Жизнь, как жизнь. Работа, как работа. Письмо треть

… - Да никому я не нужна… Даже ты меня замуж не зовёшь – смеялась она отвечая на мои озабоченности.
Она уходила каждый вечер. В ночь.
- Посидишь с Нюсей сегодня? Мама не может, у неё дежурство в больнице…
- Какой вопрос, конечно посижу. Слушай… А ты можешь не работать в таком графике? Что за работа такая уродская? Это же не жизнь!
Она посерьёзнела, закрылась и холодом ответила: - Жизнь, как жизнь. Работа как работа. Зато платят хорошо, а жизнь… Дорогая нынче.
- Ну давай я тебя хоть встречать буду! Не унимался я. На что она снова засмеялась и повторила: - Да никому я не нужна. А потом серьёзно добавила: - Не надо. Я прошу тебя… Пойдём чаю попьём?

Она жила с малышкой дочкой в съёмной двушке в моём подъезде. Познакомились мы у лифта. Обычно я никогда не знакомлюсь на ходу, на улице, не умею и не хочу, тем более с такой внешностью девушками. Да я приблизиться к таким на милю не решусь, не то чтоб заговорить… И о чём?  И не живут такие девушки в съёмных в твоём доме… Это нонсенс…
Мы стояли и ждали лифт. И вдруг она спросила, где и какие есть в районе магазины, она де, недавно сюда приехала и плохо ориентируется, мог бы я помочь? Ну а чего не помочь? Не велик напряг. И я стал рассказывать. Так и познакомились.

Потом выяснилось, что она нормальный человек, вовсе не небожитель, любящая мама, хорошая хозяйка. Но без фанатизма. И это правильно. Чебуреки и борщец у неё были вкуснейшие. А ещё я любил доедать застывшие холодные каши. Да, каши ребёнку она замечательные варила. Ну, оставшиеся эти студни я и выклянчивал у них. Они смотрели друг на друга, не понимая, шучу я или всерьёз, эти две женщины. Такие похожие друг на друга и разные. А глаза у ребёнка были мамины, да и повадки, жесты, походка… А с кого девочке брать пример? И к тому же без ложной скромности сказать – пример был очень…
Со временем мы сблизились больше, чем на простое «Здрасти»  в подъезде, и я стал частым гостем в их доме. И, пожалуй, единственным. Приходили заказчики на примерки, она отлично шила, приходила мама и больше я никого не видел. Ни друзей, ни подруг. Это было странно. Такой одинокий образ жизни абсолютно не вязался с её внешностью. Я даже пытался говорить с ней об этом, что это не естественно как-то… Люди к красоте тянутся обычно, а ты всегда одна… На что она смеялась – мол, мухи вон тоже тянутся всегда… А если серьёзно… Вы же все боитесь. Вот честно, ты бы начал разговор сам? Тогда, у лифта? На что я без раздумий ответил: - Нет. По определению. Красивые девушки – все мимо. Конечно, страшно. Чего приятного? Начнёшь и сразу в лоб тебе хрясь! Отвали! Кому охото?
Она нарочито грустно вздохнула: -Вот… Нормальные все заняты или боятся подходить, а ненормальные… Да кому они нужны?! Да… Не родись красивой… И снова засмеялась. Смеялась она хорошо. Чисто, заразительно, естественно. Так я и не понял тогда, почему она одна. Хороший человечек  и вот так… Но дальше с расспросами не лез. А в другой раз, как-то она, заглянув в комнату, остановилась в дверях и долго смотрела как мы мутузимся с ребёнком на полу. А потом, в никуда сорвалось  с её губ:  - Господи… Если бы меня так в детстве любили, я бы нормальным человеком сейчас была… Сказала и ушла на кухню. Позже я хотел поговорить, но… Она не пустила. Отшутилась, сменила тему…
Вот такая загадка она была. Открытая закрытость. Не любила людных мест, шумных праздников, громкой музыки. При этом старалась выглядеть, ухаживала за собой, одевалась со вкусом, и прививала это девочке, была очень терпелива, заботлива, нежна с ребёнком…

