цели снятия
говорить не приходится, т.к. снятие само по себе цель. «Цель цели» - это не из
области нормального разговора.
     Тем не менее мы обязаны объяснить, почему все же имеет место возникновение,
если оно не имеет под собой причины. Дело в том, что оно является «побочным
продуктом» процесса уничтожения. Последнее осуществляется не на пустом месте –
в ходе него происходят попутные изменения, которые мы можем кратко сформулировать
 как «старое +». Т.е. возникновение также необходимо имеет место быть, как и
уничтожение. Тем не менее оно вовсе не первично, на что косвенным (негативным)
образом указывает неудача исходящих из него картин мира.