Карусель

1.
Вот Юра. Юра – наркоман. Не так чтобы сильно наркоман, но балуется. По крайней мере, так он сам думает.  Юра – неудачник, пропащий человек – так думают его близкие. Если у наркомана вообще могут быть близкие. Юру выгнали из училища за неуспеваемость, он работает грузчиком в ближайшем магазине. Живет в маминой квартире, с мамой и своей девушкой. Потому что у каждого парня должна быть девушка и непременно нужно с ней жить.
Девушка работает на рынке продавцом. Юру не любит, но жить ей больше не с кем. Еще она его пилит каждый день за его малооплачиваемую работу, твердит, чтобы нашел себе что-нибудь получше. Ругает его за наркотики, требует, чтобы он бросил эту дрянь.
Но Юре все равно. Работу другую, конечно, найти бы надо, но неохота. Да и зачем? За квартиру платит мать, еду покупает девушка, ее зовут Марина, кстати. Шмотки – не нужны, у Юры есть джинсы, пара свитеров, пара футболок, спортивный костюм, кроссовки и зимние ботинки, ну а больше ничего не надо. А на дозу и Юриной зарплаты хватает. Он  ведь только балуется.
И, пожалуй, все, что можно сказать о Юре и его жизни.
Жизнь его крутится из часа в час, изо дня в день, из года в год.
Работа – коробки, мешки, коробки… Толстая тетка в грязном халате в роли злой начальницы орет и орет каждый день. Так бы и стукнул – ей не много надо хоть и толстая. Юриного удара вполне бы хватило, чтобы она больше никогда не орала и не мозолила глаза своим грязным халатом. Да вдруг зарплату не дадут из-за нее.
Дома пожилая мать-инвалидка. Она молчит. Только смотрит презрительно. Юра думает она сумасшедшая. Сдать бы ее в дурдом, да ведь она за квартиру платит. Марина ведь не будет платить. А денег мать ему не дает с того дня как его отчислили из училища. И прячет их ведь где-то. Найти бы потихоньку, да ведь мать из дома не выходит. Ну хоть молчит и ладно.
Марина с работы приходит раньше. А обед не готовит. Спросишь где жратва – наорет: денег нет, найди работу другую, сходи в магазин, как ты мне надоел… Ну да ладно, на работе ведь обедал, а ужин – пивка выпить и сойдет.
Юра включает телевизор. Новости: Саммит ЕС пройдет в Париже. Париж – это там где большая тетка с факелом, как ее там? В школе было что-то про это, но Юра не помнит. Неважно.
Но вот день зарплаты. За дозой надо ехать на другой конец города. По дороге Юра выпивает пивка. Человек, продающий ему наркотики, с утра ждет Юру, ведь деньги ему нужны. По дороге домой еще выпить.
Поздний вечер. Мать заперлась у себя в комнате. Марины нет дома, наверное, у подруги. Ну и ладно, главное сделать укол.
…Юре 11 лет. Он крутится на карусели у себя во дворе со своими лучшими друзьями. Нет, это не он крутится, все вокруг него крутится. Дом, еще дом, еще дом, дорога, люди, идущие по двору, машины едущие по дороге, еще круг, еще круг, люди смешались, машины мчаться слишком быстро, чтобы быть уловимыми, разноцветные дома смешались как краски на палитре. Еще быстрей крутится карусель. И все крутится, все больше размываясь. Солнце светит очень ярко, но и оно размазывается с каждым поворотом. Люди и машины стали точками на домах, дома совсем слились, солнце ослепило. Юра поднимает голову, над ним голубое, безоблачное небо. Но и оно крутится, крутится, крутится…

2.
А это Эля. Эля – проститутка. Она давным-давно продала свое тело. Ну а с ней и душу. Потому что нельзя продать тело, а душу оставить себе. Можно только так думать, для успокоения совести. Вот она, пожалуй, действительно не продается. Но Эля не думает.
Эля отдается мужчинам за деньги. И надо сказать, ее работа, ей отнюдь не противна. Это, так сказать, совмещение приятного с полезным. Секс – ее призвание. Она не представляет жизнь без него. В юности Эля просто отдавалась каждому, кто ее возжелал. Об это были все ее мысли. Поэтому больше ничему она не научилась, и однажды ей пришло в голову, что сексом она и будет зарабатывать на жизнь.
Отличается ли Эля от обычных панельных девок? Нет. Сначала она хотела от них отличатся, продавала себя не каждому. Ей не нравилось брезгливое отношение к ней. Потом она увидела в этом особый соблазн – доставить удовольствие мужчине, который брезгует тобой, значит победить его в сексуальности. Да и какая разница с кем спать, какая разница кого обслуживать, пока не переспишь не поймешь – плох  он или хорош в постели. У Эли есть несколько, как она их называет, друзей, с которыми она спит бесплатно. Молодого человека у нее естественно никогда не было. Она и не пыталась их заводить.
