Сказание-наказание

Слышь-ка?! Давно-то сказку тебе сказывали, в коей всё намеки намекали? Не помнишь?.. Ну да всё равно - слушай сюды.
Было то в не двадцатьседьмом царстве, не в тридцатом  государстве, а в одном кругло-квадратном офисе.  Благопристойное обчество - я тебе скажу, целеустремлённое в будущее, утверждающееся в настоящем. Да не о нём речь-то - про то (если пожелаешь) былину повествовать надо подробно да с анализом-синтезом. Да не сейчас. Да не здесь.
Примечательно в том офисе было странное свойство отдельных индивидов. И было то свойство неподвластно ни возрасту, ни полу, ни разуму. Допустим, ежели кому себе в пользу иметь всякую, в конечном счёте, безделицу - тогда сие в правило старается возводить да народ поднимать на защиту и во имя. Однако случись когда-нибудь крупное дело сварганить, перспективам которого за горами точно витает, - ни в жисть не подаст голосу звонкого, которым богат, не молча подойдет куда надо, присутствием поддержать.
Что ж их объединяло - спросишь?  Кормёжка хорошая, дармовая, ежели по-честному. И сил прилагать не надо больших, и напрягаться не к чему.
Так вот и живали, да кус свой жевали. Скучно ли? Да и весёлого мало.
Длинно ли - коротко ли, вдруг грянуло Время Новое да Неведомое, хотя по сути Знакомое и Желаемо-узнаваемое!
Жили-были в энтом царстве-государстве три  друга: Старшой, Середний и Младшой. Да нельзя было сказать, что жили-не тужили. Мучали их вражьи силы, козни строили, гадости разные творили, мерзопакости выдумляли... Да всего-то и расскажешь. Одели тогда три друга латы железные, заточили мечи вострые, щиты непробиваемые выковали. Стали с нечистью всякой биться, тварей давить, Правду сермяжную отстаивать. Ещё пуще борьба эта в те времена соединила наших другов.
Долго ли - коротко ли сказка сказывается, быль легендарная длится. Но кончились их мытарства: они кого побили, кто сам закололся али сдался на волю победителя - отступила вражья волчья стая. Ветры злые стихли, громы грозные отгремели. Поле ратное быльём-ковылём порастать стало. Сбросили с усталых плеч други латы тяжёлые, мечи положили в сторону, щиты в кучу сложили да стали жизнь новую сотворять.
Всё попервоначалу шло недурственно: кое-что заладилось, кое-что заплатами покрылось, раны стали зарубцовываться. Но помнили Старшой да Середний други, что твари поганые не повыведены, потому и осторожку свою сохранили. А Младшенький-то коня кормил, то перину пролеживал, то медом балился от радости великой Победы, да мошну на стороне набивать при строился.
Всё бы оно нечего, да оказалось, что из трёх другов двое поумней да по ловчей оказалися, а третий - Середний-то - дурак дураком сделался. Те - двое - и коней могучих под седлами держали, и свободу немеренную позаимели, и цехинов светлых попридержать в мошнах начали. А Середний - дурень-то стоеросовый - уговор со Старшим в помине держал, не роптал да без дела не сидел, коня не заимел, а сам в коня (да что в коня - в лошадь тягловую) обращаться  стал. И Старшой дела не оставил: службу служил -  процветания  добивался. Однако и с ним что-то да происходить  стало: покрикивать начал, слова обидные сеять приучился, к заслугам содеянным неприметливым становился, Середнего друга понапрасиной стал попрекать да принародно пристраиваться стал.
Обида взяла дурня Середнего. И решил он другу Старшому око левое на творимое приоткрыть. Да только было соберётся – усядутся, бывало, рядком - поговорить ладком. Ан, не тут-то было: Старшой на коня вспрыгнет да полями-долами скакать принимается. Вздохнёт наш дурень да уткнёт свою голову в ярмо тяжкое – и круги нарезает денно и нощно. Опять же момент такой сподобится – вроде вдвоём окажут – здесь-то и разговору завязаться, да сызнова шлея по хвост. Дурень поохает да той же дорожкой, что без конца и края, трепыхается. Свято помнил он слово даденное-изначальное.
Правда, приключилось по случаю Старшому всё-таки послушать начало речи Середнего – сказку-баюньку. Поначалу он шибко обидимшись сделался, понапраслиною все назвать пытался, увещевания строил. Но опять же разлучила их посторонь – укатил Старшой, но успел сказать, что вернётся вновь к теме думанной.
Уж не дни прошли и не месяцы – всё кругом в таком же бытовании.   
Вот такая смешная сказочка получилась: смеху - с мизинец, да и конца-то не вырастила.
И такое в жисти круговерченной бывает…