КТО ПРАВ?

КТО ПРАВ?

В журнале «ИР» № 3, 1989 г. спорят кандидат философских наук Ю. Ор¬феев и доктор биологичеких наук А. Нейфах. Ю. Орфеев утверждает, что существующая систе¬ма научной печати созда¬ет непреодолимые прег¬рады публикации новых, альтернативных идей и работ.

 А. Нейфах ему возражает: «Мнение о «зажи¬ме» редакциями нетривиальных подходов в науке распространено широко. Но боже мой! Абсолютное большинство рукописей свидетельствует просто о низкой квалификации их авторов. Мне лично известен лишь один случай, когда оригинальную идею не опубликовали сразу. Речь идет о так называемом эффекте Белоусова — Жаботинского, связанного с авторегуляционными процессами. Да, члены редколлегии могут необоснованно отклонить дельную статью. Что же делать потом? Послать ее в суд экспертов? Но квалифированных ученых слишком мало, чтобы скрупулезно рассматривать все рукописи. Ученых же самой высокой квалификации и вовсе единицы, и они не хотят отвлекаться на чтение чужих рукописей. И все же я убежден, то возможные потери от неопубликования рукописей куда меньше, чем от тотальной публикации, печатания всего подряд. Человек с нестандартной, но плодотворной идеей в любом случае найдет двух-трех единомышленников из числа первоклассных ученых».

 Первый вопрос А. Нейфаху: «Как найти двух-трех единомышленников из числа первоклассных ученых, если их слишком мало? Разве неизвестна вам история доктора Илизаpoвa из города Кургана, который лечил больных по своему методу около тридцати лет, устная слава о нем шла по стране, а в печать пробиться не мог. Находились и два-три первоклассных ученых, которые предлагали ему свое соавторство. А доктоp Касьян? А доктор Арнольд Сонпо, который так и умер непризнанный, двe монографии которого были изданы в Англии? Почему все о врачах? Пото¬му что врач, признанный или нет ученым миром, если он хорошо делает свое дело, получает признание народных масс. А что делать теоретику? В печать ему не пробиться, ученые его не признают, а народу нет никакого до него дела. Вы знаете только случай Белоусова, потому что благодаря случаю, как и Илизаров, он все-таки   пробился   в   печать, а кто может ска¬зать, сколько десятков, сотен, тысяч новаторов не пробились, никогда уже не пробьются в печать. Их новации погибли для че¬ловечества вместе с ними.

Второй вопрос А. Нейфаху: «Разве вам неизвест¬на история монаха Грегора Менделя, который опубликовал статью о своем открытии и разослал трид¬цати тогдашним «первоклассным ученым-биологам». Никто из них не оценил новации. И толь¬ко через тридцать лет но¬вое поколение биологов наткнулось на статью, и монах стал отцом новой науки — генетики. Допус¬тим, что новый Мендель живет сейчас у нас в стране. Сможет ли он опубликовать свое откры¬тие, уважаемый доктор Нейфах?

Это пока все эмоции. Рассмотрим проблему с точки зрения законов природы. Основных зако¬нов всего два, и они дав¬но всем известны. Это за¬кон единства и борьбы противоположностей и за¬кон перехода количества в качество. Законы-то из¬вестны, но как их тракту¬ют. Тихий ужас!

В прошлом веке уче¬ные заметили, что все го¬рячее остывает. Из этого незаурядного наблюдения был сделан глубокий вы¬вод, что и Вселенная ос¬тывает, что рано или по-здно наступит тепловая ее смерть, то бишь, предска¬занный библией конец света. Ввиду важности этот вывод возвели в ранг закона и назвали вторым законом термоди¬намики. Возможно, бур¬ные переживания по по¬воду неизбежной гибели помешали ученым заме-тить, что всякое движение происходит только тогда, когда есть какая-то раз¬ность, какое-то различие в давлениях, уровнях, по¬тенциалах, убеждениях и т. д., а не только при раз-ности температур, т. е. так называемый второй за¬кон термодинамики явля¬ется только частным слу¬чаем закона    единства    и борьбы противоположно¬стей. Для движения не¬обходимо наличие проти¬воположностей (например, высокого и низкого давле¬ний). Но раз есть про¬тивоположности, есть ме¬жду ними и разница. Раз¬личие между противополо¬жностями является проти¬воречием. Так, убеждения Коперника противоречили убеждениям всего челове¬чества. Убежден, что по¬явись сейчас новый Ко¬перник, ему тоже будет отказано в публикации.

Из  сказанного следует, что  для  того,  чтобы  развилась наука, нужна борь¬ба противоположностей. Каких?  Новаторов и кон¬серваторов. Коперник вы¬ступил как новатор. Все человечество, весь ученый мир ему противостоял. На¬чалась борьба. Книга Ко¬перника вышла через 100 лет после изобретения книгопечатания. Тогда изда¬тели не читали рукописей. а просто набирали и пе¬чатали и получали за это -деньги. Коперник умер, а книга его оста¬лась. Никто из ученых не рассматривал ее всерьез. Прошли годы. Книга Ко¬перника встретилась с Галилеем, который тоже не сразу  оценил ее, но «заноза» где-то осталась в мозгу. И Галилей, нако¬нец, признал правоту Ко¬перника.