Знаете, есть крайне сексуальные женщины. У них хорошая фигура, они умеют подчеркнуть ее одеждой. Они следят за собой. Но главное, их энергетика. Они источают секс, заставляя мужчин превращаться в кобелей и бежать за ними, в надежде на ночь любви. Они прекрасно знают, какое действие имеют на мужчин и великолепно ими пользуются. Они заставляют мужчин не просто спать с ними, но еще и любить их, щелкнув пальцами, они велят исполнять любой их каприз… Так вот, Эля не относится к этим женщинам. У нее обыкновенная фигура, даже немного худощавая и нескладная. За собой она не слишком-то следит. И тем более никакой энергетики в ней нет. Лишь нездоровое стремление к сексу.
Очередной мужчина. Она ничего о нем не знает. Точнее она не знает, кто он, как его зовут. Но на нем был костюм, от него вкусно пахнет, и он ей платит. И через несколько минут Эля узнает о нем самое главное. А пока она неистово прижимается к его стройному телу, его горячие руки словно бьет ее током. И снова, и снова все теряется в глубине постели, в его крепких объятиях. В плавных поступательных движениях. В сладкой неге льющейся по телу. Ему будет хорошо. Это, пожалуй, Элин дар – сделать так, чтобы мужчине было хорошо.
И снова чья-то постель. Снова чей-то запах. Снова чьи-то теплые руки. Очередная оргия. Потом снова. Мужчины меняются, но это почти не заметно. Меняется обстановка кругом, Эля не запомнила не одной.  Она все время крутится среди мужских рук, среди их мягких, вкусно пахнущих постелей. И все меняется вокруг нее, только Эля неизменна.
… Эля уже несколько часов подряд крутится на карусели во дворе. Она совсем не устала. Ей не перестает это нравится. Голова кружится, но это так приятно. Мелькают дома кругом, Эля их не различает. Крутится двор, люди в нем, машины на дороге – Эля их совсем не замечает. Ей все равно. И снова, и снова, отталкиваясь от земли, Эля крутится, крутится, крутится…
3.
Кирилл. Он танцор. Танцует бальные танцы. И танцы многое объясняют в его жизни. Высокий и статный, грациозный со сволочинкой, свойственной молодым людям, знающим, что они нравятся.
Нравятся? Кирилл – сердцеед.  С детства, сжимая тонкие, девичьи талии, он быстро понял, что кто девушку танцует, тот и…
Откровенно говоря, он напоминает героя провинциального любовного романа или какого-нибудь сериала, но, увы, у него не главная роль, хотя поэтому поводу он не переживает.
Итак, обнимая тонкие талии, кружа их в вальсе, он влюблялся в эту милую близость к чужому сердцу. И действительно, что может быть проще, чем соблазнить девушку, с которой танцуешь, с которой работаешь над танцем, выступаешь то тут, то там. Роман в этом случае неизбежен. Однако, танец есть танец. А любовь есть любовь. Когда заканчивается музыка, ты можешь думать, что ты танцуешь, ты можешь убеждать других, что танец твоя жизнь, но отсутствие музыки скажет нам о перерыве в танце. А сущность Кирилла в том, что он любит танцуя. Когда нет музыки – нет любви.
Он сменил уже много партнерш, в танце. Он сменил много партнерш, в сердце.
Он уходит от них танцуя. Но танцовщица несколько больше, чем танцор. Несколько утонченнее, в танце она догоняет его, умоляет вернуться, меняется музыка и вот, она уже гордая, непреступная, вновь меняется ритм. И она уже вновь бежит за ним. Подобные драмы Кириллу наскучили с детства.
Пожалуй, он действительно верит, что танцует не только на паркете.  Он танцует в чужих жизнях, хотя уверен, что чужие жизни танцует в его жизни.
Вот новая партнерша. Ксюша. Милая, как и все предыдущие. С тонкими, вздернутыми бровями, с сжатыми губами – это признак постоянной работы над собой. Высокомерная в силу своей привлекательности. Когда ей не восхищаются, ее брови ползут еще выше, она не способна понять, как же так может быть. Конечно, она пара Кириллу. Может в этом-то и беда? Он слишком похожи. Конечно, он притворится, что восхищен ей, отдаст ей пальму первенства и будет смиренно наблюдать. Она поверит, куда она денется.
И вот, знакомый запах паркета, глаза ценителей танцы кругом. Кирилл заключает ее в свои объятия. Но музыка играет в его пользу.  Он будет вести ее. И она доверится. Она отдастся его танцу. И вот они кружатся по залу, рискуя не вписаться в его рамки, движения их размашисты, отрывисты. Кирилл кружит свою даму привычными отточенными движениями, но привычка не умаляет качества.
