И...

Ты стоишь, сегодня на улице, в другом городе и ешь яблоко, звоня мне.
Смотришь на следы мокрых подошв, на пятнистом панцире асфальта.
Телефон звонит молитвой «пошли мне, Господи, рассвет», и божья коровка, проснувшись от спячки,
висит кровавой слезой на стекле, открытого весне окна.
Я хочу к тебе. Мы будем вместе писать стихи. Мы будем рисовать мечты друг друга.
Наши мысли вознесутся к небесам, с просьбой о прощении грехов.
И эти мысли музыка, которая станет частью цепочки жизненного круга.
Настоящие мысли – настоящая музыка, как горе близнеца, потерявшего свою половину.
В горе есть гармония – вкус сладкого дождя с языка, ставшего горьким от сознания собственной грусти.
И только горы и старая хижина высоко смогут подарить тишину и треск дров в камине.
И мы опять посмотрим на этот мир с любопытством ребёнка.
И захочется уснуть, но только до того, когда уснёшь ты, и найти тебя в мечтах снов.
И провести с тобой сто тысяч жизней, на берегах,
где протягивая друг другу руки, мы будем летать, запрыгнув на облака,
летящие сквозь разбитые ставни наспех склеенных будней.
И смотреть сверху на дальний лес, дороги, и луга.
И когда-нибудь мы окажемся вместе на одной из улиц Венеции, взявшись за руки.
И мир станет не так уж и тесен.
И твоя красота станет маской нашей разлуки.
Ведь друг без друга нам будет в тысячу раз интересней.
И наши мечты уснут в нас навек, и тогда, когда придёт послушный, мягкий, ленивый вечер,
мы запомним друг друга самой нежной единственной серебряной песней на свете.