Необычное знакомство

Жолобов – худощавый, длиннолицый брюнет с головой, похожей на ровно подстриженный газон, сидел на своей холостяцкой кухне и разгадывал кроссворд. Иногда он, задумавшись, отрывался от журнала и глубокомысленным взглядом, устремлённым в заоблачную высь, смотрел в окно.

Его интеллектуальное занятие прервал неожиданный звонок в квартиру. Не раздумывая, Жолобов легко поднялся и пружинистой походкой поспешил к двери. Распахнув её, увидел молодую особу невзрачного вида с усталым лицом и очками на носу.

«Пигалица какая-то», – пронеслось у него в голове, и он удивлённым взглядом уставился на неё.

Девица была одета в спортивный костюм, кроссовки, на её руках красовались ярко-жёлтые резиновые перчатки, на боку висела спортивная сумка. Рядом у её ног стояло ведро.
–  Простите за беспокойство. Можно у вас набрать воды? – голосом провинившейся ученицы произнесла она. – Мне осталось домыть два пролёта.

Брови Жолобова, как два вспорхнувших воробья, взметнулись вверх,  но это секундное замешательство было тут же компенсировано утвердительным кивком:
– Пожалуйста!
Он принял из её руки ведро и исчез в стенах своей крепости. Вскоре вернулся с полным, поставив его на лестничную площадку.

–  Большое спасибо, извините! – одарила она за труд сдержанной полуулыбкой. 

Жолобов вернулся на кухню. Год, как он развёлся с женой, которая променяла его на преуспевающего бизнесмена, удачно развернувшегося в сфере ритуальных услуг. Конкурировать с соперником он не мог, поскольку зарабатывал презренный металл стараниями риэлтера в агентстве недвижимости. Оставшись один, обнаружил, что жить стало намного просторнее и легче, появилась свобода. Его распирало от чувства собственной значимости. Теперь стал жить по своим правилам, установкам и законам на территории, где он единственный президент или вождь, царь или король своего, пусть небольшого государства, площадью 46 кв. м.
Ничего, что оно маленькое, но в нём есть всё, что необходимо для нормальной, спокойной жизни. Никаких упрёков, семейных ссор, обид  и бесконечных выяснений отношений. О! Иметь такую жизнь – уже большое состояние. Пусть у него нет просторных залов с дубовой мебелью  для приёма гостей, зимнего сада и бассейна, дорогих картин известных художников, зато он обладатель бесценного дара – свободы, и это – святое.   

Он включил чайник и сделал кофе. Отпив глоток, поморщился: ему не нравился растворимый порошок, но чай в пакетиках он не любил, приходилось пить заморскую кофейную пыль. Вредных привычек у Жолобова не было: к алкоголю его не тянуло, он не курил, гурманом себя не считал, за дамами не волочился. Единственное, в чём можно было укорить – в приверженности к дивану и телевизору. Пожалуй, именно это и было основными минусами его характера.   

Но ничего, скоро он возьмётся за себя. Обязательно начнёт ходить зимой в бассейн и на лыжах, а для лета купит велосипед. Таким образом, укрепит своё драгоценное здоровье, будет спокойно работать, и заниматься любимым хобби – рисованием.

Вдруг в квартиру опять кто-то позвонил. Жолобов подошёл к двери и прильнул к глазку. На площадке стояла та же пигалица.

– Вы извините за назойливость и беспокойство, – виновато произнесла девица, – Но у меня такие сложности! Не могу открыть в подвале подсобку, заклинило замок, а ведро и швабру бросить в подъезде нельзя, понимаете, да? Мне надо срочно идти, у меня важная встреча. Куда я с этим хозяйством, понятно, да? Можно я у вас всё оставлю до следующего раза?

Непроницаемое лицо Жолобова не выдало никаких эмоций. Он тупо перевёл взгляд на ведро, которое она держала в руке.