Объективно никакая идея не может быть вред¬ной или преступной, она может быть только истин¬ной или ложной. Но когда идея подрывает престиж каких-то дутых авторитетов, они объявля¬ют такую идею вредной и даже преступной. Эта идея вредна для «голых королей». Еще раз по¬вторю, никакую идею нельзя ни внедрить по при¬казу свыше, ни откло¬нить. Только в борьбе идея либо укрепляется, либо погибает. Только в процессе борьбы оппонент может превратиться в со¬юзника. Без оппозиции невозможно развитие нау¬ки. Но если истина ста¬новится  монополией какой-то группы, то тогда любую глупость этой группы превозно¬сят до небес и никакой мальчик не мо-жет сказать, что король-то голый, хотя все и ви¬дят это.

Каждый человек в про¬цессе своего развития мо¬жет проходить три этапа, три ступени. Сразу после своего рождения человек познает окружающий мир с помощью своих собст¬венных органов чувств (чувственное познание). Позднее, освоив язык, че¬ловек продолжает позна¬ние с помощью чужого ума (родителей, учителей, авторов книг...). Этот спо¬соб познания целиком держится на авторитете обучающих. Лишите их авторитета, и обучение станет невозможным. Че¬ловек на этой ступени слепо верит учителям и быстро знакомится с об¬щечеловеческими знания¬ми. На самой вершине это-го этапа находятся уче¬ные, т. е. люди, изучив¬шие какой-то раздел зна¬ния и сдавшие экзамен об этом (защитившие дис¬сертации). Но как метко подметил еще Циолков¬ский, ученые — это лю¬ди, истратившие всю свою энергию на восприя¬тие наук, люди в силу то¬го усталые, невосприимчи¬вые и по существу свое¬му со слабой творческой жилкой («ИР» № 3-80, Циолковский «Двигатели прогресса»). И только не¬которые из людей подни¬маются на третью сту¬пень, познания—получение новых знаний с помощью своего собственного ума. Они своим умом находят связь между, казалось бы, несовместимыми явления¬ми. Такие люди могут вы¬ходить как из ученых, так и чаще всего  из людей, казалось бы, далеких от науки (монах и учитель). И вот, как считает ува¬жаемый доктор Нейфах, человек, стоящий по сво¬ему развитию на ступень выше ученых, должен искать среди них тех, ко¬торые в принципе не спо¬собны правильно оценить теоретическое     открытие, союзников, которые помогут ему пробиться в  печать. Напрасные  надежды.

Из  сказанного можно понять, что открытия, т.е. новые знания, неизвестные пока  человечеству, могут быть   двух      видов: сделанные     с помощью своих собственных чувств, либо с    помощью собственного    ума. С помощью чужого  ума  открытие в принципе совершить невозможно, Но при существующей  научной  системе, когда ученые собраны  в институтах,  подчинены руководству, которое может рассчитывать   на соавторство, если кто-то из подчиненных   сделает открытие. Потому и распространяется миф о коллективных   открытиях, что они выгодны влиятельным людям. Если единственный известный доктору Нейфаху случай с Белоусовым, открывшим колебательные реакции, не был оценен рецензентами,  хотя они могли своими глазами увидеть чувственное открытие, то как они могут оценить  новую теорию, которую нужно долго изучать, чтобы понять.

Отсюда неизбежно  следует вывод, что автор открытия сам должен решать, публиковать или не публиковать. Никто лучше самого Коперника или  Галилея не знал истинную ценность своего открытия. Но  прав и доктор Нейфах, что не может быть печатание всего подряд. Наука утонет в море бумаги. Количество погубит качество. Где же выход из противоречия? Мы  уже упоминали, что не может быть нормального развития без противодействия. Это способ, применяемый во многих странах мира при патентовании  изобретений. Там противодействием служит денежная пошлина. Если автор не видит ценности своей идеи, он не будет платить и пошлины. Если надеется извлечь пользу из идеи — платит  пошлину. Этот способ предполагается внедрить и у нас. Но в изобретательстве он не принесет успеха, у нас общественная собственность, не может быть  товарно-денежных отношений в развитом виде, а только суррогатные.  Изобретатель даже очень  ценного изобретения  не будет платить пошлину, так как знает, что его изобретение никому не нужно.  Другое дело открыватель. Он готов заплатить за свою публикацию в научном журнале, eму нужно только сообщить людям о своей находке. При этом неизбежна nyбликация и государство не останется в убытке в любом случае.
П. КАРАВДИН, инженер

Эта статья была опубликована в заводской многотиражке 13 июля 1989 г. Но проблема не потеряла актуальности. По прежнему  академики могут публиковать любую глупость и возразить им невозможно. Так 22 июня 1987 года «Правда» опубликовала статью трех академиков Велихова, Прохорова и Сагдеева «Чудо не состоялось», в которой резкой критике был подвергнут заслуженный деятель науки и техники П.К.Ощепков за работы по использованию рассеянного в природе тепла. Статья изобиловала выражениями типа «Второй закон термодинамики не позволяет». Я отправил в газету письмо с протестом. Мне сообщили, что мое письмо отправлено в президиум АН СССР, т.е. тем же академикам. 17 января следующего года «Правда» напечатала статью «А истина дороже», в которой указывалось, что АН длительное время не отвечает на отклики читателей по поводу статьи трех академиков. Так они и не ответили. И второй закон термодинамики всё ещё изучается в системе образования наряду с другими ложными теориями.   
 
Павел Каравдин 26.08.2011