Тревога в эленгари

                ТРЕВОГА В ЭЛЕНГАРИ.

Странная тревога. Сердце холонет, как в детстве, когда съезжаешь с высокой горки и сжимается в животе.  В громадном здании МВД, что на набережной Эленгари, тишина, которая кажется сейчас гнетущей. Только кондиционеры мягко гудят. Во всём здании теперь, после рабочего дня, кроме меня может и есть несколько человек.
Я подхожу к окну. Солнце уже опустилось к противоположному берегу Реки. Оно большое и красное. Наверное, сейчас дует душный западный ветер. По заливу Устья Великой Реки Эленгари бежит лёгкая рябь. С высоты не очень видно, сильно ли треплет ветер деревья. Панорама правительственного квартала приятна на вид, и спокойна, как всегда, если не считать прошлогодних беспорядков. Я пытаюсь максимально прижаться к окну и заглянуть вниз, к самому цоколю здания. Нет, ничего не видно. Только часть объездной дороги. Машины еле движутся. Отчего бы это пробка в такое время? Щелчок входной двери. Я вздрагиваю и резко оборачиваюсь. Входит мой начальник, заместитель министра, доктор Амирам Авинери. Он бледен и тоже встревожен.
-Ты чего в окно вдавился? Забыл, что есть круговой обзор?
-Тьфу ты чёрт! По привычке. Да и на пейзаж хочется взглянуть, размяться. А Вы что здесь?
-Не поминай чёрта, он уже тут.  Я тоже…
Он включает обзор, и мы смотрим боевик. Машины столпились на обоих шоссе, некоторые горят. Люди залегли между машин, на обочинах, везде, где возможно. Прикрылись, чем можно. У шлагбаумов, перекрывающих въезд в административный квартал, несколько бронемашин загораживают проход. Пулемёты стреляют, охранники в защитной форме стреляют, отбиваясь от толпы человек в двести с каждой стороны. Из толпы тоже стреляют, и не только из лёгкого оружия. Машины горят не просто так. Основная же масса этой разношёрстной публики вооружена чем попало- ломами, арматурой, чем-то рубящим, колющим, режущим… Одеты тоже, кто во что горазд. От лохмотьев, чуть ли не до рыцарских лат. И где они их взяли? Сами, верно, сделали… Кричат что-то гадостно- радостное. Ненависть.
-Почему нет подкрепления, доктор Амирам? Их там полтыщи, наверное.
-Смотри выше.
Я поднимаю взгляд. Четыре боевых вертолёта заходят по два с каждой стороны, соблюдая дистанцию. Неужели?!... Да, конечно. Иначе, зачем здесь боевые вертолёты?
Две, ещё две, ещё четыре вспышки. У них больше нет ракет, но этого более чем достаточно.  От толпы осталась груда дымящегося, окровавленного тряпья. Жалкие остатки разбегаются в разные стороны. Их настигают пулемётные очереди. Может, кто-то и успел схорониться за холмиком или кустом. Единицы.
У меня странное, двойственное чувство: злобной радости и ужаса.
 Вертолёты, стрекоча, улетают, быстро исчезают точками на горизонте. Несколько охранников убиты.
Подъезжает машины скорой помощи, забирают раненых охранников. Среди того, что было агрессивной толпой, раненых, похоже, не найдено. Или их не искали?

Радость исчезла. Ужаса всё больше. На фоне предыдущей тревоги он перерастает в панику. Я начинаю ходить по кабинету туда и обратно, стараясь сдерживаться.
Авинери угрюмо молчит…Протягивает ментоловую, успокаивающую сигаретку. Другую закуривает сам. Немного легче; паника отступает.  Темнеет.
 Огромные бульдозеры с прожекторами очищают проезд от остатков тел. Только ли мёртвые там?
Гигантская пробка из машин начинает двигаться, сначала, через страшное место, медленно и будто бы виновато. Потом- всё быстрее и быстрее, убегая с места преступления. Хотя они не виноваты. А кто виноват?
Словно отвечая моим мыслям, начальник отдела бросает мрачную реплику
-Не хотел бы я теперь оказаться на месте Президента.
-А что бы Вы делали господин Амирам на его месте?               
-Не знаю. После прошлогоднего,… наверное, то же. К счастью, я не на его месте.
-Но, Вас, видимо, вызвали.
Всех начальников отделов, всех министерств вызвали.
-Значит, всех вас,…нас…вынудят, прикажут…я не знаю, как сказать…
-Не та у нас система, мой юный друг. Если что- будем принимать приказы по мере их поступления…

Ну, с «юным другом» он явно перегнул. Конечно, ему около 60-ти, и в сыновья я ему гожусь. Но и мне-то, не двадцать, а тридцать шесть. У меня самого два балбеса школу первой ступени скоро закончат. С разницей в год.         
-Что я здесь делал? Заканчивал проверять отчёт для послезавтрашней Ассамблеи Республики.
-А что, за рабочий день не успели? (он переходит на Вы, подчёркивая официальность тона). –Да и Ассамблея, скорее всего, утвердит давно решённое, сказал он тихо, глядя в сторону.
-Успеть-то я успел, да меня смутила работа программы. Техники проверили на вирус и прочие гадости- всё в порядке. А всё равно, в таблицах народонаселения что-то новое появилось.
Что же это за ерунда такая? спрашивает начальник невинно-озабоченным тоном, как будто и представления не имеет, о чём идёт речь.
-А я, правду сказать, после сегодняшнего представления подумал, что Вы в курсе.
-А в чём дело-то, доктор Галеви?
-Большие массивы данных в таблицах народонаселения окрашивались в красный цвет и сворачивались в правом нижнем углу в виде красной точки. Около неё стояло число. Видимо, это- количество людей в этом массиве. А общие данные уменьшились на треть. Правильно я рассуждаю, доктор Амирам?
-Да, правильно, правильно…. Да выключите, наконец, это кино, Эли!! Заорал начальник, так, что я вздрогнул. Там уже всё закопали и заровняли!!
Я быстро выключил обзор, зажёг верхний свет и погасил экран своего компьютера.
-И закройте этот кабинет, не нужно это!- уже спокойнее. Сколько времени прошло после захода  Солнца? –спросил он совсем спокойно, хотя прибор местного времени висел перед его носом.
Я молча указал на стрелку.
-Ого! три часа; у нас до восхода ещё часов шесть. Всё равно ночью лучше не выезжать в город. Тем более этой ночью…. И не обижайтесь. Извините, если что. Мне не легче вашего. Пойдёмте ко мне, поедим, выпьем немного. Я расскажу кое-что.
Мы поднялись  на пару этажей. Этот этаж был совсем маленьким. Кроме кабинета Амирама Авинери  и нескольких хозяйственных помещений там ничего не было. Конечно, кабинет д-ра Авинери был раза в три обширней моего, и там стоял длинный стол с придвинутыми стульями, по два удобных кресла по углам, с круглыми столиками и маленькими барами-холодильниками- для конфиденциальных бесед. Со стороны стола самого начальника отдела, примыкавшего в виде буквы Т к продольному столу, никаких интимных уголков не было, хотя пара кресел по бокам стола и прекрасно инкрустированный небольшой холодильник смягчали строгий интерьер. Заместителю министра приходилось нередко устраивать конференции на уровне нашего и других министерств, да и принимать начальство повыше. Я, впрочем, здесь бывал не раз, в самых разных обстоятельствах…
Мы прошли сразу к главному столу. Доктор Авинери придвинул свой стул к правому краю стола, где был холодильник, и стояло кресло, в котором с удовольствием расслабился доктор Эли Галеви, т.е. я. Научные степени у нас были на равных, но по служебной лестнице я стоял на одну-две ступеньки ниже. Это уж как когда получалось. После всех этих картин меня ещё потряхивало, и есть не хотелось. Тем не менее, Амирам открыл холодильник, вынул оттуда прекрасную бутыль с зеленовато-коричневой жидкостью, постелил белоснежную скатерку, поставил две хрустальные рюмки, вынул тарелки и тарелочки с аккуратно нарезанной бужениной, с сыром, булочками, лимончиками, маслинами.
 –Полагаю, пока хватит. Вы не думайте, не смущайтесь: мы ничего не празднуем! Я знаю, что ТО, что мы видели, не прибавляет аппетита. Но у меня диабет, я колю инсулин (он тут же закатал рукав на левой руке и вколол, встряхнув сначала, пару кубиков мутной жидкости), и если я сейчас же не поем,  то я просто потеряю сознание. А у нас трудный и долгий разговор.
Я посмотрел на него внимательнее, и увидел, что он совсем сер, и пот стекает по лицу крупными каплями. Я понял, как ему было плохо, и удивился, как он не потерял сознание в моём кабинете. Я же, хоть был голоден, есть, вовсе не мог.
Прошло несколько минут. По предложению д-ра Амирама я выпил рюмку великолепнейшей, красивой и очень приятной на вкус жидкости. Наверное, где-то или когда-то это называлось коньяком. Главное же, что напиток этот практически мгновенно меня успокоил; во всяком случае, меня не трясло и чувство ужаса прошло.
Тем временем, мой коллега выпил такую же рюмочку, а затем перешёл к еде, стараясь при этом отворачиваться от меня. Но после напитка, меня тоже потянуло закусить, и я взял кусочек сыра.
                ***

Начал он странно. -Эли, ты знаешь, сколько мне лет?.. –Наливай себе ещё, не стесняйся. И закусывай- это коварный напиток, особенно после стресса и натощак.
-Ну, лет шестьдесят. И что?
-Почти шестьдесят три.  И то, мой дорогой, что жить мне осталось максимум лет семь, ну десять. А с учётом диабета и вовсе 3-4 года. Я думаю, что меня держат за научные и прочие заслуги. Правда, если бы я себя по -настоящему плохо чувствовал, я бы ушёл сразу. Но дело не во мне.
 Двоюродный брат моего отца был очень известный врач и человек с большим чувством юмора. Я ещё был почти мальчишка, а ему было, как мне сейчас. Он был много старше отца. Так он любил говорить: «Мужчине- до семидесяти- в самый раз. А остальное- это от Бога на чай»
- А про женщин, что он говорил? зачем-то спросил я.
-Я точно не помню. Кажется, он добродушно махал рукой и говорил, что им Бог даёт на чай, как правило, щедро и заранее. Сколько выйдет- и хорошо. Только бы не мучилась от немощи и не впадала в слабоумие.
Так к чему это Вы? Это связано с нынешним случаем?
-Ещё как! Ты же демограф, Эли! Какая у нас средняя продолжительность предстоящей  жизни у мужчин?
Семьдесят, плюс минус половина.
Вот! А для женщин?
Семьдесят шесть, плюс минус ноль четыре.
Вот! Авинери поднял указательный палец вверх и выпил ещё рюмку. Всё, как в Природе, хотя там-то гораздо меньше. Но мы теперь гораздо меньше боимся смерти. Мы научились виртуально записывать личность. Конечно, это не то, но вместо гниющего трупа в земле, или урны с прахом, что получают родственники? Специальный кристалл или Чип, с записью личности любимого человека. Который, заметь, может даже участвовать в реальности! Ну, пока, частично…. Но всё равно!
-Отлично. Вы хотите сказать, что мы как бы зафиксировали верхний уровень продолжительности жизни, и, тем самым, избавились от миллионов вроде бы лишних людей.
-А ты хочешь сказать, что, в сущности, это было принуждение к самоубийству пожилых людей и что это не гуманно.
 -Это не принуждение, а искушение в подходящих условиях. Ещё четыре поколения назад это вообще считалось уголовным преступлением.
Ну, во первых, четыре- это уже много. Но на самом деле это было лет триста назад. Во-вторых, это было в другом Мире. Древние римляне- на Земле- говорили:
-«Времена меняются, и мы меняемся вместе с ними».  А мы за это время и генетически изменились. С помощью науки, конечно….  И, несмотря на пропаганду протестантов, большинство – в том числе и правозащитники- брали «таблетку смерти»! Никто не запихивает эти таблетки им в рот; никто не проверяет, принимают ли они их! Это запрещено законом.
Ты вообще можешь не брать эти таблетки, заявив, что ты себя хорошо чувствуешь, можешь работать, если тебя держат.  Но тогда ты теряешь надбавку к пенсии, а она не маленькая…
-А я читал старые опросы, так там только половина опрашиваемых соглашались на «таблетки».
-Это было, дорогой мой, ещё до того, как научились считывать личность. Согласись, что в тех условиях это очень большой показатель.
-Да, пожалуй. Но почему же, всё-таки, это вышло?
-Что вышло?
-Ну, что люди, в общем, в своём уме, выбирали смерть.
-Несколько главных причин. Я попробую перечислить, но не уверен, что выйдет правильно по значимости.
Мы выпили по рюмке и закусили бужениной и доктор Амирам стал загибать пальцы.
Он перечислял причины, как он их видел, с полчаса….

-Ффууу, я уже устал, а мы и не начали о главном. Уж эту лекцию и ты мог мне прочесть с тем же успехом. Мой начальник откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Сейчас он был похож на мертвеца. У меня мелькнула мысль, что и трёх лет он не протянет.
Так мы и сидели несколько минут, пока нормальный для него цвет лица не вернулся, глаза раскрылись и с живым интересом остановились прямо на моих зрачках. Я не отвёл взгляда. Он широко улыбнулся.
-Прошу извинить меня за скучную для тебя лекцию. Хотя не длинную. Это напиток, усталость, стресс… Я вижу, тебя не убеждают эти доводы…
-Почему? Вы очень хорошо всё разложили. И мне было полезно…
-Ай, брось! К чему лукавить? Меня самого не очень-то всё это убеждает. Может поэтому, я так и излагал всю эту чушь, как студентам. Чтобы самого себя убедить…
-Какая же это чушь! Это установленные факты.
-Ну да, ну да, конечно не чушь. Но выводы, к которым это всё приводит…Эта практика…
-Я понимаю Вас, Амирам. Совесть- если она есть- логикой не успокоишь. Я не думаю, что это хорошо- раздавать «таблетки смерти» к определённому возрасту…
-Я тоже не думаю. Ты ещё не знаешь, но уже есть приказ. Таблетки не раздавать. Просто после семидесяти люди могут сами взять их в аптеке. По документу.
 -Но не будем пока вдаваться в морально-нравственные проблемы, продолжил я. Это важно, но, в конце концов, не мы это всё ввели в обиход. И обсуждать это сложно и долго. Скажите лучше другое. Вот Вы начали с верхнего возрастного «потолка». Насчёт нижнего я тоже понимаю. Больше двух детей просто так мы не рожаем; даже на второго нужна лицензия, а уж на третьего никакого пособия. Всё это уже устоялось, народ привык к демографическому регулированию….
-А потом город рос, из глубинки прибывали рабочие руки, окраины хаотично застраивались трущобами, рожали по пять-десять детей, считая это благословением Божьим,…разводили нищету и грязь….не обращали внимание на принятые правила…
-Это же элементарно, прямо по учебнику. Можно было предсказать.
-Предсказать, Эли, было можно. И предсказывали. Да вот, что делать, как управлять этим…
 Кстати, Эли, ты не всё знаешь. Наших, пришедших из глубинки, как раз не так много было. И они сами себе кварталы построили, и договорились наши порядки соблюдать…. И детей больше двух уже не рожали….. Он помолчал и странно посмотрел на меня.
- Основное-то несчастье из-за Порталов пришло. Ты не знал этого?
-Смутно представлял. Но не думал, что это основное. Как-то замалчивалось это.
-Странно, Эли. И непростительно для специалиста твоего уровня. Мало читаешь!
 - Тогда тем более, это промах. Ведь, то, что я знаю дальше, нельзя сваливать только на рабочие Кварталы….
Совершенно верно! И что же ты знаешь дальше?
-Дальше я всё знаю. Уже в первом поколении туда заходить было опасно. Во втором- опасно подходить. К третьему поколению город стал замирать к шести часам вечера. Даже в центре  стало находиться смертельно опасно после восьми. После восьми вечера по всему городу вообще идёт настоящая война. В основном- между кланами. С полицией. С жителями, кто посмелее. Даже людей в гостиницах брали в заложники. У них появилось огнестрельное оружие. Такие толпы, как мы видели сегодня, уже не редкость даже в центре.
-А знаешь ли ты, Эли, что город почти остался без рабочих рук. Я имею в виду строителей, чернорабочих, даже мусорщиков и дворников… Банды прессовали и грабили своих же соседей., Люди ходили на работу и с работы под охраной полиции. Но это было опасно, многих потом всё равно грабили и убивали. Им ничего не оставалось, как присоединяться к бандам, или бежать из города. Но они отвыкли от природы, от крестьянского труда. Погибали в джунглях, не зная, их…Кто покрепче, выжили. Особенно те, что со старыми своими крестьянскими семьями встретились. Стали выращивать овощи, фрукты. Кто скот разводил. Возить в город на продажу. Бандиты нападали и на них; даже на их фермы нападают. Но это крепкие люди. Несколько раз они давали такой отпор, что больше их не трогали. Конечно, бандиты лучше вооружены, но город помогает фермерам оружием и охраной. Обе стороны делают скидки друг другу.
-И ещё. Ты тогда был маленький, или тебя ещё не было. Был Президентом Алвареш. По сути, он был диктатор и стране принёс больше вреда, чем пользы. Много хороших, полезных людей угробил. Разве что некоторая стабилизация была. Недолго. Рыбак рыбака, как ты знаешь… Так и с главарями бандитов он связи имел. Особые поручения, убийства, в основном. Но их молодёжь уже к тому времени совсем отвязанная была. Даже своих атаманов не всегда слушала. Ну, и повадились они набеги на город делать. Там ограбят, там подожгут, там зарежут, изнасилуют, и т.п. Алварешу это надоело, он предупредил глав кланов. Они только руками разводили, но своих детей в те ночи в погреб запирали. А он посылал на окраины грузовики с солдатами, ночами, в разные кварталы. Солдаты внезапно врывались, фарами всех слепили, и…расстреливали наповал. Прямо целыми молодёжными бандами. За неделю тысяч десять убили. И помогло! Надолго набеги те прекратились, пока новая поросль не поднялась, а Алвареш помер.
Но такого, что было сегодня, я ещё не видел.
-И теперь что же будет?
-Теперь будет куда хуже. Несравнимо. Если они не уйдут в леса и пустыни, за Реку, будет бойня. То, что мы видели вчера- это просто кукольный театр. Сроку дано- неделя после Ассамблеи. Паромы дадут, припасы, помощь разную… А так…полная зачистка окраин. Армейская. А полиция уж одиночками займётся, которые в городе затихарились.
                ***
Так что ж мы с Вами сразу с этого не начали?
-Нам было о чём поговорить. Да и не мог я так вот, в лоб, всё объяснить. Красные числа- это те, кто должен исчезнуть. Тут ты прав. И эту программу составили ещё позавчера, когда было расширенное совещание у Президента. Он, кстати, лично ездил к профессору Исайе Берлину, советоваться.
-Подождите, доктор Амирам. Философ Исайя Берлин умер лет триста назад и вообще, кажется, в другом мире.
-Нет, этот наш. Совпадение, хотя они разные. Но обоих интересовала свобода. Вот, кстати, с кем бы тебе поговорить на глубокие темы. Да сейчас не до тебя, если сам Президент ездил.
-Ладно, Эли. Езжай домой. Спасибо за компанию и за поддержку. Сегодня ты не нужен. Твоим людям  работу дам я.  А пока отдохну тут, на диванчике…
Я попрощался и спустился к себе. Ещё было очень рано, хотя Солнце взошло. В любом случае придётся ехать на машине. Ехать мне через весь город, но почти прямо, по широким, главным улицам. У выезда я притормозил. Часовой узнал меня, улыбнулся, отдал честь. Видно было, что он ещё с ночной смены: форма помята, испачкана в мазуте; левая рука на перевязи.
-Что, Геди, страшно было? Я всё видел, через камеры обзора.
-Жуть. Я, ведь, не новичок. В боях участвовал с настоящими бандами, но такого не видел. С ночи ничего не ел и смотреть не хочу. Вам-то легче, через обзор смотреть…
-У меня своя тяжесть, сержант. Мы там не прятались. И, поверьте, с меня и спрашивают больше.
-Виноват, господин. Извините,…Я не хотел…
-Ладно, проехали. Я смягчил голос. –Много потерь?
-Трое. Двенадцать раненых. Пятеро тяжёлые.
Сзади уже сигналили, и я не стал задавать больше вопросов. Махнул сержанту и рванул вперёд, чтобы скорее миновать страшное, двухсотметровое пятно на бетонке. Это было не так просто, т.к. в одном месте дорога была разрушена и огорожена.
Известно, что многомиллионный город не спит. Разве что замирает, как наш, из-за бандитов. И в такое раннее время он тоже живёт вовсю. Но сегодня город был, как я понял, на военном положении. На углах стояли бронемашины с пулемётами, всюду сновали армейские и полицейские наряды  с оружием наизготовку. В небе жужжали вертолёты. По-видимому, ещё не закончился комендантский час. По улицам и проспектам ездили, кроме военных, только продуктовые да медицинские машины. Но и их проверяли на некоторых постах. Меня проверили только раз, в самом центре, у Дворца Ассамблеи. Правительственные номера давали мне фору. Я спросил у офицера в каске, долго ли ещё продлится комендантский час. Он ответил, как я и ожидал, что в городе военное положение, а сколько оно будет- он не знает.- Смотрите телевизор, скоро должны передавать обращение Президента.
                ***
В свой Незабудковый переулок я въехал уже порядочно измотанным. Только я щёлкнул калиткой, как открылась дверь и моя черноволосая, заплаканная смуглянка Далия бросилась мне на шею. Мы крепко обнялись, и долго не могли оторваться друг от друга.
-Почему не сообщил? Только и смогла она прошептать мне в ухо, которое сразу же стало мокрым.
-Виноват я, милая, виноват. Такие страсти видел, и с начальником своим, Амирамом, всю ночь проговорили. Как мальчики?
-Спят они. Ещё рано, да и занятия отменят, наверное. Она шмыгнула носом. Мне тоже не надо на службу. Пока ничего не сообщали, но я смотрела телевизор ночью. Было экстренное сообщение и картинка. Очень страшно…
-Ну-ну, что же говорили, что показывали? Пойдём в дом. Я только машину запрячу.(Такой уж появился у нас жаргон: вместо «Поставлю в гараж и закрою» говорить «Запрячу»).
Не отрываясь от меня ни на мгновение, -даже в машину села со мною- она заговорила быстро, со своим милым южным акцентом.
-Сказали о нападении толпы с окраин. На ваше министерство. Показали перестрелку, вертолёты в небе. Сказали, что толпу удалось рассеять. Толпу показывали, много раз… Сегодня ожидают обращения Президента.
-Ммда. Про Президента я уже слышал. Остальное я всё видел через систему внутреннего обзора.
-А что там? Что ты видел? Мы уже были в спальне. Она скинула халатик и нагой нырнула под простыню. –Ой, Эли, я забыла! Извини. Если есть хочешь, возьми в холодильнике. Там всё, что ты любишь… 
-Что я видел?.. Знаешь, я тоже разденусь и приму душ. А есть я почти не хочу. Ты пока полежи тут, расслабься.
Обернувшись полотенцем, я прошёл в душ. В приоткрытую дверь детской спальни я видел, как ребята безмятежно спят, повернувшись лицами, друг к другу. На коврике, между кроватями валялся журнал с голыми девицами.
-Время-то их уже пришло, подумал я.  Каково, однако, матери с ними было….
В душе я помылся с наслаждением, будто дерьмо с себя смывал. К тому же, от всех этих картинок и голой Далии, от общего возбуждения, член мой встал, словно кол, так, что завернуться в полотенце я уже не смог. Вытершись, я босиком добежал до нашей спальни, и во всей красе предстал перед женой.
-О Боже, Эли! Что это с тобой?!
-Сам не знаю, промычал я- забираясь под простыню и закрывая уста Далии своими . Я сжал её левую грудь, а внизу она была уже готова и я сильно, но мягко вошёл в неё. Стоны её могли разбудить детей, но на этот раз сошло….как нам показалось.
Потом мы лежали в полудрёме, гладя друг друга по ещё влажным интимным местам.
-Ах, Эли, мне всегда было хорошо с тобой, но так, как сейчас- редко.
-Мне тоже.
-Эли, а вдруг это в последний раз?! Она подняла голову и пыталась заглянуть мне в глаза.
-Глупости. Всё бывает когда-то в первый и в последний раз. Но для нас-то рано, а?
Я сказал так, а холодная змея тревоги, как тогда, уже поднималась откуда-то из живота к сердцу.
-Эли, а ты, ведь, не рассказал мне, что ты сам видел. Ты думаешь, я забыла?
-Нет, не поверил бы, что ты забыла. Показали и сказали не всё. Сказали, что толпу удалось рассеять?
-Да, точно так.
-Знаешь, Далия, я слишком люблю тебя, чтобы рассказывать ужасы. И я не меньше люблю тебя, чтобы совсем уж врать. Хорошо, что моя жена эмоциональна, как и подходит настоящей женщине. И ещё лучше, что она не истеричка. Поэтому я скажу коротко.
-Толпу не рассеяли. Её просто уничтожили ракетами с вертолётов. Может, ракеты были какие-то особые.  Не знаю. Но за десять минут- восемь ракет. И от толпы, примерно в пятьсот человек осталось… Ну, в общем, считай, мокрое пятно. А те, которые всё же смогли «рассеяться» были расстреляны из пулемётов. Вот собственно, и всё, что вам не сказали. И не болтай об этом с соседками.
Но так не может быть! Она прикрыла рот рукой и смотрела на меня круглыми глазами. Пятьсот человек! Какие-то останки там так и лежат….
-Нет. Всё вычистили бульдозерами и экскаваторами. Заровняли.
-Но они…они, эти люди, кто они? –
Похоже эти, дикие пришельцы. С Дальних Окраин. Из толпы стреляли. Убили троих наших охранников. Двенадцать ранены. Но стреляли мало. Они были вооружены для первобытных войн. Я вообще подумал, что они и не представляли, куда и зачем идут.
-Далия, я несколько удивлён твоей реакцией. Тебе не жалко их?
-Я не знаю. Я очень испугалась за тебя. Ведь они бы нас не пожалели?
Нет, конечно. Они поступили бы ещё жесточе. Даже не хочу уточнять. А ещё уничтожили бы вдребезги всё, что сделано нашими руками. Потом, заполучив наше оружие, уничтожили бы друг друга. Ну, может, осталось бы несколько сотен. И жили бы, как первобытные племена. Их и теперь в лесах хватает.
-А тебе их жаль, Эли?
-Если честно, то мне стыдно, что мы все вроде бы как похожи. Но другого выхода нет. Сначала мне было радостно. Потом меня обуял ужас. А сейчас я думаю, что выбора нет. Если бы наш дом осадили редкие и красивые виды хищников, мы бы жалели их, или убивали? Конечно убивали бы, несмотря на протесты общества охраны животных…Но мне кажется, моя милая, что эти несчастные были лишь орудием в чьих-то гораздо более сильных и жестоких руках. Всё гораздо страшнее.
И в этот момент мы увидели, что в дверях стоят наши ребята и распахнутыми глазами смотрят на нас. Во всяком случае, их поразило не то, что отец с матерью лежат почти голые. И уж конечно не из-за этого их лица выражали страх.
                ***

-И давно вы тут слушаете нас? Спросил я.
-Не знаем, ответил старший, Рони.
-Мы слышали, как папа рассказывал маме, как разбомбили толпу, сказал Дани.
-Ну что ж. Тем лучше, что главное вы уже знаете. И не надо ещё раз рассказывать. И вы, мальчики, никому пока не рассказывайте.
-А почему?, спросил Дани. Ему было 15 лет, но он был побойчее старшего брата.
-Это может быть опасно. Я старался говорить как можно мягче. –Вы уже сходили в туалет, помылись?
-Да. Ответил немногословный Рони.
-Что-то я не слышал. Ты что-нибудь слышала, Далия?
-Нет, не очень уверенно ответила мать. На её смуглых щеках проступил румянец.
-А мы тихо, сказал Рони- чтобы не разбудить вас. И они оба покраснели.
-Странно. А я, вот, шёл в душ, заглянул к вам- вы спали как сурки. Даже журнал забыли спрятать. Дани сморщил хитрую физиономию;  не переставая краснеть, выпалил:
-А мы проснулись, когда ты обратно пробежал к маме…
-Так, мальчики. Мне всё понятно- вмешалась Далия. Вы и раньше подслушивали и подсматривали, правда, ведь? И тогда вам было не страшно, а?
-Простите нас, пробасил 17-ти-летний Рони. Мы уже взрослые, и не выдержали. Это же здорово так было, красиво. Для нас это не новость, вы же знаете! Но главное- это то, о чём вы говорили потом. У нас сразу всё опало.
Я присмотрелся внимательнее. –Что-то я не очень замечаю.
Оба  покраснели ещё сильнее. Младший спрятался за спину старшего.
-Ладно ребята, идите на кухню, попейте, поешьте чего-нибудь, а я пока помоюсь в душе. --Возьмем пока хлеба с молоком, ладно? – Ладно, ладно. Идите уже и закройте дверь! Я успел погрозить им кулаком.
-Только на улицу далеко не выбегайте! Осторожнее! – крикнула вдогонку Далия.
Она накинула халатик и выскользнула из комнаты, не дожидаясь лишних вопросов.
Я подумал, что сейчас и впрямь такие вопросы были бы лишними.  Скорее всего, она обнаружила этот журнал у сыновей, а дальше… 
Внезапно я вспомнил груды догорающего человеческого мяса; а все эти сексуальные проказы…наш мир, время, привычный уклад ... Я уже не мог ни на чём сосредоточиться и проваливался в ватную темноту. Последнее, что мелькнуло в мозгу- догорающие развалины на месте нашего города. Страшное видение всеобщего разрушения  мелькнуло в голове, мысли расплылись и погасли. Я повернулся на правый бок и мгновенно уснул крепчайшим сном.

