142. Дьяволиада по-еврейски

Да-да: в этом номере журнала - явный крен в чертовщину. Свой отзыв о книге Якова Шехтера «Астральная жизнь черепахи» её рецензент Михаил Хейфец  озаглавил так: «Еврейская мистика как форма существования израильской литературы». Получается, что означенное направление свойственно не только Шехтеру, но и, в какой-то мере, всей отечественной словесности. В этом же выпуске публикуется новый рассказ того же прозаика – «Торквемада из Реховота», один из  центральных персонажей которого – самый  настоящий чёрт! Явившийся герою в образе… секретаря одной из иешив  Бней-Брака!
Михаил Хейфец: «Яков Шехтер… создаёт чисто еврейскую литературу, хотя пользуется  русским языком». Не знаю, чем  еврейский чёрт отличается от русского или, там, немецкого, но  ни в одной из национальных литератур (разумеется, речь о произведениях талантливых) столь мистические персонажи вовсе не мешают  реалистическому отражению жизни – напротив, даже помогают: может быть, и потому, что она сама зачастую дьявольски фантастична! Один из примеров – судьба  героя рассказа – выходца из б. СССР Ханоха, которого «чёрт попутал» стать в г. Реховоте «Торквемадой» - т. е. по долгу службы выявлять среди репатриантов «тайных неевреев» (испанский инквизитор, правда, выискивал хотя и тоже тайных, но, наоборот,  – евреев)… Чем завершились усилия нового «Великого Инквизитора»  – прочтёте сами.  «Рассказ Якова Шехтера «Торквемада из Реховота» написан чисто и читается легко», - пишет в этом же номере Михаил Юдсон, – впрочем, упрекая автора в том, что тот «волочит по своей, безусловно, занимательной прозе этот унылый столб иудаизма». Мне уже доводилось (по поводу другого произведения Шехтера) высказывать мнение, что, желая показать суровую красоту ригоризма, накладываемого строгостью иудаистских мицвот (запретов и предрисаний), этот бесспорно талантливый прозаик против собственной воли во многих случаях отпугивает  ими своего читателя – как правило, ассимилированного русской культурой. Но уж  таково парадоксальное  художественное  действие реализма – пускай и мистического . Юдсон связывает столь обратное желанию автора влияние прозы Шехтера законами, открытыми Фрейдом (его заметка называется «Соблазн, или зигмундизм») - и, возможно, он прав. Пересмешник-рецензент предпослал своему отклику игривый каламбурный эпиграф: «Чем дальше влез – тем слаще бес».
Без беса не обошлось и в повести Льва Беринского «Последнее лето в раю». Это проза поэта – уж не знаю, первая или четвёртая, но – определённо – примечательная. Правда, «бес» в ней принял образ шестикрылого серафима – но, если, как мы видели, он способен  воплотиться даже в раввина, то почему нельзя  в «серафа»? («Серафим» в иврите – форма множественного числа, «сераф» - единственного, как «херувим» и «херув»)  Во всяком случае, «рай» в заголовке явно следует читать как «ад»: советский еврей Довид, увидав перед выходом из московского метро листовку с призывом бить евреев, немедленно и бесповоротно решает покинуть сначала столицу «рая», а потом и страну, к которой прирос душой. Чтобы понять силу этой привязанности, достаточно прочесть даже кусочек фразы, которую герой  адресует покидаемой родине: «Снова сердце щемит от твоей красоты, с какой жаждой познания на меня смотрят, открыв глаза, твои одухотворённые пейзажи (…) Нет, не здесь, не на этих травинках и стебельках понаколоты, не на цветках и щавельках понавешены, не на поле этом и в окрестных березняках прорастают, как грязные пежины, их листовки, расклейки, газеты…»  Примечательно, что эта великолепная русская речь (несущая на себе несомненный  след могучего влияния гоголевской прозы) – авторский перевод  с еврейского-идиш, знатоком и яростным поборником которого  является автор.
