Дневн. III-9 Польша. Видела Никиту Любимова

Дневник III-9 Польша. Видела Никиту Любимова в чёрном пальто

Я печатала тексты позже, чем свершались события...

26 сентября 1995 год. Мой урезанный вечер в культурном центре «Красные ворота». На вечере было моих знакомых и друзей 10 человек.

27 сентября. Звонил мой друг Виктор С. и сказал, что Таня — его ученица - в восторге от моих стихов. Но никто стихов моих не просит. Никому они не нужны. Я не уверена в себе, мне необходима поддержка людей. Её почти нет. Таня на вечере мне ничего не сказала, она ко мне не подошла.

Что за странные ночи без сна?
Вдохновений душа не полна.
Жизнь рассудка сильнее мечты.
И всё реже мне видишься ты.

Мой двойник, отражённый во мне,
Как свирель на ветру, дым в огне,
Как навязчивый пепельный след
Облаков. Им подобия нет.

1994

Ты отражаешь ночь богов, приветствуя толпу,
Ты королевских полон снов и горную тропу,
Что через бездны и мечты ведёт убогих нас
К познанью высшей правоты — не упускай из глаз.

Косноязычие порой, как средство предстаёт,
И Моисей народ родной к вершине вновь ведёт.
Всё повторяется — исход свершается второй.
И кто же, кто во мне поёт вечернею порой?

1997

6 декабря.

И та, кого полюбить не могу,
Теперь со мною рядом.
А та, кого так любила я,
Сокрыта в тайной могиле.

С утра неясная эта печаль,
И с жизнью легко проститься,
С такою тоскою и жить нельзя,
И умирать не годиться.

Быть может, завтра забрезжит свет,
Ну, а пока рыдаю
В кухне маленькой за столом,
Радио слушая о Цветаевой.

1996

Я представляю себе, что я
В замке старинном. Одета
Как в веке пятнадцатом. Я бедна.
А может, знатна и богата.

Быть может я рыцарь, а может поэт
Иль рисовальщик скромный.
Стою, прижимая флейту к губам
И улыбаясь семейству.

Быть может я дикий монах в горах
Спасаю странную душу.
Деревья и травы со мной говорят,
Воды, пески. Послушай!

1997

Идёт поток стихов. Я пишу экспромтом. Это прекрасное состояние.

Жалел ли Блок себя, жалела ли Марина?
Осип Эмильич, Анна и Борис?
Серебряные поднимали крылья
И с неба вечного слетали вниз -

Сюда, на землю, залитую горем.
О, что они имели, что нашли?
И все ли, поручение исполнив
Достойно умирали у земли -

Взяв так немного и отдав всю душу
Своим любимым. Где они теперь?
Арсений вестник, ангел непослушный -
Твой сын Андрей... О, где вы? Всех потерь
Не сосчитать. Кто вас оплачет снова?
Зачем к вам жизнь была такой суровой?

1997

Опальный Гектор, страстный Казанова,
Мурильо, Тициан, Паскаль, Ларошфуко,
Знакомцы давние — куда вас занесло?
Зачем Земля к себе вас притянула
Столь властно? Пропоёт ли Мариулу

Маринин голос? Снова я тоскую,
Мне душно здесь, в родимой стороне,
В неволе, лжи. И Фаустом вполне
Я иногда себя так странно ощущаю.
Весь мир во мне. Я всё в себя вмещаю.

1997

«А я ещё живу», - я часто с удивлением произношу про себя эти слова.

У Марины Винецкой обнаружили рак лёгких.

Модное нынче слово появилось: невостребованный. Читаю равнодушие вокруг.

Пенелопа. Персефона.
Потянуло на восток.
Византийскою колонной
Закружил крылатый рок.

Где-то пенье скоморохов
Длится, тленью вопреки.
Мышь скребётся у порога.
Терем, царского чертога
Вижу тени у реки.

Не хочу я в двадцать первый,
Подавай седьмой мне век.
Но когда же было: нервный
Молодой звенящий смех,

И под шубкою старинной
Взор боярыни младой,
Столь знакомый, столь любимый...
Кем же был я там? Постой!

Может молодцом удАлым,
Может странницей больной -
Не припомню. Ветер шалый
С плеч сорвёт и шаль порой...

И помчишься, как осенний
Лист гонимый, лист лесной...

1997

Нет у меня и Дануты. Она живёт своею жизнью. Никого нет у меня, и меня ни у кого нет.

10 декабря.

Печаль меня не оставляет.
Обиды нынче запретить
Велят духовные собратья.
Но если бич опять свистит
И вместо тела ранит душу -
Как я законов не нарушу?

Итоги жизни подводя,
Исследуя прилежно совесть,
Я знаю? я не негодяй.
Но почему гора утрат
Язвит и не даёт покоя?
Где вы друзья, где вы герои?
Всё смолкло. Вновь кругом разлад.

1997

Ощущение чистоты души появилось во мне, как только я устремилась в храм.  Молилась, плакала. Видела Никиту Любимова в чёрном пальто с седеющей бородой, с коротко остриженными волосами. Лицо у него иудейское, суровое, подтянутое,  молодое, интеллектуальное. Строгие глаза, ни тени улыбки. Он меня не видел.

13 декабря. Из трёх детей матери вся нагрузка по уходу за ней лежит на мне. Ни сестра, ни брат мне не помогают. Моя участь никого не беспокоит.

Нашла в дневнике маленький листок бумаги, на нём написано: «Когда я увидел Ваш взгляд, я понял, что Вы рассекаете человека». Женя. Какой Женя?

17 декабря. В нервной спешке я доехала до Выхино, искала автобус на Польшу. Меня окликнули знакомые, они провожали сына. Мне досталось последнее сиденье, там можно лежать. Ася Мамонова села на другое место. Я осталась в приятном одиночестве.

18 декабря. Брест. Люблин. Ужасный душ, обшарпанные стены гостиницы.

19 декабря. Чудесный завтрак с творожными блинчиками, джемом, чай. Сели в автобус, скоро его покинули, он поехал мыться, вернулся чистенький. Мы приехали в Старое място. Посетили два костёла, два кафе, два склепа (магазина).

По дороге в Краков были в прелестном городке Сандомиж. Прошлись уютными улочками с фонарями желтоватыми и зеленоватыми.

Краков. В костёлах длинные очереди в исповедальни.

20 декабря. Мы были сегодня в резиденции королей. Я усердно за них молилась. Странная энергия шла от могилы Стефана Батория. Благодатная энергия идёт от могилы святого священника Станислава, которого за критику разрубил король Болеслав Смелый. Очень красивая гробница у королевы Ядвиги, она стала королевой в 11 лет.

В торговых рядах масса интересного. Я купила три маленьких гобелена.

Люблин нас не очаровал, Сандомиж прелестен, Краков интересен.

Мой рисунок.