И этот город останется так же загадочно любим... с

Октябрь – самое сумбурное время года. Казалось бы, что в воздухе витают ароматы уже приближающейся зимы, кислород режет свежим  привкусом прохлады, мертвые листья под ногами разлетаются живым ковром, а призрачно серое небо разрывают проблески голубых красок кричащих о уже покинувшем нас лете… С неповторимой грацией город окрашивается в серо-черные тона и ничего не радует глаз. Птицы начинают засыпать и толком не расслышать их пения, уши шилом пронзает лишь рев машин и рычание бездомных псов. Порой, хочется завязать глаза, нахлобучить шапку-ушанку и взять билет на любой рейс, в любую сторону, лишь бы подальше от серости и уныния замерзающей третьей столицы…
Звезда по имени Солнце пригревает все слабее, и различные хронические бронхиты и гаймориты выскакивают на нас из запыленных шкафов вместе с кормящими моль шубами и дубленками. Достаточно сложно вдыхать скудными двумя литрами легких черствый, прожженный воздух и ловить эфимерный мир ароматов. Но все же, когда к человеку после долгого перерыва снова возвращается обоняние, запахи становятся какими-то объемными, их как будто можно потрогать, разложить на пазлы и собрать новую, свежую картину. Давайте пощупаем носом Екатеринбург.
Начнем с того, что под самым носом. Написание корпоративной газеты. Один мой знакомый сказал, что любое писательское дело пахнет кофе и сигаретами. Сигаретами – да, вместо кофе – чай с жасмином, который я заварила неделю назад и не выпив оставила на столе. Если так будет продолжаться дальше, то чай скоро зацветет, даст корни, и на кухне можно будет разбить небольшой садик с жасминовыми кустами или просто продолжать смотреть на бесплатный пеницелин. 
Мой любимый местный ресторанчик, вопреки всем ожиданиям, как раз-таки пахнет терпким кофе и дешевыми духами местной официантки Насти, которая то ли от природной неуклюжести, то ли от вечной влюбленности забывает все на свете и смотрит лимонно- кислым взглядом на протекающих туда- сюда посетителей… А еда пахнет едой, но только ресторанчик японской кухни, поэтому эта «еда» мало вызывает аппетит, а скорее какие-то чувства о воссоединении культур, поэтому я продолжаю пить кофе…
Аллея центрального парка с одной стороны благоухает пряным ароматом, еще чуть теплившихся на последнем издыхании, цветов, со второй, пивной пеной и сплетнями студентов, газетными «утками», профессорской философией и жареными фактами, а с третей хвоей елей, розами подаренными любимой и детским смехом.
Белинка пахнет старыми пыльными книгами с пожелтевшими страницами и переплетами из кожи, прошлогодними газетами и нафталином от древних контролерш с советским воспитанием, которые то и дело смотрят презрительным взглядом, когда услышать малейший шорох…
Площадь 1905 г. пахнет хот-догами и прочим фастфудом, пыльными знаменами и транспарантами с коммунистических сходок. Еще площадь пахнет разными людьми. Такое странное место: здесь одновременно может оказаться самый бедный человек в городе и самый богатый. От одного нищего пахнет давно не мывшимся человеком и протухшим пивом, пролитым на себя из собранных по помойкам бутылок. От другого пахнет коноплей и ароматическими маслами. Работать ему не позволяет религия, поэтому он звенит колокольчиками, отгоняя от себя злых духов в радиусе метров десяти, и просит с прохожих скромную плату за посещение очищенного места…
От цирка несет опилками и конским навозом, а еще резиной подошвы китайских кроссовок и туфель с соседнего Гринвича. Оттуда же доносится аромат плова с мясом собаки. Это странное блюдо – символ объединения культур, ведь  «узбечкой» торгуют как гости из солнечных стран Средней Азии, так и дети азиатских тигров, а собака местная, российская, блохи которой произошли от блох кусающих гончую великого князя Голицина или карманную собачку Графа Шереметьева… Не знаю, имеют ли отношение к глобализации и экспансии с востока цыганки, торгующие шаленками из шерсти той же самой несчастной собаки, но ими тоже сильно режет обоняние. Заключительный аккорд в букете аромата под названием «цирк» ставит ладан, который доноситься от недалеко строящейся церквушки «во имя отмывания денег»…
СИНХ воняет просроченными лекарствами, клеем «моментом», бензином, ацетоном, тухлой шаурмой, «Можжевельником», деньгами и уголовным делом. Когда-то  некий предприниматель бросил вызов этому оркестру ароматов – открыл магазин эзотерики. Запахи неведомых чаев, курений и масел сбивают с толку прохожего, заманивают внутрь магазина и заставляют что-нибудь купить. Ароматический эдем быстро вызывает головокружение и зуд в носу, и прохожий возвращается к привычным запахам лекарств, технических жидкостей и несвежего мяса.
УрГУ и УЭК пахнут портвейном, пивом и мегаломанией.... А чем, по-вашему, должно пахнуть здание, где учатся журналисты, историки, филологи, пиаршики и рекламисты, да и просто милые девочки и мальчики мечтающие окунуться в блестящий мир Бегбедара и покорить себе всех от буржуа до пролетария… Ну, разве что еще кефиром, половинкой белого хлеба, потому что этих ребят много, а места под Солнцем очень мало… (никогда не замечала, но, говорят, запахи батона и полбатона сильно различаются) и чем-то таким большим, жутко приятным и цвета спелых апельсинов, но этот запах разносится по коридорам и аудиториям все реже… Жаль…
А вообще, город вечно пахнет прошлогодним собачьим дерьмом. Оно повсюду, во всех районах города, на центральных улицах и в самом глубоком пригороде, у здания  администрации и халупы, где торгуют разведенным техническим спиртом... Мы – не Европа, и штрафов за загаживание газонов у нас нет. Снег еще не выпал, и все это безобразие присутствует на виду, и главное – под ногами, носами и периодически на ботинках. Странный удушливый запах, похожий на тухлую рыбу, каждую осень он спускается на город. Это как прилет снегирей, как обростание крыш сосульками и падение их на головы прохожих, как провалившиеся под лед рыбаки, как голодные коты, как надвигающаяся депрессия и анабиоз – это значит, лето ушло и «если доживем» до весны…. Но в то же время, это значит, стоит немного потерпеть и на окнах появятся морозные узоры, деревья украсятся светодиодами, а магазины будут заполнять толпы людей в поисках никчемных подарков, что послеобеденной сиесты можно спокойно примерзнуть к скамейке и вспомнить ласковое лето... В ресторанчике все популярнее становится глинтвейн, а бармен Дима меняет голубую майку на теплый пуловер… И все будет хорошо! Все будет хорошо, ведь даже в сером мире есть особое очарование и романтика…
Выколите мне глаза и залейте в уши свинец, если это не так…