Юлька - отрывок из одноименной повести

Переступив порог дома,  Юлька моментально забыла про ансамбль и про разговор с педагогом в трамвае. Она слышала, как мама укладывала спать сестренку, перечитывая ей сказку о Василисе Прекрасной.
Юлька переоделась и взяла   в руки книгу. Ни одно слово не запоминалось и не прочитывалось. Она просто шарила по странице глазами и прислушивалась к шагам на крыльце. – Что же Сашка так долго не заходит?
- Юль, ты что, не идешь на кухню? Не хочешь есть? А лекарство как же? – шепотом, спросил Сашка.
- Жду тебя. Случилось что? Рассказывай!
- Да, тихо ты! Отца разбудишь.
- Он и не спит вовсе. Слышишь, телик работает? Пошли, поедим вместе.
 Юлька чувствовала, что Сашка чем-то расстроен, но не стала донимать его вопросами – сам расскажет. Однако, она обратила внимание, что расстояние до кухни брат прошел прихрамывая.
Быстренько, убрав со стола и вымыв посуду, она вернулась в комнату. Сашка лежал на кровати, укрывшись одеялом с головой.
- Саш, ну не притворяйся. Что ты, так, в одну секунду и уснул, что ли? Я заметила, что ты хромаешь. Ногу подвернул, да? Ну-ка, покажи! – твердо и настойчиво Юлька отогнула одеяло и увидела на распухшей ноге брата огромный синяк возле косточки, ближе к пятке. –  Ничего себе, -  это перелом?
- Я бы не ходил тогда.
 Юлька была переполнена состраданием к брату. Она даже забыла, что собиралась его отчитать, за то, что он закричал на нее при мальчишках. Повзрослев, они стали часто ссориться. Иногда, даже крепко угощали тумаками друг друга. Но, случись что, Юлька бросилась бы защищать брата, не раздумывая: хоть в огонь, хоть в воду.
- Саш, смотри, как опухло все. Я зеленку принесу. Ладно?
Зеленка и прочие лекарства лежали в аптечке, в шкафу, который стоял в большой комнате. Отец лежал на диване, закинув руки за голову, и о чем-то думал.
- Что тебе надо, - сердито буркнул он, - мать только уложила Надюшку. Шлепаешь тут тапками!
- Я летать не умею, - в тон отцу ответила дочь.
- Поогрызайся еще! Совсем распустились! Один учится, через пень-колоду. Другая болтается, с утра до ночи как, шлюха!
- Я не болтаюсь, а учусь! За что ты меня оскорбляешь!
- Что это за учеба? Концерты разные, танцульки, – сплошная гулянка! Лишь бы дома ничего не делать. Грязь кругом, посуда  ворохом! – все громче и громче, чеканя каждое слово, говорил отец…
- Вы что орете-то? Только ребенка усыпила. Пойдем на кухню, - вытолкнула Юльку из комнаты, Мария Ильинична – Ну, что ты к нему пошла?
- Мне зеленку надо, а он заорал. Никогда, по-доброму ничего не скажет. Ненадолго его хватило!
-  Ты ведь знаешь, какой он злой после работы. Зачем тебе зеленка? Поранилась где-то?
- Нет. У Сашки с ногой что-то.
Юлька села за стол, обхватив голову руками. Мария Ильинична вздохнула и поспешила за зеленкой.
Не успела Юлька встать из-за стола, как услышала  град оскорбительных слов, которые не говорил, а уже просто кричал отец, забывший, что его любимая Наденька заснула.
Зачем она столько терпит? – меряя шагами кухню, думала Юлька. – Как было хорошо, когда родителя не было – весело, радостно. Скорей бы,  закончить училище да работать. А там, можно и в общежитие устроиться.
 В большой комнате что-то грохнуло. Юлька бросилась туда и увидела маму,  поднимавшуюся с пола, - рядом лежал стул.
- Вы с ума, что ли сошли?! – закричала она. –  Мамочка, это он тебя толкнул? Я ненавижу тебя! Ненавижу! – Юлька метала в отца огненные стрелы. - Никогда не трогай ее, слышишь, никогда! – прошипела она.
Отец вскочил с дивана навстречу Юльке, но, увидев бледное лицо и дрожащие руки дочери, снова сел. Из спальни, в одной рубашечке и босиком вышла испуганная Надюшка. Он взял ее на руки и снова унес в спальню:
- Испугалась, доченька? Не бойся. Это стул упал. Давай, я тебя укрою, потеплей.
Когда Юлька с мамой зашли к Сашке, тот стоял одетый и застегивал брюки.
- Снова приступ бешенства? – спросил он.
- Сынок, что с ногой, подвернул или ушиб? Ну, покажи. Ты куда собрался, на ночь глядя?
