***

Тында – Казань - Улан-Удэ

Сергей проснулся оттого, что задыхался, не хватало воздуха. Ему снился страшный сон. Ужасный человек, огромный и злой сдавил ему грудь чудовищными ручищами. Сергей тратил все силы не на то чтобы вырваться и защищаться, а на то чтобы вдохнуть воздух. Итак, всю ночь. Прибавить к этому кошмару еще состояние человека, который пил целенаправленно и увлеченно уже несколько дней. Боль рвалась сквозь череп, оставляя мерзость во рту и засуху в глотке. Проснувшись, Сергей не спешил открыть глаза, сознание путалось и не торопилось сообщить местонахождение, подробности прошедшего вечера. К удушью добавилось ощущение того, что на нижнюю половину тела кто-то лег. Кто-то большой и тяжелый, лежит, не двигаясь, и громко дышит. Начав робко ощупывать своего соседа по кровати, Сергей обнаружил, что тело лежит перпендикулярно его туловищу, все, что он смог ощупать, и до чего смог дотянуться было огромной попой. Решившись открыть глаза, Сергей испугался ударившего в лицо света и запаха. Запаха мощного застолья. Когда на столе в творческом беспорядке валяются объедки, переполненная пепельница, потрошеная вобла, не допитые рюмки, разлитое шампанское. И в этом букете достойное место занимает тяжелый дух пьющих организмов, один из них точно женский. Попривыкнув к запаху, Сергей продолжил исследования, голая попа возвышалась как пик Победы, по гладкой коже и неповторимой форме ягодиц Сергей понял, что это фрагмент женского тела, немного стало легче. Любопытство росло. Сергей лежал посередине хорошей кровати, с очень приличным постельным бельем. Ноги соседки свисали с одной стороны кровати, а голова с руками была с другой, видно их не было. Поза напоминала ныряльщика в момент отрыва от трамплина, ноги вместе, руки подняты над головой, впереди восторг прыжка и погружения. Надо выбираться, подумал Сергей, но это оказалось сложней, чем могло показаться на первый взгляд. От движения тело взвыло болью и протестом, сразу напомнило о себе похмелье, сон не принес ясности, тело не отдохнуло, нахлынула тошнота. Сознание раздвоилось, и кто-то внутри трещавшей головы радостно зашипел – «Чтоб ты сдох». И это случится скоро, если не похмелюсь, подумала вторая часть.
    А боль продолжала рваться на свободу, она грызла череп прямо над левым глазом. У нее все получалось, работала боль с энтузиазмом, каждая атака на череп, отдавалась мукой в каждой клетке измученного тела. Кажется, болели даже ногти и волосы. Проходя этот путь не в первый раз, Сергей знал, что единственная возможность гарантировано и быстро обуздать бушующее в голове пламя, надо ее, боль угостить порцией алкоголя.
Извиваясь, как червяк, вытягивая себя по частям из-под горы спящего вулкана, Сергей даже прослезился от злости, ненависти и жалости одновременно. Скупая, горькая слеза быстро заблудилась на небритой щеке и не заметно испарилась как любая слабость, о которой не охота вспоминать. Оказавшись на свободе, мокрый от усилий, больной, шатаясь, Сергей, боком добрел до стола. Профессионально окинув взглядом стол, потянулся одновременно двумя руками за недопитой, но предусмотрительно закрытой бутылкой водки и за зеленым яблоком. Пробку вырвал зубами как кадык врага. Яблоко уже грызли, а в месте укуса затушили сигарету, которая в яблоке так и торчала как памятник здоровому образу жизни. Стряхнув, бычок и перевернув яблоко, Сергей как вампир впился в плод. Большое дело жизненный опыт. Кислый сок живительной струйкой гасил во рту пакость излишеств и злоупотреблений. Пожевав яблоко и выплюнув жмых в пепельницу, Сергей приступил к главной части реанимации – похмелью. Первая рюмка с похмелья может не прижиться. Поэтому Сергей налил половину рюмки, грамм 50 и, держа яблоко наготове,  он ловко метнул рюмку, одним глотком послал напиток в глотку, механизм сработал по привычке слажено, в туже долю секунды яблоко захрустело на зубах, чтобы мгновенно уничтожить послевкусие, которое может вызвать возврат жидкости.
