Сказка о принцессе и дровосеке

В одном далеком-предалеком королевстве, где жили добрый король, мудрая королева и красавица принцесса, в одно прекрасное солнечное утро во дворце вовсю пахло кашей. Аппетитный запах подгоревшей гречки со сливочным маслом разбудил принцессу. Она со вчерашнего полдника ничего не ела, кроме двух виноградинок и вот теперь, надев старенькое домашнее платье и стоптанные туфельки, чинно шествовала по направлению к трапезной – придворный этикет не одобрял принцессной беготни по дворцам.

 В трапезной уже собралась вся семья: король, королева, троюродный брат короля — герцог дю Монтаж-Шино и его старший отпрыск, нахальный упитанный краснощекий представитель древнейшей аристократической фамилии, 12-ти лет. Представитель вовсю уплетал кашу.

 — Садись, дочка, — король улыбнулся принцессе, прихлебывая чай из кружки. Рядом с королевским локтем стояла еще одна кружка с отмокающим в ней чайным пакетиком – голубенькая, с красным цветочком. Принцесса села на свое место рядом с отцом, схватилась за кружку обеими руками, чтобы согреть озябшие пальцы – по дворцу гуляли нешуточные сквозняки.

 — Кашки, Ваша Светлость? – слуга, он же дворецкий, он же камердинер, он же садовник, он же повар, кучер и т.д., вежливо склонился в полупоклоне.

 — Конечно. Если там еще что-то осталось, — принцесса Бьютибэлль со вздохом посмотрела на кастрюльку, а потом на представителя, увлеченно уминающего уже не знать какую порцию каши.

 — Наскребем, — слуга, он же королевский виночерпий, склонился вторично.

 Каши на тарелке оказалось совсем мало. Принцесса взяла из корзинки положенный ей кусочек ржаного хлеба и приступила к трапезе. Королевское семейство за завтраком вело себя непривычно тихо – если, разумеется, не считать чавкающего представителя. Королева вздыхала, кутаясь в шаль. Король грустно чертил на скатерти узоры ножом для хлеба. Дю Монтаж-Шино тоже сидел тихо, однако принцесса, оторвав взгляд от тарелки с кашей, заметила торжествующий блеск в его маленьких глазках – и это ей совсем не понравилось.

 Доев кашу, она хотела отправиться восвояси. Но король жестом остановил её:

 — Погоди, Бьютибэлль, дочка. – И потом, обращаясь к представителю, — Иди поиграй в саду, дитя мое.

 Представитель, сопя, вылез из-за стола. Он без перерыва выдул пять кружек чая — в каждой по три ложки сахара, с горкой, — и теперь штаны на нем готовились лопнуть. Герцог с плохо скрываемой гордостью лицезрел своего отпрыска.

 Когда же отпрыск наконец соизволил отбыть в сад, где незамедлительно приступил к пулянию камешков в любимых королевских голубей, король, покашливая и вздыхая, завел речь:

 — Видишь ли, дочка.. В связи с ухудшившимся состоянием экономики в нашем государстве… Неурожай в этом году, сама знаешь. Озимые не уродили. Да. Просо мы, конечно, в амбары засыплем, но кто его станет есть, это просо? Куры разве что. А где их взять, кур? Вон в соседней Ричляндии – так там тебе и куры, и грибов полон лес. Я уж не говорю о смородине – какое там смородиновое варенье варят! На все окрестные королевства славится. Да и клевер у них – это разве клевер? Это сахар с медом.

 — Короче, пап.

 — Замуж тебе пора, Бьютибэлль. Король Ричляндии собрался сватов присылать, его старший сынок, принц Арчимунд Бегденбенский, бедолага, весь по тебе извелся. Как увидел фотографию на фэйсбуке – и все. Пропал парень.

 — Пап. Я этого Арчимунда в глаза не видела.

 — Это легко исправить. Ричляндский король устраивает бал и ты на него приглашена. Будешь почетной гостьей.

 — То есть, не бал он устраивает, а смотрины? Да?

 Нахлебник дю Монтаж-Шино лакомо улыбался в усишки – ему надоело перебиваться с гречки на пшенку, а династический брак обещал поправить плачевное состояние Флер-де— Санской экономики.