– Вы не беспокойтесь, оно не помойное, совсем новое, я его на прошлой неделе купила. Жалко, если пропадёт. Я его использую только для мытья пола, – клятвенно заверила она.

При этом её глаза плеснули на него голубую волну морского простора, а чёрные, густые и загнутые ресницы, как лёгкие пёрышки  вздрагивали и, казалось, что она вот-вот заплачет.

– Хорошо, – почему-то размяк Жолобов, хотя ему было абсолютно фиолетово и до неё, и до её проблем. – Ставьте сюда.
Жестом руки хозяин указал на пустой угол возле вешалки.

Она пошаркала подошвами обуви и осторожно переступила порог. Аккуратно, словно хрустальную вазу, поставила свои сокровища в указанное место.
Затем улыбнулась голливудской улыбкой, и он увидел ровные, один к одному, как отборные белые жемчуга, зубы. И тут девушка, смутившись, произнесла:

– Умыться бы,  а то, сами понимаете, после работы ведь.

– Пожалуйста! – с пионерской готовностью поддержал он. – Проходите, ванна справа.
Жолобов отступил на пару шагов, уступив ей дорогу. 

Девица сняла с рук резиновые перчатки и бросила их  ведро.

– Тогда я сниму обувь, – она нагнулась и принялась расшнуровывать кроссовки.

– Да ладно, проходите так, зачем снимаете? – запротестовал он.

– Нет, нельзя! Негоже сор с улицы в дом нести, – произнесла девушка тоном убеждённой аккуратистки.

Жолобов перестал настаивать, увидев сквозь прозрачный шёлк белоснежных носок пухлые ступни с ярким педикюром. «Наверняка 36-ой, максимум 37-ой размер», – пронеслась у него в голове шальная мысль, и он ногой задвинул под стул свои запылённые ботинки 44-го размера.

Прихватив сумку, на цыпочках, подобно балерине, выходящей на сцену, она на носочках прошла по коридору и скрылась в ванной.

Жолобов услышал шум льющейся воды. Вдруг вспомнил, что полотенце там висит далеко не свежее, трудно вспомнить, когда менял.

Каверзный изъян был тотчас исправлен: принёс чистое и повесил на ручку ванной.

– Здесь для вас полотенце, возьмите, – громко сказал, стукнув в дверь.

Ему на обозрение представилась белая, как лебяжий пух, ухоженная женская рука. Она изящно изогнулась и исчезла, забрав полотенце. Перед глазами мелькнула розовая ладошка.

Девушка пробыла в ванной ровно столько, сколько ему потребовалось для завершения разгадывания кроссворда.

Она появилась перед ним в проёме кухни, и он, ослеплённый чудным перевоплощением, слегка ошарашенный, смотрел на неё.

Стройный, точёный девичий стан с высокой грудью, завёрнутый в мягкие складки шёлкового платья, роскошная грива рыжеватых  волос в свободном режиме спускавшихся по округлым плечам, буквально приварили к себе его взгляд.
Загадочно исчезнувший спортивный костюм и кроссовки, место которых теперь заняли красивые открытые туфли, ввели его в замешательство.

Жолобов увидел её глаза. Нет, это были настоящие, дивные очи, из глубины которых на него глядела бездонная морская голубизна или чистая лазурь небес. 

У неё был не просто рот, а манящий к себе бутон розы, за нежными лепестками которого виднелась ослепительно белая полоска зубов.

Холостяцкую кухню заполнил тонкий, волнующий аромат духов, от которых Жолобов почувствовал прилив адреналина, а сердце сладко дрогнуло и перешло работать в режим автопилота.  Оно, словно понеслось сломя голову с высокой кручи, не боясь разбиться насмерть. Но, что удивительное, он не принял никаких попыток удержать роковое падение, поставить на место и заставить его работать в прежнем штатном режиме, а значит, спокойно и не волноваться.

– Можно водички? – голосом ангела, сошедшего с небес, попросила новоявленная «красота неописуемая», так про себя теперь назвал Жолобов чудесное перевоплощение Золушки. 