Выплюнув пережеванное яблоко, Сергей закрыл глаза и начал слушать организм. Еще в пищеводе водка начала активно сотрудничать, а, достигнув желудка, быстро его успокоила и принялась гасить головную боль, которая для приличия, пару раз дернулась и начала гаснуть.
– Надо закрепить успех, – подумал Сергей. Еще грамм сто и все. Можно попробовать перекусить и основательно, категорически завязывать. Налив рюмку пополнее, он осмотрел стол. Стол был хорош, даже руины застолья вызывали уважение, было видно, что трапезничали основательно и работали на результат. Среди всего прочего изобилия красовалась блюдо с селедкой, точнее то, что от нее осталось, но даже объедки смотрелись привлекательно. Селедка подсохла и потеряла аппетитный блеск, но Сергей был уверен, что она еще хороша. Поддев колечко лука и кусочек селедочки одновременно, уже без нервной дрожи была выпита вторая порция. И с наслаждением съедена селедочка. На смену головной боли приплелась обрывками память и тревога, они притащили важный вопрос:
– И где же я нахожусь?
На первый взгляд все просто – в командировке, в Казани. Командировка недельная, но ловкость и личное обаяние позволило Сергею все сделать за один день, цель командировки покоилась в камере хранения железнодорожного вокзала. Все это позволило сэкономить не только время, но и очень приличную денежку, которая должна  была находиться в бумажнике, в отделе на «молнии». Сумма была солидной, поэтому Сергей решил, что непременно привезет домой всем дорогие подарки. Там же лежал и билет на поезд домой. Но находился Сергей не в гостинице «Татарстан», а в квартире, в спальне, в которой все было прилично, только чужеродно смотрелся кухонный стол с остатками закуски и бутылками алкоголя различной мощности. А память как вспышки молнии в ночи дарила Сергею обрывки, каких-то событий, где трезвость и благонравие были главным условием. Вот он увидел себя со стороны, в ресторане гостиницы «Татарстан», в нормальном виде, в компании с лукавым евреем, который помог уложить производственный вопрос в один день. Все ясно, идет налив на радостях. Еще  вспышка молнии, ресторан тот же только действующих лиц больше, к столу Сергея пододвинут соседний стол, и идет активное выпивание, поедание. Счастливый еврей танцует с девушкой, девушку видно со спины, а лицо иудея покоиться на ее плече и влажные, как бы вывернутые губы, что-то шепчут. Наверное, что-то героическое, например, что он один на исторической родине, защищал блокпост от палестинских террористов. Все полегли в неравной схватке, а когда у него закончились патроны, он пошел в рукопашную. Девушка слушала и периодически кивала. Делала это с таким видом, как будто хотела сказать – «Говори, говори, мне голос твой приятен».
Глядя на нее, Сергей подумал, что она удивительно плечистая в заду. Память продолжает возвращаться какими-то дрожащими кусками студня сваренного из ужаса, удивления, раскаянья и страха ожидания чего-то неприятного. Это особенности Серегиной физиологии. По достижении определенной стадии опьянения, кто-то нехороший, выключает как лампочку его память.
Внешне Сергей не сильно пьян, он вообще мастер потяпать прилежно, координация, речь все еще в допустимой норме, но завтра  ему с определенного места будет очень сложно, без подсказки, все вспомнить. Но кое-что вспоминается, хотя и с помехами, как в плохой видеозаписи. Например, Сергей танцует, это показатель, если Сергей пустился в пляс, то степень опьянения 4 с плюсом по пятибалльной шкале. Не просто танцует, а с женщиной и ее запах и аромат ее духов что-то будят в его измученной разочарованиями и ошибками душе. Женщина молода и горяча, она смело и недвусмысленно прижимается к Сергею, он понимает, что их желания совпадают, как и состояния. Девушка ведет его за стол, он видит ее спину, шикарные черные волосы, осиную талию и необыкновенно широкую попу. А за столом оживленно решались судьбы мира. Подходя, Сергей слышит обрывки фраз.