                ***
Может быть, я и сутки так  проспал бы, но ни время, ни обстановка этого не позволили. Проснулся я от тряски, грохота и криков. Меня трясла за плечо Далия; рядом с ней с бледными лицами стояли мальчики: они тряслись сами, хотя старший, Рони, изо всех сил старался придать себе мужественное и решительное выражение.
 Я выскочил, как пробка из бутылки шипучего, напяливая на бегу какую-то хламиду, которая первой попалась под руку. На ходу же сунул ноги в туфли, и просыпаясь, оценил обстановку.  Я поднялся на верхний этаж, где была комната для гостей и выход на чердак. С улицы неслись камни, всякая грязь, дикие крики и проклятья и прочие символы нападения. Ребята и жена бежали за мной.
-Давно это?
-Да минут десять как…Как –то внезапно, как поток… Это-Дани.  Из-за спины не вижу, только различаю голоса. Смотрю вниз, на улицу. Сердце падает Весь наш переулок залит толпой, такой же, как я видел ночью. К счастью, она не бесконечная: отсюда вижу задние ряды. Не зря и толстые, сплошные, каменные стены вокруг. Это везде в городе- лет десять уже. И ещё одно счастье. Нельзя сразу окружить один дом. Такой стеной окружено сразу по 10-20 домов.
 –Какие молодцы, что вовремя меня разбудили!
-Это мама!- снова Данин голос.
 –Пулемёт, быстро! Мальчишки уже тащат, из глубины чердака, снимают чехол, несут ящики с патронами. –Отлично! Далия, вниз! Свяжешься по телефону со знакомыми, с любыми. Узнай обстановку, сообщи нашу. Рони, будешь подавать ленту! Дани, не высовывайся, будешь близко, на подхвате. Следи за этими дикарями. 
Все приказания выполняются, молча и беспрекословно.
Присматриваюсь к толпе, оглядываюсь вокруг. Зрелище ещё то. Вроде люди, а вроде и нелюди. Будто только из лесов вышли. косматые, раскрашенные, в каких-то лохмотьях. В руках-лапах тяжёлые железные предметы. Да некогда уже подробно рассматривать! В дальнем конце улицы уже почти до верха стен долезли. Соседей не видно, не слышно. Неужели ни у кого нет оружия?! Здесь, вокруг, живут служащие, интеллигенты разных уровней. Если у кого-то и есть- то пистолетики... Такую толпу- только раздразнить. Я хочу узнать, кто из них с огнестрельным оружием. Кто их организовывает? Ведь это, наверняка, не одна толпа. Не сами же они прошли через город, да ещё на военном положении. Но приглядываться некогда.
-Рони, давай с разрывными! Так. Заправляю. Не разучился. Спускаю с предохранителя. По дальним стенам- огонь! Очень быстро очищаю стены. Косматые туши падают, как перезрелые плоды. На стенах остаются большие красные пятна. Паника, дикие крики, толпа подаётся вперёд, прямо на нас. Теперь я перевожу ствол на авангард.
 –Рони, обычную ленту!, Дани! –Дани пыхтя тащит ящик с обычными патронами. Рони, обжигая руки, вставляет ленту. Я даю очереди- справа налево, слева направо. Паническое бегство назад….
Ага! Вот вы гады! Несколько «нормальных» людей в полувоенной форме выдвигаются в первый ряд, стреляют по нам из автоматов. –Ложитесь! кричу. Переждав их залп, я даю залп обычными вдоль всей шеренги.
                ***
Убедившись несколько раз, что опасности нет, мы с ребятами откидываемся на стенки чердака и отдыхаем. У всех нас дрожат руки. Я безмерно рад нашей маленькой победе и выдержке своих сыновей. Хвалю их. Они довольны, ясно видно.
-Так, ребята. Дело серьёзное. Вы не думайте, что этим всё закончилось. Неизвестно, сколько их в городе, и кто ещё, кроме них. И кто это всё затеял. Это- самое главное. Сейчас идите вниз, к матери, помойтесь, узнайте, что нового. Телевизор смотрели?
- Нет, говорит Рони.
-Там всё отключено, говорит Дани. Никакой информации.
-Плохо. Попробуйте ещё. Я должен остаться здесь наблюдать.
-Рони!
-Да, отец.
-Возьми две хорошие винтовки, полуавтоматические. Проверь их. Одну пусть возьмёт Дани. –Дани, ты слышал?
-Да, папа.
-Останешься с матерью. Постарайтесь послушать какие-нибудь новости, если удастся. У меня в комнате хороший приёмник есть.
-Рони, а ты сходи по ближним соседям. Передай им, чтобы от каждой семьи кто-нибудь подходил к нам во двор. И чтобы передали по цепочке, внутри нашей стены. Только будь осторожен! Да, и принеси мне пистолет. Тоже проверь его получше.
Слушаюсь, отец.
-Всё. Идите.
Сыновья убегают вниз. Я смотрю на поле недавней бойни. Может, есть кто живой не из дикарей? Из первой шеренги? Надо посмотреть.  Взбегает по лестнице Рони, приносит пистолет. Я ещё раз проверяю его. Всё в порядке.   
Присматриваюсь внимательнее к лежащим НЕдикарям. Нет, признаков жизни не вижу. Вообще, ни стона, ни крика. Мне совсем невесело. И не потому только, что я знаю почти наверняка, что этим дело не закончилось. Ещё гложет внутри некое чувство вины, что я так жестоко расправился с сотней, по существу безоружных людей. Людей? Ну, а кто ж они? Но у меня хорошее воображение. Я представляю, что бы было с моей семьёй, со всеми соседями, ворвись это стадо в их дома… У нас хорошая прививка за десятилетие нападений. Правда, то были хорошо вооружённые бандиты…   Собственно, «благодаря» этому у нас и была регулярная военная подготовка, где я чему-то научился. Поэтому же и ребята мои проходят военную подготовку. Конечно, такое оружие, как у меня есть дома только у военных. Мне пришлось буквально выбивать разрешение… У других, у большинства наших соседей есть разрешение только на лёгкое стрелковое оружие…
    Конечно, много есть у нас людей, вполне законопослушных, которые жалеют, хотя и очень боятся населения с окраин. Нас же со школы учат, что хотя и надо давать отпор (а что иначе они могут сказать?!), но все эти люди- жертвы социального неравенства. Были люди, которые «ходили в народ», чуть ли не последнее с себя снимали, пытались помогать, чем могли. Врачи- лечили бесплатно, учителя- учили бесплатно,- отрывая время от своего скудного отдыха. Требовали от государства, общества особой помощи этим людям. Помогали. (А чем же я занимаюсь в своей Конторе?). Но всё было мало, все были недовольны. Преступность росла. А «ходоки в народ» в лучшем случае были избиты, ограблены и изгнаны с окраин. Многие же погибли, и хорошо, если быстро…
Все эти мысли у меня быстро проносились в голове, перепрыгивая с одного на другое. Между тем, главное, что вертелось в голове- это что же делать дальше?
-Папа, папа! это Дани прибежал. Иди скорее, послушай. Президент говорит.
На какой-то волне, по приёмнику, они нашли обращение Президента. Мы почти в два прыжка оказались в салоне, где Далия и Дани слушали речь. Слышно было неважно. Видимо станция, откуда говорил Президент, была маломощная. Много было помех.
«- ….итак, по всем этим причинам, Ассамблея Республики завтра созвана быть не может. В настоящее время в центре города идут бои верных правительству сил с мятежниками, которые спровоцировали начало этого безумия. Ещё раз повторяю, что несмотря на мужественное сопротивление наших сил, они неравны. Нам приходится сражаться с превосходящими силами противника, состоящими из союза мятежных политиков, генералов и криминальных авторитетов. И я ещё раз призываю граждан, верных прежнему режиму набраться храбрости, взять в руки оружие и войти в наши ряды. Стране  угрожает военно-бандитский коррумпированный режим и пощады не будет никому, кто хоть как-то был причастен к службе нашему Государству. Желаю всем удачи и победы. Президент Республики Луиш Галвау».
-Я так и думал. Что-то подобное. Ну, так что? Что он ещё говорил? Как отличить Президентскую Гвардию от мятежников?
Я так поняла, говорит Далия, что нападения толп оборванцев- это провокация. Чтобы оттянуть авиацию, которая осталась верной Президенту, а заодно свалить на Правительство вину за жестокую расправу. Это люди с Дальних Окраин. Большинство совсем недавно появились  у черты города. Местная мафия сразу начала «опекать» их. Им обещали лёгкую и богатую добычу. Кое-где, случайно, их погромы удались. Это было ужасно жестоко. Теперь они уже обозлены своими потерями…Мне кажется, их специально развозят по Эленгари. Наверное, на грузовиках.
-Где Рони!
-Я здесь, папа- голос от дверей. Рони с винтовкой, только что вошёл. Он подавлен.
 -Они все трусы. Даже меня испугались.  Кому мог, я показал эту груду трупов и объяснил, чтобы с ними было, если бы те перелезли через стену.  На людей даже это не подействовало. Они говорят, что с дикарями и сами справились бы: худо бедно, но огнестрельное оружие у них есть. А вот выступать против новой власти –это преступление в глазах этой власти. И всех тогда расстреляют вместе с семьями. Они говорят, что ничего особенного ни для какого государства не делали, работали, исполняли своё дело, как можно лучше- на заводах, стройках, в школах, больницах. Пусть беспокоятся правительственные чиновники. А вот из-за таких, как мы, только всем хуже будет…
-А ты им сказал…ах, да, откуда тебе знать!
-Что, па? Что происходит- так многие сами сказали. Президент бежал, говорят, на Западный берег Реки. А новую власть они приветствуют, говорят, порядок теперь будет.
-«Порядок наведут такой, хоть покати шаром» сказал я вполголоса. Все посмотрели на меня вопросительно.
- Так, запомнилось. Это поэт был такой, русский. Народ такой был в другой реальности, или на другой планете. Я не знаю. Он это сказал про одного правителя, очень жестокого. Он много людей убил, казнил, замучил, да ещё обобрал страну, так, что голод начался. Они потом почти сто лет в себя приходили…. Правда, в начале, он страну укрепил, объединил, усилил. А всё равно- вот такой конечный результат. Короче, порядок у них будет как в тюрьме.
 Всё, хватит лирики. Надо уходить прямо сейчас. Пробиваться на западный берег. Как- не знаю. Пока пойдём с оружием. Этой ночью спать не придётся никому.
-Прежде всего, Далия, красавица моя, накорми нас всех хорошо. И быстро подумай, что нам взять с собой. Дня на два. Правительственную машину в любом случае придётся оставить. Да она и не нужна. Грузовичок у нас есть, лёгкий. Ребята, в каком он состоянии?
-Мы ездим, ответили парни хором. По хозяйству возим, если чего надо.
Отлично. Заправьте его под завязку, и возьмите горючего, сколько можете. В кузов. Туда же положите ручной пулемёт и ящики с патронами. Опасно, конечно, да не на прогулку едем. Воды питьевой- с собой, в кабину, и бачок заправьте. Машина была для дальних поездок. Почти военная машина.
Всё это мы уже обсуждали за едой. –Теперь. За руль придётся сесть мне. Я бы и сам предпочёл лечь под брезент, у пулемёта. Но я лучше всех знаю проезды в Городе, да и вожу получше вас. Не обижаться! Я, может быть, совсем чуточку вожу лучше, но это вопрос жизни и смерти! Ребята, возьмите эти винтовки, с полными магазинами. Мы с мамой возьмём по пистолету. Наконец- деньги, драгоценности, документы. Я разберу, что нужно каждому иметь при себе, а что спрятать в машине, что- при себе. Трусы с резинками оденьте. В любую дырку при обыске прятать придётся. Ребята прыснули. На тебя, Далия, вся надежда. Трусы и лифчик с тебя только при спецпроверке могут снять. Да и отверстий у тебя больше, и они вместительней. Парни уже давились от смеха; жена только покачала головой.
-Сейчас это уже не смешно! Я старался придать себе и своему голосу самый свирепый вид. Уже заводя двигатель и трогаясь, я сказал как бы в пустоту.
-Мамка у нас замечательная, но вам уже хватит науке любви у неё учиться. Теперь у нас гражданская война. Если живы останемся, поговорим подробнее. Смешки прекратились, а Далия низко опустила голову. Я осторожно вывел машину со двора, вышел и плотно прикрыл ворота.
                ***
Было уже темно, но не настолько, чтобы  обязательно зажигать фары. В наших маленьких, уютных переулках- если не мчаться- я мог сориентироваться и без фар. Пока. Но куда ехать? Хорошо бы связаться с кем-нибудь знакомым. Кому можно доверять. Несколько раз за всё это время я пытался связаться с несколькими знакомыми. Пару-другую можно было назвать товарищами. Друзья, к сожалению, остались в детстве. Жизнь развела нас… Но в любом случае мобильная связь не работала.  Из переулка не выехать -трупы нападавших завалили его. Пришлось сразу повернуть направо, хотя это означало запутанный путь. Впрочем, так даже лучше. С той стороны ближе было к Реке, да и гул отдалённого боя казался слабее. Проехав с полкилометра, я остановил грузовик. Спросил жену
-Ты связывалась с кем-нибудь?
-Так не работает связь. Удалось связаться только с Анитой. Но от неё ничего не добьёшься. Она в совершенной истерике. По-моему, она сошла с ума.
 Вынул мобильник, набрал номер Амирама Авинери. Что-то меня останавливало до сих пор. Или я подсознательно ему не доверял, несмотря на нашу доверительную беседу сегодня ночью? Гудки…Я не ожидал, конечно, никакого ответа. И вдруг- спокойный, суховатый голос:
«Сынок! Я знаю, что это ты. Ничего не отвечай, иначе тебя засекут. Нам удалось закрыть от них связь. Нас обстреливают из танков. Отвечаем, чем можем, но сил мало. Я нахожусь всё там же, но уже на крыше. Ждём транспортного вертолёта. Нас несколько десятков человек- из тех, кто тоже не хочет жить при новом правительстве. Эти идиоты даже не смогли согласоваться и озвучить своё обращение по телевидению. Если ты с нами, на что я очень надеюсь, пробивайся к восточному берегу Эленгари. Там- по обстановке. Наш Президент гораздо более достойный человек, чем я думал. Его немного опередили, но он был почти готов. Наших людей отличишь по зелёной, светящейся полосе. Всё. Больше нельзя говорить. Засекут. Прощай, если что… ».
Некоторое время я не мог говорить. Слёзы, ком в горле- как у истеричной женщины. Будто родной отец звонил с того света. Все мои молчали. Я сел за руль и поехал. Когда дышать стало легче, я рассказал содержание разговора. –Конкретного мало, но хоть какая-то надежда. Теперь многое, если не всё, зависит только от нас.
Куда я ехал, я плохо представлял. В этом грузовике, в отличие от правительственной машины, не было системы ориентирования. У Дани был старый компас. Я попросил его и старался ориентироваться строго на Запад. Карту я, в общем, помнил. Мне приходилось бороться с собой. Кроме тревоги наваливалась апатия и нежелание чего-то делать. Ребята сзади о чём-то шушукались, а потом задремали. Далия несколько раз с тревогой поворачивалась ко мне, но ничего не  говорила. Наконец, я остановил машину и попросил жену поменяться со мной местами.
-Поведи пока, а я отдохну. Сейчас направо, потом налево- и так -три раза. Держи на запад. Если хоть что-то подозрительное заметишь- да вообще, что угодно- сразу толкай меня в бок. Ты как? Сможешь?
-Конечно, милый. Хорошо, хоть пока никого не было. Только без света мне тяжело ехать…
-А что, фонарей не хватает?
-Редкие они очень. А ты заметил, что света в окнах почти нет?
-Надо же. Действительно. Но здесь же все дома частные, как у нас. Первые этажи скрыты стенами.
-Так и отсвета нет. А в трёхэтажных домах света не видно ни на втором, ни на третьем этажах. А время не такое позднее, чтобы все уснули…
Мы поменялись местами и поехали дальше. Я прикрыл глаза и, оказывается, сразу отключился. Ибо мне показалось, что маленький кулачок почти сразу мягко ткнул меня в бок. Я открыл глаза. Машина стояла в тени высокого платана. Я проспал почти час.
-Послушай, прошептала Далия. Слышишь?
-Да. Это танки, где-то впереди. И свежестью реки тянет.
-Мы проехали весь наш район и даже на грабителей не нарвались.
-Да, но не странно. Они заняты на войне. Странно, как они организованы- это раз. И что такие большие силы оттянуты. Это- два. И это радует. Не все, видно, такие, как наши обыватели.
-Не знаю, Элик. Может армия, верная Президенту, не такая уж слабая и маленькая.
-Тем более, радует. А что ребята, спят?
-Нее, нас мама разбудила.
 