– Может, чай или кофе? – услужливо предложил он.
– Неудобно как-то, – засмущалась она, – хотя я, честно сказать, очень проголодалась.

– Проходите, пожалуйста, садитесь! –  с готовностью радушного хозяина засуетился Жолобов.
Он усадил её за стол и достал из шкафа кружку с блюдцем.  Эту чайную пару ему на день рождения подарила бывшая супруга, на ней было написано его имя – Олег, и нарисован его знак Зодиака – овен. С тех пор, как ушла жена, он не пил из неё, больше того, вначале было желание выбросить этот подарок, но трезвый разум взял вверх: не любил Жолобобов раскидываться пригодными вещами.

– Какая красивая кружка! – воскликнула она и погладила её ладонями. – Я вас не задерживаю?

– Нет, нет, – поспешно заверил он.

– Мне, пожалуйста, налейте половину.
– Хорошо. Вот сахар, кофе.

Он переложил газету на подоконник.
– Я тоже люблю разгадывать кроссворды, – она не оставила незамеченным его действие.
Отпив один глоток, девушка спохватилась:
– Чуть не забыла! У меня в сумке кое-что есть, – и извлекла из неё свёрток. – Можно тарелку и нож?

Жолобов покорно исполнил просьбу. Два аппетитных бутерброда,  пара домашних котлет, кусок  отварной говядины, свежий огурец и листья салата стали, по мановению волшебной палочки, украшением стола.

– Я без вас есть не буду, – торжественно заявила она, сложив руки на коленях. – Вы ведь пили кофе, а вам помешала, да?

– Да нет, – Жолобов отрицательно покачал головой и проглотил слюну. – Я, в принципе, не голоден.

– Составьте компанию, – и её глаза блеснули фантастическим фиалковым светом.
Девушка капризно надула губки и посмотрела на него обиженным взором ребёнка.   

Жолобов отрезал от котлеты кусок и положил в рот. Домашней кухни он не пробовал давно, наверное, потому кулинарный шедевр моментально исчез в недрах желудка, а бутерброд с мясом он тщательно разжёвывал и запивал кофе.

Она ела молча без жеманства и кокетства. Закончив, встала, и он услышал:
– Спасибо вам за всё! Вы такой добрый и отзывчивый человек! А я боялась звонить в вашу дверь. Мне пора.

– Да не за что. Может, посидите, кроссворд разгадаем? – неожиданно для себя предложил хозяин.

– Не могу, меня ждут! – она отрицательно покачала головой.

– Когда вы заберёте свои… – он замялся, подбирая нужное слово. «Ведро и швабра» не подходили к её новому образу.

Она засмеялась, – словно рассыпала горсть серебряных монет:
– Инструменты? Наверное, они будут вам мешать?
Её лицо неожиданно приняло серьёзное выражение, и он отрицательно закачал головой:
– Да нет! Что вы!

 Жолобов мысленно назвал себя дураком, за глупый вопрос, который омрачил её красоту неописуемую и так безжалостно прервал звонкий смех. Какая разница, в конце концов, сколько будут стоять вещи?

– Дайте мне ваш номер телефона, и я позвоню вам, – девушка достала из сумки сотик, а он уже называл цифры.

– Постойте, я не успеваю, – улыбалась она, тыкая пальцем на панель телефона. – А то вдруг приду, а вас дома нет?

Он мысленно согласился и кивнул. Конечно, лучше бы знать заранее, когда она появится, он бы приготовился.

Она поднялась и направилась к двери. Он шёл сзади, обдаваемый лёгким ветерком ароматов женских духов.

– До свидания, Олег, так ведь вас зовут? Теперь я знаю, что вы – овен. А я – Людмила, по гороскопу дева. Забавно, какое у нас знакомство! Обычно люди представляются друг другу в первые минуты встречи, а мы – в конце.

–  Ничего, я рад. До свидания. Надеюсь, – произнёс Жолобов, – скоро встретимся.