«Честное, благородное слово» –  убедительно твердит еврей.
«Что-то хочет продать» – подумал Сергей, а собеседники иудея какие-то странные. «Монголы» – подумал Сергей, но говорили они на правильном русском и костюмы у них хорошие и видно, что они к ним привыкли. «Буряты» – поправил себя Сергей. Дальше еще хуже картинка. Он всецело занят девушкой, к которой буряты относятся с уважением, видно, что в их команде она имеет вес. По отдельным фразам он понял, что они то ли нефтяники, то ли шахтеры и отмечают удачное заключение контракта. И сегодня вечером они улетают в Улан-Удэ. Девушка с Сергеем целуются долго и с удовольствием, Сергей понимает, что дорогие подарки он, скорее всего, привезет в другой раз. Последний кадр. Жадный, пьяный еврей, склеивает бутерброды с икрой и распихивает по карманам, глаза у него мутные, губы мокрые. Покончив с бутербродами, он внимательно осмотрел стол, взял бутылку водки, и так как карманы были заполнены, запихал бутылку водки в рукав пиджака, приговаривая при этом – «без подарка не удобно…для дяди Фимы». И все. Дальше чернота, бездна, в этой пустоте, бесцельно, глупо шляется оглушенная алкоголем, дрожащая от страха душа Сергея. В тело, в зловонную оболочку возвращаться не хочется. Ей стыдно, она страдает и мучается ожиданиями еще больших бед, ведь в чудеса она давно не верит. Ее среда обитания – разочарование. И все.
Сергей стоит в чужой спальне, из одежды два перстня, золотая цепь с мощным золотым крестом. На кровати, кормой вверх спит девица. Попа просто громадная.
« Интересно, какое у нее лицо и отпускал ли батюшка грехи?» – подумал Сергей и начал осмотр поля боя. Пол был беспорядочно усеян женскими и мужскими вещами, свои вещи Сергей заботливо сложил на стул. Поднял рубашку, расстегнул карман, с останавливающимся сердцем достал бумажник, ощупал его, боясь открыть, казна явно была разорена, тело стало липким от волнения. Открыть бумажник сил не было. Вернувшись к столу, механически налил половину рюмки, подумав секунду, наполнил полностью и так же механически опорожнил емкость. Водка, как старая подруга,  разбрелась по телу, неся тепло и лживо успокаивая разум, предлагая накатить еще. Но Сергей предпочел сначала одеться.
 Как назло, потерялись трусы, обыскивая комнату по второму разу и заглядывая даже в пустые бутылки, Серж обнаружил свои нарядные трусы, зажатые в кулачке дамы. Ухоженные коготки со сложным узором, как когти гарпии впились в ценный трофей, и стоило немалых усилий разогнуть когти. Лишившись добычи, кисть хищно пару раз сомкнулась, а девушка сквозь сон и копну чудных волос подала голос. «Уволю и задушу». В мягком голосе действительно чувствовалась серьезная угроза, очевидно, так мурлычет пантера. По-новому, с уважением и интересом Сергей взглянул на молодое сильное тело и пожалел, что не видно лица.
 «Но это поправимо» – решил он и начал одеваться.
Только Сергей закончил натягивать мятые штаны, как в дверь постучали, и после вежливой паузы дверь тихо приоткрылась. В щель проникло широкое, круглое, радостное лицо.
«Монгол» – подумал Сергей. «Нет бурят». Сразу после появления бурятского лица в комнату вошел кот, с абсолютно круглой мордой и такими же глазами как у бурята. Кот смело запрыгнул на кровать, а потом на спину девушки, где и улегся, злобно поглядывая на Сергея. Разглядывая кота и бурята, Сергей подумал, что у них наверно одна фамилия.
«Доброе утро, уважаемый, рад, что проснулся. Думал еще спишь. Вы так вчера задорно танцевали и веселились, особенно Марго». Бурят старался не смотреть на девушку.