 Бьютибэлль вспомнила еще кое-что. Весьма неприятное.

 — Папочка, а это не тот ли самый Арчимунд, которому в феврале исполнилось 13?

 — Он самый.

 — И ты хочешь выдать меня замуж за 13-тилетнего мальчишку? – Принцесса набрала воздуху в легкие, чтобы говорить долго, много и с воодушевлением, но королева, до сей поры не проронившая ни слова, посмотрела на дочь без укора, но в глубокой печали:

 — Голод, Бьютибэлль. Если ты не выйдешь замуж за Ричляндского принца, в королевстве зимой начнется настоящий голод. Папа и так раздал все запасы зерна, но этого надолго не хватит. В народе уже поговаривают, что этой зимы многим не пережить, а виной тому – королевская семья, которая жирует и покупает драгоценности, пока крестьяне хлебают пустые щи.

 — Драгоценности? – Такого глупого вранья принцесса давно не слышала. Из дворца продали даже обои с шелкографией, некогда выписанные дедом Бьютибэлль из самого Китая. Эти обои приобрел знатный господин из соседнего государства, поклеил у себя в прихожей и всем хвастался, что у него обои прямиком из дворца.

 — Драгоценности? – еще раз переспросила принцесса. Туфелька на её правой ноге без особой надежды выпрашивала остатки каши из кастрюльки.

 — Голодным людям не объяснишь, что они не правы. Бьюти, дочка, у нас нет другого выхода, иначе мы не отдавали бы тебя за Арчимунда.

 Но принцесса уже сама все поняла. Интересы государства важнее счастья в личной жизни, пусть даже и личной жизни принцессы. Когда от тебя зависят жизни тысяч людей, ты не имеешь права думать только о собственном благе.

 — Ну что же. Арчимунд так Арчимунд.

 Герцог удовлетворенно ухмылялся, королева еще глубже нырнула в свою шаль, а король, вздыхая и потирая лоб, натертый короной, удалился в тронный зал – править. На столе остался лежать мокрый чайный пакетик. Была у короля такая несносная привычка — повсюду оставлять мокрые чайные пакетики.

 Приличное платье у принцессы было всего одно. Но зато – очень приличное. Его шил сам прославленный Кармани. Украшенное стразами Сморчковски, бледно-голубое шелковое платье так шло к голубым глазам Бьютибэлль! Принцесса берегла это платье, надевая только по самым торжественным случаям, вроде встречи с сопливым будущим мужем, недавно с тройками окончившим 8-й класс Ричляндской королевской средней школы номер ноль (для самых-самых «випов») – школа № 1 была для него недостаточно супер-пупер-престижной.

 В первом часу пополудни карета была подана. Дворецкий (он же кучер) снес вниз чемоданчик с вещами Бьютибэлль, и еще один – с вещами королевы. На нем была парадная ливрея (или как там эта ерундень называется, такая еще, с этими.. с галунами, что ли). Уложив багаж, кучер (он же садовник) залез на козлы. Королева чуть замешкалась, разыскивая по всему дворцу любимую шаль – позабыла, что сама же упаковала её в чемоданчик. В половине второго наконец-то тронулись.

 За околицей начинался лес. Ехать по нему было одно удовольствие. Природа, обрушившая на Флер-де-Санское королевство один неурожай за другим, видимо, вознамерилась компенсировать это пиром для глаз – другой такой красивой поздней осени принцесса не помнила.

 «Было бы куда лучше, если бы этот троечник Арчимунд растаял аки полуденный сон», — мечтала принцесса.

 Но Арчимунд и не думал таять. Напротив. Он, начиная прямо с половины седьмого утра, успел прислать Бьютибэлль дюжину смс-сообщений — почтительных, но с грамматическими ошибками. Принцесса отыскала его страницу на фэйсбуке. «Королевство — Ричьляндия. Должность – принц!!!! Учеба – да ну ие фпень». Вместо собственной фотографии наследник престола влепил на аватарку какие-то сине-зеленые дали с повисшим над ними ядовито-желтым солнцем – тревожный признак, что и говорить. Принцесса пыталась отвлечь себя от грустных мыслей светской беседой с матерью, но выходило у неё плохо.