Он открыл дверь, и она вышла. Нет, исчезла, как лёгкое, нежное облако, как приятный, красивый сон, к которому хочется вернуться ещё и ещё раз. Жолобов стоял и слушал, как стучат по лестнице её каблуки. Вскоре звуки прекратились, а он почему-то не торопился в свою крепость.   

***
– Мамочка! – Людмила сидела на скамейке в сквере и звонила домой. – Я уже свободна. Всё хорошо! Правда, мне только на четвёртый день удалось застать его дома, всё не везло. Сегодня получилось! Я сделала так, как ты говорила. Сто процентов он мой! Ты бы видела, как он смотрел на меня! Нет, сначала – как на пустую стену. А потом, после переодевания, словно прозрел! Конечно! Да, разулась, прошла в ванную. Естественно, побежал полотенце менять. Руку? Конечно, подержала три секунды, не больше. Всё, как ты предвидела. Даже предлагал посидеть, но я, разумеется, отказалась. Продолжаю интригу, держу дистанцию. Ведро и швабру оставила, всё – по твоему сценарию. Ни на йоту не отклонилась! Телефон? Конечно, взяла.  Котлету и бутерброд проглотил, как динозавр голодный. Ясно, что он в отпаде. Проводил меня до порога, потом долго смотрел в спину. Дверь хлопнула, когда я выходила из подъезда.  В общем, прекрасно! Ты умница, мама. Чувствую, он мой! Мама, может, у вас в ЗАГСе ещё какой-нибудь одиночка есть? А то мне Милочке хочется удружить. Я замуж выйду, а она нет. Обидится! Посмотришь? Хорошо, мама, спасибо. Поздно не буду, пока!

***
Жолобов возвращался домой с букетом шикарных белых роз. Их ровно двадцать пять, – это столько лет он женат на своей Люсии, как ласково называет он жену. Их семейная жизнь сложилась удачно, у него нет причин жалеть о своём выборе. Людмила – замечательная хозяйка, заботливая жена, у них двое прекрасных, взрослых детей. Самое главное она всё успевает, никогда ни на что не жалуется, он не слышит никаких упрёков, поэтому в их семье не бывает скандалов. Тёща тоже не напрягает, спокойная, умная женщина, главное, ничего не советует ни ему, ни супруге. Приходит к ним домой в его отсутствие. У него к ней нет никаких претензий. 

В наше время, эпоху свободной любви, такая дата, к сожалению, празднуется крайне редко. Многие его приятели, знакомые и сослуживцы не выдержали подводных камней семейной жизни. Их любовь сломалась под тяжестью ежедневных забот и проблем. А вот у Жолобова это не случилось. Он до сих пор восхищается своей Люсией, её напористости, упорству, жизнелюбию. Она никогда не хандрит по пустякам, за что берётся – всё выполняет. Как ему повезло! Трудно представить, если бы они не встретились. Слава богу, что он был в тот день дома, не ушёл на футбол, не уехал в командировку, а ведь мог бы! Да, в том, что они их пути пересеклись, это, несомненно, его заслуга.

Он позвонил в дверь и спрятал за спину букет. Увидев сияющее лицо жены, ответил улыбкой, а про себя подумал: «Как я мог назвать её “пигалицей”, идиот! До сих пор стыдно! Моя жена самая красивая и обаятельная в мире женщина!»
Она подошла к нему, сняла с его головы шляпу, затем шарф и положила в шкаф. Жолобов протянул букет:
– Тебе, милая!  Вот ещё.
Он вытащил из кармана пиджака миниатюрную бархатную коробочку и открыл её.
– Серебряное колечко с брильянтом будет актуальным в этот день.
– Спасибо, дорогой! Я люблю тебя, – улыбаясь, произнесла она.
Её глаза излучали безмерную благодарность. Жолобов взял её руку, надел кольцо на безымянный палец, и, прижав его тесно к золотому обручальному, нежно поцеловал супругу в губы.