 Я думаю, как нас всех теперь разместить. Кого в кузов, к пулемёту, а кого оставить в кабине…   Правда, против танков много не навоюешь на нашей тачанке. Посмотрим на месте, как сказал Амирам. Встречи с танками надо избегать.
Распределились. Осторожно двигаемся дальше. Улица здесь одна, и она расширяется. Рёв танков всё ближе. Гасим фары.
Стоп!!! Улица переходит в широкую набережную. Мы можем пока прятаться между домами, на правом углу этой улицы и набережной. Здесь набережная широкая, целое поле до реки. Метров, наверное, двести. Танки быстро ползут как раз посередине, ломая деревья бульвара. Нам пока ничего не остаётся, как ждать.
-Эй, только сразу не стреляйте!- слышим громкий шёпот сзади. Резко поворачиваемся с оружием наизготовку. Это нас зовёт из кустов маленького роста человечек, почти лысый, с большой, окладистой бородой. -Заезжайте, -приглашает он, делая призывные знаки правой рукой. Левая лежит на короткоствольном автомате. За кустами виден скрытый проезд и ворота в стене. –Скорее! А то ещё заметят вас эти бандиты!
Нас не надо долго приглашать. Мы понимаем, что нас приглашает не враг. А этого уже достаточно. Въезжаем задним ходом и останавливаемся в нескольких метрах от стены. В саду тенисто и прохладно. Домик небольшой. Его не видно за высокими кустами. Если кто-то войдёт на участок, он сразу не увидит, кто расположился на веранде.
Знакомимся. Хозяина зовут Эрик Гноми, на что Дани прыскает, прикрыв рот рукой. Я бросаю на сына свирепый взгляд. Хозяин смеется, насыпая в банку горсть светляков.
-Ничего, ничего страшного. Меня с детства называли и дразнили гномом. А может, мои предки и вправду из древних гномов?  Ведь похож, правда?...Опять же, родился и вырос в горах.
И действительно, он похож- не только маленьким ростом и бородой, но и довольно широкими плечами. Под чёрной рубашкой угадываются мускулистые, сильные руки. Ладони рабочие, мозолистые.
Есть никто из нас не хочет. Хозяин предлагает горячего  тонизирующего напитка с галетами. Это то, что надо. Я вкратце рассказываю нашу историю. Хозяин- свою.
-Мне уже шестьдесят пять, но пока работаю. Родился и вырос я, как и сказал, в горах, у истоков Реки, в маленьком городке. Рано проявил интерес и способность к технике и подался в столицу на попутном корыте. Здесь работал подмастерьем у слесаря, освоил токарное, фрезерное, сверлильное дело. Да и вообще всё по металлу. Потом учился на мастера.… Мне повезло. Я, хоть, и жил на Окраинах, но ближе к центру. В рабочих кварталах. А потом автозавод комнату дал. Инженером не стал, женился, двое детей родились. Работы хватало. Заработал на этот дом, купил у деда одинокого. –У такого же, как я теперь…
Ребята выросли- сын и дочь; на ноги встали, зажили своей жизнью. А жена уже года три как померла. И таблеток не надо было….Он замолчал, задумался….Вокруг были глубокая ночь и огромная военная её тишина. Танки проехали.
-Так что, поедем? Тихо спросил Рони. Никто не ответил ему. Я не знал, что дальше делать.
-Эрик, что посоветуете? Нам, вообще-то, надо на ту сторону. Там войска Президента?
-Сейчас сам чёрт не разберёт, где чьи войска. Но Президент с верными ему людьми- там. Я вам вот что скажу. Эта дрянь поехала к месту главной переправы, чтобы разбить её. Дрянь, говорю, а не танки. Я по шуму двигателей различаю. Это лёгкие танкетки. Сами делали: нам неделю назад приказ пришёл от хозяина- переключиться на танки. А что за неделю сделаешь, кроме этих жестянок? Да и ездить не умеют, и стрелять хорошо- вряд ли. Людей набрали необученных, лишь бы побольше. Это же и слышно, и видно, как они ездят… А у Переправы- Президентская Гвардия охраняет, профи. С противотанковыми орудиями. Я днём вдоль домов чуть не на пузе вверх по Реке прополз. Посмотрел…  Посылали каких-то оборванцев, толпами. Да и обычные бандиты шли. Ничего не вышло. Всех уложили, как те ни изгалялись. Это же не обывателей, не прохожих грабить и убивать. 
-Я предлагаю вам тихо ехать в том же направлении. А там видно будет.
-А ты не хочешь с нами поехать?,- неожиданно для себя спросил я, заодно переходя на «ты». У нас ещё место есть.
-Как раз хотел попроситься. Места мне не надо, у меня армейский джип, тоже с пулемётом, как у вас. Против этих «танков» и разрывные, пулемётные эффективны. Я могу впереди поехать. Дорогу-то я туда знаю.
-Тогда давай собираться. Мы достаточно отдохнули.
-Нет. Сначала надо глянуть, как там, на набережной. У тебя приборы ночного видения есть?
-У нас нет, увы. А у тебя?
-Есть. У меня много чего есть, да жаль, всего не возьмёшь. Не зря же мастером двадцать лет работал на таком заводе.   
-Я с тобой пойду. Далия, ребята, будьте готовы у машины. Я свистну- тогда выезжайте. Остановитесь тут, снаружи. Эрика подождём.
Вышли мы, пригибаясь. Быстрым шагом, хоронясь за развороченными кусками бетона пошли к бульвару, что был устроен ровно посередине набережной. Всё было пусто и тихо. Выше по реке и ещё слабее, далеко сзади- видимо от центра- слышен был отчётливый шум боя. На противоположном берегу тонкой полоской мерцали огоньки.
-Это не Гиллерот?, спросил я.
-Он самый. Там где-то должна быть Ставка.
-А войска Президента, авиация и прочее?
-Извини, Эли, я ж не офицер штаба. С десятка два-три вертолётов пролетало оттуда в город. Потом обратно. Но это днём. И пока в небе всё тихо. А силы Президента, я думаю, сконцентрированы в центре и у Переправы, охраняют мост Гана Якова. Это наиболее вероятные предположения. Ну, логично ещё предположить, что от центра до Переправы должен существовать охраняемый коридор для отхода войск. Вероятно, он недалеко от твоего дома. Вот там и отогнали толпу дикарей, которую ты расколошматил. Я думаю, они случайно к вам завернули…
-Ну, в общем, всё логично получается. Жалко и страшно, что бандюги берут верх.
-Пока они берут только числом. Но я уверен, что они все между собой перегрызутся, если ещё не начали. Ладно, я ещё посмотрю окрест. Он прильнул к окулярам и, как мне показалось,  слишком долго шарил в направлении Устья и города. – Кажется мне, какие-то мелкие тени вдалеке.
-Будем ждать?
-Да ну их. Надо скорее ехать. Только осторожнее. Побежали назад.
Мы побежали, также пригибаясь, и около знакомых кустов я осторожно свистнул. Наша машина сразу выехала и встала чуть правее выезда. Эрик вскоре вывел настоящую боевую машину -открытый военный джип. Кроме пулемёта была там пара миномётов или противотанковых ружей. В темноте я не мог точно различить их, да и специалист небольшой.
-Ты что, готовился к войне?
-Так она итак давно идёт. С бандами. А они уже хорошо оснащены. Рано или поздно- всё взорвалось бы. Вот и взорвалось. У вас же вон, тоже сколько оружия!
-Да, у нас не просто так. Но у тебя уж очень внушительно! - Крикнул я ему вдогонку, но он уже не слышал. Теперь мы мчались прямо за Гномом, и сыновья мои перелезли в кузов, и наблюдали с пулемётом за дорогой, сзади и слева от нас.
                ***
  Эрик Гном знал дорогу. Меньше чем через час мы чуть не врезались в стреляющую танкетку. Как-то она в стороне стояла, а мы потеряли осторожность, разошлись в темноте. Всё произошло в считанные мгновения. Мы одновременно подали назад.  Эрику пришлось зажечь фары, хотя и в малом свете было видно, как на нас поворачивается страшный ствол пулемёта. Эрик вывалился из машины и отчаянно махая, позвал меня, другой рукой вытаскивая противотанковое ружьё. Я понял, что одному ему не справиться, и прыгнул к нему, одновременно вытолкнув Далию из кабины. Она сразу отползла подальше. Ребятам я крикнул только одно слово-Пулемёт! Разрыв… Но мы с Эриком всё равно ничего не успели бы, если бы ребята уже не были готовы. Они дали очередь разрывными прямо по щели наводчика. Казалось, оба пулемёта выстрелили одновременно. Но пулемёт на танке сразу заглох, башня покривилась, покрылась сетью дыр. За это время мы с Гномом установили противотанковое ружьё, выбрали позицию. Но добивать эту танкетку не пришлось. Она затихла. Зато появилась другая цель: на нас разворачивалась передняя машина противника, угрожающе опуская пулемёт. Тут мы успели нажать гашетку раньше. Прямое попадание разворотило лёгкий танк спереди, да ещё Рони и Дани успели дать очередь по башне. Эта машина загорелась. Мне некогда было обернуться, посмотреть- как там мои. Далия лежала в овражке, сжимая бесполезную винтовку. Я ей только сделал знак, чтобы вжалась в землю. И, не оборачиваясь, страшным голосом закричал сыновьям, чтобы они убирались прочь из кузова, и подальше от машины. Легко представить, что произойдёт со всем этим горючим от попадания только одной пули в канистру.
-Интересно, спросил я Гнома, а если бы были настоящие танки?
-Мы бы ехали осторожнее и остановились подальше в кустах. Смотри, вон четвёртый разворачивается в нашу сторону. Помоги мне вытащить ящик со снарядами. Это ужасно тяжело и страшно. Надо быстро. Танкетка юркая, сейчас выстрелит. Откуда-то сбоку раздаётся очередь. Это сыновья, храни их Судьба. Рони снова прошил башню. Чёрные дыры секунду алеют, потом дымятся. Мы с Гномом дотягиваем ящик до ружья; он заряжает и мы успеваем подбить пятую танкетку. Башенка разлетается в куски. Перезаряжаем, но пока тихо. В пылу боя мы забыли, что главную работу уже сделала противотанковая артиллерия Президентской Гвардии. Мы только чуть-чуть помогли им. Правда, нам пришлось бы защищать себя в любом случае. Я оборачиваюсь, машу сыновьям, Далии. Они отвечают тем же. Говорить, уже нет сил.
Подъезжает джип с зелёными, светящимися полосами на боках. Выходит капитан и два солдата. Мы встаём; Неловко отдаю честь, представляюсь по форме. Представляю семью. Гном тоже подходит, кланяется, представляется. Капитан печально улыбается. Мельком смотрит в документы.
-Благодарю вас за помощь. Для вас, думаю, это героизм. Это что- всё гражданское население, которое прибыло поддержать своего Президента? Которого сами выбирали?...
-Да они струсили, наши все соседи! Не выдерживает Дани. –Отец отбил толпу диких, с Окраин, а они всё равно струсили. Говорят, вы нам только хуже сделали! В его голосе открытая обида.
-Порядок, говорят, будет. Добавляю я с усмешкой. И спрашиваю, разве кроме нас никто не пришёл на помощь из граждан?
-Мы здесь не видели. Но, по слухам, из центральных районов много было. Часть из них переправили на тот берег, часть- осталась охранять коридор.
-А как же вы не видели, если многие переправились?
-Они выше по Реке переправились, на своих катерах, в основном… Садитесь на ваши машины и следуйте за мной. Будете переправляться в Ставку?
-В Гиллерот?, спросила Далия.
Да, прекрасная дама. Там всё рядом.
-А что Вы спрашиваете, господин капитан? Разве из тех, кто оказался в эти дни на левом берегу Реки, есть такие, кто не хочет быть рядом с Президентом? Или у нас есть выбор?
-Господин Галеви, есть и такие, кто не хочет быть ни с мятежниками, ни с Президентом. Их немного, но есть. Что касается выбора…ну, так живут же фермеры вверх по Реке и на Западе. Впрочем, эти люди хотят чего-то другого. На мой скромный взгляд, если мы сдадим город, то вся эта военно-криминальная банда довольно быстро распространит своё влияние… В общем, они захватят всё, убьют всех, кто не с ними, и так далее.
-Перегрызутся и развалятся- кратко повторил свою мысль Гном.
-Я тоже так думаю. Но пока это будет… Впрочем, я человек военный. Сейчас я на службе и не моё дело вдаваться в политику. Моё дело защищать Переправу и Мост. Кстати, вам бы поторопиться: скоро здесь будут настоящие, тяжёлые танки корпуса генерала Гиллеса и мало никому не покажется.
-А можно остаться?!-выпалил вдруг Рони. –Да, мы можем быть полезными!
-Ценю вашу храбрость и готовность, молодые люди. Мы видели, как искусно вы стреляли. Капитан улыбнулся. - Но, во-первых, я не уполномочен мобилизовать гражданских лиц, а во-вторых, у вас есть отец и мать. Вот они стоят. Вам не кажется, что их тоже надо бы спросить?
-Ни в коем случае! Что за глупости! Возмутилась Далия.
-Ребята, судя по обстоятельствам, мы ещё успеем навоеваться. А здесь скоро будет ад. Это не то, что было сейчас.
Сыновья, разочарованные и обиженные, опустили головы.
Но я-то могу остаться? спросил Гном. Зачем мне на тот берег? Я одинокий, а дом у меня прямо здесь, километров сорок назад проехать…
Капитан с сомнением посмотрел на старика.
-И как думаете воевать? Снаряды тяжело таскать. Технику знаете?
-Я ещё крепкий. Но я могу и заряжающим, и наводящим. Я же мастером двадцать лет работал на Механическом. Такие пушки мы тоже делали.
-Ладно. Отведите свою машину за линию батареи; вон тут прямо, дорожка есть. И скажите лейтенанту Риму, что я вас назначил наводящим в девятый расчёт.
-Так, а вы поехали. Сейчас я пропущу вас через въезд на мост. Мы тепло попрощались с Эриком Гноми, поблагодарили его. –Судьба даст- увидимся, сказал он на прощание.
                ***
Мост Гана Якова хотя и нельзя отнести к чудесам света, но сооружение это внушительное. Конечно, только для нашего Мира, который и сам-то очень небольшой, тесноватый, ужатый между Туманными Землями и долиной Великой Реки Эленгари. В Туманные Земли никто не ходил, да и земли ли это были, или пропасти бездонные, наполненные клубящимся туманом? Раньше, давно, пытались туда проникнуть любопытные, да никто не вернулся назад, так что и рассказать было некому. Ходили слухи, что там, с обеих сторон находятся Порталы в другие Миры.
Прежде чем въехать на мост, мы получили специальные пропуска на каждого члена нашего «экипажа». Там так и написано было- Экипаж№ такой-то, дата, время въезда,- а дальше- имена, род занятий и отношение к другим членам «экипажа». Эти пропуска должны были взять у нас на той стороне, вписать, куда мы следуем, и отдать обратно. Всё это, быстро и аккуратно, сделала прелестная девушка в форме сержанта на небольшом компьютере. Её будочка была покрыта бронёй, похоже, толще 10 сантиметров. Не знаю, насколько она была защищена- ведь и положение здесь было уязвимым, и броню накладывали по случаю войны, совсем недавно. Этой короткой процедуре сопутствовало некоторое замешательство. Татуировка на предплечье означала, что эта девушка не совсем женщина. Братья многозначительно переглянулись между собой и опустили головы, чтобы не сверлить красавицу взглядами. Я глянул на Далию, но она не ответила мне взглядом. Она задумчиво, с лёгкой полуулыбкой смотрела на шимли. Та поймала её взгляд и очень искренне улыбнулась в ответ.
-Мы с вами, госпожа, кажется, встречались?
-Вы работали в салоне на бульваре Роз? -Спросила моя жена.
-Совершенно верно, прекрасная госпожа. Только теперь я сама содержу салон  в Сосновом проезде.
О-о! Поздравляю вас!
Спасибо вам.
-И вы пошли воевать?!
- Все шимли пошли в правительственную армию. У нас, ведь, нет другого выхода. Разве Вы не знаете о религиозных взглядах людей с Окраин?
-Знаю, знаю. Они ненавидят вас,…да и нас тоже.
-Ну, нас-то- по особенным причинам. Любого шимли они оскопляют- это в лучшем случае. Но и эти несчастные умирают от кровопотери и заражения крови. А вообще- уродуют, сажают на кол, прибивают гвоздями к столбу…
-Ой, нет! Достаточно этих ужасов!...Как вас зовут?
Селина. Вот моя карточка, господин. Я надеюсь, всё будет удачно, и все мы останемся живы. Приходите хоть всей семьёй. Мальчики уже большие, им пора научиться приносить удовольствие и получать его. Пора и от матери отрываться. Селина и Далия понимающе улыбнулись друг другу, а мы с парнями готовы были сквозь землю провалиться.
Мы взяли пропуска и пожелав Селине удачи, поспешили въехать  на мост.
Я вёл машину по крайней дороге левой половины моста, покуривая успокаивающую сигаретку. Далия отказалась. Но для меня  всё- происшедшее за сутки, плюс последний разговор, было уже слишком. Ещё было темно, лишь мост был освещён фонарями. В тридцати метрах внизу угадывалось мощное, неторопливое течение вод Великой Реки. Братья о чём-то тихонько переговаривались сзади. Я всё же не выдержал.
-Смотри, Гали, сколько лет, а я также люблю тебя. Поэтому, наверное, и ревную. Правда, совсем немножко.
-Что ты, Эли, мы будем с тобой и душой и телом, пока смерть не разлучит нас. Всё остальное баловство, как и твои девочки.
-Согласен. Только про «моих девочек» ты же сразу узнавала, да и бывало такое раз-два в году.
-Ну, так и я с Селиной покувыркалась год назад, почти случайно. Мы с Фернандой были там, рядом, платье ей смотрели. Потом зашли в кафе, выпили хорошего вина. Ну, у меня в голове зашумело, а Фернанда захотела ещё удовольствий. А я  пошла с ней, больше из любопытства. А потом ты позвонил мне, сказал, что Дани заболел лихорадкой. У меня тогда всё из головы вылетело…
Да я тебе верю. Даже если ты для удовольствия зашла в салон к Селине- и в этом нет ничего страшного для нашего союза. Вот если бы кто-нибудь из нас прилепился к другому… Мы беседовали тихо, но ребята что-то уловили. Дани спросил
-Па, а что это за шимли?
-А то ты не знаешь! Совсем маленький, что-ли?
-Не, ну я знаю, что это женщины, у которых писька мужская. Он захихикал. – Это и есть что-то особенное? Они вообще, какие-то особенные?
-Собственно, у нас, здесь, -давно ничего особенного. Ещё в том мире, откуда мы пришли, генетики научились делать такую трансформацию. Они сумели закрепить эту особенность  и такие девочки с мужскими половыми органами просто рождались и росли наравне со всеми- как третий пол. Не требовалось мучительных и дорогостоящих процедур и операций. Они даже могут оплодотворять обычных женщин и иметь детей- и таких же как они сами, или девочек. Кстати, генетики пытались «создать» в том же духе и мальчиков, с полноценными женскими органами, но , хотя они вырастали в нормальных внешне мужчин, детей рожать не могли, и, понятно, не могли передавать свои признаки по наследству.  Так что их теперь почти нет….   
-Отец, спросил Рони, а они, то – есть учёные, на каком основании так могли…ну, кому попало меняли генный набор?
-Ни в коем случае, Рони. Эти исследования длились лет тридцать. Это длинная и специальная история, а мы с тобой не специалисты, да и устали все порядком. Про гены-то все знают. Вот человеческие гены тоже всё изучили. Но ещё раньше заметили, что с человечеством не всё в порядке. Всё больше рождалось неполноценных, да и вообще уродов. А медицина достигла такого уровня, что позволяла выносить и родить почти кого угодно.  Некоторым помогали дожить до взрослого возраста и даже произвести потомство. Это потомство чаще погибало, а если выживало- тоже оказывалось больным и, в общем, нежизнеспособным….
-Далия, посмотри, они ещё не уснули от моей лекции. А то скоро мост кончается. Надо связаться кое с кем и уточнить, что дальше делать. Жена обернулась назад. Моя догадка оправдалась: ребята крепко спали, привалившись, друг к другу.
-Ладно, заключил я. Расскажешь сама при случае, что дальше было. О том, как начались проверки при беременности, всё более точные. О том, как предлагали родителям удалить плод. Какие скандалы были… В общем, сама знаешь. И как получились эти шимли.
-А ты?
-А мне, похоже, опять не придётся  спать. Я остановился у чек-поста на выезде с моста и отдал пропуска такой же миловидной шимли, что и на въезде. Только будочка у неё была небронированная, зато за спиной висел короткий автомат.  Она всё внимательно просмотрела, заглянула в кабину, в кузов.
-С оружием нельзя. Только военным. Она пыталась держать официальный тон.
-Помилуйте! Нам пришлось два раза вступать в бой. Куда же я всё это дену?!- Она ещё раз оглядела нас, машину. Было видно, что мы побывали «в деле». Она зашла в будочку, сняла трубку телефона. 
-Господин капитан! Это Синтия, с третьего. Тут приехал господин Эли Галеви, с семьёй. У них полный кузов оружия. –Так. –Так. –Слушаюсь.
-Проезжайте, господин. Вот по этой дороге налево и прямо. Там увидите огни. Это Гиллерот. Спросите мэрию. Там Вас ждут, у Президента. Семью Вашу разместят.
-Слушаюсь и повинуюсь, сержант Синтия! Уже открывая дверцу кабины, я невольно повернул голову направо, а потом вверх. На мост въезжала колонна бронемашин с солдатами и тягачи с танками. А в небе пролетели несколько троек боевых вертолётов. Они летели низко, и было видно, что они загружены ракетами под завязку.
                ***
Гиллерот, как и дорога к нему, встретили нас засохшей коричневой грязью. В сезон дождей здесь, видимо, и вовсе непролазно. Городишко представлял собой ряды одноэтажных домов, похожих на бараки. Примерно посередине этого «караван-сарая» имелось двухэтажное здание, такого же типа, как остальные, окружённое, однако, асфальтированным открытым пространством. Свет в окнах горел на всём втором этаже;  на первом- свет был лишь в некоторых.
Как только мы подъехали к главным дверям, они сразу открылись, и на крыльцо выбежал  подтянутый полковник моего примерно возраста. То был  адъютант военного министра. 
Я вышел из машины, и мы поздоровались. Бывало, мы встречались с ним на разных совещаниях.
- Господин Эли Галеви, вам надо подняться ненадолго к Президенту.
Я посмотрел на свой помятый вид, потом обернулся на грузовичок, где дремала моя семья.
-Не беспокойтесь, Эли. Семью сейчас разместим на первом этаже. А себя приведёте в порядок потом. Машину вашу поставим в гараж…. Он обратился к двум парням в обычной рабочей одежде, которые вышли вслед за ним.
-Вам понятно, что делать? Оба кивнули.
-Исполняйте.
Что-то мне не понравилось в этом кратком полудиалоге. И парни не внушали доверия. Или я устал?
-Нет уж, с Вашего разрешения, господин полковник…
Я решительно повернулся к машине и потряс за плечо задремавшую Далию.
-Мы приехали, милая. Разбуди ребят, и вот этот человек (парень вышел на шаг вперёд и слегка поклонился)- отведёт вас в нашу комнату. Она начала расталкивать сыновей, но они сразу встрепенулись и схватились за винтовки.
-Всё спокойно! Сказал я. Пойдёте с мамой. –Да, а где гараж?- спросил я, поворачиваясь к другому слуге.
-Прямо за домом, господин.
-Подождите, я сейчас вернусь. Подъедем вместе. Хочу знать, где моя машина. –Далия, возьми все документы и остальное.
-Вы будто попали во вражеский стан, Эли. Полковник неодобрительно ухмыльнулся. –Не доверяете нам… . Кстати, можете оставить своё оружие при себе.
-Если б не доверял, то и не поехал сюда, просто ответил я. Наверное, напряжение после всего пережитого. Ладно, не будем терять времени.
Я прошёл с одним слугой,  осмотрел не очень уютную, но обширную комнату с четырьмя кроватями и дверцами в туалетную и душевую комнатки. Убедился, что ключ остался у Далии, а слуга не закрыл дверь снаружи.
Уже легче. Сел в машину; рядом сел второй слуга. Мы заехали за дом, поставили машину в гараж. Я вынул все документы и ценности и дал один камешек слуге.
-Вот, погуляете с братом, когда будет возможность.
- Да мы местные. Где тут погуляешь теперь. Спрячем пока. А откуда вы знаете, что мы братья?
-Да так показалось. Похожи вы очень.
-Близнецы мы. Я-Гари, а брат- Лари. Служим у самого Президента, с открытой гордостью сказал Гари. Вы сердитесь, господин?- Не сердитесь! Никаких плохих распоряжений о вас мы не получали, честное слово!
-Извини, я не сержусь, я устал. Два раза пришлось в бой вступать.
-Вот это да! А нас, вот, не пускают на фронт. Судя по тону, он не был уж очень разочарован…
-Ну, полковник, сколько ушло на всё про всё?
-Минут пятнадцать.
-Ну, я не думаю, что кого-нибудь задержал.
-Вы же понимаете, что если здесь хотят причинить вам зло, то ваши проверки ничего не изменят.
-Понимаю. Но теперь мне спокойнее.
Мы поднялись на второй этаж по скрипучим, деревянным ступенькам. Гиллерот был построен первыми строителями и крестьянами, ещё раньше города. Он был из дерева «гру», очень прочного, которое тонет в воде и не горит. Теперь городок был наполовину пуст. Светало.
                ***
На полутёмную площадку ворвался сноп яркого света. Я зажмурился, но видел, как полковник зашёл в открытую дверь большой, ярко освещённой залы.
-Господин Эли Галеви, старший советник Министерства Внутренних Дел, заведующий отделом народонаселения.
Ну и ну, подумал я. Сколько пышности и официоза! Как будто я почти министр. Впрочем,  доктор Амирам дремал в кресле. Я вышел вперёд, поклонился Президенту, всем прочим и отдал честь военным. Амирам приоткрыл один глаз и кивнул.
В зале было человек двадцать-двадцать пять. Почти все министры, некоторые с помощниками, два помощника Президента и он сам. Он сидел в высоком кресле, за большим столом, уставленным телефонами. Другие присутствующие расположились в креслах и на стульях как попало- кто у стола, кто у стен. Видно было, что все утомлены до предела. Впрочем, я тоже имел ещё тот вид. Президент, небольшого роста, полноватый человек, с редким пробором, едва прикрывавшим лысину, устало улыбнулся и предложил сесть напротив.
-Мы уже наслышаны о ваших подвигах. Вы можете что-нибудь добавить из собственных впечатлений?   Я кратко рассказал всю фактическую сторону дела. Это касалось исключительно военной стороны, начиная с прошлой ночи, не скрывая, какое впечатление произвела на меня ракетная расправа у здания МВД.
-Да, я верю, что это тяжёлое зрелище, согласился Президент. Доктор Амирам рассказал о вашем разговоре.
Я подумал, что ещё мог рассказать Амирам Авинери Президенту. Но его отвлёк телефонный звонок. Он снял одну из трубок, внимательно послушал и спросил
-Что, всю колонну?! А Гиллес? Что ж, поступок, достойный офицера.
-Так, господа. Танковая колонна генерала Гиллеса, двигавшаяся к мосту, полностью уничтожена с воздуха. Генерал застрелился. Это большая наша победа. Он поднял другую трубку.  Все проснулись и напряжённо глядели на Президента.
-Так. Хорошо. Вы заняли весь центр, вплоть до Внутренних Окраин? Пропустите эти отряды через рабочие кварталы, но преследуйте их. Да, по всему периметру.А потом помогите рабочим их уничтожить. Но не преследуйте дальше. Пусть их, бегут на свои Окраины. Разговаривая, он смотрел на карту города и окрестностей и прихлёбывал тонизирующий напиток.
-А со стороны Цветочного квартала? Он посмотрел на меня. Ага! Злорадно воскликнул он. Дали пограбить? Совсем немного. Правильно. И что жители? Сопротивлялись, или лапки кверху? Угу, угу. Теперь зачищайте. Да, конечно радикально! И с жителями не церемоньтесь, но без кровопролития. Вы поняли меня?! Они своего хлебнули, прочувствовали «порядок» на своей шкуре. Достаточно им. Нет, нет, они не предатели. В мирное время им цены нет. Всё, Ротем, молодцом. Докладывайте. Он почесал переносицу характерным жестом и обратился ко мне-
-Скажите, Эли, как вы думаете, почему жители вашего квартала не вышли защищать правительство, при котором они так хорошо жили? Вот, вам отказали, как вы говорите.
Я почесал затылок.- А что, никто из Цветочного района не вышел, сюда не прорывался?
-Несколько десятков  семей.  А там же сотни тысяч семей живут, и у всех есть оружие!! Пусть лёгкое, но есть!! Долго бушевать он не любил, а сейчас и вовсе не мог. Я подождал, пока он успокоится.
-Господин Президент! Это не защитительная речь, не думайте. Они- обыватели, в самом обычном смысле этого слова. Их интересует своя маленькая жизнь и свои, не такие уж маленькие доходы. На которые они любят покупать и потреблять. Свои, в общем, невинные развлечения по выходным дням. Дальше своего забора они ничего не видят и не хотят видеть. Дальше своей узкой профессии- ничего не знают. Они ничего и не читают, кроме своей узкой профессии. Они не понимают, что такое военно-криминальный переворот. Только учёные- историки и социологи. Кстати, кто из жителей квартала активно выступил на Вашей стороне?
-Именно специалисты по истории и социологии. В большинстве.
-Вот видите!  -А тут на них всё чаще стали нападать бандиты с окраин. Грабить их, убивать. А потом и эти дикари, пришедшие после…
 -Ну, конечно, полиция не может защитить нас. Значит, виновато правительство. О том, что происходит на Окраинах, они имеют очень слабое представление. 
–Зато- возвысил голос Президент- как только мы проводим военно-полицейскую акцию на Окраинах, и там есть убитые- а они всегда есть в таких операциях!- они устраивают демонстрации в защиту демократии и прав человека!! Они пишут в правительство письма и петиции соответствующего содержания! Да приди к власти вот это, военно-криминальное правительство, оно бы им показало «демократию» и «права человека»! То же самое они давно устраивают против наших мер по ограничению населения. Не понимая, что прими мы их требования, ВСЕ погибнут не только от преступности, но и захлебнутся в своём собственном дерьме!! Им не хватит еды и питья, горючего, в конце концов, от которого всё зависит! Мы же все видим, как поднимаются цены буквально на всё! Только происками бюрократии это не объяснишь.  Президент продолжал, размахивая руками:
-Это неправильное положение и его надо изменить. Смотрите, господа, рабочие, забаррикадировали свои кварталы с обеих сторон, помогли нам безмерно! И мы направили им помощь! А, ведь, рабочие, они более тёмный народ. И вряд ли они более широко видят, что происходит.
Я заметил, что все подняли головы и внимательно слушают нас.
Господин Президент! Да ведь рабочих много лет постоянно прессуют со стороны глубоких Окраин. А они люди попроще, погрубее. Их терпение кончилось, они быстро поняли, откуда ветер дует и под бандитской властью уж никак не хотели быть.
     Я понял вас, Эли. Здесь министр финансов?- А, я отправил его. Ладно, пусть поспит.
Сейчас он не нужен. Давайте господа, ещё немного воспрянем, и я сделаю очередной обзор к настоящему времени. –И погасите этот чёртов свет! Утро же уже!
-Итак, в ночь, с позавчера на вчера, в Эленгари произошёл государственный переворот. Его организовали несколько политиков, пять высших офицеров армии и шесть главарей бандитских кланов с Окраин. Но они почти опоздали. Накануне Ассамблеи Республики у нас уже был готов свой план. И хотя некоторые заговорщики знали о нём (м.б. потому и начали!), но, всё же армия и полиция были уже в боевой готовности. Потом, они хотели убить Президента и несколько высших лиц правительства. Правильный шаг. Но и он не удался: наша служба безопасности уже была начеку, и убийцы были остановлены прямо в здании Ассамблеи. Мы же с товарищами вышли на крышу, и вскоре за нами прилетел вертолёт, который и переправил нас через реку. Отвлечь внимание армии, толпами дикарей, направив их в стратегически важные точки, тоже не удалось: они были полностью уничтожены верными мне ВВС…
-Значит, не только у МВД!- вырвалось у меня.
-Не только. Были ещё несколько точек. Не перебивайте меня.
-Извините.
-Единственное, что им удалось- это отключить телестанцию. Но и здесь они не смогли передать обращение, т.к. не могли договориться о тексте обращения, и о том, кто будет передавать его.
Они потеряли уйму времени, за которое наша армия и полиция смогли сгруппироваться для подавления путча. Кроме того, боевики практически не имеют нормальной военной подготовки в сравнении с нашей небольшой, но обученной армией…
Президент откинулся на спинку кресла, отдуваясь, и даже прикрыл глаза. Но сразу почти как будто очнулся, снял трубку телефона, по которому недавно говорил и обратился к залу: -Господа, военную обстановку на самый последний час доложит наш новый главнокомандующий генерал Ротем. И усилил звук, чтобы слышно было всем.
Ещё раз, здравствуйте, Ротем. Вас сейчас слушает весь Совет. Доложите обстановку.
В трубке обычный, усталый голос немолодого мужчины.
-Докладываю. К этому моменту город почти освобождён.  Вокзал, телестанция, почта очищены от мятежников. С вокзалом пришлось повозиться, а на телестанции обнаружены зачинщики путча. Большая часть их погибла в перестрелке. Остальные арестованы. Отдельные, разрозненные группы неприятеля отступают в разных направлениях, отстреливаются. Они настигаются нашими отрядами, и уничтожаются. Другие отступают к внутреннему кольцу Окраин. По Вашему приказанию рабочие с нашей помощью обезоруживают их и пропускают дальше. Тех, кто жив остался. Следим, чтобы никто не задерживался в рабочих кварталах. Дальше они уходят в кусты, внутрь окраин, к своим трущобам.
Университет не бузил?
-Какое там! Сначала кое-кто кричал, по привычке, долой Правительство, долой Президента! Но потом бузотёры получили прикладом в зубы- от «своих» же. А когда стали грабить и ломать дорогое оборудование, тут уж студенты поняли, с кем связались, и дали полиции разобраться с этими гостями.
-А Цветочный квартал?
-Там заканчивается зачистка. От дома к дому. Но там и жители оказали сопротивление, так что нам легче.
-Надо же! Оказали сопротивление!
-Да. Когда поняли, кто к ним пожаловал и увидели, что мы берём верх.
-Ага! В голосе Президента неприкрытое злорадство. Они ещё заплатят за трусость.
-Они уже дорого заплатили. Там большие потери.
-А какие вообще потери?
-Точных подсчётов нет. Тысяч сорок всего, что-то так. Их армия уничтожена, считайте. Это тысяч двадцать- двадцать пять. Но жителей трущоб, способных нападать ещё много осталось. Много больше, чем двадцать тысяч. Наши части потеряли около тысячи. Остальное- гражданское население города, и прежде всего-Цветочного квартала. Ведь иначе, как через этот район не пройти к внутреннему кольцу Окраин, к его южной части. Вот они и пошли напролом. Зверствовали, конечно,- как обычно. Домов тоже порушили, пожгли сотни. Ну, да на южном кольце, вместе с рабочими, мы их всех уничтожили. А сейчас Цветочный квартал кончаем зачищать.
-А что зачинщики, Ротем? Заговорщики? Их надо живыми оставить. Судить открыто.
-Человек пять арестованы. Премьер – Министр; Министр МВД, Министр Полиции.  И три руководителя мафиозных кланов. Остальные погибли в перестрелке. Генерал Гиллес застрелился, как вы знаете.
Ну, с Премьером разговор отдельный. Он слишком колебался. Президент бросил на меня острый взгляд. Я выдержал его. Может быть, уже тогда что-то смутно стало до меня доходить?
-А дикие?
-Этих мы всех положили. Не считали. Сотнями, толпами.
Всё. Спасибо Ротем. Вы молодец. Считайте себя министром Обороны. И не думайте ничего! Вся ответственность ложится на меня! Конец связи.
                ***
У меня всё в глазах плыло. Ведь ясно стало, что какие- никакие мои соседи, но на них, по приказу Президента фактически направили банду вооружённых грабителей и убийц. На короткое время, но этого хватило. Какое шестое чувство заставило меня бежать на этот берег? Ведь не только преданность законному правительству…
-Эли! Эли Галеви!- Я очнулся. Это Президент. -Вы меня осуждаете, я знаю. И ничего не говорите!, замахал он руками. Подумайте лучше о Вашем новом министерском кресле –МВД или Полиции. Мы будем решать вместе со всеми, уже дома.
-Так, господа! Всем отдыхать. Вас разбудят при необходимости. Соберите вещи, скажите семьям- будем переплывать Реку прямо в город, в нашу столицу Эленгари. Здесь останутся дежурные офицеры. Он встал и вышел в заднюю дверь залы.
Другие тоже вяло расползались по своим комнатам внизу. Я понял, почему нам предоставили только одну комнату. Хорошо ещё, что не разместили в соседних, пустующих домах. Хотя, какая разница. Возможно, там не хуже. Как меня не тянуло к Далие и ребятам, я всё же вышел проветриться на улицу. Утро было тихое, мирное. С Реки дул приятный ветерок. Серо-голубое небо и маленький, красноватый диск Солнца на востоке. Три генерала переходили площадь, опустив головы.
Я быстро нашёл нашу комнату и аккуратно повернул старинную резную ручку, открывая дверь.  Всё-таки, дверь скрипнула, и Далия села на кровати. Ребята спали крепко.
-Я разбудил тебя.
-Нет, что ты! Я выспалась. Надо помыться, а то не было сил душ принять. Мы все только успели одежду с себя стащить и рухнули. Мы говорили вполголоса, почти шёпотом.  Она стащила с себя короткую рубашонку, пошла в уборную. Приходи ко мне мыться…
Я тоже вспомнил, что мне давно пора облегчиться, после чего последовал за женой в душ. Везде было сравнительно чисто и удобно. Аксессуары для мытья были приготовлены. Далия ничего не спрашивала, но смотрела на меня с тревогой. Я не проронил ни слова. Только сказал-
-Я посплю, сколько удастся, а потом будем все возвращаться обратно. Лёг на свободную койку, накрылся простынёй и сразу провалился в ничто.
Далия разбудила меня, когда уже начало темнеть. -Ты кричал, сказала она с тревогой.
-А что я кричал?
-Неразборчиво. Но одно я поняла. Ты несколько раз крикнул : «Так нельзя!». И вообще спал беспокойно. На, поешь. Я принесла из столовой. Мясной салат и освежающий напиток.
-Я и сейчас чувствую какой-то тревожный осадок. Пойду, омою лицо. Холодная вода немного освежила меня, но тревожный осадок не прошёл.
-А где ребята?
-Они пошли пошататься по посёлку.
-С оружием? 
-Они хотели, но я не дала….Я очень возражала! Эли, нам угрожает какая-то опасность?
-Я не знаю ещё… А впрочем, если задержат Рони и Дани, то точно, мало не покажется.
 У них есть мобильник?
Да, у Рони.
-Соединись скорее, пусть возвращаются. Пора нам ехать назад. Я задумался-
(-Нет, на это ОН не решится…). Я вздрогнул- это был почти отчаянный крик жены.
-Эли, -Эли!!
-Что такое?
-Да я кричу, а ты не слышишь. Они сейчас будут. Но ответил другой человек. Она бледна.
Мы ждём. Вскоре дверь с грохотом распахивается.  На пороге знакомый полковник с двумя солдатами. Полковник вне себя от ярости. Он кричит
-Это уже выходит за все границы!! Не зря вы были на подозрении! (Тут он выдаёт ситуацию; не зря и я не доверял им, когда приехал).
-Где наши дети! -Кричит Далия. Я встаю и подхожу почти вплотную к полковнику. Солдаты скрещивают винтовки, заслоняя командира.
-Объяснитесь!
-Ваши парни арестованы. Тоже мне, дети! Они подрались с  солдатами из охраны и арестованы. Благодарите Судьбу, что их не подстрелили. Он уже говорит спокойнее.
-Это очень серьёзное обвинение, полковник. Что же нам прикажете делать?
-Забирайте вещи и пойдёмте со мной. Скажите спасибо Президенту. Он приказал сдать ваших «детишек» непосредственно на руки, и чтобы все вы немедленно покинули Гиллерот. Пойдёмте.
-Я могу поговорить с Президентом?
-Нет. Я не уполномочен. Президент сам свяжется с Вами, когда сочтёт нужным.
Вещей было мало. Мы собрались, закрыли дверь и передали ключ полковнику. Потом перешли площадь позади главного здания, зашли за гараж и спустились по ступенькам в сырой подвал. Полковник открыл одну из дверей, обитых железом.
-Вот ваши сокровища. Распишитесь здесь. 
Мы расписались, не глядя, что там написано.  Ребята вышли с видом побитых псов. Впрочем, они и были побиты, а одежда изваляна в грязи. Так, молча, нас препроводили в гараж, к нашему грузовичку. Мы тоже молчали.  Я сделал вид, что осматриваю машину. Собственно, чего тут делать вид: осмотреть её было необходимо в любом случае. Но главное, что меня интересовало- нет ли там какого-нибудь сюрприза. Сюрприза не было. На спецподготовке нас учили и этому, причём не раз.  Я заправил машину из наших запасов и мы выехали.
                ***
 Нет, сюрпризов больше не было. Видимо, я был нужен Президенту, хотя ясно- он мне не доверял. Не знаю, почему. Какая-то дьявольски хитрая интрига, так казалось мне тогда, стояла за этим путчем. Но сейчас я сосредоточился на дороге и на разговоре с сыновьями. Далия села сзади, между ними, и обрабатывала им ранки, ссадины и царапины.
-Ну, куда вы на этот раз вляпались? Рассказывайте по порядку.
-Простите нас, виноватым басом сказал Рони.
-Они первые начали, обиженно вставил Дани.
-Рони! Рассказывай ты, как старший, по порядку.
- Ты спал, продолжил Рони, мама убирала что-то. Мы уже поели, и нам стало скучно. Мы же не под арестом. Мама разрешила нам погулять, но сказала, чтобы мы взяли документы.
 -Хорошо, хоть оружие не взяли. А то мы бы все сидели сейчас в подвале. И это в лучшем случае.
Ребята переглянулись; я почти был уверен, что у кого-то из них такая мысль возникала.
-Ну, вот, мы решили пойти к Реке, на берег. Думали, может можно искупаться…
-Недалеко, вставил снова Дани. Только окунуться, если неглубоко…
- Хотели на диких птиц посмотреть, которые и по воде плавают тоже. Может ещё кого увидеть из животных или рыб побольше, добавил Рони. – Да вообще, папа, там прохладнее, и вид красивый. Город виден на том берегу.
- Да, так сюда крупные животные и приплывут. Или на водопой прибегут, съязвил я.  Это  далеко, надо вверх по Реке пройти.
-Так мы даже до воды не дошли. Только сквозь кусты увидели, как Река мощно течёт. Сразу поняли, что здесь не искупаешься. А тут они, как выскочат из кустов, как заорут.
- Вы кто такие?! Здесь нельзя посторонним! Подскочили, винтовками трясут.
-Мы им документы показываем, а они- Мы таких не знаем. Разрешение есть у вас здесь находиться?!
-Наручники хотели на нас одеть, а мы сопротивлялись.  Вот и подрались. Но их-то больше было. А наручники всё равно надели, и в комендатуру отвели, к этому полковнику. Пинков ещё надавали. Ну, и засунули нас в подвал, закончил Рони свой бесхитростный рассказ.
-Это моя вина, ребята. Я должен был предупредить вас, что здесь всё оцеплено. Да и этот идиот, полковник не предупредил.
-Да как ты мог предупредить, когда они спали! А потом ты сам спал.
-Хоть тебе сказать, когда вернулся.
-Да на тебе лица не было. Ты вообще был не в себе. Душ принял и свалился. Может, расскажешь, что тебя так потрясло…
-Подписки о неразглашении тайны нам не предлагали. Хотя, будь я Президентом,- я бы взял. Но я вам вкратце расскажу, потом. –А вот и наша Синтия!
Синтия улыбалась нам, но показывала на будочку напротив. Ну конечно, мы же ехали на другую сторону реки! Мы остановились у противоположной будочки, и Далия вышла и села рядом со мной. Медицинские процедуры  были закончены. Сидевшая напротив шимли (кстати, тоже очень милая) не стала тратить на нас столько времени. Она только заглянула в машину, набрала нашу фамилию на своём компьютере, и сразу дала отмашку мне: «Заезжать на мост можно» .  Теперь мы могли обозревать вид с тридцатиметровой высоты. Это было впечатляюще. Слева, вверх по течению, насколько хватало глазу, тянулась по обоим берегам  широкая, зеленовато-рыжая полоса. Дальше с обеих сторон виднелась жёлтизна пустыни, ближе к Реке заляпанная зеленоватыми пятнами. Слева же, берега  зелёными полосками расширялись в огромное устье и исчезали вдали. Сама Река производила  мощное впечатление катящимися к океану желтовато-мутными водами, вихрящимися  у огромных быков моста Гана Якова. Всё бы это вызывало восторг, если бы не заунывные гудки и густой шлейф пепла, с чёрно-белых кораблей, иногда покрывающий собой воды. Надвигающийся на нас столичный Город Эленгари, тянущийся до горизонта,  с башнями и садами, построенный из жёлтого песчаника, был величественен, но из-за многочисленных дымов, уходящих в небо, и он сейчас выглядел печально.
-Крематорий, похоже, не справляется, тихо  сказала мне Далия. И добавила- Почему-то над нашим районом слишком много дымов.
-Мятежные  войска прокатились через наш район- коротко ответил я. Мне не хотелось вдаваться в подробности.
-Странно. 
-Ничего странного. Если у людей есть свой участок, они могут сжечь труп у себя, а потом собрать пепел и хранить дома, если не хотят развеивать над Рекой.
-Это-то я знаю, не унималась жена. Но почему так много?
-Ну, я же сказал тебе. Президентские войска гнали мятежников по двум дорогам, к южной Окраине. Гнали и уничтожали. А дальше мятежники попадали прямо на баррикады рабочих, усиленные нашими танками и прочей техникой. Так что мало кто прошёл этим путём. Вот они и стали перелезать через стены и ринулись напролом через наш район. А по дороге жгли, убивали, насиловали и, конечно, грабили. Это было недолго, но мало не показалось никому, кто оказался на их пути. Армия тоже вошла в наш район и стала зачищать его от бандитов и мятежных войск….
-Вот!- почти злорадно сказал Рони. Из-за трусости своей они понесли наказание! Надо было выйти с оружием хотя бы на стены, чтобы защитить свой район. Если уж не хотели присоединяться к Армии Президента! Теперь поняли, какой «порядок» могла навести новая власть,… Рабочие же поняли.
-Ты, конечно, прав, но злорадствовать нехорошо. Тем более, когда речь идёт об убийствах, да ещё массовых.  Что касается рабочих- они люди погрубее и посмелее. И я не думаю, чтобы они стали рисковать жизнью ради нашего Президента. Но насчёт этой новой власти они разобрались быстро. Бандиты их всегда прессовали по-соседски. Или ты не знаешь? Кстати, когда наша армия вошла в эти кварталы, то в пылу боя тоже не очень церемонилась с жителями. Хотя был приказ Президента никого не убивать…
Далия мрачно насупилась. Эли, ты что-то не договариваешь,… Может, был ещё какой-то приказ?
- Потом, милая, потом. Смотри, мы уже почти проехали мост
Надо сказать, что в отличие от ночного нашего вояжа по мосту, теперь на нём было довольно много машин, в том числе и военных. Откуда они шли- ума не приложу. В Гиллероте я не видел столько бронетехники и солдатских грузовиков. Впрочем, не удивительно, что я не видел, но, всё же, многовато. Если подкрепление, то кому?
Во всяком случае, нам пришлось замедлить ход, чем воспользовался Дани.
-Папа, а как убитым сохранить свою личность?
-А ты посмотри, что висит у тебя на груди. И у меня, и у мамы, и у Рони. Правильно, специальный медальон в футляре. Он и записывает всё, чем ты живёшь. Каждый день и ночь. Даже сновидения, которые ты видишь. Вечером мы скачиваем всё это на носитель с гигантской памятью. Когда кто-то умирает, эти носители отдают в Дом Памяти. Их там регистрируют, форматируют и отдают обратно.  Покупаешь у них же специальный дешифратор и дома можешь «встречаться» со своим покойным близким. Если нет денег на дешифратор, ты можешь брать его напрокат- на день, два, три…
-Спасибо, что объяснил так подробно. Но это-то я, в общем, знал. А если медальон уничтожен- в аврии, при пожаре, на войне, как сейчас?
-Значит, запись остаётся только до предыдущего дня.
Понял. Спасибо, папа.
Ну, вот, мы съезжаем с моста. Печальная картина открывается нашим взорам. Будочка Селины разбита, исковеркана в клочья. В другой будочке никого нет. Батарея стоит на своей позиции. Много пушек исковеркано Вокруг них лежат тела артиллеристов, многие тоже изувечены. Но, напротив, около десятка тяжёлых танков тоже разбито. Дальше, на набережной, от танков с танкистами остались вообще груды обломков. Я отъезжаю в сторону, чтобы не мешать сигналящим сзади. Выходим из машины. Оглядываемся вокруг.
Наш капитан жив! Вот он подходит к нам, хромая, с перевязанной головой. В руках у него коробка с записывающими медальонами, снятыми с убитых.
– Вот видите, что тут было. Если бы не боевые вертолёты, посланные генералом Ротемом, нам бы всем тут крышка. Я насчитал около сотни танков. Они бы поехали прямо в Гиллерот… сами понимаете. Они уже разворачивали пушки, чтобы стрелять через реку.
-Я был там, но ничего не слышал, капитан. Знаю только, что их генерал застрелился.
-Туда и дорога Глиссу.- Значит, или снаряды не долетели, или ракеты с вертолётов  поспели раньше.
-Какие потери?
Да почти половина состава погибла. Селину несчастную так разворотило и с будкой смешало, что и жечь нечего. Остальные почти все ранены. И пушек десять. Жду медицинскую помощь. Хорошо, что Тали, из соседней будки, умеет первую помощь оказывать.
А старик наш как? Гноми?
-Ранен он. Долго не протянет. Вон он лежит. Идите к нему. А я сам на ногах еле стою. Но надо собрать все медальоны, потом сжечь убитых. Придётся бригаду вызывать.
Мы быстро находим нашего Гнома под развесистой ивой, с другими ранеными. Он как будто жив, но еле еле. Губы в запёкшейся крови. Грудь перевязана. Кровь проступает сквозь повязку. Что-то хрипит. Открывает глаза, узнаёт нас, улыбается. Просит пить. Дани побежал за водой, к машине.
 –Как хорошо, что мы ещё раз встретились.
Гном пытается вытащить медальон, но не может. Осколок в грудь, хрипит он.
-Посмотрите в кармане,…карточка. Карман тоже в крови. Но карточка в пластике, практически не пострадала.
Это права домовладельца. Ворота ей можно открыть. Мне кажется, вам не надо сразу ехать в Песочный, тьфу ты, в Цветочный район.  Остановитесь у меня, передохните. Там много чего найдёте. Потом видно будет. Эти права временные. …детям должно отойти. Но это не скоро. А вы храните дом. Поищите в карманах ключи…
Он снова теряет сознание. На губах розовая пена. Уходит в бред.
С сиреной подкатывают несколько машин скорой помощи. Врач подходит к нам.
-Боюсь, что мы его не довезём. Надо бы вынуть осколок, да он сразу помрёт. В хирургию надо. Другие раненые не такие тяжёлые. Возьмём этого пока. –Да, одного в машину. Кислород, кровь переливать. Эрика Гноми осторожно кладут на носилки и увозят с сиреной. Может ещё вернётся наш Гном?
                ***
Всё перепуталось у меня в голове. Вчера ночью мы ехали с Гномом по этой набережной, или позавчера? На этот раз мы ехали днём, открыто. Движение по набережной уже довольно интенсивное, и не только военные машины. Им приходится вилять, потому что власти оперативно распорядились восстанавливать покрытие. Это мне нравится. Доезжаем до угла быстро, за час. Вот что значит ехать при свете дня, по относительно гладкой дороге, не хорониться каждое мгновение. Ворота скрыты в густых кустах. Вылезаю из машины, провожу карточкой по прорези слева. Ворота раздвигаются, мы проезжаем во двор, и я также закрываю ворота. При свете дня мы теперь ясно видим большой, запущенный сад и маленький домик в глубине. Да, этот участок стоит очень дорого, и построить на нём можно хоромы. Наследники не будут в обиде.
Мы оставили машину посреди двора; на всякий случай кузов с пулемётом смотрели прямо на ворота. Входную дверь я открыл одним из ключей, вынутых из карманов Эрика. Здесь всё таинственно скрипело, и пахло сушёными плодами, грибами, и вообще- пахло не затхлостью, а стариной и лесом.  Казалось, что в доме и саду живёт домовой. Пока он был к нам благосклонен. Разговаривали мы почему-то вполголоса и одёргивали ребят, которые по молодости срывались на громкий разговор. В скрипучем шкафу Далия обнаружила наборы постельного белья и несколько домашних костюмов, часть из которых неожиданно подошла каждому из нас. По-моему, в этих костюмах вполне можно было выходить в город, что я и собирался сделать завтра, если ничего не помешает. Домик был о трёх жилых комнатах. В одной жил сам Гном; там стояла его застеленная кровать и письменный стол с креслом и стулом напротив кресла. На столе лежало два «списывающих Судьбу» медальона и дешифратор, но какой-то странной формы. Мы тихонько прикрыли дверь в эту комнату. Нам было как-то не по себе. Другие две комнаты были почти пустые, если не считать упомянутого шкафа. Кроме него в каждой комнате стояло по паре кроватей, неизвестно какой давности, но с довольно чистыми матрацами. Странно. Он не говорил, что у него бывают гости, да ещё количеством больше одного. Может, он ждал детей с внуками? Нам-то это как раз подошло. Далия с сыновьями застелили кровати чистым бельем, и только успев содрать с себя грязную одежду, мы рухнули на кровати и мгновенно уснули.  Не было сил ни помыться, ни даже поесть.
Спали мы очень крепко, сладко спали. Проснулись отдохнувшие, в хорошем душевном состоянии. И мы согласились, что такого чувства поутру никогда не ощущали.
Утро было уже не раннее, тихое, мирное утро. На разные голоса пели, чирикали, клекотали птицы в саду. Далия встала раньше всех и уже помылась; она показала нам расположение этих комнат…  А ещё она нам показала, что наша одежда выстирана, выглажена и аккуратно сложена в головах каждой кровати. Обувь тоже была вычищена.
-Как ты успела всё это сделать? И где? спросил я.
-Нет, это не я, со страхом  ответила она. –Так уже было.
Тогда я резко открыл дверь в комнату Гнома. Там стояло кресло, а стул стоял напротив.
Дешифратор тихо гудел на столе и в прорезь его был вставлен один из медальонов. Я аккуратно прикрыл дверь.
-Я же сказал тебе, что он Волшебник!- сказал Дани, обращаясь к Рони. – И дом этот, и сад- всё волшебное!
Мы с Далией ошалело глядели друг на друга.
Знаете что, ребята, пойдемте -ка помоемся и позавтракаем. А потом всё обсудим.
Санузел был совмещённый, и это как раз было логично. Зачем одинокому старику другой в таком маленьком доме. Зато душей было два: один обычный, а другой- над старинной ванной на ножках. Так что нам удалось помыться быстрее. Обычной возни в душе сегодня не было. Ребята притихли и как-то сосредоточились.
Далия сказала, что в холодильнике много разных продуктов, но чтобы не копаться она сделала огромную яичницу с колбасой и помидорами. Всё это было свежее, и хлеб был мягкий.
-Может, он готовился к осаде? спросил просто так Рони.
-Да нет, он же Волшебник, он заранее знал, что мы будем у него, сказал Дани.
Во всяком случае, пока пришлось принять гипотезу младшего сына.
Ладно, сказал я. Давайте-ка кушать. Если он настоящий Волшебник, то сам себя вылечит и скоро вернётся сюда.
 И мы стали есть, а за едой поделились тем, что видели один и тот же яркий сон, похожий по форме, но разный для каждого по содержанию. Сначала всем снилось, что пол скрипит под чьими-то шагами, но это не вызывало никакого страха. Просто кто-то из своих встал и ходит по дому, быть может, в поисках уборной. Потом шаги затихли, и открылась дверь в комнату Гнома. Мы, все четверо, выстроились в очередь, не переступая порога. Первым был Дани, за ним- Рони, потом- Далия, и последним стоял я. Мы видели сидящего к нам спиной в кресле Эрика Гноми, одетого в белую рубаху.   Дешифратор на столе тихо гудел и подмигивал огоньками. На этом общая часть сновидения заканчивалась.
И вот тут-то все начали путаться. По настоящему- ну, хотя бы связно- никто ничего вспомнить не мог. Дани, который «вошёл» первым помнил только банальности, типа «слушайся мать и отца и хорошо учись». Рони помнил примерно то же самое. И ещё, чтобы он следовал за отцом- то ли всегда, то ли во всём. Непонятно, то ли в прямом, то ли в общем смысле? И Далия тоже помнила что-то вроде «храни семью». Правда, при этом она порозовела, как зрелый персик, из чего следовало, что она сказала не всё. Но я итак, в общем, догадался и не стал допытываться.
Со мною дело было сложнее. Призрак явно говорил со мной больше всех и давал серьёзную информацию. Но кроме слов «президент», «переворот» и «совесть» я ничего не помнил. Я не побоялся озвучить эти слова своей семье. И тут Далия вдруг вспомнила, какой я пришёл после Президентского Совета.
-Эли, может, сейчас ты мне расскажешь, что тебя так шокировало на этом Совете? Ты же обещал мне. А?
-Да, видишь ли, мне показалось, как раз то, что ты сама предположила. В машине я не хотел тебе говорить об этом. Дело в том, что именно по приказу Президента, разозлённого отказом наших жителей выйти вместе с военными, через наш район пустили часть этой армии убийц и мародёров.
-Как это пустили?!
-Им отрезали все другие пути для отступления, и у них не оставалось другого выхода, как лезть через стены и идти напролом через наши участки. Одна Судьба знает, что они там натворили, но вряд ли они прошли мирно. По данным генерала Ротема там погибло около двадцати тысяч человек…
Далия побледнела, насколько позволяла её смуглая кожа и зажала рот рукой. Другой рукой она крепко ухватилась за скамейку, на которой мы сидели, и откинулась на стену дома. Мы все испуганно вскочили, окружили её. Дани сбегал и принёс кружку воды. Я облил ей голову, побрызгал в лицо, дал попить. Зубы её стучали по кружке.
-Это же чудовищно!, наконец вымолвила жена. Ваш Президент мерзавец, подлец, убийца!!
Сейчас никак нельзя  было допустить развития истерики. Я плеснул остатки воды ей в лицо, присел перед нею на корточки и крепко взял за плечи.
-Во первых, не «ваш», а «наш». Или ты его не выбирала?
-Всё равно! Она уже плакала. Значит, истерики, скорей всего не будет.
-Во вторых, там точно не подсчитано. Эти числа приблизительные; может быть всех гражданских потерь вообще…
-Всё равно…это тысячи и тысячи
-В третьих, было приказано послать армию вслед и в обход; этот район зачищали от мятежников. Я думаю, сейчас там всё кончено.
-Всё равно. Хорош Президент, который, желая проучить людей, ему не угодивших, направляет на целый район своей собственной столицы банды убийц!
-Милая, я тобой согласен. Но, ведь, это война! Трусов и дезертиров на войне расстреливали. А предателей- тем более. И под это определение- под любое из них- могут подпасть все жители нашего района! За исключением нескольких десятков семей…
-Я не помню такой войны, где убивали семьями!
Увы! Ещё как убивали! А сейчас у нас ещё и гражданская война. Это самые жестокие войны. А разве эти десять лет, даже больше, у нас не шла похожая война? Другое дело, что никто не получил повестки, но Президент призвал выйти за законное правительство! Мы же с тобой это слышали! И, я уверен, большинство слышали его призыв. Я согласен с тобой, что так поступать нельзя было, и сам бы я так не поступил. Но он политик, который испугался. Значит, это не тот политик, который нам нужен на вершине власти. Тем не менее, он всё же победил….
Ага! Ты поддерживаешь его! Я разведусь с тобой...
-Что, прямо сейчас? А детей как, делить будем?
-Ну, уж нет, папа, мама! наперебой вступились дети. Тебе, мама, сказано было, хранить семью! А нам - быть в этой семье, помогать вам!
-А мне - сказал Рони - равняться на отца!
-Да уж! Сразу разводиться! Он хоть и слабый волшебник, но плохого не посоветует, добавил Дани.
Мы посмотрели друг на друга, взялись за руки и рассмеялись.
                ***

