Кызылкум. Глава пятая

Наступила весна, и он приободрился. Здесь всё было по-прежнему, только барханы покрылись зелёным разнотравьем, что привнесло в природу некоторое оживление. От прежних хозяев остался запас семян, и  ни с того ни с сего его вдруг потянуло на земледелие; теперь большую часть дня он проводил на огороде. Правильно говорят: не надо давать врачам много свободного времени. Это вредно. Потому что тогда они начинают этим свободным временем злоупотреблять. Пишут маслом картины. Сочиняют стихи. Или вот как он, например, выращивают огородные культуры. Они, то есть врачи, так мстят. Мстят своей судьбе, обстоятельствам или родителям за то, что когда-то их запихнули в эту профессию. 
 Весна оказалась недолгой. Уже в начале  мая началась несусветная жара, а с юга подул сильный, не прекращающийся ни днём, ни ночью ветер;  порой песчаная буря поднималась такой силы, что вокруг реально не было видно ни зги.

 Зато, когда в июне начался чемпионат мира по футболу, он съездил в Зерафшан за переносным телевизором, и жить стало немного веселей. Телевизор, правда, пришлось взять китайский, к тому же чёрно-белый (других не было), но ничего, смотреть можно.
 Он думал о прошлой жизни тем меньше, чем больше привыкал к одиночеству, и результат не замедлил сказаться; у него, как у какого-нибудь деревенского хлопца, даже вошло в привычку каждый вечер садиться на крыльцо, лузгать семечки и любоваться на закат, но дальше этого дело не пошло.

 Как-то в очередной раз он приехал на гору позвонить. Набрал дочкин номер сотового. Трубку неожиданно взяла Анька. И сразу в слёзы. Женька отравилась.
 Что значит отравилась? Чем? Он нихрена не понял. У этой дуры разве что-нибудь поймёшь?
 Стиснув зубы, он позвонил той мрази, её Олегу. Этот-то хоть не стал воду мутить, всё объяснил по-человечески.

 Дочка поссорилась со своим бойфрендом, после чего где-то накупила таблеток и отравилась.
 - Сколько?! Чего, блин?! Твою мать!.. Ты можешь сказать?! Что конкретно она выпила?! Какой  транквилизатор?! Феназепам? Это точно? Где взяла?

 Туфта, а не транквилизатор. Может, обойдётся. Должно обойтись. Хотя, она такая худющая, кожа да кости. Пятьдесят кэгэ, не больше.
   
 Узнал, как зовут того парня. Жуков Гоша, вот как. Он её однокурсник. Паскуда.
   
 -  Слышь, ты, Родин… Ты там  поаккуратней. Не психуй.

 Ага, тебя только забыл спросить. Сам псих. Даже через трубку чувствуется, как этот хрен весь напрягся, волнуется, потом смердит…

 Рванул в Ташкент.

 В Ташкенте опять позвонил. Женька лежит под капельницей. Мать, то есть Анька, с ней.
 Чёрт его дёрнул поехать в Женькин институт. Что задумал, сам не знал; там видно будет. Но сначала надо кое-что подготовить. Ему повезло, в первой же аптеке оказалось всё, что ему было нужно.

 Вот он, Женькин Архитектурно-строительный; он подъехал к студентам, которые толпились у входа.

 - Ребята, вы с этого факультета? ИСФ? Вас-то мне и надо. А не покажете  второй курс?

 Показали.

 - Кто тут Георгий Жуков?

 И опять ему благоприятствовала удача. Один из студентов отделился от галдящей компании и подошёл.
   
 - Садись, к тебе разговор есть.

 Он наклонился и приоткрыл дверцу справа от себя.

 Парень послушно сел. Сам виноват. Разве мама в детстве его не учила, что нельзя садиться в машину к чужим дяденькам, особенно к таким подозрительным типам с чёрной бородой? Так, теперь заблокировать двери и …

 Его расчёт на неожиданность оправдался. Дальше всё было делом пары-тройки секунд, тем более что парень никакого сопротивления не оказывал.  По дороге  решил: если Женька не выживет – убью паскуду, вот только достанет ли у него сил умышленно убить человека? Видимо, достанет…