Преподающий русскую литературу в Париже филолог Ефим Курганов в небольшом историческом романе «Пророчество старого ребе» переносит нас в первые десять дней войны 1812 года. Вспомним  пушкинские строки о причинах победы русского народа в той Отечественной: «…кто тут нам помог? / Остервенение народа, / Барклай, зима иль русский Бог?» Так вот, на основании фактов и документов автор романа показывает, что  главным  помощником в достижении победы был Бог единый: не только русский, но и еврейский! . Пророчество о бесславном конце Бонапарта принадлежало первому Любавичскому Ребе, который создал из своих сторонников – русских евреев Западного края -  весьма  эффективную  агентурную сеть, служившую русскому царю. Это вовсе не новое открытие историков, однако факты, по старой традиции российского «рая», тщательно замалчивались. Что делать: читал же я собственными глазами, что герой другой Отечественной, Цезарь Куников, – «русский»… Ну, а о Шнеуре-Залмане Боруховиче  - «Старом Ребе», основоположнике ХАБАДа (1745 – 1813), и о его сыне, получившем за помощь отцу в налаживании партизанского движения  в тылу наполеоновских войск звание потомственного почётного гражданина Российской империи, никак нельзя было такое написать – и о них потом «благодарная Россия»  даже не вспоминала… Должно быть, считалось, что их помощь - «от лукавого»?
Среди произведений этого номера, так или иначе соприкасающихся  с инфернальным началом,  есть и статья петербуржца  Виктора Костюковского о вышедшем в руководимом им издательстве «Имена» ранее не известном переводе «Фауста» Гёте, во многом выгодно отличающемся даже от наиболее известных русских  переводов Н. Холодковского и Б. Пастернака. Мистика тут не только и не столько в мефистофельском сюжете самого произведения, а в том, что перевод Константина Иванова, учителя детей последнего русского царя, пролежал под спудом более восьмидесяти лет. Бесовская эпоха не простила бы  наследникам автора его деловой близости к царской семье.
Коль скоро зашла речь о переводах, отметим, что журнал опубликовал русскую версию сонетов композитора Антонио Вивальди к его прославленному симфоническому  циклу «Времена года» (их перевёл Александр Бродский). Совпадения всегда попахивают мистикой: на днях в одном из клубов нашего городка  состоится лекция музыковеда как раз о «Временах года» Вивальди, и, думаю, будет кстати предложить лектору  эти переводы для лучшего раскрытия программы музыкального цикла…
Ещё одна неожиданная тема – в статье Галии Кулбашевой и Аси Шахтиной, где сопоставляются знаменитый дом поэта  и художника Максимилиана Волошина в Коктебеле (Крым) и дом  художника Сальвадора  Дали в Порт-Льигате (Испания). Речь, разумеется, о творчестве и неповторимых личностях, которых роднили многие сходные черты (фанатичная преданность искусству, природе, склонность к мистификациям и розыгрышам), но и отличало множество противоположных особенностей: русский художник тяготел к гармонии, испанский – к диссонансу, отразившемуся в его живописных фантазиях. «Да, человек носит в себе не только рай, но и ад», резюмируют авторы.
Ряд публикаций выпуска не комментируются  в данном обзоре. Это, однако, не означает, что  они вовсе выбились  из круга, очерченного нашим (во многом шутливым) заголовком. Взять, например, раздел  «Война: вчера, сегодня, завтра» - это статьи четырёх авторов (Ильи Фейгенберга – «Люди и кони», Давида Цифриновича-Таксера – «Танки. Кто ответит  за горечь потерь?», Александра Кустарёва – «Войны ХХI века: ставки и игроки» и Александра Воронеля - «Новое оружие в новой войне»)… В ник буквально «смешались в кучу»  кони, танки и люди (часть последних сама выполняет роль «новейшего оружия» - живых бомб). То, что войны – действительно, дьявольские игры человечества, подчёркнуто дневниковыми наблюдениями одной хайфской бабушки (Исанны Лихтенштейн) и её внучки, школьницы  Лилии Дашевской – над недавней Второй Ливанской… Ну, разве те  дни  не были  «месячником Сатаны»?!