…Кирилл кружится на старой карусели во дворе. С силой отталкиваясь от земли, он проходит круг за кругом. И то ему кажется, что крутится вокруг него, то кажется, что все это кружится внутри его. Постоянное мельканье кругом его, в общем-то, не волнует. Важна сама карусель. Важна ее повторяемость. Каждый круг новый, но в нем все также как было в старом. Кирилл в плену  у этой повторяемости, в плену. Он крутиться, крутиться, и впрочем вокруг ничего нет, только нескончаемая музыка круженья…
4.
Негромкий мерзкий звук будильника не может поднять Дашу. Через 5 минут будет другой будильник. Потом через 10 третий. И наконец, через 15 минут, под звон четвертого будильника Даша проснется. Пожалуй, это ее единственная слабость, единственное, мешающее ее идеальности. Впрочем, так даже гармоничнее.
Мелькнут лица домашних, мелькнет завтрак во рту, если , конечно, он случится. Мелькнет остановка, автобус.
Институт, мелькает медленнее. Пары, к которым Даша не успевает готовится, одногруппники, не понимающие ее спешащей жизни и преподаватели, которые и не хотят понимать, что Даша работает, что у Даши нет времени. За исключением, конечно, нескольких предметов, которые ей нравятся, к которым она всегда готова. Итак, мелькнул и институт. Вновь мелькает автобус и дорога на работу.
Даша работает продавцом. Мелькают покупатели. Чаще не довольные с кучей претензий, к ней ничего не успевающей Даше, но иногда и довольные в силу своей пожизненной довольности. Мелькают деньги, за которые Даша так борется на этой работе, которая конечно, ей не нравится, которую она, конечно, считает малооплачиваемой, отнимающей много сил и времени. Мелькают начальники, которые как покупатели чаще недовольны дашиной работой и выдвигают все новые и новые требования, однако и не думают повысить зарплату хоть чуть-чуть, хоть справедливости ради.
Вновь мелькает автобус и дорога, уже освещенная вечерними огнями.
Дома вновь мелькают домашние, которые требуют заниматься домашними делами, пристают со своими ссорами, как им не понять, что времени нет.
Надо готовится к занятиям хоть иногда. Даша готовится, все это мелькает в ее сознании. Ну и то в чем она не может себе отказать – интернет-коммуникации. Мелькает множество людей, с которыми она о чем говорит, на что-то жалуется. Мелькают ролики, которые заботливо скинули друзья.
Кстати, иногда по редким-редким выходным мелькают и друзья. Где-нибудь в уютной кафешке или безумно интересной выставке.
Личная жизнь, конечно, не мелькает. Ее просто нет. Конечно, вряд ли найдется молодой человек, которому нужна мелькающая девушка. Однако, Даша убеждена, что мужчины ее подождут.
Вы спросите, есть ли смысл в это постоянном мелькании. О, смысле мелькания Даша могла написать роман, которые непременно имел бы успех, если бы только нашла время и место, где ему промелькнуть. Если коротко, это все борьба за жизнь, за благополучие, благосостояние, за независимость.
Даша похожа на революционерку. Революцию она ежедневно пытается осуществить в себе. Трудно сказать хорошо это или плохо. Но Даша верит, что однажды все изменится, нет, мельканье ей отнюдь не опротивели, однако она хотела бы, чтобы жизнь была другой. По ее мнению, мельканье ей в этом поможет.
Но судить не нам ибо мы не судьи.
…Вот крутится карусель. Крутится Даша. Крутится как белка в колесе, только не вертикальном, а горизонтальном колесе. А ведь ей лишь 9 лет. Все мелькает кругом, дома, машины, двор, другие дети, песочница – туда бы тоже сходить… Все мелькает, Даше это не нравится, она готова потерпеть, но с условием, что когда-нибудь все остановится – и дома встанут на место, и машины будут двигаться в определенном направлении, а не по кругу, и двор станет прежнем спокойным, и друзья будут рассказывать ей что-то и песочница, в которой Даше построит свой город по своим правилам…
5.
В детстве ступив на карусель, мы с нее уже никогда не уходим. Нам только кажется, что вот мы выросли, теперь мы серьезные и нам не до каруселей. Еще нам кажется, что когда-нибудь все изменится, будет по-другому, но все повторяется. Это карусель заходит на новый круг. Мы кружимся. Наша жизнь кружится. Мелькает все, что за пределами нашей карусели.
Однако, хочется верить, что есть те, кому под силу пожертвовать чем-то, чтобы остановить карусель, чтобы сойти с нее, хотя бы те, кому под силу найти в себе понимание, что карусель нужно остановить и может просто спрыгнуть с нее.
Потому что карусель – это развлечение в детстве, когда мы понимаем, что мы на карусели. Но как только мы взрослеем и нам кажется, что мы давно не кружимся, мы становимся ее пленниками.
И ведь вы никогда не видели на карусели взрослых. Ни один взрослый не шагнет на нее, не поддастся ее кружевам. Потому что он с нее и не уходил.