Эли! –Далия хлопнула себя по лбу.  А ведь эти три слова, которые ты запомнил из своего сна, знаешь, что могут значить?
-???....
-«Президент» устроил «переворот»…Поступай «по совести».
Я задумался. В памяти моей проплыли события предыдущих двух суток. Слова моего начальника Амирама Авинери. Слова Президента Луиша Галвао…
-Вполне возможно, Далия, вполне возможно. Но тогда все мы попали в очень серьёзный оборот. Из которого лично я вижу только два выхода.   Один - в крематорий, но туда мы всегда успеем. Другой - не намного лучше. Бежать далеко- далеко, и там остаться до конца жизни.
-Подожди, Эли. Это, ведь, только предположение. Давай попробуем пойти в комнату Гнома и поговорить наяву, через дешифратор личности. Мы же видели, что он включён и загружен чьим-то медальоном.
-Хорошая мысль. А что нам терять? Пусть и парни послушают из соседней комнаты. Дверь оставим открытой. Пойдём скорее, не будем терять время.
И мы вошли в таинственную комнату.
Там всё было то же, что мы видели совсем недавно. Дешифратор гудел сейчас вполсилы. Я сел на стул, напротив пустого кресла. Далию посадил на колени, благо это была лёгкая ноша. Ребята расположились в соседней комнате, на кровати.
Прибор был какой-то другой модели, но разобраться было можно. Сначала, всё же, мы посмотрели на второй медальон, лежащий на столе. Видимо, то был медальон жены Эрика. На его футляре оттиснута гравировка  «НИНА».  Я активировал дешифратор. Он загудел сильнее, на его экране появилось несколько размытое изображение.
-По моему, это Гном, прошептала Далия.
 Я не знал, на какую кнопку надо было нажать, и непроизвольно дотронулся пальцем до изображения на экране. Кресло напротив заполнила световая муть, из которой «вылупилась» фигура человека. Он сидел в кресле и улыбался нам. Это был определённо наш Гном. Я протянул руку к его руке, чтобы поздороваться. Но ничего не получилось. Моя ладонь прошла сквозь ладонь Эрика, ощутив только пустоту. Объёмное изображение улыбалось и шевелило губами, но мы ничего не слышали. Я показал знаками, что ничего не слышно. Он вытянул руку и показал на приборе тумблер, который мне надо повернуть, что я и сделал на всю катушку. Страшный рёв огласил дом и окрестности, так, что я испугался, как бы не пожаловали к нам незваные гости. Эрик тоже сморщился и показал  вниз ладонью,- чтобы я сделал нормальный звук. В конце концов, я отрегулировал звук
-Система, конечно, продвинутая по сравнению с обычными, но ещё не отработанная. Такой большой диапазон силы звука нужен для большинства фантомов из-за их слабой энергетики. У моего же с энергетикой всё в порядке.
-Значит, ты фантом, призрак. А как там настоящий Эрик Гноми? Он жив?
-Он борется. Ведь он же Волшебник. Если бы было иначе, этот осколок около сердца.… Думаю, что вы бы его уже не застали.
-Вот! громко прошептал Дани из-за спины призрака. Я первый понял, что он Волшебник!
Молодец, Дани!, не оборачиваясь, сказал Призрак. А почему ты понял это?
-Ну, как вам сказать…И сад, и дом- всё было как - будто из сказки. И одежда, и еда- всё было приготовлено как для нас. И наша одежда кем-то была выстирана, выглажена и сложена…
-А-а, это… Это смешение науки, техники и волшебства. Есть у меня тут некоторые сущности. Помощники. Они могут материализоваться и выделывать разные штуки с обычными вещами. Вот, только с Ниной этого не выходит, горестно вздохнул он. Только до уровня призрака может материализоваться. Сидели с ней иногда, как бы чай пили, беседовали. Я переписывал на второй медальон всё, что за день случилось, и ей заодно рассказывал. Три года так.
-А ты сам- спросил я- ты можешь материализоваться до настоящего Эрика?
-Если уж очень надо.… Для этого уйма энергии требуется. Нам сейчас этого не надо. В принципе, теоретически,  можно создать дешифратор, который из медальона покойного как бы настоящего человека воссоздаст. Но это только «как бы»…. Над таким прибором сейчас работают талантливые ребята. Тяга человека к бессмертию неистребима. Достичь этого не удастся всё равно, но что-то близкое…
-А ты сам, Эрик, как стал Волшебником? Почему нам не сказал тогда?
-Когда «тогда»? Когда встретились? А к чему нам тогда это было? У нас другие заботы были. А особые способности я ощутил у себя уже здесь, в городе. Наверное, я с этим родился. У нас там, да и вообще вверх по реке, часто встречаются такие. Тогда не обратил внимания большого на это. Механиком хотел стать хорошим. Ну, а способности свои по мелочи использовал. В основном, для работы, да как от опасности увернуться. В самом начале, изредка, когда совсем бедствовал, продукты на рынке воровал, в магазинах тоже. Голод не тётка, а волшебство моё такое было, что есть приходилось всё равно.…Однажды за этим занятием меня и поймал сам Исайя Берлин. Он уже тогда был человеком немолодым.… В общем, подучил он меня кое - чему и стал я в своей работе самым искусным на заводе. Научился и дом свой защищать: все бандиты мимо проходили, как будто и не было ничего…
-Послушай, Эрик, прервал я его. Всё это так интересно, что мы бы до утра тебя слушали. Но времени, боюсь, у нас мало. Ты же, наверное, знаешь нашу ситуацию?
-Пожалуй, даже лучше чем вы сами.
-Это ты насылал на нас всех сновидения сегодня ночью?
-Я насылал. Пришлось для этого потрудиться, да всё, видно, зря. Не запомнили вы.
 -А вот это было: «Президент» устроил «переворот»….Поступай «по совести».?
-Это было. Но это только отрывочки, хотя и очень важные.
-Это Далия расшифровала.
-Нет, тут целый роман можно написать. Но я не буду
-Гном, встрял Дани, а ты будешь потом рассказывать про волшебство и свою жизнь?! Он просил так умоляюще, что Эрик рассмеялся. Да я вам не только об этом расскажу. Если нам позволят обстоятельства,- всю историю наших земель расскажу.
Я свирепо посмотрел на Дани, но не выдержал и прыснул. И Далия рассмеялась.
-Как у вас здесь хорошо! Век бы жила здесь!
-Век- не век, но пока торопиться вам не надо. Хорошо бы Эрика Настоящего дождаться. Никто не знает, что вы здесь, а охрана у меня хорошая. Вон, искали, ведь, откуда рёв был, а прошли мимо и не заметили. А я вам расскажу самое главное. Но сначала расстрою я вас.  Вы, ведь, в свой дом хотите попасть побыстрее?
-Что, сожгли? упавшим голосом спросила Далия.
-Да. Но там дело ещё хуже. Кроме того, что его разграбили и сожгли, как, впрочем, и многие другие дома в вашем районе, ваши же соседи указали грабителям на ваш дом. Они кричали, что ты, Эли, крупный государственный чиновник, и вообще, что вы во всём виноваты. Впрочем, никому это на пользу не пошло. Мятежники всё равно расстреляли всех соседей и ограбили их жилища, а мятежников самих очень скоро зачистили правительственные войска. Я всё это сам видел. Парил, так сказать, лёгким облачком.
-Это понятно. Волшебник - что возьмёшь… Далия, держись спокойнее, иди на воздух, покури мою сигаретку. Они в кармане куртки. Она слезла с моих колен и вышла вон, стараясь не показывать, что плачет. Ребята тоже приуныли.
-Эрик, а у тебя есть здесь терминал, с выходом в Сеть?
-К сожалению, нет. Мне не нужно. Я итак узнаю, всё, что мне требуется.
Далия, тем временем вернулась, неся с собою некое подобие табуретки из сада. Она немного успокоилась и спросила Призрак Эрика-
Так ты обещал рассказать «самое главное».
-Ах, да, конечно! Итак, как вы знаете, трущобные жители вокруг города достали всех. Особенно же они достали рабочие кварталы, которые находятся  рядом с трущобами. Кроме того, они размножаются, как крысы. И наш Президент не придумал ничего умнее, как решить проблему кардинально. Впрочем, даже самый лучший Волшебник вряд ли придумал бы что-то другое….Может, другими методами…
-Да, вспомнил я, мой начальник, доктор Амирам Авинери, как раз в ночь путча что-то говорил об их выселении, вверх по реке, а если откажутся…
-Эли, дорогой, твой доктор Авинери или лукавил, или действительно не знал истинных планов Президента. Ну, кто же по своей воле откажется от такой кормушки, как город Эленгари! А коли так, то насильственное переселение полутора миллионов отморозков, которые ничего не умеют, кроме как воевать- да и то со слабыми- переселение на сотни километров вверх по Реке, в джунгли- это, ведь, технически невыполнимое дело! Поэтому он сразу решил разбомбить ВСЕ Окраины ракетами из боевых вертолётов. А утку пустил такую, как тебе рассказывал твой начальник. Впрочем, это почти что правда была. Президент наш- почти гениальный политик. Одним махом семерых убивахом.
Ведь если дело дошло до организованной преступности, то у каждой банды, клана и т.п, должен быть главарь. И чтобы им успешно «работать» у них должны быть покровители на самом высоком уровне. Это и школьники знают. Президент, конечно, подозревал, что что-то такое есть, но не подозревал, что его правительство до такой степени срослось с мафией. И вот он собирает всех министров и спокойно сливает свой план, который он придумал специально для них, и о котором тебе рассказал твой начальник. Министры- коррупционеры, естественно, передают всё паханам,  и они договариваются скинуть  Президента, то есть, устроить путч. Но Президент, не будь дураком, рассылает своих эмиссаров во все военные части, и генералы  вынуждены подписать меморандум о лояльности. Президент не очень доверяет военному министру и в обход него и министра полиции непосредственно предупреждает командиров подразделений о возможности готовящегося  путча. В результате, военные остаются в большинстве верными Президенту. Тут, как раз начинается путч, а у Президента всё  готово к нему.
-Стало быть, у мятежников не было никаких шансов?
-Практически никаких. Особенно, после того, как проваливается попытка убить Президента. Он перелетел на ту сторону Реки с верными ему министрами и из Гиллерота руководил дальнейшими действиями. 
-Ну, это-то я знаю. Сам там был и даже удостоился чести присутствовать, докладывать и беседовать с самим.…А ты это все знаешь откуда? «Облачком» летал?
-По всякому. Где облачком, а где от господина Исайи Берлина. У нас с ним связь  особая есть. Мы с ним всю эту заваруху обсуждали. Кстати, Президент приезжал к Исайе накануне событий.
-И что же?
-Всё, о чём они там беседовали, Исайя мне не захотел передать. Сказал, что это не суть важно. А вот самое важное рассказал. Он сказал, что по существу одобрил планы Президента. Но одобрил с тяжёлым сердцем.
-То есть?
Ну, Эли, ты же сам так думаешь. Исайя сказал, что Президент замыслил страшное дело. Но как руководителю государства выбирать ему не приходится. Выбор невелик- между ужасной акцией и гибелью города и всей страны.
-Это я понимаю. Я сам не раз приводил примеры, когда твой дом окружили хищные звери. Красивые и редкие, но желающие сожрать тебя и твою семью. Ты же не будешь миндальничать. Ты будешь уничтожать их любыми средствами и способами, невзирая на все вопли  защитников животных.
-Ай, Эли! Какие там красивые и редкие животные! Ему надо вычистить гадюшник! После этого он собирался подать в отставку. Не знаю, хватит ли у него душевных сил, чтобы преодолеть искушение стать диктатором.
-Скажи, а про нашу эпопею ты тоже всё знаешь?
-В общих чертах. Расскажи подробнее, что было после Переправы.
 Я рассказал как можно подробнее. Закончил я тем, что у нас сложилось впечатление, что Президент сомневается в моей лояльности, а потому и я не могу доверять Президенту. И вообще, откуда вдруг такое внимание к моей, достаточно скромной для такого уровня собрания персоне.
Эрик подумал с минуту-две и сказал – Это трудный вопрос. Возможно, он хочет поставить на  молодой средний класс, но пока сомневается. А ты у него- одна из первых проб. Возможно, тебя рекомендовал твой начальник.. Ну, а когда Президент увидел твою реакцию на свои приказы относительно Цветочного района, его уверенность в твоей лояльности сильно поколебалась. Вообще, ваше положение сложное. Пока больше ничего сказать не могу. Идите, занимайтесь своими делами, за ограду не выходите, по мобильному не связывайся ни с кем. А я должен посмотреть на в общую ситуацию, и касательно тебя и твоей семьи в частности. И посмотреть, как там Настоящий Эрик.
-Полетать?
-И полетать тоже. Прибор оставь, как есть. Я сам отрегулирую.
И он медленно растворился в кресле.
                ***