 И тут подоспела нежданная помощь. Сперва карета, резко дернувшись, остановилась, потом кучер полетел с козел, ругаясь как сапожник (строго говоря, сапожником он тоже был). Дверца у кареты распахнулась и в неё сунулось небритое мужское лицо лет приблизительно двадцати.

 — Драсьте.

 — Добрый день, — вежливо поздоровалась принцесса.

 — Очистите аппарат, — предложило лицо.

 — Простите, что?

 — Карету, говорю, очистите, — сердясь уточнило лицо. — Да поскорее, — уточнило оно еще раз.

 Принцесса, полная достоинства, приподняв юбки, вышла из кареты. Следом за ней королева, еще более величественно, покинула вышеуказанное транспортное средство. Перед ними стояли все семеро солдат доблестной Флер-де-Санской армии. Судя по состоянию их мундиров и небритости физиономий, в данный момент они находились в процессе уклонения от службы путем побега и дальнейшего тайного пребывания в лесу вне расположения части.

 — Вот. – В глазах у заглядывавшего в карету парня, который был облачен в грязный мундир без двух пуговиц, легко читались ненависть и презрение. – Вот о чем я вам и говорил, друзья. Вы поглядите на это платье, — он брезгливо ткнул пальцем в платье от Кармани. – Сколько жалований младшего сержанта нужно, чтобы купить такое платье? Думаете, двести? Что вы, что вы. Две тысячи. Это стразы Сморчковски, я отсюда вижу.

 Принцесса утвердительно кивнула.

 — В то время, как солдаты в казармах давятся пшенной кашей.

 — Послушайте, я и сама люблю пшенную кашу. У нас во дворце сквозняки, у нас всего один слуга, это мое единственное приличное платье, а туфельки я одолжила у тети.

 Солдаты дружно заржали, как молодые кони.

 — А вы сказочница, принцесса, — предводитель дезертиров, тот самый парень в мундире без двух пуговиц, недоуменно покрутил головой. – Это, разумеется, делает честь вашей фантазии, но у нас здесь нет времени на сказки.

 Сказка, как некоторые считают, сказывается скоро, в то время как дело делается гораздо дольше. Но у солдатов дело закрутилось в два счета. Раз – и принцесса, вся опутанная веревками, лежала на полу в лесной хижине. Два – и королева с кучером были отправлены во дворец за выкупом.

 Три – солдаты ушли в ближайшую деревню, чтобы поискать какой провизии.

 А все это видел и слышал сын дровосека, который прятался в лесу за деревом. Он увидел принцессу и влюбился. Когда солдаты ушли, сын дровосека пробрался в хижину, разрезал веревки охотничьим ножом, и освободил принцессу.

 — Я отведу Вас во дворец, принцесса, — сказал сын дровосека.

 Принцесса ахнула – перед ней стоял красавец писаный. Она, не медля ни минуты, тут же в него тоже втрескалась по самые уши.

 Ага, ну так вот.

 У них , конечно, было много приключений по пути, но у автора что-то ворд подвисает, потому – долго ли, коротко ли, а пришли они во дворец. Ох, радости было! Король закатил пир на весь мир, да такой, что наутро во всех Флер-де-Санских супермаркетах пропала минералка. А потом и свадебку сыграли. Тут бы полагалось наплести, что сын дровосека оказался принцем некоего богатого государства, но у нас же правдивая сказочка. Никакой он был не принц – самый что ни на есть подлинный сын дровосека.

 А голода не было. Люди подумали-посовещались, да и отобрали деньги у олигархов, надавали им по шеям и прогнали из Флер-де-Санского королевства. Навсегда. На отобранные деньги закупили провизии и стали жить-поживать, на олигархов плевать, на правительство плевать, а гипноящики, по всем домам расставленные зловредным герцогом дю Монтаж-Шино, который оказался шпионом Ричляндии – так те вообще собрали в один большой мешок и долбанули по нему какой-то тяжелой фиговиной. Одни только осколочки остались.

 Тут и сказочке конец, а кто слушал – скиньтесь автору на новый ноутбук.