Дневник III-7 Мне снился странный монастырь

Дневник III-7 Мне снился странный монастырь

12 октября 1994 г. Больше всего Ницше любил одиночество.

Когда происходит с кем-нибудь ссора или кто-то тебя обидит, то ходишь с больной душой и говоришь себе: «Сегодня мир невыносим». Какой дракон сидит в некоторых людях?

13 октября. У Гали И. собралась группа во главе с Алиной, у которой глаза были лучистыми. «Мне жалко Вас», - сказала мне Алина при всех, имея в виду моё христианское происхождение, ибо я ей рассказала о себе чуть-чуть.

Гордость моя восстала. «Я предпочла бы, чтобы Вы меня любили, а не жалели», - сказала я, надеясь, что она поймёт мой юмор. Увы! Она презрительно отзывалась о христианах, она считает, что настоящих христиан нет, что рериховцы сидят в яме.

Пела Вера М., потом я. В конце вечера Алина взяла мою правую руку, посмотрела на неё с двух сторон, сказала, что рука хорошая, есть склонность к философии,  развита интуиция, была тяжёлая юность, слабое сердце, его надо беречь, последний этап жизни будет самый лучший во всех отношениях, возможен ещё один брак. Она пригласила меня на занятия. Галя И. воспитывала меня.

14 октября. Мы гуляли с Наташей К. и Володей Чвановым, потом только с ним. Я опять поняла, что без хорошего мужского общества моё развитие ущербно.

15 октября. Я была у знакомых W., ничего не ощутила. Я была очень грустна. Появился молодой парень А., сказал мне: «Обнять хочу. Как Вы на это смотрите? У Вас красивая душа». Я удивилась и сказала, что я очень несчастна.

Я попала в Зеленоград с Ириной. Она сначала говорила, что встреча со мной это сказка, потом принялась меня учить. Мы проговорили с ней несколько часов. Моя душа немного успокоилась, я отвлеклась от своих проблем.

16 октября. Зеленоград. Тон Ирины становился всё более жёстким, императивным: «Книг не надо. Не читай... (идут перечисления книг, которые читать не надо). Ты на контакте, ты идёшь по разуму. Раз у тебя не будет пары, ты уйдёшь - смерть)...» Она всё время сыпала определениями и оценками.

Ирина: «Ну и гордыня у тебя». Я сказала, что с человеком надо говорить деликатно, на его уровне, ничего резкого не должно быть. Она вещала низким,  роботообразным голосом, выдавая откровения обо мне за истину в последней инстанции. Ирина слепо идёт за W., ничего другого не видя и твердит о гибели цивилизации.

Мне так много надо сделать — фортепьяно, стихи, песни, рисунки...

22 октября. Написала новую песню на свои стихи:

Я входил в эту степь, поклоняясь могучему Богу.
Он шатры распростёр по лону певучей земли.
Созерцал я стада и пил камышовую воду,
И Овидия видел,  и тайна сияла вдали.
Снова пасть на колени пред силой искусства,
Где чувствительна мысль и осмысленно чувство.

Общение с композитором и исполнительницей Галиной Бови и поэтом Инной Львовной Лиснянской. Пили сок, шампанское, ели свежий хлеб и свежий сыр. Инна Львовна сказала, что она не соблюдает этикет, а говорит правду... Галя Бови подарила мне одну свою кассету.

В Доме композиторов был концерт современной музыки, это был шабаш ведьм. Если из музыки вынута мелодия, то это не музыка, а набор звуков, разрушающих душу. Был на концерте Витя Новиков, умный и интеллигентный. Он оправдывал эту какофонию.

Ночью слушала по радио моего знакомого барда Бориса Муратова. У него замечательные мелодии на стихи Бальмонта, Лермонтова, Солодовникова...

27 октября.

В палатах каменных, салонах дорогих
Скитаюсь невидимкою крылатым,
Неузнанным поэтом среди них,
Огонь забывших, рифмами богатых,
Поэтов-графоманов, чья звезда
С моей звездой ещё не говорила...

Я вижу вокруг себя крайне заматериализованных людей. Нет никого, от кого бы затрепетало моё сердце.

Марина К. подарила трамбонисту свою книгу. А он не дал мне её подержать в руках из какого-то дикого суеверия. Что за народ? Все в страхе, нет детскости, нет открытости, свободы действий, вдохновения в общении.

О, прикоснись ко мне плащом Своим небесным, Христос!

29 октября. На дне рождения Аси Мамоновой Боря Талесник ждал падения одного гостя, человека, говорящего приторно любезности, обещавшего нам с Асей в Остафьево, что он поможет нам с выступлениями. Это всё болтовня. (не помог)

Боря сказал, что всех нас любит. Я на это произнесла короткую речь: «О, мои так называемые друзья! Я хочу сказать вам, что я устала от борьбы, от аскезы, от усилий. Я просто хочу пожить на земле."

Читаю Надежду Яковлевну Мандельштам. Умна, помнит обиды, не щадит никого.

3 ноября. Я грущу, если великие мысли не посещают меня. Мысли о смерти, это великие мысли? У Лиснянской часто мелькают в стихах слова «смерть» и «могила».

8 ноября. Я пела в антропософском обществе. Некто сказал: «Ты для кого пела? Для себя?»

Разве можно бить по больным местам? Мне сорвали связки в музыкальном училище неправильной постановкой голоса, хотя Клавдия Романовна, дирижёр, говорила учителям: «У Гали настоящий певческий голос». Мне не повезло с преподавателем.  Она называла меня на уроках только по фамилии. После урока у меня всегда было разодрано горло.

Одна моя знакомая, Лариса Тихоновна сказала, что я не должна петь громко, ибо пропадает тонкость исполнения. Саша Демидов защитил меня, он сказал, что он наслаждался моим пением, сказал, что антропософия погибнет, если у нас не будет развиваться творчество.

Многие не реагировали никак. Поддержки нет. Люди равнодушны и жестоки. У них нет побуждения помочь. Гораздо легче им свалить тебя с ног, выбить почву из-под ног.

Иногда я хочу исчезнуть из жизни Тани К., так она бывает груба и равнодушна.

Так устроен мир, что тонкое не принимается и не чувствуется грубыми пошлыми душами.

15 ноября. Люди пишут банальные строчки, рифмуют их, дают им ритм и думают, что это поэзия. Они очень живо реагируют на всякую ерунду, на грубые шутки, на всё, что ниже пояса. И это длится уже немалое время.

В доме Аксакова я ощущала себя непризнанной Ахматовой.

21 ноября. Мне снился странный монастырь, я наблюдаю в нём убийства. Я пытаюсь удрать куда-нибудь, тыркаюсь в разные двери, прохожу какие-то комнаты.  Оказываюсь снаружи, стою, изумлённая красотой открывшегося вида: огромное пространство земли, в разные стороны уходящие дороги, на горизонте леса, в которые вкраплены рябины, они мерцают, как огоньки. Всё это имеет необыкновенно живописный, сказочный вид, всё полно неземного света. Ко мне на велосипеде подъезжает монахиня и спрашивает: «Где Ваш билет?» Почему я без билета не могу гулять по парку или лесу рядом с монастырём? Я отвечаю ей что-то, удивляюсь.

Я думаю, что мне не надо выжимать из себя стихи, коль они не пишутся.

Мой рисунок.