Холодильный шкаф на кухне был также аккуратно полон, как и утром. На этот раз мы с Далией обследовали его подробно. Чего там только не было! Всё было разложено в коробочки, пакетики, мисочки, кастрюлечки. Все эти упаковки содержали супы, мясные, овощные, фруктовые, сладкие блюда и мороженое. И что интересно, во-первых, вся эта тара подходила для микроволновой печи, а во-вторых, в каждой упаковке было по четыре одинаковых порции. Порции эти, может, были и поменьше тех, к которым мы привыкли, но это компенсировалось разнообразием блюд. Однако, это волшебное обслуживание имело пределы: каждый из нас не мог заказать себе отдельный обед. Вот сладкие блюда и мороженное- те можно было брать индивидуально. Глаза разбегались, и ребята спорили, особенно насчёт мороженого. По мне так было всё равно: трое суток мы и не ели по настоящему, а тут просто кулинарное великолепие. В конце концов, я остановил споры, чуть не стукнув по столу. Мы проголосовали, и получили по грибному супу, по жареной куриной ноге с овощным пюре, и каждый- какое хотел фруктовое желе. Мороженое тоже было выбрано, но в конце обеда отложено на потом. Микроволновка работала безукоризненно и была проста в обращении. Проблем с мытьём посуды тоже не было. Под раковиной, в виде мусорного ведра стоял утилизатор. Объедки вместе с посудой проваливались как в бездонную глубину, крышка закрывалась, что-то жужжало- и всё.
После обеда меня разморило, я прилёг и заснул. Далия тоже легла с толстой книгой, которую она нашла на книжных полках Гнома. Это был фундаментальный труд самого Исайи Берлина- «Происхождение и история общины в Эленгари». Но ложиться с любой книгой, а не то, что бы с фундаментальным трудом, да ещё после обеда – дело пустое. Так что этот фолиант вскоре выпал из её рук. Ребята же, наоборот, почувствовали прилив свежих сил и решили, как они потом рассказывали, исследовать участок Гнома, обойдя его изнутри, вдоль стены….
Проснулся я часа через два, как будто меня изнутри что-то толкнуло. Жены на соседней кровати не было. Парней тоже не было слышно. Начинало темнеть. Я почти побежал в дом. Свет горел только у Гнома в комнате. Оттуда доносились голоса беседы. Далия разговаривала с Эриком- или с его Призраком. Чётко слышен был только его голос.
-Да, там теперь темно. Но я дал им светящийся шарик-путеводитель. Прямо к дому выведет. –Нет, они не могли пройти Портал, но это моя вина. За всеми нашими хлопотами я забыл предупредить… Ума не приложу, как они прошли первую преграду? –А сейчас дождитесь ребят, поешьте и я жду вас всех здесь. Есть о чём поговорить.
Далия выбежала из комнаты и наткнулась на меня.
-Ой, Эли, я сама недавно проснулась; не хотела тебя будить- а ребят-то нет нигде! Побегала по саду, позвала их… А потом услышала гудки вызова из комнаты  Гнома.
-Ой, как он меня успокоил! Оказывается, там, в дальнем углу сада, Портал! Ты представляешь?
-Ну, про этот-то я не знал ничего. Но вообще я не раз слышал, что Эленгари это какой-то Перекрёсток Порталов. Не знаю почему, но об этом как-то неохотно говорят.
Мы вышли в тёмный сад, держась за руки. И почти сразу увидели ярко зелёную точку в самом дальнем углу. Она постепенно приближалась к дому, а за нею плелись два тёмных силуэта, постепенно принимающие очертания наших сыновей.
-Ну, что! Как ни выпусти одних, обязательно находят приключения на свою задницу. Хоть привязывай цепью к столбу…
-Пап, не сердись, пожалуйста! говорит Дани.- Мы же знали, что здесь всё спокойно.
-Да, вторит ему Рони. Мы просто решили обойти изнутри весь участок, держась стены. Я прошёл свою часть и кроме кустарника, деревьев, грядок, гаража и сарая ничего не нашёл.
-А я вообще кроме растительности ничего не видел, добавляет Дани. –Рони, продолжай.
-Ну, так вот. Когда я дошёл до самого угла, где мы должны были встретиться с Дани, я увидел, что никакого угла, никакой стены дальше нет. Метрах в двадцати, напротив, я видел другой «обрывок» стены, и к нему подходил Дани. Мы видели и могли слышать друг друга. Дани спросил меня, чтобы это могло быть? Откуда я знал?! Провал какой-то, выход на другой участок…может, там был внутренний парк… Во всяком случае, там было темнее, пахло прелью и грибами и в начале, по крайней мере, шла лесная дорожка. Лесная, да- там был настоящий лес. Было сыро и почти темно. Вдоль дорожки росли могучие ели… В зарослях что-то шуршало и попискивало. Сквозь просветы стволов виднелось солнце. Нам бы повернуть, но мы всё шли. Медленно, правда. Лесная тропа как-то исчезла, превратилась то в поляну, то в просеку. Стало светлее. Мы обернулись и обомлели. Великая Судьба! Пути назад не было! За нами стеной стоял могучий лес! Куда мы зашли? -Мы пропали, захныкал Дани.
 –Тихо ты, осадил я его, не теряй голову! Пойдём назад, поищем нашу дорожку. Довольно долго искали мы тропу, покрытую прелой листвой, и даже нашли три дорожки, но все они почти сразу заканчивались тупиком- густым лесом. Тут Дани закричал, так, что я сам испугался.
-Волшебный лес, не губи нас, пропусти домой!!
-Ты что, с ума сошёл от страха?!
-Почти, сказал Дани и опустился на пенёк, сжимая голову руками.
И вдруг как вскочит с безумными глазами!
(-Посмотрел бы я на тебя, если под тобой просто пень зашевелится - не то что в таком положении, как у нас- обиженно пробурчал Дани).
-Да, а пенёк-то немного распрямился и перед нами предстал гномик-лесовичок. Похож на нашего Гнома, только гораздо меньше. –Не люблю, говорит, когда в лесу орут, и, тем более, на меня садятся… Я особо не удивился, да и Дани успокаиваться стал. Волшебный лес- он волшебный и есть- рассудительно пробасил Рони. А Лесовик и говорит, скрипуче так:
-Нечего тут кому попало ходить
-Мы не кто попало; мы сейчас у Эрика Гноми живём, нашёлся Дани.
-Так тем более, развёл руками-корнями Лесовичок. Он должен был вас предупредить. Вот вам Путеводитель. Он вас прямо к дому приведёт. И выпустил из корявой ладони ярко зелёный шарик. Тот завис на секунду в воздухе и двинулся, на высоте метра полтора, огибая стволы деревьев. Вот, мы за ним и пошли, закончил Рони свой рассказ.
Ммда… Всё же скажем спасибо Эрику. Он хоть и забыл предупредить, но почувствовал тревогу и ринулся сюда. А дальше уже дело техники.
-Волшебной? спросил Дани.
-Ну конечно! Ладно, ребята. Мойтесь и пойдём кушать. Призрак Гнома хочет рассказать нам много интересного.
Ужин был, как обычно, разнообразный и вкусный. Не буду его подробно описывать; придумайте сами по своему вкусу. После ужина мы с Далией расположились напротив кресла Гнома; я настроил прибор и Фантом появился на этот раз сразу. Ребята, хоть и сели внимательно слушать на свои кровати, но перенесённые переживания и сытный ужин подействовали на них, как на всех молодых здоровых людей. Через несколько минут они уже крепко спали.
-Оно, может, и к лучшему, заметил «Гном». Не всё им полезно знать в моём изложении.
-Итак, мой настоящий прообраз, похоже, преодолел кризис. Конечно, с помощью врачей госпиталя. Они удаляли осколок, а он помогал им аккуратно его выталкивать. Затем он затянул рану так быстро, что не пришлось и зашивать. Когда персонал больницы узнал, кто он, они уже не удивлялись. Для обычного человека ранение было, безусловно, смертельным.  Тем не менее, ему придётся побыть ещё пару дней там. Для укрепления организма. Он ещё слаб, а медицинское лечение и уход не помешают и Волшебнику.
-Так что через пару дней увидите настоящего Эрика.
-А ты исчезнешь?
-Зачем же. Эрик меня «дозаправит», то есть скачает со своего медальона последние впечатления, и будет вызывать по разным делам, по надобности. Ведь мы с ним - единое целое. Только я виртуальный, а он настоящий. Кажется, я вам уже говорил, что только Волшебники могут иметь свою виртуальную копию при жизни. Вы можете называть меня просто его именем.
-Понятно. По моему, мы итак тебя часто называли просто именем Эрика. Но у меня есть пара вопросов - просто уточнить кое-что, пока мы не перешли к главному. Видишь ли, Эрик, вот большинство из нас, живущих в Эленгари, лет триста назад перешли в этот мир с Земли. Но там, вроде, не было волшебников, не было шимли, не было серых, зеленоватых… Как за сравнительно небольшой срок наше человечество так изменилось?
И второй вопрос- о Порталах. Их действительно много в Эленгари? Или их придумывают? И почему в высших кругах очень не любят затрагивать эту тему?
-Подробно ответить на твои вопросы, Эли я не могу. Во- первых, у нас нет времени на это, и не для того мы здесь собрались. У меня есть фундаментальный труд господина Исайи. Там много ответов на похожие вопросы, да и то он сам многого не знает. Отвечу одним-двумя словами- генетика и электронно- биологическая техника; эти отрасли у нас продолжали развивать. Всё остальное почти не сдвинулось с места. Даже самолётов у нас нет (ты видел их на картинках). Атмосфера какая-то не та. А что мы знаем об Океане, в который впадает Великая Река Эленгари? Только то, что над ним -чуть отплывёшь- такой же туман, как на Туманных землях. И внезапно появляются гигантские волны, иной раз- как небоскрёбы в нашем городе. Так что плаваем на посудинах, только по Реке. А люди эти все на Земле были, разве что зеленоватых не было… Волшебники и шимли тоже были, но у первых способности давно не развивались, а вторые делались врачами, ценой больших мучений и затрат… Что до Порталов, то их здесь, по сравнению с Землёй много, и мы всех не знаем. (Об этом, что у меня на участке открывается, я узнал почти сразу, как здесь поселился). Там лежат неизвестные миры, в которые нельзя попасть, как через обычную дверь, но которые открываются совершенно непредсказуемо и, порой, выбрасывают такое… Ты что, думаешь, что жители Окраин пришли из наших же провинциальных городков? Ну, небольшая часть, может быть….  Поэтому эту тему стараются не затрагивать.  Мы- недоразвитая цивилизация, Эли! Мы какой-то перекрёсток Вселенной. У нас есть хорошие учёные по прикладным отраслям. И то, они скорее техники, каждый в своей узкой области. И я остался бы простым механиком, кабы не Исайя, который не только развил во мне способности волшебника, но и очень многому научил сверх того. Сколько у нас по настоящему читающих людей?! Единицы! А где у нас фундаментальная наука?! Мы же почти не знаем Мира, в котором живём! Перед нами реально стоит опасность полной деградации, застывшего общества. Но покоя-то всё равно не получилось!  Поэтому Президент, прекрасно всё понимая, хочет отвести хотя бы непосредственную опасность. Вот таким жестоким, но необходимым методом. Волшебников мало, и они могут далеко не всё. Хотя бы создали что-то вроде Академии, где учили бы людей, в которых спят способности Волшебников. Может, это заменило бы в какой-то мере фундаментальную науку. Пока живы ещё несколько таких стариков, как Исайя. А то и учить будет некому!! Всё, всё, всё! Хватит! А то я и до утра буду этак говорить. Вернёмся к нашим баранам, как говорили в древности.
                ***
-Итак, был я в центре города. Вообще, в городе спокойно. Все возвращаются к нормальной жизни. Комендантский час  сегодня отменили. Никаких налётов, нападений… Но пока они все там, на Окраинах- это временно. Залетал в Президентскую Резиденцию, в Дом Правительства. Там атмосфера рабочая, без суматохи. Готовятся к Ассамблее Республики и к суду над заговорщиками. И, конечно, к операции по уничтожению Окраин. О тебе и твоей семье ничего не слышал, пока Президент не остался с глазу на глаз с твоим бывшим начальником Амирамом. Теперь он уже не непосредственный твой начальник, а Министр. Внутренних Дел.
-Да он итак был первым заместителем МВД. Это его следующая ступенька. Правда, он хотел подавать в отставку по здоровью.
-Выглядит он, и правда, неважно. Но, вот слушай их разговор. И Эрик стал пересказывать, артистически имитируя голоса.               
Присаживайся, Амирам. Как ты себя чувствуешь? Инсулин сделал? Поесть не надо?
-С этим всё в порядке, Луиш. Самочувствие не хуже, чем обычно. Можем даже выпить коньячного эликсира- того, коричнево-зеленого. Если ты не против, конечно.
-Нет, не против. Ты говорил, что угощал им Эли Галеви в ночь мятежа. Кстати, ты не в курсе, где он может быть? Я посчитал дальнейшее пребывание его с семьёй в Гиллероте нежелательным и приказал отправиться в Город. А я знал, что дом его сожжён, все соседи погибли. Но он вообще не появлялся в Цветочном районе, я навёл справки.
-Луиш, последнее что тебе нужно сейчас- это следить за Эли. Поверь мне, он был- я имею в виду до переворота- одним из преданнейших людей твоему режиму.
-А после?
-Не знаю. Не думаю, что что-то кардинально изменилось. Он позвонил мне ещё до того, как приехал в Гиллерот. Мы тогда были на крыше нашей башни, ждали вертолёта, чтобы перелететь на тот берег. А нас обстреливали танки мятежников. Я не мог с ним подробно поговорить тогда; его могли обнаружить. Я рекомендовал ему ехать к тебе- и он приехал. Подробности мы знаем из его доклада тебе. Ему пришлось, в сущности, бежать с семьёй из дома. В конце концов, он не отвечает за поведение своих соседей, а вёл он себя вполне достойно. Всей семьёй они рисковали жизнью. Да что я тебе говорю! Ты и сам всё прекрасно знаешь.
-Я видел его реакцию на операцию «Помятые Лепестки»… Да и раньше он высказывался…
-Луиш, ты меня прости, конечно, но тебе пора переизбираться. Ты уже организуешь институт сексотов.
- Переизберусь, не беспокойся! Может и таблетку приму. Только гадюшник сперва  уничтожу. Твой Эли вряд ли возьмёт на себя такую ответственность.
-Вряд ли. Но он найдёт другой путь. Наверное, более трудный, но менее радикальный.
-Не знаю. Ты меня почти убедил. Кстати, никаких сексотов не было. Ты же сам рассказал о вашем ночном разговоре из чего я и сделал некоторые умозаключения. Одно только плохо: я его унизил своим недоверием с самого начала, как он приехал в Гиллерот. И потом тоже. Так что, тут проблема теперь, насколько он доверяет МНЕ. Найди-ка мне его, Амирам, скажи, что я хочу с ним серьёзно поговорить, а заодно принеси извинения от моего имени… Может назначу его министром Полиции… Хотя не знаю. Ладно, ступай. Спасибо за интересный разговор.

-Вот на этом они и расстались, заключил Эрик своим обычным голосом. Так что, Эли, думай. Теперь, похоже, решается вся твоя карьера. Да что карьера! Судьба твоя, жизнь. И твоей семьи тоже. Для начала заряди телефон- он наверняка у тебя разряжен. Прямо от моего аппарата можешь зарядить. Он показал ряд дырочек и я без труда подобрал нужную пару. А теперь мы расстанемся. Ложитесь спать; вряд ли Амирам станет звонить тебе ночью. Вечером он наверняка звонил, да не дозвонился.

Спать-то спать, да не заснуть после таких сообщений. Далия спросила шёпотом
-И что ты решил?
-Ну что я могу так сразу решить?! Если ты можешь заснуть- постарайся. А я-то и днём спал два часа, да ещё такой разговор.
-Не думай о нас. Мы как-нибудь устроимся. Помнишь: «Поступай по совести».
-Ага, сейчас! Ты хоть сама-то думаешь, что говоришь? Кроме того, «совсем по совести» здесь не выйдет. Выбирать придётся между плохим и ужасным.
-Что ты имеешь в виду?
-Что имею, то и введу, созорничал я, перебираясь к ней на кровать. Сколько мы с тобой уже не кувыркались?
--Оставь, Эли. Суток трое; для нашего возраста вполне нормально. Сейчас не до этого. И не обижайся ты! Я тоже хочу, но у меня внизу всё зажато. Скажи лучше, что плохое, а что ужасное…
-Ну, во первых, Президент хочет повязать меня с собой в том злодеянии, которое хочет устроить. А это, всё же, злодеяние, не спорь со мной. Или же никому из нас не будет никакого хода. И это ещё самое лучшее. А худшее в том, что нам придется разлучиться.
-Она молчала. Но я знал её. Какой-то, пусть и глупый, но план у неё был.
-Не томи. Выкладывай, что там у тебя.
-Давай уйдём через этот Портал. Все вместе. Гном поможет нам…
-Ну, что ж. Этот план не лишён разумных сторон. Правда, никакой Гном не поможет нам выжить в том Мире всю нашу жизнь. Мы же не знаем, насколько дружелюбен окажется тот мир. Из того, что ребята видели, мало, о чём можно судить. Кроме того, ребятам надо учиться. Впрочем, всё это так, или иначе разрешимо. Надо подробно переговорить с Гномом. Но, знаешь, милая моя, по моему бесчестно так вот бежать. Я имею в виду только себя. Президент хочет со мною поговорить, и явно не о погоде, а я даже не являюсь, и вообще исчезаю… Как-то это не по мне. Поэтому будет звонок, или нет- всё равно мне надо пойти к Президенту. Вот если вы меня не дождетесь пару суток   тогда иди к нашему Волшебнику и договаривайтесь с ним. Без него вам всё равно туда не выбраться. Я уж не говорю о машинах, инструментах и т.д. Кроме того, Гном, со своими способностями может быть связным между мирами….
-Э-э-э! да ты, кажется, засыпаешь. Меня и самого развезло от этих разговоров. Давай спать. Не ждать же всю ночь сигнала вызова.
               
