Вне

                Вне.

Не знаю, как у вас, но у меня была эта игрушка. Я слишком молод, чтобы она досталась прямиком мне в руки из магазина. Если конечно, учесть тот факт, что может существовать отражение тени той возможности, что я могу отправляться в прошлое втайне от себя и возвращаться с чем-то, а потом напрочь забывать все. Это вряд ли. Я приходил к той, кто обычно делает тебе пирожки и балует тебя, спрашивает, что там дома, голоден ты или нет. Для нее ты всегда остаешься все тем же, и она для тебя всегда та же. Магия. Нет. Скорее просто нечто, что просто существует, что не требует объяснения, что живет в нас и вместе с нами. Я приходил и брал эту игрушку. Она была всем, а потом стала куском пластмасса, ставшем крупицей прошлого для того, который обычно живет с той, а тогда он был просто еще одним тем, кто бегал по улице и протирал коленки об асфальт. Я приходил и брал ее, как брал ее когда-то он. Если все отмотать назад, мысленно, лет на сорок, или же на сто, то все мои предки шли к тому, чтобы эта игрушка достался ему, а потом мне, и я написал эти строки. Каждый шаг и каждое действие, словно атомная бомба, которая приводит к последствиям, происходящим во время и после, последствиям, которых ты не предугадаешь. Я приходил и брал эту игрушку. Ее создатель был гением, философом, злым шутником или же просто обычным конструктором игрушек, никто не знает наверняка. Даже он сам. Вы, вероятно, хотите знать, что она из себя представляла, и стоит ли дальше читать то, чем я вас пытаюсь наполнить. Это был обычный лабиринт. Вероятно, после этого слова, вы попытались предугадать то, ради чего я пишу это. Я бы сделал тоже самое, ведь в этом слове столько же ясности, сколько и тайны. Я брал эту штуковину и гонял маленький металлический шарик. Коридоров было много, но исход был всегда один. Не хочется верить, но вдруг, наша жизнь, это тот же лабиринт, и если промотать немного вперед, мы увидим, что куда бы не пошли, мы придем туда, куда должны были прийти и пришли бы при любых обстоятельствах. Может и так, а может, и нет. Никто не знает наверняка. Наш лабиринт строится только из двух коридоров. Да и Нет. Может быть, у каждого из них два конечных пункта, но в итоге они приведут к единственному, самому конечному из всех конечных, после которого уже ничего не будет. Выходя на улицу, ты невольно втягиваешься в такой лабиринт, внутри которого витают вопросы. некоторые ты себе задаешь сам, некоторые тебе задают другие, и от твоего ответа зависит, в какой коридор ты пойдешь. Сегодняшним вечером я сидел посреди пустого футбольного поля, попивал холодное баночное пиво и смотрел на звезды. Со мной были три друга. Что мне нужно было, чтобы добраться до всего этого? Опоздать на встречу с одним, пойти в одиночестве по пустой улице, вернуться назад, потому что я внезапно решил зайти за другим, взять его, потом другого и пойти с ними искать открытое место, откуда хорошо было бы видно небо, где по дороге мы встретили еще одного. Зависело ли все лишь от меня? Если бы, к примеру, мой другой друг не решил остаться дома, я бы сидел в совершенно другой компании, скажем, где-нибудь в накуренной забегаловке. Ну и конечно, все это время, я задавал себе вопросы, и отвечал на них Да или Нет. Какой во всем этом смысл и к чему это все привело? Я сижу сейчас и пишу эти строки, и в этом куда больше смысла, нежели в том, если бы я сейчас мял своей головой подушку, и, возможно, из моего рта стекала бы по ней слюна. Или же, все это послужило крупицей составляющего огромного гвоздя, который потом поможет мне сделать дырку там, откуда не сможешь выбраться ты. Не знаю как вам, но мне интересно, после чего либо, отмерять все назад, и смотреть, как то, или иное повлияло тем или иным способом на то, что произошло. Интересно смотреть на стены незримого лабиринта, которые сейчас перестали быть прозрачными. Может быть, все это приведет потом к чему-то, или уже привело, а я просто еще об этом не знаю. Мой шарик, так же как и ваш, будет катиться по коридорам лабиринта и окажется наконец там, что мы именовали конечным пунктом, после которого нет ничего. Лишь забвение и пустота. И я, так же, как и ты, ничего не смогу с этим сделать, и мне останется лишь смириться. Но, не знаю, как ты, но я не стану это делать. Я возьму гвоздь и сделаю дырочку в этой пластмассине, так, чтобы мой шарик выкатился и стал обитать вне ее пределов, вне стен ее лабиринта. Его путь будет вечен. И знаете, что самое забавное, я сделал это еще давно, еще в самом начале, еще тогда, когда стал возводить чертоги новых стен, пределы которых находятся посреди этих строк.