«Нам стол нужен, пора завтракать, все уже готово». Завтрак был обильный, преобладали мясные блюда, бульон. Организм приходил в форму и готов был снова идти в бой. Ели, пили дружно и весело, к Сергею было отношение как к давнему, хорошему приятелю. Радостно обсуждались события прошлого вечера, Сергею было трудно поддерживать разговор, так как его знали все, а он никого. Потом кто-то вспомнил, что вечеринку записывали на видео, потому все, захватив закуску и напитки, переместились в зал. Сергею уже было по-домашнему хорошо и уютно. Комфортно разместившись, начали просмотр. Оператор был любителем или сильно пьян, поэтому на экране первое время виднелся потолок и стены. Пока кадр искал своих героев, была слышна музыка. На первом плане звучала загадочная восточная мелодия, а на фоне этой прелести бездарно тренькала гитара. Наконец на экране появилась танцующая девушка, исполняющая танец живота. Девушка была одета соответственно, было впечатление, что танцует наложница из гарема восточного владыки, и двигается прекрасно, со знанием дела, обворожительно, эротично поводя тазобедренным суставом. Двигать было чем. Плохо только то, что лицо было прикрыто прозрачной полумаской, это добавляло загадочности, но мешало рассмотреть лицо, хотя  было ясно, что она прекрасна. «Когда же я увижу ее лицо?» – раздраженно подумал хмелеющий Сергей. Вокруг были милые, радушные люди, последняя рюмка закрыла дверь перед тревогой и здравым смыслом, который протестовал, был возмущен и отказывался принимать реальность, такого безобразия  не может и не должно быть. А было вот что. Выяснилось, что после застолья в «Татарстане», на почве внезапно вспыхнувшей симпатии друг к другу, не желая расставаться, было высказано предложение, о продолжении дружбы на территории девушки. Докупили билеты в Улан-Удэ и обратно в Казань, учитывая время, когда поезд уходит из Казани в Тынду, ведь у Сергея продолжается серьезная и ответственная командировка, он исполнительный, надежный сотрудник, имеющий право на тихий отдых после тяжелого трудового дня. Отдых продолжался. На экране зажигала Марго, она явно танцует для кого-то. Картинка смещается в сторону взгляда танцовщицы и видно предмет ее симпатии. Двое мужчин, в национальных халатах, терзали гитары, играть оба почти не умели, но то желание и энтузиазм, с каким они это делали, с лихвой  компенсировали отсутствие умения. После затянувшегося гитарного запила, один из гитаристов запел, пел он так же умело, как и играл. Горлопанил певец на бурятском, солнечно улыбаясь, второй виртуоз дисциплинированно ему подпевал на том же языке, мучая инструмент с видом разыгравшегося металлиста. Слушатели остались за кадром, но, судя по одобряющему гулу, зрелище всем нравилось, особенно Марго. Она счастливо завизжала, когда гитарный гений рухнул на колени перед ней, с гитарой в вытянутых руках. Он тряс инструмент, желая извлечь последнюю каплю звука. Сергей обратил внимание на руки гитариста, его пальцы были увешаны знакомыми перстнями. Его любимыми болтами, сделанными по заказу, он их не мог перепутать! А чуть позже узнал в человекообразном, лохматом существе, с опухшим, перекошенным лицом, родного сына своей мамы. Самого себя. Это был удар, хорошо, что Сергей сидел, иначе он упал бы. Первая мысль была – «Я сплю». Вторая мысль – «Больше ни капли спиртного». Посмотрев еще раз на счастливую рожу гитариста, ему подумалось – «Вот еще раз тяпну, и все». Выпив, Серей почувствовал себя уверенней, сытый желудок и затуманенный разум предлагали вздремнуть. С усилием поднявшись, поплелся в спальню, мысли лениво путались, но одна засела крепко. Зайдя в комнату, Сергей увидел, что Марго продолжает спать в той же позе, только на полу стоял стакан с водой, и  лежала пачка «Алко-Зельцера». Глядя на Марго, Серж понял, что больше всего на свете хочет увидеть ее лицо.

В основу рассказа легли реальные события