                ***
Нам не пришлось подниматься ночью из-за сигнала телефона. Уже и утро было не слишком ранним, и мы успели отправить естественные надобности и помыться, когда мой телефон мелодично затренькал. Я вынул его из гнёзд, поднёс к уху и услышал голос Амирама Авинери-
-Эли, Эли! Это ты?!
-Я, я доктор Амирам! Слушаю вас очень внимательно. На всякий случай я выбежал вон со двора. Далия помогла мне открыть ворота.
-Ты где сейчас находишься?
-Я на Дальней Набережной, между Окраинами и Цветочным Районом. Разговаривая, я старался как можно дальше удалиться от участка Гнома.
-Эли, ты можешь подъехать через час- полтора к Резиденции Президента? Он будет ждать тебя.
- Конечно. Только пойду, позавтракаю. А вы тоже будете там?
-Вот и славно. Я если и буду там, то не всё время. Президент будет говорить с тобою с глазу на глаз. В общем, ждём. Пока.
 Обычным шагом я вернулся домой, и мы сели завтракать.
После завтрака я зашёл в комнату Эрика и вызвал его Фантом. Рассказал о коротком телефонном разговоре.
-Мог бы никуда не убегать, хмыкнул Фантом Эрика. Во-первых, тебя никто не пеленговал. Да и зачем это нужно? Во-вторых, как раз лучше разговаривать здесь: отсюда засечь невозможно. Поезжай без страха, спокойно.
-Я итак спокоен.
- Ну и прекрасно. Не думай, что ты сюда не вернёшься. Вернёшься. А завтра должен вернуться Настоящий Эрик, и у вас будет время всё спокойно обсудить.
-А ты исчезнешь.
-Для вас- да. Зачем вам копия, когда будет оригинал? А Эрик будет меня использовать по своему усмотрению. Ладно, бывай, уже исчезая, попрощался он.
Я вывел грузовичок из гаража, мы с ребятами вынули оттуда всё оружие и помыли, почистили его. Потом я переоделся в единственный чистый костюм. Всех желающих ехать со мною  отшил сразу. Даже Далию, которая хотела продать в городе кое-какие драгоценности и купить ещё одежды. Это было нужно, но не в этой поездке.
Теперь я мог ехать быстро и почти прямо. Повернув налево, в другую сторону от переправы, я выехал на центральный проспект и вскоре оказался у Резиденции Президента. Припарковав грузовичок, я поднялся по широким, мраморным ступеням к старинной, массивной двери из дерева гру.  Двое часовых с автоматами преградили мне путь. Я сказал, что мне назначено и предъявил документы. Один из часовых взял моё удостоверение и прошёл внутрь. Другой направил автомат на меня. Я сделал неопределённо скучающий вид и осмотрелся. Только сейчас я заметил, что резиденцию ремонтируют, и уже не первый день. Следы от пуль и снарядов внизу были заделаны и закрашены. Леса поднялись выше. Не все стёкла ещё были вставлены… Тут вышел другой часовой и вежливо пригласил меня внутрь. В вестибюле тоже шёл ремонт. Младший офицер в конторке рассматривал моё удостоверение разве что не лупой. Как редкое насекомое. 
-Кто Вам назначил, и по какому вопросу?
-Господин Президент, лично. Вопрос государственный, как я понимаю.
-Хм… Он оглядел меня и поднял трубку внутренней связи. Что он там говорил, я не слышал, но встал он уже почти по стойке смирно.
-Пожалуйте, господин! Вот Вам специальный пропуск. Вверх по лестнице и направо. Вас ждут. Осторожно, не испачкайтесь!
Я поднялся по широкой, такой же, как и наружная, но двухпролётной лестнице, и подошёл к высокой двери, того же дерева, что и наружная. На стене, справа от двери, крепко привинчена литая таблица: «Президент Республики Эленгари». Массивная, затейливой работы ручка из жёлтого металла подалась легко и беззвучно. Я очутился в обширной комнате, где сидел секретарь Президента, а по стенам стояли стулья с синей обивкой. Несколько человек ожидали приёма. Секретарь взял у меня пропуск, кивнул головой, что-то черканул на розовой картонке и вернул пропуск мне. -Посидите пока- показал он мне на стул. Но долго сидеть мне не пришлось. На столе у секретаря звякнуло, он поднял трубку и сразу кивнул мне.
-Господин Эли Галеви, проходите. Я очутился в кабинете ещё более просторном, чем приёмная. Но сам стол Президента, его кресла, личный холодильник-бар, шкаф для одежды и тому подобные мелочи занимали едва ли десятую часть кабинета. На всём остальном пространстве стояли книжные шкафы и стеллажи с книгами. Настоящая библиотека.
Я видел Президента второй раз, но он мало отличался от первого. Разве что одет гораздо лучше и не такой усталый. Но некая усталость его лица была постоянной маской. Это было сразу видно. Такие лица бывают у людей, не то, чтобы уставших от чего-то конкретного, но уставших вообще, уставших от жизни. Он показал мне на кресло перед своим столом.
-Садитесь, Эли. Поговорим немного. Кстати, что вы скрываетесь? Вас, ведь, никто не преследует.
-Извините, господин Президент. Но во-первых, мы не скрываемся. Просто нам не было никакого смысла возвращаться в Цветочный район. И Вы прекрасно знаете почему. Во-вторых, у меня есть основания считать, что Вы чем-то недовольны мною.
-Вот как. И чем же?
Вероятно, господин Президент, у нас есть разногласия в отношении прав человека.
-Вы имеете в виду Цветочный район?
-Да, конечно, и это тоже. Они заслуживали наказания, но не такого жестокого. Но не только это.
-Давайте сразу поставим точки над «I», как говорили в старину, в этом вопросе. Я признаю свою вину и понесу наказание. Тогда, в разгар военных действий всё висело на волоске. Я не мог сдержать себя… в руках. Или как это говорится… Я уйду в отставку, а потом…Мне уже почти семьдесят… А жители вашего района, ведь не бедные люди?
-Да, конечно.
-Ну вот. Они все заплатят в прямом смысле. Я просил Министра Финансов обложить их десятипроцентным налогом, с тем, чтобы  эти средства пошли на повышение зарплаты рабочим, которые не побоялись выйти с оружием… Понятно, что у них была другая ситуация… Так что ещё?
-Ещё предстоящая зачистка Окраин. Это, ведь, тоже Ваш проект?
-И это вы считаете, нарушением прав ЧЕЛОВЕКА?!
Я растерялся. -А как же ещё? -Они такие же, как мы. Только жёлтоватой расы все…
-Знаете что, Эли. Если вам недостаточно убийств, набегов и грабежей- и даже Цветочного района, то словами я вам ничего не докажу. Не хотел я, да придётся показать вам кино. Пройдёмте-ка в ту дверь справа. Посмотрите кино, а я пока приму посетителя.
Мы зашли в небольшой кинозал без окон, обитый чёрной материей.
- Мы вели съёмку с вертолётов, с крыш рабочего квартала, иной раз некоторые смельчаки снимали напрямую, из леса. Я вам настрою и уйду. Мне это лишний раз смотреть вредно, да и другая работа есть. Президент включил проектор и вышел, а на меня с экрана стал надвигаться сплошной зелёно-рыжий растительный покров. Камера надвинулась прямо на кроны деревьев и прошла через них. Внизу я увидел грязную деревушку, с разнообразными, но одинаково убогими постройками. Иные были из естественных материалов, -круглые и квадратные хижины, сплетённые из прутьев и крытые соломой. Иные- непонятных форм, частично из городских материалов- вывесок, дверей, ящиков, даже окон – но расположенных как попало. Немало было одеял, ковров; всё это было взято из города, либо со свалок. Некоторые жилища были «сконструированы» из больших бетонных колец. Большинство материалов были, скорее, продуктами грабежа, так как наши свалки были небольшими, и, достигнув определённого размера, сжигались в специальных машинах. Между хижинами-трущобами бегали голые ребятишки, измазанные в липкой грязи «улиц», которая, если присмотреться, состояла из земли, отбросов, испражнений и мочи. Посреди деревни (всё же там жили около тысячи человек!) располагалась утоптанная площадь, вокруг которой собирался народ, в том числе и детишки. На протянутой через площадь, между двумя большими деревьями верёвке, или проволоке висели человек десять- двенадцать захваченных в плен горожан.  Все они ещё были живы и даже не истощены! (Чуть позже я понял- почему). Все они были голые, мужчины и женщины вперемешку. Толпа расступилась и вперёд вышли мужчины, голые по пояс, но в военных брюках и сапогах. (сняли с убитых, промелькнуло у меня в голове).  Все они были с винтовками, но начали с того, чем умели лучше пользоваться. С метательных ножей и луков. Каждое попадание встречалось радостными воплями и криками толпы, топаньем ног и хлопками в ладоши. (хорошо, что я не слышал звуков, но всё это было хорошо видно). Особенную радость доставляли мучения жертвы, когда она начинала извиваться от боли. Впрочем, это были хорошие стрелки, и вскоре всё было закончено. Но теперь стрелки должны были потренироваться в стрельбе из винтовок. Они стреляли уже по трупам, и особенный восторг публики вызывало попадание в то место, куда до этого попали нож или стрела. На этом представление не закончилось. Вперед теперь вышли подростки, примерно возраста моих сыновей. Они не были так «шикарно» одеты, как «отцы», но на некоторых были не только набедренные повязки. Надо сказать, что эти ребята тоже уже научились пользоваться огнестрельным оружием. Но здесь было другое соревнование. Самым шиком было перебить пулей кисти покойных, так, чтобы труп свалился на землю. Тогда выигравший забирал его в свою семью, где тело разделывали, как антилопу и варили или жарили. Видимо, показывали какой-то праздник. 
Так они и тренировались, и праздновали, устраивая свой людоедский пир пока экран не осветила ослепительная вспышка. Именно ослепительная, ибо я невольно зажмурил глаза и думал, что ослеп, когда открыл их. Потому, что экран был чёрен. И только когда я заметил по краю экрана обугленные, догорающие деревья, я понял, что не ослеп. Но всё, всё остальное сгорело начисто. Разве что обугленные камни напоминали о железобетонных трубах. Экран погас.
Интересно, сколько прошло времени? Я- не робкого десятка парень, но мне было не по себе. Как-то ещё потряхивало, подташнивало, и почему-то казалось, что тянет дымком и жареным мясом. Наощупь я добрался до той стены, где должна была находиться дверь, приложил ухо- может быть стена не такая толстая?- чтобы узнать, свободен уже Президент, или нет. Несмотря на то, что я услышал отголоски разговора, я понял, что выйти можно. Второй голос принадлежал  Амираму Авинери. Я постучался в стенку, дверца сразу открылась, и мой (бывший?) начальник быстро препроводил меня в туалет. Туалет был шикарный, истинно президентский, однако мне было не до рассматривания.  Меня вырвало и пронесло почти одновременно; по счастью, я нигде не запачкал. Умывшись, я вернулся в кабинет-библиотеку Президента, доктор Амирам усадил меня в кресло, напротив себя- и- через стол- Президента. Он дал мне стакан холодной воды, а потом- без промедления- заставил выпить рюмку той самой  терпкой жидкости, которой угощал в ту, первую ночь переворота. Казалось, прошло уже сорок дней, хотя на самом деле- едва ли четверо суток. Наконец, работа доктора Авинери по оказанию мне неотложной помощи закончилась успокаивающей сигареткой. –О, мой спаситель! Каков бы я был без него перед Президентом Республики!
-Извините меня, пожалуйста, сказал я, очухавшись.
Ничего особенного,- сказал Президент. – Обычная реакция нормального человека. Это далеко не самый занимательный ролик в моей коллекции. Мы показываем эти ролики лётчикам боевых вертолётов, так и то не всех можно допускать после этого до операции.
-А… этих несчастных нельзя было спасти? Ну, отбить как-нибудь…
-Увы! Отравленные стрелы. Они итак были обречены.
В разговор вступил Авинери. –Помнишь, Эли, как я тебе рассказывал, как Окраины образовались. Да ты и сам знаешь. Теперь лучше…. Но даже ты не знаешь главного. Он посмотрел на Президента. Тот устало кивнул, прикрыл набрякшие веки. Доктор Амирам продолжил.
-Я тогда тебе рассказал малую часть правды, только о Внутреннем Кольце- где сейчас рабочие кварталы. Они сами построили себе дома. Там никаких трущоб не было- только времянки, в самом начале. Детей у них было больше, чем у нас, но тоже только в начале. Ведь кто были эти люди?- Наши крестьяне, фермеры из глубинки, прочий разношёрстный люд…  Да, первые лет сто там было всё, как я и говорил- и грязь, и нищета, и преступность. Но никаких банд не было. Они сами с этим боролись. Вместе с городом. Так что там постепенно всё уравновесилось. Сколько надо было рабочих рук, столько и было….
Внезапно доктор Авинери замолчал, резко побледнел и начал сползать с кресла. Глаза его остановились. Я бросился к нему, пощупал пульс. Кожа была липкая, холодная. Пульс не прощупывался. Я сбросил тело на ковёр и начал массаж сердца и дыхание рот в рот.
-Раз, два ,три, четыре; вдох. Раз, два, три, четыре; вдох…
- Я не врач, но знал, что это может быть вызвано и падением сахара в крови.
-Он давно ел?! –заорал я Президенту, не прекращая свои действия.
-Недавно. Мы недавно закусывали. Он был почти такой же бледный и руки его дрожали, когда он вызывал секретаря. Секретарь сразу всё понял, вызвал бригаду, но и её усилия были тщетны.
                ***
Так умер мой бывший руководитель доктор социологии Амирам Авинери. Умер обычной смертью, в почти обычном для нашего Мира возрасте. Немного раньше, ибо у него был полный букет болезней, предрасполагавший к такой смерти. Только в последние дни его жизни я понял, что у меня был такой могущественный друг.
Президенту тоже потребовалась помощь. Его уложили в постель, предписали лечение и уход. Он соглашался всё выполнять несколько дней, пока не почувствовал себя достаточно окрепшим, чтобы вновь выполнять свои обязанности. В тот день он не отпускал меня ещё несколько часов. Мы мало говорили- он больше дремал-, но долго не отпускал мою руку. Наконец он уснул, и я осторожно вышел из комнаты, оставив его на попечение врача.
В дом Эрика я вернулся уже в темноте. Пока я ехал, в ушах у меня звучали последние слова Президента.
-Эли, Амирама больше нет. Значит ты, как его заместитель назначаешься Министром Внутренних Дел. И Вице-Президентом. Приказ об этом уже подписан; ещё при своей жизни Амирам просил включить тебя в приказ. Стало быть, тебе придётся управлять страной полгода, до следующих выборов. По Конституции. А дальше…если захочешь, можешь выставлять свою кандидатуру. Запомни только, что конкуренты у тебя будут сильные. И что такое политика- ты знаешь.
Я ничего не ответил, только кивнул в знак согласия.
Дома, у Эрика, все уже знали о том, что произошло. И не только благодаря сообщениям, но и волшебным способностям Эрика-Фантома. Сыновья были в восторге, узнав, что я буду Министром и могу быть Президентом. Далия- я видел- гордилась, но больше была  встревожена и озабочена. Я был рад, что ничего не надо объяснять, махнул рукой и ушёл в комнату Гнома. Я был настолько опустошён, что даже не подумал, что завтра уже надо на службу. Мне требовался хотя бы один день, ещё один свободный день. Я включил аппарат и в кресле напротив материализовался Фантом.
-Я, Эли, всё знаю. Как раз, когда умер господин Авинери, я там «парил», над вами.
-А ты видел фильм, что показывал мне Президент?
-Да, кусочек посмотрел. Это было в прошлом году, после нападения на Правительственный городок. Эти полукочевники пришли лет двадцать назад, через какой-то неизвестный Портал. Об этом тебе господин Амирам не успел рассказать, а в самый первый ваш разговор- скрыл.
-Он не совсем скрыл…. Сначала не всё сказал, а потом намекнул на Порталы…
 Они страшные существа. Ворвались, как ураган, чуть не захватили город. Но, к счастью, у нас уже был боевой опыт. Отогнали. Они умчались в степь и полупустыню, частично сгинули в Туманных землях. Часть их вернулась под стены города и образовала Внешнее Кольцо Окраин. Они сообщаются со  своими сородичами, которые остались в степях и пустынях. Там свободнее, но особенно не разживёшься.
-Значит, их будут зачищать?
-В первую очередь. Другие, поумнее, может, поймут сами...
-Про них тоже доктор Амирам не успел рассказать?
-Про них-то –самое главное и есть! Не только покойный не успел рассказать, но и я- когда мы с тобой и с женой твоей говорили. Заговорился я тогда, а потом времени не было. Слушай же сейчас.
-Лет сто назад, или чуть поменьше, тоже какой-то Портал в джунглях выплюнул их на нашу голову. Это совсем другие люди в сравнении с теми дикарями, которые пришли позже.  Было их несколько тысяч. Люди как люди. Хорошо, пропорционально сложены, многие- просто красивы. Цвет кожи- всех оттенков, от иссиня-чёрного, до молочно белого. В основном- смуглые. Язык их мелодичен, легко изучаем, хоть и не такой простой, как наш. Интеллект- не хуже нашего. Знаний меньше, это -да. Большинство совсем необразованны. Но договориться, как нам показалось тогда, с ними можно было. 
Постепенно мы узнали, что они наши земляки, что они с Земли, которую они называли Терра. Это, конечно, многое объясняло. Узнали мы, также, что они бежали со своей родины, преследуемые военными и полицией….
-Короче, Эрик, они-то и оказались настоящими бандитами.
-Именно так. Извини, может, я много говорю, но как-то хочется по полочкам разложить.
-Это ты меня извини. Просто я очень устал, а завтра, наверное, на работу надо.
-Не мне уж тебя учить, Эли, но в здании МВД ещё ремонт идёт. Так что ты можешь заехать, как бы осмотреться, провести конференцию… Ты же теперь большая шишка.
-Вот именно поэтому с утра и надо это сделать…. Итак, как я понимаю, эта компания не сразу стала безобразничать.
  -Нет, нет, не сразу. Они попросили разрешения жить около города. Им разрешили, при условии, что они сами будут строить себе дома и исполнять некоторые наши законы. При этом получать жалование, как рабочие. Довольно быстро они опоясали город вторым кольцом Окраин. Но строили недолго. Дома 2-3 построили, и те- не достроили. Стали строить себе лачуги из всяких отходов, строительного мусора… У нас же тепло. И у них в стране было тепло… Такой грязи и дикости, что ты в кино видел, у них не было, конечно. Но попахивало…. Они радовались, даже гордились своим «новостроем». Сказали, что прорабы и инженеры наши им не нужны…
-Подожди. Так что, никто и не работал у нас? А чем они питались вообще?
-Нет. Некоторые ушли в рабочие кварталы, работали на стройках города и даже на заводах.  В основном, они работали мусорщиками, подсобниками. Я подозреваю, что сородичи отнимали у них почти все деньги. Они очень боялись их. Вот… А большая часть выращивала овощи на огородах, фруктовые деревья кое-где насадили. Многие их растения неизвестны нам были, но потом оказалось, что очень вкусные. И наши стали покупать у них, а они получили доступ на рынки. А в начале- на улицах продавали. Развели птицу диковинную, ну, и обычных, знакомых нам кур, индюшек.
-Слушай, Эрик! Опять же, извини, но я уже засыпаю. Ну, живут люди, как фермеры, не мешают, даже пользу приносят. Где опасность-то?! Та, что мы сейчас на своей шкуре…
-Не кипятись, Эли! Ещё не так поздно. То, что я тебе рассказываю, лет двадцать заняло. Ну, хорошо, я сразу тебе скажу, получай!
 -Во-первых, они стали бесконтрольно размножаться. Сказали, как в старину- дети -дар Божий. Сколько хотим, столько имеем. Мол, сами прокормим. Через несколько лет жители города ужаснулись. Вокруг бегала куча детей и норовила что-нибудь стащить. Они стали объединяться в кланы, а кланы дрались между собой. Подросли детишки. Убийства пошли. Стреляли, по ночам стали на город нападать…. Своего-то обеспечения не хватало.
-Стоп! Как стреляли?!
-А это, как раз, во-вторых. Оружие у них было. Только они спрятали его до времени. Ружья у них были, пистолеты, автоматы. Даже гранатомёты. А нам-то воевать не с кем было. Военную промышленность сократили до минимума. Но, всё ж, больше, чем у них. Стали увеличивать производство.
-Подожди. Это же невозможно! За столько лет у них и оружие поизносилось, и патроны кончились…
-Грабили военные склады, заводы. Работали на заводах этих- и воровали- под угрозой смерти. На какое-то время хватило им, да мы тоже не лыком шиты. Поставили заслоны. А тут и дикие пришли. Как-то эти договорились с дикими, чтобы вместе нападать. Человечину они не ели, религия не позволяла. Но голод у них начался, на этот раз нешуточный. А народу уже миллиона полтора-два. Жили друг на друге. Молодёжь отвязанная, на всё готовая. Да, остальное тебе господин Авинери рассказал, наверное.
-Рассказал. Да я и сам знаю. Я теперь понимаю. Они диким людей поставляют- живых, или мёртвых. И дикие им помогают в налётах.  Но всё равно не хватило ресурса. С мятежниками связь наладили. А наш Президент своё задумал, да так, что и к мятежу оказался готов. Ну всё. Я пошёл спать.
-Иди Эли. Но напоследок интересную вещь расскажу. Коротенькую. Знаешь, когда наши трущобники совсем озверели?
-Ну?
-Когда- давно ещё было- стали нашим белый порошок предлагать. А наши люди и понятия не имеют, что это. Смеются, что, мол, за такие деньги какой-то порошок. Пробовали, жевали- ни черта! Химики потом сказали, что это наркотики. А наши люди, ни к каким наркотикам невосприимчивы. Тоже генетика. Что такое наркотики- почитай в Сети. Спокойной ночи!
 Не ранним утром следующего дня всей семьёю отправились мы в «город». Другой машины и другой одежды у нас не было, и мы поехали уж «как есть»,  как простые фермеры из глубинки. Город постепенно отходил от встряски; военное положение отменили, но комендантский час ещё был в силе. На крупных перекрёстках ещё стояли бронемашины или танки, по главным улицам ещё патрулировали армейские или полицейские наряды. Но общее движение стало почти обычным и свободным.  Первым делом я направился к своему министерству, предупредив заранее секретаря по телефону. Подъезжая к знакомому зданию, я не заметил никаких следов бойни, свидетелем которой был около недели назад. Остановив грузовичок метров за сто до будки часового, я передал руль Далии, она развернулась и поехала с ребятами по магазинам и прочим делам. Мы договорились быть на связи. А я пошёл дальше пешком.
 Я не знаю, каким образом разнеслась весть о моём назначении; скорее всего Президент попросил секретаря подготовить приказ. Во всяком случае, секретарь министра встречал меня прямо у шлагбаума. Мы были хорошо знакомы, но теперь выражение лица его изменилось, как у манекена, с приклеенной вежливой улыбкой.
-Добро пожаловать, Господин Министр! Разрешите проводить Вас в кабинет.
-Рами, вы что? Первый раз меня видите?
-Никак нет. Однако, Протокол и субординация, Господин Министр. При этом он поклонился, а часовой взял под козырёк.
Здание министерства было в нескольких местах сильно повреждено танковыми снарядами, да и в других местах изрыто оспинами помельче.
-Как у вас с ремонтом, Рами?
-Да видите, леса вокруг, рабочие.
-Это я вижу. А как внутри? Рами постепенно превращался в обычного человека.
-Ну… три отдела надо полностью восстанавливать, ещё два- почти полностью. Людей в отпуск отправили. В других местах, куда не попали снаряды, нужен косметический ремонт, проверка аппаратуры. Смета есть, деньги выделены….
-Ладно. Будем заниматься…по мере… Вот сволочи! Ну что им было нужно!
На эти мои риторические восклицания Рами только пожимает плечами.
-Ну, а лифты работают? Мы как, поднимемся?
-Один лифт в хорошем состоянии. Другие в ремонте. Но народу в здании немного. Надеюсь, долго ждать не придётся.
Действительно, долго не ждали. Сотрудники выходили из лифта, входили с нами, вежливо здоровались, но прямых взглядов избегали. Я знал, что многие из них из Цветочного района. Лифт останавливался на многих этажах, пока мы доехали до самого верха. Люди входили, выходили, здоровались не глядя, ехали, потупив взгляд. Многих я знал довольно близко, а некоторых женщин и вовсе близко. Конечно, я здоровался со всеми, но мне отвечали односложно и сухо. Мне хотелось взять их за руки, спросить, как дела, как они вообще… Но я не мог сделать этого. Времени было мало? Нет, что-то внутри меня заклинило. И вдруг я почувствовал Свободу.  Внимательно и спокойно разглядывал  я каждого человека; почти раздевающе, но без похоти рассматривал хорошеньких женщин. Но более всего взгляд мой останавливался на лицах. Но лица мне не отвечали. Со мною что-то произошло во время этого короткого пути. Я не был раздражён. Исчезло чувство вины. Да, в конце концов, я и не был виноват перед этими людьми. Я словно заледенел изнутри, отстранился от всех, как они отстранились от меня. И Свобода… какая-то странная, тяжёлая свобода, а не та, от которой хочется летать. Остатки меня прежнего ещё копошились на дне сознания и с ужасом и восхищением взирали на моё новое Я.
                ***
Всё. Приехали. Двадцать третий этаж.  Обширный кабинет Министра, ничем не отличавшийся от кабинета доктора Авинери. Разве что телефонов и коммутаторов побольше и есть прямая связь с Президентом. И приёмная с секретарём.
-Рами, просите, пожалуйста, всех сотрудников собраться у меня в кабинете.
-Может быть, только начальников отделов?
-Вы плохо слышите? Мне поискать другого секретаря?
–Слушаюсь, Господин Министр! Я всё понял, Господин Министр! Неподдельный страх в голосе и взгляде. Я растопил немного льда-
-Я должен представиться в новой должности всем. Это недолго. Потом останутся начальники отделов. Я прошёл в кабинет и сел в кресло. Лёд в груди, давящий на горло, на живот- этот лёд начал таять. Дышать стало легче. Но всё прочее, что появилось во мне в лифте никуда не ушло. Я изменился, это факт. И снова, вдруг, эта странная тревога, которая появилась в начале всей этой истории.… Впрочем, некогда копаться в себе. Люди уже расселись. Места хватило всем. Все слились в одно лицо.
-Господин Министр, прошелестел около уха секретарь. Все в наличии.
-Спасибо Рами. Идите. Я встал.
-Уважаемые коллеги! Дамы и Господа! Прошу встать и почтить молчанием скоропостижно ушедшего от нас господина, доктора Амирама Авинери. Он был хороший руководитель и замечательный человек. Прошло с полминуты. Я ничего не чувствовал, хотя и вспоминал последние дни и разговоры с доктором Амирамом.
-Прошу садиться, господа. Я сел и ещё раз осмотрел кабинет. Начальники отделов сидели перпендикулярно к моему столу. Остальные расселись, как позволяла обстановка.
-Коллеги! Как вам известно, я, бывший заместитель доктора Амирама, Эли Галеви, которого большинство из вас знает, назначен Министром Внутренних Дел Эленгари. А также Президент назначил меня Вице-президентом. Если у кого-нибудь из вас есть возражения, и вы не можете высказать их мне прямо,  то подавайте ваши возражения письменно,  в Секретариат Ассамблеи Республики.  Я выждал с минуту, но возражений не услышал. Оно и понятно. Лишь на какую-то долю мгновения блеснули в углу залы изумрудно- зелёные глаза. Или мне показалось? Я посмотрел в ту сторону- глаза опустились; каштановые волосы обрамляли очень милое загорелое личико, а строгий бежевый костюм не очень скрывал великолепную фигуру.
-Наверное, будет моей - сказал внутренний Самец, но я презрительно отогнал его, и он, убегая, яростно зашипел. А Я уже забыл о видении, тем более что  отпустил всех, кроме начальников отделов.
-Господа коллеги. В ближайшей перспективе я прошу составить системный план с учётом отсутствия угроз с Окраин. А также- с учётом появления большой свободной площади на месте внутренней и внешней Окраин. Каждый- в своей области, а потом попробуем всё это совокупить. Вы и сами понимаете зачем, но пока не стоит это афишировать. Народ немного пошушукал, я подождал, и лица вновь повернулись ко мне.
-И второе. Это ещё важнее, и на обозримое будущее. Как вы все знаете, мы оказались на Перекрёстке между Мирами. У нас очень много Порталов. Пока соберите все известные нам данные о Порталах, об их расположении, режимах работы и прочее.
--Хм.. хмыкнул Глен Варрон, известный специалист по природным ресурсам. – Эта работа больше подходит для Волшебников.
- Не только. Кстати, привлеките к ней всех знакомых вам Волшебников. Даже самых слабых. Я, со своей стороны, тоже обещаю привлечь Волшебника… Сегодня меня не будет…и завтра, в первой половине, по крайней мере. Г-н Варрон, останетесь за меня. По организации держите связь с секретарём Рами.  Теперь вы свободны. Благодарю за внимание.
Бочком, бочком, из-за стола- и в дверь, за дверь. Там уже кто-то засмеялся, не громко: «Ну, Эли, ты даёшь». Мне всё равно…
Теперь я свободен. Рами провожает меня до гаража, даёт ключи от правительственной машины. Почти новая.
-Г-н Министр, желаете квартиру посмотреть? Тогда проедем вместе, тут, в городке…
-А семья покойного разве освободила квартиру?
-Нет. Они по закону могут в ней жить ещё год. Но для Вас и семьи есть свободный коттедж.
Я колеблюсь. Мне хочется уехать поскорее отсюда, увидеть Гнома, вообще побыть одному.
-А моя жена с сыновьями… они могут приехать, посмотреть, да и остаться уже там?
-Как Вам будет угодно. Только пусть ваша жена перед приездом свяжется со мною.
 -Отлично. Звоню Далии по мобильному и резко прерываю её радостное щебетание.
-Запиши номер телефона. Это мой секретарь. Он покажет вам наше новое жильё.
Обиженно молчит. Я диктую номер. –Ты запоминаешь?
-Да, Эли. Запомнила. Что с тобой, Эли? Это не твой голос.
Устал немного. Вы поезжайте сразу в новый дом, там уже и ночуйте.
А ты? Тебе дали машину?
–А ты как думала?  Я ещё хочу съездить к Эрику. Сегодня он должен вернуться из больницы. Потом свяжемся, скажете, что привезти. Я проведу эту ночь у Эрика.
-Эли!- она понижает голос- если тебе надо переспать с женщиной…, так я ничего…
-Ой, не морочь мне голову! Какие женщины! Не до них мне теперь.
Я забыл, что Рами рядом. Он тихонько отходит в сторонку.
- Ну, что ещё? Ты хотела мне что-то сказать?
-Эли, я продала два брюлика за хорошую цену, и мы купили всем одежды на каждый день. Мы в магазине у Офры. Так я думала, может, ты бы подъехал, померил костюм, выбрал рубашки….
Я никого не хочу видеть, даже близких. Она бы сама могла подобрать мне одежду. Но это будет уже слишком. Тем более, ещё рано, да и почти по дороге… Мой голос смягчается.
-Хорошо, Далия. Я скоро буду. Пока.
Может, этим как-то компенсирую резкий тон. Но в груди всё равно холод. Безразличие, отстранённость. Прощаюсь с Рами. Выруливаю на главную дорогу, потом направо.… Вот и импозантный, двухэтажный универмаг одежды Офры. Среди машин, припаркованных рядом- наш голубой грузовичок.  Вокруг – все цвета радуги нашей богатой растительности. Весь город у нас в цветах и деревьях, но в некоторых местах особенно пышно. Таков и магазин Офры… Ох, это дьявольское оледенение в груди, это равнодушие и отстранённость! Хоть бы сейчас, ненадолго, избавиться от вас! Незаметно не зайти- колокольчики на дверях. Пытаюсь сделать приятную улыбку; но, по моему, она больше походит на оскал обезьяны людоеда из джунглей. Офра подбегает ко мне и испуганно смотрит. На губах у неё улыбка, не более фальшивая, чем у всех владельцев магазинов, а вот в глазах страх неподдельный. Далию и сыновей такой улыбкой тем более не обманешь. Лучше уж без неё. Далия смотрит с тревогой, а ребята с недоумением. Хорошо, что хоть не надо ничего говорить, зачем я здесь. Слова застревают у меня в горле, в глазах всё немного расплывается.
-Эли, да что случилось?! Ты заболел? Я за всю жизнь не видела тебя таким!
Великая Судьба! молюсь я- дай же шанс как-то успокоить жену! Всё же помогло. Кратковременное чудо- прежний Я немного усиливается, топит часть льда.
-Далия, дорогая, прости меня. Я не знаю, что со мной произошло в Министерстве. Надо срочно ехать к Волшебнику, к Гному. Сама выбери мне костюм и прочее. Я знал, что не надо сюда ехать, но ради тебя.… А вы поезжайте в наш новый дом, устраивайтесь. Я убегаю. Шепчу всё это на одном дыхании и выбегаю из магазина, сажусь за руль и срываюсь с места, чуть не столкнувшись со встречной машиной. Постепенно успокаиваюсь; я –уже новый Я, сосредоточенный, отстранённый, равнодушный. Я еду к Гному, не только, чтобы повидать его и попрощаться. Сейчас я еду больше за помощью. Надо торопиться, пока не умер во мне прошлый Эли Галеви, пока корчится он на краю сознания маленьким червячком. Вот, наконец, знакомый угол набережной, заросший кустами. Опять поднимается холод в груди. У меня нет времени искать карточку, проводить по прорези. Стучу кулаками в ворота. Кажется, долго не открывают. Вот, шаги… Это он, конечно он! Я вижу Эрика,- маленький, бородатый, широкоплечий. Голубая, выцветшая рубаха накинута на перебинтованные плечи и грудь. Я хочу его обнять, он делает отстраняющее движение, прижимая другую руку к бинту на груди. Руки и ноги не слушаются меня, и я проваливаюсь, как с горки, в какой-то чёрный омут.
                ***
               