Может я и не возмущался бы её странному рабочему графику, только однажды…
Однажды её мама позвонила мне по телефону и сообщила -  Таня в больнице. Ножевое ранение. Сказала что хулиган, ограбить хотел. Нож прошёл в сантиметре от мочевого пузыря, повреждены только мышечные ткани, внутренние органы, слава богу, целы… Ещё бы чуть и…
Мама хирург. Высокой квалификации специалист. Приглашена неоднократно за границу, но во внучке души не чает, поэтому не уезжает. У них вообще были  с дочерью странные отношения. Вроде родные, а как посторонние. На внучке всё и держалось. Не было бы Нюси, мама бы не появлялась. Вот так они и жили. Странно, как она меня то впустила в свою жизнь? Я до сих пор не понимаю.

- Да она ****ь! Брызгая слюной, пытался вразумить меня доброхот из двора. Ночная бабочка!
- Пасть захлопни! Тебе-то откуда это известно?! Сопротивлялся я. Ты её знаешь?! Таких… Да ты ****ей не видел, если так о ней говоришь!
- Говорю тебе, брось это дело, нахер она тебе сдалась?
- Заткнись! Ты врёшь! Да и нет у нас ничего…
И это была правда. Я был для неё просто как друг, а я и не пытался пойти дальше, не осмеливался что ли, чего-то ждал… А ей… Ну видимо было достаточно такого общения. Есть с кем поговорить, чаю попить, ребёнок опять же под присмотром, в душу не лезу… Под юбку тоже… Хороший, добрый, отзывчивый… Да, так мы и жили.
Она днём хозяйничала, шила что-то на заказ, тётки солидные приходили, я всё удивлялся – почему этим не заняться вплотную? Руки золотые, дело пойдёт… И не получал вразумительного ответа, она только улыбалась и задумчиво отвечала:  «- Ну может быть, когда нибудь… Позже…» К вечеру из садика приводила девочку, они возились, играли, читали книжки, я когда была возможность приходил, подключался, водил ребёнка в кукольный театр, в зоопарк, просто гулять… А потом снова она уходила. В ночь. Утром возвращалась, долго была в ванной, после будила малышку и отводила в садик. И снова хозяйничала, спала, шла за дочерью… Каждый день. И снова уходила. В ночь. Каждый раз.

А однажды она не вернулась. Совсем.

Её нашли под окнами Центральной гостиницы. Избитую, порванную, выброшенную из окна.
Несчастный случай. Так милиция сформулировала инцидент. Дело закрыли.

Ну что тут скажешь? Аню забрала бабушка. Перед их отъездом мы долго говорили. Про дочь, про внучку, про жизнь… А девочка… Ну как-то всё это приняла видимо… В пять лет потерять мать… Закрылась? Да, наверное. Я не мог смотреть в эти глаза. Её глаза…
Ну что тут скажешь… Боль. И жизнь.
Они уехали из страны.

Спустя время всё встало на свои привычные места. Улеглось. Только одно не укладывается в голове, что же это за жизнь такая грёбаная, что людей хороших так ломает и заставляет выживать любой ценой?!...

Написал… А спроси зачем? А я не отвечу. Не отвечу, потому что не знаю. Не знаю от чего стали приходить эти воспоминания. Бессонница ли тому виной или что… Будто прощаюсь. Всю жизнь перебрал…
А помнишь, ты сказала лучше жалеть о том, что сделал, чем о том, что уже никогда не сможешь сделать. Да я и не жалею в общем. Ни о чём. Может, не хватает чего-то от туда, из детства, юности, из жизни, и тоскуешь по этому, но жалеть… Жил ведь, да и продолжаю вроде… За окном гостиницы дождь шелестит, кофе горячий в кружке рядом на подоконнике стоит, старый приёмник хрипит джазом на какой-то незнакомой волне, распогодится пойду снова на берег, может найду чего, море иногда дарит интересное. А знаешь, как выглядит янтарь? На самом деле. Не обработанный. Прошёл бы мимо и не глянул… Это уже после рук, печи и инструмента он горит, играет и радует… Ну в общем всё как в жизни. Жизнь, как жизнь.