- Не знаю я, куда мне собираться. Не могу я жить в этом доме, и учиться не хочу. Пошел бы работать, не примут – нет шестнадцати.
 - Потерпи, сынок, скоро выучишься и будешь самостоятельным. Сядь, я посмотрю ногу.
Сашка понуро сел на кровать и приподнял брючину. Нога еще больше отекла, и синяк казался невероятным.
 - Какая тут зеленка! Надо врача вызывать! Вдруг перелом?! Господи, где же ты так? Упал, что ли?
- Папочка постарался. Я с Рексом возился, а печка притухать стала, - дом отапливался маленькой котельной, следить за которой отец поручил Сашке, - а он как раз с работы идет. Как заорет: «Ты что, сукин сын, не видишь, что угли почти не горят?!» - и запустил в меня большущим комком угля. Попал прямо в косточку. Плохо верится, что это мой отец.
- Хуже зверя! Юля, я побегу, вызову «скорую», а ты поставь градусник – нет ли температуры?
Вскоре приехала «скорая». Сашке сделали обезболивающий укол, велели положить компресс, для снятия отека, и не ходить.
Когда «скорая» уехала, Мария Ильинична наложила компресс, напоила сына чаем с медом и осторожно укрыла одеялом, присев на краешек Сашкиной кровати.
 Юлька с мамой еще долго говорили о том, что жить в такой обстановке невыносимо, - можно окончательно  испортить нервную систему и подорвать свое здоровье, но куда денешься с тремя детьми?..
- Юль, почему же папка совсем другой человек, когда выпьет? И ведь не бывает  сильно пьяным. Тогда добрее его на всем белом свете нет! Как он любил читать вам книги вслух! Если бы  не он, ты не читала бы так много – ведь оторвать от книги нельзя. Он гордится вами перед друзьями, особенно тобой.
 Ведь из деревни, тайком от родителей приехал в город к старшему брату, чтоб поступить учиться в техникум. И поступил»! Да как! -  все сдал отлично и в подарок часы получил – задачу на шесть часов давали, а он за пятнадцать минут решил. Разве он виноват, что на его долю, такая беда случилась? Молод был. После окончания техникума, сразу мастером на авиационном заводе поставили, еще комсоргом был. Я тоже там работала, тоже из деревни приехала в город. Конечно, ухаживали многие. Он на меня и внимания не обращал – вид делал. На Новый год пригласил к себе в гости и не отпустил больше, поженились, – Мария Ильинична задумалась, - уважали его все, слушали, а я любила…
Знаешь, как в шахматы играл! – первый в городе был. Вот раз после смены пошел с другом играть, да пивка попить, и, ляпнул, чего-то про «отца народа» нашего.
 В ту же ночь вместе с другом и забрали. Отцу – то десять дали, а тому пятнадцать. Любил папка тебя, сил нет!  Тебе третий годик шел, а Сашеньке два месяца было. Ох, натерпелась я, хлебнула горюшка! – Мария Ильинична тяжело вздохнула и продолжила:
 Настрадался отец и не может собой владеть. А какой он простой, - все готов отдать, последнюю рубашку! Не любил бы вас, разве бы стремился радовать? Сколько сладостей с простой получки приносит, а с премии!..
- Да не надо мне его сладостей! Я не хочу, чтоб он на нас срывал плохое настроение, ревновал тебя к каждому фонарному столбу, бил, оскорблял  всех. Домой не хочется идти, - по углам прячемся, когда приходит с работы. И ты его еще защищаешь! Неужели так сильно любишь?! Мам, ты смотри на себя чаще в зеркало. Какая ты красивая: фигура, глаза, вкус великолепный – не женщина, мечта! Вот он и ревнует. Не прощай! Давай все вместе уйдем куда-нибудь, дня на три.
- Дочка, это его север так испортил. Чего он только не пережил там! Норильск, Игарка – один климат человека ломает. Не расскажешь вам все – дети.
Как он переживал, когда ты заболела, с лица даже спал. Вспомни, алгебру, геометрию благодаря кому ты полюбила? Ведь он в этом - бог!
- Ну и что! А семью в страхе держит, - не унималась дочь. Мам, я все удивляюсь, как ты можешь все прощать?  Разве легко было остаться одной, с двумя маленькими детьми? Работала, как лошадь и столько лет его ждала. Мам, ты все еще папку любишь, да? – Юлька обняла маму и заглянула ей в глаза.
- Жалко мне его. Поломали всю жизнь отцу и нам. Бог ему судья. – Мария Ильинична встала, посмотрела на спящего Сашку и прислушалась к шагам за дверью.
– Слышишь, не спит, ходит под дверью. Остыл уже и переживает. Ложись, доченька. Поздно. Не волнуйся ты. Все наладится.
.