Глаза открыл я на своей кровати, в домике Эрика Гноми. Всё было тихо вокруг, и через приоткрытые двери пробивался дневной свет. Я помнил, что со мною было что-то страшное, но никаких подробностей память не сохранила. На душе был мир, голова ясная. Ощущение- будто огромная тяжесть свалилась с плеч. К сожалению, это длилось недолго: я вспомнил, что с утра у меня масса дел, и снова поднялась в груди тревога и разрушила тот благостный покой, какого я не помнил в своей жизни. Я сел на кровати, обнаружив себя в длинной белой рубахе. Больше на мне ничего не было. Попытался встать, но голова закружилась. Я схватился за спинку кровати; кровать двинулась, проскребла о пол и в дверях своей комнаты появился Настоящий Эрик- точно такой, каким (я вспомнил!) я видел его последний раз. Блеклая голубая рубаха, расстёгнутая на груди, забинтованная грудь, короткие коричневые штаны.
-Ну, здравствуй Эли! Наконец ты и очнулся, поздравляю. Он воздел руки –не очень ловко, и морщась - мне, больному человеку, пришлось возиться с тобой и полночи следить, чтобы ты не убежал за Портал.
-А что случилось, Эрик? Я с трудом помню, что было до того, как я приехал к тебе, а потом- полный провал. Состояние помню, очень тяжёлое было, проснулся я в полном умиротворении, а сейчас опять проклятая тревога: мне, ведь, надо на прощание с доктором Авинери, а потом в Министерство.  Эрик задумался на минуту.
-Знаешь, Эли, лучше будет, если ты мне сначала расскажешь, что с тобой приключилось. А уж потом я тебе расскажу, что у нас было дальше. Он присел на край кровати.
Когда я начал рассказывать, то и вспоминалось всё лучше. Начал я с утра, но главный упор сделал на том, что произошло со мной в лифте. А далее удалось восстановить всё, как говорится, по тексту. Слушал он очень внимательно, лишь изредка уточняя некоторые детали. Когда я закончил, он сказал несколько смущённо.
-Понимаешь, Эли, когда ты упал без сознания у моих ворот, мне пришлось- с моими невидимыми помощниками- притащить тебя в дом, переодеть, уложить, а потом немного поколдовать над тобой. Я, конечно, не врач, но способности к диагностике и исцелению есть у всех Волшебников. Особенно в случае нервных расстройств. А у тебя было именно это. Довольно скоро ты открыл глаза, начал двигаться, и даже очень шустро; бегал в этой рубашке, босиком по дому, по саду, падал, вставал, рвался в каждую дверь, в каждый угол. Говорил ты много, но нечленораздельно, так что понять тебя было невозможно. Как ты понимаешь, я не могу теперь так прытко двигаться. Главное, чего я боялся, чтобы ты не проник случайно через Портал, на что и просил направить главное внимание и силы своих помощников. Потом им удалось снова уложить тебя, а мне пришлось снова поколдовать над тобою и уже усыпить тебя. Потом мы с моим Фантомом просмотрели твой медальон, проконсультировались с профессором Берлиным. А ты спал так крепко, что проспал полтора дня. За это время я несколько раз говорил с твоей женой, а профессор Берлин поговорил с Президентом. Так что тебе никуда не надо спешить, а надо нам серьёзно поговорить, что тебе делать дальше. Ты очень правильно сделал, что приехал ко мне. Не надо было задерживаться в магазине.
-Но, я хотел как-то…
 -Ладно, ладно. Всё понятно, не продолжай.  Пойдём-ка на кухню, попьём укрепляющего напитка с ягодами из моего сада, перекусим.
-А как там мои, Далия?
-Они прекрасно устроились, довольны, но беспокоятся за тебя. Ты же сам сможешь поговорить с ними.
-А что Президент?
-Он уже почти оправился. Сказал, что не удивился твоему срыву, и попросил нас привести тебя в порядок побыстрее. Ты ему нужен. Но при этом сказал- сколько надо, столько пусть отдыхает…. Только я понял, что ты ему нужен через неделю, на Ассамблее Республики.
-Знаю я, зачем.
-И мы с Исайей знаем. Идём, идём на кухню.
Как было уютно на этой светлой кухне, пронизанной нежаркими лучами солнца и с окном, распахнутым в полудикий сад! А когда мы легко перекусили зелёным  салатом с яйцами местной цесарки, и выпили по две чашки прекрасного настоя с терпкими, красными и чёрными ягодами, то все заботы вообще отдалились от меня. Голова просветлела, и мне вообще показалось, что мы находимся уже в прекрасной стране за Порталом. Даже когда мы жили тут с семьёю, у меня никогда не было такого чувства. Эрик заметил моё состояние.
-Эли, ты ещё не вполне пришёл в себя. Я не знаю, можно ли с тобой вести серьёзную беседу.
-А я не знаю, в «какого себя» я должен придти. Кстати, кто снабжает тебя продуктами? Кто готовит такие чудесные вещи? У тебя, похоже, есть всё, что растёт в Эленгари…
Слишком много вопросов, Эли. Эрик улыбнулся.  Прежде всего, прийти ты должен в того, в прежнего Эли. У меня в саду не всё есть, что растёт в Эленгари. Много есть, но не всё. Но есть и такое, что растёт за моим Порталом,… Другие продукты я сам покупаю в городе и привожу. А готовит часто моя жена…. когда мне удаётся её материализовать. Ты же знаешь, Эли, что только мы, Волшебники имеем большую власть над фантомами, чем обычные граждане. Да и то не всегда…
-Ты, кажется, говорил, что беседуешь с женою.
-Да, но только с Фантомом, и только о прошлом. Я рассказываю ей и о том, что происходит сейчас, но она быстро забывает.
-А ещё вы как-то живёте с женой?
Что-  ты, Эли! Ей-то это совсем не надо, да и мне тоже. Но мы с тобой очень отвлеклись. Или ты хочешь уйти от главного разговора?
Да, я действительно как-то отстранился. Но не так, как было недавно. То было…ну, скажем, «злое» отстранение. А сейчас оно «доброе». Не знаю, как выразить лучше. Иногда мне кажется, что мы с тобой вообще в стране за Порталом…Эрик склонил голову и выводил пальцем на столешнице какие-то узоры.
-Интересно, протянул он. Всё может быть, всё… Но это- другая тема.
-Ну, а если отвлечься от волшебных сказок, добродушно потянулся и зевнул я, то что же, всё-таки, со иною произошло?
-Нетипичный эпилептический припадок. На фоне тяжёлого переутомления и выраженного когнитивного диссонанса.
-Ну, что ж. В общем понятно. Только разверни, пожалуйста, диагноз.
Извольте, господин министр. Ну, с переутомлением тебе всё понятно?
-Да, с этим понятно.
-К этому переутомлению можно добавить недоверие соседей и недоверие Президента. По разным причинам, конечно. Но эти недоверия - уже и часть когнитивного диссонанса. Ты же знаешь, что по-простому- когнитивный диссонанс- это внутренний психологический конфликт…
Знаю. Но этого, наверное, недостаточно.
Совершенно верно, недостаточно. Ещё добавим в этот же котёл, довольно холодную встречу тебя сотрудниками. Ведь тебе только казалось, что тебя встретят очень сдержанно, но внутри-то ты ожидал совсем другого!
-Не исключаю. Возможно, и власть мне голову вскружила. Но и это не главное.
-Ещё раз- совершенно верно! Это всё важное, но не это главное. А главное, Эли, это то, что тебе придётся быть повязанным с Президентом в злодеянии, причём, ты соглашаешься  с необходимостью такого злодеяния. С другой стороны, злодеяние  для тебя- всегда есть злодеяние, даже если это убийство диких людей, каннибалов, пришедших из другого Мира….
 Ты хочешь уничтожить жителей Окраин- и отталкиваешься от этого «хочу»: слишком сильно в тебе противоположное начало! Наша система гуманная и либеральная во всём- от личной жизни до большой политики- с младенчества впихивает свои ценности. И ты их усвоил в полной мере…
-Да?! А как я расстреливал толпу диких в Цветочном районе; и сыновья мне помогали? А как мы сражались с танкетками? Да и вообще война?..
-И то хорошо, Эли! Базовую агрессивность из нас не выскребли вместе с генами - умные люди запретили почти с самого начала. И не только потому, что понимали: Это против Природы. Но и видели результаты. Были такие супергуманисты, что проводили подобные опыты. Да и нужно было: иногда появляются такие генетические уроды, у которых развивается неконтролируемая агрессия. Они готовы крушить всё и всех…
-Я знаю. Такие зародыши и сейчас уничтожают.
-Так эти умники решили попробовать, а что, если совсем агрессию убрать?
-И что?
-А ничего! Даже дебилов не получилось. Все зародыши гибли. Выкидыш получался.
-Настолько связались эти гены с другими базовыми системами? Интересно.
-Поэтому, Эли, мы  и сохранили возможность производить военную технику, когда надо- как теперь было. Поэтому остались у нас армия и полиция. И когда появились эти, из Порталов, нас не застали врасплох…. Да и то, что у нас за армия! Мы побеждаем только потому, что враги наши ещё хуже. А если появится какое-то многоствольное чудовище…
Глаза Гнома горели, рабочие кулаки сжимались, борода развевалась. Я не удивлялся, конечно, откуда у этого механика с полувоенного завода такие познания. Это я понимал. Я удивлялся, что меня вся эта речь почти не зажгла. Я был спокоен и отстранён и виделись мне покрытые лесами холмы и горы, поляны, полные цветов, певчие птицы и диковинные звери. Отнюдь небезобидные звери, но мне не страшные. И кусты с ягодами- красными и чёрными.
-Так что ж со мною, было,- выплеснулась агрессия?
-Очень сильно. На фоне всех твоих неурядиц это было такое столкновения, что ты и умереть мог…
-Да, это я чувствовал. В груди лёд, сжимало всё… Но, ты знаешь, Эрик…вот ты разошёлся, чуть не разбушевался, а я сижу и такой покой во мне. Не хочу я отсюда уходить; даже с кухни твоей. Мне как будто видится другой Мир, богатый и прекрасный…
-А ягоды на кустах тебе там не видятся? Красные и чёрные? перебил Гном.
-Да, и они… очень вкусные, не удивляясь его догадливости, мечтательно протянул я.
-Да, Эли. Психика твоя пострадала больше, чем мы думали с Берлиным. Не знаю, как ты сможешь теперь исполнять свои обязанности…
-А я и не хочу ничего. Я туда хочу. Хочу идти далеко, далеко, петь песни, идти по холмам, лесным тропинкам; пить воду из кристальных ручьёв, купаться в озёрах.
- И есть красные и чёрные ягоды.
-Да, и срывать с кустов красные и чёрные ягоды.
Перелечил я тебя, Эли. Надо тебе ещё поспать. Пойдем-ка, я уложу тебя.
-Отпусти меня, Гном, совершенно серьёзно сказал я. Я боюсь возвращаться обратно.
-Эли, это действительно прекрасный Мир, но даже если бы ты был совершенно чужой мне человек, я бы и то много раз подумал. Выжить там может только сильный Волшебник.  Простой человек погибнет там за неделю- просто превратившись в благодушного идиота. Элементарно- от голода и жажды. Если раньше не растерзают дикие звери. Ягоды могут продлить жизнь, но они не везде растут. Когда они кончатся, мозг будет уже повреждён. Так и умрёшь в прекрасном благодушии. В худшем случае мозг оправится, но тогда наступит такой жуткий страх, что ты побежишь обратно сломя голову- и тоже погибнешь. Обратно ходу нет. Я могу ходить туда и обратно, но недалеко и недолго…. Уйти тебе туда- это очень хороший способ самоубийства. Ты готов к этому? Тогда соединись с Далией. Можешь и с Президентом соединиться. Даже если они не против, я не смогу снять с себя ответственность.
Я не был готов, но хорошо запомнил слова Гнома. Он уложил меня, и я снова заснул.
                ***
Я снова проспал остаток дня и всю ночь. На этот раз проснулся почти обычно, как просыпался много лет раньше. Позавтракав с Эриком- уже без всяких особых разговоров, я поблагодарил его и сказал, что приеду к нему не позднее, как пройдёт Ассамблея. Я добавил, что начал новую программу по изучению Порталов, и что нам понадобятся Волшебники. Он улыбнулся и неопределённо покачал головой.
Связавшись с семьёй и с секретарём Рами, я понял, что тревожиться нечего, и ко мне относятся просто как к отсутствовавшему  по болезни три дня. Встретили меня, как и ожидал- в семье радостно, на работе- вполне приемлемо, без того отторжения.  Ремонт шёл по плану; наша работа- тоже. Преступность в городе упала почти до нуля. В семье всё было без эксцессов; ребята начали учиться в другой школе и по уши ушли в свои дела. Там их считали героями; они особо и не скромничали. Только жену нельзя было ничем обмануть, как она ни держалась. В глазах её то и дело мелькало беспокойство. Она не знала о моём состоянии, но чувствовала его.
 А ЭТО теперь стало постоянным, и к нему трудно, почти невозможно было привыкнуть- это смесь лёгкой подавленности и тревоги. Обычно это бывало с утра, иногда усиливаясь днём и к вечеру, по любой причине, да и без всякой причины. Это мешало работать. Навязчиво вспоминались часы и беседы, проведённые с Гномом на его кухне; тянуло за его Портал, особенно- к ягодам.
Для меня это было странно и ещё больше пугало. Народ Перекрёстка Эленгари давно не был чувствителен ни к наркотикам, ни к алкоголю. Они забыли, что это такое, но я- то, как специалист, хорошо знал об этих старинных проблемах. Лёгкое, зелёное вино, которое пила иногда Далия с подругами и коричнево- зелёный крепкий напиток, происходивший от старинного коньяка, который пробовал я сам в самых высоких кабинетах в счёт не шли. Первое было баловством, развлечением для молодых, и не очень, дам. Второй же был доступен далеко не всем. Впрочем, главное было не в этом. После двух- трёх доз они переставали действовать и ни напиться, ни привыкнуть было невозможно.
Накануне Ассамблеи меня вызвал Президент. Я не буду пересказывать, о чём мы с ним говорили. Частично об этом я уже рассказывал. В общем, ему была нужна поддержка в деликатном деле расправы с Окраинами. Там уже дикие передрались с более цивилизованным, но трущобным Внутренним Кольцом. Людоеды нападали на людей трущоб и похищали их детей, за что получали немедленный и жестокий отпор. Я предложил Президенту не брать греха на душу: может они сами уничтожат друг друга?
-Нет- категорически отрезал Президент. Раньше не раз так думали, но это была ошибка. Довольно быстро они всё равно переключаются на город.… Без окончательного решения вопроса ничего не выйдет.
Эта последняя фраза вызвала у меня очень тяжёлое состояние. С чем-то ужасным она ассоциировалась, но я не помнил с чем. В общем, тоска и тревога накануне Ассамблеи стали нестерпимыми, и ничто не могло меня удержать от визита к Эрику. Я позвонил домой, предупредил Далию, что может быть, переночую у Гнома. Не знаю точно, но мне кажется, она уже не подозревала меня ни в каких сторонних сексуальных радостях.
-Эли, ты болен? -впервые спросила она меня. Я не стал врать, но смягчил ответ.
-Ты же знаешь, что я не до конца поправился. Вот езжу, консультируюсь.
-Я очень люблю тебя, Эли. Не знаю, как перенесу, если тебя не станет…
- Ой, только не надо этих страстей! Я здоровый, молодой мужик. Только нервы расшатались… До свидания!
А я уже мчался к набережной, радуясь, что до ночи ещё далеко. Обычно я стараюсь ездить аккуратно и не выделяться из общего потока, несмотря на серо-красные правительственные цвета. Но сейчас я мчался, показывая чудеса изворотливости и скорости. Другие машины боязливо жались к обочинам, и служба движения меня не останавливала. Ещё бы, собственный Министр едет!
Знакомые ворота были распахнуты, и Эрик сам вышел меня встречать.
-Я знал, что ты будешь скоро; проезжай во двор и заходи в дом, прямо на кухню. Напиток уже готов, совсем свежий.
-Ты уже знал?! воскликнул я, немного смущаясь.
-Я с самого начала знал. Удивляюсь ещё, как ты раньше не приехал.
На кухне, на столе, уже стояла большая чашка полная волшебным настоем. Мне стоило большого труда сдержаться и не схватить её сразу. Руки мои дрожали. Гном смотрел на меня с жалостью.
-Эк тебя развело! Пей, пей скорее, не стесняйся. Есть ещё.
Тёмная, горьковато сладкая жидкость; ягоды проскакивают, давятся в зубах. Первые два глотка…ещё два…и вот, кухня наполняется светом, успокаивающим и радующим. Свет настолько материален, что хочется взять луч в руки. Я вижу лесную дорогу в никуда и тяжело откидываюсь на спинку стула. Нет на душе ни тягости, ни тревоги, не давит грудь. А голова ясная. Эрик что-то говорит мне, но первое время до меня не доходит, и лицо его вижу нечётко.
-Это куманика. Кустики, растут из лесной подстилки. В нашем Мире не растёт. Когда тепло, то цветут и плодоносят круглый год. Цветочки маленькие, беленькие. Выглядывают, как звёздочки в лесном сумраке. Но они и на полянах растут, на краю леса. Плодоносить начинает с красных ягод; ягоды понемногу наливаются соком и темнеют, пока не станут почти чёрными… В том Мире, за моим Порталом, меняются сезоны, бывает холодно, даже хлопья замёрзшей воды падают и покрывают землю. Здесь мы этого не знаем. Раньше это называлось снегом….Ладно. Пока пропустим это. –Как ты, Эли? Ты слышишь меня?!
-Слышу, Эрик, но как бы со стороны. Я иду босиком по снегу, в лесу. Холодно, но мне почему-то тепло. Я разрываю снег, нахожу кустики, срываю с них засохшие чёрные ягоды. Некоторые я жую, остальные собираю в кожаный мешочек на поясе….
О, Эли! Неужели ты видишь будущее, свои последние дни?! Несчастный! Зачем я дал тебе тогда этот напиток! Но твоё состояние требовало сильного средства, и я не знал, что ты так быстро привыкнешь!
-Я прихожу в себя, видения исчезают. Не вини себя, Эрик! Допиваю остатки напитка и наливаю ещё из большого стеклянного кувшина. Отпиваю сразу половину чашки.
-Не увлекайся, Эли! Ты сойдёшь с ума и погибнешь! Ты уйдёшь за Портал, он пропустит тебя…в одну сторону. Мы будем бессильны остановить тебя…
-Эрик, не отчаивайся. Всё было предопределено. Сейчас я совершенно нормален, даже более чем. Никаких галлюцинаций. Мир в душе и ясный разум.- Эрик, что ещё нужно для счастья человеку!
 -Видимо, я  как-то предрасположен. Эту странную тревогу я почувствовал впервые в жизни, когда начался мятеж. Я тогда был на работе и ничего не знал о мятеже; просто меня немного беспокоила нестыковка данных в отчёте. А про твой напиток я и вовсе не знал...Кстати, ты говорил мне, что только Волшебники могут принимать куманику без вреда. Зачем они это делают?
- Ты меня не так понял. Или забыл. Я тебе, помнится, просто говорил, что этот напиток могут употреблять Волшебники. Иногда. Не в любых количествах. Это делается для того, чтобы лучше видеть будущее. Лучше предсказывать.… А ты, похоже, какой-то промежуточный вариант. Или в тебе таилась некая нервная болезнь, которая проявилась,… Я же тебе объяснял.
-Помню. Может надо поговорить с доктором Берлиным?
-Я тогда консультировался с ним. Он предупреждал об опасностях.
-Так может –ещё раз? Ведь его Фантом можно вызвать и при жизни?
-Конечно. Уж его-то Фантом вызвать можно…   Мне, правда, неудобно. Но, давай, попробуем. Я тебя попрошу посидеть в соседней комнате… пока. Дверь не закрывай, слушай.
Я перешёл в комнату, сел на знакомую кровать, аккуратно заправленную серым солдатским одеялом. Гном поколдовал над своим аппаратом, он включился, зажужжал и в кресле появился старик. Я видел только затылок и лысину в венчике совершенно седых волос. Голос пожилого человека, но не старческий скрипучий, Ясный голос.
Многократно извиняясь, Гном изложил суть дела. Старый философ знал обо мне; он следил за событиями.
-Скажи-ка, Эрик- только честно: -этот молодой человек сейчас у тебя?
-А я и не скрываю. Он в соседней комнате, и слышит наш разговор.
-Тогда пусть он тоже сядет рядом с тобой. Поговорим.
Я пересел, поздоровался и увидел перед собой чисто выбритое, удлиненное, благородное лицо. Таких старцев в нашем народе я никогда не встречал. Серые, большие, хоть и поблекшие уже глаза, казалось, бесцельно шарили по окружающему. Внезапно они останавливались на твоих зрачках, не давая отвести взгляда, и прощупывали тебя до самого дна души.  При всём при этом, взгляд казался благожелательным, а бледные, тонкие губы, под тонким, с небольшой горбинкой носом как будто жевали что-то, одновременно кривясь в лёгкой усмешке. Он кутался в бежевый жакет, несмотря на тёплый климат.
-Сколько, молодой человек, выпили уже этого ведьмина пойла?
-Считайте две кружки. У Эрика кружки большие. Это прекрасный, волшебный напиток!
Глаза вцепились в меня лишь на мгновение, потом взгляд равнодушно ушёл в сторону.
-Я и забыл, что с вами сейчас бесполезно говорить об этом в негативном тоне.… Так точно две кружки?
-Точно – полторы.
-Ну, можете допить эти полкружки и больше не пейте. Через час можете ехать До восхода вы будете в прекрасном состоянии; даже спать не захотите. Когда приедете, будьте также спокойны, как сейчас… Впрочем, вы итак будете спокойным. Просто не показывайте, что произошло что-то важное. Уединитесь где-нибудь с женой и расскажите ей всё, что вы услышите от меня. Её это неприятно взволнует, но вы должны ей открыться. Никто другой этого знать не должен, но без её поддержки вы не справитесь. Я знаю, у вас очень хорошая жена.
-Я не возражал. Он пожевал губами, подумал, и продолжал. -Эрик даст вам пакет с сухими ягодами, будете сами готовить себе напиток. Или жену попросите. Это, конечно, не то, что Эрик вам дал сейчас, но вполне заменит. Две красные и две чёрные  на большую кружку, залейте кипятком и минут десять настаивайте…
-Эрик, всё же дайте ему кое-какие ваши травки. Эрик кивнул.
-А теперь, главное, Эли. Вляпались мы все с вами  в отвратительную историю. Ладно бы вы были простым человеком. И то.… Но вы важное государственное лицо. Завтра вам придётся санкционировать очень жестокую акцию, без которой Эленгари не обойтись. А на днях вам же, возможно, надо будет участвовать в ней. Президент неплохой человек, но он хитрая лиса и многих хочет повязать этим делом. Он младше меня на десять лет, но душой и телом старик, больше, чем я. Поэтому, как и многие в Эленгари к этому возрасту, он устал от жизни. Если он решится- а я думаю, что решится- он примет яд. Тогда вам придётся быть Президентом ещё полгода, до выборов…. Он опять задумался, жуя губами.
-Нет, я решительно впадаю в маразм. Ведь вы итак всё это знаете, не так ли?
-Знаю, отвечал я, хотя мысли мои были на кухне.
-Эрик, принеси ему чашку сюда. Ладно, налей полную, свежую и холодную. Не будем терять времени. Он не будет отвлекаться, а я расскажу самое главное.
Я опустил голову, чтобы не выдать смущение и радость.
Через минуту прекрасная чашка была у меня. Отхлёбывая потихоньку, я слушал зловещую речь Исайи Берлина, хотя она меня нисколько не угнетала.
-При всём этом, Эли, ты заболел, как оказалось, тяжёлой психической болезнью. Мы думали, это сильное нервное потрясение, но болезнь дремала в тебе и по настоящему проявилась на фоне этих событий….
Он снова вцепился в меня взглядом, но отвёл глаза и улыбнулся.
-А ты знаком с моим трудом по Истории? (я и не заметил, как он перешёл на ты).
-В Университете изучали. Подробно. Я по образованию социолог, демограф. Но многое подзабыл уже.
Он захихикал по стариковски, даже с сумасшедшинкой.
-Там всё равно куча белых пятен. А теперь поздно читать тебе лекции, да и новое издание книги ты не успеешь… Снова пауза. Проницательный старик, что приказал Эрику принести мне напиток.
-Так вот Эли. Эту болезнь у нас не лечат. На Земле лечили, но тоже только симптомы снимали. Там четверть населения страдала, в разной степени. Депрессия называется. Генетики не распознали этот ген; слишком скрытый был. А может, не захотели портить. Ведь в остальном ты был совершенен.… Вот, такие дела. А мы с Гномом обнаружили, что настой куманики помогает, но- возникает пристрастие. Вот его-то вылечить нельзя. Приходится пить до конца жизни…. И здесь вот еще, какая штука. Эрик-то тебя напугал, что жизнь эта будет короткая и сумасшедшая. Но на самом деле мы очень мало знаем и о твоей болезни, а о действии куманики- ещё меньше. Наблюдений мало, да и те на животных….
  Он опять пожевал беззубым ртом, задумался. Наверное, он не надел вставные челюсти.
-Да, на животных… Ну, и мы, Волшебники пользуемся иногда. Но у нас не возникает пристрастия. Мы лучше видим будущее…ммм… кхе-кхе-кхе… Но сначала возникают видения ТОГО Мира, который за Порталом у Эрика. И тянет туда… не так сильно, как тебя, не так… Глаза его обратились к Эрику, и между ними начался свой разговор. Вспоминая потом эту беседу, я подумал, что это разыгрывалось для меня: они всё это уже не раз обговаривали… А может, я ошибаюсь.
-Эрик, сколько раз ты ходил туда?
-Раз тридцать. За травами, за куманикой. Так, из любопытства, тоже.
-И тебя тянуло туда? Ты был под влиянием напитка?
-Да, за эти двадцать лет- сколько ходил, столько и был под влиянием напитка. Кроме первого раза, конечно… Жену и детей, пока были они, Портал не пропускал.
-А им ты не давал напитка?
-Нее, никогда. Они здоровые были. Зачем? Я им из других ягод готовил, вкуснее; просто компот.
-А скажи ещё, Эрик, ТАМ  иначе  ты чувствовал действие куманики?
-Там - иначе. Сначала всё проходило, что было. Наоборот, в голове прояснялось, как-то направление чувствовал; где травы, ягоды собирать лучше понимал. Весело было, хорошо на душе. Обычно хорошо и весело, не по сумасшедшему. А вот у Большого Лесного Озера,- то, что с чёрной водой и островом посередине- что-то не то начиналось.
-Это сколько идти туда надо?
-Почти день целый.
-Ого! Как раз действие напитка кончается.
- В начале я и не думал об этом. Просто всю весёлость как ветром сдуло. Темнеет, пути назад не видно- будто и не шёл. То- есть, я хотел сказать, что ещё и не так темно, а лес позади совсем чужой, и непонятно, как возвращаться. И страх наваливался, не то, что тревога. Так это было объяснимо и без напитка. Но я держался. Решил ночевать, а там- будь что будет.
Спустился к озеру, набрал воды в котелок. Думаю, сделаю отвар из своих трав и ягод, закушу галетами...  И вот чудо произошло: несколько глотков горячего отвара выпил, и страх исчез. Как и не было. Ещё попил, галет поел- и снова на душе хорошо, весело. Хоть пой. И усталости никакой – будто и не топал двенадцать часов по лесу. И дорогу назад всю прямо вижу- от и до. Ну, что делать? Тело бодрое, в душе радость, спать не хочется. Чего время терять? Пошёл я обратно, как по прямой дороге. Хорошо, фонарь был мощный, военный. К утру пришёл. Дома уже беспокоились. Отдал жене собранное, сказал посушить, но никому не пробовать.  И завалился спать на весь день.
-Вот Эли,- старик обратился ко мне –видишь какое сложное действие у этих ягод. Ты всё допил? Как чувствуешь себя? Ехать можешь?
-Допил… Я, правду сказать, вас слушал и немного грезил. Всё, что Эрик рассказывал, я будто наяву видел. Но я в порядке. Главное, нет ни тоски, ни тревоги. За руль могу сейчас сесть. Я только вот что спросить хотел.
Спрашивай, что хочешь. Да, Эрик, приготовь ему, что с собой взять и принеси.
Эрик ушёл на кухню. Я не знал, как спросить лучше. Это было самое главное, и я немного путался в мыслях.
-Видите ли, господин профессор. Из того, что наговорил мне Эрик, да и Вы в начале, я понял, что дело моё дрянь. И что мне остаётся кое-как протянуть на настое куманики до выборов, а потом Лесной Мир затянет меня навсегда… то-есть, я там сойду с ума и погибну. Но сойти с ума от этих ягод и здесь можно с тем же успехом… В президенты баллотироваться я итак не собираюсь… А потом, когда я послушал Эрика, да и Вы сказали позже, я понял, что всё не так ужасно?
-В том-то и дело Эли, что чёткого ответа в твоём случае у меня нет. Только могу сказать, что здесь твоё сумасшествие так просто не пройдёт, и дожидаться его не стоит. В этом случае тебя и вовсе неудержимо потянет за Портал, и там ты уж точно станешь  беспомощен и погибнешь. Или тебя успеют посадить под замок. До конца жизни; причём ты будешь мучаться без ягод неописуемо… вероятно. А твоя семья? Или ты хочешь, чтобы на твою жену и сыновей как-то ОСОБО смотрели, а то и показывали пальцем? Поэтому подождём, посмотрим, что будет. Будешь пока принимать настой регулярно, как лекарство.
-Я понял вас. А вот и Эрик. Очень вам обоим благодарен. Извините за беспокойство.
Я взял пакетики, сел за руль и поехал.
                ***
Доехал я без приключений, хотя даже на фоне действия напитка чувствовал себя как-то неуютно. Это трудно объяснить при хорошем настроении. И голова была ясная, координация не нарушалась, так что машина слушалась меня хорошо. Тем не менее, некий червячок тревоги копошился на дне сознания. –Неужели, думал я, действие куманики так быстро заканчивается? Именно у меня?! Я почти испугался, но защита разума сработала, и объяснила мне, что я просто волнуюсь перед предстоящим разговором с женой. Да, это вполне естественно. Хотя… и подозрительно, если, конечно, Эрик не ослабил крепость последней дозы. Связываться с ним из машины я  не хотел…
Надо отдать должное моей Далии. Я, правда, и не ожидал истерики. Когда, отослав ребят спать, или заниматься своими делами, мы уединились в моём кабинете, я подробно рассказал всю историю последней недели. Глаза её нередко увлажнялись, а когда я закончил, она немного всплакнула, после чего сказала
-Я, Эли, теперь спокойнее, гораздо спокойнее. Спасибо, что рассказал мне всё. Спасибо и Гному, и Исайе Берлину, особенно за то, что он посоветовал тебе рассказать мне всё.
- Милая, я и сам вскоре собирался рассказать тебе всю историю, да не решался.
-Не надо было бояться, хороший ты мой. Ты не мог не замечать, как я тревожилась. Я всегда буду с тобой, об этом ты не беспокойся.
-Об этом я не беспокоюсь. Сейчас я больше беспокоюсь, почему тревога не прошла, но даже усиливается, хотя я всё тебе рассказал. Мне надо соединиться с Гномом.
-А не поздно ли?
-Поздновато, но это очень важно. И я набрал его номер.
 Он ответил сразу. Видимо не спал.  –Я ждал твоего звонка, Эли. Вы уже поговорили, а у тебя всё равно тревога?
-Так точно. Ты не уменьшал дозу в последней чашке?
-Да, последняя доза слабее. Но такой реакции не должно бы быть. Завари тогда напиток в полную силу, и с травками. До утра должно хватить, а потом расскажешь. А теперь я хочу спать…
Я сразу же сделал всё по инструкции, и каждый шаг показывал Далии.  Там не было ничего сложного. Напиток подействовал быстро. Я расслабился в кресле и начал рассказывать Далии о своих видениях. Она смотрела на меня со страхом и жалостью.
-Да не смотри на меня так! Мне же очень хорошо! Я вижу прекрасные леса и озёра, но, в то же время, я не ушёл. Я вижу комнату, тебя; я могу с тобой говорить… и не только говорить. Хочешь, пойдём в спальню?
-Пойдём. Я давно хочу; ты, ведь, даже не касался меня все эти дни.
-Я всё равно не мог. -Ты бы могла навестить салон. Сходить к молодым ребятам, или к шимли.
-Что ты, Эли! Я была сама не своя, чтобы как-то развлекаться. Мне помогало устройство нашего гнезда. Дома хватало работы, чтобы отвлечься…
….-Я и не представлял, что могу быть таким половым гигантом. Об этом мои мудрецы меня не предупреждали. Час, наверное, не мог я оторваться от Далии, пока не кончил. Она же кончила несколько раз и совершенно изнемогла под конец. Боюсь, не разбудила ли она своими криками братьев. Впрочем, они сильно повзрослели за это короткое время и вряд ли бы побежали слушать под нашу дверь. Засыпая, жена выразила сомнение, что мы успеем дожить до неких страшных перемен, если и дальше будем жить в том же темпе.
Она улыбалась, и так и заснула у меня на плече. Я же не мог сразу заснуть; вставал, шёл в кабинет, курил мятные сигаретки, выглядывал в душную темень сада, напоминавшую о близком сезоне дождей…
                ***


Ассамблея Республики начиналась через три часа после восхода Солнца, но меня выбросила из постели жутчайшая тревога, когда ребята собирались на учёбу, и Далия готовила им завтрак. Я побежал на кухню в одних трусах, взять кипятку, чтобы заварить напиток. Мой трясущийся вид и безумный взгляд произвели на детей сильное впечатление, но Далия быстро успокоила ребят, сказав, что папа болен, и ему надо принять лекарство; быстро наполнила большую чашку свежим кипятком, и сама понесла её в мой кабинет. Там, среди книг, были спрятаны все пакетики. Мне трудно было говорить, и руки мои тряслись, но она сама точно насыпала щепотку трав и две красные и две чёрные ягоды. Поцеловала меня и побежала на кухню. Ребята были взрослые, и сами могли бы взять себе еду, но, видимо, она решила не усугублять их беспокойство. Да и мне надо было побыть одному. Накрыв чашку специальной крышечкой, я начал метаться по кабинету, как, вероятно, хищники метались по клетке. Здесь их не найдёшь, но этот образ у меня держался в голове с детства, из книг. Куря одну за другой успокаивающие сигаретки (без особого толку), я как-то пережил эти необходимые три- четыре минуты, и, обжигаясь, припал к напитку. Ещё минут через пять я был почти в полном блаженстве. Не хотелось никуда двигаться, но я, всё же вышел в переднюю, где ребята уже собрались выходить.
-Парни, не пугайтесь, я уже в порядке. Позже я расскажу, что со мной приключилось. Прошу только, никому ничего не рассказывайте.
-Не беспокойся, отец, -серьёзно пробасил Рони.
-С какой это стати рассказывать об этом? –добавил Дани.
Они ушли, а я по стеночке добрался до кабинета и распластался в кресле. Мне было слишком хорошо, чтобы это не было подозрительным. Сейчас я опять плыл в неведомых чащобах, над чистыми потоками, по которым неслись жёлтые и красные листья. Они падали по всему лесу, кружились, шуршали непонятной печалью. Лес был очень густой, но я шёл по нему- как плыл, не задевая деревьев. Первые мгновения я ничего не замечал вокруг, но вскоре морок рассеялся и я увидел Далию, сидящую напротив.
-Что ты видел? ТОТ Мир?
-Да… Это трудно рассказать, махнул я рукой.
-А что ты обещал рассказать ребятам?
-Да так, вообще. Ещё не знаю. Это потом… Надо бы позвонить Гному.
-Что, так плохо?
-Это не то слово. Хотя в данный момент мне очень хорошо, но болезнь моя слишком быстро и злокачественно развивается…
-Тогда свяжись с ним, Эли… хотя я не уверена, что он поможет.
Глаза её были подозрительно влажны, но, в общем, держалась она замечательно.
-Ты знаешь, Эли, что я по образованию биолог и долго работала в лаборатории. Это, конечно, страшное предположение. Я тут думала.… Не вирус ли это?
-Откуда?!... Нейровирус- это конец, ты же знаешь…
Я подозреваю, что эта зараза давно живёт в нас. Возможно, она перешла от дикого народа людоедов, которые устойчивы к этому вирусу. Нейровирусы - они, ведь, медленные, годами могут себя не проявлять, а если проявляют, то тоже годами, разрушая нервную систему.
-Но тогда должны быть другие больные! Может с вялотекущей формой, а может,… есть и вроде меня. И потом, причём тут настой, Портал у Эрика и мои видения того Мира, за Порталом? Я-то никогда не был в том Мире… а наши ребята… Мы непроизвольно схватились за руки.
-О, Великая Судьба! Воскликнула Далия и зарыдала.
-Подожди. Ведь с ребятами всё в порядке!
-Пока, пока… Они подхватили вирус ТАМ, а потом мы с ними  баловались; они очень просили показать им высокий секс, да ещё втроём. Сам понимаешь. Они заразили меня, а я тебя! И она снова зарыдала.
Я обнял её, посадил на колени, гладил по волосам.
-Милая ты моя! Это же смешно! Если эта болезнь действительно передаётся половым путём, то Я должен был вас всех заразить давным-давно. Первый раз я почувствовал странную тревогу ещё в день путча, на работе, даже не зная, что он начался. Но это можно объяснить чем угодно! Тем более, потом, несмотря на все наши неурядицы и несчастья это вообще больше не повторялось ни разу, разве что-  в малейшей степени. Зато когда всё прошло, и меня назначили министром- вот тогда, в первое заступление моё на должность, -тогда-то всё и началось! Прямо в лифте. И это была отнюдь не только тревога! Я не могу тебе объяснить словами, всё, что со мной было в дальнейшие дни. Но ты же помнишь, какой я приехал в магазин Офры!
-О, да! Содрогнулась Далия. Она уже не рыдала, лишь изредка всхлипывала.
-И самое главное, как я тебе уже говорил- с тех пор я тебя не касался!
-Это правда. Но помнишь, как мы любили друг друга, когда ты вернулся после той страшной ночи?
-Конечно, разве такое можно забыть! Но та странная тревога появилась у меня за много часов до нашей встречи, и она ни разу, ни разу не повторялась в ту ночь. Хотя было отчего!.. Конечно, мы должны и об этом помнить, но не лучше ли  провести самостоятельное исследование, поискать больных хотя бы по городу?
-Трудно представить, что такие серьёзные дела так скрывали, что даже я не знал об этом.
-Скажи, Далия, а этих вирусов можно увидеть в микроскоп?
-Смотря каких. Иных можно увидеть только в нервной ткани, и вряд ли у нас есть микроскоп такой силы. И методика сложная.  Хотя, если нам повезёт, и наш вирус из других групп… возможно, найдём в клетках крови, при специальной обработке. Я этим занималась в лаборатории Карины Вегерт. Попробую с ней связаться.
-Ладно. А я поскребу по сусекам моего министерства. Лишь бы выдержать мне и успеть.
                ***

Ассамблея Республики- это большое и представительное собрание. Около 1200 человек собираются раз в год, чтобы обсудить самые насущные проблемы Эленгари. Это магическое число, кратное двенадцати, впрочем, никогда не соблюдается точно по разным причинам. Что точно- это то, что собирается вся законодательная, исполнительная и судебная власти, а также главные редакторы средств массовой информации. Обычно, Ассамблея собирается за месяц до начала сезона дождей, но в это раз она была отложена из-за попытки государственного переворота.
Пока действовал напиток, я мог быть спокоен. Но вдруг во время заседания начнётся эта ломка организма? Далия приготовила мне запас, и мы нашли плоский сосуд. Посмотрим. Я спустился в зал заседаний, нашёл своё место среди министров. Здороваюсь направо и налево: здесь много знакомых. Правда, никто из них никогда не видел, что кто-то на заседании пьёт из горлышка. В нашем народе и не поняли бы такого. Конечно, мне полагался пресловутый коричнево зелёный напиток, но его пили понемногу, только в высоких кабинетах и в интимной обстановке. Проблема…
Зал стихает. В Президиуме- Президент, Премьер и Верховный Судья. За ними сидят их помощники. Президент маленький, с обрюзгшим лицом, бледен. Из под набрякших век, через щёлочки, тем не менее, остро осматривает зал. Премьер, могучий, бородатый, харизматичный, но в зал не смотрит. Рисует что-то на бумажке. Судья, среднего роста, сухощавый, сероглазый. Зал он рассматривает непринуждённо и доброжелательно. Начинается формальная часть, которую я воспринимаю вполуха.
…Но эта Ассамблея- особая. Без преувеличения её можно назвать исторической. Мятежей в Эленгари не было. Диктатура Алвареша и его связи с криминалом Внутреннего Кольца были, вероятно, первым звонком. Но это было совсем другое дело. Это уже говорит Президент.
-Когда высшая государственная власть сращивается с организованным криминалом- это последнее дело. Оставшиеся в живых заговорщики уже несут тяжёлое наказание. У нас нет смертной казни…, но им сейчас никак не позавидуешь. Их разум не выдержал напряжения и позора;  они сейчас мучаются в психиатрической клинике. Я не преувеличиваю. Их никто не мучает. Природа их болезни пока неизвестна. Возможно, эта болезнь и привела их к измене…
Последние слова Президента обострили моё внимание до предела. Что-то они открывали, а что-то ещё больше запутывали. Но он продолжал уже по другой теме.
- Как вам всем известно, только стечение обстоятельств, которое трудно назвать счастливым, помогло нам подавить мятеж довольно быстро. Так совпало, что мы готовились к акции, о которой вы все знаете. Во всяком случае, теперь…
Кое –где в зале произвелось беспокойство: шёпот, движения, тихие голоса.
-Да!!! –повысил голос Президент, сделал паузу, осматривая зал, пока не стало тихо.
-Иные досужие сплетники видят здесь некую тройную, хитрую комбинацию. Пусть это будет на их совести. Если и вышла такая комбинация, то не по моей вине. Моя вина лишь в том, что плохо организовал свой «заговор», и произошла утечка информации. На той Ассамблее, которая не состоялась из-за мятежа, я собирался говорить обо всём, открыто. И если уж говорить о вине, о настоящей, грозной вине, неизвинительном грехе перед Судьбой и Природой, то тут я всё признаю. Я- не один,- у меня есть единомышленники, но главную вину я беру на себя. И основное наказание понесу сам…
-Так оказалось, что мы, выходцы с Земли и немногие выходцы из других Миров, создали на этом крошечном и беспокойном Перекрёстке Миров достаточно развитую цивилизацию. Она похожа на земную, но, отстала от неё. Впрочем, мы намеренно не стремились к безудержному «прогрессу», да и если бы сразу знали, что попали на перекрёсток Миров, постарались бы найти путь дальше. Я не буду забалтывать вас преимуществами и недостатками нашей цивилизации. Это итак вам известно. Но за последний век произошли катастрофические для нас события. Целых два народа- именно так!!- вырвались за пределы своих Порталов и окружили  наш Город двумя кольцами грязных трущоб….паразитов на теле города. Впрочем, один из этих народов нельзя назвать людьми в полном смысле слова; к тому же- они ещё и людоеды….Они не привыкли жить своим трудом, поселившись где-нибудь в других местах. Они привыкли жить только грабежом. Мы бы пожертвовали им посёлки Эленгари… или помогли бы создать новые, рядом с теми Порталами, из которых они вышли. Но теперь, оглядываясь назад, я вижу, что всё это было бы бесполезно. Первое дело- размножаются они безудержно, и также безудержно они и расширялись бы. Второе- не было никакой надежды на открытие и закрытие Порталов. У нас нет даже приблизительных представлений, по какому принципу они работают…Теперь, даже чисто технически у нас нет возможности переселить миллионы на родину, буде даже Порталы откроются.

