Polaroid

словно мелодия со старой граммпластинки
[тихо и сбивчиво]
эти рассыпаные по полу фотоснимки
говорят со мной каждую ночь.
и их слова уносят меня прочь
из пустой и холодной комнаты
туда где все перевернуто
где все по-другому, иначе,
где эти снимки ничего не значат
и я над ними не расплачусь.
в этих поляроидных квадратиках сквозит - две тыщи восемь.
та самая апатично-таблеточная осень...
и детская непосредственность в каждом вопросе.
все это прошло.
всего этого нет.
И сейчас, вспоминая свои прежние поступки,
Я говорю - бред!
В том две тыщи восемь не было
ни бед,
ни побед.
ничего, будто и не было этого времени вовсе.
и все-таки - на снимках есть это самое две тыщи восемь.
искрится поддельным золотом и насмехается,
проклятьями и матом надрывается,
а ведь на этих фото все эти лица,
они - улыбаются.
снимки этими улыбками давятся,
в одну большую улыбку сливаются,
которая на самом деле омерзительно скалится
в черную пропасть объектива фотокамеры.
я так хотела быть честной, доброй, -правильной-,
что, сама того не заметив,
стала _отравленной_.
плевалась фразами,
становившиеся кипучим раскаленным ядом,
жалила, нещадно и слепо,
всех, без разбору;
прожигала фотопленку пристальным взглядом.
- я больше не такая, не такая!
убеждаю я беспорядочный ворох фото на холодном паркете,
задыхаясь от стыда,
проглатывая судорожно горечь,
чувствуя себя пустой обоймой в самом лучшем пистолете
на этой планете...
- никогда, никогда, слышите?
никогда я больше не стану такой.
клянусь двоюродной сестрой.
клянусь двоюродным братом,
я не буду такой, как была -
пулями из черных стволов автоматов,
распятием в окровавленных пальцев солдата,
воронкой на земле от разрыва гранаты,
я не буду такой.
К черту все эти даты!
Две тыщи восьмой, тоже мне, показатель!
Нащупываю на стене выключатель -
и комната погружается в темноту.
К чертям, нахер, достало,
Хватит!