Президент устал. Он сел, вытер пот со лба, выпил воды. Впрочем, воды ли он выпил? То была жидкость, в большом кувшине, удивительно похожая на  мой настой. Самое интересное, что и Премьер, и даже спокойный Судья отлили себе из кувшина!
Я уже давно чувствовал подступление припадка, и всё думал, как бы это… осторожно выйти в туалет. Но, оглянувшись по сторонам, я заметил, что немало чиновников и политиков, не очень рекламируя, но и не прячась особо, отхлёбывали из плоских бутылочек, похожих на мою. Тогда и я последовал их примеру. Ах, как стало мне легче! И больше не от действия напитка, а оттого, что я теперь не одинокая пария. Что проблема эта не только моя, но и очень многих людей, причём значимых и важных Вот радость-то!. Интересно, а как обстоят дела с простыми гражданами?  Между тем, Президент снова встал и продолжал.
-Теперь, после подавления мятежа и уничтожения главарей преступных кланов, и целых толп диких полукочевников-людоедов преступность в городе почти пропала. Но в перспективе, причём ближайшей, ничего успокаивающего ждать не приходится.
-ПОЭТОМУ Я ПРЕДЛАГАЮ СЕГОДНЯ ЖЕ НОЧЬЮ НАНЕСТИ КОВРОВЫЕ БОМБОВЫЕ И РАКЕТНЫЕ УДАРЫ ПО ….ВНЕШНЕЙ ОКРАИНЕ.
Снова наступила тишина. А то они не знали.!
-Господин Президент, разрешите вопрос. Это был военный корреспондент крупной, всем известной газеты. Кстати, очень уважаемый человек.
-Пожалуйте, Андреш.
-Не надо хорошо разбираться в военном деле, чтобы понять, что такая операция, кроме Внешнего,  уничтожит если и не всё Промежуточное Кольцо, то большую его часть. Нельзя ли услышать мнения Министров Полиции и Министра Внутренних Дел. Насчёт того, как обстоят дела на Окраинах сейчас?
Мы встали с Бениамином Ханом и начали продвигаться к трибуне. Президент остановил нас. –С места господа, с места. Пусть Эли Галеви первый доложит.
Отлично. Я был подготовлен к ответу, несмотря на все пертурбации последних дней.
-Господин Президент! Единственное, что нам известно, да и то приблизительно, это то, что рождаемость в обеих группах упала почти до нуля, снизившись в сотни раз. А смертность возросла в разы. Причем не только из-за постоянных стычек между Внешними и Промежуточными, но и из-за болезней. Вернее, какая-то одна болезнь, тоже психическая… -я сделал паузу, пристально глядя на Президента. Никакой реакции.
- Люди начинают беспорядочно бегать, кричать. бросаться на других, ломать, что под руку попадёт.
-И?...
Ну, некоторые так побегают, и падают замертво. А других сородичи убивают. У одних шаманы злой дух изгоняют. Не знаю, как насчёт злого духа, но свой пациенты испускают. А наши более цивилизованные собратья дают какие-то таблетки, травы. А если не помогают- пристреливают.
-Хорошо. А Вы Бени, что скажете.?-
- Ничего нового. Постоянно дерутся между собою. Одних съедают. Других- пристреливают. Мы ведём постоянное наблюдение с вертолётов.
-Андреш, вы удовлетворены?
-Пока  да, господин Президент. Как видите, не надо вам- да и нам всем- брать большого греха на душу. И тратить боеприпасы и ценное горючее. Всё разрешается само собой. Мне кажется, неделю- по крайней мере- надо понаблюдать. Другой вопрос- эта болезнь. По симптомам- это вирусная болезнь мозга. Сама она возникла, или кто-то ей помог? В любом случае, это меч обоюдоострый. Мы все тоже не застрахованы. У меня большие подозрения, что многие из нас уже больны. Только не в такой острой форме… пока.
-У меня тоже- вырвалось вдруг у меня.
-Что у тебя?! Вскинулся Президент.
Я смешался.- Да так… я оглядел зал и встал. Многие из присутствующих опустили головы и не смотрели в мою сторону. Замечаю, что люди как-то тревожнее стали, раздражительнее, что ли… - И сам я, господа, тоже стал очень тревожен- неожиданно для себя заявил я, обращаясь к залу. Теперь все повернулись ко мне, чуть не разинув рты. В президиуме переглянулись.
-Господа, я вижу, что вы ждёте от меня некоего заявления. Заявление будет. Но сначала я хотел бы задать пару вопросов Министру Медицины и Социальной защиты.
В президиуме кивнули. Седой, подтянутый весельчак Уго Вегерт поднялся за два ряда сзади. Сейчас он был серьёзен.
-Господин Вегерт, есть ли у Вас какие-нибудь данные по интересующему нас вопросу?
-Официальных отчётов ещё нет, но от коллег поступают сведения, что заметно повысилась обращаемость людей по поводу психологических расстройств. Причём одна часть жалуется на тревогу, напряжение, агрессивность. А другая- на пассивность, потерю интереса к жизни, нежелание жить и тому подобное. Сами люди связывают это с недавними политическими событиями, и у врачей то же мнение. Честно сказать, у меня тоже нет оснований думать по-другому. Конечно, дремлющие, «медленные» вирусы нервной системы могут «проснуться». Особенно, учитывая то, что происходит на Окраинах. Необходимо специальное массовое исследование, но это дорогое и сложное дело…. Нужны будут и исследования генетиков.
- Мы выделим средства, вмешался Премьер. Президент кивнул- Составьте список необходимых приборов и препаратов, которые надо произвести в кратчайшие сроки.
-Посоветуйтесь с вашими сотрудниками и представьте мне этот список завтра с утра.
-Будет сделано, господа.
-Скажите ещё, спросил я. А чем ваши врачи лечат такие расстройства?
-Специальными успокаивающими средствами, диазепинами. Или, когда надо- антидепрессивными препаратами. Но лекарства старые и их не хватает. Народ-то у нас спокойный. Стрессы были, конечно, но не такие….
-Доктор Уго, а Карина Вегерт, ведь, Ваша жена?
-Да, с нескрываемой гордостью отвечал министр. Она лучший вирусолог Эленгари.
-Моя жена, Далия, одно время работала с ней. Сегодня она собиралась съездить к ней, проконсультироваться. Раз уж мы пошли на открытое обсуждение проблемы, поспособствуйте, чтобы эти исследования были поставлены на государственный поток. Ведь именно от моей жены я впервые услышал гипотезу о вирусе.
- С удовольствием. Но лаборатория Карины вряд ли справится с таким объёмом работы. Здесь только на столицу надо ещё четыре-пять таких лабораторий, да и микроскопы поновее, получше….
-Так, господа! – прервал Президент. Прекращайте технические разговоры. Соберёмся отдельно, в рабочем порядке.  Заявление господина Эли Галеви здесь пока зачитывать не надо. В следующий раз. Голосовать за и против операции не будем, подождём первых результатов. Это заседание Ассамблеи закрывается. Все свободны. О следующем заседании будет объявлено особо.
                ***
Президент отпустил всех, кроме меня и министра полиции. Нам он дал перерыв на часик, но я отпросился на два. У меня были срочные дела.
-Хорошо, тогда министра полиции я приму первым. Возможно, с генералом Ротемом.
Распрощавшись с генералом полиции, я сел в перегретую машину и сразу приложился к фляге, а потом уже включил кондиционер. Хорошо бы, напиток был ещё холодным. Ну, да ладно, какой есть… Теперь я рванул прямо к Гному. Я был зол на него, или на профессора Берлина, или на обоих. Ну зачем было так меня обманывать! Через четверть часа я въезжал в ворота Гнома. Карточка ещё действовала. Недавно Эрик вернулся на работу, где его приветствовали, как героя. К этому часу он уже был дома. Он возился где-то в глубине сада. Он радостно улыбнулся, но увидев моё хмурое лицо погрустнел.
-Эрик, попросил я его, если можно, наполни мне эту флягу свежим напитком куманики, и охлади её как можно лучше.
-Напиток у меня всегда в холодильнике. А что случилось на Ассамблее?
Я не ответил, сел на скамеечку в тени, обнял голову ладонями. Вскоре вернулся Эрик, с чашкой ледяного напитка и с полною запотевшей флягой. Он был гордый человек, но любил услужить друзьям. А теперь, видя моё лицо- и тем более.
С наслаждением, выпив чашу, поплавав по лесам и полям Запредельного Мира, я вернулся на землю и вкратце изложил Эрику ситуацию.
-О, Великая Судьба! Значит, многие больны! Неужели так много?! Но это не я, Эли, ты не думай! Да у меня столько и нет напитка! Давай свяжемся с Исайей. Он должен знать.
Мы пошли к аппарату. Профессор был недоволен и выглядел очень усталым.
-Ну, что ещё? Столько мороки с этой элитой! Высокие знания получать не хотят, а хвост прищемит- сразу за помощью!
-Профессор, ради всего святого извините! Это я, Эли. Я не буду грузить вас ненужной информацией…
-Да знаю я всё. Пять часов висел в вашем зале. Как ты уехал от Эрика, ко мне явился Президент. Собственной персоной. У них там та же проблема. Ну, выписал я ему ,на фирменном бланке настой куманики . Просил как можно больше.
-Как! ЭТО продаётся в наших аптеках?
-Да нет. Это для их Волшебников. Такую штуку даже Президенту без специального разрешения ни один Волшебник не даст.
Именно Президенту и не даст, подумал я. Хотя, кто их знает. И спросил
-Стало быть, почти половина нашей высшей элиты пристрастилась? А что же дальше?
-Дальше- плохо. Но им надо как-то работать как раз теперь. Он задумался и зажевал беззубым ртом.
Лицо его смягчилось. –А насчёт вируса- это хорошая гипотеза. Только я не думаю, что вы от кого-то заразились. Скорее наоборот: вирус этот «дремлет» во всех нас.
-Вы повторяете предположение медицинского министра.
-Да я его слышал и согласился с ним…  А эти, дикие, с окраин, наших людей жрали… А другие как заразились? Соседи их?... В общем, я не знаю. Работайте, а я отключаюсь от мира. Отдыхаю!  Он дико захохотал. Изображение исчезло, а жуткий хохот ещё какое-то время висел в воздухе. Я бы сказал, что от него кровь стынет в жилах. Но для меня это было неверно. Я был под воздействием напитка.
-Не обращай внимания, Эли. Старик иногда любит эпатировать. Он-то не сошёл с ума…
-Ну, что, друг Эрик. Пора мне. К Президенту. Похоже, по этому же вопросу. Извини, что потревожил, что разозлился на вас. Думал, что ввели меня в заблуждение… Не мог предположить, что Президент за одну ночь такую операцию провернёт….
-Да брось, Эли. Я тебя понимаю. А Президент, хоть и стар, и нездоров, но своего поста заслуживает… Да и Волшебники у них всех тоже не промах.
Я уже сел в машину, но что-то останавливало меня. –Эрик, вот ещё вопрос вертится в голове… Да! Откуда у других Волшебников куманика? Они знают про твой Портал? Ходили сюда?!
-Нет, Эли. Про этот Портал и Мир за ним знаем только мы с тобой, твоя семья, старик Исайя. И всё. Ну, мои дети, но им ни к чему. Их это не интересует. И не проходил здесь никто, кроме вас.
-А невидимки не пролетали?
-Я бы почувствовал. Не было их…, я не знаю. Могу только предположить, что сами они нашли другой Портал или в этот Мир, или в другой, где эта ягода растёт. Может Исайя подсказал, но про мой проход он не сказал бы… Эти Волшебники- не чета мне. Сильные ребята.
-Ну, бывай, Эрик. Я поехал. Будем на связи.
В дороге я связался с Далией и позвонил в своё министерство. Далия, побеспокоившись о моём самочувствии, сообщила, что она довольна встречей с Кариной Велерт и поблагодарила меня за договорённость на высшем уровне. Подробности- дома. В министерстве я попросил секретаря Рами собрать данные о динамике самоубийств за последний год, и вывести в виде графика прямо мне на мобильный телефон. Рами удивился (самоубийства в Эленгари!?), но распоряжение принял без лишних слов.

К Президенту я приехал как раз. Однако, он был не один. Бени Хан, министр полиции и генерал Ротем ещё сидели у него. Был и Премьер, Коста Галеран. И начальник Генетической Службы, аристократический Маркус Валериан. Не министр, но должность почище министра.  В общем, компания подобралась вполне представительная. Только меня здесь ещё не хватало.
-Вот, Эли, наконец-то! Радостно приветствовал меня Президент. Только тебя нам и не хватало!
Он, что, мысли подслушивает? Я обратил внимание, что он выглядит лучше. На столе, совершенно бесстыдно стоял кувшин с хорошо знакомым напитком и ряд маленьких стаканчиков.
-Угощайтесь, Эли, не стесняйтесь! Или вы думаете, что мы не знаем?
-Ничего я не думаю, смутившись, ответил я. У меня свой есть.
-Свой сэкономите. Берите, берите. Холодный!
-Да мне, вроде, ещё не надо. С Вашего разрешения я подожду.
-Да пожалуйста. А я выпью. А, честно говоря, вляпались мы все по самое никуда. Вот, генерал Ротем и Бени держатся. Но они люди особые, силовики…. Вот Маркус ещё, железный человек. – А скажите, Маркус, честно, у Вас особая генетика?
Маркус встал и с достоинством поклонился. –Господин Президент, это всё случайность. Вы же прекрасно знаете, что никакого вмешательства в генетику человека никто не производит, и это запрещено законом. Наша задача только произвести правильный отбор на самых ранних стадиях развития плода. Дальнейшее развитие совершенно естественное. Вот, генерал Хан и генерал Ротем были только склонны стать силовиками… Среди прочих возможностей! Никто им не запихивал некие «армейские» гены…
-Мне никто ничего не впихивал, с солдатской непосредственностью пробурчал генерал Ротем. Мой папа впихивал моей маме, светлая им память, вот я и получился!
-Вот именно! Горячо воскликнул Маркус, не обратив внимания на иронию генерала.
У нас не муравейник. Мы даже счастливыми людей сделать не можем. Но вот уменьшить многие несчастья их, и их близких мы можем!
-Это верно, очень правильно. Как хорошо сказано!- вдруг вставил молчавший до того Премьер Галеран. Но тут где-то ваше ведомство просчиталось.
-Без ошибок, да ещё в таком сложном деле не бывает. Господа, вы не специалисты, вы не знаете, что многие вирусы вообще не различишь! Маркус опять заговорил с горячностью, так не вязавшейся с его аристократичным видом и манерами. Там, господа, как клубок нитей; да и есть на самом деле клубок! А вы разматываете, идёте сложнейшими путями вдоль каждой ниточки, смотрите, нет ли где ошибки…. А вирус  - он и не выглядит, как что-то чужое. Он ВСТРОЕН, господа, в какую-то из нитей и вы пропускаете этот кусочек… а наступает время, и он начинает вредить…
-Так! Садись Маркус! Хватит нам лекцию читать!- чуть ли не рявкнул Президент. Мы тебе итак верим. Он выпил стаканчик настоя и продолжал –Ты нам вот что скажи – конкретно- что с этой заразой делать?
-Нужен материал, желательно свежий. Если есть что выделять, то вирусологи выделят агента, накопят его. А наша лаборатория исследует строение. И будет искать противоядие.
-И сколько это займёт времени?
- Минимум дней сто, уже спокойно ответил Маркус. Может и целый год занять.
-Да ты с ума сошёл, Маркус!
-Я? Я- ещё нет, господин Президент. Маркус поклонился.
-Ну, так сойдёшь за это время. Многие из нас уже начали сходить с ума, правда, Эли? Президент говорил теперь тихо и устало.
-Я молчал, опустив голову. Мне уже пора было выпить; тоска и тревога переполняли меня, руки дрожали. Я налил стаканчик и выпил, прикрыл глаза. Поплыл в какой-то роще… Не знаю, сколько это длилось, но когда очнулся присутствующие смотрели  на меня со страхом. И тут зазвенел мой телефон. Это Рами передавал мне данные.
-Это, господа, по нашей теме. Количество самоубийств за последний год. –Подключите, кто-нибудь к большому экрану.
Президент сделал это сам. На большом экране монитора появилась жуткая кривая. Она действительно впечатляла. Постепенно поднимаясь, она резко взмывала вверх в начале переворота, и уже не опускалась. –Это не старики, пояснил я.
-Ты видишь, Маркус?- Президент указывал на экран и на меня. Пока вы там выделяете, у нас весь народ погибнет.  Вместе с нами. Он уже не кричал. Маркус сидел бледный, как смерть.
-Сделаем всё возможное. Когда будет материал?
-Сегодня ночью, первая серия, ответил министр полиции. Нельзя задерживаться, вот-вот дожди начнутся.  Всё уже подготовлено к вылету.
Расходимся, господа. Всё. Уже темно.
                ***
Домой я приехал совершенно измотанный. Далия ждала в кабинете. Напиток был приготовлен, но я предпочёл глотнуть из фляги, прохладнее.
-Они всё знают, да и сами больны наполовину. Пьют такой же напиток. Я рассказал ей вкратце всё, что случилось за день.
Эли, нам с Кариной удалось выделить особые тельца из клеток крови. Они бывают при нейровирусных инфекциях.
-Из чьей?
-Что- «из чьей?» -Из чьей крови? –Из любой, Эли. Мы взяли около ста проб. Много взяли у больных, которые недавно заполнили психиатрические палаты. Приходили и люди с улицы, по объявлению.
И что?
-У всех, у всех, Эли! У больных- больше; у некоторых совсем много. У «обычных»  людей, если нет симптомов- их мало. У кого есть тревожность- больше. Она расплакалась.
-Эли, у нас с Кариной тоже есть. И у ребят… Она больше не могла говорить. Зарылась ко мне подмышку и там тихо плакала. Я ничего не отвечал, только гладил её по прекрасным чёрным волосам, где уже сверкали серебристые нити.
-А что ребята?
-Нормально. Занимаются в своих комнатах, если ещё не уснули.
-Они не говорили, нет ли в лицее заболевших?
-Нет, к счастью. Хотя они могут и не знать обо всех.
-Ну что, милая. Ты меня не очень удивила, хотя и расстроила. И что вы теперь делаете?
Поставили в центрифуги, чтобы выделить эти тельца. Потом надо накопить вирус. Будем вводить мышам, в яйца. Будем брать  у других людей. Благодаря тебе, и мужу Карины, люди теперь знают, что это обследование не зря.
-Завтра вам привезут препараты мозга из свежих трупов, с Окраин. Работайте в защитных костюмах.
-К-как, из свежих?! Будут убивать этих людей?
-Ну, там же каждый день умирают и погибают. Да и больны они все, сами друг друга пристреливают. Которые явно безумны, -их могут и наши пристрелить. Вот тебе и свежий труп. –Далия, не думай об этом. Они всё равно обречены,… да и мы, возможно. Это же катастрофа, настоящая ка-та-стро-фа! Показал ей кривую самоубийств.
Она снова заплакала, зарывшись под другую подмышку. И снова я утешал её, как мог. Сказал, что если генетикам повезёт, и они быстро выделят ген вируса, то может быть не всё потеряно. Но, вот, что они справятся быстро, я не уверен.
-Слушай, а у тебя есть дома приличный микроскоп?
-Есть. Я взяла проверить нашу семью. Не самый лучший, но…
-Отлично. Возьми-ка мне кровь, а потом поедим. Мы же почти не ели сегодня!
Она принесла микроскоп, стерильную иголку, предметные стёкла. Капнула каплю крови на одно стекло, аккуратно закрыла другим; капнула сверху ещё маслянистой жидкости, положила на столик микроскопа и прильнула к окуляру. Через несколько минут оторвалась, и сказала печально
-Есть, Эли. Довольно много.
-А я другого и не ожидал. Теперь неси еду. Не убирай свои приборы. Мне- ломтиков мяса и лимон, кружочками. Или какое-нибудь другое цитрусовое. Себе- что хочешь.
Пока она была на кухне, я снял промокшую от слёз рубашку. Залез в нижний шкафчик секретера и вытащил большую бутылку с прекрасной, зеленовато-коричневой жидкостью и две рюмки. Вот уж не знал, что меня потянет к этому напитку… Налил себе одну, вторую, третью. Никаких глюков я не видел, но в голове шумело и немного качало. Тревогу и тоску, которые уже поднимались, как рукой сняло. Тут пришла Далия с подносом и чуть не выронила его.
-Что ты делаешь, Эли! Это же совсем не время….
-Время, время. У нас теперь всё ко времени и к месту. Ставь поднос. Пей, закусывай. Я налил ей рюмочку. Она выпила, морщась. Я набросился на еду. Выпил ещё несколько рюмок, но больше не мог. Много пить я не привык. Далия вообще ограничилась одной рюмкой. Но настоя не требовалось. А когда я попробовал запить алкоголь этим настоем, то увидел такое, что ни в сказке сказать, ни пером описать.  Это была такая прекрасная страна, вся в лугах и лесах, покрытая реками и озёрами, украшенная невиданными цветами- и мы шли с Далией, взявшись за руки, обнажённые, а сзади нас шли сыновья, со своими девушками, тоже обнажённые. Вокруг паслись и охотились разные звери, но никто нас не трогал…
По-видимому, я описывал всё это вслух, и когда морок сошёл, я увидел вусмерть испуганную жену, прижимавшую руки к груди.
-Ужас! Ты теперь совсем с ума сошёл!
-Посмотрим. Возьми теперь кровь снова и глянь, что там изменилось.
Недоверчиво, но она повиновалась. А когда поглядела в микроскоп, то ахнула.
-Эли, да там …. почти всё исчезло!! На мелкие зёрнышки всё распадается, а они прямо на глазах в бледные пятнышки превращаются и исчезают…
Я тут же связался прямо с Президентом. Он ещё не спал, на моё счастье. Заплетающимся языком рассказал ему всё. А так как он не поверил пьяному, Далия подтвердила трезвым голосом.
-Ну, Эли, ты даёшь! Эдак мы все сопьемся, и работать не сможем. Из огня, да в полымя.
-Луиш, так не все же станут алкоголиками! Многие проведут два-три таких курса- и здоровы! Только наблюдать их надо будет. Ну, процентов десять станут. А чем лучше вирусная болезнь? Свяжитесь со всеми нашими, расскажите им. И ещё. Когда Бени и Ротем за трупами полетят, попросите взять живыми несколько пьяниц из внутреннего Кольца. Их там немало- из чего-то гонят самогон. . И несколько непьющих, для контроля. Потом их обязательно обратно отвезём, после обследования. Может, ещё сотрудничать с нами будут.
-Размечтался, мрачно заключил Президент.
Ну, давайте попробуем!- я прямо умолял. Вас-то послушают!
-Ладно. Попробую. Но смотри- будешь первой жертвой и поста тебе не видать!
-И не надо!, Не надо! Заранее благодарю!!
                ЭПИЛОГ               
Прошли пресловутые сто дней, и четыре миллиона жителей столицы и провинциальных городков были обследованы почти на сто процентов. Все оказались заражены, за исключением фермеров. Последние, как, оказалось, потихоньку гнали самогон, регулярно пили и много работали. Они охотно поделились рецептами приготовления различных крепких напитков и в город потянулись телеги и машины, загруженные исходным продуктом. Фермеры богатели не по дням, а по часам, а вот в генетическом департаменте Маркуса Валериана дела шли не очень удачно, несмотря на напряжённую работу. Учёные находили разные варианты лечебных препаратов, и многие были удачными- в смысле уничтожения вируса. Однако, они оказались вредоносными в другом смысле: люди сходили с ума или гибли ещё быстрее, чем от самого вируса. Все эти препараты выбивали в геноме тот самый участок, из которого потом появлялся вирус, но без этого участка ДНК мозг не мог нормально работать… Некоторые генетики признали, что их предшественники совершили ошибку, пытаясь освободить человечество от пагубного пристрастия….
Как не странно, Президент всё сделал, как я просил. Мозги трупов были препарированы по всем правилам и обследованы в лаборатории, с Кариной Вегерт и Далией во главе. Как и ожидалось, они были нашпигованы вирусными тельцами, а тысячи нервных клеток просто растворились. Конечно, те люди были уже не жильцы. В крови непьющих обитателей трущоб имелись вирусные тельца. Кровь алкашей в этом плане оказалась совершенно чистой. Они чрезвычайно гордились, что оказались востребованными, тогда как раньше подвергались, как минимум, порицаниям. Их опыт, как и опыт фермеров, был воспринят нашими химиками и технологами; они добились высочайшей степени очистки и сконструировали аппараты для поточного производства пока двух сортов «водки»- сладковатой и чуть желтоватой «Фавелы», и более крепкой, прозрачной, но и более дорогой «Полевой».  Я тоже изобрёл свой, особый сорт, который назвал «Куманика», но об этом- позже….
Период дождей у нас мягкий; с неба не льют потоки, как из ведра, и бывают свежие и яркие дни, совсем без дождей. Это не то, что сухая, пыльная жара. Страна расцвела стократно, и народ ожил, как обычно в это время. Но в тот период народ не просто ожил. Он забурлил. Обычно спокойный, наш обыватель, поднялся в общественном движении. Везде шли демонстрации с транспарантами, народ разделился на две противоположные партии. На транспарантах были разные лозунги, но суть одного движения- «Пьющие» - выражалась примерно так : «Пожертвуем десятью процентами героев, но освободимся от смертельной болезни! ». Лозунг «Трезвенников» звучал так: «Умрём все, как один, но не опустимся до деградации!». Конечно, желающих вымирать было гораздо меньше, а кто там будет этими десятью процентами- поди, разбери. Забегая вперёд, скажу, что эти общественные движения, сами сошли на нет, когда стало ясно, что, действительно, около девяноста процентов продолжают пить и работать, а остальные десять вскоре оказались на улице, спали в парках и на скамейках и просили милостыню, повесив на себя табличку: «Подайте жертве спасения народа». Им подавали щедро, позже- поменьше. Через пару-другую лет их не стало, но постоянно появлялось новое поколение.  Партия «Трезвенников» частично погибла от болезни, а частично начала потихоньку употреблять. К великому счастью, дети и молодые люди до35-40 лет хоть и были заражены вирусом, но не болели. Возможно, я утомляю читателя числами, но профессиональная привычка к статистике берёт своё.
Наконец, наша элита, к которой и ваш покорный слуга, имел честь принадлежать. Президент заявил, что до выборов он не собирается уходить из жизни в такое трудное для  страны время. Его начали уговаривать выставить свою кандидатуру- оставалось всего около ста дней. Он немножко поломался, хотя заявил, что посмотрит- и вообще, как будет здоровье.  Последнее у него улучшилось, и к напитку он не пристрастился- ни к тому, ни к другому, хотя «правительственный коньяк» пил теперь регулярно. Около половины высших чиновников пришлось понизить в должности, а некоторых и уволить- тех, которые стали выпивать по бутылке «коньяка» в день. Кроме, разве что, генерала Ротема, который хоть и выпивал тот же литр, но со своими обязанностями справлялся. Обязанности армии теперь состояли в охране Порталов, которые удалось установить, и постоянных тренировках, о которых генерал никогда не забывал. Обязанности полиции тоже не были непосильными; преступность, после вымирания окраин прекратилась, и оставалось только следить за движением и за алкашами нового поколения. Да иногда выезжать на семейные скандалы…. Полицию решили передать в МВД, но я ушёл с должности министра и занялся больше наукой в отделе демографической статистики. Это было значительное понижение, но мне было легче и интереснее. Пил я регулярно, но с перерывами в 25-30 дней, зато дня три-четыре на работе не появлялся. Ещё дней триста коттедж в правительственном городке был за нами, а потом пришлось съехать, и снять домик недалеко от нашего Гнома. К тому времени он собирался на пенсию. Они с Далией были недовольны моим пристрастием, но Гном, говоря, что такая моя Судьба, стал брать меня за Портал. Почему-то, во время запоев и приёма напитка куманики, Портал меня пропускал. Иногда и ребята ходили с нами, не боясь теперь, что заблудятся. Рони учился теперь по электронике, а Дани- по генетике. Ребята меня не осуждали, и принимали всё, как есть. За это я им был благодарен. В это-то время я и составил, с помощью Гнома, свой знаменитый рецепт водки «Куманика», который, благодаря старым связям, удалось поставить на производство. Это была ещё более дорогая «водка», но по сравнению с «правительственным коньяком»- сущие гроши. У «Куманики» была одна особенность- она давала очень приятные галлюцинации после первых нескольких рюмок. Это приносило мне неплохой доход, которым я делился с Гномом, и я мог не считать себя нахлебником у Далии. Она теперь работала в лаборатории. Отношения наши стали скорее дружеские, чем любовные. В её глазах я часто ловил осуждение, смешанное с жалостью. Я больше молчал. Я любил её по-прежнему, как и сыновей, но сам я стал другой. Нет, не тот жестокий и холодный, каким я был в лифте. Просто во мне что-то умирало, и понять это мог только Гном. Мы с ним также ходили и собирали куманику. Я уже совсем ушёл от обычной жизни. Я знал, что происходит в Эленгари, и это не беспокоило меня. Президент был переизбран, и я был рад за него. Прошло шестьсот дней- это наш год, в Эленгари. Несмотря на то, что мне было тридцать девять, я стал совсем седой, уходил даже без Гнома за Портал, в каких-то лохмотьях и босиком. Даже по снегу шёл я босиком, и мне не было холодно. Мне стало почти всё равно, и только когда я шёл по тому Миру, в этом состоянии, я чувствовал радость и лёгкость жизни…. И так хотелось лечь и уснуть…

Был вечер, и только что прошёл дождь. Далия, Гном и Рони с Дани сидели на веранде, и пили напиток, но не куманики, а просто ягодный лесной напиток.
-Его что-то давно нет, сказала Далия. У меня последнее время нехорошее предчувствие. Он ходит в этих лохмотьях, босиком по снегу…
- Мама, да не волнуйся ты! Сказал Дани. У него переходный возраст… может, он ушёл к Чёрному Озеру и лёг ночевать.
 –Да, его этот Мир принимает, сказал Рони, но это не повод, чтобы не беспокоиться. Он ушёл ещё вчера вечером.… Как ты думаешь, Гном, нас твой Портал сейчас пропустит? – ---Только со мной. Я пойду впереди, и возьмём сильные  фонари. Далия, жди нас здесь. ------Ребята, возьмите брезентовое полотно у меня из гаража. У Далии сердце упало, и это было видно по ней.
-На всякий случай, не глядя, сказал Эрик. Он может потерять сознание.
-Или умереть, сказала Далия. Я готова к этому.
-Не буду тебя утешать, но, ведь, всё может быть…

Они ушли, хорошо одевшись, искать моего мужа, мою первую и единственную любовь, отца моих детей. Несмотря на все мои прошлые развлечения- он, только он один. Я сидела всю ночь, положив голову на руки. Кажется, задремала. Вот, какой-то шум. Я поднимаю голову. Тёмные силуэты, трое, тащат тяжёлый брезент. Я выбегаю. –
Жив?! Нет?! Ребята сопят.
-Кажется, ещё жив. Но уже отходит, говорит Гном.
Я наклоняюсь к тебе. Губы синие, в инее. Глаза закрыты. Я дышу на тебя, грею лицо.
О, чудо! Ты открываешь глаза! Губы шевелятся. Я наклоняюсь, пытаюсь услышать
- П-прости и-и спасибо за … Глаза и губы застывают. Всё. Я падаю на колени, на мокрую, холодную листву.
6 Июля- 26 августа 2011 г.